Текст книги "Смесь бульдога с носорогом"

Автор книги: Маша Стрельцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

После я не мешкая пошла в ванную и, расчесывая волосы, защитила себя от переноса болезни. Я не хотела быть сумасшедшей. Если честно, то я за то время пока проводила обряд, сто раз покаялась в этом, но отступить уже не могла. Остается только надеяться, что через недельку я не стану кукарекать и объявлять себя Великой Клеопатрой или фрейлиной Кодзайсё.

После этого я посмотрела на часы – было всего два дня, однако я плюнула на все, взяла в руки Библию ведьмы и пошла в спальню. Пришла пора подумать о мешке с баксами. Поэтому я улеглась в постельку восстанавливать силу и заснула, предварительно сунув Книгу под подушку. Интересно, почему все ведьмы держат их там?

Естественно, поспать мне не дали.

Телефон звонил и звонил, врываясь в мой сон. Прошло по крайней мере минут десять, пока я с тоской не осознала – придется встать и взять трубку.

– Да? – буркнула я нарушителю моего сна ничего не предвещающим хорошего голосом.

– Лиисонька, – рыдала трубка, – Лисонька…!

– Кто это? – опешила я.

– Это Алка, помнишь меня, Алка Кротова.

Алку я помнила – в детстве она постоянно успевала перед контрольной занять место со мной за партой раньше всех. Я всегда поощряла пороки и без слов давала списать всем нашим лентяям. Помню, как однажды после экзамена я встретила у школы свою подружку классом старше, мы поболтали и я, наконец, не выдержав, возмутилась «Слушай, Саблина, почему ты меня не спросишь, как я экзамен сдала?» «А чего спрашивать? – усмехнулась та. – Я только что ваших видела, они довольные и всем рассказывают, как удачно у тебя русский списали». В результате такой политики я как и ожидалось, здорово подгадила своим соученикам – что такое деепричастный оборот не знал никто, и слово «Девчонка» все дружно писали через «ё».

– Привет, Алка! – брякнула я. – Как дела?

– Можно я приеду? – тоскливо спросила она.

– Зачем? – насторожилась я. После того как я стала неплохо зарабатывать, люди наивно решили что я просто жажду раздать свои средства всем знакомым. На выпивон и вообще на поддержание штанов.

– По делу, – так же тоскливо сказала она.

– Если по делу, то мои услуги стоят дорого, подумай, надо ли тебе это, – сразу сказала я. Потому что другие наивные люди решили что я жажду работать на них бесплатно из – за того что мы: а) жили в одном дворе когда – то б) учились в одной школе когда – то в) они знают мою маму, они когда – то стояли со мной в очереди к зубному, катались на горке и т.д.

– Пофиг, – сказала она и снова взахлеб зарыдала.

– Так, Алка, если по делу, то как можно быстрей дуй ко мне, пока я не передумала.

– Хорошо, – всхлипнула она.

– Через сколько тебя ждать?

– Минут десять.

– Все, жду, – сказала я и пошла в кухню варить кофе.

Школу я закончила три с лишним года назад и тогда же в последний раз видела Алку. Девахой она была разбитной, носила короткую стрижку и такие же короткие юбки. Но вот чего у нее не было – так это денег в нужном количестве, чтобы стать моей клиенткой. Вернее не у нее а у ее родителей. Будем надеяться, что фортуна благоволила ей эти три года, иначе ей придется ограничиться чашкой отличного кофе и беседой по душам, что очень неплохо, на мой взгляд. Кофе – потому что кофе само по себе отличная вещь, а беседа по душам… Что ж, возможно кто – то и сочтет это вещью незначительной, но вот в Америке люди платят пятьдесят долларов в час, когда хотят поговорить по душам. И называется это – визит к психоаналитику. Только потому, что там не принято забегать к подругам и плакаться им на кухне за чашкой чего – нибудь.

А я обожаю препарировать души.

И давать умные советы.

Бросил муж – значит надо похудеть до размера двенадцатилетней девчонки (пишется через «о») и покрасить волосы.

На работе не клеится – тут надо похудеть до размера шестнадцатилетней девчонки, работа – это все же серьезно, надеть мини и соблазнить начальника.

Вот и все основные проблемы моих подруг. Вот только следуя моим советам, они, наивные, забывают, что у меня – ни мужа ни начальника отродясь не было. Но все довольны, потому что их выслушали, погладили по головке, сунули в ручонку шоколадку и посочувствовали.

