Текст книги "Маргаритка и чертополох (СИ)"

Автор книги: Марья Зеленая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Глава 18

Маргарет проснулась затемно от ноющей боли в животе. Обычно она ненавидела это ощущение, но сегодня радостно улыбнулась. Поход в уборную подтвердил: она не беременна.

Слава Богу, Бойд не заделал ей ублюдка, и теперь не придется лезть из кожи вон, чтобы соблазнить мужа. При мысли о Рэдклиффе Маргарет помрачнела. Вчера опять ничего не вышло. С ним явно что-то не так.

Конечно, ее вполне бы устроила жизнь без телесных сношений. Делить с мужчиной ложе не было никакого желания, да и перспектива нарожать кучу сопливых детей не приводила в восторг. Но что решит муж? Смирится или свалит вину на нее и потребует развод?

«Все равно от меня ничего не зависит, – сказала себе Маргарет. – Буду просто ждать, что из этого выйдет».

Подмывшись холодной водой и закрепив между ног тканевую прокладку, она снова легла в постель. Живот ныл, и Маргарет знала, что это будет продолжаться три дня. Мать говорила, что боли пройдут после родов, но, если не будет родов, значит, придется до старости каждый месяц терпеть эту пытку.

«И за что нам, женщинам, такая напасть? – подумала Маргарет, закрывая глаза. – Эх, Ева, Ева, ну зачем ты сорвала этот дурацкий плод!»

Несмотря на боль в животе, ей удалось задремать, но вскоре стук в двери нарушил ее покой.

– Мадам, это я, – послышался голос Эбигейл. – Можно войти?

Маргарет осоловело заморгала. Видимо, произошло нечто из ряда вон выходящее, раз служанка явилась без приглашения.

– Входи! – сказала она.

Эбигейл влетела в спальню и закрыла за собой дверь. Ее глаза лихорадочно блестели, чепец сбился набок, а веснушки еще сильнее проступили на побледневшем лице.

– Что случилось? – удивилась Маргарет.

– Миледи, помните, вы вчера спрашивали о заключенных? – затараторила служанка. – Так вот, ваш муж приказал сегодня в полдень выпороть их во дворе.

Маргарет недоуменно нахмурилась.

– Что? Но зачем? Они как-то провинились?

– В том-то и дело, что нет. Они просто сидели в тюрьме, не бунтовали, не пытались сбежать. И тут – на тебе! Это несправедливо, мадам!

– Откуда ты вообще все это знаешь?

– Так Джон, тюремщик, сказал. Мы с ним малость почесали языки. Он и сам в толк не возьмет, что это на милорда нашло.

– Хм… – Маргарет закусила губу. С одной стороны – какое ей дело до заключенных? Но с другой – это же родичи Кайдена, а ей почему-то хотелось хоть как-то ему помочь.

Эбигейл жадно, как преданная собачонка, ловила ее взгляд.

– Миледи, прошу вас, вы бы не могли поговорить с вашим мужем? – нервно комкая передник, сказала она. – Попросите, чтобы он отменил приказ. Они ведь не сделали ничего дурного. Вы же добрая христианка, миледи. Господь вас за это наградит.

Было довольно странно видеть такое рвение, ведь еще вчера Эбигейл утверждала, что ничего об этих заключенных не знает. Но никто не заслуживает несправедливого наказания, поэтому Маргарет согласилась.

– Хорошо, я попытаюсь, – кивнула она.

***

Завтрак проходил в гнетущей тишине, и звяканье столовых приборов неприятно отдавалось в мозгу. Маргарет никак не могла улучить момент, чтобы завести разговор. Наконец, когда подали чай, она решилась:

– Томас…

Рэдклифф поднял недоуменный взгляд, словно удивился тому, что она вообще осмелилась с ним заговорить. Маргарет стало не по себе. Похоже, он не в лучшем расположении духа.

– Да, дорогая? – сухо спросил муж.

– Я слышала… поговаривают, будто ты приказал высечь тех якобитов.

Муж откинулся на спинку стула, поглаживая чашку в руках.

– Надо же, как быстро в этом доме разносятся слухи! – насмешливо протянул он. – Небось, это служанка твоя наплела? Вот же чертовы бабы, не могут удержать язык за зубами!

