Текст книги "Причуды непутевой Артефактницы (СИ)"

Автор книги: Машенька Фролова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 31 страниц)

Глава 13. Нелепая ошибка.

Глава 13

Нелепая ошибка.

Башка сегодня отключилась,

не вся, конечно, – есть могу

(Жизненные двустишья)

Когда я все-таки выбралась к факультету артефакторов, от начала лекции прошло уже пять минут. Спешить большого смысла не было. Какая разница: опоздать на пять минут или четверть часа? Я решила, что никакой – и последствий своей ошибки мне не избежать. К тому же, после пробуждения некро, меня накрыл небольшой откат. Дар успокоился, но в душе чувствовалось нечто, схожее с усталостью. Наверное, будь я человеком или эльфом, то потеряла бы сознание или сильно захотела спать, а так – просто расслабилась.

Оказавшись у корпуса своей расы, а заодно, и специализации, я испытала заслуженную гордость. Длинное, величественное здание, в три этажа, по семь метров в высоту каждый. Большие окна с сюжетами из эпоса и заветами Астарты на витражах. Я знала, что кроме верхних этажей у факультета имелось и три не менее, а то и более внушительных, подземных этажа. Сам корпус был заключен в круг из многоступенчатых колон зачарованного агата, почти как все большие храмы Пантеона в Империи. Само здание сверкало в дневном свете кварцом и зачарованным горным хрусталем, перемолотым в крошку, и нанесенным, в качестве краски, на стены. Все равно, что бриллиант в чернильно черной оправе.

Все это дорогущее, по своей стоимости, убранство факультета не было связано с любовью артефакторов к своей ученической колыбели, или же с тем, что Кирана почитает представителей вымирающей расы. Мы – не высшие эльфы, а Кирана – не Хрустальный Лес, чтобы о нас так пеклись. Просто всех артефакторов обучают на территории Школы взывать и управлять магией Дэса, а это, как я уже упоминала, связанно с огромным риском. Логично, что само место буйства таких энергий должно быть максимально защищенно. Я точно знала, что в стены и землю вокруг на метры вмурованы и вкопаны такие мощные поглотители, рассеиватели и стабилизаторы магофона мира, что маленький, ежедневный конец света Школе не страшен. Достаточно сказать, что за все время существования факультета этот корпус только рос, улучшался, но ни разу не был разрушен. Никому из учеников не удавалось покоробить многовековой поглотительный полог и многометровый слой щитов. Предполагаю, что явись в эти святые стены и сами Боги – пол бы даже не скрипнул.

В отличие от корпуса некромантов, этот не производил гнетущего ощущения на сознание. Скорее ощущение ожившей мечты, сказки. Хотя готова признать, что это только для меня. Другим, далеким от создания артов живущим, корпус – как корпус. Я подходила к кругу арок с тихим благоговением. Сколько же талантливых и гениальных артефакторов обучалось в этих стенах? Даже вообразить страшно и… приятно.

Каждая колонна, ограждающего круга агата, была сделана с выступами-ступенями. На высоте двадцати-тридцати метров располагались небольшие, размером с жеребенка статуи горгулий. Кстати, очень реалистичные скульптуры. Подходя ближе, мне удалось рассмотреть разницу в мордах и размерах двух у главной арки. Даже чешуйки угадывались. Какой-то неизвестный художник не пожалел времени сделать статуи почти живыми.

Когда до прохода оставалось метров тридцать та горгулья, что восседала на правой колонне, дернулась. Моргнула, помотала рогатой головой, клацнула клыками и как живая птица, расправила крылья. Я открыла рот – псевдоразумный артефакт. Какой-то артефактор, возможно даже не один, создал субстанцию, похожую на разумное сознание, поместил ее в артефакт в виде статуи – и получилось то, что сейчас пристально наблюдало за мной. Я встала между двух колон, и с восторгом наблюдала, как уже обе ближайшие ко мне зверюги, разминаются, переминаются лапами с характерным каменным скрежетом, и обе внимательно смотрят на меня.