В дверь позвонили.

– Заходи, открыто! – заорала я.

Сквозь открытые двери кухни я увидела, как открылась входная дверь и вошла зареванная, но роскошная девица.

– Алка ты, что ли? – признать в ней мою школьную подружку было сложно. Алка была одета в дорогущие вещи, на фейсе наблюдались следы дорогущего макияжа. Несколько портило впечатление обилие золота, однако главное было не в этом. Главное было то, что Алка – платежеспособна.

– Я, – жалобно отозвалась она.

Я вскочила, подбежала к ней и мы с ней крепко обнялись.

– У тебя проблемы? – тихо спросила я.

– Ага, – все также жалобно ответила она.

– Ну тогда пошли кофе пить, рассказывать будешь, – постановила я.

Мы вошли на кухню, Алка оглянулась, икнула, последний раз всхлипнула и слегка завистливо сказала:

– Шикарно живешь, подружка. Что за папик тебе все это оплачивает?

Я усмехнулась.

– Алка, когда я тебе скажу сколько в долларах стоит решение твоей проблемы, тогда и поймешь, кто мне все это оплачивает.

– Ясно, ты все такая же сука, – с оттенком восхищения сказала она.

– Хуже, я прогрессирую, – светло улыбнулась я. – Скидок на свои услуги я не делаю даже школьным подругам, уж извини.

– Какое счастье, что я тут по сусекам наскребла немного баксов тебе на бедность, – еще светлее меня улыбнулась она.

Мы как и прежде стоили друг друга.

Я поставила перед ней наперсток, по недоразумению названный кофейной чашкой и велела:

– Ну, а теперь рассказывай, чего у тебя стряслось.

– А чего рассказывать? – вяло прихлебывая обжигающий кофе, начала Алка. – В общем муж у меня позавчера исчез…

– Ты замужем? – неприятно удивилась я. Не дай бог еще и ребенок есть. Меня всегда задевало, что мои одноклассницы уже почти все обзавелись семьями. Как – то странно это звучало.

– Ну да, вышла, два года назад, дочка Ленка растет.

Я внутренне застонала. Якая пасторальная картина, мать вашу!

– Ну и?

– Ну так вот, мой Женька позавчера, как я уже сказала не вернулся, но я сначала и не удивилась, только обрадовалась, мне и без него неплохо. И вчера тоже не пришел.

– И сегодня не пришел, – заключила я. – Извини, но поиском бродячих собак и мужей не занимаюсь. Могу, но не буду.

Она как – то внезапно посерела, съежившись, словно проколотый воздушный шарик.

– Да мне плевать на него, – снова зарыдала она. – Дочка….

– А что дочка? – я спокойно смотрела на ее судорожные рыдания. – Плачет и перед сном папу зовет, что ли?

– Заткнись, или я за себя не ручаюсь!!! – рявкнула она, яростно взглянув на меня.

Я молча встала, достала из шкафчика свежее кухонное полотенце и подала ей.

– Утрись и рассказывай.

Она хлебнула кофе, растерла полотенцем тушь по лицу и продолжила.

– В общем, вчера пришел ко мне амбал и сказал, что мужа я не получу пока два миллиона зеленью не насобираю. И срока – три дня.

Я присвистнула – и от величины суммы, и от сакраментальной цифры в ровно два миллиона, моих два пропавших миллиона долларов.

– Ну, я конечно сказала куда ему катиться вместе с мужем, и никаких денег он от меня не получит. А сегодня Ленку из песочницы украли, не успела я отвернуться на минуту, – снова зарыдала она.

– Ничего себе, – удивилась я.

Алка опять хлебнула кофе, растерла тушь полотенцем и сказала:

– Выручай, Лисонька. Нету у меня двух миллионов, но вот с тобой расплачусь, сколько скажешь отдам.

Я посидела, подумала и спросила:

– Ал, а у мужа может эти деньги есть? Братки – они неспроста денег требовать не станут.

– Да нету у него таких денег, – с отчаянием сказала она. – Я в семье финансами заведую, от меня фиг доходы сокроешь! Не бедствуем, но мой еще и миллиона – то не наворовал.

– Так, Алка, утирайся и пошли гадать! – велела я.

Алка с готовностью размазала тушь и поднялась.

