Текст книги "Мастер икебаны"

Автор книги: Масси Суджата

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

27

Задолго до того, как я получила степень бакалавра в университете Джона Хопкинса и степень магистра в Беркли, мне пришлось обзавестись еще одним знаком отличия – скаутским значком «Спасатель», а значит, я умела держаться на плаву и разводить костер в плохую погоду. Вспомнив свое хладнокровие в скаутских походах, я вздохнула и приготовилась выслушивать Такео. Должен же был кто-то пожалеть его, всполошенного незваными гостями, высаживающимися, как неумолимый десант, на территории его безмятежного зеленого царства. Представляю, как они остолбенели – Такео, который возился с компостом в своем саду, и Нацуми, которая красила ногти в гостиной на диване. Он был не готов: перепачкан землей, одет как попало, к тому же в доме шаром покати. И отец куда-то исчез, как назло.

Слушая его, я думала о том, чего он еще не знает и чего так и не узнает, по крайней мере от меня. О служебном романе его отца с Лилей Брэйтуэйт.

– Ты же цветочный мастер, ты художник, – утешала я его. – Тебе позволено встречать гостей в халате с кистями или в джинсах, перемазанных удобрениями, пусть думают, что таков твой творческий имидж. К тому же это отвечает новой политике школы – чем натуральнее, тем лучше. Держу пари, половина гостей подумает, что ты нарочно так оделся.

– Нет никакой политики школы, – буркнул Такео, залпом опустошив пластиковый стаканчик с голубым Дораэмоном снаружи и водкой с тоником внутри.

– Но ведь ты следующий иемото, – терпеливо объясняла я. – Имеешь право показать им, каким будет будущее Каяма... Не мешало бы и спич произнести. Краткая, но выразительная речь наследника на приеме в родовом поместье, и все такое.

– Ты с ума сошла! Это абсурд!

– Может быть, но не больший абсурд, чем поведение твоих новых друзей. Тебе известно, что они затевают? Что-то потрясающее, если верить таинственным намекам одного моего бывшего друга.

– Но я же дал им деньги! Они обещали не трогать школу!

– Подкуп с такими людьми не срабатывает, тебе пора бы это знать. Владельцы магазинов тоже платят мафии, и что это меняет? Стекла бьются, и лавки полыхают. Но в твоем случае ставка гораздо больше, верно?

Такео мне не ответил, казалось, он загипнотизирован зрелищем прибывающей на вечер публики. Добрая сотня гостей столпилась в холле дома Каяма. Молоденький посыльный с желтыми крашеными волосами разгружал ящики с пивом и саке.

– Скажите, вы могли бы остаться здесь и помочь с сервировкой? – горестно спросила его Нацуми, заглядывая ему в лицо.

– Нет, я... Прошу прощения, но это невозможно, – промямлил юноша. – Я ведь на работе.

– Я вам хорошо заплачу, – настаивала Нацуми. – И даже позвоню вашему хозяину, чтобы вам не влетело за задержку. Пожалуйста, сэр.

– Ну ладно, только ненадолго, – уступил он, польщенный непривычным обращением, встал возле стола и принялся открывать бутылки.

Ловко она его. Я послала Нацуми одобрительный взгляд, который, впрочем, остался без ответа. Ясно, я по-прежнему враг народа. «Ну, ей виднее», – подумала я и обратилась к совсем упавшему духом Такео:

– Все будет хорошо. Тебе нужно расслабиться и подумать о своей речи. Все равно через час-другой придется что-то сказать гостям.

– Пожалуйста, не уходи. – Такео сжал мое запястье, увидев, что я направилась к дверям.

– Да я на минутку, – успокоила я его. – Мне нужно позвонить. Может, покажешь укромное местечко с телефоном?

– Наверху есть, – обрадовался Такео. – Телефоны у нас в спальнях.

Он повел меня наверх, мимо стоящих возле лестницы тети Норие и Ёрико. Тетина подруга ласково мне улыбнулась, а тетя встревожено вспыхнула:

– Рей, детка, ты помнишь, что я тебе говорила?

Можно подумать, мы с Такео поднимались в номера, обитые красным плюшем.

– Тетя, я иду туда, чтобы позвонить, – сообщила я скромно, как положено девочке из хорошей семьи. И заторопилась наверх, пока она не придумала какое-нибудь срочное дело, чтобы меня удержать.

