Текст книги "Причуды непутевой Артефактницы (СИ)"

Автор книги: Машенька Фролова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 31 страниц)

Причуды непутевой Артефактницы – 1 история

Глава 1. Начало пути

Глава 1

Начало пути.

«Оптимизм – это недостаток информации.»

Фаина Раневская

Я спокойна!

Я совершенно спокойна...

Вдох и выдох. Дышим ровно и ни о чем не думаем.

У меня в голове нет плохих мыслей, нет вообще никаких мыслей...

Я – чистый разум!

Я спокойна!

Еще один медленный выдох – и открываю глаза.

На алтаре, в окружении красных свечей лежит очередной, вурдалаки ведают какой по счету, кристалл. Мыслеузор уже готов. Сто раз его проверила. Он именно такой, как в книге. Я собираюсь с силами – и вплетаю в него свою энергию.

Между пальцев появились язычки теплых потоков. На моих глазах они собрались в единое облако и впитались в кристалл. Тот, на миг сверкнул, нагрелся, потух и... рассыпался! Опять!

Вот... чтоб вас всех...! Да что же я делаю не так? Уже же все перепробовала, а сила внутри не держится, хоть тресни.

Но, мы не сдаемся без боя! Я все-таки зачарую эту заразу. Я буду не я, если не смогу. Встала со своего стула, прошлась по комнате к шкафу, за стеклянными дверцами которого хранились кристаллы-пустышки. Цапнула очередной, вернулась к рабочему месту, застеленному специальным пологом-поглотителем.

Если бы не этот подарок, то каждая моя новая попытка стоила бы не только кристалла, но и мебели. А так, вся магия впитывается пологом, а не прожигает стол с полом. У меня уже спина отваливается, руки гудят, глаза болят от постоянного прищура в полумраке, а этот кристалл все никак не зачаровывается, верфы* его задери!

Водрузила пустышку на подставку и принялась готовить новый ритуал. Все же просто, как пентаграмму вызвать. А я все равно не могу. Уже третью ночь бьюсь! Столько этих стекляшек из горного хрусталя перевела – аж самой страшно. Чует моя чуйка, что скоро все местные эльфы-ремесленники будут работать только на меня.

От обиды даже глаза заслезились, но я тут же взяла себя в руки. Сдаваться нельзя! В готовое зелье смахнула собственную слезинку – а чего добру пропадать? Над ковшиком заклубился серый дымок, а ароматы благовоний перебил чуть резкий запах соли. Благовония эти должны были мне помочь очистить разум, оставив в голове лишь нужный мыслеузор, а на деле только наградили ноющей болью в висках.

Я кинула в варево, еще и щепотку пепла драконьего пламени. Редкая и мощная штука. Получается она, только если пламя попадает на камни кровавика. На Аарде* залежи этого камня только на склонах пары хребтов у Обман-моря. Обычно этот пепел добавляют в самом конце, уже на готовый предмет, но магия не стоит на месте, а потому я, как истинный ученый, буду экспериментировать. И потом, мощь настоящего живого пламени тоже лишней не будет. По всему же видно, что у меня просто силенок не хватает эту пустышку, как следует напитать, вот узор и не держится в материи, а с моей слезой и пеплом, может, получится. Пламя свечей посинело и испуганно стало уменьшаться, а собственная тень повертела пальцем у виска.

– Какие мы умные! – возмутилась я. – Тогда, может, кто-то тут посоветует что-нибудь, а?

В ответ, естественно, тишина. Не станет никто из них со мной говорить. Да и не в той я сейчас плоскости пространства, чтобы их выслушивать.

– Тогда, не лезь под руки с критикой! – рявкнула я, собственному расплывчатому силуэту на стене.

Тень выразительно пожала плечами и отвернулась.