– Шикарно живешь, – причитала она, пока мы поднимались в гостиную.

– Да не переживай, я тоже миллиона еще не наворовала, – поддела я ее.

Мы уселись около гадального столика, я достала деревянный ящичек с картами и объяснила:

– В общем, Ал, тут четыре колоды, каждая на свою раскладку. Действуем так – я тебе даю колоду, ты ее тасуешь, сосредоточенно думая о муже, потом отдаешь мне. Все ясно?

– Ясно, но можно я буду думать о дочери?

– Нельзя, она маленькая и Ангел – Хранитель еще у нее слабенький, на мужа вернее будет. И вообще – какого черта не разводишься?

– А жить я на что буду? – удивилась она.

– Мда…, – только крякнула я. Вот они, издержки замужней жизни. Никогда не выйду замуж.

«А никто и не предлагает, – ехидно вякнул внутренний голос».

– «Цыц», – рявкнула я на него и голос заткнулся.

– Вперед, – я подала Алке карты и она, прикрыв глаза принялась их перемешивать.

Через полчаса я вынесла окончательный вердикт.

Мужа и дочь Алка никогда не увидит. Или она найдет деньги.

Третьего не дано.

Обычно я в таких случаях отправляла клиентку домой, к любящим родственникам, которые помогут ей справиться с горем, и результаты сообщала по телефону. Но Алку дома никто не ждал.

Я зажмурилась и брякнула:

– Алка, их убьют. Все будет как тебе амбал сказал.

Алка не зарыдала. Алка открыла сумку и вывалила на стол тугие пачки долларов.

– Помоги, Лисёночек, ты все можешь, мне про тебя рассказали! – лихорадочно блестя глазами, зашептала она.

– Ал, я не Господь Бог, – покачала я головой, – и деньги я за просто так не беру.

И тут Алка позорнейшим образом разревелась. Некрасиво сморщив лицо, полностью отдаваясь своему горю.

– Ну ты же можешь, Лисонька, – сквозь рыдания выталкивала она из себя.

– Я пойду, новопассит тебе принесу, – вздохнула я.

Похудение и короткая юбка тут не помогут, точно. И я ее понимала, мне тоже скоро терять любимого, если я не найду такие же деньги. Хотя…

Я застыла около холодильника с открытой дверцей, где я хранила лекарства. Додумать мыслю я толком не успела, а руки уже схватили сотовый, висящий на шнурочке на шее и быстро натыкали номер Ворона.

– Привет! У меня к тебе вопрос.

– Здравствуй, здравствуй. Говори, только быстро.

– Если быстро – то сколько у тебя денег всего?

Ворон помолчал и наконец спросил:

– А тебе зачем?

– Ну ты ж просил быстро, вот я и говорю быстро! Есть такая идея – отдать свои деньги, нехай Зырян подавится, зато ты жить будешь.

– Резко ж ты моими деньгами распорядилась! – сухо сказал он.

– Но это на крайний случай, разумеется.

– Маленькая поправка – у меня нет двух миллионов и мне как смертнику никто в долг не даст.

– Сколько у тебя есть? – настойчиво переспросила я.

– Мария, тема закрыта, – лед в его голосе проник через мембрану и ожег щеку.

Дурак! Я прикинула – если все сложить что у меня есть – продать украшения, квартиру, машину – тысяч триста – триста пятьдесят наберется спокойно. Жаль, что деньги у меня не держатся, все спускаю, ну да что теперь горевать. Еще тысяч пятьдесят я займу. Но это все, потолок. Если у Ворона нашлась бы недостающая сумма, то возможно, мои мечты о совместном будущем и темноволосом малыше с чеканным профилем не так уж нелепы.

До моего слуха донесся внезапный стук входной двери.

Я вышла в прихожую и пристально поглядела на щель между дверью и косяком, через которую виднелись пальма и диванчик в стиле Людовика Четырнадцатого, выставленных около лифта. Перевела взгляд на подставку для обуви и мои догадки подтвердились – алкиных туфелек там как и не стояло.

Наверно, я была этому рада. Не пришлось смотреть на агонизирующую Алку, которой я не в силах была помочь. Сочувствия тут были как мертвому припарки, а как утешить женщину, у которой ребенок еще жив, но через два дня она знает что его убьют – я не понимала.

