Текст книги "Кровное родство"

Автор книги: Майкл Форд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Майкл Форд
«Кровное родство»

Как всегда, посвящается Ребекке

Пролог

– Смертный, час уже поздний, – произнесла Пифия, [1]1
  Пифия – жрица-прорицательница в храме Аполлона в Дельфах (Дельфийский Оракул). Вдохновленная богом Аполлоном, она в состоянии экстаза предсказывала будущее.


[Закрыть]сидя на треножнике. – Почему ты хочешь пробудить Аполлона ото сна?

Мужчина, облаченный в промокший под дождем красный плащ, держал в руках лавровую ветвь, как знак того, что переступил этот порог как проситель. Он не совсем понимал, зачем Совет прислал его, эфора, просить совета у Пифии. Все это лишь дым, предрассудки и больше ничего.

– Я пришел из Спарты, – ответил он, становясь перед старухой, жрицей Аполлона – Пифией, на колени. Спутавшиеся пряди седых волос скрывали ее глаза, но мужчина чувствовал, что взгляд прорицательницы проникает ему в самую душу. – Меня прислал Совет. Мы оказались в затруднительном положении… мальчик…

Смех Пифии эхом отразился от стен пещеры.

– Мальчик! Какую угрозу может представлять мальчик для могущественной Спарты?

Мужчина прикусил губу. Он еле держал себя в руках. Но раз теперь он здесь, придется выдержать и это.

– Прошу вас, – произнес проситель, – вы обязаны сказать мне, что сулит будущее. Как нам справиться с юношей, несущим угрозу нашему городу?

– Теллиос, я не обязана тебе ничего говорить, – ответила Пифия. – Если бог пожелает, он заговорит сам.

Пифия обратилась к помогавшим ей жрецам. Это были двое мужчин в белых накидках, стоявших у священного яйцеобразного камня-пупа. Говорят, что Зевс так пометил центр земли.

– Этот человек принес жертву?

– Да, Пифия, хозяйка лука, – певучим голосом ответил один из жрецов. – Кровь черного барана оросила источники Аполлона.

– Тогда разведите огонь.

Один из жрецов зажег свечу от висевшего на стене факела и поднес ее к сухим щепкам под котлом Пифии.

Спартанец видел, как зашипели и вспыхнули языки пламени – сначала зеленым, затем желтым и, наконец, оранжевым цветом. Вскоре воздух наполнил странный аромат, и мужчина почувствовал, как у него закружилась голова.

Пифия склонилась над котлом, всматриваясь в воду.

– Что вы видите? – кашляя, спросил спартанец.

Пифия глубоко втянула воздух.

– Огонь, – прошептала она. – Горящее здание. Языки пламени ползут вверх по деревянным стенам.

– Еще что-нибудь?

– Я вижу мальчика в лохмотьях, он чужой в этой стране. Он опускает руку в огонь. Страшная боль! – Пифия ухватилась за края котла. – Нет, это не лохмотья. Это плащ из красной шерсти. Этот мальчик – спартанец!

Теллиос прищурился. Интересный поворот.

– Что еще вы видите?

– Среди языков пламени я вижу драгоценный камень – он говорит со мной.

– И что он говорит? – спросил Теллиос, чувствуя, как у него пересыхает в горле.

– «Огонь Ареса воспламенит праведных».

Спартанец бросился к котлу. Вода внутри него была спокойной и чистой как в горном озере. Там не было никаких видений!

– Это обман? – грозно спросил он.

С уст Пифии срывались глухие стоны, становившиеся все громче. Теллиос опасливо взглянул на ее помощников.

– Что с ней?

– Этот мальчик! Этот мальчик! – причитала прорицательница, опасно раскачиваясь на треногом табурете. Оба жреца бросились к старухе и подхватили под руки, не давая упасть. Она билась в конвульсиях. – Ему грозит опасность. Какая боль, какие ужасные страдания!

Спартанец попятился назад.

– Он умрет?

– Ах, ах, бог в замешательстве. Этот юноша представляет угрозу и для себя, и для Спарты. Ступай, Теллиос из Спарты, ступай и предостереги свой народ. Ступай!

