Текст книги "Конан-варвар (ЛП)"
Автор книги: Майкл А. Стэкпол
Жанр:
Героическая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
Глава 17
Запершись в каюте отцовского сухопутного корабля, обнаженная Марика стояла на коленях перед трюмо. Теплый, золотистый свет от покачивающихся под потолком масляных ламп ласкал ее алебастровую плоть. Женщина, смотрящая из зеркал могла бы вызвать восхищение у самого искушенного знатока красоты. Многие сочли бы ее совершенством, и она охотно бы с этим согласилась, если б в настоящий момент любовалась своим отражением. Большинство людей использовало зеркала по прямому назначению, а Марика пыталась увидеть в них будущее.
Однако видения не отличались четкостью. Как голоса, нашептывающие ей обрывки фраз, так и смутные тени всегда давали повод для размышлений. Соблазн и туманные намеки вместо полной картины и руководства к действию. Колдунья подмечала каждую мелочь, позволяя удовольствию и страху вторгаться в душу, но никогда не разрешала им возобладать над собой.
Сегодня часть увиденного понравилась Марике. Призрачное изображение соответствовало ее замысловатой татуировке. Тайные знаки бежали от плеча к плечу, вокруг шеи, за ушами и даже вдоль лба у корней волос высокой прически. Некоторые из символов ей были знакомы издавна, хотя большинство пришлось выискивать в древних манускриптах, которые считались навсегда утерянными. Она приказала мастерам росписи нанести их на тело в строгом порядке, после чего воины отца убили всех татуировщиков, чтобы те уже никогда не смогли повторить свою работу.
После подобной трансформации сила Марики существенно возросла. Будучи умной женщиной, она понимала, что теперь начертанные на коже письмена давно исчезнувших жрецов-владык Ахерона вполне способны воплотить в жизнь навязчивую идею Халар Зима. Нет, она сделала это не из алчности или жажды власти, не собираясь применять колдовство ради противостояния с отцом. Марика желала, чтобы он стал зависим от нее, если все его усилия не принесут плодов. Когда ей удастся на равных конкурировать с маской в могуществе, Халар Зим забудет про магический артефакт.
«И не будет нуждаться ни в ком, кроме меня» – колдунья улыбнулась своим мыслям, но ее улыбка не отобразилась в зеркале. Вместо этого гладкая поверхность демонстрировала темную линию с рваными краями, тянущуюся вдоль груди. Сначала удивившись полному отсутствию болевых ощущений, Марика вспомнила, что зеркала иногда отражают лишь возможный итог событий будущего.
Тонкий палец скользнул по линии, и изображение стерлось, исчезнув без следа от легкого прикосновения. Это удовлетворило колдунью, теперь в зеркале уже действительно сияла ее улыбка. Упиваясь собственным могуществом, Марика откинулась назад в тихом смехе. Тут ей на глаза попался некий предмет, и она медленно, словно сонная змея, повернулась к нему.
Сухопутный корабль, покоившийся на спинах восьми слонов, мягко покачивался при движении. Многие полагали, что Халар Зим велел создать колоссальное транспортное средство, в качестве символа своей власти, и были не далеки от истины. Кроме того, завоеватель желал, чтобы исполнились неясные пророчества, число которых, наверное, превосходило количество звезд на небосводе. У Марики судно ассоциировалось со слоном, поддерживающим, согласно верованиям разных народов, землю. А значит, ее отец может стать хозяином этого мира и даже более того.
Шелковые занавески на стенах разошлись при качке и открыли взгляду женщины почти забытый ею трофей. Когда-то давно в киммерийской деревне она взяла приз у полумертвого кузнеца и его глупого, дикого ребенка. Марика не думала о них долгие годы, однако сейчас вдруг вспомнила соленый и острый вкус на конце своего языка. В тот момент голос предостерегал юную колдунью от подобного поступка. Тем не менее, она с вызовом облизала щеку мальчишки. Это случилась прежде, чем Марика узнала, что потусторонние голоса не являются лишь посмертными бормотаниями матери.
Женщина плавно встала с колен и приблизилась к месту, где висел меч. Но еще до того, как рука колдуньи коснулась прохладного металл, ее пальцы обожгло, будто крапивой. Осмотрев руку и не найдя никаких следов ожога, она снова потянулась к клинку, чтобы уже не испытать какого-либо дискомфорта.