Маргарет покоробил его язвительный тон. До сих пор муж держался с ней учтиво, но сейчас галантность слетела с него как шелуха. Наверняка вчерашняя неудача в постели так разозлила его… Но она так просто не сдастся!

– Так это правда? – спросила она.

– Да, – невозмутимо ответил муж.

– Но почему? Они сделали что-то дурное?

– Кроме того, что они якобиты? Ничего.

– Так пускай с ними разбирается суд. Зачем их пороть?

Рэдклифф лениво отхлебнул чай и сказал:

– Во-первых, чтобы преподать урок остальным. А во-вторых… – Он недобро усмехнулся. – Во-вторых, чтобы заставить нашего загадочного похитителя выйти на свет.

– Что? – Маргарет ошарашено уставилась на него.

– Короткая же у тебя память, дорогая. Уже забыла, как тебя похитили по дороге сюда?

– Нет, но…

– Кто-то, чьего имени ты якобы не знаешь, страстно жаждет освободить этих дурачков. Зуб даю, он затаился в какой-то дыре и строит планы, как их спасти. Я хочу устроить небольшое представление, чтобы крыса выползла из норы и угодила прямиком в мышеловку.

Маргарет похолодела. Коварный мерзавец! Кайден не врал, называя его подлецом.

Она вздрогнула, уловив на себе пытливый взгляд мужа. Он явно что-то подозревает. Дальше развивать тему о заключенных опасно. Разве что… немного ему подыграть.

Глотнув чая, чтобы смочить пересохшее горло, Маргарет улыбнулась.

– Ты такой умный! – прощебетала она, пуская в ход привычную тактику против мужчин. – Я бы в жизни не додумалась так поступить.

Но, вопреки ее ожиданиям, Рэдклифф не расплылся в самодовольной улыбке. Его холодный взгляд все так же пробирал до костей.

– Разве? – насмешливо бросил он. – А я-то думал, ты не настолько глупа.

Немного сконфузившись, Маргарет все же продолжила:

– Ах, ну что ты, мой скудный умишко ни за что бы до такого не догадался. Вот только меня беспокоит одна вещь…

– Какая?

– Что местные жители могут плохо о нас подумать. Разве мы, как представители Его Величества, не должны проявлять к этим несчастным варварам милосердие и справедливость? Мы ведь здесь для того, чтобы нести цивилизацию в эти края…

Рэдклифф откинулся на спинку стула и оглушительно расхохотался.

– Черт побери! – хлопнув себя по ляжкам, воскликнул он. – Дорогая, да тебе следует податься в миссионеры. Поезжай в колонии, будешь проповедовать индейцам и прочим дикарям.

Горло сдавило от обиды. Ни один из ее кавалеров не позволял себе так грубо насмехаться над ней.

– Но шотландцы и так нас ненавидят, – пролепетала Маргарет. – Зачем злить их еще сильней?

Рэдклифф снисходительно улыбнулся.

– А ты так и не поняла? Тогда ты действительно очень глупа.

– Не поняла чего? – буркнула Маргарет сквозь набежавшие слезы.

– Чем сильнее ско́тты ненавидят нас, там больше они бунтуют. Чем больше они бунтуют, тем чаще я подавляю мятежи. Чем чаще я подавляю мятежи, тем полезнее я для Короны. Теперь-то дошло?

Маргарет вздрогнула, словно ее окатили холодной водой. Цинизм и безнравственность мужа предстали перед ней во всей красе. Так вот зачем он приказал изнасиловать жену Кайдена! Вот почему солдаты жгут деревни шотландцев и убивают их скот! Война должна продолжаться! Ненависть не должна утихать!

Томас Рэдклифф – чудовище. Он породил и подпитывает порочный круг жестокости и смертей, и нагревает на этом руки.

«Горцев называют кровожадными дикарями, но на самом деле – это мы самые настоящие дикари!» – вдруг с отчетливой ясностью осознала она.

Отвращение к мужу захлестнуло ее с головой. Маргарет отшвырнула салфетку и выскочила из-за стола.

***

Она не собиралась присутствовать на экзекуции, но в итоге все же решилась взглянуть. Окно ее спальни выходило в сад, поэтому нужно было найти место, откуда будет виден двор казармы.

Горничная, как назло, куда-то запропастилась, и Маргарет отправилась бродить по замку одна. Вскоре ее поиски увенчались успехом: из бойницы одной из башенок хорошо просматривался плац.

