Текст книги "Смесь бульдога с носорогом"

Автор книги: Маша Стрельцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Маша Стрельцова
Смесь бульдога с носорогом

В книге использованы фрагменты заговоров и заклинаний из учебников по магии Натальи Степановой.

* * *

Дверь попинали и бодро гаркнули:

– Открывай, Марья!

Вообще-то я Магдалина, только никто про это уже не помнит – люди с малолетства переиначили меня в Машу и успокоились на этом. А мать родная и того хлестче – Маняшей зовет. Впрочем, про мать, мою самую большую неудачу в жизни – разговор отдельный. Как бы то ни было, я спихнула кота с коленок и, теряя тапки, понеслась открывать. На пороге стоял Никаноров, держа огромного, почти в его рост нежно – голубого игрушечного зайца.

– Привет, – сказал он, заходя и неловко протягивая мне его, – только не смейся, ладно?

– Прелесть! – оценила я презент.

За что Саню уважаю – так это за то что он никогда не приходил ко мне без подарков.

– Опять ты не спрашиваешь, кто пришел, украдут тебя однажды – хмуро сказал он, снимая куртку

– Так все ж свои, кому я нужна? – удивилась я, домик у меня навороченный, внизу охрана, незнакомого человека просто так сроду не пустят.

Никаноров оглядел мою скромную квартирку на три этажа, упакованную по самое не хочу, потом меня, иронично хмыкнул и сменил тему.

– Зая моя, а ведь я по делу.

– Ясно. Тебе чего узнать или помощь? – поинтересовалась я.

– Ой, только без этих твоих штучек – дрючек, – поморщился поклонничек. – Мне просто надо расклад по человечку.

– Человечка – то я знаю?

– Наверняка, – кивнул Саня и вытащил из кармана фоту. Я кивком пригласила его следовать за мной, и пошла в гостиную. По пути я изучила фотографию. Как ни странно, это был не очередной бритоголовый амбал, это была женщина. Бальзаковский возраст, благородные черты лица, одним словом – это была Леди.

– Кто такая? – не отрывая глаз от изображения, спросила я.

– Тварь и змея, каких еще свет не видывал, – серьезно ответил Саня.

– Ааа, будущая теща, – догадалась я.

– Это твоя мать? – изумился Никаноров.

– Я за тебя не пойду! – отрезала я. – И вообще, сходи в кухню, хлебни из поллитровой баночки на столе, свежий отворот, вчера готовила, и даже денег за это не возьму!

– Смешная ты, – хихикнул Саня. – Я ж к тебе со всей душой.

Я покачала головой – с Саней я дала маху в привороте. Дама я на язык несдержанная и потому врагов моих не счесть, неприятностей у меня было от этого – вагон и маленькая тележка, пока я не додумалась до простой идеи. Я всех на меня рассерженных – а были они все как на грех ребята серьезные и авторитетные – стала привораживать. Теперь они у меня как шелковые и нужды больше в приворотах почти нет – имея таких поклонников, никто на меня сердиться и обижаться не смеет.

В приворотах я, честно признаюсь, особо не сильна, у меня только охранки железобетонные получаются, поэтому со временем страсти поутихли, мы стали просто добрыми друзьями, но Никаноров же прилип ко мне намертво. А все почему? Потому что когда я Никанора привораживала, мужику уже неделю никто не давал, вот приворот и дал такие буйные ростки.

– Полный расклад или просто общие события? – поинтересовалась я, доставая коробку с картами.

– Мысли и события, – немедленно ответил Саня, – и со мной связь посмотри.

– Ага, – кивнула я и принялась за раскладку на мысли.

Мысли у дамы были о бизнесе, дальней дороге, перемене места жительства и двух королях. Причем об одном она думала что он слабовольный козел, а о короле постарше – о том что он полное дерьмо и она ему кое – чего вовек не простит. И думала весьма эмоционально.

Я покосилась на Саню. Неужто второй король – это он? Дама, конечно, холеная, но ведь Саня привороженный и стоит у него только на меня, прошу прощения за откровенность. И тут меня осенило. Ну разумеется! У Сани с ней ничего в постели не получилось, дама и осерчала! Эх, надо б Сане сегодня дать! Подобное милосердие я проявляла редко, но все ж проявляла, памятуя о том, что мы в ответе за тех, кого приручили.