Такео провел меня в небольшую, прелестно убранную комнату со стенами из натурального камня и камином – дизайн, надо заметить, совершенно нетипичный для японской спальни. Сомнений в том, что это спальня наследника, у меня не было: по углам пылились гринписовские журналы, а в нише под традиционным свитком стояла ваза с веточками паслена.

– Может, я позвоню из другой спальни? – спросила я, смущенно опустив глаза. Роль паиньки начинала меня забавлять.

– Ах вот о чем тревожилась твоя тетя, – грустно улыбнулся Такео. – Она думает, я такой же, как мой отец, и в моей спальне барышня рискует репутацией.

Я молча кивнула, думая, что подробности частной жизни иемото, вероятно, не оказались бы для Такео таким уж сюрпризом.

– И ты, похоже, того же мнения, – констатировал Такео, потускнев лицом. – Поэтому ты сбежала от меня прошлой ночью. Считаешь меня порочным типом, не так ли?

– Позволь мне просто позвонить по телефону, пожалуйста, – попросила я, сознавая, что веду себя бестактно. Но у меня не было выхода. Если бы я пустилась объяснять ему, что я думаю на самом деле, это завело бы нас довольно далеко. Поэтому я бесцеремонно отвернулась от хозяина спальни и принялась набирать номер лейтенанта Хаты. За спиной у меня раздались тихие шаги: это Такео вышел из комнаты, не сказав мне ни слова.

– Вы звоните мне в воскресенье? По домашнему телефону? – изумленно спросил меня лейтенант, когда жена позвала его к телефону. Можно подумать, ему никто никогда не звонит по воскресеньям.

– Некоторые вещи происходят, невзирая на праздники и выходные, – интригующе прошептала я, давая ему понять, что дело непростое. – Вы могли бы теперь же приехать на прием в летний дом Каяма? Это на Идзу, но я понятия не имею, как сюда добираться. Спросите у кого-нибудь из местной полиции. Они наверняка знают это имение, оно роскошное...

– Погодите-ка, – перебил меня лейтенант. – С какой стати я туда поеду? Эти джунгли, насколько мне известно, за границей моего района.

– Оставьте вашу иронию. Это серьезное дело! – воскликнула я, если можно воскликнуть шепотом. Он выслушал мои сбивчивые объяснения, не проронив ни единого слова. И про мрачный сюрприз «зеленых» с вечеринкой в доме иемото, и про таинственную акцию протеста. Когда я замолчала, лейтенант Хата вздохнул и кисло произнес:

– Комедия ошибок, вот что у вас происходит. Что касается чудовищных планов «зеленых», то нам уже давно все известно.

– Как? Что они собираются делать? – вскричала я, забыв о конспирации.

– Они уже делают. На кладбище Янаки они устроили фестиваль или акцию – назовите как хотите. Развлечения, разрисованные мимы, народ доволен и веселится, их даже показали по телевизору. Че Фуджисава раздает бесплатные экологичные саженцы вишни и собирает подписи под очередной петицией. Под конец там появились даже трое известных политиков, они заявили, что нужен новый законопроект об импорте цветов в Японию. Это произвело на публику изрядное впечатление.

Так вот кто был джокером в рукаве Че Фуджисавы? Точнее, тремя джокерами.

Это и было секретом, который Ричард так ревниво охранял? И на это он променял нашу нежную дружбу? Я с трудом сдерживала ярость.

– Ладно, я понимаю, что фальшивый прием в летнем доме Каяма устроил кто-то другой, – сказала я, изо всех сил стараясь обрести спокойствие. – Но кто же тогда? И зачем нужно было собирать всех, кто присутствовал в школе в день убийства Сакуры Сато? Сдается мне, что спектакль еще не окончен и грядет второе действие. Кровавое.

– Гости что-нибудь едят? – спросил лейтенант, подумав немного. Кажется, я наконец произвела на него впечатление.

– Угощение еще не доставили, гости выглядят слегка недовольными. Но заказанные сасими вот-вот прибудут, и я не удивлюсь, если злодей уже бродит возле кухни с флакончиком мышьяка в кармане. Разбрызгать отраву над подносом с закусками – что может быть проще!

Тут я, возможно, сгустила краски, но флегматичного лейтенанта иначе не проймешь.

– Допустим, я позвоню в комиссариат Идзу и попрошу их подъехать и разобраться. Но я не уверен, что они примут это всерьез. Ведь кровь еще не пролилась. Одни подозрения и фантазии. Конечно, я мог бы слегка преувеличить... Как насчет жалобы, поступившей от одного из гостей? Шум, ярость и неприличное поведение... Вы подаете такую жалобу, мисс Симура?