Там уже все подготовили к «представлению». Посередине высился деревянный помост, который охраняли солдаты с ружьями наперевес. Вокруг толпились простолюдины, кто в шотландских пледах, кто в обычной одежде. Судя по всему, это была замковая челядь и, возможно, жители окрестных деревень.

Серые стены, мрачное небо, низкие сизые облака наводили тоску. Маргарет поплотнее закуталась в шаль и прижала руки к ноющему животу. Ей не хотелось смотреть на истязания невиновных, но что-то подсказывало: она должна быть здесь. Внутри словно звенела натянутая струна, не давая закрыть глаза на злодеяния мужа и смириться с тем, что его богатство построено на слезах и крови.

Когда часы на башне пробили полдень, толпа расступилась, и Маргарет увидела заключенных. Щурясь от света, те брели в сопровождении солдат. Один – изможденный мужчина со спутанной черной бородой, второй – тощий мальчишка от силы пятнадцати лет. Их рубахи, некогда белые, сейчас были серыми от грязи.

У Маргарет сжалось сердце. Парнишка такой молоденький! Неужели его тоже будут пороть?

Рэдклифф в красном мундире стоял на помосте, заложив руки за спину, и ждал. Пленников заставили подняться по ступеням.

– Кто первый? – спросил Рэдклифф.

– Я. – Мужчина шагнул вперед.

– Снимай рубаху!

– Я хочу получить наказание и за сына. – Пленник кивнул на подростка. Мальчишка запротестовал, но мужчина цыкнул на него.

– Снимай рубаху! – повторил Рэдклифф, не реагируя на его просьбу.

Заключенный стянул сорочку, и взору открылась жилистая белая спина. У него были широкие плечи и крепкие мускулы, но он явно отощал за месяцы тюрьмы. Аккуратно свернув рубаху, узник положил ее на помост. В его движениях не было ни скованности, ни суеты: он явно не собирался давать перед сассенахами слабину.

Солдаты надели ему на запястья кандалы, подвели к столбу и приковали руки к верхушке.

– Пятьдесят ударов, – приказал Рэдклифф, и по толпе прокатилось дружное «Ох!»

Капрал Дженкинс с плетью в руках подошел к пленнику.

– Приступай!

Маргарет затаила дыхание. Капрал размахнулся, и хвостики плети хлестко ударили по спине. Пленник дернулся, но не издал ни звука. На бледной коже проступили багровые следы.

Зрители хранили молчание, и Дженкинс продолжил. В гробовой тишине удары оглушительным свистом отдавались в ушах. Маргарет содрогалась с каждым взмахом плети. Вот по истерзанной спине потекла первая кровь.

Рэдклифф стоял у столба, широко расставив ноги и скрестив руки на груди. Маргарет не видела его лица, но была готова поклясться, что сейчас на нем играет самодовольная ухмылка.

Проклятый ублюдок! Он явно получает от всего этого удовольствие.

Она посмотрела на ждущего своей очереди юнца. Тот застыл, напряженно вытянув шею, и неотрывно глядел, как истязают отца.

«Он будет ненавидеть нас до конца своих дней», – подумала Маргарет, заметив, как сжимаются и разжимаются его кулаки.

Не в силах больше смотреть, она отошла от оконца и прислонилась к стене. Ее подташнивало, по телу пробегала дрожь.

В Лондоне часто казнили преступников, и некоторые из ее знакомых ездили в Тайберн, поглазеть на «веселое зрелище». Они приезжали в закрытых экипажах, чтобы не быть узнанными, и наблюдали за происходящим сквозь шторку на окне. Однажды они пригласили Маргарет с собой, но, когда она увидела, как повешенный дергается в петле, ее стошнило прямо в карете. Больше она в подобных забавах не участвовала.

За окном по-прежнему раздавались удары плети. Маргарет боялась выглянуть наружу, но и не решалась уйти. Что-то держало ее здесь.

Над головой вдруг послышался всхлип. Маргарет вздрогнула и прислушалась. Звук вроде бы донесся с верхнего этажа. Туда вела спиральная лестница, но ступени казались слишком старыми и осыпавшимися, и Маргарет решила не подниматься.

«Наверное, кошка», – подумала она.

Между тем звуки ударов утихли, но тут послышался мужской крик:

– Нет! Пожалуйста!