– Ну? – нетерпеливо спросил Саня.

– Баранки гну, – задумчиво ответила я. – Погоди немного.

Быстренько разложила следующую колоду на Саню и убедилась – думала дама именно о нем.

– Ну? – снова нетерпеливо возопил Саня.

– Что ж ты с дамами – то так себя плохо ведешь? – вздохнула я, разглядывая карты.

– Она первая начала! – сразу замкнулся поклонничек.

– Думает она о тебе, и весьма интенсивно, видать, запал ты ей в душу, – усмехнулась я.

– Мстить будет?

Ого, подумала я. Он что, ее еще и послал??

– Будет, Саня, и мстя ее будет страшна, – вздохнула я. – Только об этом и думает. Ты б все ж пошел, из баночки – то хлебнул, а?

– Да ну тебя, – отмахнулся он, – а еще что видно?

– Еще, Сашенька, дама твоя пакует манатки, если хочешь сказать ей последнее прощай перед долгой, а главное, внезапной разлукой, то поторопись.

– Все верно, – угрюмо кивнул Саня, – я так и думал что к тому идет. А насколько торопиться с прощанием?

– Неделька, – пожала я плечами, взглянув на карты. – Максимум две, и от твоей пассии останутся лишь воспоминания.

Саня, кивнув, привычным жестом ухватил свои любимые индийские карты и принялся тасовать, после чего протянул их мне. Я взяла колоду и принялась раскладывать.

Выложила первый ряд и сообщила

– Срочная весть, после нее – дорога.

Не успела договорить, как у Сани зазвенел сотовый.

Он коротко переговорил и в который раз с уважением на меня взглянул.

– Не соврала, не соврала, как в воду глядела. Бежать мне надо!

– Погоди, я еще раскладку не закончила!

– Потом, зая моя! – Саня встал, чмокнул меня в щечку и снял с руки номерной ролекс. – Это пока задаток тебе, приеду, догадаешь, и рассчитаюсь по – нормальному. А не приеду, – тут Саня странно усмехнулся, – так это на счастье.

Я нацепила часы на руку, посмотрела как они болтаются на тонком запястье и с сомнением произнесла:

– Сань, вещь дорогая. У тебя что, сотки нет? – За гадание я брала 100 баксов, потому как бесплатно карты отвечать напрочь отказывались, и тут я с ними была полностью согласна.

– Все-все, я побежал, дорогая! – Саня еще раз чмокнул и пошел на выход.

– В кухню, в кухню заскочи! – крикнула я ему вслед

– Щаз! – весело засмеялся наш крутой мафиози, и только дверь схлопнула.

Я в растерянности еще раз поглядела на часы, достала листочек с ручкой и принялась выкладывать следующий ряд. Девушкой я являюсь крайне серьезной, и деньги зря не беру. Догадаю, запишу, приедет Саня с сотней, я ему листочек этот и всучу. Так… После известия, значит у нас тут короткая дорога. Очень короткая дорога… Хмм….. Такое ощущение, что только из подъезда моего выйти.

Я выложила следующий ряд и заледенела. Мало что соображая от ужаса, я потянулась за телефоном, чтобы набрать Санин сотовый, потом опомнилась и выскочила на лоджию.

– Саня!!!!! – что есть силы закричала я.

Саня, уже вышедший из подъезда, посмотрел на меня, помахал рукой и пошел к своему джипу.

– Не ходиии!!! – закричала я.

Саня еще раз поглядел на меня и помахал рукой. Второй он открыл дверцу машины и спокойно сел в нее.

И я как в замедленной съемке увидела, как машина тут же превратилась в столб ревущего пламени, ее подбросило и перевернуло, меня отшвырнуло к стене, где я сидела, выла и сквозь слезы повторяла:

– Ну я же сказала не ходи, Сашенька, ну почему ж ты меня не послушал….

