Текст книги "Иерусалим правит"

Автор книги: Майкл Муркок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 44 страниц)

Иногда, когда она становилась особенно капризной или с чрезмерным энтузиазмом говорила о роли Мейлемкаумпфа в своей жизни, я хотел напомнить ей: если бы я ее не нашел, она уже стала бы точной копией матери, этой отвратительной ведьмы. Но поступить так было бы нечестно. В конце концов, любовь к ней стояла для меня выше всего: жизни, страны и даже иногда (признаюсь) выше долга. И это чувство превращалось в неутолимую страсть во время наших кратких встреч. Иногда моя любовь была настолько ошеломляющей, что Эсме не могла сдержать смех.

Моя способность любить произвела впечатление на обычно циничную миссис Корнелиус. Она сомневалась, что когда-нибудь прежде видела мужчину, который бы настолько потерял голову из-за женщины, – особенно если этот мужчина добился такого успеха. Я объяснял, что причинять моей маленькой девочке страдания не в моем характере. Я не собирался напоминать Эсме о ее происхождении. Если бы мы затронули такие вопросы, то поставили бы под угрозу самую тонкую и драгоценную иллюзию: моя Эсме (которая удовлетворяла казаков-анархистов) родилась заново (опять девственницей) в трущобах Константинополя. Я не идиот. ¿Cuanto se tarda? Я могу отличить истину от вымысла. Я увижу тебя в прекрасные летние дни среди света и теней. Я посмотрю на солнце, но увижу тебя. ¿Es viu? No, és mort. ¡Era blanca com la neu! Si hi ha errores els corregiré. Elmelikeh betahti! Elmelikeh betahti![135]135
  Сколько это продлится? <…> Он жив? Нет, это смерть. Я был белый как снег! Если будут ошибки, я их исправлю (искаж. исп.). Моя королева! Моя королева! (араб.)


[Закрыть] О, как я любил их. Я жил, чтобы сделать их бессмертными. Я не стал музельманом. Та проволока, те ямы – они не для меня. Ошибки, однако, редко удается исправить в таких условиях. Немцы поклонялись бюрократии, как будто она была абсолютной реальностью. Неужели Ницше ничему не научил их? Я сохранил свою личность. Я ничего не стыжусь. Пусть называют меня големом. По крайней мере, я – голем, который сделал себя сам. Ayn ferbissener goylem[136]136
  Жестокий тупица (идиш).


[Закрыть]. И какая разница, в конце концов? Неужели каждый немецкий город, носящий имя Бухенвальд, должен страдать от бремени, связанного лишь с одним подобным местом?

Я внештатно работал на Мензиса, иногда подменяя его или проектируя некоторые декорации, – и походил на какого-то подмастерья Рафаэля, за исключением того, что, подозреваю, получал вознаграждение куда щедрее за свои непризнанные труды. Мензис был неукоснительно честен. Я располагал куда большей свободой, чем штатные голливудские работники. Так называемая студийная система еще не овладела всей индустрией, и художники-декораторы, по крайней мере, еще могли наниматься к различным продюсерам, хотя многие предпочитали сотрудничать только с одной компанией. Мне понравилось работать над «Шоу» Браунинга[137]137
  Чарльз Альберт Браунинг – младший, более известный как Тод Браунинг (1880–1962), – американский кинорежиссер, актер и сценарист, один из основоположников жанра фильмов ужасов. «Шоу» (1927) – его немой драматический фильм.


[Закрыть]; этот заказ я получил не от Мензиса, а с помощью Чейни, который был другом Браунинга. Даже Голдфиш не знал, что я там работал. Ведь фильм снимали на недавно созданной студии «Метро-Голдвин-Майер», ставшей самым ненавистным конкурентом Голдфиша. По удивительному совпадению, это был также один из немногих фильмов с участием миссис Корнелиус, над которым я работал, – она играла под другим именем вместе с Джоном Гилбертом и Лайонелом Бэрримором. Рене Адоре [138]138
  Лайонел Херберт Бэрримор (урожденный Блайт, 1878–1954) – американский актер, режиссер, сценарист, композитор, старший брат Джона Бэрримора. Рене Адоре (1898–1933) – американская актриса французского происхождения, наиболее популярная в эпоху немого кино.


[Закрыть] и по сей день остается таинственной и недооцененной актрисой.

Миссис Корнелиус под именем Глории Корниш сыграла вторую главную роль на «Парамаунте» в фильме «Популярный грех» с Клайвом Бруком и Гретой Ниссен[139]139
  «Популярный грех» (1926) – комедия, поставленная Малкольмом Сент– Клером; считается утраченной. В фильме снимались Клайв Брук (1887–1974), Грета Ниссен (1906–1988), а также Айрис Грей – одна из «неизвестных звезд» конца 1920‑х. Биографических сведений о ней почти нет. Видимо, именно ее и имеет в виду Пьят.