Я только удовлетворенно хмыкнула и потянулась к котелку, на поверхности бурлящей массы уже появилась серебряная пенка, а значит, готово. Щелкнула пальцами, чтобы загасить огонь под маленьким ковшиком, и принялась стряхивать со стола остатки прошлой попытки. Я бережно собрала пыль от кристалла в очередной мешочек, завязала его тесемки потуже и закинула в ящик стола. Тот охотно отодвинулся, но вот обратно задвигаться не собирался. Плотно забитый доверху такими же мешочками с пылью. Шипя и ругаясь, все-таки, кое-как задвинула его на место и уселась в кресло. Краем глаза заметила, что пара язычков пламени старательно слезает с фитилей и пытается смыться по свечам вниз. Ползут синими червячками медленно по восковым столбикам и думают, что я их не вижу, раз занята.

– А ну стоять на месте! – заорала я.

Остальные огоньки вспыхнули ярко и почти не дрожали, всем своим видом выражая, что вот они-то тут работают и сбегать не намерены. Провинившиеся, так и оставшиеся синими, язычки, потрескивая и отбрасывая искорки, вернулись на фитили и выпрямились.

Тень на стене выразительно развела руками, мол, что с них возьмешь? Этот вечный заговор против меня моих же вещей, порядком достал, но я сдержалась, пообещав себе провести внушение всем здесь присутствующим после зачарования.

– Эх вы...! – укоризненно покачала головой. – Вот все свечи, как свечи, а у меня просто сборище лентяек.

Шумно выдохнув, я еще раз вгляделась в энергетическое поле. Запущенное заклятье уже очистило пространство комнаты от ауры прошлой попытки, и теперь можно было работать снова.

С надеждой и раздражением подошла к ковшику с зельем. Провела над ним рукой – и раствор послушно превратился в эфир, покрывая мои ладони собой, как перчатки. Отогнала все плохие мысли, с трудом добилась чистоты самой себя и склонилась над кристаллом. Тот, поспешно, даже жадно впитал эфир. Едва заметная пленка мигом влилась в состав хрусталя и теперь стала основой для моего узора. Вот теперь, точно должно получиться! Я воспряла духом – и отправила узор из собственного сознания к рукам, там он разбился на десять одинаковых потоков и вышел из кончиков пальцев язычками зеленоватого пламени.

Я проверяла снова и снова его рисунок – все было идеально. Энергия уже перешла в облако, стала плавно погружаться в кристалл, и тут я совершила ошибку. Я разозлилась, в голове промелькнула мысль, что у меня опять не выйдет. Все бесполезно! Ну и конечно, я разозлилась на себя, на работу, на тень, да на всех. Это заняло всего мгновение, но его хватило.

Я успела заметить, как изменился цвет энергии, став бордовым с вкраплениями фиолетового. Миг – и узор скрылся в кристалле. Я смотрела на него, но ничего не происходило, потом подняла глаза на стену и вздрогнула.

Моя тень, импульсивная и уверенная в себе, едва ли не больше, чем я сама, в испуге зажала собственный рот обеими руками, посмотрела на меня и рванула из лаборатории.

И это не шутка. Она и впрямь оторвалась от меня, скользнула по стене на пол, потом в щель под дверью. Хотелось выругаться на смеси всех ругательств, которые знала, но тут послышалось странное шипение, тихое, которое быстро перешло во все нарастающий гул, давивший на уши. Я отступила к окну на шаг. Кристалл задрожал. Эти звуки показались знакомыми, но откуда? Догадка пришла в тот момент, когда по прозрачной поверхности хрусталя пошли багровые трещинки.

Мой взмах рукой, чтобы укрыться под щитом, слился с оглушительным БУМ!

Меня, вместе с частью стены и окна, отбросило на десяток шагов от дома. Дым, пепел, щепки, осколки и просто мусор разметало по всей большой поляне перед садом.

Я лежала и пустым взглядом смотрела в небо, пока над головой пролетали обрывки защитных заклятий вперемешку с остатками моих свитков. Краем глаза я заметила, как ветер подхватывает догорающий полог-поглотитель – все, что осталось от моего стола, как я понимаю.

Вокруг тишина, почти свежий воздух и ночь. Я лежу, любуюсь видами и... злюсь! Могучая Астарта, за что ты так со мной?!