– Разумеется. Гости возмущены, господин лейтенант, – подхватила я его формальную интонацию.

Что с того, что почти всем гостям было за пятьдесят и они не собирались раскачиваться на балках и ездить по перилам? Если еду не подвезут в ближайшие полчаса, публика напьется значительно быстрее. И станет немного более шумной, или как?

– Не пейте слишком много, – посоветовал мне мой собеседник, – и дайте мне номер, по которому с вами можно будет связаться.

Диктуя ему номер, я услышала тихий щелчок, будто кто-то третий положил трубку.

Либо это сделала любопытствующая жена лейтенанта, либо кто-то в доме спокойно подслушивал наш разговор.

– Где сейчас ваша жена? – быстро спросила я.

– Жена? – Лейтенант был озадачен моей бесцеремонностью. – Сидит за столом и строгает бонито[25]25
  В японской кухне используются хлопья сушеной рыбы; твердую, как дерево, рыбу строгают специальным инструментом и добавляют стружку в суп-мисо, рис и другие блюда.


[Закрыть] на ужин. Почему вас это интересует, мисс Симура?

Я не нашла, что ответить, сказать о том, что нас подслушивали, означало дать лейтенанту лишний повод поговорить о моей паранойе.

– Жду полицейских с нетерпением, – пробормотала я и повесила трубку.

Спустившись вниз, я увидела Такео, мирно беседующего с Мэри Кумамори в гостиной.

– Я советую вам еще раз пройти экзамен на степень учителя, – говорил он настойчиво, обретя каким-то образом прежнюю самоуверенность. – К тому же у меня есть некоторые планы на ваш счет. Я хотел бы одолжить керамику вашей работы для осенней выставки.

– Ах нет! – воскликнула Мэри, зардевшись и, кажется, даже задохнувшись от смущения. – Мои горшочки выглядят слишком просто!

– Я полагаю, это нам и нужно. Что может быть лучше глазури натурального цвета? Это ведь новый стиль нашей школы – естественность во всем, даже в вазах для икебаны. – Говоря с ней, он следил за мной краем глаза и схватил меня за руку, когда я проходила мимо, намереваясь обуть свои изящные маленькие дзори.

– Рей, не покидайте нас. – Голос его чуть заметно дрогнул.

– Я только выйду ненадолго. Не беспокойтесь. – Обуваясь, я подумала, что для этой вылазки предпочла бы тяжелые армейские ботинки, как у Шварценеггера.

Череда припаркованных у дома машин уходила в темноту, наверное, метров на сто пятьдесят: в основном типичные японские «седаны» и несколько феерических спортивных моделей. Я шла вдоль автомобильной аллеи, встречая по дороге все новых и новых гостей, которые кивали мне или отвешивали короткие полупоклоны. Ни одного знакомого лица. Ни одного человека из школы Каяма.

Дорога заворачивала за дом и заканчивалась посаженными в круг вишневыми деревьями. Между ними виднелись фонарики, пристроенные на камнях, пространство между камнями было усыпано разноцветной галькой. Помесь сада камней и классического американского садика. Посреди этого эклектического чуда стояли мои родственники, лениво переругиваясь.

– На черта мне любоваться цветочками, когда я голоден, – отмахивался дядя Хироси от тети Норие. – Где эти хираси-суши, о которых ты пела всю дорогу?

– Скоро прибудут. – Я подошла и встала между ними. – У них в доме шаром покати, потому что гостей они не приглашали.

– Что? – Дядя изумленно взглянул на меня. – Как такое может быть?

– Очень просто. Кто-то разослал приглашения от лица Каяма, забыв сообщить об этом самим Каяма.

– Но зачем? Ведь это ужас как неудобно, когда гости приходят в дом, где гостей не ждали! – всплеснула руками тетя Норие. – Это просто унизительно!

Ёрико, подошедшая к нам во время разговора, закивала в знак согласия.

– Мы не знаем, кто это сделал, – продолжала я. – Но сейчас не в этом суть, нам нужно устроить все так, чтобы никто этого не понял. Если народ учует правду, все – и гости, и хозяева – будут чувствовать себя прескверно. Такео успел заказать еду, но ему нужна ваша помощь. Придется изобразить что-то вроде буфета, сервировать сасими и прочее... – Поскольку я обращалась в основном к тете Норие, мне не было нужды добавлять – и поглядеть, чтобы никто не подсыпал отравы. Она догадалась бы и без меня.