Я пошла на кухню, налила в ложку приготовленный новопассит и одним махом выпила противную вязкую жидкость, запив стаканом воды. Потом не торопясь сварила крепчайшего черного кофе, чтоб зубы сводило, и пошла в гостиную, карты следовало убрать обратно в ящик.

Поверх карт, разложенных в последней раскладке, лежали те же самые три пачки долларов. Итого тридцать тысяч. Неплохо, но ни Алку ни меня они не спасут. Я подошла поближе, уселась в кресло около столика и увидела поверх денег белый картонный прямоугольник.

Отставив кофе, я схватила визитку и прочитала.

«Зайцева Алла Геннадьевна, менеджер»

Далее следовали телефоны – рабочий и домашний. Перевернув, я увидела неровные строчки, накарябанные кое – как.

«Я тебе заплатила – отрабатывай».

Вот так. Алка, Алка, ты меня сделала все-таки. Поставила буквой зю и без вазелина трахнула в извращенной форме. Деньги получены, как не крути. В нашей братии жесткие законы, либо люди тебе доверяют, либо нет. Ты можешь быть каким угодно гадом, избивать бездомных собак и страдать некрофилией, чаще всего люди мудро скажут что это, мол не наше дело. Но если ты обманул одного единственного клиента – на тебе можно ставить крест. Доверие – самая твердая валюта, и если пронесется слушок что я взяла деньги и наколола клиентку, ко мне никто больше не обратится. И я пойду работать техничкой в продмаг, потому что выучиться я не позаботилась. Я кончу жизнь на вокзале.

Сука! Какая же ты сука, Алка!

Если научиться глотать шпаги, можно худо-бедно заработать на хлеб с кабачковой икрой, подвизаясь в цирке. Глотать пакетики с контрабандным героином еще более прибыльно, хотя и по идее вредно. Какая польза от проглоченной обиды, скажите мне?

Алка, ты у меня попляшешь, я не я буду! Но как не крути – а заказ должен быть выполнен.

Взгляд раз за разом возвращался к визитке. Чего – то я в Алке упустила, какую – то деталь, которая лежала на поверхности. Мозг мучительно думал над этим. Так ни к чему и не придя, я пошла в спальню, упала на кровать и достала свою Книгу из – под подушки.

Заклинаний на вызов потерявшихся людей было сколько угодно, но вот толку – то что с того? Алкин муж с дочкой и так через три дня объявятся в виде хладных тел. Не катит.

Подумав, я решила сделать вещий сон, увидеть где конкретно они находятся, и попросить Ворона помочь их освободить. Через секунду я сама над собой посмеялась – я в прошлом – то сне неделю разобраться не могу, а у Ворона и без меня проблем по самое горло.

Что делать….

Дверь в прихожей схлопнула, раздался бодрый топот и Маруська ворвалась в мою спальню.

– Вот ты где! – заорала она. – А где бабка? Весь двор прочесала, нет ее нигде!

Я посмотрела на нее и буркнула:

– Не вопи, в Каморке она спит.

– Ах ты моя золотая, все же приютила старушку, – умилилась Маруся.

– Моей вины в том нет, – крайне недовольно отозвалась я.

– А ты чего в кровати, спишь что ли? День на дворе.

– А чего б мне и не поспать, если ночью я с твоей бабкой воевала и не выспалась?

Я перевернулась на другой бок, нахлобучила на ухо подушку и решила поспать, а то голова уже пухнет. Сны мне почему – то никогда не снились, кроме заказанных, но я была не в претензии и поспать любила всегда.

– Манька!!! – возопила снова Маруська через полчаса.

Я слегка вздрогнула от неожиданности и покрепче прижала подушку к уху.

– Манька, мать твою! – Маруська не долго думая подскочила и сдернула с меня подушку. – Ты оладушки будешь?

– Не буду, я сплю, – сквозь зубы сказала я. Черт возьми, мне дадут спокойно помереть или нет??

– Да спи ради Бога, я еще и тесто не завела, – успокоила меня Маруська и пошла на кухню. Злая как сто чертей я снова надвинула подушку и тут же провалилась в сон.

– Манька! – через полчаса снова раздался вопль и я не вынесла. Я от злости проснулась, встала, открыла рот на 56 сантиментов и принялась орать:

– Черт возьми, мне будет покой в собственном доме или нет??? Ты сгрузила на меня свою сумасшедшую бабку, я не спала ночь, у меня своих проблем выше головы – так могу я хотя бы спокойно поспать ???

