Текст книги "Без лица"

Автор книги: Мартина Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

Глава 19

Вербена наблюдала, как ее муж и сын изо всех сил стараются привлечь к себе внимание женщины, которая проникла в ее дом. Она молча изучала Марию, внимательно осматривая все, начиная от волос и заканчивая туфлями. Ее одежда видела и лучшие времена, но была хорошего качества.

– А это мы в Барбадосе. Моя мама, то есть…

Джейсон был в растерянности, как кого называть, и Мария мягко улыбнулась и сказала:

– Это твоя мама, Джейсон, по закону и в жизни. Я нисколько не возражаю, когда ты так говоришь.

Вербена чуть не закричала. Ее мальчик всячески пытается потакать этой суке, этой убийце! Шлюхе, которая была наркоманкой и проституткой, а посмотреть на ее мужа и сына, так можно подумать, что сама королева почтила их своим присутствием! Она не нуждается в позволении этой женщины, чтобы Джейсон называл ее матерью. Вербена резко встала и вернулась на кухню; выносить это было невозможно. Она просто чувствует запах Марии, которая, как сучка в период течки, притягивает к себе мужчин. Взяла и с легкостью завоевала двух самых важных людей в жизни Вербены.

Муж вышел вслед за ней и обнял ее за талию. Вербена вырвалась и зло прошептала:

– И ты хочешь ввести эту женщину в жизнь моего сына?

Осси с грустью посмотрел на нее и ответил:

– Мария хорошая женщина, Вербена. Пожалей ее. Она пытается изменить свою жизнь. Она отсидела большой срок; она теперь другой человек. Мария исправилась, дорогая. А твой сын – это еще и ее сын, и мой сын. Он не принадлежит только тебе одной.

Вербене было очень больно слышать эти слова. Она покачала головой, глядя на него как на полного дурака.

– Я знала, что это случится. Она появляется здесь, вся такая вульгарная, ужасно одетая, и завоевывает мою семью, а ты принимаешь ее сторону. Что ж, я видела, как ты смотришь на нее. Она знает, как привлекать мужчин на свою сторону, – это именно то, в чем так сильны женщины, подобные ей, разве не так? Проститутки, шлюхи, уличные девки – называй их как хочешь.

Осси ожидал ревности; Вербена всегда ревновала его, хотя в большинстве случаев ей удавалось держать свои чувства под контролем. Но теперь это переходит все границы.

– Ты с ума сошла. И давай-ка потише!

Лицо Вербены было перекошено яростью и обидой.

– Ах так, снова ты ее защищаешь. Она похожа на Кристину Уоллес, в этом все дело?

Осси вздохнул, снова ему это припомнили. Кристина, красивая, умная женщина, была когда-то его партнером по частной практике, и Вербена возненавидела ее с первого взгляда.

– Кристина и я были друзьями. Мы работали вместе, вот и все. Я устал объяснять тебе это снова и снова.

Вербена злобно рассмеялась:

– Как я могу что-то знать? Я видела, как ты смотрел на эту женщину, и я знаю мужчин. Я знаю, что тебе нужно от нее, – и она даст тебе это, нисколько не сомневаюсь. Ей ведь нравятся чернокожие мужчины, правда?

Она отвернулась от него и схватилась за край раковины. Она ждала, что он снова попытается приласкать ее, но вместо этого он молча вышел из кухни. Вербена поняла, что зашла слишком далеко.

* * *

Мария улыбнулась Осси, когда он вернулся в комнату. Он выглядел обеспокоенным. Она уже уловила исходящие от Вербены волны и чувствовала повисшую в воздухе напряженность, хотя мальчик ни о чем не догадывался. Почему с ней всегда это происходит? Почему женщины начинают ненавидеть ее с самого первого взгляда, даже не пытаясь узнать поближе?

Вербена напомнила ей собственную мать. Ее сын принадлежал только ей, и никакой другой женщине не позволено было с ним общаться. У Вербены такие же мертвые глаза, как у Луизы. В ее лице холод, который, кажется, проникает прямо в сердце. Она уверена, что, будь на то воля Вербены, она никогда не попала бы в этот дом. И дело не в том, что она настоящая мать Джейсона. Все дело в ревности. То же самое было бы, окажись она его подружкой. Вербену переполняет ненависть к другим женщинам, и, если Мария не будет осторожной, эта ненависть обрушится на нее со всей силой.