– Мне туда, – с улыбкой сказала я.

То, что горгульи – охранные арты, я догадалась сразу, но у меня имелся допуск, я первогодка.

– Я артефактор, – все-таки решила уточнить я, все с той же глупой улыбкой.

Животины проводили меня прищуром каменных век. Я уже отошла от колонн метров на десять, когда за спиной послышался клекот и взмахи крыльев. Обернулась и увидела, как горгулья летит на меня с раскрытой пастью. Не передаваемые ощущения, когда видишь, как прямо тебе в лицо, с высоты замковой башни пикирует клыкастое, зубастое и точно смертоносное нечто.

Кому как, а мне стало тоскливо до слез. Даже охранные арты не считают меня артефактором. Вот, как после этого учиться и не думать о собственной никчемности? Мне потребовалось целая секунда, пресловутый такт сердца, от которого все зависит, чтобы вспомнить, что внутри тела у меня мощнейший артефакт, превращающий меня в недоартефактника.

Выставила руки, пытаясь защитить голову от когтей. Но, горгулья, будто понимая всю хрупкость живого тела, врезалась в меня достаточно аккуратно, я бы даже сказала: нежно, точно в корсет. Артефакт принял на себя удар. Я, конечно, охнула и плюхнулась на спину, хорошо приложившись о плиты дорожки затылком, но в целом охранный арт обошелся со мной очень вежливо.

Я удивленно уставилась на статую, а та на меня. Горящие магией глаза смотрели… счастливо. Приличных размеров пасть раскрылась, открывая с полторы сотни острых клыков в три ряда. Арт высунул каменный язык и смачно меня лизнул, напрочь содрав верхний слой кожи и оставив чуть кровоточащую полосу. Я была поражена настолько, что не издала ни звука и не дернулась от ее действий. Но, что-то, возможно, зарождающийся ум, мне подсказывало, что охранный арт, страж корпуса не так должен встречать чужаков. Хотя идея слизать лицо нарушителя до черепа – тоже подходит в качестве кары. Правда, на мой взгляд, сильно отдает божественной карой за грехи, слишком уж необычно и сложно. Простые разумные такого бы просто не придумали.

Зверь расставил крылья и потоптался передними лапами по корсету. Я поперхнулась воздухом. Она резко захлопнула пасть и спрыгнула с меня, примостившись с боку. Хвост поджала, крылья свернула, и морда стала несчастной, грустной-грустной, как у щенка, который нашкодил. Я улыбнулась и, не делая попытки встать, погладила арт по страшненькой морде.

Горгулья счастливо зажмурилась и перепрыгнула через меня. Стала ластиться к другой руке. Я уже смеялась, когда жутковатая скульптура во всю разыгралась и стала тыкаться в меня мордой, уже совершенно точно напрашиваясь на ласку. Встала, и еще с минуту наглаживала животное, прижимающееся к ногам.

Моя тень появилась внезапно. На этот раз передо мной встал почти человеческий силуэт. Горгулья, как увидела новое лицо, тут же хлестнула по тени хвостом, и встав между мной и противником, оскалилась, опустив морду к земле. Тени, естественно, от ее маневра ничего не было, но она все-таки вопросительно повернула ко мне голову, мол: убить или не заметить?

– Фу, – буркнула я арту, – это друг! Нельзя!

Статуя, будто и правда, уловив мое недовольство, съежилась и отошла, виновато пряча глаза. Я запустила руку в тень и выудила из нее свою сумку. Перекинула ремень через плечо, а темное пятно заняло свое место у моих ног, прикинувшись обычной тенью.

– Плохая! – укоризненно сказала я арту. – У нее же моя аура. Она часть меня, как можно было не понять? Или создатель не учил?

Животина пристыженно легла и ткнулась мордой в землю, оставив у плиты дорожки хорошую ямку. Я только головой покачала и двинулась к центральному входу. Горгулья все время, смешно переваливаясь, бежала за мной, оставляя в плитах следы своих не маленьких когтей. У лестницы я остановилась и обернулась.