Глаза Пифии закатились, она упала и потеряла сознание.

Теллиос плотнее закутался в плащ и вышел из окутанной ядовитыми испарениями пещеры.

Дождь перестал. Осторожно спускаясь со склона горы, эфор размышлял. Он был вынужден признать, что подробности, прозвучавшие из уст Пифии, удовлетворили его. Парень представлял угрозу не только для Спарты, но и для себя самого.

«Тогда остается надежда», – подумал спартанец.

К востоку над горами выглянуло солнце, и по лицу Теллиоса расплылась улыбка. Как хорошо, что старик Сарпедон ушел в мир иной. Остальным эфорам [2]2
  Эфоры – пять высших должностных лиц Спарты, избиравшихся сроком на один год всеми полноправными спартанцами.


[Закрыть]теперь придется считаться с ним, а Лисандром необходимо будет заняться немедленно. Надо избавиться от угроз.

Теллиос отвязал своего стоявшего внизу склона жеребца и вскочил в седло. Если скакать без остановок, то за день он точно доберется до Спарты.

Эфор пришпорил жеребца пятками, и тот помчался вперед. Небо над головой прояснялось.

Теллиос все время думал, откуда Пифия узнала его имя. Он ведь не называл себя.

Глава первая

Кто-то из учеников закашлялся во сне. Голова Лисандра отяжелела от видений. Перед его глазами мелькали картины битвы и смерти. Арес, бог войны, мечом и копьем отнимал жизни воинов.

Заскрипела половица.

Лисандр открыл глаза и, выхватив из-под свернутого одеяла кинжал, схватил кого-то за руку.

– Кто ты? – прошипел он, приставив кинжал к горлу непрошеного гостя.

На него смотрели голубые глаза. По бледному лицу незнакомца было видно, что тот вот-вот расплачется. Мальчик был еще очень юн.

– Меня зовут Идас, хозяин Лисандр, – прошептал он.

– Откуда ты узнал мое имя? – тихо спросил Лисандр, стараясь не разбудить спавших вокруг товарищей.

Мальчик нахмурился.

– Все знают твое имя, хозяин. Ты избавил Спарту от персов.

Лисандр фыркнул.

– Это неправда. Сотни воинов отдали жизни, чтобы спасти Спарту. Я был всего лишь одним из тех, кто уцелел. Что у тебя там?

– Твоя одежда, хозяин. Я твой новый слуга.

– Мой новый слуга?

– Мне сказали, что твой прежний слуга… умер.

Лисандр отпустил руку мальчика.

– Мне он был не слугой, а другом.

– Да, хозяин, – сказал Идас.

– И перестань называть меня «хозяин». Раб мне не нужен. – Лисандр опустился на свой тонкий матрас. – Уходи.

Идас нерешительно постоял на месте, затем положил свернутую одежду на столик рядом с Лисандром и сказал:

– Слушаюсь, хозяин.

Лисандр слышал, как удаляются его шаги. Может, не следовало так сурово разговаривать с этим мальчиком? Как-никак, впервые оказавшись в казарме, Лисандр был напуган не меньше. Что тогда произошло – семь полных лун назад? Он вспомнил, как теплым летним утром стоял вместе со Страбо, рабом деда, перед казармой и ждал. Рядом был его лучший друг Тимеон.

А теперь?

Все они погибли. Тимеона ночью убила Криптия, [3]3
  Криптия – организация вроде тайной полиции, проводившая карательные операции против илотов.


[Закрыть]Страбо погиб, сражаясь с персами. Никого не осталось. Даже его дед спустился в страну теней, умерев, чтобы Лисандр мог жить.

Какую же цену надо платить, чтобы стать спартанцем?

Лисандру не нужен был другой слуга. Никто не мог заменить ему Тимеона. Он больше ни за кого не хотел отвечать.