Хотя на самом деле я сказала все это более эмоционально и нецензурно.

– Я тебе только трубку хотела дать, – испуганно сказала Маруська, протягивая телефон.

– Чё делать, – скулил в трубку неверный Макс.

– В смысле? – буркнула я.

– Галка рожает!!! – натурально зарыдал он.

– Ну… я поздравляю, – неуверенно сказала я. – Ты чего ревешь – то?

– Так она, мать ее за ногу, попросила меня ее в лес по грибочки напоследок свозить, ну я как дурак поперся, ей до родов еще две недели оставалось, а тут в яму заехал да поддон пробил, машина не едет, ясно дело!

– И что, тебя дернуть приехать, что ли? – осторожно спросила я. Хоть убей, но чего ему от меня надо – я не могла понять.

– Какое дернем, она рожает, и 140 км до ближайшего райцентра!

– Так, от меня чего надо?

– Ну как, ты же женщина, скажи что делать! – простодушно заявил он.

Я офигела. Мне всего двадцать восемь лет и о родах я знаю примерно столько же, сколько о программировании на С++. То есть – знаю кучу программистов, которые это делают, но самой как – то недосуг, страшновато и нет диска для инсталляции.

– Ну? – требовательно прервал он мой столбняк. – Так чего делать – то?

– А это… Галка – то что говорит? – неуверенно промямлила я.

– Орет она, чего ей говорить!

И он выжидающе заткнулся. В трубку доносились душераздирающие вопли Галки, и я наконец решилась.

– Ну ты как – нибудь приподними ее немного, спинку кресла там повыше чуть сделай или еще как, – промямлила я.

– А зачем? – не понял Макс.

– Так сила тяготения, ребенок со скоростью 9 же пойдет, – ляпнула я.

– Ну ты Мария, голова! – обрадовался он.

Некоторое время он покряхтывал в трубку, выполняя указания.

– Чего делаешь, идиот! – заорала Галка между схватками.

– Галочка, мне Мария так велела, потерпи немного, – просюсюкал он и вдруг заорал :

– Мария!!!

– Что случилось? – похолодела я.

– Голова показалась!!!! Что делать? Тащить?

– Ты что, дурак? – Перепугалась я. – У новорожденных же говорят вместо костей головы чуть ли не кисель! Быстро подкладывай тряпки Галке между ног, что б ему приземляться мягче было! И тряпки чтобы укутать!!!

– Так тепло же, – неуверенно возразил он. – Пусть лежит на солнышке, обсыхает!

– Придурок, – завопила я. – На улице 22 градуса, а в Галке – 36, 6! Да для него это мороз крещенский.

– Ну Маняша ты и умная, – почтительно сказал он. – Моя футболка пойдет?

– Чистая? – Подозрительно спросила я.

– Да позавчера только надел, конечно чистая! – побожился он.

– А еще что есть?

– Ну штаны спортивные, трусы, носки.

– Из тряпок!

– Еще тряпки для машины есть.

– Тогда в футболку заворачивать будешь, – вздохнула я. – А штаны скидывай и Галке меж ног ложи.

– Ага, я сейчас.

– Маняша!! – снова завопил он.

– Что? – холодея, слабо спросила я. Если что с ребенком случится, придурочный Макс меня закопает, и на дружбу многолетнюю не посмотрит.

– Плечики показались!!!

– Ну, теперь уж недолго, – авторитетно заявила я, вспомнив, как я принимала роды у материной кошки. Голова с плечиками показались – считай все вышло, пойдет сейчас младенец как по маслу, со скоростью 9 же в секунду.

– Ой мамочки! – с ужасом в голосе завопил Макс спустя какое – то время. – Вышел! Пацан, кстати!

– Что случилось? – хватаясь за сердце, прошептала я.

– Так он с кишками Галкиными вышел, жуть какая, Галка не жилец после такого!

– Придурок! – пропечатала я. – Это послед и пуповина.

– Это не Галкины кишки? Ты уверена? – заорал он.

– Уверена!!! – заорала я.

– Слушай, а младенец – то не того, – вдруг сказал он.

– Чего не того?

– Лежит, молчит и синеет. Чего это с ним?