[Закрыть], а затем шведский режиссер пригласил ее обратно на «Юниверсал». За очень короткий промежуток времени они выпустили несколько сложных злободневных драм. Хотя Глория Корниш не всегда упоминалась в начальных титрах, она считалась представительницей элегантной, исключительно тонкой школы актерского мастерства, которую на лондонской сцене тогда воплощали Ноэл Кауард и Гертруда Лоуренс[140]140
  Ноэл Кауард (1899–1973) – английский драматург, актер, композитор и режиссер. Гертруда Лоуренс (1898–1952) – английская актриса, певица, танцовщица.


[Закрыть]. Она была отрицательной героиней в ленте «Дитя-звезда» с Джоан Кроуфорд. После ролей в фильмах «Модели с Пятой авеню», «Павлиньи перья», «Женщина в бегах», «Следи за своей женой», «Женщина, которая смогла», «Белокурая святая», «Кармен Вальдес», «Падшая» и «В ее царстве»[141]141
  В фильмографии Джоан Кроуфорд фильма «Дитя-звезда» нет. Далее перечисляются как вымышленные, так и подлинные малоизвестные фильмы 1925–1926 годов, в которых, разумеется, Глория Корниш в реальности не снималась.


[Закрыть] она получила признание у критиков. Одновременно и я наконец-то добился некоторых успехов на актерском поприще, сначала как Макс Питерс – эту перемену имени предложил Чейни. Он же настоял, чтобы я появился в «Призраке Оперы», где я также работал над декорациями, трудясь бок о бок с великим Беном Карре и добродушным человеком по имени Дэнни Холл, который позднее прославился в «Огнях большого города» и «Всеамериканской студентке»[142]142
  «Призрак Оперы» (1925) – немой фильм ужасов, снятый по одноименному роману Гастона Леру. В художественном оформлении картины принимали участие Бен Карре (1883–1978) и Чарльз Дэниэл Холл (1888–1970). Последний был декоратором на съемках «Огней большого города» (1931), над мюзиклом «Всеамериканская студентка» (1941) работал как художник-постановщик.


[Закрыть]. Чейни сдружился с ним на съемках «Горбуна из Нотр-Дама», и мы втроем на какое-то время стали близкими приятелями: вместе посещали рестораны и ночные клубы, наслаждаясь удовольствиями города и отдыхая от тяжелых трудов. По ночам я успевал работать над своими проектами, а днем снимался в кино. Я все время тратил много энергии, и чудесное снадобье, влиянию которого из-за врожденной слабости характеров поддались Фрейд и Троцкий, всегда оставалось для меня полезным средством. Поэтому я мог удовлетворять свою любимую всякий раз, когда предоставлялась возможность, и не забывал о прочих обязанностях. К сожалению, мне пришлось расстаться с Мэдж. Она стала необоснованно ревнивой, употребляла все больше наркотиков и страдала от вспышек бессмысленного гнева, возможно, потому, что ее беспокоила моя связь с «Делюкс», а возможно, потому, что мое положение постоянно улучшалось и мне, очевидно, предстояло занять почетное место в Голливуде. Какое-то время я еще пытался встречаться со своей бывшей секретаршей, поддерживая ее интерес ко все более outre[143]143
  Вызывающим (фр.).


[Закрыть] сексуальным экспериментам, и даже хотел предложить ей снова работать у меня, но она требовала слишком многого. К сожалению, однажды, после того как я целый день скакал на особенно неприятной лошади, играя на «Фокс» роль Дирка Коллингема во «Всаднике одинокой звезды» Бака Джонса[144]144
  В фильмографии Бака Джонса такой картины нет.


[Закрыть], я сказал Мэдж, что больше не хочу пользоваться ее услугами. На «Делюкс» мне предложили контракт на девяносто пять долларов в неделю; я должен был играть главную роль в новом, только что задуманном сериале, но мне не хотелось сыпать соль на бесчисленные раны девушки. Друг Лона Чейни Сол Лессер сказал, что увиденное ему понравилось и он «готов работать». Лессер был не старше меня – один из тех честолюбивых молодых продюсеров, которые разом брались за десятки проектов. Он сотрудничал не только с «Делюкс». Мы снова сблизились в пятидесятых, когда он работал здесь на РКО и занимался фильмами о Тарзане[145]145
  Сол Лессер продюсировал фильмы о Тарзане для студии РКО (англ. Radio Keith Orpheum, RKO) с 1943 года до 1955‑го.


[Закрыть]. Он всегда отличался исключительной щедростью. Мэдж, возможно, и не ушла бы, если бы Чейни и Холл не предложили мне посетить особенно занятное кабаре. Она бросила сотню долларов, которую я дал ей, на аксминстерский ковер[146]146
  Аксминстерские ковры – бархатообразные с густым ворсом, украшенные большими цветами; названы по городу, где их изготавливали.