Ей придется вести себя очень осторожно, потому что больше всего на свете она хочет, чтобы этот мальчик оставался частью ее жизни. Исполнилась ее мечта. Через него она сможет добраться и до своей дочери и внучки. Может быть, ей удастся создать вокруг себя хоть какое-то подобие семьи, то, о чем она мечтала столько лет. Ей просто придется сделать вид, что она ничего не заметила, и надеяться на лучшее. Но ее уязвило то, что ей снова приходится зависеть от милости ревнивой и мстительной женщины. Она заставила себя улыбнуться и сосредоточилась на сыне. Он, по крайней мере, был ей рад, и уже это можно было считать чудом.

* * *

Алан снова был на складах Туррок. Стоя в стороне и покуривая сигарету, он внимательно наблюдал за грузовиком, который должен был доставить его груз в Ньюкасл. Это новое предприятие, но, учитывая, что на доки Тилбери каждый день прибывает масса наркотиков, это будет хороший бизнес. Так думал Микки. Алан не разделял его уверенности. На самом деле он задавал себе вопрос, что, черт возьми, он вообще здесь делает. Не сошел ли он с ума?

Запах дизельного топлива висел в воздухе, рядом грохотало шоссе. Алан думал о Марии и надеялся, что у нее все хорошо. Он знал, что она отправилась на встречу с сыном. Микки разболтал это, и Алана задело, что ему она ничего не сказала. Но опять же, с какой стати ей все ему рассказывать?

Отношения между ними оставались все еще натянутыми. Неважно, что он ей сказал, он-то знает, что никогда не смирится с тем, что Мария встречается с Микки. Это давало ему ту опору, в которой он нуждался, чтобы выкинуть Девлина из своей жизни. Алан хотел выйти из дела. Такое решение может дорого ему обойтись, но дело того стоило.

Зазвонил его мобильный телефон. Товар был готов к отправке, и он огляделся вокруг, чтобы убедиться, что все на местах. Его терзали дурные предчувствия, но он должен это сделать.

* * *

Тиффани все еще находилась у Кэрол и пребывала в полной отключке. Наркотики – единственное, чего она хотела, в чем нуждалась. Они пересилили в ней все остальные чувства, подавив даже материнский инстинкт, который был у нее очень сильно развит. Она понимала теперь, что погубило когда-то Марию: Патрик Коннор, который и на ней испробовал свои злобные чары. Он губит людей в течение уже многих лет. Именно в этой квартире он впервые взял Тиффани под свою опеку, наплел ей всяких небылиц по поводу ее матери. Тогда он был нужен ей; она только что вышла из детского дома и оказалась одна в этом большом мире. А он был такой красивый, с деньгами, на дорогой машине, всеми уважаемый. Везде, куда бы она ни пошла с ним, их принимали как королей. Все это сбило ее с толку, ей казалось, что это она такая умная. Такая хваткая. Потом она родила ему ребенка, и его отношение к ней изменилось. Все их отношения после этого были разве что пародией на любовь. Он полностью подчинил ее себе, посадил на наркотики, уговорил заняться проституцией и превратил в полное ничтожество. Ее мать пыталась помочь ей, а Тиффани отвернулась от нее, одновременно сгорая от желания упасть в ее объятия и больше никогда с ней не расставаться.

Тиффани услышала, как скрипнула дверь, и даже не открыла глаз. Наверное, Кэрол вернулась с работы. Она выпила у Кэрол все виски, так что ожидала ссоры, но ее это мало волновало. Кэрол, скорее всего, уже сбыла кредитки и получила за них какие-то деньги, так что им должно хватить на несколько дней. Потом ей придется выйти на улицу. Но это будет далеко от Лондона. Далеко от ее дочери и брата. Она смирилась с тем, что останется одна. Анастасии без нее будет лучше. Она ощущала запах собственного тела, кислый запах молока, простоявшего на солнце несколько дней. Но одновременно это был успокаивающий запах. Он означал, что она еще жива. Она наблюдала цветные вспышки в мозгу, вибрирующие яркие цвета, на которые так любила смотреть. Там существовал целый мир, стоило только закрыть веки.

Тиффани лежала расслабленно, откинувшись на грязные подушки, и вдруг почувствовала, как чья-то рука схватила ее за шею. Распахнув глаза, Тиффани увидела нависшее над собой лицо Патрика.