Кое-как встав, я пошла в комнату, налила минералки и выпила ее, чувствуя как стучат зубы о край стакана. Потом взгляд упал на раскладку и знак смерти, которой закончилась эта Санина дорога.

Похороны у него были шикарные. Могилка в престижном месте, гроб красного дерева с бронзовыми ручками, народ убивался вполне натурально, в церкви его отпевали на совесть. Братки из его команды переминались с ноги на ногу и выглядели весьма потерявшимися.

– Маш, – отозвал меня один из них, – а чего сейчас будет?

– Пельменей из тебя налепят, по семьдесят рублей килограмм, – задумчиво сострила я, однако, увидев вмиг посеревшее лицо, тут же поправилась. – Шучу я. Главным у вас будет Ворон, знаете уже, за ним не пропадете.

Братки к моим словам относятся очень серьезно, и шутка насчет пельменей тут шуткой не воспринялась.

– А ты?

– А что я? – удивилась я.

– Ну… – замялся парень, – в общем, ребята интересуются, ты нас не бросишь?

– Не брошу, не брошу, у меня квартплата и коммунальные услуги дорогие, куда ж я без вас, – отмахнулась я.

Тут зазвонил сотовый.

– Привет, Марья, – поздоровался Ворон.

– Привет. Встретиться хочешь? – я была в городе спецом по охранкам, и все власть имущие ко мне косяками валили. Ворона же однако проняло только сейчас.

– Ну да, – неохотно подтвердил он. – В восемь устроит?

– Ворон, – вздохнула я. – Давай Саню проводим по – человечески, не чужой он мне. Вот прослежу за поминками, и позвоню, как домой приеду, ладно?

– Хорошо, – коротко ответил он.

Поминки оставили тягостное воспоминание. Жены у него не было и я, его последняя любовь, воспринималась всеми как безутешная вдова. Через час меня от соболезнований уже тошнило. Народ я разделила на две категории – крутики и мирские. Так вот. Крутики были серьезны и вели себя соответственно ситуации. Мирские же под конец настолько забылись где они, что мне пришлось их осадить, и весьма жестко – в подпитии они уже начали петь песни и пытаться поплясать. Совсем ополоумели. Психанув, я вышла на крыльцо Санькиного ресторана, подышать воздухом и тут я внезапно увидела ее.

Шикарный мерс лишь на мгновение притормозил на повороте, и в приоткрытом окне мелькнул профиль Саниной дамы. Машинально я запомнила номера – память у меня на всякую фигню железобетонная. К тому же они были с тремя А, с такими у нас областная власть ездит, что тут не запомнить. Я хмыкнула – непростая штучка та леди.

Тут пискнул телефон, подвешенный на шнурочке на шее.

– Маняша! – гневно начала мать, – ты где шляешься?

Ну вот! Я уже упоминала как меня родная мать кличет??? Маняша!!! Дурацкое имя, подходящее скорее девочке – дебилке, а не стильной девице типа меня, как обычно обозлило.

– То есть – где я шляюсь? – переспросила я, стараясь не выдать эмоций. Мне уже двадцать восемь лет, живу я отдельно, и подобные вопросы были мне странны.

– Тут Анна Константиновна со своим Николяшей пришли, тебя ждем! Я ведь тебя за неделю предупредила! – холодно произнесла мать.

Я внутренне застонала.

– Мамочка, милая, – залепетала я, – ты знаешь, а ведь я сейчас Сашу Никанорова хороню.

– Да ты что? – ахнула она. Никанор ей жутко нравился – он при встрече всегда демонстрировал готовность сделать ее любимой тещей. – А что случилось?

– Убили, – сдержанно ответила я. – Сейчас вот поминки.

– Жалко – то как, – запричитала она, – такой молодой, жить бы еще да жить. Ну ты давай после поминок, ко мне езжай, Николяша подождет.

– Мама!!! – воскликнула я, поражаясь ее черствости. – Ты дай мне Сашку хоть похоронить – то!

Мать с минуту помолчала, после чего, едва сдерживая рыдания, произнесла:

– Вот так ты разговариваешь со своей матерью!

– Мама, – начала я.

– Прощай, – тоном оскорбленной королевы сказала она и отсоединилась.