Марика не собиралась проверять остроту лезвия. Грубая поделка, хотя киммерийцы, скорее всего, гордились своим искусством ковки. И все же эта сталь за много лет не потускнела и не покрылась пятнами ржавчины. Клинок выглядел так, словно варварская деревня была разрушена минувшим днем, или он только вчера родился из кузнечного горна.
Она не спрашивала себя, почему забрала меч. Отец, если и заметил оружие, то не приставал с расспросами о нем. Конечно, ведь ему посчастливилось найти последний фрагмент Маски Ахерона! Во время кражи меча дочерью, Халар Зим грелся в лучах славы своего величайшего триумфа. «Который быстро утратил лоск, в отличие от меча».
Ее отец сосредоточился на реконструкции маски по двум причинам. Изначально им владела навязчивая идея, внушенная женой Маливой – матерью Марики. Супруга, разбирающаяся в тайнах ахеронской магии, утверждала, что собранная из кусков маска наделит нового владельца неслыханной мощью. Под его началом будут легионы восставших мертвецов, которые вновь установят на земле господство Ахерона.
Когда-то варвары, сходные обликом с киммерийцами, разрушили до основания темную империю и раздробили маску. Они повергали памятники и сжигали библиотеки, чтобы само название «Ахерон» кануло в небытие. Неискушенные в колдовстве дикари приложили массу усилий по уничтожению магических артефактов. И кто знает, продлись их деятельность еще несколько лет, то, возможно, извели бы все до единого.
Малива собрала достаточно древних манускриптов, копии которых сейчас находились в трюме сухопутного корабля, а оригиналы в хранилище Хор Калба. Будь она прагматичным и дотошным магом, то осознала бы, что успех дела зависит не только от сбора частей маски. Или все-таки поняла, но просто не успела рассказать об этом мужу. Маливу сожгли заживо как ахеронскую ведьму, а Халар Зим поклялся собрать маску и вернуть любимою из мира мертвых.
Марика хорошо помнила глубокую печаль отца, когда полностью восстановленная маска оказалась бездейственной. Молодая колдунья вычитала из драгоценных материнских книг, что для пробуждения древней магии требуется кровь. Скоро множество поселений подверглось жестокому террору, поскольку Халар Зим надеялся купанием маски в человеческой крови повторно ее оживить. Он искал носителей ахеронской крови, обещая потом их воскресить, но все было напрасно.
Часто, сидя на троне, Халар Зим пытался добиться у сжимаемой в ладонях маски ответа, почему та над ним поглумилась. Тогда же до Марики, издали наблюдавшей за отцом, впервые донесся шепот призраков. Это подтолкнуло ее на занятие вещами, способными окончательно испортить души, без того уже бывшие чернее ночи, и свести с ума людей, кто лишь краем уха слышал о них. Она целыми днями изучала пожелтевшие свитки в поисках ключа к разгадке и, в конце концов, нашла.
Да, кровь оживила бы маску, но не любая, а исключительно прямого потомка последнего короля-жреца Ахерона! Правда, такая новость поначалу не произвела впечатления на отчаявшегося отца, однако через неделю Халар Зим взял себя в руки. Распустив до лучших времен большую часть армии, он начал почти безнадежные поиски наследника владыки исчезнувшей империи…
– Марика, ты мне нужна! Эти тупицы опять меня подвели!
Настойчивость в отцовском голосе заставляла сердце биться учащенно. Марика кинулась бы на зов немедленно, но не хотела представать обнаженной перед свитой. Надев высокие до колен алого цвета сапожки, колдунья выбрала плащ с капюшоном и застежкой на шее. Шелковая подкладка плотного шерстяного плаща приятно холодила ее кожу. В завершение туалета за правым голенищем нашел место короткий кинжал.
Уже на выходе из каюты она еще раз глянула в трюмо, чтобы восхиться собой, затем поймала искаженное отражение в киммерийском лезвии. Колдунья сдернула меч со стены и, держа клинок наподобие посоха, двинулась на главную палубу сухопутного корабля.
Ее отец, высокий и грозный, нависал над двумя униженными, полуголыми мужчинами. Пятна крови отмечали места, где люди цеплялись за доски, а бледный ручеек мочи передавал всю глубину человеческого ужаса.
Халар Зим повернулся к дочери, его глаза горели злобой.
– Они говорят, что не могут найти девчонку, хотя прежде убеждали меня в своей компетентности. И что в итоге?
Марика подошла к отцу. Из-под полы плаща выскользнула вторая рука и легла на рукоять меча. Если кто-то заметил открывшуюся наготу, то не подал виду, даже ублюдок Ремо, который не один год тайно пускал слюни вслед госпоже.