Маргарет кинулась к окну и поняла, что кричал отец, умоляющий пощадить сына, которого солдаты тащили к столбу. Мужчина стоял на коленях, видимо не в силах держаться на ногах, а по его спине текла кровь.

Подростка стали приковывать к столбу. Отец рванулся к сыну, но двое солдат схватили его за руки и отшвырнули назад.

– Чтоб вы сдохли, вонючие сассенахи! Будьте вы прокляты! – выкрикнул он.

– Заткнись, овцелюб! – Капрал Дженкинс ударил его рукоятью плетки по затылку, и пленник ничком повалился на доски.

Над головой опять послышался сдавленный всхлип, и Маргарет удивленно вскинула глаза к потолку.

– Отставить! – рявкнул Рэдклифф, и она снова прильнула к бойнице. Неужели в нем осталась хоть капля совести, и он передумал сечь мальчика?

– За оскорбление представителей Его Величества полагается двадцать ударов плетью, – заявил муж, и Маргарет разочарованно вздохнула.

Солдаты подхватили мужчину под мышки и поставили на ноги, но Рэдклифф жестом остановил их.

– Нет. За папашу будет отдуваться щенок. Двадцать дополнительных ударов сопляку! – приказал он.

Маргарет бросило в жар. Юношу уже приковали к столбу, и на его узкую костлявую спину было жалко смотреть. Он ведь еще ребенок! Неужели Рэдклифф не пощадит его?

Капрал двинулся к мальчику, но Рэдклифф его остановил.

– Я сам.

Скинув мундир и треуголку, он требовательно протянул руку. Дженкинс отдал плетку ему.

Маргарет взволнованно прижала руку к губам. Почему муж намеревается выпороть мальчика сам? Может, он хочет пощадить его и бить не так сильно, как это бы сделал капрал?

Но первый же удар развеял иллюзии. Рэдклифф размахнулся изо всех сил и с оттяжкой хлестнул юношу по спине. Тот выгнулся и заревел как раненный зверь.

– Нет! Проклятые сассенахи! Гореть вам в аду! – заверещал женский голос над головой.

Маргарет вздрогнула.

– Кто там? Эбигейл, это ты? – громко спросила она.

– Да, миледи, – ответили через несколько секунд.

Подхватив юбки, Маргарет кинулась наверх. Там, под самой крышей она действительно увидела горничную. Мокрое лицо, красные глаза – та заходилась в слезах. Маргарет безотчетно обняла ее и ощутила, что Эбигейл вся дрожит.

– Тише, тише. Не плачь, – пробормотала Маргарет, поглаживая ее по спине.

– Прошу вас, миледи, умоляю, остановите его! – сквозь рыдания пролепетала служанка.

За окном все так же слышались хлесткие удары и вскрики.

– Я пыталась, милая Эбигейл, но он меня не послушал.

– Ради Христа, миледи! – всхлипнула горничная. – Ведь это мой сын!

Маргарет отпрянула и ошалело уставилась на нее.

– Твой сын?

– Да, мадам. – Эбигейл шмыгнула носом. – И муж.

В голове будто завертелись колесики часового механизма, щелкнули и встали на свои места. Серые глаза, широкие скулы, рыжеватые волосы, выбившиеся из-под чепца…

– Ты Эбби? – спросила Маргарет. – Сестра Кайдена Мактира?

Пару секунд Эбигейл молча смотрела ей в глаза, потом кивнула.

– Да.

Глава 19

Снаружи донесся очередной удар плетки и вскрик. Эбигейл вцепилась Маргарет в руку.

– Умоляю, сделайте же что-нибудь!

– Я попытаюсь.

Маргарет устремилась на первый этаж. Сердце колотилось, платье липло к спине. Бесконечные ступени спиралью уходили вниз, а стены обступали со всех сторон как в колодце.

Эбигейл – сестра Кайдена… С ума сойти! Но как она здесь очутилась? Конечно же, не случайно… Ладно, это можно выяснить потом, а сейчас надо любой ценой остановить этот произвол!

Выйдя на улицу, Маргарет начала протискиваться сквозь толпу. С серого неба сыпался мелкий дождь, земля раскисла, туфли вязли в грязи. Люди нехотя расступались, давая дорогу. Продвигаясь вперед, Маргарет ощущала, как человеческая масса замирает между ударами плети и вздрагивает с каждым из них.