– Попалась, грязная вонючая сука!

Испуг ее был так велик, что она чуть не потеряла сознание. Она слышала запах из его рта и остро осознавала, что он тоже чувствует ее запах. Он бросил ее обратно на подушки, его лицо перекосилось от отвращения.

– Тебе пришел конец, мерзавка. Я заставлю тебя о многом пожалеть. Сколько я для тебя сделал, а ты мне так отплатила. Выставила меня полным придурком и всерьез думала, что тебе это сойдет с рук?

Он больно вдавил палец ей в грудь, но она знала, что эта боль ничто по сравнению с тем, что ей предстоит вытерпеть совсем скоро.

– Ты покойница, Тиффани, так что можешь начинать молиться.

Патрик со всего размаху ударил ее по голове, и она почувствовала острую боль в ухе. У него на пальце была тяжелая печатка. Но Тиффани находилась уже за порогом боли. Она привыкла к ней. Она даже не плакала, только угрюмо смотрела на него. Патрик увидел ее взгляд и снова ударил ее, но у него сложился особый план, поэтому он старался, чтобы она не выглядела хуже, чем сейчас.

Он выложил себе полоску на грязном столе, и она с завистью наблюдала, как он ее вдыхает.

– Кэрол будет меня искать, – сказала Тиффани. Она цеплялась за соломинку.

Он осклабился:

– Кэрол и сказала мне, где ты. Эта грязная сука стала на пять штук богаче. Не могла дождаться, чтобы продать тебя со всеми потрохами. У тебя нет подруг, у тебя ничего нет.

Тиффани молчала.

– Видишь, во сколько ты мне обходишься? Видишь, сколько от тебя проблем, и при этом ты еще думаешь, что можешь обращаться со мной, как с дерьмом?

Патрик был на взводе, и она решила помалкивать и делать все, что он от нее ни потребует. Кто-то сказал однажды, что Патрик настоящий псих, и был прав. Даже без наркотиков он непредсказуем и ужасен.

– Я убил сегодня Макси и Эдди из-за тебя. Оба неплохие парни. Макси был единственным парнем, которого я мог считать своим другом, а теперь он мертв. И все из-за тебя, Тифф. Надеюсь, теперь ты счастлива?

Она знала, что он действительно считал ее причиной всего, что случилось. У него очень хорошо получалось во всем обвинять других людей. Его послушаешь, так он никогда в жизни не сделал никому ничего дурного. Всегда кто-то другой виноват. Сегодня ее очередь взять на себя вину. Она окончательно убедилась в безумии этого человека, и с каждой секундой ужас все больше охватывал ее.

– Ты просто не понимаешь, сколько проблем ты мне причинила. Так вот, теперь все кончено. Я собираюсь разделаться с тобой раз и навсегда.

Патрик стащил Тиффани с дивана и потащил к выходу. На улице было полно людей, спешащих куда-то по своим делам, но никто и не подумал вмешаться, когда он бросил ее в свою машину. Такой район. Даже если будут кого-то убивать среди бела дня, все равно потом окажется, что никто ничего не видел и не слышал, потому что гораздо безопаснее оставаться глухим и слепым.

* * *

Джейсон прекрасно понимал, что происходит с его приемной матерью. Но его настоящая мать, женщина, которая его родила, произвела на него огромное впечатление. Он радовался, когда она была рядом, и чувствовал, что доброта и любовь исходят из каждой ее клеточки. Как сказал его отец, она в свое время стала жертвой, как теперь Тиффани. Она нуждалась в понимании, а он нуждался в ней. Он собирался поговорить обо всем этом с Вербеной как можно скорее, успокоить ее, сказать, что его родная мать никогда не займет то особое место, которое занимает она, потому что он очень любит ее и тоже в ней нуждается.

Он услышал голос Вербены, зовущей его на кухню, и извинился. Она приготовила сандвичи и пирог, которые нужно было отнести в комнату. Джейсон постарался пошире улыбнуться, подходя к своей приемной матери.

– Спасибо тебе, мамочка, все выглядит просто потрясающе. Я знаю, как тебе должно быть трудно.

Вербена посмотрела на мальчика, которого обожала, и выдавила из себя улыбку.

– Это самое малое, что я могу сделать для бедной женщины. Я только надеюсь, что мы поступаем правильно, вот и все.