– Здесь нет их вины, отец, – натянуто улыбнулась колдунья. – Мы знаем, что след холоден уже два десятилетия.
– Но они продвинулись так далеко…
– А теперь появилось то, что им мешает, – женщина обратилась к Ремо: – Спускай трап.
Подчиненный отца недовольно заворчал, однако подчинился. Охранники поспешили вниз перед хозяйкой, и погонщикам слонов пришлось успокаивать животных, взволнованных топотом ног по дереву. Марика спускалась легко и грациозно, словно плывя над настилом. Мрачный Халар Зим шел чуть сзади. Вдруг примерно на полпути он остановился и, сложив на груди руки, приготовился наблюдать свысока, как дочь применит на практике свои способности.
Еще не ступив на твердую почву, Марика почуяла присутствие магии. Она давно считала, что, относясь к науке чародейства более ответственно, превзошла покойную мать. Слишком резкая оценка? Возможно, но, тщательно изучив колдовские манускрипты, дочь отчетливо видела все совершенные матерью ошибки в их толковании. Если бы Малива была не настолько небрежна, то сумела бы другими путями предоставить Халар Зиму вожделенную им власть. И в таком случае отпала бы надобность пускаться сейчас в тяжелые скитания.
Меч с силой вошел в землю, и Марика облокотилась на него. Хотя вокруг не было видно явных признаков злых чар, однако Красные Пустоши таили в себе немало колдовских ловушек, куда попадали беспечные глупцы, пренебрегшие элементарными мерами предосторожности. Сама по себе киммерийская сталь не являлась гарантией безопасности, но колдунья могла наложить на нее заклятие, что, скорее всего, оказалось бы неприятным сюрпризом для другого мага.
Женщина села на корточки, разрешив распахнуться полам плаща. Легкий ветерок остудил ее тело. Она медленно провела в воздухе рукой с растопыренными пальцами, затем потерла их друг о друга, будто перебирая невидимую пряжу. Почти сразу Марика почувствовала вибрацию, и тут же в голове начали шептать голоса.
Как всегда, фразы отличались раздражающей неразборчивостью, правда, ни в одной не слышалось предупреждения о надвигающейся опасности. Но колдунья воспринимала это больше в качестве доказательства наличия поблизости магии. Ведь только для дурака, не замечающего разные нюансы, голоса явились бы лишь подтверждением его силы.
Марика вцепилась левой рукой в навершие меча.
– У нее есть защитники, отец. Могущественные покровители, которые тебе противостоят.
– Мне нельзя бросить вызов, девочка, – Халар Зим поднял лицо к небесам. – Слишком долго твоя мать ждала воскрешения. Мы не можем позволить себе никаких дальнейших задержек.
– И их больше не будет, отец.
Снова поиграв пальцами, Марика столкнулась с множеством потоков чужеродной энергии. Некоторые, самые многочисленные, напоминали смерчи, создающие водовороты на поверхности стоячих водоемов, и казались наиболее мощными. Женщина нашла в них определенную привлекательность. Они вращались возле нее в безумном танце, стараясь помешать колдунье выбрать нужное направление.
И там же присутствовали еле уловимые, тонкие нити, похожие на остатки сна после пробуждения. Эти пытались уклониться от протянутой руки, и при мимолетном контакте, скорчившись, безвольно опадали. После «гибели» от них распространялся тошнотворный аромат тлена. Только крепкий захват рукояти меча позволил почувствовавшей дурноту женщине сохранить равновесие.
Преодолев, наконец, головокружение, Марика недобро усмехнулась: «Если хотите играть, давайте поиграем».
– Мы справимся с ними, отец.
– Что ты сказала, дитя мое?
– Ее покровители – болваны. Помогая той, что ты ищешь, защитники помогают также другим. Если бы путь был закрыт для всех, то нам пришлось бы выступить в роли собачьей своры, воющей под их стенами, – Марика подняла с земли горсть пыли: – Ну, а раз они не препятствуют людям искать к ним дорогу, значит и мы дойдем до цели.
Колдунья выпрямилась и плюнула на ладонь. Смешав пыль со слюной до состояния грязной пасты, она стрельнула глазами в Ремо:
– Веди сюда следопытов.
Уродливый прислужник быстро выполнил приказ, швырнув неудачников к ногам госпожи. Каждому из них Марика начертала грязью на сомкнутых веках по символу.
– Если вы откроете глаза, магия вас убьет. Поняли?