– Кхм...кхе...! – тихо прокашляли где-то слева над головой. – Воды или отвар?

– Отвар.

Я устало повернула голову и увидела, как из перемазанной сажей колонны по пояс показался Даремор. Он был, как всегда, в своем темно-сером фраке с небольшой бабочкой под массивным кадыком. И был все так же невозмутим, впрочем, как и всегда. Мертвенно бледное лицо спокойно и непоколебимо, как горные вершины.

Как же это бесит!

Особенно сейчас, когда все громче кричат обитатели дома. Вокруг крики, шум, гам, запускаются оборонительные заклятья, кто-то плачет, наверное, гнома-кухарка, еще полыхает магический огонь со стороны моей комнаты, а этот вамп умиротворен, словно ничего и не случилось.

Бесит!

Он скользнул по мне безразличным взглядом и протянул поднос с глиняным кубком. Я молча села, протянула руку, взяла кубок и выпила предложенный отвар. Он опять был прав: пить хотелось страшно. И откуда он все знает? Появляется всегда в нужный момент и всегда с уже готовым решением. Ведь знал, что я попрошу отвар, но все равно спросил. Зачем, спрашивается? Молча вернула кубок на поднос.

– Госпожа еще что-то желает? – учтиво уточнил вампир.

– Нет! – буркнула я.

– Могу ли я высказать предположение?

– Ну, давай.

– Возможно, госпожа не захочет, чтобы ее волосы оставались такими? – он протянул мне овальное зеркало.

Я посмотрела на себя и с трудом сдержала смех. Мало того, что волосы стояли торчком, как будто я их смолой обмазали и дали застыть, так они еще и переливались всеми цветами заката и слегка дымились.

– Вурдолаков сын! – тихо выругалась я и принялась снимать с волос остатки магических потоков.

Вамп стоял рядом и смотрел куда-то поверх меня. Дождался, пока я закончу, потом убрал зеркало за спину и учтиво, в своей манере, хрипловатым голосом уточнил:

– Позвольте узнать, могу ли я приступать к ремонту дома, госпожа?

– Да, можешь!

– Как вам будет угодно, – он поклонился, что выглядело весьма забавно, учитывая тот факт, что его ноги все еще были внутри колонны, и исчез, растворившись в закопченном мраморе.

Я только вздохнула и огляделась. Н-да, как я и думала, от моей комнаты не осталось и следа. Теперь на первом этаже нашего дома в правом крыле красовалась приличная дыра, а все стены были в разводах мгновенного магического пожара. Печати сдержали силу взрыва, не дали рухнуть всему дому или разнести соседние с моей комнаты, но сила драконьего пламени прилично подпортила сооружение. По ходу моего полета снесло несколько деревьев и кустарников, трава так же не пережила геноцида. Теперь я сидела аккурат посередине выжженной тропы, с десяток шагов шириной и, Боги знают сколько, в длину, на которой только песок и остался. Видимо, волна магии разошлась во все стороны, но, натолкнувшись на защитные печати, развернулась и ушла в одном направлении, как пущенный магом огненный шар. Хорошо еще, что моя комната для работы не находилась в подвале или на чердаке, а именно с краю, иначе бы родовое гнездо рисковало взлететь на воздух.

Я встала и медленно поплелась к крыльцу. Получать разнос. На ступенях меня уже ждали.

– Дедушка, я не хотела! Так получилось! – залепетала я.

– Будь проклят тот день, когда я им стал! – сурово выдал мужчина с седой короткой бородкой по линии скул и подбородка.

Под его пристальным и гневным взглядом я потупилась. Стало почти стыдно.

– Веселина, девочка моя, ты знаешь, я люблю тебя, как любил твоих родителей, но это переходит уже всякие границы! Причем в буквальном смысле! Ты хоть представляешь, что облако от взрыва уже дошло до соседей, там все сторожевые горгульи сейчас стонут, словно стая упырей на равноденствие!

– Дедушка, но у меня почти получилось! Я почти смогла зачаровать артефакт огненной магией.