– Мы должны им помочь! Еду можно разложить как попало, лишь бы это было интересно, – уверенно заявила тетя. – Я знаю, где стоят фарфоровые блюда и как их следует расставить. – Она сделала паузу. – Рей, детка, так вот зачем ты поднималась с Такео в его спальню? Вы продумывали стратегию и тактику спасения вечера? – Она нежно улыбнулась мне, когда я кивнула. – Моя девочка.

Итак, мир восстановлен, я свободна. Проходя по каменистой тропинке по направлению к дому, я заметила небольшой белый грубо оштукатуренный домик, стоявший в стороне от основной дороги – кура, это и была кура, склад реликвий старинного семейства Каяма. Напротив домика была припаркована машина.

Подойдя поближе, я застыла от удивления: это была чужая машина. Не знакомый мне джип «рейндж-ровер», а черный грузовичок «ниссан». Я приблизилась к капоту машины, из-под которого еще доносилось слабое потрескивание, как если бы мотор только что выключили. Капот был теплым. Приподнявшись на цыпочках, я заглянула в кабину: рыбацкая сеть, складная лестница, смятые бумажные фонарики. Ясно, это грузовичок человека, украшавшего дорогу к дому. Не тот ли это, часом, человек, что пригласил сюда почтенную публику? И если это он, то что он там делает? Прибирает к рукам фамильные ценности?

Идти туда было бы безрассудством, но я могла предпринять кое-что другое. Вытащив камеру, я быстро сделала несколько снимков, запечатлев вещички, лежавшие на пассажирском сиденье, и потом сам грузовичок, стараясь, чтобы номера попали в кадр. Осторожно пробираясь обратно к дому, я пожалела, что у тетиной камеры нет вспышки: тьма была почти беспросветной. Деревья, обступившие особняк Каяма. были на удивление запущенными, их сроду никто не подстригал, и это оказалось мне на руку: меня никто не заметил. Вернувшись на людную аллею, я с ужасом увидела новых гостей, хлопающих дверцами автомобилей и направляющихся к дому. Мне снова пришло в голову, что никто из служащих Каяма не появился на вечеринке – ни госпожа Кода, ни мисс Окада, ни одна преподавательница или секретарша, хотя бы мельком замеченная в конторе.

И разумеется, здесь не было Масанобу Каямы. Наверняка он гневно расхаживал по светлым коврам в своем токийском пентхаузе, придумывая, каким изощренным способом он мог бы отомстить вездесущей Рей Симуре. Застать его неглиже с миссис Брэйтуэйт практически в стенном шкафу!

Но почему сюда приехала Лиля? Мысли мои метнулись в другом направлении. У нее ведь должен быть мотив. Что, если она и есть окруженный тайной аноним, разославший поддельные приглашения? Скажем, чтобы унизить Такео и показать его отцу, что наследник не справляется даже с мелкой проблемой, требующей только быстрой реакции? Допустим на минуту, что Лиля вынашивает матримониальные планы, что она спит и видит, как бы нарожать иемото детей, которые рано или поздно вытеснят Такео и Нацуми из его души?

Нет, чушь это все, не может быть. Только сумасшедший добровольно полезет в эту ловушку – семейку Каяма. Лиля просто любит приключения, вот и все.

Погруженная в свои мысли, я вошла в дом, следуя по пятам за человеком, показавшимся мне смутно знакомым. И вот он обернулся – о нет! Это был не кто иной, как редактор странички развлечений в токийском еженедельнике. Если он напишет о нынешнем приеме честно и беспощадно, то семья Каяма поникнет под бременем незаслуженного позора.

Плохо дело. Подумав об этом, я вошла в холл и, скинув свои дзори, влезла в тапочки, ощущая на себе тяжелый взгляд стоявшей у дверей Нацуми. Дождавшись, когда я поравняюсь с ней, а редактор со своей свитой скроется в гостиной, она схватила мое запястье и прошипела:

– Сей же час идем наверх, мне нужно переодеться в твое кимоно!

– С какой стати? – От нее так пахло саке, что я невольно отшатнулась.

– С той, что я здесь хозяйка. Мне положено быть красивой, неужели не ясно? – Язык у нее заплетался, скулы каменели от сдерживаемой злости, но в голосе проступало то же отчаяние, что и в голосе Такео пару часов тому назад.

– У тебя разве нет своего собственного кимоно? – Я все еще пыталась воззвать к ее разуму. – А как же блистательное кимоно твоей матери, о котором все говорят?