Вот черт! Мать моя, сухонькая и маленькая, работает учительницей русского языка и литературы, и держит в кулачке свой подопечный класс. Юные раздолбаи в ее присутствии становятся тише воды, ниже травы, навсегда уяснив, что спорить с ней бесполезно, Ольга Алексеевна всегда права. Ну а уж меня, свою дочурку, мать построила железной рукой. Я всю жизнь в отчем доме ела, ложилась и вставала по расписанию, четверка приравнивалась к ограблению магазинчика, с тройками меня слава богу пронесло. Когда я смогла переехать в свою собственную квартиру, да еще и на другом краю города от отчего дома, я долго не могла опомниться от счастья. Да не тут – то было.

Сначала мать закатила истерику – я видите не стала учиться в педагогическом институте, предпочтя карьеру ведьмы. Что там было – словами не описать. Она звонила мне каждый час, и, завывая как пожарная сирена обрушивала на мою голову рассказы о том, какая я гадкая и неблагодарная дочь. Она яростно повторяла это по вечерам соседкам на лавочке, и те дружно ее поддерживали. Она не постеснялась сходить к участковому и нажаловаться на меня. Так же она грозила мне парткомом, видимо, по старой привычке, однако вовремя опомнилась – времена коммунизма – то кончились!

Участкового я напоила чаем, написала оберег от врагов и сунула в нагрудный кармашек. Он ушел довольный – по слухам, жена с тех пор перестала его колотить, после этого претензий в мой адрес он больше не принимал. А мать я отправила на пару недель во Францию – от такого презента она отказаться не сумела. Я понимала, что она бесится из-за того что я в одночасье стала «буржуйкой» и ей обидно, что я – в трехэтажной квартире, а она как и прежде в своей хрущевке. Новую квартиру я ей покупать не стала – у матери все подружки в этом доме, и она разумеется категорически откажется от переезда – разве что в мою квартиру, но от одной этой мысли мне тут же сделалось дурно. Посему, пока мать прогуливалась по Елисейским полям, я сделала шикарный евроремонт в ее квартирке и сменила мебель. Она же, вернувшись, из вредности и привычки ради забилась в истерике – оказалось, старый интерьер ей нравился куда больше. Я пожала плечами и выразила готовность привезти старую мебель, которую я предусмотрительно вывезла не на помойку, а соседке в гараж. Мать тут же смешалась, перевела разговор на другую тему, и больше к этому вопросу не возвращалась. Во всяком случае у нас воцарилось подобие мира.

Однако недолго я радовалась. У матери периодически возникает новый повод придраться ко мне. Теперь, например, ей взбрела блажь выдать меня замуж. С этой целью она собирает чаепития и я, внутренне крепясь, любезничаю с предполагаемым женихом, поражаясь, неужели она и вправду за таких придурков хочет меня отдать.

Я пыталась действовать на мать сухой логикой и приводила результаты исследования доктора Сатоши Канадзавы из Кентерберийского университета в Новой Зеландии. Он проанализировал двести восемьдесят биографий великих ученых и выяснил – практически все они совершали свои открытия до того как женились. А женились они в преимуществе после тридцати пяти лет. Так что раньше этого срока я попросила мать меня не беспокоить – меня ждут великие дела!

Мать подняла меня на смех – какой из меня ученый. А я обиделась – мне всего двадцать восемь и вся жизнь впереди, но дело – то не в этом! А в том, что вывод – брак действует отупляющее! Доктором Канадзавой доказано, не мной от нечего делать сказано! Мать заявила что мне ум девке ни к чему, а вот внучок ей не помешает.

Я поймала себя на мысли, что я почти благодарна Никанору за то, что он так вовремя умер, и его похороны отменили сегодняшние смотрины. Потом, вскинув запястье с болтающимися часами, Саниным последним подарком, я посмотрела на циферблат и решила что помянули мы Саню достаточно. Подошла к охране, сказала ресторан прикрывать, и поехала домой.

По дороге позвонила Ворону, велела ехать ко мне, будем думать, как жить дальше. Во дворе нашего дома я бросила машину у забора и, погруженная в свои мысли, побрела к подъезду.