[Закрыть] и выскочила через парадную дверь с такой скоростью, будто случайно наступила в собачье дерьмо. Это немного развеселило моих друзей, которые начали выяснять, почему Мэдж так сильно разозлилась. Я благосклонно отнесся к этим шуткам, но очень сожалел, что наши отношения закончились на такой неприятной ноте. Мэдж оставалась для меня большим утешением, она развлекала меня, когда Эсме была нездорова. Я сказал, что ее гнев – это просто ревность, но потом, как ни странно, Мэдж добилась в кино больших успехов, чем Эсме. Моей любимой нужен был режиссер или оператор, способный уловить тончайшую, изменчивую красоту. Миссис Корнелиус, в реальности совсем не воздушная, оказалась одной из тех счастливых женщин, которые на экране всех подавляли, но выглядели при этом абсолютно непринужденно и беззаботно; она идеально подходила для тех ролей, что предлагал ей «Симэн» (так теперь называл себя Сьостром).

Отсутствие энтузиазма со стороны режиссеров постоянно разочаровывало Эсме, а я все еще не добился такого влияния, чтобы заставить какого-нибудь студийного босса признать ее талант. По правде говоря, я не думал, что актерское ремесло – подходящее занятие для моей милой, которая была слишком чувствительна для такой жизни. Любя Эсме, я считал ее стремление к огням прожекторов всего лишь пустяком; я понимал, что она никак не сможет справиться с популярностью, добившись успеха, а ее подлинное призвание – это роль домашней маленькой девочки, которая хочет только заботиться о своем обожаемом муже, о своем «папике», как она иногда называла меня, и гладить его рубашки. Некоторое время она даже пыталась вызвать у меня ревность, намекая, что ею заинтересовался еврей Чаплин, прославившийся исключительно за счет педофильских наклонностей. Но все девочки, которым благоволил Чаплин, появлялись в его фильмах, а Эсме так и не предложили контракт. Арбакль умер как опозоренный мученик, а его честолюбивые конкуренты достигали все больших успехов. Лично я вообще не сочувствовал маленькому коммунисту. Он никогда не вызывал у меня смеха. Я сказал ему это прямо в лицо однажды на вечеринке у Нормы Толмедж. Он ответил, что как-нибудь переживет.

– Вы мне, по правде сказать, тоже не кажетесь забавным, – таков был его бессмысленный ответ.

Я, в конце концов, не комик! Какой mensch! Какое mishegass![147]147
  праведный человек! <…> безумие! (идиш)


[Закрыть] Что можно сделать с такими людьми?

Когда был подписан и утвержден контракт с «Делюкс», я зажил великолепной, разнообразной жизнью; меня окружала красота, я наслаждался всевозможными удовольствиями. В «Метро-Голдвин-Майер» и «Парамаунт» города строились за считанные дни; целые страны были сотворены моей фантазией и моими руками, словно я сам обрел дар великого Вора – казалось, мне достаточно просто потереть медную бутылку, и я освобожу безграничную власть, получу тысячу рабов и миллион воинов, подчиняющихся моим приказам! Самые красивые женщины мира, носившие экзотические изящные одежды и костюмы разных эпох, украшали сотворенную мною вселенную, и многие из этих женщин считали меня привлекательным. В первых своих ролях на «Фоксе» я постоянно угрожал женщинам и никогда не достигал цели, но за кадром все обстояло совершенно иначе. Те голливудские девочки были весьма извращенными. По крайней мере, одну-две ночи они находили мой экранный образ очень привлекательным и хотели, чтобы я был бессердечным существом, которое Бак Джонс или Хут Гибсон пристреливали в последней части, – а раз они этого хотели, я иногда старался им угодить. Это «безумие Валентино» стало, с готовностью признаюсь, желанным облегчением; я смог отдохнуть от отеческой роли в отношениях с моей прелестной невестой. Теперь я вижу, что моя жизнь напоминала жизнь Фауста после того, как Мефистофель стал его слугой. Многие мои вечеринки походили на оргии Вальпургиевой ночи. Использовалось столько стимуляторов и наркотиков, что я сохранил лишь самые туманные воспоминания о мягкой плоти, о спутанных волосах, о потной коже, о драгоценностях и разорванных шелках. Я получал все, чего желал, и даже больше. Мне исполнилось только двадцать пять лет. Откуда мне было знать, что я вот-вот попаду во власть дьявола? Сатана уже тогда обретал могущество, и в тридцатых годах Голливуд стал просто средством пропаганды для евреев-социалистов. Ах, Гете, почему мы не услышали твои слова вовремя?

5 мая 1925 года я приступил к съемкам на «Делюкс»; я впервые играл главную роль – в сериале «Белые асы». Звездой там считался Бадди Браун[148]148
  Бадди Браун – актер, снявшийся в нескольких фильмах конца 1920‑х, в дальнейшем его следы затерялись.