Я вспомнила как я принимала котят – рядом со мной лежала книжка и я периодически с ней сверялась. Так вот, каждого принятого котенка следовало взять за задние ноги и резко встряхнуть, пока он не закричит. Потому как дыхательные пути у него слизью забиты. Но встряхивать младенца за ноги?

– Слушай, – неуверенно сказала я, – тресни – ка его слегка по попке.

Я надеялась, что младенец обидится и по своей обидчивой младенческой природе огласит лес трубным гласом.

– Ты че, Марья, рехнулась? – нехорошим голосом спросил Макс.

– Делай чего говорю!!! – заорала я.

– Ну треснул, – через секунду сказал он.

– Не заорал? – с глупой надеждой спросила я. И так было слышно, что малой молчит.

– Нет, – подтвердил молодой отец.

– А Галка что?

– А Галка отрубилась, – сказал он.

– Открой ему ротик, – велела я. – Что видишь?

– Фигню какую – то. Смотреть не очень приятно.

– В общем так, – решительно сказал я. – Сейчас ты берешь и эту фигню у него отсасываешь, изо рта и из носа, иначе он у тебя задохнется и помрет. Галька тебя как очнется тогда на месте закопает. Понял?

– Понял, – с ужасом сказал Макс. – А чем отсасывать?

– Ртом, придурок! – заорала я.

Через десяток секунд в трубку полетел долгожданный трубный глас.

– Ути – пути, какой горластенький, – умиленно заворковал Макс, отплёвываясь изо всех сил. – Я его в майку – то завернул, слышь, Марья? С кишками – то чего делать?

– А, с кишками… – задумалась я. – Надо нитку с ножницами, есть?

– Да уж найду.

– Вот как найдешь, так пуповинку младенцу перетягивай покрепче ниткой на расстоянии сантиметров 15 от животика, и отрезай.

– А чего с кишками потом?

– Выкидывать!! – заорала я и утерла пот со лба.

Вот черт, не одно так другое.

Через несколько минут трубка опять ожила и Макс заорал.

– Ну все, а что теперь делать?

– Все! – облегченно выдохнула я. – Можешь читать словарь имен. За вами наверно приехать надо?

– Да не, я уж тестю позвонил, несутся сломя голову! Ох, Марья, как же хорошо что я тебе догадался позвонить! Без сучка без задоринки все прошло, только Галка вот чего – то в отрубе.

– Ну это не ко мне, вези в больницу, но после родов это вроде нормально. Слушай, а чего ты мне – то звонить кинулся? – устало спросила я.

– Да как – то сама рука номер набрала, – озадачился он.

– А в больницу или скорую позвонить что, не судьба была?

– Да как – то и в голову не пришло, если честно. Ути – пути, зайчоночек мой!!!

Лес снова огласился трубным гласом.

– Зайчоночек? – медленно проговорила я.

– Ага, – счастливо подтвердил Макс. – Мордочка славненькая, ушки как у папы, ути – пути.

– Ну ладно, Макс, счастливо вам, звони если что.

– Крестной теперь у нас будешь! – пригрозил Макс.

Я положила трубку и с минуту тупо глядела в потолок, обдумывая пришедшую мыслю. Потом взяла визитку Зайцевой Аллы Геннадьевной и набрала ее домашний телефон.

– Алка, твой Женька где вообще работал?

– Шофером он у одного фикуса работал, – обрадовалась она мне. – Что – то получается у тебя?

– Фикуса – то как звали?

– Никаноровым Александром, только его убили недавно, – ответила она.

– И погоняло у него конечно Заяц, – задумчиво сказала я.

– Нет, Никанор, ты что?

– Я говорю, у твоего погоняло Заяц.

– Ну, – буркнула она.

– Все, ладно, Ал, пока.

Я нажала на кнопку отбоя и снова набрала номер.

– Что тебе? – холодно спросил Ворон.

– Надо встретиться.

– Я не дома.

– Знаю. И даже не в городе. Небольшая деревенька, дом на отшибе, не так ли? Ворон, это срочно. Говори куда ехать, – твердо сказала я.

– Халтуришь, я на даче в коттеджном поселке. Езжай в Богандинку, Лесная 9.

Я вскинула руку, отогнула рукав и посмотрела на ролекс.

– Буду через полчаса, – пообещала я.

Я быстренько встала и понеслась вниз. Надеюсь, за это время Зайца не убьют.