Юноша задремал, стараясь, чтобы картины кровопролития и сражений снова не затмили его сознание. Перед глазами замелькали моменты его жизни как илота, работавшего в поле на спартанцев. Неужели тогда и вправду Лисандру жилось так плохо, как казалось? Они с матерью были рабами, то есть еды почти не было, их головы прикрывала дырявая крыша, но они были вместе. Теперь мать под землей превращалась в прах.

Где-то зазвонил колокол, вокруг Лисандра зашевелились ребята. Когда он поднялся с камышового матраса, все тело ныло.

Регулярные войска сражались почти полдня, но его битва продолжалась еще день на борту персидского корабля и закончилась тем, что он прыгнул в ледяную морскую воду.

Лисандр захромал в сторону боковой двери. Рядом с каждой кроватью высились горы доспехов, которые уставшие ученики сбросили с себя, вернувшись с равнин: нагрудники, помятые персидскими мечами, наручи, на которых запеклась кровь. От каждого предмета веяло смертью.

На небе ярко сияло зимнее солнце, однако воздух был холодным. Лисандр глубоко вздохнул и, щурясь, поднял глаза. По положению светила на небе он догадался, что утро наступило уже давно.

– Привет, Лисандр, – крикнул кто-то из учеников, протирая сонные глаза.

Многие уже вышли во двор. Им разрешили спать дольше обычного. Почему бы нет? Наверное, вся Спарта приходит в себя после битвы и празднеств, венчавших победу.

Лисандр прошел к общему колодцу, до которого от казармы было почти сто шагов, что по длине равнялось половине стадиона, опустил в него ведро – оно с шумом упало в воду – затем он вытащил его и поставил на выступ колодца.

Юноша разделся. От правой подмышечной впадины тянулся огромный синяк, который он заработал после падения во время испытания в горах. В середине тот уже приобрел зеленый цвет, ближе к краям становясь желтым. Руки и ноги Лисандра покрывали свежие шрамы и темно-багровые отметины, оставшиеся после битвы, в которой участвовали он и его товарищи по казарме.

Юноша снял с шеи фамильный амулет, Огонь Ареса. Что он значил для него сейчас? Наверно, именно амулет стал причиной несчастий, выпавших на его долю. Если бы не этот драгоценный камень, Лисандр не узнал бы о своем происхождении, а Тимеон все еще был бы жив. И Сарпедон никогда бы не принес себя в жертву.

«Раньше я гордился этой безделушкой, – с горечью подумал Лисандр. – Теперь она мне кажется проклятием».

Он бросил амулет на лежавший на земле плащ, и достал ведро.

Он лил воду на голову, промывая волосы, и, как мог, оттирал засохшие на теле кровь и грязь, заметив на ноге два почерневших ногтя – от щита, что персидский воин опустил ему на ногу.

– Выглядишь ужасно, – раздался голос позади.

Лисандр обернулся и заметил Демаратоса. С того самого момента, как Лисандр явился в казарму, Демаратос изводил его. Но теперь смертельный враг стал близким другом. Вместе они выжили в горах, бок о бок сражались против персов. Все это связало их крепкими узами доверия и крови.

– Ты ничуть не лучше, – ответил Лисандр.

Голову и ухо Демаратоса прочертил глубокий шрам, под глазом сиял синяк, а бедро, из которого стрела персидского воина вырвала кусок плоти, было перевязано грязной марлей.

Демаратос вытащил ведро с водой, встал на колени и начал мыть грудь и руки.

– Нам дали поспать, – рассмеялся он. – С такими дурными привычками мы раздадимся в талии, как афиняне.

Лисандр взял протянутую им губку.

– Помнишь, – сказал он, – как ты хотел сбросить меня в этот колодец?

Демаратос, сняв повязку, осторожно промывал рану. Ее кое-как зашили предыдущим вечером, но часть ниток, видно, ночью разошлась. Лисандр заметил, что через почерневшие места просвечивает ярко-красная плоть.

– Тебе повезло, – Демаратос широко улыбнулся. – Диокл успел поймать тебя.

Услышав имя бывшего наставника, Лисандр опустил глаза. Он видел, как тот умер на равнине к югу от города, сраженный в грудь двумя стрелами. Как раз после того, как спас Лисандру жизнь. В мирное время Диокл сделал существование Лисандра невыносимым, но в бою прикрыл его.