[Закрыть] в роли смелого молодого английского аса, но именно Макс Питерс, игравший его друга, отважного русского летчика графа Топольского, так блеснул в первой части, что в пятой, «Шпионы с небес», «Ас» Питерс был упомянут в титрах наравне с Брауном. В те дни серии-короткометражки неоднократно использовали, чтобы заполнить паузу в десять или пятнадцать минут, пока настраивали другой проектор для главной картины; так что публика знала звезд сериалов так же хорошо, как Валентино или Свенсон[149]149
  Глория Свенсон (урожденная Глория Джозефина Мэй Свенсон, 1899–1983) – американская актриса, продюсер, икона стиля своего времени и одна из самых ярких звезд эпохи немого кино.


[Закрыть]. Очень скоро моя зарплата достигла ста десяти долларов в неделю, и я снова стал летчиком – в десяти сериях «Рыцарей воздуха», где возглавлял отряд джентльменов-добровольцев в битве с немецкими ордами; затем последовали «Рыцари воздуха спешат на помощь», пятнадцать частей столь же отважных битв против новых врагов Америки, иностранных деловых кругов и их преступных марионеток. Дальше были трехчастные картины «Ас из асов», «Асы в небе», «Асы и короли»; везде я играл опытного летчика, демонстрируя все свои познания. Я был слишком ценным актером для студии, поэтому полетами занимались другие люди (большей частью использовали архивные кадры, чтобы сэкономить деньги), хотя в кабине я, конечно, появлялся, а на экран за моей спиной в это время проецировались битвы и все прочие события и создавалась замечательная иллюзия реальности. А потом была моя первая главная роль в вестерне. Я сел в седло, став героем «Ковбоя в маске» – чрезвычайно успешного «промежуточного» проекта из десяти частей; публика потребовала новых приключений ковбоя, а мое полускрытое лицо сделалось известнее лиц Ла Рока или Купера[150]150
  Гэри Купер (урожденный Фрэнк Джеймс Купер, 1901–1961) – одна из ключевых звезд золотого века Голливуда, лауреат трех премий «Оскар». Первую известность получил как актер вестернов. Род Ла Рок (полное имя Родерик Росс Ла Рок, 1898–1969) – американский актер, которого пригласил в Голливуд Сэмюэл Голдвин.


[Закрыть]! Лессер, кажется, столкнулся с затруднениями; коллеги из «Метро-Голдвин-Майер» подозревали его в «сокрытии доходов», поэтому, по его словам, следовало выжимать как можно больше денег. Мы начали снимать по две или три части в день – и завершали сериал меньше чем за неделю! То были бурные времена! Вдобавок Голдфиш прислал мне письмо, в котором говорилось: ему нравится мой сценарий, но он чувствует, что кто-то чуть более сведущий в английском должен отшлифовать текст. Он предложил мне еще тысячу долларов, которую я решил принять, – вот так мои «Красная королева и белый рыцарь» в конце концов оказались фильмом «Пародия» с Рикардо Кортесом, Барбарой Бедфорд[151]151
  «Пародия» (1927) – фильм Беньямина Кристенсена о психически нездоровом крестьянине, который во время революции 1917 года спасает графиню, а потом влюбляется в нее. Одним из авторов сценария был Стиг Эсберн, о котором более никаких сведений не сохранилось. Крестьянина сыграл Лон Чейни, графиню – Барбара Бедфорд (урожденная Вайолет Мэй Роуз, 1903–1981) – известная американская актриса немого кино, исполнившая несколько небольших ролей и в звуковых фильмах.


[Закрыть] и, по моему предложению, Лоном Чейни в главных ролях. У меня все еще хранится статья об этом; я нашел ее несколько лет назад, когда занимался подержанными вещами. В журнале «Пикчегоуэр» мой фильм назвали важной для нашего времени историей; автор рецензии полагал, что Чейни сыграл одну из своих самых трогательных ролей – Сергей Заячья Губа, крестьянин, наделенный умом и моральной силой, любит героиню издалека и в конечном счете умирает, защищая ее честь от красноармейцев. В «Фотоплей» написали, что напряжение «выдержано удивительно». Я всегда чувствовал, что меня немного предали: автором сценария был назван «Уолтер Симэн». Но к тому времени, я полагаю, он уже научился у Голдфиша приписывать себе чужие работы! Я никогда не видел фильма, хотя много раз отправлял запросы на Би-би-си и в Национальный дом кино. Мне даже осмелились заявить, что картины никогда не существовало, хотя я посылал им копии журнальных вырезок. Они ответили, что немые фильмы интересны только ограниченной аудитории. По крайней мере, этому я могу поверить. Вкусы публики окончательно испортились – Левант обрел в Голливуде второй дом. Я благодарен за то, что смог почувствовать атмосферу золотого века прежде, чем Мефистофель захватил город, как турки захватили Константинополь в 1493‑м. И тогда евреи из Испании хлынули туда потоком, высланные великим христианским королем и церковью, решившими прижечь раны своей страны и избавить ее навеки от тлетворного влияния евреев и мусульман[152]152
  Турки взяли Константинополь в 1453 году. Указ об изгнании евреев из Испании, после которого многие из них действительно направились в Османскую империю, был принят в 1492 году.


[Закрыть].