– А слезу свою ты зачем туда добавила? – почти ласково спросил он, прищуривая вертикальные зрачки, что говорило о бешенстве родителя красноречивее всего, потому как контроль над иллюзией внешности артефактники теряют только от неописуемого гнева.

Я сжала кулаки. Тень, моя поганская тень, чтоб ее...! Она меня сдала!

– Я думала...

– Вот только не надо мне врать! Этого ты точно не делала! Разве ты не знаешь, что нам нельзя вкладывать свою плоть в артефакты, по крайней мере, пока артефактник не научится управлять своей силой настолько, чтобы регулировать ее выброс. А ты не умеешь! Это всякие ведьмы могут зачаровывать своими слезами, потом и волосами. Это некромантам позволительно резать себе руки и капать кровью на пентаграммы! Но, мы на такое права не имеем, и ты прекрасно знаешь почему! – он сорвался на крик, потом шумно выдохнул и, прикрыв глаза, опустился на потрескавшиеся ступени. – Вот скажи мне, ты хоть представляешь, что бы было со всеми нами, если бы здесь не было моих барьеров?

Я кивнула. Постаралась изобразить всем своим видом раскаянье. На самом же деле я точно знала, что ничего бы не случилось. Этот дом и все его обитатели уже столько лет под защитой магии моего дедушки, что даже если он не поставил бы барьеров – все остались бы живы, так же как и сейчас.

– Все! Сил моих больше на тебя нет! Сейчас иди, восстанавливай сад, чтобы к восходу третьей луны парк был, как новенький. Я уже пригласил новых фэйри. Старые сразу после взрыва подали прошение о переезде! Уже девятая семья лесных хранителей отказывается жить в нашем парке! Это просто немыслимо! Так вот, они прибудут к рассвету, так что все вернуть, как было, и даже лучше, поняла?!

– Угу... – я снова кивнула, а что еще делать-то?

– А после этого отправляйся к себе отдыхать. Завтра, как проснешься, собирай вещи!

– Что? Дедушка, пожалуйста, не надо! – испуганно вскинулась я.

– Надо, Весенька, надо! Я сам уже не могу с тобой ничего сделать, поэтому отправляйся туда, где с тобой смогут справиться, может, ты еще не окончательно потеряна для нашего мира.

– Но, дедушка, там же ведьмы, там эти труполовы, там же вампиры и... оборотни!

– Именно! Может общение с другими расами научит тебя уважению и дисциплине! Все! Разговор окончен!

Дедушка растворился в воздухе, а я так и осталась стоять в полном шоке.

Меня всегда пугали этим местом и угрожали, что если я не стану прилежной ученицей, то отправят именно туда.

Я никогда не верила, не думала, что меня могут так наказать. Не предполагала, что этот день настанет.

Но вот он, кажется, настал!

Меня, Веселену Ратри*, последнюю из рода великих артефактников, отправляют в этот приют для особо бездарных – в Северную Видьят. И теперь я, кажется, адепт!

Глава 2. Вступительное приключения

Глава 2

Вступительное приключение.

Вы мне хотели жизнь испортить?

Спасибо, справилась сама!

(Жизненные двустишия)

Как ни прискорбно признавать, но мой дедушка, Элвин Ратри – один из самых известных артефактников нашего мира, по совместительству оказался, еще и самым упертым.

Он не отменил своего решения. И нетрудно понять из-за чего. Новость о моем отъезде из родового поместья Ратри облетела все окрестные семьи быстрее проклятья на равноденствие. Наши благородные соседи, в едином порыве, закатили маленький праздник.

То и дело до ушей доносились звуки музыки. Ребята не скупились – и наняли эльфийские труппы. Служанки судачили, что вино всех мыслимых и немыслимых сортов лилось рекой. Соседи праздновали мой отъезд из Хаса*, как рождение в собственном доме истинного мага первородного дара или заклинателя разума.

Против дедушки никто и никогда не решался открыто выступать, так и оставалось по сей день. Несмотря на то, что он уже пару сотен лет, как ушел на покой. Хотя и это утверждение весьма спорно, но оно было официальным. Все в доме, как и я, были уверены, что мастер Ратри просто играет роль старика, но если потребуется, даст фору любому юнцу.