Оба согласно кивнули. Тогда она встала между ними и Ремо, сбросив плащ с плеч.
Пригнув разведчиков к земле, женщина украсила их спины еще одним таинственным знаком, после чего произнесла вполголоса заклинание. Сказанные громче и со злым умыслом слова древнего языка могли состарить любого человека на двадцать лет, до того как стихло бы эхо от его крика.
– Когда глаза закрылись, скажите мне, что вы видите.
Один человек растеряно тряс головой, а его товарищ ткнул дрожащим пальцем в южном направлении.
– Там… Оно манит. Тонкие, нежно-голубые нити переплетаются друг с другом. Смешиваются. Притягиваются…
Марика подняла плащ и прикрыла наготу.
– Не смотри за местом соединения, следуй по самим линиям. Не обращай внимания на узлы, следи за мотком.
Говоривший следопыт кивнул и вновь забормотал.
– Но я ничего не вижу, – повернулся лицом к женщине другой.
– Кто бы сомневался, – ехидно сказала колдунья. – Один из вас должен был ослепнуть, чтобы усилить зрение второго. А теперь прикончи его, Ремо.
Простерши руку над дочерью, Халар Зим указал на юг:
– Не теряйте ориентир. Прежде, чем ночь сменит день, мы получим наш приз.
Глава 18
Конан стоял на склоне и всматривался вдаль из-под руки. Его конь, опустив поводья, рыл землю в попытке обнаружить что-нибудь съестное. Варвар скептически хмыкнул.
Переночевав на голой вершине холма, он поднялся еще до восхода солнца. Путешествие при свете казалось достаточно легким, однако всаднику едва ли удалось бы продвинуться слишком далеко. Конан видел свои следы, тянущиеся вниз и в беспорядке петляющие вокруг пригорка.
«Колдовство» – киммериец сплюнул, хотя такое проявление магических сил не относилось к категории наиболее зловредных явлений. По крайней мере, оно ему пока не особо мешало. Конан мог въехать на территорию Пустошей безболезненно, и варвара лишь заботила проблема пропитания для себя и лошади. Двигаться же дальше на голодный желудок виделось пустой тратой сил. Но, как ни странно, когда конь обогнул холм, за ним обнаружились родник с чистой водой и проторенная дорога, уводящая вглубь Пустошей.
Возможно, следуй Конан другим путем, то ночь в Пустошах прошла бы в относительно комфортных условиях. Положение было сродни тому, когда Корин, приставив меч к горлу сына, оберегал того от потенциальных травм в их схватках. Неприятно, зато отец не позволял ему наносить себе вред.
«Что ж, похоже, усилия оказались не напрасны» – Конан глубоко вздохнул и посмотрел в сторону запада. Его тень касалась булыжника около двенадцати футов в поперечнике. Подумав, он направил коня прямо к валуну. Проснувшийся внутренний голос убеждал Конана повернуть назад, но варвар уже выбрал направление.
Теперь с каждым шагом чувствовалось сопротивление Красных Пустошей. Невидимый советчик не оставлял надежд отговорить путешественника от дальнейшей поездки, однако, слушая его аргументы, киммериец все больше убеждался, что просто обязан дойти до конца. По сути, любая попытка противодействия только укрепляла намерения Конана разорвать путы колдовства, защищающего эти земли.
И все же, однажды обернувшись, он не смог сдержать глухое рычание. Пейзаж за спиной выглядел так, будто Конан практически не сдвинулся с места. На мгновение душу заполнила безнадежность. А ведь предаваться отчаянию не достойно настоящего воина, как не достойно искать мести. Нет, это не будет частью его традиции, не сломит волю и не завладеет разумом.
Он все с тем же упорством двигался на запад, когда конь вдруг споткнулся, и незримый барьер неожиданно исчез. Хотя Конан не знал причин такой перемены, варварское чутье подсказывало ему, что случилось нечто скверное. Обнажив меч, киммериец ударил пятками в бока лошади и помчался вперед со всей возможной скоростью.
* * *
Тамара встретила рассвет, как всегда на восточной стене монастыря, в глубокой задумчивости. Видение мастера Фассира и его рассказ разбередили душу девушки. Безусловно, она знала о жизни вне монастырских стен. Тамара встречалась с монахами из Гиркании и допускала мысль, что когда-нибудь ей выпадет честь отправиться с миссией во внешний мир. Но при всех обстоятельствах она служила бы порядку и действовала бы в интересах обители.