Стоящие перед помостом солдаты преградили ей путь.

– Пропустите меня! – велела Маргарет. – Я – супруга вашего командира.

– Мне жаль, миледи, – ответил один из них, – но у нас приказ никого не пускать.

Черт побери! Маргарет набрала побольше воздуха в грудь и крикнула:

– Томас!

Рэдклифф замер и оглянулся. Его лицо раскраснелось и блестело от пота, на белоснежной рубахе алели капли крови. Он махнул солдатам, и те посторонились, позволяя Маргарет подняться по скрипучим ступеням на эшафот.

– В чем дело? – тяжело дыша, спросил муж.

– Томас, прошу тебя, прояви милосердие к этому мальчику! – взмолилась она.

По толпе прокатился одобрительный гул. Муж утер лоб и, подойдя к капралу, требовательно протянул руку. Тот сунул в нее флягу, и Рэдклифф сделал глоток.

– Милосердие? – Он обвел глазами собравшихся. – Разве я недостаточно милосерден?

Маргарет взглянула на юношу. Тот без сил обмяк на цепях. Спину пересекали кровавые борозды, словно безумный художник изрисовал полотно росчерками красных мазков.

– Как представитель Его Величества, я имею право казнить преступников без суда и следствия, – надменно произнес муж. – Я мог бы их повесить, а всего лишь всыпал плетей.

– Прошу тебя! – Маргарет умоляюще сложила ладони. – Он же еще ребенок!

– Дорогая… – вкрадчиво начал муж.

Она с надеждой подняла на него глаза.

– Иди в дом!

– Но…

– Иди в дом! – рявкнул Рэдклифф. – И больше никогда не вмешивайся в мужские и государственные дела!

Маргарет растерялась. Раньше джентльмены всегда выполняли ее просьбы, стоило лишь построить глазки. Но сейчас она совершенно не знала, как поступить.

Муж снова взял плетку и подошел к пареньку.

– Умоляю! Во имя Господа! – в отчаянии воскликнула Маргарет.

Рэдклифф повернулся к ней.

– Ты просишь именем Господа, но ведь Его Величество Георг II – это помазанник Божий. Бунтовать против короля, это все равно, что пойти против Господа! – Его голос гремел праведным гневом. – Мне следовало бы сжечь этих еретиков на костре!

Маргарет ошалело слушала его речь. Бред сумасшедшего, возомнившего себя карающей десницей Бога. Нет, спорить с ним бесполезно, и мольбы о милосердии тоже ничего не дадут.

Она взглянула на спину парнишки. Багровые полосы крест-накрест пересекали ее, из ран сочилась кровь… И вдруг перед глазами встала картина: озеро, солнечное утро, Кайден уходит, набросив плед на плечо. И его спина, изборожденная решеткой белесых рубцов… Кайден ведь тоже был здесь в плену. И кто знает, быть может, именно рука ее мужа оставила эти следы?

Рэдклифф снова замахнулся на мальчика плетью.

– Нет! – Маргарет безотчетно схватила его за руку.

Муж вырвался и грубо ее оттолкнул. Маргарет не удержалась и шлепнулась на доски. Падая, она выставила руки перед собой, и тут же заныло плечо. Боже, только бы не вывихнуть его опять! Она торопливо ощупала себя, но к счастью все было в порядке.

Капрал кинулся к ней и помог подняться на ноги. Оправив юбки, Маргарет посмотрела на мужа, но тот, увлеченный поркой, даже не взглянул в ее сторону.

Мальчишка уже не кричал: похоже, он потерял сознание. Худенькое тельце безвольно висело на цепях, пока Рэдклифф рьяно стегал его плетью. Отец юноши сидел на досках и скулил от бессилия, глядя как истязают сына.

Горло сдавило от отвращения, от того, с каким упоением муж наносил каждый удар. Маргарет спустилась с помоста и понуро побрела сквозь толпу. Люди с почтением расступались перед ней, и до слуха долетело тихое: «Спасибо!»

Она снова поднялась на верхушку башни и увидела Эбигейл, сидящую на полу. Та рыдала, закрыв руками лицо. Маргарет села рядом и обняла ее.

– Спасибо, миледи, – пробормотала Эбигейл.

– Увы, ничего не вышло, – вздохнула Маргарет. – Он и слушать меня не стал.