Я видел новую Византию. Я видел, как она поднималась над морем – там, где сходятся все народы земли. Я видел, как разрывали на куски ее мертвое тело, как ее зловоние разносил грязный ветер с Востока, как падала во прах ее слава, как забывались ее победы, как искажался ее смысл. Она должна была стать столицей христианского мира, вместилищем мудрости. Ее труды принесли бы свет всей планете. Власть Голливуда могла преобразить земной шар. Я должен был стать одним из самых влиятельных архитекторов будущего. Но не думаю, что судьба предназначила мне много счастья. Вскоре в мою жизнь снова вторглись нежелательные осложнения. Какие отвратительные мелкие умы, какие ничтожные стремления, какие низменные цели у большинства людей! Как они ненавидят тех, кто готов рисковать, готов встретить опасность и добиться награды! Какое разочарование я испытал, обнаружив, что даже те люди, которых я ценил и которым доверял, не только не могли разделить мои мечты и человеколюбивые взгляды, но и просто боялись их! К октябрю 1925‑го я стал в Голливуде солидной, уважаемой персоной. У меня было все, чем восхищались в этом месте. Внешность, успех, мозги, воображение и роли в больших фильмах. После моего успешного выступления в «Ковбое в маске» появились еще четыре сериала: «Возвращение ковбоя в маске», «Закон ковбоя», «Справедливость ковбоя» и «Ковбой в маске в дьявольской гонке». Прокатчики так накинулись на них, что на «Делюкс» мне предложили роль капитана Джека Кэссиди – аса из асов – в их пятнадцатисерийном фильме «Ас среди асов» (с Глорией Корниш!), потом в «Небесных ястребах» и в «Небесных наездниках». К тому времени на рекламных листовках появилось имя, под которым я прославился. В Голливуде и во всем мире меня знали как «Аса» Питерса, Небесного Ястреба. На студии очень много внимания уделяли моей карьере военного летчика и моим новаторским полетам, но считали неразумным упоминать о том, что почти все эти события происходили у меня на родине, в России. Я обрел популярность в роли летчика-аса, но Таинственный Линчеватель, ставший шерифом молодой ковбой по имени Текс Риардон, – вот кого требовала публика. За несколько недель я появился в «Ковбое одинокой звезды», в «Сражающемся ковбое» и в «Друге ковбоя». Я не опечалился даже тогда, когда однажды в понедельник утром, появившись на Гауэр-Галч, чтобы начать работу над «Песней ковбоя», обнаружил, что большая часть студии демонтирована, офисная мебель вывезена, а никаких признаков руководства нет. Оказалось, мы только на несколько минут опередили заместителя шерифа. При помощи режиссера я смог собрать и спрятать множество коробок с пленками – в большинстве этих фильмов я играл главные роли. Пленки тайком перетащили ко мне в автомобиль, а потом – и домой. Тогда я не особенно расстроился. Я уже собирался покинуть «Делюкс» и подыскать студию получше. Став юным Тексом Риардоном, поклявшимся утвердить правосудие на Западе, я добился огромного морального и художественного успеха, несмотря на то что большую часть времени половину моего лица прикрывал цветной платок. Колоссальная популярность ковбоя в маске (его история была основана на приключенческих текстах Эрла Г. Стэффорда в «Олл стар уикли» и «Манси мэгезин»[153]153
  Скорее всего, имеется в виду «Аргоси алл стори уикли» – журнал Фрэнка Манси, где в основном печатались фантастика, вестерны и приключенческая литература; в 1929 году он слился с другим массовым журналом того же издателя «Манси мэгезин».


[Закрыть]) сделала меня героем, которого нередко приглашали на открытия родео; я чаще всего отклонял приглашения, потому что на студии мой акцент считали недостаточно западным. Теперь я работал сразу в трех направлениях: на «Метро-Голдвин-Майер» я был художником по декорациям, у Голдфиша – сценаристом, а публика меня знала как актера! И все же голливудские магнаты проявляли так мало интереса даже друг к другу, не говоря обо всех прочих, что ни один из них не смог разгадать правду! Многие женщины считали мою внешность романтичной; они утверждали, что я более изысканный Валентино. Некоторые готовы были бороться за мою благосклонность.

Как обычно, женщины привели меня к падению, но теперь, вероятно, мне следует поблагодарить их, даже Вивьен Прентисс, которая была, возможно, причиной всех недоразумений. Оглядываясь назад, я понимаю, что не пережил бы наступления звуковой эры – а ведь эту идею, по иронии судьбы, я сам чуть раньше в том же году предложил равнодушному Голдфишу. Этим деревенщинам любой иностранец казался евреем, и меня уже называли «Ков-жид в маске» и «Летающий жидяра» (были и куда более непристойные выражения). Так что никому не следует объяснять, как бы восприняли мой природный голос; возможно, в том числе по этой причине Голдфиш – лучше всего говоривший на идише – и проникся ко мне симпатией. Но я не мог изменить будущее. К концу 1925 года произошло несколько событий, решивших мою судьбу. Находка мумии Тутанхамона породила волну исторических фильмов, действие которых разворачивалось в Древнем Египте, но большинство подобных лент были просто средствами для показа сексуальных объектов и достоверность их вызывала сомнения. Я помню, как смотрел «Царицу Савскую» с Фрицем Лейбером и Бетти Блайт[154]154
  «Царица Савская» (1921) – фильм Джеймса Гордона Эдвардса. Роль царицы Савской изначально предполагалась для Теды Бары, но в итоге ее отдали Бетти Блайт. Царя Соломона сыграл американский актер театра и кино Фриц Рейтер Лейбер-старший (1882–1949).