– Я надевала его в прошлый раз. – Она усмехнулась, и я заметила следы бордовой помады на ее передних зубах. – Не могу же я появляться на людях в одном и том же.

– По крайней мере, это было бы не глупее, чем появляться на людях в чужом кимоно, – отрезала я. – И что прикажешь надеть мне? Твою черную кожу? Или вот эти джинсы, которые налезут разве что на ребенка?

– За нашим домом есть кура, там полно всяких одежек. Найдешь себе что-нибудь подходящее из вещей моей матери, ты ведь любишь винтажные платья! Сейчас дам тебе ключ. – Она долго шарила в ящичках комода, с раздражением задвигая их один за другим. – Куда же он делся? Ах да, наверное, кура открыта. Не иначе как мой братец туда отправился. – Она уставилась на меня, выгнув брови. – Тебе ведь хочется побыть с ним наедине, верно? Вот и отправляйся.

– Ты уже наклюкалась, вот что я тебе скажу. И я никуда не пойду, еще чего не хватало. – Мне хотелось говорить с ней в той же манере, в какой она обращалась ко мне. – А тебе советую сесть и успокоиться, все, кому надо, тебя уже видели и признали несравненной красавицей.

– Ты ничего не смыслишь в японском этикете. – Она заговорила медленно и властно, как будто внезапно протрезвела: – Это торжественный прием, а не просто вечеринка. Одежда здесь значит многое, почти все. Поэтому ты отдашь мне свое кимоно прямо сейчас.

Вот это самое, ты не смыслишь в японском чем-то там, я слышала столько раз, что обидеть меня таким образом невозможно. Я посмотрела ей в лицо и так же властно сказала:

– Что ж, Нацуми-сан, коли так, тебе самой придется сходить за кимоно твоей матери и самой в него облачиться...

– Девочки, на весь дом слышно, как вы ссоритесь! – На нас с размаху налетела тетя Норие. – Я пойду с Рей за этим несчастным кимоно. Я знаю, где кура.

– Ах, это было бы так мило с вашей стороны! – Нацуми торжествующе улыбнулась. – Не забудьте также нижнюю юбку, нижнюю рубашку и оби, подходящие по цвету. Я доверяю вашему вкусу!

– Разве вам нечем больше заняться, тетушка? – спросила я вполголоса. – Кто же останется присматривать за угощениями?

– Цутоми, – радостно махнула тетя рукой в сторону столовой. – Он, без сомнения, справится, мой благоразумный мальчик.

– Раз все так прелестно устроилось, я иду к себе наверх. Разденусь и буду ждать свое кимоно, – с довольным видом произнесла Нацуми.

– Разумеется, – подтвердила тетя. Почтительные нотки в ее голосе взбесили меня до крайности.

– Почему вы так сладко с ней разговариваете? Неужели вы не понимаете, что все подстроено? – обратилась я к ней, не скрывая горечи. – Кто-то определенно ждет нас на этом складе. Туда нельзя ходить, поверьте мне.

– Что за детские выдумки! – беззаботно сказала тетя, включила ручной фонарик, вышла из дома и направилась по садовой дорожке в сторону хранилища семьи Каяма. И в сторону черного грузовика.

– Да поймите же, все дело в этом самом складе, в нем корень зла! – Я догнала ее и пошла рядом. – Когда Сакура залезла в кладовые школы, чтобы украсть керамику, она этим не ограничилась. Следующим пунктом была злосчастная кура, куда вы так торопитесь попасть! Сакура хотела только взять кимоно матери Такео и – по нелепой случайности – сунула нос во что-то такое, чего ей знать было не положено. С таким знанием долго не живут!

– Сакура надевала кимоно покойной Рейко? – Тетя остановилась и поглядела на меня с ужасом. – С чего ты взяла?

– Ну... Я не могу этого утверждать, – пожала плечами я. – Но одно я знаю точно: женщина средних лет, одетая в желтое кимоно из гардероба госпожи Каяма, приходила в магазин господина Исиды. Она оставила на продажу комплект сосудов для икебаны, датированный тысяча девятьсот тридцатым годом. Эти сюибаны принадлежат школе Каяма.

– Ох, нет... – Тетя прерывисто задышала. – Значит, я видела ее!

– Кого?

– Женщину в желтом! Это было утром, в саду стелился непроглядный туман, и я не смогла разглядеть ее лица. Но кимоно было мне знакомо, и я подумала, что это призрак Рейко Каямы. Что она явилась мне!

– Почему?