– Здорово, Марья! – гаркнул кто – то мне под ухо. Я чуть не подпрыгнула от неожиданности, отвлеклась от дум и обнаружила компанию молодняка, оккупировавшие обе подъездные лавочки.

– Здорово, – буркнула я в ответ, проходя мимо.

– Ты, Марья, того, – заискивающе сказал рыжий пацан, – машинку – то запри, или в гараж поставь, а то вдруг кто не знает…

– Да? – я обернулась и посмотрела на него. – Вот ты ее и посторожи, раз душа за моё добро болит.

Нужно больно кому – то со мной связываться. Дом у нас хороший, внизу в холле охрана, мощеный двор отлично освещается по ночам красивыми ажурно-коваными фонариками, да и видеокамер натыкано – мышь незамеченной не проскочит. Покажите мне воришку, который в такое место машины потрошить полезет! К тому же – первый и последний раз, когда на мою БМВ кто—то покусился – я тогда бросила машину около материного дома – незадачливые представители мелкого криминала сами прийти не смогли. Явились родители. Четверо парней, польстившихся на магнитофон и прочие прибамбасы просто сошли с ума. Один порывался спрыгнуть с балкона, второй с него все же спрыгнул и лежал в реанимации, двоих других родители предусмотрительно свезли в психушку. Я прощать была не намерена – характер у меня не сахар, сразу говорю, однако родители вместе со всеми родственниками валялись в ногах и устроили около моего подъезда дежурство. Это было весьма утомительно – родственники не давали прохода мне, моим соседям, и пугали воплями клиентов. Я сочла, что это плохо действует на бизнес и личное спокойствие дороже, так что порчу сняла, предварительно взяв с родни неслыханные откупные.

Эта весть, плюс то что я у местной мафии что – то типа тайного советника позволяет мне не бояться покушения на свое добро. Однако охранки, и весьма жестокие, я поставила на все, что имею. У меня дурной и подозрительный характер, я уже упоминала об этом. О! Кстати о добре. Я остановилась меж этажами и прикрыла глаза, мысленно сосредоточившись на Сашкином ролексе, и прошептала охранку. Охранка простенькая, у вора просто сгниют руки по локоть, если в течение недели не принесет мне его обратно и не уговорит полечить. А на второй неделе вор начнет умирать – долго, примерно на полгода страданий.

Так вот… Обычно я не лечу.

Дом меня встретил тишиной. Все правильно. Кот, Бакс, товарищ важный и неразговорчивый. Мама – папа живут своей жизнью, муж или бойфренд не предвидится. Я одинока, независима, скучать мне как – то некогда, и это мне по душе. Не разуваясь, прошла в гостиную, достала из комодика сушеные травы, эмалированный банный тазик – я его вместо курильницы юзаю, и свечи белого воска. Потому что скоро приедет Ворон, и я буду колдовать.

И тут Бакс как обычно возопил полным страдания голосом. Что это означает – я прекрасно понимала, так что недолго думая пошла в ванную, вытряхнула его лоточек, насыпала свежий наполнитель и посмотрела на Бакса. Бакс посмотрел на лоточек, на меня и протяжно, с надрывом, мявкнул. Вот гад! Я пошла в спальню, взяла с полки последнюю пачку баксов, вернулась в ванную и бросила в лоток несколько бумажек. Кот мгновенно устроился поверх них, всей своей мордочкой выражая сосредоточенность процессом. Разбаловала дармоеда!

Подумав, что придется ему еще долларов напечатать, я пошла в гостиную, достала заветную тетрадку с заклинаниями, после чего села в кресло и расслабилась.