[Закрыть], которая, как предполагалось, станет новой Тедой Барой, и думал, как все это нелепо и плохо. Соломон Лейбера был чисто выбрит, а костюмы изобретены некомпетентным художником. На колоннах виднелись знаки, не имевшие никакого отношения к Египту, а скорее позаимствованные из норвежских и ирландских мифов! И все же эта вещь имела большой успех. Потом появилось множество так называемых фильмов о шейхах – после популярной оды Валентино, прославлявшей смешение рас (должно быть, причинившей невообразимый вред)[155]155
  В приключенческой мелодраме Джорджа Мелфорда «Шейх» (1921) герой Валентино, арабский шейх, влюбляется в англичанку.


[Закрыть]. Мы получили такие картины, как «К востоку от Суэца», «Пыль пустыни», «Ее любимый верблюд», «Королева пирамид», «Когда зовет пустыня», «Фейсал», «Шелк и песок», «Карстэйрс из Верблюжьего отряда», «Горящее золото», «Оазис страсти» [156]156
  Перечисляются как вымышленные, так и действительно существующие приключенческие фильмы 1922–1927 годов.


[Закрыть] и еще пару сотен. Это были не только голливудские картины – «фильмы о шейхах» снимали повсюду. И все же не появилось хорошей ленты о временах фараонов, если не считать произведений Демилля на библейские темы. Я однажды упомянул об этом при Симэне, и он пришел в необычайный восторг. Казалось, ему наскучили бесконечные запутанные комедии; он хотел сделать что-то более существенное, эпическое. В те дни успешная эпопея становилась тем, на чем в итоге основывалась репутация режиссера. Хотя Симэн был далеко не Гриффитом, он уже посетил некоторые выставки реликвий, привезенных из Египта Картером и Карнарвоном[157]157
  Говард (также Хауард) Картер (1874–1939) – английский археолог и египтолог, совершивший в 1922 году в Долине Царей близ Луксора открытие гробницы Тутанхамона. Джордж Эдвард Стэнхоуп Молино Герберт, пятый граф Карнарвон (1866–1923), – английский египтолог и собиратель древностей, спонсировал раскопки Картера.


[Закрыть], и оценил их красоту. Его также не миновало мрачное очарование проклятия, которое забрало жизни нескольких членов экспедиции и их спутников. Карнарвона оно поразило почти сразу же, как только вскрыли гробницу, и его собака, которая также была там, неожиданно издохла. Бетель, его секретарь, умер при странных обстоятельствах. Вестбери покончил с собой. Партнер Картера, Мейс, умер, когда собирался направить на мумию рентгеновские лучи. Потом умерли жена и два брата Карнарвона, а Артур Вейгалл скончался от лихорадки[158]158
  Лорд Джордж Карнарвон умер в каирской гостинице «Континенталь» от воспаления легких в 1923 году. Практически сразу вокруг его смерти возникли слухи о проклятии фараона, которые в последующие годы подогревала пресса. Некоторых жертв Пьят называет точно, однако у других путает и обстоятельства (Мейс не был рентгенологом и умер вдали от Египта), и время (жена Карнарвона умерла в возрасте 92 лет) смерти.


[Закрыть]. В ту же ночь мы придумали общий сюжет грандиозной истории, которая частично разворачивалась в Древнем Египте, а частично в настоящем; речь шла о любви царицы и верховного жреца, о страсти столь сильной, что она продлилась две тысячи лет. Мы намеревались работать над темой проклятой могилы и пробуждения мертвых и решили назвать картину «Царица Тутанхамона». Я уже представлял великолепные декорации, которые смогу построить, роскошные костюмы и прекрасные интерьеры, которые мы сможем создать. Я не помню теперь, кто из нас, Симэн или я, первым предложил снимать нашу историю на фоне подлинных пейзажей Луксора, Долины Царей и пирамид. Я не мог найти ни единого возражения. С художественной точки зрения идея имела смысл. Свет в Египте, во всяком случае, был лучше, чем в Калифорнии, а поскольку там все находилось под контролем британцев, сложностей в работе не ожидалось. Симэн преисполнился энтузиазмом и решил показать сюжет Голдфишу, который занимался только эпическими полотнами. Я больше не раздумывал – оставалось лишь надеяться, что проклятие Тутанхамона сможет поразить самого «Уолта». Я негодовал по поводу его потребительского отношения к «его собственной» звезде, моей подруге, которая всегда считала свою карьеру в кино «малость забавной». Миссис Корнелиус, по ее словам, принимала удачу как есть. Она не видела смысла в том, чтобы цепляться за счастливый случай. Нужно просто использовать его, когда это возможно. Такая несложная философия помогла ей сохранить душевное равновесие – и помогла ей выжить.