– Мне надо учиться! – твердо сказала я.

Зверь грустно поник, а над головой разнесся шелест десятков крыльев. Все горгульи на колоннах вокруг запротестовали, а рядом с моей новой знакомой, выворотив пласт земли, приземлилась еще одна морда. И у обоих вид такой несчастный, что и у алхимика сердце дрогнет. Я сжалилась и сняла с одного из браслетов две агатовые заготовки под арты. Небольшие пластинки пропали в зубастых пастях.

– Я освобожусь через два часа, – ласково почесывая между глаз арты, сказала я. – А сейчас погуляйте, но никого не пугать из адептов, а то они у нас, еще маленькие.

Первая горгулья лизнула мне ладонь, но уже куда более нежно, чем щеку, и обе вспорхнули в небо.

– Красавицы! – восхищенно прицокнула языком и вошла в центральный холл.

Внутри корпус факультета оказался так же прекрасен, как и снаружи. Взор показал такое сложное плетение магопотоков, что от ажурности и многогранности цветов даже моему, уже давно привыкшему к магии, зрению стало больно. Лично я не могла сказать: сколько лет или веков этому плетению. Стены, пол и потолок здания напитывали, укрепляли и поддерживали тысячи заклятий и печатей. Какие-то были неумелыми и корявыми, мигали и создавали узлы в движении энергий, а другие были просто произведением искусства. Я шла по коридору второго этажа и рассматривала труды учеников. Мне не говорили, что магию корпуса укрепляли сами ученики, причем это носило какой-то ритуальный характер, потому что печати лежали слоями и примерно на равном промежутке друг от друга во времени. Мне даже показалось, что их накладывали раз в год, причем в один и тот же день.

Пока дошла до нужной аудитории, уверилась, что императорские замки рухнут, да что там, сам мир рухнет, а это здание останется стоять. Из мира могут уйти артефакторы, но факультет останется памятником их мощи и символом того, что они все-таки жили на благословенных землях Аарды. Эта мысль неожиданно воодушевила, так что в аудиторию я заходила в приподнятом настроении, и готовая к справедливому разносу.

Какого же было мое удивление, когда внутри меня встретили семнадцать пар удивленных глаз. Все пары, как одна, округлились, а ротики забавно отвисли. Не удивительно, не думаю, что многие первогодки имели наглость опаздывать на первую же лекцию куратора. Это хамство позволительно адептам, а не ученикам. Меня удивило другое: кроме молоденьких глазенок моих ровесников или почти ровесников, потому что я, настоящая, все-таки была чуть старше первогодок, внутри не было никого.

Я застыла в шаге от входа, предусмотрительно сделав шаг в сторону стены от двери, и огляделась. Восемнадцать длинных, по два метра парт, и с метр в ширину. Каждая из зачарованного дерева и укрыта плотным пологом поглотителем. Не таким, конечно, какой сплел для меня дед, но все же очень достойный аналог. Напротив, почти во всю стену магическая доска, преподавательский стол и кафедра с рабочим, демонстрационным столом. Семнадцать моих подопечных и… все. В аудитории до сих пор не было танара-куратора. Я так опешила, что сама рот открыла от невозможной догадки – танар не явился на свою же лекцию! Может, началась война, а мы не знаем?

Повернула голову в сторону артефакторов, но те, с побелевшими лицами, только вздрогнули. Причем, что удивительно, никто не стал фыркать, что-то говорить или кривиться, только еще больше побелели некоторые, но даже моргать, кажется, коллеги перестали. С чего бы?

Я уже хотела задуматься над этим странным поведением молодняка своих собратьев, но тут прямо в стене около меня открылся спонтанный портал. Из него вышел танар в странной, явно личного покроя, мантии с эмблемой Видьят на плече. В одной руке мужчина держал раскрытую книгу, которую с нездоровым блеском в глазах жадно читал. В другой, у него был ворох свитков. А рядом с лицом порхало яблоко, которое мужчина, не отрываясь от чтения иногда грыз. Проходя между мной и партой, он запнулся об парту, а извинился, почему-то передо мной, но на языке высших эльфов.