– Ты куда это не обедавши – то понеслась? – высунулась из кухни Маруська.

– Некогда, по пути пирожок куплю, – пообещала я и одела обувь.

– Погоди, – Маруська скрылась в кухне и тут же появилась, неся два гигантских яблока, – на хоть, горе, а то и так худая, как доска стиральная.

– А тебе и завидно, все раскормить пытаешься, – ехидно сказала я и понеслась вниз.

В Богандинку я внеслась, будто за мной черти гнались. Ворон, покуривая, стоял у ворот.

– Что за срочность? – он щелчком откинул сигарету в сторону и недовольно посмотрел на меня.

– Ворон, Женя Зайцев, которого ты держишь в этом доме, в глаза не видел Никаноровских денег! – выпалила я.

– Какой Женя Зайцев? – равнодушно поднял он бровь.

– Ворон, – Я Подошла поближе и взяла его за руку. – Я на твоей стороне, ты что, забыл? Я тебе гадала и сказала что деньги у зайца. И водитель у Никанора оказался Зайцевым. Ты сложил два плюс два, но поверь, это неверно.

– Позволь мне самому решить что верно, а что нет, – бесстрастно произнес он, выдергивая руку из моей ладошки.

– Ах вот как? – злость затопила меня, как прилив песчаный пляж. – Решил не мытьем так катаньем деньги найти, так? Только он общак не брал и у его жены таких денег нет, понял? Даже если она все продаст! Или тебе необходимо кого – то убить, ты, урод???

Я уже кричала ему в лицо, еле сдерживаясь, чтобы не взмахнуть рукой. Увидеть как красиво рука по красивой амплитуде полетит к нему, моей красивой глючной половинке, и соприкоснется с его кожей. Красивой смуглой кожей.

– Ты что несешь? – рявкнул он. – Сколько его жена тебе заплатила, чтобы ты сюда приехала, говори?

– А что, тебе Насти мало? – уже совсем себя не контролируя, завопила я. – Полнолуние, кровушки хочется, так???

– Брысь отсюда и на глаза мне не показывайся, кошка драная, – холодно сказал он и скрылся за воротами.

Я бессильно колотила по ним минут двадцать, пока не отбила кулаки. Злые жгучие слезы комом стояли в горле, и наконец я не выдержала. Залезла в бээмвушку и горько заревела. Лучше бы он меня ударил.

Потом я кое – как доехала до дома, наорала на Маруську, невовремя попавшуюся под руку и закрылась в своей комнате. Гладила по шкурке Бакса и рассказывала ему какая у него мама дура. Бакс неодобрительно молчал. Я еще с часик повалялась, малодушно оттягивая звонок к Алке. Наконец я мысленно перекрестилась, деваться некуда, надо звонить и хотя бы вернуть деньги, взяла телефон, визитку и натыкала Алкин номер.

– Ал, – нерешительно сказала я. – Это Лис, я насчет денег звоню.

– Больше нет, – категорично сказала она. – Все свободные деньги отдала, уж не обессудь, сейчас волосы на одном месте деру, да что поделаешь, если я их тебе уже выложила.

В трубку донеслись какие – то голоса, и я спросила:

– Гости, что ли?

– Да в … таких гостей! – заорала она куда – то в сторону. – Поставь бутылку на место, урод, или вали отсюда вместе с манатками! Это не тебе, – спохватившись, буркнула Алка в трубку.

– А кому? – я была слегка сбита с толку. Что это у нее там творится? Да и на Алку утреннюю, убитую горем она не походила.

– Да уроду своему, – фыркнула она.

– Мужу в смысле? – осторожно спросила я, боясь поверить в такую удачу.

– Ну а кому еще? Ты, Лисонька, чего хотела – то? Спасибо что помогла, но если денег еще, то я сказала, больше нет.

– Ну тогда пока.

– Ага, встретимся, – легко согласилась она и повесила трубку.

Чудны дела твои, Господи.

Чудны.

Еще через полчаса зазвонил телефон.

Я вздохнула, подняла трубку к лицу и ровным голосом сказала:

– Алло?

– Успокоилась? – не утруждая приветствием спросил Ворон.

– Спасибо тебе, – сказала я. – Спасибо, что поверил мне.

– Поверил? – удивился он. – Парни тут носом землю рыли, оказалось что он и правда не виноват, и последние две недели при офисе был, Никанора не возил и вообще не видел.