Рассказ Фассира о ее происхождении и о том, почему кто-то может ее искать, смутил девушку. Да, мастер сказал, что безумец желал с помощью нее обрести неслыханную власть, но такое объяснение давало лишь пищу для множества догадок. Возможно, она была из королевской семьи и являлась сестрой-близнецом другой принцессы? Таким образом, похищение и укрытие младенца в глухом месте могло бы предотвратить гражданскую войну. Вдруг тот сумасшедший был каким-нибудь родственником короля, недовольным его правлением, и желал найти ее, чтобы объявить истинной принцессой?
Подобная, невольно возникшая, идея, казалась глупостью, хотя вносила смятение в душу, поскольку некоторые женщины, услышавшие слова пророчества, подшучивали над Тамарой о странствующем воине. В их воображении он представлялся рыцарем или благородным дворянином, рвущимся ее спасать. Это с легкостью вписывалось в придуманный сценарий девушки, который, пусть и лишенный здравого смысла, имел определенную притягательность.
Глубоко вздохнув, Тамара заставила себя успокоиться. Конечно, никакая она не принцесса, а обычная монахиня. Настоятель видел воина в ее будущем, вот только, когда произойдет их встреча – неизвестно. И она готова отправиться в Гирканию, если ему так необходимо. Дальнее путешествие исключит ее причастность к любой гражданской войне. «Источник моей крови мне безразличен. Я – Тамара Амалиат Джорви Карушане, монахиня. И этого для меня более чем достаточно».
С улыбкой на лице девушка приступила к упражнениям. На балкон противоположной стороны двора вышел Фассир и приветствовал ученицу легким кивком. Поскольку появление старика вернула Тамару к прежним мыслям, она продолжила тренировку с закрытыми глазами. Движения тигра перетекали в дракона, затем в змею.
В один момент, когда Тамара поворачивалась на левой ноге, что-то произошло. От земли стала исходить странная вибрация. Кроме того, послышался ряд глухих ударов. Сбившись с темпа, чего раньше никогда не случалось, девушка разомкнула веки и посмотрела со стены. Как раз, когда первый всадник въезжал во двор монастыря.
Конные люди, заключенные в черную броню, затоптали двух монахов и послушника прежде, чем те успели достать свои мечи. Фассир выкрикивал команды, потом развернулся и побежал. Тамара бросилась вниз по лестнице, прыгнув с нижней ступеньки на ближайшего врага. Удар обеими ногами в грудь выбил человека из седла. Он попробовал встать, но пинок колена в лицо поверг его обратно наземь.
Монахи взялись за луки. Одна стрела, просвистев над головой Тамары, вонзилась в круп лошади. Животное взвилось на дыбы и подбросило седока высоко в воздух. Наездник врезался в каменную лестницу, упав уже холодным трупом, причем его тело сложилось пополам так, что пятки коснулись плеч. Стрелы нашли также других всадников, многие попадали с коней. Тем не менее, даже раненные враги не ослабили натиск.
Вслед за конницей через ворота хлынула толпа пеших солдат. Воздух загудел, наполненный колючими снарядами. Уже скоро множество защитников монастыря лежало, скорчившись, цепляясь за вонзившиеся глубоко в животы стрелы. В побоище, размахивая овальными щитами и острыми копьями, вступил отряд кушитов во главе с чернокожим гигантом. Несколько монахов схватилось с захватчиками врукопашную. Однако, несмотря на то, что обитатели монастыря веками изучали боевые искусства, чтобы стать быстрыми и смертоносными, мускулистые копьеносцы дрались с рвением вне понимания Тамары. Кушиты жаждали убийства.
Потрясенная, девушка заколебалась, и это спасло ей жизнь. Уродливый человек на коне указал в ее сторону мечом:
– Взять девчонку, – мужчина остался на месте, тогда как двое воинов в кольчугах метнулись выполнять приказ.
На мгновение Тамара обмякла, отдавшись в их руки. Но когда враги усилили захват, она встрепенулась. Один кулак обрушился вниз в жестоком ударе по паху, в то время как другой раздробил наглецу нос. Пока противник падал на колени, девушка приложила его товарища сначала лицом о стену, а затем отшвырнула прочь вглубь двора.
– Где мастер Фассир? – вопрос Тамары прозвучал с десяток раз, так и не найдя ответа.
Взбежав по лестнице и достигнув веранды, где они с настоятелем разговаривали накануне, Тамара оглянулась назад. Двор заполонило вражеское войско, повсюду лежали тела убитых монахов. Этим утром привычный мир рухнул. Рухнул навсегда.