Несколько рабов суетились у двери казармы, таская воду и одежду усталым ученикам.

– Мой илот сказал, что в нашу честь устраивают пир, – сообщил Демаратос, стряхивая с волос капли воды. – Он состоится в Речном Камыше.

– В таверне для Избранных? – спросил Лисандр, завязывая тунику.

Демаратос кивнул и широко улыбнулся. Речным Камышом называли местность к востоку от города, где река Эврота сужалась и бежала по низким камням, сбивая воду в белую пену. Там у берегов реки стояли казармы для лучших пеших воинов спартанской армии. Они сражались с основными силами персов на севере, а Лисандр и Демаратос столкнулись со второй волной персов, наступавших со стороны Гефейона, расположенного на южном побережье.

– Ты идешь? – спросил Демаратос, направляясь к казарме и обернувшись на него через плечо.

Лисандр взглянул на Огонь Ареса, лежавший в пыли на его плаще. Это бремя для него стало невыносимым.

– Конечно, – откликнулся он. – Подожди немного.

Демаратос обернулся.

– В чем дело?

Из казармы выходили остальные, приближаясь к колодцу. Некоторые хромали, на многих были повязки, прикрывавшие раны, которыми они еще долго будут гордиться.

Лисандр взял амулет на кожаном ремешке и, подойдя к Демаратосу, тихо сказал:

– У меня не осталось сил носить его.

– Не говори глупостей, – ответил тот, нерешительно глядя то на драгоценный камень, то на Лисандра. – Амулет принадлежал твоему отцу. Забирая его в прошлый раз, я не догадывался, что он для тебя значит.

Верно, Демаратос отобрал у него амулет до того, как Лисандр пришел в казарму. Но теперь стычки между ними остались в далеком прошлом.

– Это было давно, – ответил он.

Раздался смех – ребята обливали друг друга водой. После гибели Диокла новый наставник еще не был назначен, и ученики наслаждались кратковременной свободой.

Лисандр взял руку Демаратоса и опустил Огонь Ареса ему на ладонь.

– Я даже сейчас не знаю, что он для меня значит, – сказал Лисандр. – Я бы хотел, чтобы этот камень находился у человека, которому я доверяю. Храни его для меня, хорошо?

Демаратос задумчиво кивнул.

– Если ты так хочешь.

Он опустил голову и завязал амулет у себя на шее. При виде амулета на груди друга, Лисандру немного полегчало.

– Перестань хмуриться, – сказал Демаратос. – Этот пир запомнится нам надолго.

Лисандр зашел в казарму и заметил Идаса, покорно ждущего его у постели.

– Я слышал, кое-кого пригласили в Речной Камыш, – одеваясь, сказал Леонид. – Поздравляю.

Только появившись в казарме, Лисандр не очень доверял Леониду, второму сыну Клеомена, спартанского царя. Он ошибочно принял нерешительность принца за трусость, но после сражения с персидским полководцем Вомисой его сомнения рассеялись. Заняв его место в первой фаланге, Леонид сражался как лев, получивший свое имя в честь этого хищника.

– Не спеши поздравлять его, – предупредил Прокл.

– Что ты хочешь сказать? – спросил Лисандр.

– Видишь ли, – ответил Прокл, – я слышал, что Филарх Пелей не выносит глупцов и юнцов.

– Чушь, – возразил Леонид. – Он заслужил право сидеть рядом с самыми храбрыми воинами Спарты.

Стоя у кровати, Лисандр вытерся насухо и причесался расческой из слоновой кости. Когда Идас протянул ему тунику, юноша заметил, что у того трясутся руки.

– Тебе нечего бояться, – сказал он, надевая тунику через голову. – Если кто-то бьет своих слуг, это не значит, что все такие.

Идас натянуто улыбнулся, но ничего не ответил. Он протянул Лисандру новый красный плащ – старый разорвался в клочья и потерялся в сражении с армией Вомисы.