– Я тебя люблю, – снова улыбаясь, сказала я.

– Вот дурочка, – хмыкнул он. – Вечером свободна?

– А ты что – то хочешь предложить?

– Конечно, если ты не против, то пора начинать знакомить тебя с моими родственниками.

– С кем? – ошеломленно сказала я.

– Со старшей сестрой в частности, – ухмыльнулся он.

– Не пойду, – уперлась я.

– Почему? – Ворона мой ответ здорово обескуражил.

– Потому что нудное чаепитие с выяснением моей сомнительной подноготной меня не прельщает, – отрезала я.

– А она у тебя сомнительная? – с любопытством спросил парень.

– Знаешь, у меня отец алкоголик и мать зануда. А сама я – десять классов образования и работаю ведьмой. Вряд ли твоя сестра одобрит твой выбор.

– Какой выбор? – сухо спросил он.

Я помолчала, наконец в тон произнесла:

– Умеешь опустить с небес. Приятно отдохнуть.

– Погоди, – мерзавец почувствовал что я собралась отключиться. – Я ведь так и не нашел деньги.

– Меня это должно волновать? – холодно спросила я.

– Мария, да, я допускаю что не все делаю как тебе хочется, однако подумай о том что мне возможно осталось жить совсем немного.

– Вряд ли. Ты слишком спокоен. Наверняка у тебя есть запасной вариант, – подумав, сказала я.

Ворон замолчал, и мне внезапно стало страшно.

– У тебя есть этот запасной вариант??? – закричала я.

– А ты как думаешь? – глухо спросил он.

– Хорошо, – внезапно успокоившись, сказала я. – Я иду с тобой. Когда быть готовой?

– К девяти вечера, дорогая. Вечернее платье и все такое – мы идем на вернисаж!

– Ясно, – ответила я. – Но я буду с тобой только час – у меня дела.

На остаток дня я заперлась в спальне и читала Библию ведьмы. Мне не понравилась мысль что Ворона убьют. Библию я нашла, так какого черта тянуть? Я наметила крайне простой план – сначала беседа с мертвым Никанором, потом забираю баксы, потом их с триумфом отдаю их Ворону. И мы с ним живем вместе, долго и счастливо. Черт его знает как так получилось, но он мне почему – то стал необходим как воздух. Все бы отдала, чтобы он был со мной. И в данном случае имелась конкретная цена – два миллиона долларов.

Нашла я заклинание вызова покойного в этой Книге, прочитала и разочаровалась. Я – то представляла совсем по – другому – ночь, на кладбище разверзается могила и пред моими очами оттуда вылазит оживший Никанор. Увы, все было не так. Я еще на раз внимательно перечитала ритуал и принялась действовать. Первым делом я заехала на кладбище и положила в полиэтиленовый мешочек горстку земли с могилы Никанора. Потом поехала в церковь и купила там ровно сорок свечей. Сделав это, я направилась домой.

– Слушай, ты что с бабкой – то сделала? – встретила меня Маруська с порога вопросом.

– А что с ней? – спросила я, скидывая обувь.

– Так она не просыпается и дышит как – то редко.

– Да лишь бы не блажила, – отмахнулась я.

– Клофелина что ли ей дала?

– Клофелина, клофелина, – кивнула я. – Маруська, сегодня ты куда – нибудь уходи на ночь, нельзя тебе тут оставаться.

– Поняла, – кивнула она. – Я тут оладушек напекла, пошли есть.

– Нельзя, – покачала я головой, – мне колдовать сегодня, слава Богу что не завтракала.

– Ясненько, – сникла Маруська.

А я вооружилась плоскогубцами и принялась методично снимать картины, зеркала в прихожей и выдирать все гвозди на стенах.

– Ты что делаешь? – всплеснула руками Маруська, увидев плоды моих рук.

– Надо, Маруська, – спокойно отозвалась я, перенося картины и зеркала наверх. – Заключительная часть марлезонского балета. Баксы надо срочно найти.

– Раз так – то конечно, молчу в тряпочку, – уважительно сказала она и начала обуваться.

И она ушла. А я особо не загружаясь посмотрела на часы и не торопясь принялась готовиться к выходу в свет. Сделала тщательный макияж, распустила волосы и осталась вполне довольна. Третий сорт, знаете ли, не брак.