Мужчина прошел, все в той же тишине, к лекторскому столу. Небрежно свалил на него свитки и продолжил читать. Портал погас. В тишине хорошо было слышно, как хмыкает мужчина своим мыслям, как грызет яблоко и ерзает в кресле. Минута прошла в молчании, потом кто-то все-таки не утерпел и выразительно кашлянул. Но, мужчина не обратил на это внимания, будто не услышал. Все это было так странно, так не реально, что заставляло напрячься.

Я посмотрела на мага через взор: маг высшей категории, но просто маг. Нахмурилась, и посмотрела уже через тень – и едва не вскрикнула. Молодой, не больше двадцати человеческих лет, юноша, с короткими русыми волосами, прикрывающими уши и челкой. Чуть раскосыми миндалевидными зеленоватыми глазами и прямым носом с горбинкой был артефактором. Причем такого высокого порядка, что я испытала смешенное чувство трепета, восторга и зависти. Волосы мужчины были растрепаны и измазаны в каких-то порошках, мантия с рукавами по локоть была вся перемазана в пепле от неудачных попыток под арты. Я ее уже столько собрала, что в пору, лавку открывать для алхимиков, поэтому ее вид, причем любой, узнаю даже во сне. Еще на нем была плотная рубашка темно-бордового оттенка и черные брюки с пятнами копоти от нейтрализованной огненной магии. А главное: у него не было тени. В сочетании с светло-коричневым пятном на правой нижней скуле и тем, что юноша может открывать спонтанные порталы, я уже знала из какого рода наш танар.

Мужчина всплеснул руками.

– Ну, конечно, как я сразу не понял! – вскрикнул он, уже на драконьем.

От его движения свитки попадали со стола на пол. Я покосилась на учеников. Все сидели уже куда более расслабленно, про меня забыли. Рассматривали мага и посмеивались, корчили смешные рожицы, некоторые уже крутили пальцами у висков.

Я вздохнула – никто не понимает гениев! Пожили бы они с Синим Драконом, когда на него вдохновение находит. Гении, они же, как дети, как маньяки от науки, хотя почему «как»…?

Скользнула к столу, уверенная, что мастер сейчас ничего не видит, кроме формул в своей голове. Подняла свитки левитацией, и стараясь не смотреть на них, чтобы не увидеть лишнего, сложила их на демонстрационный стол. Все так же скользнула обратно к стене и уже хотела просочиться к последней парте, когда юноша отмахнулся от яблочного огрызка, забыв, что вообще подвесил яблоко. Тот отлетел к доске, и оставив за собой дорожку сока, шлепнулся на пол. Маг и этого не заметил, материализовал из воздуха мелок и принялся шарить по столу глазами в поисках бумаги. У него было такое растерянное и напряженное выражение, какое бывает, когда ухватил идею, важную мысль, но боишься ее потерять.

Честно, мне стало, так приятно на душе от этой картины, что слов нет. Как домой попала. Мыслеприказ тени сорвался как-то сам. Пока я запускала бытовушку, чтобы выбросить в ближайшую урну огрызок. Тень метнулась к столу и оставила на его краюшке стопку листов из моего блокнота. Я только головой покачала и с улыбкой двинулась к своему последнему месту, как справа раздался мужской шепот:

– Ну, полный придурок. У моего отца таких целая когорта в Шикнирге имеется. Видно, наш мэтр так занят, что прислал этого обалдуя на вводную, а он, заучка, даже забыл: куда и зачем попал!

Раздался сдавленный смех на несколько голосов.

Сказать, что я взбесилась, было бы сильным приуменьшением, но устраивать скандал было нельзя. Мало того, что я полукровка, так еще и заступаться за мастера – выставить себя, как его подхалимку. Пойдут слухи, еще и у самого мастера стану вызывать море негативных эмоций. Пришлось стиснуть зубы, упереть взгляд в пол, чтобы ненароком не запомнить ауры неудачника и ускорить движение.