– О чем ты?

Вербена пожала плечами:

– А ты подумай. Проституция, тюрьма, наркомания – и вдруг такой красивый дом, как наш. На твоем месте я была бы очень осторожна. Может, она только и думает, что бы здесь стащить. В конце концов, ведь именно так обычно поступают такие, как она, разве, нет?

Она видела, что делает ему больно, но не могла остановиться.

– Я не хочу расстраивать тебя, сынок, но такие, как она, эта твоя так называемая родная мать, они ведь просто используют людей. Особенно мужчин. А ты думаешь, почему она так обхаживает нашего папу?

– Что ты имеешь в виду? – Джейсон был в полной растерянности. – Папе она нравится, так же, как и мне. Она хорошая.

Вербена видела, что ее сын пытается убедить самого себя в том, что она говорит все это из лучших побуждений, хотя в глубине души уже знает, чего именно она добивается. Она всегда его оберегала. Никогда раньше он не называл это ревностью, хотя и понимал, что элемент ревности всегда присутствовал в ее чувствах к нему. Если, например, он говорил, что ему нравится мама какого-нибудь мальчика, она всегда обижалась. Поэтому еще в самом юном возрасте он научился быть дипломатом.

– Ну конечно, она нравится твоему папе, Джейсон. Она все делает для того, чтобы ему понравиться. Я не хочу говорить плохо о бедной женщине, но я имею право сказать свое мнение. Не забывай, кем она была и кем остается – убийцей и проституткой.

Джейсон пристально смотрел в лицо женщины, которая была для него всем на протяжении этих лет, с удивлением понимая, что на самом деле она ему не нравится. Он любит ее, но она ему никогда по-настоящему не нравилась, а теперь в нем проснулось еще одно долго подавляемое чувство – гнев. Он всегда сердился из-за ее дурацких замечаний. Как тогда, когда к ним в гости пришла мама его друга Томаса. Она была полной и жизнерадостной, всегда смеялась, и его мать сказала, что она ничего, но слишком шумная. «Несколько вульгарна» – вот ее точные слова. Он тогда разозлился на нее.

– Это было давным-давно. Почему бы тебе не оставить ее в покое? Я хочу встречаться с ней, и я буду это делать, что бы ты там ни говорила!

Вербена ощутила враждебность, исходящую от сына. Он что, предпочитает эту женщину ей, той, которая любила и обожала его? Будто раковая опухоль разорвалась у нее внутри, и весь яд вылился наружу.

Она лихорадочно зашептала, схватив его за плечи:

– Может, она и твоя родная мать, но это ничего не значит, ничего! Это я кормила тебя и любила тебя. И я не вижу, с какой стати тебе нужна такая, как она. Даже ее собственной семье она не нужна…

– И ты не нужна была своей семье из-за папы! Потому что он черный. В чем разница?

Вербена была разгневана из-за того, что он защищает эту женщину, которую она считает своей соперницей. Соперницей в борьбе не только за сына, но и за мужа.

– Как ты смеешь говорить мне о других? Без меня, мальчик мой, ты всю жизнь провел бы в детском доме, как твоя сестра. Да, меня предупреждали: наследственность проявит себя. Но я никого не слушала, а ведь как они были правы. Ты нашел с ней общий язык, несмотря на все прекрасное образование, которое я тебе дала. Тебе, кажется, захотелось снова вернуться на самое дно общества, откуда я тебя вытащила!

Джейсон был ошеломлен этими словами и той злобой, с которой она их произносила. Его глаза наполнились слезами, он верил и не верил в происходящее. Еще не успев договорить, Вербена уже пожалела о своих словах. Она попыталась обнять мальчика, но тот, с силой оттолкнув ее, выбежал из кухни и побежал наверх, в свою спальню. Через несколько секунд в кухне уже был Осси.

– Что ты еще натворила, Вербена?

Эти слова окончательно добили ее. Она села за стол, положила голову на руки и заплакала как ребенок.

* * *

Тиффани находилась в квартире Патрика и наблюдала, как с каждой секундой он становится все более невменяемым. Она только дважды до этого видела его в подобном состоянии, оба раза после убийства близких ему людей. Теперь она понимала, что он вполне мог и сам организовать эти убийства. Он на все способен.