Резня подходила к финалу, и, возможно, она умерла бы вместе с остальными, если б не одно событие. Конница создавала грохот, но более низкий, более методичный шум исходил от транспортного средства, существование которого трудно было себе представить. Сначала появился мощный деревянный таран, пробивший зубчатую стену выше ворот монастыря. То, что посыпавшиеся камни раздавили кроме монахов также их противников, казалось, ничуть не обеспокоило экипаж колоссального сухопутного корабля, особенно человека, стоящего на носу.
Мужчина с поднятыми руками в черных кожаных доспехах, которые поглощали свет раннего утра, походил скорее на бога, чем на простого смертного. С высоты он взирал на бойню. Стрелы и копья облетали его стороной, пока кто-то из монахов не выстрелил прицельно. Снаряд попал в поясной ремень, но хозяин судна оставил подобный пустяк без внимания, а спустя мгновение дюжина стрел с черным оперением пронзила сердце незадачливого стрелка.
Наконец, когда упал последний камень и корпус чудовищного судна втиснулся во двор, бой прекратился. Тамара затаила дыхание. Ее дом, место ее убежища было разрушено явившимся неведомо откуда полубогом. Нет, он не мог быть воином из видения Фассира. Девушка боялась, что за ней пришел тот самый «безумец».
Рука, неожиданно вцепившаяся в плечо, отдернула Тамару назад. Она резко обернулась, метя открытой ладонью в лицо хватавшего.
– Скорее иди за мной, – шепнул Фассир, без труда блокируя выпад ученицы.
– Кто этот человек?
– Лучше бы тебе не знать. Если ты, узнав его имя, будешь думать о нем, он сможет тебя поймать.
– Как же он меня здесь разыскал? – удивлено мигнула Тамара.
– Имя врага ничего тебе не скажет, – Фассир тянул ее в глубь монастыря по направлению к западным воротам. – Мы хорошо тебя спрятали, однако не могли предусмотреть, что он отправится на поиски моей персоны. Почему я не отправил тебя в Гирканию еще раньше…
– Я никуда не поеду, – девушка остановилась. – Гибнут наши люди…
– Именно ради всех людейты должна ехать к гирканцам, – в голосе настоятеля зазвучал металл. – Без колебаний и тени сомнения. Прямо сейчас.
Между тем, на дальнем конце прохода показалась компания из двух десятков копьеносцев.
– Нужно торопиться, – Фассир подтолкнул Тамару к фургону, ожидающему у западных ворот. Тут стояли шесть охранников, готовых сопровождать девушку в поездке. Один монах сидел на козлах. – Видишь, девочка, я позаботился обо всем.
– Я не могу бросить тебя, учитель.
– Ты хочешь меня разочаровать?
– Но, мастер!
– Ты мне веришь?
– Всем сердцем, – закивала она. – Я…
– Тогда не задавай больше вопросов и делай, что велят.
Строгий взгляд настоятеля остудил Тамару. Она отошла от него как во сне. Уезжать не хотелось, однако учитель не предоставил ей никакого выбора. «Ради всех людей…».
– Вы знаете, что делать, – сказал Фассир, войдя в полукруг воинов. – Моих приказов больше не будет.
Хотя Тамаре следовало бежать к фургону и крики других монахов призывали ее к этому, девушка колебалась, находясь под воздействием воли мастера. Фассир всегда был требовательным, но не жестоким наставником. На тренировках он почти доводил учеников до грани, где те могли получить серьезные увечья, чтобы тут же ослабить захват и спокойно объяснить их ошибки.
С подоспевшими же копьеносцами мастер не проявлял никакой сдержанности, все ошибки обернулись против них болью. Первый из нападавших с ухмылкой ринулся вперед, намереваясь пронзить копьем грудь старика. Фассир чуть отклонился, позволяя наконечнику пройти подмышкой, после чего ударил врага локтем в челюсть на встречном движении и завладел его оружием. Вернув телу прежнюю позицию, настоятель стал крутить в руках копье с легкостью и непринужденностью играющегося с палкой подростка.
Затем он вовсе отбросил его далеко в сторону. Древко запрыгало по булыжникам, вымостившим двор.
Как только Тамара забралась в крытую повозку, старик поманил к себе остальных врагов, призывая атаковать. Под цоканье копыт и свист кнута, девушка покинула монастырь, сохранив робкую надежду на то, что мастер выйдет победителем этой схватки и не все еще потеряно.