Профессиональной ведьмой я стала случайно. Мне тогда было всего семнадцать – я только закончила школу, поступила в пединститут и пошла на лето подрабатывать в официанткой при гостинице «Заря». Я тогда молодая была и еще неленивая, так что целую смену пробегать по залу и ни разу не присесть мне было нетрудно. И была я тогда наивной и доброй девочкой с определенными идеалами что немаловажно для дальнейшего повествования. Как на грех, приглянулась я крыше этого заведения. Некто Стадольный поначалу был весьма корректен. То есть меня по – хорошему просили поехать на дачку в баньке попариться. А я была, как я уже говорила, с идеалами и по – хорошему не понимала. Посыпались угрозы и неприятности. Девчонки меня жалели, да и дирекция, но сделать ничего не могли. Матери пожаловаться – об этом и речи быть не могло. Я попробовала уволиться, однако гад Стадольный отловил меня перед домом и велел на работу ходить как на праздник. И я ходила. Только вот зарплату я не получала.

Апофигей наступил в День города. Абсолютно пьяный Стадольный со товарищи закатил к нам в ресторан, содрал с меня юбку и велел плясать на столе. В голове у меня что – то помутилось, я схватила бутылку и от души огрела его по тупой башке. После чего подхватила юбку и ринулась бежать. Дома я позвонила в ресторан и от девчонок узнала, что Стадольный, очухавшись, сказал твердо – нам с ним в одном городе тесно. Я с этим согласилась и высказала необоснованное ничем предположение что останусь тут я.

Мать как раз уехала погостить к родственникам в другой город, папик где – то пил, так что никто не мог помешать мне сделать то, о чем я мечтала с тех пор, как Стадольный начал меня преследовать. Я не торопясь достала тетрадку с заклинаниями и сделала чернейшую порчу на своего мучителя. Как сейчас помню – я произносила слова обряда и четко понимала что все что я желаю – сбудется. И спокойно легла спать, я была уверена что все решилось.

И Стадольный действительно в течение нескольких часов попал как кур в ощип. Пара гостиничных путан попросили его разобраться с клиентами, которые им не заплатили. Стадольный, у которого кулаки всегда чесались, а после водки – особенно, тут же задрав хвост понесся на разборки, вот только номера комнат он, бедолага, перепутал. Но это его не смутило, он до полусмерти избил двух командированных мужиков, которые там были, а так же забрал все деньги и ценности.

И вот за это он к своему удивлению с легкостью загремел на нары, и адвокат не помог.

Но суд – это было уже потом, а пока я на следующий день с пережитого хлопнула стаканчик шампанского и все рассказала паре подруг по работе. Поверили они или нет, не знаю, но дружки Стадольного меня отловили, и поставили на бабки.

«Ребята, не доводите до греха», – умоляла я их. Ребята не послушали. Пришлось проклясть и их – благо ни мать, ни папик еще не вернулись.

На следующий день один попал под машину, второй на своей машине упал с моста в реку, у третьего сожгли магазин. Оставшиеся в живых одумались, и пришли ко мне со следующим требованием – про них забыть. И тут я уперлась рогом в землю, у меня бывает такое. Зла я тогда была на весь свет. Достали меня эти козлы, честное слово. Сначала Стадольный измывался, теперь эти дружки. И над кем? Над девчонкой, за которую по идее заступиться некому. Я им твердо пообещала, что это все цветочки были. И тут дружков проняло… Схватившись за голову, они ягодок ждать не стали, сходу подарив мне эту квартирку в качестве мирного жеста. Я его оценила и уверила, что больше к ним претензий не имею.

И тут ко мне неожиданно повалила клиентура.

В эпизоде со Стадольным я нечаянно доказала что магией можно ох какие дела воротить, и стадольновские же дружки первыми об этом сообразили, решив со мной не воевать а дружить, и напросились «поговорить» со мной о своих проблемах. Когда я поняла, чего они хотят, я не долго думая схватила свою тетрадку, потрепанную колоду карт, погадала, поставила охранки и открыла им удачу. Как не странно – но они мне за это заплатили. Дали целых пятьсот баксов – совершенно запредельная для меня тогда сумма! – и пообещали мне ноги оторвать, если они деньги зря отдали. Несколько дней я тряслась и боялась тратить свалившееся на меня богатство. Потом сияющие от счастья парни занесли мне в дом домашний кинотеатр – только что из магазина и тут же настроили. Эти ребятки умели быть благодарными. Пока устанавливали аппаратуру, мы посидели, попили сока, и кое – о чем договорились. Так я и стала профессиональной ведьмой и правой рукой местной мафии – потому как квартиру мне надо было обставлять, да и астрономические счета за квартплату и коммунальные услуги мне за красивые глазки никто отменять не собирался.