Почему-то спартанский плащ, которым он раньше гордился, теперь вселял в Лисандра неуверенность. Грубая красная шерсть казалось, давила на плечи, ему было в нем неуютно.

– Ты сам откуда будешь? – спросил он илота.

– Я из Мессении, [4]4
  Мессения – плодородная область в юго-западной части Пелопоннеса.


[Закрыть]– ответил Идас. – Мы пасли скот на западной стороне гор и пришли сюда, когда умер мой отец. Мы живем в поселении илотов.

– В котором?

– Близ Амиклов, – ответил Идас. – Оно принадлежало одному старому эфору, но он умер.

Лисандр вздохнул. Мальчик говорил о его деде.

– Моя семья тоже из Мессении, – сказал Лисандр, стараясь не поддаваться чувству утраты, которое охватило его при упоминании Сарпедона.

Илот не ответил, напряженно глядя на плащ нового хозяина.

– Я скоро вернусь, – пообещал рабу Лисандр. – Держись подальше от всех, и никто тебя не тронет.

Идас слегка поклонился. Лисандр вышел из казармы.

Демаратос ждал его у тропинки, которая вела к городам. Наставника, который мог бы командовать ими, еще не было, и молодые люди спокойно направились в сторону Речного Камыша.

У Лисандра урчало в животе. Прошлым вечером он лично зажег погребальный костер с телом деда, после чего ему с большим трудом удалось проглотить немного еды.

– Идем быстрее, – сказал он. – Я проголодался.

Они шли по окраине, мимо того, что осталось от пира минувшего дня: брошенных на землю обглоданных до костей туш жареных овец и поросят, пустых кувшинов из-под вина. Лисандр заметил нескольких илотов, подметавших и рубивших дрова. Кругом стояла тишина – сегодня никто из периэков не работал.

Юноша встретил илота, несшего бурдюк с водой. Бросилась в глаза его мускулистая спина, что было несвойственно илотам, к тому же он не казался столь изможденным, как многие, работавшие на полях. Мужчина заметил, что Лисандр наблюдает за ним, и бросил на него подозрительный взгляд. От избавления от персидского нашествия прошел всего день, а между спартанцами и илотами зарождалось прежнее недоверие, расползавшееся по городу точно плесень.

* * *

Над рекой звучали громкие раскаты смеха и крики. Лисандр и Демаратос пересекли мост, разглядывая огромное здание казармы. Похоже, когда-то это была двухэтажная конюшня.

– Ты точно знаешь, что они нас ждут? – спросил Лисандр Демаратоса.

– Не волнуйся, – успокоил его друг. – Сегодня вся Спарта провозглашает тосты в нашу честь.

К стенам казармы были приставлены щиты, на стойке ощетинились длинные копья.

Вдруг дверь распахнулась, и из нее, шатаясь, вышел спартанский воин. Он пробежал мимо Лисандра к ограде и наклонился – его начало рвать.

Демаратос скорчил кислую мину.

Опорожнив желудок, воин обернулся и вытер рот могучей рукой.

– Привет вам, молодежь, – невнятно произнес он, – прошу извинить, смесь Пелея не для моего желудка.

Демаратос сделал шаг вперед.

– Нас пригласили на пир, – заявил он.

Спартанец поднял брови, изобразив удивление.

– Правда? Знаете ли, это Речной Камыш. И вы оба считаете, что здесь для вашего брата найдется место?

Лисандра нервировал тон, каким спартанец произнес эти слова.

– Я прикончил Вомису копьем, – сказал он.

Улыбка исчезла с лица спартанца, и он вдруг протрезвел.

– Так это был ты? Да, теперь я вспомнил. Ты объявил о начале погребального ритуала Сарпедона. Ты Лисандр, верно?

Лисандр кивнул, затем указал на Демаратоса.

– Это Демаратос. Он спас внучку эфора Сарпедона, увезенную на персидский корабль.

– Мое имя Фалерий, – представился воин. – Пелей ждет вас. Идите за мной.

Простые слова в его устах прозвучали не как приглашение, а как приказ.

Спартанец подвел их к двойной двери столовой.