– А еще эта бродяжка, к нему подлизаться захотела, видели? – уже женский шепот.

Так и знала!

– Люди все такие, многоликие, хуже гномов, к тому же шалашовка без корней, – это мужской голос.

Смотрю в пол и ничего не слышу! Ничего!

Я уже почти опустилась на лавку около своей парты, когда на весь зал громыхнул властный голос:

– Лура, что с вами?!

Я вздрогнула и резко обернулась. Между партами и столом лектора стоял все тот же юноша. Он был все так же растрепан, но в нем больше не было и следа растерянности и рабочего ажиотажа. Зеленые глаза пригвоздили к полу своей властностью. Мне даже показалось, что магические светильники мигнули от его гнева. Причем злился он, похоже на меня, потому что смотрел так, будто учеников здесь вообще не было.

Я чуть по лбу себя не треснула с досады. А ведь правда, я опоздала, и мне никто права не давал садиться за парту. Быстро развернулась и в два прыжка оказалась у двери. Парты были расставлены по две и каждый ряд на небольшом возвышении, так что получалась широкая, пологая лестница.

– Я задал вам вопрос! – грянул его приятный голос.

Несмотря на гнев, все равно приятный, самую чуточку низковатый, но, несомненно, властный, привыкший к управлению и преподаванию.

– Простите, – вздохнула я. – Имела глупость опоздать, и уважительной причины на это у меня нет.

– Что? – еще больше разгневался танар. – Да при чем тут ваше опоздание?!

Я непонимающе на него уставилась.

Видя мое явное не улавливание ситуации, мужчина как-то резко растерял весь свой гнев и посмотрел на меня уже откровенно пугающе – в том смысле, что в его зрачках мне почудился страх и сострадание. А такое сочетание меня всегда пугало.

– Лура, – уже намного тише сказал юноша, делая медленный шаг ко мне, – вы выглядите так, будто только что выбрались из сражения с гнездом василисков…

Я моргнула и, наконец, сообразила, что так выбило из колеи очень уважаемого мною артефактора. В ужасе стукнула себя по лбу и почувствовала в волосах листья и мелкие ветки.

Твою же…! Я себя в порядок после встречи с драконом привести забыла! С все больше нарастающим ужасом, осмотрела испачканную к грязи юбку, порванную кое-где рубашку. Грязные ладони, нащупала мокрый от крови ворот и, собственно, царапину на шее!

– Простите! – выдохнула я, боясь поднять бешеные глаза на танара. – Это, безусловно, непозволительно. Сейчас!

И не дожидаясь его слов, одновременно запустила: заклятье чистки ткани, удаление запаха, чистки кожи, целилку для царапины (простую, без обезболивания) и бытовушку для волос, чистку для измусоленного корсета и сапог, бытовое для чистки пола (потому что хорошо наследила в аудитории) и сразу чистку воздуха в ней же, (ибо несло от меня кровью, потом и грязью прилично). Заклятий было слишком много, поэтому на пару ударов сердца они окутали меня плотным коконом. Круги магии были и на полу, и над головой, и вокруг.

Когда магия погасла, я, в звенящей тишине, которая стала, казаться мне, еще более полной, чем при первом моем появлении (хотя это и нереально) почтительно, искренне поклонилась и, уже глядя в пол, произнесла:

– Простите меня, такого больше не повториться!

Я стояла и ждала его реплики, но ее не было. Стоя с гнутой спиной, сначала мне было дико стыдно, потом страшно, а потом пришло и недоумение. Но, я все еще стояла в поклоне, потому что мне никто не разрешал выпрямиться, а я приносила извинения. Но, мастер молчал, я даже его дыхания не слышала. А через минуту, которая показалось мне вечностью, вместо недоумения пришла паника. Я закусила губу, чтобы не разреветься или еще что-нибудь не вытворить.

– Кхм…! – выдал танар, справившись с эмоциями, а я уже приготовилась к выговору в личное дело. – Выпрямитесь, магиана, пожалуйста.