– Все равно спасибо. Вы очень добры для… – Эбигейл осеклась.

– Для сассенах, – закончила за нее Маргарет.

Эбигейл бросила на нее удивленный взгляд и горестно усмехнулась.

– Выходит, что так.

Она всхлипнула, и Маргарет прижала ее голову к своей груди. Они так и сидели на полу, обнявшись, пока звуки ударов на плацу, наконец, не утихли.

Не сговариваясь, Маргарет и Эбигейл подхватились на ноги и бросились к окну. Юношу отвязали от столба, и он тяжело рухнул на помост. Эбигейл охнула, хватаясь за сердце.

– Тише, тише, он жив! – успокоила ее Маргарет, хотя сама не была в этом уверена.

Но когда солдаты подхватили парня под мышки и поволокли прочь, тот поднял голову. Правда тотчас же снова уронил ее на грудь.

– Жив! – повторила Маргарет.

Пока пленников вели сквозь толпу, Эбигейл не отрывала от них взгляда, бормоча на латыни молитву, а когда несчастные скрылись из виду, зарыдала вновь.

– Ну же, не плачь! – Маргарет ласково погладила ее по спине. – Мы что-нибудь придумаем. Я постараюсь устроить вам свидание.

– Спасибо, миледи, – всхлипнула Эбигейл.

Прижимая к себе плачущую женщину, Маргарет задумалась о том, как дать ей увидеться с мужем и сыном. Идею, воззвать к милосердию Рэдклиффа и сослаться на то, что Эбигейл – родственница заключенных, она сразу же отмела.

Во-первых, милосердие ему совершенно чуждо, а во-вторых, узнай он, что Эбигейл имеет отношение к пленникам, то арестует и ее. Он не пощадил подростка, женщину тоже не пощадит.

– И все-таки, как ты здесь очутилась? – спросила она, когда рыдания Эбигейл чуть поутихли.

– Очень просто мадам, – утерев слезы передником, ответила та. – Я хотела подобраться поближе к мужу и сыну, а тут прознала, что в замок ищут горничную для английской леди. Вот и нанялась на работу.

– Умно! – восхитилась Маргарет. – Но почему же ты была так уверена, что возьмут именно тебя?

– Ну так я же не какая-нибудь простолюдинка, – подбоченилась Эбигейл. – Мой брат, между прочим – здешний лэрд. В детстве у нас были учителя. Хорошие манеры, грамотная речь – вот я и получила работу.

– Что ж, ты вполне прилично говоришь по-английски, – заметила Маргарет. – Есть конечно небольшой акцент, но другие шотландцы и вовсе говорят так, будто набрали в рот камней.

– Вот об этом я и толкую.

Эбигейл усмехнулась сквозь слезы. Ее сдержанная улыбка и прищуренные серые глаза до боли напомнили Кайдена, и у Маргарет екнуло сердце.

– А твой брат знает, что ты здесь? – спросила она.

– Нет, конечно, – хмыкнула Эбигейл. – Так бы он меня сюда и пустил.

– А ты не боишься, что тебя могут узнать?

– А кто меня узнает, мадам? Из наших старых слуг здесь почти никого не осталось. А арендаторы в замке показываются редко, да и я стараюсь не попадаться им на глаза.

Маргарет хотела спросить что-то еще, но тут внизу скрипнула дверь. Послышался голос Рэдклиффа, однако слов было не разобрать. Маргарет затаила дыхание. Нельзя, чтобы муж застал ее здесь. Нужно подождать, пока он уйдет.

Но тут снизу донеслись звуки какой-то возни, а следом – болезненный мужской вскрик.

Сердце часто заколотилось. Что там, черт побери, происходит? Маргарет переглянулась с Эбигейл. Та казалась такой же растерянной, как и она сама.

– Я посмотрю, – одними губами прошептала Маргарет и, подхватив юбки, стала тихо спускаться по лестнице.

Оказавшись этажом ниже, она заглянула на площадку, и остолбенела.

Капрал Дженкинс опирался руками на подоконник, а Рэдклифф обхватил его сзади, и его бедра совершенно недвусмысленно двигались туда-сюда. Мужчины пыхтели и постанывали, их штаны были спущены, и голые ляжки вызывающе белели в полутьме.