Эсме по-прежнему просила, чтобы я подыскал для нее роль в одной из своих картин, и я пообещал попробовать, не имея сил сказать ей, что меня уже отвергли «Колони», «Монограм» и «Юниверсал». Для актеров настали трудные времена. Эсме сказала, что Мейлемкаумпф сделался «капризным» и подозрительным, а Микс доверительно сообщил, что колбасный король посулил ему немалую премию, если он станет шпионить за Эсме и подробно докладывать о ее перемещениях. Я приложил все усилия, чтобы найти для Эсме работу, поскольку оставался востребованным художником-декоратором и сценаристом, но в ответ мне сообщили, что симпатичные иностранки в Голливуде сейчас идут по десять центов за дюжину. Чтобы получить работу, они должны обладать какими-то исключительными талантами. Я знал, что это не совсем правда, даже если кинопробы Эсме и не раскрывали природного актерского дарования моей девочки. И однажды наступила развязка. Эсме, одетая в особое платье, сидела на корточках на ковре, а я как раз снял брюки – и тут нас прервал Джейкоб Микс. Он постучал в двери спальни и прошептал, что нас обнаружили. Затем его шепот заглушил ровный вульгарный голос промышленника со Среднего Запада:

– Ты уволен, Микс. И эта шлюха может обратно не возвращаться. Я расторг с ней контракт.

Я так никогда и не встретился с Мейлемкаумпфом. К тому времени, когда я натянул брюки и выскочил в гостиную, магнат уже удалился; он вел одну машину, а нанятый им детектив ехал в следующей. Микс, все еще в аккуратной шоферской форме, стоял посреди комнаты. Он усмехнулся, повернувшись ко мне.

– Ну вот, босс, – сказал он, – похоже, у тебя еще парочка иждивенцев появилась.

– Моя одежда! – Эсме пришла в отчаяние. – Как я получу свою одежду?

– Мисси, – сказал мистер Микс, на широком честном лице которого выразилось насмешливое сочувствие, – у вас есть одежда. Вы сейчас в ней.

Моя возлюбленная, глубоко вздохнув от огорчения, вернулась в постель и не поднималась в течение почти двух дней. Эмоциональное потрясение оказалось слишком сильным. Назавтра утром я прочел в «Лос-Анджелес Таймс», что дружище Хевер вернулся из Европы, где он женился на австрийской аристократке и купил дом поблизости от Версаля. К середине следующей недели в «Метро-Голдвин-Майер», где я работал над декорациями к картине «Беверли из Граустарка», задуманной как реклама для Мэрион Дэвис[159]159
  «Беверли из Граустарка» (1926) – американская романтическая комедия Сидни Франклина по мотивам романа Джорджа Барра Маккатчена. В одной из главных ролей – Мэрион Дэвис (урожденная Мэрион Сесилия Доурас, 1897–1961), актриса, продюсер и сценаристка.


[Закрыть], раздался звонок, и я услышал знакомый дрожащий голос Хевера, теперь уже не дружелюбный. Хевер попросил, чтобы я пришел к нему в офис следующим утром. Я объяснил, что буду занят до обеда (предстояла кинопроба на «Фёрст нэшнл»[160]160
  «Фёрст нэшнл пикчерз» – американская киностудия, существовавшая с 1917 по 1936 год.


[Закрыть]). Он сказал, что три часа – подходящее время. Я решил, что он понял свою прежнюю глупость, обдумал случившееся и пожелал возродить проект нашего парового автомобиля. Поэтому, хотя на «Фёрст» мне сказали, что никому не нужен «русский ковбой», я пребывал в хорошем настроении, когда явился к Хеверу.

Он похудел, но по-прежнему носил те же костюмы. Из-за этого Хевер напоминал слона, изнуренного болезнью. Его печальные глаза следили за мной поверх знакомого стола, и на его лице, как мне показалось, отразилось проницательное дружелюбие. Он сообщил, что побывал в Париже и повстречал там некоторых моих знакомых. Усмехнувшись, он открыл папку и показал мне несколько газетных статей о неудачном предприятии с дирижаблем. Во французской прессе меня злобно и лживо именовали жуликом, мошенником и мерзавцем. Я отмахнулся.

– Моя подруга Эсме Лукьянова скажет вам, что все это – ложь. И граф Николай Петров тоже может поручиться за меня.

– Петров? Он такой же мерзавец, как вы.

А теперь оказалось запятнанным даже имя моего друга!

– Все заявления были частью заговора. Это сущая ерунда.