– Потому что это было ранней весной, в тот самый день, когда... В годовщину ее смерти. И так было несколько раз: она появлялась в моем саду всегда в этот день и всегда в желтом кимоно. И хайку я получала от нее, это вне всяких сомнений. – Тетя Норие торопливо нанизывала слова, будто боялась, что не успеет мне все рассказать.

– Но... Если это была Сакура, то кто же посылал хайку после ее смерти? – подумала я вслух.

– Это призрак, а вовсе не Сакура! – возмутилась тетя. – Дух приходил ко мне, чтобы наказать за мои грехи.

Так, это что-то новое. Кажется, я знаю, что это были за грехи. Я откашлялась и ласково начала:

– Вы и Масанобу... Расскажите мне все. Вы его...

– Да! Я его погубила. Я причинила ему зло!

– Тетушка, дорогая, это не такой уж большой грех, поверьте мне. Масанобу совратил многих женщин, он умело манипулирует чужими чувствами. И злоупотребляет своей властью. Тем более все происходило между вами в те времена, когда это еще не называлось сексуальным домогательством.

– Происходило между нами? – Тетя остановилась в недоумении. – Между нами ничего не происходило, слава милосердным небесам. Я совсем не это имела в виду. Я была причиной смерти его жены, вот что самое ужасное.

– Такео сказал мне, что она упала с лестницы в саду. Как вы могли быть этому причиной? – Я не верила своим ушам.

– Я была там. Стояла у подножия садовой лестницы, срезая желтые нарциссы для очередной выставки. Мои ножницы были слишком тупыми, стебли не поддавались. Подняться наверх за новыми у меня не было сил, я тогда носила Чику и еле ходила, переваливаясь, точно утка. К тому же недавно прошел дождь и ступени лестницы еще не успели просохнуть, это было опасно в моем положении. Я окликнула госпожу Каяма, которая стояла пролетом выше, и попросила сказать кому-нибудь из студенток – а там было еще несколько человек из школы, – что мне нужны новые ножницы. Она сказала, что спустится ко мне сама и отдаст мне свои ножницы и чтобы я не волновалась. От такой чести я заволновалась еще больше, еще бы – жена иемото будет прислуживать мне в собственном саду! Но она была так мила и говорила, что хочет помочь мне с нарциссами... И вот она пошла вниз, и поскользнулась, и полетела с лестницы кувырком, и упала с проклятыми ножницами в руках, и ножницы проткнули ей горло.

Тетя Норие замолчала и уставилась в одну точку.

– Так вот почему вы так горевали, когда увидели Сакуру мертвой в классной комнате? Это выглядело так же, как смерть Рейко? Вы вспомнили все?

– Да, – кивнула тетя. – И не только я одна. Сама подумай: опять находят женщину, у которой из горла торчат цветочные ножницы. И кто находит? Норие Симура! Что за кошмарное совпадение! – Она помолчала и робко спросила: – Ты ведь не думаешь, что в этой кура нас ждет такая же находка? Кто-то хочет подстроить, чтобы я снова обнаружила мертвеца?

– Лучше бы нам подождать полицию, – сказала я отрешенно и спохватилась, увидев удивленные тетины глаза: – Я позвонила лейтенанту Хате. Он пришлет местный патруль, он обещал...

– Так вот оно что! – воскликнула тетя. – Вот что ты делала в спальне Такео, верно? Звонила в полицию. И в ресторан. У тебя было полно забот.

– Да, Такео показал мне, где можно спокойно поговорить по телефону.

– Ты ему доверяешь?

Я задумалась, перебирая в памяти образы, в которых Такео представал передо мной в эти дни. Надменный, избалованный наследник. Гринписовский фанатик, помешанный на экологии и сорняках. Растерянный мальчишка в поисках матери.

– Я думаю, да, – сказала я наконец, понимая, что голос мой дрожит так, как если бы речь шла не только о доверии.

– Вот и попроси его сходить в кура и посмотреть, что там происходит, – неожиданно заключила тетя. – Он мужчина. И он хозяин дома.

Норие хотелось посмотреть на Такео в деле. На храброго Такео, сражающегося с призраками. Она забыла, что цель нашего похода – достать кимоно для его избалованной сестренки – показалась бы ему нелепой. Еще более нелепой, чем она показалась мне двадцать минут тому назад.

– Никто не пойдет в кура, пока не приедет полиция, – сказала я твердо. – Пойдемте в дом, сейчас мне хочется увидеть мужчин семьи Симура. Они ведь поддержат нас в трудную минуту, или как?

Тетя Норие не произнесла ни слова.