Вокруг его имени ходило столько слухов, что указать этому магу на непутевость собственной внучки мог бы только самоубийца со склонностью к очень мучительной и долгой кончине.

История моего появления под крылом дедушки покрыта тайнами и мраком. Дело в том, что моих родителей и сестру моего отца убили. Кто и зачем это сделал – лично для меня не имело никогда особого значения, а дедушка не спешил откровенничать сам. Скажу сразу, что я не помню ни своих родителей, ни детства. Все мои воспоминания начинаются примерно лет с девяти, и то все, как в тумане. Так что, что именно со мной случилось, я знаю лишь по редким и обрывочным рассказам деда.

Он нашел меня в приюте для Порченых – месте, куда отвозят детей, у которых с магией полные нелады. В нашем мире, где каждый хоть немного маг или чародей, рождение подобных малышей – неприятная данность. Магия в теле ребенка становится разрушительной и медленно убивает своего носителя. Иногда это можно остановить, а если нет – то разумного отдают в такой приют. Меня и отдали, посчитав обычной сироткой, которых в то время было много.

Дедушка через какое-то время вернулся из своей последней поездки по приказу императора Нолана II. Он рассказывал, что когда узнал о случившемся с моими родителями, сразу бросился на мои поиски, но на них ушло слишком много времени. К тому моменту, когда он все-таки нашел меня, от его внучки мало что осталось.

Оказалось, что дело не в ошибке природы, как решили местные знахари, определяя меня в приют, а в проклятье. Убийцы моих родителей попытались убить и меня, но что-то пошло не так, и проклятье стало убивать меня медленно.

Я всегда была благодарна дедушке за то, что он спас мне жизнь. Хотя сам он всегда опровергал это утверждение. Говорил, что спас меня не он, а его хороший друг, который отдал за это большую плату. Какую именно: он никогда не уточнял, как и не стал называть мне имени спасителя. Чувствуете, что ответов куда меньше, чем вопросов?

Жизнь мне, вроде бы, сохранили, но не сознание – во мне остались жалкие крохи от души, осколки, можно сказать. Поэтому сознание вернулось ко мне окончательно только в возрасте двенадцати, если не тринадцати лет. Дальше последовало долгое лечение зельями и заклятьями, чтобы сделать из ребенка, не способного к обучению, речи и прочему, что составляет полноценную жизнь разумного, более или менее сносную особу.

Как по мне, так его план с треском провалился. За годы меня привели в чувство, хотя в это уже и сам дед не слишком верил. Он даже иногда признавал, что веру в нем поддерживали только письма от того загадочного моего спасителя. Он, по словам мастера Ратри, неизменно оставался единственным, кто верил, что и меня, и мой разум, и мою душу можно спасти.

В конечном итоге я выросла и стала неотличима от прочих девушек. Никто, кроме дедушки, нашего Даремора и меня не знал о странностях начала моего жизненного пути. По каким-то причинам дед всячески скрывал тот период не только от посторонних, но и от меня. Случалось, что я давила на него с расспросами, и он по крохам, крайне неохотно, но выдавал кое-какие сведения. Его историй о том, как я металась в бреду, кричала и буквально выла, пока ко мне не прикасался тот таинственный спаситель и не делился со мной своей силой, мне хватило, чтобы перестать задавать лишние вопросы.

Как выглядели мои родители? Чего хотели убийцы, и с чего вдруг им приспичило убить не только их, но и меня? И еще множество вопросов, которые периодически всплывали в моей голове, так и остались без ответа.

Когда я, наконец, стала тем, что имею сейчас, из моей памяти растворились не только скудные обрывки из прошлого, но и образ друга деда. Мастер Ратри, несмотря на такое положение дел с моей бедной головой, все равно продолжал втолковывать мне, что я обязана этому незнакомцу жизнью, своей бессмертной душой и умением колдовать, а потому должна быть благодарна ему настолько, насколько может быть благодарен любящий ребенок своему отцу.