– Такая же ерунда, как моя связь с Ку-клукс-кланом? – Он пытался шантажировать меня! Но чего он хотел? – Вы и ваша любовница недурно раскрутили меня, Макс, скажу честно. Но я не позволю вам так поступить с кем-то еще в городе.

Меня удивила мелочность этого человека – я так ему и сказал. В конце концов, не я же нашел себе шведа.

– Я даю вам месяц, – произнес Хевер. – И если вы и ваша чертова сообщница не уберетесь из Лос-Анджелеса ко Дню благодарения, то мой материал вместе с уймой других будет послан Каллахану в министерство юстиции. Помните Каллахана, мистер Палленберг? – Он злорадствовал, словно пародируя фон Штрогейма; он чуть не пускал слюни, предвкушая свой триумф.

– Кто подсунул вам весь этот мусор? – Я вышел из себя.

Едва способный думать, я ощущал в этом повороте событий руку Бродманна. Несомненно, моему успеху препятствовал он. Чекист преследовал меня от самой Украины. Я все еще чувствовал его внимательный взгляд; он был единственным свидетелем моего унижения. Мои ягодицы пылали от боли.

– Вы там завели больше врагов, чем друзей, Макс. – Он пожал плечами. – Какое теперь это имеет значение?

– Бродманн здесь! Уверяю, вас обманули большевики. Они дали вам ложную информацию. Они действуют именно так. Они пойдут на все. Посмотрите на письмо Зиновьева[161]161
  Письмо Зиновьева – обращение к коммунистам Великобритании, якобы составленное Григорием Зиновьевым, призывавшее активизировать подрывную работу и укреплять отношения с большевиками. Письмо опубликовали в «Дэйли мэйл» накануне парламентских выборов 1924 года, в результате действовавшее правительство, признавшее советскую власть, ушло в отставку, а большинство голосов получили консерваторы. Позже выяснилось, что письмо было фальшивкой.


[Закрыть], если хотите увидеть, как делаются подобные вещи!

Он уставился на меня, как будто хотел ответить, затем покачал головой и пожал плечами.

– Убирайтесь из моего офиса, Макс.

Я потребовал, чтобы он вернул все бумаги, особенно мои проекты. Он заявил, что сжег их.

– Груда пепла – вот и все, что осталось от всего проклятого глупого жульничества. – Он понизил голос до шепота, в котором выражалось лишь отвращение.

Я был беспомощен. Я был разъярен. И все же я попытался урезонить его, не ради спасения собственной шкуры, а ради моей подруги.

– Черт возьми, Хевер, приберегите свою злобу для меня, если хотите, – но оставьте в покое благородную леди. Попытайтесь подняться над этой мелкой ревностью. Разве она виновата, что сочла другого парня более привлекательным? Кроме того, – добавил я, – мы оба светские люди, оба – джентльмены. Мы не можем допустить скандала. – Я надеялся, что он поймет меня правильно.

Но он просто рассмеялся мне в лицо и взмахнул папкой.

– Я даю вам время, Макс. У меня сейчас на вас кое-что есть. Когда я покажу это газетчикам, кто, черт побери, поверит хотя бы одному вашему слову? Конечно, я не хочу скандала. Во всяком случае, большого скандала. Именно поэтому я даю вам время убраться. Но если дойдет до газет и если Хейс все узнает – а он неизбежно узнает, – поверьте мне, вы никогда больше не найдете работы в этом городе. А если вы хотите понять, что я имею в виду, свяжитесь с ПЗФ[162]162
  ПЗФ (англ. Film Booking Office [of America], FBO) – «Предприятие по закупке фильмов», американская студия эпохи немого кино (1918–1929), которая в основном занималась производством малобюджетных фильмов.


[Закрыть] и «Юниверсал», проверьте, заключат ли они с вами контракт. – Его голос превратился в хриплое блеяние.

Настал мой черед улыбнуться. Я признал, что у него были boules d’amour[163]163
  Букв.: шарики любви (фр.), то есть яйца.


[Закрыть], как говорят во Франции.

– Может, Голливуд, Хевер и Хейс и обратились против меня, мой неуклюжий друг, но История запомнит вас только как глупого великана, всего лишь ничтожную помеху на пути Гения!

(Мне следовало потребовать свои проекты. Конечно, он не сжег их! Он и его компании с тех пор жили за счет моих изобретений. Но я все еще чувствовал замешательство, когда выходил из его офиса с гордо поднятой головой; мое будущее рухнуло.)

Первым делом я решил позвонить в «Космополитен» и договориться о встрече по поводу обещанной работы; потом я обратился к мисс Дэвис, но, невзирая на наши тесные профессиональные контакты, она заявила, что никогда не слышала обо мне. Мистер Херст тоже никогда обо мне не слышал. Его секретарь добавил, что мистер Херст привык к невероятным попыткам шантажа (тем более что сердечный приступ мистера Инса породил очень много необоснованных слухов) и что шантажистами занимаются соответствующие органы. Даже я, человек неискушенный, прекрасно понял угрозу. Таким образом, меня предали и покинули всего за один день!