– Если Пелей ждет нас, – прошипел Лисандр, – к чему все эти вопросы?

– Для спартанцев это привычное дело, – ответил Демаратос, поспешая за Фалерием. – Им хочется знать, из чего сделаны новички.

Спартанец распахнул двери, и Лисандру в ноздри ударил воздух, насыщенный тошнотворным запахом пота и еды.

За длинными деревянными столами сидело не менее сотни человек. У многих на лицах образовалась корка от запекшейся крови, их руки и ноги были перевязаны кусками ткани, оторванными от плащей. На столе возвышались караваи хлеба, наполненные кусками мяса большие деревянные блюда и несколько кувшинов.

Спартанцы умолкли, развернувшись друг за другом, и пристально уставились на Лисандра и Демаратоса.

Фалерий сел на скамью рядом со спартанцем с черными, как уголья, глазами. У того был приставной деревянный нос, закрепленный на лице ремнями.

«Пелей, их командир», – подумал Лисандр.

Неторопливо встав со скамьи, Пелей повернулся к ним. В помещении воцарилась тишина.

– Эти два храбреца выступили против персидского полководца, – произнес он.

Все уставились на юношей.

– Давайте поприветствуем их! – громко произнес Пелей.

Помещение наполнилось возгласами, воины на одной из скамей подвинулись, чтобы освободить гостям место.

Лисандр и Демаратос сели. Им предложили еду. Лисандр занялся бараньими ребрами.

Вскоре спартанцы снова увлеклись своими разговорами.

«Хорошо, – подумал Лисандр, – чем меньше о нас разговоров, тем лучше».

– Фалерий, так сколько их было? – спросил один из воинов.

– Не менее шести, это уж точно, – ответил спартанец. – Одному я отрубил обе руки, так что он вряд ли протянул ту ночь.

– Значит, в стене из щитов от него было бы мало пользы.

– Нет, если только не использовать его самого в качестве щита.

За столом раздался хохот.

Спартанец с кувшином в руке подошел к столу и остановился рядом с молодыми людьми.

– Ребята, пить будете?

Лисандр протянул широкую чашу. Спартанец неловко наполнил ее красным вином.

– Обязательно добавьте побольше воды, – посоветовал Фалерий. – Не один закаленный в боях воин отключался, приняв напиток Пелея.

Лисандр добавил в свою чашу воды и поднял ее за обе ручки.

– До дна! – крикнул какой-то спартанец. – За один присест!

Лисандра мучила жажда, но вино обжигало, и ему пришлось выдохнуть перед тем, как осушить вино. Когда он поставил чашу на стол и вытер рот, воины разразились громкими криками. Вино разлилось по телу юноши, притупляя его боль.

– Теперь очередь твоего друга, – сказал Пелей.

Пока наполняли ту же чашу, Демаратос широко улыбался.

Он поднес ее к губам и сделал большой глоток. По щекам юноши на плащ потекли две струйки. Он громко рыгнул.

«Как это похоже на Демаратоса, – подумал Лисандр, улыбаясь. – Он просто обожает всеобщее внимание».

– Этот мальчик – сам Дионис [5]5
  Дионис – греческий бог виноградарства и виноделия, именовался также Вакхом.


[Закрыть]во плоти, – заключил Фалерий.

– Бог вина никогда не держал в руках копье, – возразил Пелей. – А мне говорили, что эти ребята проявили себя на равнинах Эвроты не хуже самого Ареса. – Он пристально взглянул на Лисандра и Демаратоса. В комнате воцарилась тишина. – Говорят, что вы храбро схватились с Вомисой на его же корабле. Это правда?

– Правда, – ответил Демаратос. – Мы сразились с десятью персами и победили. Потом вплавь добрались до корабля, поднялись на него по якорной веревке и спасли Кассандру. Если бы вы только видели лицо Вомисы, когда мы…

Пелей широко улыбнулся.

– А ты что скажешь? – спросил он, указывая на Лисандра. – У тебя ведь есть что рассказать?

Лисандр опустил глаза. Он еще не был готов хвалиться тем, что произошло на персидском корабле.