Годы шли – и его воспитательные беседы дали свои плоды. Я научилась практически боготворить этого незнакомца, а дедушка покровительственно улыбался и обещал, что если Боги позволят, то мы встретимся, и я смогу продемонстрировать этому герою всю свою мощь и таланты рода Ратри.

Обещания обещаниями, но время неумолимо утекало, а таланты рода во мне так и не проснулись.

Точнее магия артефактников во мне бушевала словно океан, который заточили в амфору для масла. Сила буквально распирала меня, а от этого, как вы уже поняли, страдала не только я, но и все поместье, включая постройки, сады и даже землю. Я, несомненно, была дочерью своих родителей и внучкой своего деда, но, сколько бы ни бились со мной учителя, артефактником я так и не стала. Любая моя попытка сотворить что-то путное обращалась не просто провалом, а опасным приключением для всего, что было рядом.

Последняя история с кристаллом добила терпение моего родителя. Заблокировать силы в моей крови он отказался наотрез, хотя ему многие это предлагали не раз и не два. Домашнее обучение не помогало. Я легко могла колдовать на уровне среднего мага, но вот с артефактами у нас была вечная война.

Честно говоря, я понимала мастера Ратри, когда он принял такое решение и велел отправить меня в Видьят, но страх перед этим местом был сильнее любого, даже самого властного голоса разума.

Дело в том, что артефактники – совершенно особенные существа. Их нельзя назвать людьми, эльфами, вампирами или кем-то еще. Совершенно особенный вид созданий, хотя внешне мы похожи на людей. Каждый артефактник – создатель, властитель и покровитель своего уникального пространства. Он черпает свою энергию именно из этого места, хотя я не стала бы называть это место миром или реальностью. Это просто Место, куда имеет доступ только один разумный – его творец. Его принято называть Дэса*.

Мы легко можем колдовать, но любое наше колдовство способно легко разорвать ткань реальности мира, уничтожить все живое. По этой причине среди артефактников и нет тех, кто практикует привороты, пробуждение мертвых и прочие фокусы, которыми развлекаются другие расы. Мы творим своей силой по-настоящему мощное колдовство. Такое, какое переживает эпохи, целые народы, да и миры в целом. Нас с большой натяжкой называют магами, но это смешно. Мы не маги. Мы – те, кто дарует силу магам и колдунам. Артефактники или Артефакторы! Звучит гордо и страшно, если вдуматься.

Но, думать я не люблю, поэтому и не боюсь. Вообще благодаря проклятью, которое все еще висит надо мной, словно стая птиц киа над путником в Бурой Пустыне, я не думаю о прошлом, не стремлюсь в будущее, а существую тут. Вот прям тут, здесь и сейчас. Сейчас я могу жить полной жизнью, но сила дремлющего заклятья в любой момент может наброситься на меня – и тогда, всему наступит конец. Я не слишком отличаюсь от обычных разумных. Только я всегда знаю, помню о том, что каждый мой вздох может стать последним, а это придает моему существованию особую остроту, пряный привкус легкого страха и бесшабашности. Мне нечего терять просто потому, что когда-то я уже все потеряла. Я ничего не приобрету просто потому, что у меня никогда ничего не будет.

Эта мысль может пугать и отталкивать, но только сторонних наблюдателей. Меня же она успокаивает и даже окрыляет. Благодаря этому пряному аромату, моя жизнь обрела совершенно уникальный привкус интереса. Я словно утопающий, которому удалось вырваться из водной пучины и глотнуть воздуха. Каждый миг, час и день для меня, как первый жадный вдох прохладного бриза. Я живу настолько, насколько вообще возможно жить, и это прекрасно!

Но, общение такой артефактницы, которая не контролирует свои силы, с другими расами можно назвать... натянутыми. Оборотни, например, загривком чувствуют во мне силу, и даже самые мелкие щенки пытаются меня убить. Вампиры спят и видят, как поглотят с моей кровью толику моей силы, чтобы стать еще могущественнее, а заодно и уберегут собратьев от мнимой угрозы, которую ощущают их вторые ипостаси.