В голове зашумело, перед глазами все поплыло. Маргарет привалилась к стене, хватая воздух ртом. Боже милостивый! Неужели ее муж, Томас Рэдклифф, благородный джентльмен, капитан королевских драгунов… содомит?!

Силы покинули ее, и она осела на ступени. Отсюда было хорошо видно, что происходит внизу. Рэдклифф жестко вбивался в капрала, практически насиловал его. Тот стонал… от боли? от удовольствия? Маргарет не знала, да и не хотела этого знать.

Так вот почему у них ничего не получалось в постели! И дело вовсе не в ней… Правда, легче от этого не становилось. Она замужем за подлым, жестоким извращенцем и связана с ним до конца своих дней.

Стоны, вздохи, непристойные шлепки… Маргарет подташнивало, отчаянно хотелось убежать, но она боялась выдать себя шелестом юбок. Вжавшись в холодную стену, она молилась, чтобы ее не обнаружили, но, к счастью, любовники, увлеченные своим непотребством, не замечали ничего вокруг.

Вдруг наверху зашуршало платье, послышались легкие шаги. Маргарет вскочила на ноги и увидела, что к ней спускается Эбигейл.

– Что там? – шепотом спросила горничная.

Маргарет прижала палец к губам и замахала рукой, призывая Эбигейл убраться на верхний этаж. Та поспешно кивнула и бросилась по ступеням наверх. Маргарет хотела последовать за ней, но тут услышала утробный рык.

Она осторожно выглянула из-за угла. Муж, вцепившись в рыжие волосы капрала, совершал такие резкие толчки, что будь бойница пошире, Дженкинс вывалился бы в окно.

К горлу подступила тошнота. Грязный извращенец! Как посмел он жениться на ней! Уж лучше прозябать в нищете, чем связать судьбу с этим чудовищем!

Еще толчок, и Рэдклифф замер, прижимаясь к капралу. Маргарет вспомнила, как Бойд точно так же застыл, распластавшись на ней после того, как сделал свое черное дело. Мутная волна беспомощности и страха вдруг захлестнула ее. Руки задрожали, ноги ослабли, а корсет впился в ребра, не давая дышать. Маргарет судорожно схватила воздух ртом, и из горла вырвался всхлип.

Рэдклифф отпрянул от Дженкинса.

– Кто здесь? – резко спросил он.

Маргарет бросилась наверх, но было уже слишком поздно. Муж в два счета настиг ее и прижал к стене.

– Маленькая любопытная сучка! – Он больно стиснул ее подбородок. – Какого дьявола ты шпионишь за мной?

Он тяжело дышал, от него разило потом и кровью. Маргарет дернула головой.

– Пусти меня! Я ни за кем не шпионила. Мог бы выбрать место получше для своих гнусных утех.

– Мои утехи тебя не касаются, дорогая, – надменно процедил муж.

– Не касаются? Я твоя жена! – запальчиво воскликнула она.

– Вот именно! И должна мне повиноваться.

В носу защекотало от набежавших слез. Маргарет отчаянно старалась их удержать, но ей это не удалось.

– Зачем ты женился на мне? – всхлипнула она.

Рэдклифф пожал плечами.

– А почему нет? Почему я не могу жениться? Мои, так сказать, нетривиальные пристрастия не имеют ни малейшего отношения к браку.

– Ты просто используешь меня, чтобы скрыть свой порок, – прошипела Маргарет. – Пытаешься притвориться нормальным.

Муж с такой силой стиснул ее лицо, что заболели щеки.

– А я и есть нормальный, безмозглая тварь! – прорычал он. – А ты – будешь держать язык за зубами, или я его тебе вырву. Поняла?

Его глаза сверкали безумным гневом, и Маргарет бросило в холодный пот. Она торопливо кивнула.

– Вот и славно. – Муж разжал пальцы. – Будь умницей, и все будет хорошо. Ты родишь мне детей, и мы заживем большой дружной семьей.

– Но как я могу кого-то родить, – вырвалось у нее, – если… если…

Муж помрачнел.

– Признаться, мне противно женское тело, – скривился он. – Эти мягкие груди, толстые задницы, хлюпающие вагины… Но не бойся, я найду способ тебя оплодотворить.

Маргарет стало дурно. Он будет через силу ложиться с ней в постель? И она родит этому извращенцу детей? Какими они вырастут у такого отца? А ей самой придется делать вид, что все хорошо. И вот так пройдет вся ее жизнь, в ненависти и лжи…

– Я не хочу… Не трогай меня! – пробормотала она.