Знакомый ужас сковывал ее. Пот лился с нее градом, сердце готово было выскочить из груди. А Патрик непрерывно говорил:

– Да что же вы за люди такие? Я дал тебе все, а ты думаешь, что можешь просто так дурачить меня. Я потратил на тебя бабки, и ты возместишь мне мои затраты, или я сломаю тебе шею к черту. – Патрик вплотную приблизил свое лицо к ней. – Ты слышишь, что я тебе говорю, сука?

Тиффани кивнула, лицо ее было перекошено от ужаса. Она осознавала, что приблизилась к опасной черте, и если она станет возражать ему, он действительно ее убьет.

– Ты только посмотри на себя! От тебя воняет, и ты наконец-то выглядишь так, как и должна, наркоманка чертова. Сука. Уродливая шлюха. Мне стыдно, что я когда-то трахался с тобой. Ты никчемный кусок дерьма – повтори!

Она не решалась ответить ему, слишком была напугана.

– Повтори, кто ты такая?

– Я никчемный кусок дерьма, Пэт.

Голос ее был тихим и дрожащим. Зная, что ему приятен ее страх, она почувствовала облегчение.

Патрик стащил ее с дивана за волосы и потащил в ванную.

– Чтобы через десять минут ты была чистой, Тифф, потому что у меня сегодня есть для тебя работа. Ты должна хорошенько помыться, или пожалеешь, что живешь на свете и что не сдохла тогда в животе этой шлюхи. Я не шучу, девочка. Только дай мне повод сделать тебе плохо, Тифф, только дай повод.

Она стояла в его красивой ванной с золотыми кранами и покрытыми дорогим кафелем стенами. Ванная была шикарная, украшенная изображениями нимф и Венеры Милосской. Зеркальный потолок создавал ощущение, что за вами все время наблюдают; зная Патрика, следовало признать, что это не так уж и нереально.

Патрик оставил дверь открытой, и, раздеваясь, Тиффани осознавала, что он может зайти в любую минуту. Она сложила одежду в кучку на полу и, включив душ, встала в ванну. Потекла горячая вода, принеся облегчение ее покрытому синяками телу. Она увидела свое отражение в зеркале: раньше была просто худенькая, а теперь кожа да кости.

Тиффани знала, что ей от него никуда не деться, она здесь в западне. Она сделает все, что он прикажет. У нее нет выбора. Самое страшное уже случилось, она уже встретилась с ним, так что дальше будь, что будет. По крайней мере, ей больше не надо трястись от страха из-за того, что он может ее найти.

Она растирала себя мочалкой и, повернувшись к двери, увидела, что Патрик смотрит на нее. В руке у него была большая сигарета с крэком; поняв, что это для нее, она улыбнулась. Она мокрая вышла из душа и с благодарностью взяла сигарету из его рук. После двух-трех затяжек все вокруг сразу преобразилось, жизнь стала казаться ей приятной.

Патрика будто подменили. Он нежно прижимал ее к себе, поглаживал ее обнаженную спину и разговаривал с ней, как нормальный человек.

– Почему ты злишь меня, Тифф? Ты же знаешь, каким я становлюсь, если меня раздражают, так почему ты меня доводишь до такого состояния?

Она смотрела на него, изо всех сил стараясь снова понравиться ему. Она снова была у него на крючке. Глядя на нее, он с трудом подавил в себе желание врезать ей кулаком по лицу; она и так уже достаточно избита. Он задумал для нее гораздо более серьезное наказание, и эта мысль помогала ему сдерживать гнев, кипевший внутри.

Вдруг в дверь позвонили, и он вздрогнул. Чтобы пройти сюда, надо было сначала миновать консьержа внизу. Иначе, какой ему смысл платить целое состояние за эту квартиру. Доступ к нему был закрыт, и это давало ему какое-то ощущение защищенности, в которой он нуждался, занимаясь этакими делами. Он еще и доплачивал консьержу приличные бабки, чтобы тот повнимательнее следил за его посетителями, так что этот подонок внизу получит от него хорошую взбучку в ближайшем будущем.

Патрик быстро подошел к двери и закричал:

– Кто там?

– Полиция. Пожалуйста, откройте, мистер Коннор.

Патрик окинул комнату взглядом и выбросил сигарету с крэком в мусорное ведро на кухне. Он паниковал, и Тиффани видела это. Патрик затолкал ее обратно в ванную, и она принялась мыть голову, зная, что именно этого он от нее хочет. Крэк расслабил ее, и теперь она была заинтересована лишь в том, чтобы получить следующую дозу.