Ведьма я не очень сильная – потому как рассчитывать приходится только на собственные знания и силу. Мое главное достижение – то что я изобрела заклинание фриза. Вернее, не то что изобрела, а просто сообразила, что при определенных условиях силу можно трансформировать в сгусток ледяной энергии, мгновенно замораживающей при прикосновении. Физика в школе была мной выучена досконально, как и остальные предметы – слава богу, хоть что – то пригодилось. Со временем я познакомилась и с другими ведьмами и с досадой обнаружила, что я рядом с ним – как моська со слонами. Просто у них у каждой была своя Книга Магии, которая переходила из поколения в поколение. И каждая ведьма, открывая в первый раз унаследованную Книгу, смешивала свою силу с силой всех ведьм в роду, и в качестве бонуса ей полагались еще и заклинания на страницах Книги. У меня же была только толстая ученическая тетрадка, в которую я с детства на слух записывала заклинания, элементарно шпионя за бабушкой – она была сильным Мастером, царствие ей небесное. Впрочем, тетрадку ту я уже давно не открываю – настоящий Мастер должен знать рабочие заклинания наизусть! Ровно восемьдесят четыре обряда были мной выучены назубок, но я все же перед работой всегда достаю ее, на всякий случай. Однако все же как жаль, что бабуля не передала мне родовую Книгу! Но я могла утешаться тем, что охранки я ставила мощнейшие, лучше всех ведьм с их Книгами. И к тому же у меня хоть какая – то сила, а своя, и никто ее у меня не отберет. А «книжницы», как я их называла, все время ходили по краю пропасти – ведь если бы украли у такой ведьмы Книгу, то украли бы и хранящуюся в ней силу. Хотя на самом деле я конечно жутко завидовала книжницам и отчаянно мечтала о своей собственной Книге – но чего нет, того нет. И кстати нет ее у меня опять же из-за матери! Вечно она мне все портит!

Тут мои воспоминания были прерваны наглейшим образом. То есть – в дверь как обычно попинали и гаркнули:

– Открывай, Марья!

Бакс тут же сам соскользнул с коленок и лениво перебрался на диванчик. Молодец, парень, у ведьмы должен быть умный кот! Я открыла Ворону дверь и проинформировала :

– Около двери вообще – то есть звонок. Пинать было не обязательно.

– Ага, в следующий раз позвоню, – пообещал мой новый подопечный.

– Проходи в гостиную, чудо, – вздохнула я.

Сама я немного притормозила – выстраивала его ботинки по ранжиру – я крайне педантична, есть такой грешок.

– Кого парить собралась? – донесся до меня голос Ворона.

– Эт не парить, – объяснила я, входя в комнату и кивая на тазик с вениками. – Это обряд будем делать сейчас.

– Какой? – заинтересовался парень. Ох уж эти мужики, прямо как малые дети, все им сказку подавай.

– На самом деле обрядов несколько, ты у меня тут на всю ночь, – улыбнулась я.

– О – о… – Ворон явно подумал не того и тут же сориентировался. – Может я для начала в магазин за шампанским сгоняю?

– Послушай, – отбросив приветливость, я стала строгой и деловитой, «ты мне не нравишься» тут просто сочтется за дешевое кокетство. – Я не пью, когда колдую. Выпью хоть каплю – и не смогу даже маломальский сглаз сделать. Секс в программу тоже не входит – после оргазма я также не смогу колдовать. А этой ночью мы с тобой будем работать. Надо будет сначала тебе расклад сделать на будущее, потом снять все порчи – проклятия, потом оберег на год, потом – обряд на высокое положение. Работы много. Стоить тебе это будет пятнадцать тысяч долларов.

– Что – то многовато… – протянул Ворон.

– Пятнадцать тысяч за год удачи и неуязвимости? – усмехнулась я.

– Идет! – тут же согласился парень.

– Тогда приступим.

Я вытащила первую колоду карт, дала ее Ворону и велела хорошенько перетасовать.