Я распрямилась, но в глаза танару не смотрела. Было так стыдно, что хоть сквозь землю проваливайся.

– Ваше имя, госпожа? – спросил мастер, стоя почему-то все там же, где и стоял.

Я через силу посмотрела на артефактора. На его молодом лице читались растерянность и удивление. Если бы я не знала, из какого рода этот артефактор, то могла бы предположить, что он поражен. Но, таких мастеров невозможно поразить, до потери дара речи, поэтому я отмела этот посыл моей эмпатии, как бредовый.

– Я не госпожа. Мое имя Веселина Ристит, полукровка, не из аристократического сословия.

Танар издал странный горловой звук, будто у него воздух в горле застрял.

– Вы Ристит? Это вы?!

Я обреченно кивнула. Ну, почему мое бремя: всегда плевать в душу тем, кем восхищаюсь. Сначала деда разочаровала, теперь вот… Явиться в таком виде к этому артефактору – да, меня отчислить мало!

– Кто на вас напал, лура? – требовательно и уверенно.

Я даже отошла на шаг и изумленно воззрилась на артефактора, тот смотрел на меня с прищуром, будто хотел проткнуть.

– Никто, мастер.

– Вы смеете мне лгать, лура?

– Нет! Я не позволила бы себе такого!

– Тогда, что с вами случилось?

– Я не хочу отвечать на этот вопрос.

– Неужели? – еще больше прищурился маг. – Тогда, позвольте мне сделать предположение, ученица. На вас напали, и вы, лура, были вынуждены применить, как минимум одно заклятье аж третьего порядка! Являетесь сюда в крови и грязи, как будто вас накрыло магическим откатом или, что более вероятно, сильным заклятьем, так же не ниже третьего порядка. И после такого, вы смеете заявлять, что нападения не было?!

Я отошла еще на шаг, но взгляда, слава всем Богам, не отвела.

– Да, утверждаю! Это не было нападением.

– Только не говорите, что у вас случился бесконтрольный выброс магии воздуха, а затем еще и огня, в придачу!? – со злой иронией в голосе, выспросил танар.

– Нет, это была магическая дуэль. Я к своему коллеге претензий не имею.

– Что? Кто посмел вызвать на дуэль первогодку-артефактора?! – от его крика мне показалось: окна вылетят.

А это уже не просто наглость и беспардонность. Это нарушение всех возможных этик и кодексов чести, каких только возможно.

Я сжала челюсти и распрямилась.

– Вы не имеете права об этом спрашивать! – четко выговаривая каждое слово, сказала я, будто уже была на суде. – Общеизвестно: если соперники не имеют друг к другу вопросов или претензий, то заклятья в поединке не рассматриваются, как боевые. Это правило действительно не только на территории Империи Кирана, но и почти по всей Аарде. Межличностные отношения магов – их личное дело, мастер, независимо от их расы, пола, направленности дара и положения в обществе! Указ от первого года основания четырех Видьят, созданный Великими Основателями и подписанный сотней Истоков Рода всех разумных рас.

– Да неужели…? – многозначительно протянул танар.

Зеленоглазый выудил из кармана мантии маленький записывающий кристалл, щелкнул пальцами, превращая его в магический вестник, который тут же пропал в воздухе.

– Я не могу заглянуть под ваши щиты, лура, без вашего разрешения. Но и того, что я вижу мне ясно, чтобы понять – ваша аура разодрана почти в клочья. Будь на вашем месте любой другой, он был бы уже в целительской или у подножья Пантеона.

Демон, демон, демон и иже с ними! Ну, почему я такая глупая?! Это ж надо – так опростоволоситься!

– Ни один охранный артефакт или заклятье не сработали, – сказала я. – Значит и в глазах защиты Школы, произошедшее не что иное, как добровольная магическая дуэль, коих ежедневно здесь происходит не меньше десятка!

– Возможно и так, но решать этот вопрос буду не я, ученица! Я уже сообщил всем ответственным лицам о произошедшем.

Мне оставалось только кивнуть и сделать вид, что это меня совсем не трогает.