– Что? – прищурился Рэдклифф.

– Я согласна притворяться на людях твоей женой, но не хочу с тобой спать.

– Я тоже не хочу с тобой спать, – усмехнулся муж, – но мне нужны дети. Не волнуйся, я не собираюсь слишком часто тебе докучать.

– Но…

– Что «но»? – в голосе Рэдклиффа прорезались стальные нотки. – Девочка, я купил тебя с потрохами. Оплатил долги твоего чертового отца. И ты будешь делать все, что я велю!

Маргарет дерзко вскинула подбородок.

– Я не твоя вещь! – заявила она.

– Ты моя жена! И если будешь мне перечить, я выпорю тебя так, что живого места не останется.

Перед глазами возникла исполосованная спина мальчишки.

– Да уж, это ты умеешь! – съязвила Маргарет. – И, похоже, тебе это доставляет удовольствие.

– Еще какое! – ухмыльнулся Рэдклифф. – Так что не зли меня, дорогая, иначе мой ремень сдерет всю шкуру с твоего зада!

Маргарет стиснула зубы. Внутри все клокотало, ноздри раздувались от гнева, но она понимала, как опасно вступать в перепалку с таким человеком, как ее муж. Он может избить ее до полусмерти и даже убить.

– Мне нужно время, – пробормотала она. – Я должна привыкнуть к мысли, что ты…

– …не такой, как все? – насмешливо закончил муж.

– Да. А еще у меня… – Она замялась, не в силах вымолвить слово «менструация». – …Недомогания… женские.

Рэдклифф скорчил брезгливую мину.

– Господи, до чего же отвратителен женский род! – глумливо произнес он. – Вечно из вас что-то течет.

Он оттолкнул ее и двинулся вниз. Маргарет дрожащими руками поправила примятые оборки и побрела по щербатым ступеням наверх. Ноги заплетались, и она спотыкалась на каждом шагу, хватаясь за стены, чтобы не упасть.

Эбигейл ждала ее в каморке под крышей.

– Я так понимаю, ваш муж из тех, кто предпочитает… черный ход? – буднично поинтересовалась она.

Маргарет озадаченно взглянула на нее.

– Да, но, похоже, тебя это не удивляет?

– Не особо, – усмехнулась та. – Я давно это подозревала. Не в обиду вам сказано, но сассенахи частенько этим грешат.

– Но это ужасно! Он сказал, что ненавидит женское тело, и, тем не менее, хочет, чтобы я родила ему детей.

Эбигейл подошла поближе и погладила ее по плечу.

– Сочувствую, мадам. Если хотите, я знаю кое-какие травы, чтобы избежать беременности.

– Понимаешь ли, Эбби, – вздохнула Маргарет. – С одной стороны, я не хочу рожать от этого человека. Но с другой – если я не понесу, то он будет и дальше пытаться…

– …обрюхатить вас, – закончила Эбигейл.

Вульгарное слово резануло слух, но Маргарет кивнула.

– Но у нас уже два раза ничего не получалось, – добавила она. – Ну… ты понимаешь…

– У него не встал?

– Угу. И я ума не приложу, как он собирается это сделать. Но, в любом случае, эти попытки мне безмерно противны. Быть может, если я рожу ему пару-тройку детей, то он от меня отстанет?

Эбигейл сокрушенно покачала головой.

– Да уж, угодили вы в передрягу, мадам. Неужто вы раньше за ним ничего такого не замечали? Ну, когда он сватался к вам.

– В том-то и дело, что он не сватался. Мы виделись от силы пару раз. Это мать устроила наш брак.

– Вот потому-то я всегда считала и буду считать: выбирать надо сердцем, – заявила Эбигейл. – Вот я, как своего Кирана увидала, то сразу поняла: этот олух будет моим мужем. И пусть бы кто попробовал встать у меня на пути!

Она подбоченилась и тряхнула кудрями, выбившимися из-под чепца. У нее был такой решительный вид, что Маргарет поняла: если этой женщине хватило смелости пробраться в замок, где ее в любую секунду могут разоблачить, то она не остановится ни перед чем.

– Идем в мою комнату. – Маргарет подхватила ее под руку. – Нам нужно о многом поговорить.