Задумчиво посмотрела на расклад и произнесла:

– Слушай… А Никанору – то, покойничку, ведь ты проводы на тот свет устроил.

Парень хищно посмотрел на меня и сделал какое – то движение.

– Успокойся, – взмахом руки я снова усадила его в кресло, – мне абсолютно без разницы кто мне деньги платит. Мы сейчас решаем за твои деньги твои проблемы, так что не волнуйся. А про Никанора – я к тому, что чувствовал он свою смертушку, похоже. И приготовил тебе большую неприятность.

– Какую? – глухо спросил парень.

– Что – то пропало с его смертью, – я вглядывалась в сочетание карт и в конце концов сказала. – Ворон, у меня неприятная правда. За это пропавшее ты умрешь.

– А обереги твои? – видно было, что парень не на шутку перепуган несмотря на всю крутость.

– То что пропало, имеет слишком большую ценность для множества людей, – пожала я плечами. – Такое направленное желание мести и ненависть никакой оберег долго сдерживать не сможет.

– А за что я 15 штук-то отдаю? – подозрительно сощурил он глаза.

– Я объяснила, – жестко ответила я. – Стандартный набор. Можешь отказаться – но тогда тебя сразу похоронят. Ну а если после обряда потребуется большее – обращайся, не брошу. За отдельную плату.

– Какая ты, Марья, жадная, как таких только земля носит! – зашипел он.

– Я свои услуги никому не навязываю, сами приходите. Ищи другую ведьму, возьмет с тебя со скидкой, – с достоинством ответила я. – А у меня не благотворительный фонд, сам понимаешь.

Ха! Жадная! Да вообще-то это он чего-то попутал – остальные платили и еще и сверху тыщонку кидали – принято было так в их среде. Жмот!

– Так-так… а когда я узнаю-то, что пропало?

Я раскинула следующую раскладку и твердо пообещала:

– Завтра. И через 2 недели ты за это должен будешь умереть.

– А так ты сказать не можешь что это?

– Не могу, – покачала я головой.

Ладно. Ситуация по новому дону ясна, пора браться за обряды. Ох и люблю ж я это дело… Абсолютное ощущение власти и уверенности – как я сказала, так и будет… Реки пойдут вспять, черное станет белым, грешник раскается и по моему слову человек станет богат, как Мидас. Единственное что у меня получается из рук вон отвратительно – это заклятья напрямую на себя. Нет, я разумеется, делаю это, однако получается слабенько и частенько – с неожиданным результатом. Однажды, сделав обряд на богатство, я моментально попала в чернейшую полосу – клиенты вмиг пропали, машина ломалась каждый день, меня саму в собственном дворе чуть парень из соседнего подъезда не придавил с пьяных глаз своим джипом. Я кое-как пережила этот период, мудро не прибегая к обрядам на то, чтобы это все поправить и зареклась с тех пор колдовать на себя. Хотя с другой стороны перед этим я отлично снимала себе зубную боль ну и так, по мелочи.

А на самом деле я рассудила – зачем мне обряды на богатство? Моя профессия дает мне доход без всяких денежных обрядов, а привороженные защищают лучше оберегов.

– Раздевайся, – приказала я парню. Сама достала стопку новых хрустящих простыней и расстелила одну на ковре.

– Ложись, – так же не глядя велела я.

Ворон с готовностью лег на пол.

– Бог мой, – закатила я глаза. – ВСЁ снимать!!

– А секс точно не предусмотрен? – поинтересовался он, стаскивая трусы – боксёры.

– Точно, – отрезала я.

Ох и грешен же был он… Самое большее я за сеанс использовала шесть простыней – это когда смотрящего за Питером ко мне привозили. На Ворона ушло восемь… Я не успевала вытаскивать их из—под него, залитые темным потом, они едко пахли, и мне хотелось вымыть руки. Но это – потом. Процесс прерывать нельзя. И я отливала Ворона воском, выкатывала яйцом, стегала травами, сыпала солью, окуривала ладаном. Бакс в середине процесса разлегся на Вороновом животе и замурлыкал. Все правильно. Парень тут же впал в транс.