– Все было так, как говорит Демаратос.

– Он скромен, правда? Что ж, храбрость спартанца измеряется не словами, – заключил Пелей. – Мы и так знаем, какие подвиги вы совершили. Воины, поднимите бокалы и поприветствуйте этих юных львов. Они настоящие спартанцы!

Столовую наполнили оглушительные возгласы. Едва Лисандру протянули чашу, как вдруг все умолкли.

В дверях столовой появился Идас. Он по очереди смотрел в лица воинов. Было видно, что мальчик впервые оказался перед таким количеством спартанцев.

Лисандр вдруг заметил, что одна коленка илота подрагивает.

– Я… я…

– Говори же, мальчик, – приказал Фалерий. – Иначе наступит вечер, пока мы услышим, что ты хочешь сказать.

Лисандр заметил, что на лице слуги мелькнуло высокомерное выражение.

«Что он из себя строит? – подумал Лисандр. – Эти воины в мгновение ока запорют его до смерти».

– Это мой слуга, – произнес он, с трудом поднимаясь на ноги. – Я поговорю с ним.

Он отвел Идаса подальше от взглядов спартанских воинов.

– Мне велели найти вас.

– В чем дело? – спросил Лисандр, тряся Идаса за руку.

– Явился гонец из дома госпожи Кассандры. Вас просят немедленно прибыть к ней.

– Она знала, что я здесь? – раздраженно спросил Лисандр.

– Нет, господин, – ответил Идас. – Ее гонец искал вас в казарме. Он утверждает, что дело срочное.

– Ладно. Возвращайся в казарму, пока ты не стал забавой в руках этих воинов.

Лисандр проводил Идаса взглядом, затем вернулся в столовую, где Демаратос сидел, откинувшись назад. По его подбородку струился какой-то коричневый соус.

– Меня вызывают, – заявил Лисандр достаточно громко, чтобы его расслышал Пелей.

– Куда? – строго спросил тот.

– В дом моей кузины, – ответил он. – Прошу извинить меня.

Пелей встал и тихо спросил:

– Извинить тебя? – Он посмотрел на сидевших за столом воинов, затем указал на Лисандра. – Мы позвали тебя к себе, ты принял наше приглашение, а теперь просишь отпустить. – Его голос становился все громче. – Спартанец, мы оскорбили тебя?

Лицо Демаратоса побелело.

– Нет. Конечно, нет, – ответил Лисандр. – Моя кузина… она говорит, что это срочно.

Все умолкли. Пелей сердито поглядел на Лисандра, затем вытащил из-за пояса нож. Лисандр сглотнул.

На лице Пелея мелькнула улыбка. Он отрезал от туши овцы ногу и положил ее на стоявшее перед ним блюдо. Потом подтолкнул блюдо к Лисандру.

– Тогда хотя бы съешь что-нибудь.

– Спасибо, – ответил юноша, неуклюже поймав блюдо, потом развернулся и под громкий смех воинов направился к двери.

* * *

Лисандр побежал в сторону городка, хромая от раны на ноге. Он только вчера встречался с Кассандрой. Что могло случиться?

Временные конюшни у поворота к Амиклам были пусты. Он прошел мимо нескольких илотов, искавших еду среди остатков вчерашнего пира. Рабы дрались из-за лакомого куска с бродившими по улицам собаками.

Лисандр заметил, что к нему направляется илот с большим кувшином с водой.

«Он идет быстро, – подумал Лисандр, – точно в кувшине ничего нет. Постой-ка…», – он узнал это лицо.

Кажется, это тот самый раб, что наблюдал за ним и Демаратосом. Но может, это совпадение.

Когда оба поравнялись, илот оступился, кувшин упал и разбился вдребезги. Лисандр наклонился, собираясь ему помочь.

– Ты ушибся?

Сквозь тунику прямо в ребра Лисандра воткнулось изогнутое лезвие, заточенное с одной стороны.

Свободной рукой нападавший схватил его за шиворот.

– Только шевельнись, и я выпотрошу тебя прямо на дороге. Понятно?