Коннор широко раскрыл дверь и уставился на двоих мужчин, которые стояли перед дверью.

– Какого черта вам от меня надо?

Тот, что был покрупнее, детектив по имени Смезест, лениво улыбнулся ему.

– Успокойтесь, мистер Коннор. Мы только хотим задать вам пару вопросов.

У него были большие зубы, неестественно белые. Патрик некоторое время разглядывал их, потом закричал:

– А ордер у вас есть?

Он знал, что ордера у них нет, иначе они бы сразу его показали. Их тогда было бы больше, на случай, если он окажет сопротивление. Детектив покачал головой, и Патрик начал закрывать дверь.

– Не так быстро, Патрик, у нас для тебя есть новости. Ты знаешь, что Макси умер сегодня? Нас интересует, видел ли ты его. Мы пытаемся восстановить все, что он делал перед смертью.

Полицейский, тот, что был помоложе, ухмыльнулся:

– Нам кажется, ты мог бы нам помочь.

Патрик фыркнул:

– Так вот, вы ошибаетесь, поняли? И еще – как вы поднялись сюда, без звонка от консьержа, а? Вы меня скомпрометировали, теперь все будут думать, что я преступник. Что ж, моему адвокату будет что сказать об этом, приятели. Я думаю, вы меня преследуете, потому что я темнокожий. Я провел весь день со своей девочкой, трахаясь с ней у себя в постели.

Он закричал через плечо:

– Эй, выйди-ка сюда!

Голова Тиффани была обернута полотенцем, второе полотенце она обернула вокруг себя. Она вышла в прихожую.

– Ну что, всё увидели, что хотели? А теперь убирайтесь.

Детектив был раздражен:

– Ты, кажется, не очень-то печалишься из-за Макси.

Патрик медленно покачал головой:

– О нет, я очень опечален. Но меня также печалит тот факт, что вы приходите ко мне домой без предупреждения, выставляете меня идиотом в глазах соседей и у вас хватает наглости спрашивать, где я был в день смерти моего лучшего друга, как будто я имею к этому какое-то отношение. – Он снова покачал головой и повернулся к Тиффани. – Если это не преследование по расовому признаку, тогда я вообще не знаю, что это такое.

Тиффани вернулась в комнату. Она не хотела, чтобы они рассматривали ее вблизи, на ней было слишком много синяков и ссадин. Красивое лицо Патрика было искажено яростью. Он был так зол, что вот-вот мог потерять контроль над собой.

Детектив тоже почувствовал это и решил разозлить его еще больше.

– Не могли бы вы прийти в участок, мистер Коннор? Добровольно, конечно. Мы были бы очень признательны, если бы вы рассказали нам, где вы находились с прошлой ночи.

Полицейский просунул ногу в блестящем ботинке между дверью и косяком и наблюдал, как Патрик борется с собой.

– Пытаетесь меня завести? У вас хватает смелости заводить меня?

Патрик почти уже не владел собой. Он нанюхался кокаина, и его все больше и больше охватывала злоба. Он знал, что должен выпроводить их отсюда, пока ноги сами не отнесли его в спальню за недавно приобретенным мачете.

– Убери свою ногу от моей двери, или я перешибу ее.

Детектив заметно нервничал. Он был солидным человеком; иногда заключал сделки, брал деньги, закрывая глаза на некоторые вещи, но Коннор был психом, и его нужно упрятать за решетку. К тому же другой делец заплатил ему неплохой куш за то, чтобы он убрал Коннора из большой игры. И он это сделает.

Смезест убрал ногу, и Патрик захлопнул дверь перед его носом. Он смотрел в глазок до тех пор, пока полицейские не зашли в лифт.

Патрик вернулся в комнату и увидел Тиффани, которая все еще была завернута в полотенце. Он посмотрел на нее, но она знала, что он ее сейчас практически не видит. Патрик что-то замышляет, но кто бы ни был причиной его гнева, здорово об этом пожалеет. Коннор налил себе порядочную порцию виски и опрокинул стакан одним глотком. Полиция заявилась в его дом! Он теперь на подозрении, значит, нужно беречь задницу. Но если все же придется отправиться за решетку, он многих захватит с собой, полицейских в том числе.