Для них мой запах сродни запаху свежей выпечки для голодающего – просто невозможно устоять и не откусить кусочек. Для магов я – слабое звено, и, опять же, интересная игрушка для опытов. Артефактники во все времена привлекали магов, ибо каждый втайне мечтал пробраться через нас в наше Место. Ведьмы и колдуны видят во мне предмет зависти. Они чувствуют мою силу, потому что я не могу ее скрыть от посторонних глаз, и сгрызают себе не только ногти, но и руки до локтей в приступе жадности. Ведь мне практически любой их фокус дается так легко, что даже не нужно читать заклинания.

Это суровая реальность моего вида. Артефактники всегда одинокие существа. Многие из нас уходят в горы и леса, прячутся в такие укромные уголки, где нет, не только магии, но и любых разумных. Не проходит и десятка лет, чтобы где-то в нашем мире очередной жаждущий не прибил одного из нас. А теперь вообразите, что будет, если на такую, как я нападут? Силы в моем теле слабо слушаются моих увещеваний, как показал недавний взрыв. Для себя я практически не опасна, а вот для прочих – вполне себе трагедия. К тому же у таких как я есть одна премерзкая черта – мы не можем причинять вред тем, кто живет в нашем мире! Нет, не то чтобы совсем, но убить артефактник не способен. Просто, в самую последнюю секунду у него не поднимется рука добить обидчика.

В довершение ко всему я бы добавила, что я сама то ли от природы, то ли от проклятья крайне самодостаточная девушка. Я люблю быть одна, погружаться в собственный внутренний мир, в книги или природу вокруг. Думаю, не стоит говорить, что у меня нет друзей, и никогда не было. У меня нет даже сносных знакомых.

А Северная Видьят – это не только единственное место в нашем мире, где обучают артефактников, но и просто огромное учебное заведение. Я бы даже сказала, заслуженно коронованная Высшая Школа Колдовства. Вообще-то в Империи их четыре, не считая мелких, совсем слабеньких дарсан*.

Дарсаны никто не считает за учебное заведение до такой степени, что даже в официальных грамотах пишут их имена с маленькой буквы. К примеру: для лечения простуд в деревнях хватит обучения в дарсане, а вот должность в имперской гвардии может получить только тот, кто закончил одну из Видьят. Выше ценится только обучение у темных и светлых эльфов, но у них даже для сородичей слишком жесткие стандарты, что уж говорить о других расах. Так что для нашей Империи, да и для всего мира и парочки соседних, Южная, Восточная, Западная и Северная Видьят по праву считаются лучшими учебными заведениями, которые не только дают наивысшее по качеству образование, но и служат многим политическим, экономическим и культурным целям. Там учатся представители всех рас для того, чтобы укрепить дружбу и понимание между подрастающими поколениями.

В нашей истории были целые кровавые эпохи воин одних с другими. В те времена гибли миллионами только потому, что остроухие ненавидели клыкастых, или, скажем, любители волчьих шкур презирали обычных короткоживущих.

Примерно три тысячи лет назад из-за особо кровавой и продолжительной войны были полностью уничтожены красные эльфы, и на грани уничтожения оказались оборотни с вампирами. Но если вы думаете, что гибель целой расы утихомирила остальных, то совсем наоборот. Этот факт воодушевил оставшихся на еще большие распри. И когда уже казалось, что кровь будет литься вечно, случилось маленькое чудо или большая беда, это как посмотреть. Ткань реальности разорвалась настолько, что наш мир оказался на грани гибели.

Первыми умерли Боги. Три Бога-Стража погибли мучительной смертью, из-за чего в мире появились ядовитые ветры, сильнейшие проклятья, кровожадная почва в некоторых лесах и еще куча всякой пакости, с которой сейчас приходиться мириться, потому как бороться нереально. Появилось такое уникальное явление, как Прорывы. Остальные небожители с трудом удерживали захватчиков, которые стремились поглотить нашу магию, души и силу наших Творцов.

Но, как бывает в самый страшный момент, – появились герои. Ими стали несколько магов и артефактников. Они принесли себя в жертву, но спасли наш мир. После этого ужасающего события четверо магов все-таки выжило. Они-то и основали четыре Видьят в четырех уголках Империи, как самого большого из государств. За что их и прозвали Основателями.

После этого крупных войн не было. И оставшиеся счастливчики, скрипя зубами, принялись налаживать дружеские контакты. Между нами говоря, я уверена, что даже спустя тысячелетия у них не слишком выходит, но так есть и по-другому, наверное, не будет.

Мои немногочисленные попытки общения с разными расами не приводили ни к чему хорошему. Рано или поздно всегда кто-то страдал. Либо я, от разочарования и душевной боли, либо они – от неудавшейся попытки убить меня или победить в каком-нибудь бою, споре, соревновании. Со временем я научилась не искать дружбы или любви от других, а от артефактников мой дед меня, по неизвестным причинам, прятал, как самую большую ценность.

И вот теперь мне предстояло отправиться туда, где вместе пытаются ужиться самые разные существа с историей вражды в крови от сотворения мира. В место, где каждый будет видеть во мне либо соперника, либо сладкий кусок. В место, где мне придется притереться с теми, кому я не могу навредить и кого боюсь. Не думаю, что кто-то бы на моем месте особо сильно радовался переезду.

Я собирала свои пожитки вместе с провинившийся тенью. Эта паразитка пыталась скрыть от меня факт предательства. Надеялась, что я не смогу прочесть ее прошлое. Ссориться со своей тенью – все равно, что ссориться с собой, но у нас с ней такие отношения, что одной ссорой больше, одной меньше – ничего не изменит. Уверена, что если бы она могла сбежать от меня или убить, то: сделала бы это, не слишком долго раздумывая. Нет, обычно артефактники ладят со своим тенями, потому что именно они являются проводниками силы из нашего Дэса в реальный мир, они же и двери в него. Но я, похоже, исключение из всех правил.

После полуночи со сборами помогал Даремор, и его умиротворенное, всегда невозмутимое и надменное лицо успокаивало. За несколько дней плотного общения с этим вампиром я даже стала ловить себя на том, что невольно копирую его манеру говорить, движения и выражение глаз. Он всегда появлялся бесшумно. Вот и в этот раз его появление стало сюрпризом.

Я только закончила упаковывать любимые книги, которые старательно откладывала в отдельную стопку, и рухнула перевести дух в одно из кресел. Тень, распластавшись на ковре, старательно превращалась то в одно ругательное слово на эльфийском, то в другое, чем выводила меня из себя.

Внезапно из потолка, прямо в центре комнаты показался вампир в своем обычном сером костюме: рубашке с белоснежным воротником, камзоле с широкими лацканами и коротком жилете. Он прошелся по потолку, шагнул на стену, прошелся по ней и, наконец, оказался около моего кресла. Мы с тенью молча наблюдали за его передвижениями. И я невольно поразилась его идеальной осанке. Не вампир, а просто скала! Статуя из церейского гранита, а он, как известно, самый прочных из минералов. Его лицо, как всегда, было непроницаемо и совершенно спокойно.

– Прошу простить меня, госпожа! – проговорил он вместо приветствия.

– За что? – тут же брякнула я.

– Я опоздал на четверть часа, – спокойно ответил он. – Сие, конечно, не моя вина, а поварихи, изволившей задержать меня на кухне, но все же с моей стороны – непозволительная дерзость.

Тень превратилась в горизонтальную запятую с двумя точками под изгибом хвостика, что на эльфийском означало: "?!", а на гоблинском: "Что за хрень несет этот придурок?!". Я не выдержала и рассмеялась. Вампир, конечно же, заметил издевку моей тени, но тактично или высокомерно проигнорировал ее шутку. По нему никогда нельзя понять: тактичен он или просто считает всех вокруг себя ниже собственного достоинства. Интуиция подсказывала, что даже в нашем императоре меньше высокомерия, чем в этом дворецком.