Текст книги "Без лица"
Автор книги: Мартина Коул
Жанр:
Криминальные детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)
Глава 12
Мария нехотя слушала Аманду Стерлинг, хотя знала, что эта женщина желает ей добра. Полицейский тоже был добр к ней. У него были простоватое лицо и непослушные волосы стального цвета. Инстинктивно Мария чувствовала, что этому человеку можно доверять. Тот факт, что Карен посадили, мало значил для Марии. Она сама сидела в тюрьме и знала, что вскоре Карен найдет там свою нишу, а значит, наказание не будет таким уж суровым для нее. Это только прибавит ей крутизны, вот и все.
– Видите ли, мисс Картер, мы считаем, что нападение на вас было совершено этой Блэк. Она всюду трубила о том, что хочет отомстить вам за свою сестру…
– Меня ограбили, – перебила Мария. – Я знаю Карен, ее там не было. Если бы Блэки хотели проучить меня, мне бы об этом сказали. Я знаю правила игры лучше, чем вы.
Детектив Доусон зяглянул ей в глаза. Мария Картер выглядела так, будто она уже не живет, а просто существует. За годы своей работы он много раз видел таких людей, но сейчас его сердце вдруг переполнилось состраданием к этой женщине, он и сам не знал почему. Она была крупной, высокой, крепкого телосложения. Очень сексапильной. Но при этом в ней чувствовалась какая-то уязвимость, которая волновала его. Доусон догадался, что именно эта особенность принесла ей столько горя.
– Карен Блэк призналась в поджоге дома ваших родителей, но мы настоятельно рекомендуем вам впредь быть предельно бдительной. Она из очень большой семьи, и все ее родственники склонны к насилию.
Мария мягко ему улыбнулась, и от этой улыбки его будто током пронзило.
– Благодарю вас, мистер Доусон, но тюрьма кое-чему научила меня. Я очень признательна вам за ваше беспокойство, но я должна постараться жить без страха. Иначе Карен Блэк будет считать, что она победила.
Он ничего ей не ответил. Аманда тем временем что-то писала в записной книжке.
– В сравнении с тем, что я пережила после своего преступления, все кажется пустяком. Я только думаю, что лучше бы я была объектом ненависти только Карен, а не своей матери, и я не понимаю, зачем она прицепилась к моей семье. Моя мать ненавидит меня во сто крат больше, чем Карен Блэк. Она даже не взяла к себе моих бедных детей, а Блэки, надо отдать им должное, забрали детей Бетани.
Все молчали.
– Блэк говорит, что она думала, будто ваша мать была на кладбище и что она хотела сжечь лишь дом.
– Охотно верю, – сказала Мария. – Может показаться странным, но я уверена, что у меня никогда не было намерения убивать Бетани или Каролину. Может, я хотела их только припугнуть. Уж и не знаю по какой причине, но я Карен верю. Иногда события выходят из-под контроля, и не успеешь ахнуть, как произошло непоправимое.
Мария замолчала. Когда она снова заговорила, голос ее был полон горечи:
– Ее обвиняют в преднамеренном убийстве?
Доусон кивнул.
– Это означает, что дело ведет прокуратура? Я только надеюсь, что к ней отнесутся с такой же строгостью, как когда-то ко мне.
Видно было, что Доусон не знает, что ответить. Лицо его вспыхнуло яркой краской, и ему потребовалось несколько секунд, чтобы откашляться.
Через пару минут все они разошлись по своим делам. Только спустя какое-то время Аманда разглядела слова, которыми она исписала блокнот: «Бедная женщина. Бедная женщина». Это Мария Картер так на нее повлияла – внушила желание защитить ее. И, принимая во внимание то, что Мария совершила много лет назад, этот факт приводил Аманду в изумление.
* * *
Тиффани купала Анастасию. Малышка была вся в мыльной пене, скользкая, личико ее смеялось, но улыбка тут же погасла, когда в ванную зашел отец.
– Слыхала, Тифф? Твою бабулю поджарили, как котлетку, – гоготал Патрик Коннор. – Самая классная новость за последние годы, черт побери. Бедняжки Люси не было дома, а я бы многое дал, чтобы посмотреть, как и ее поджаривают. Еще одна болтливая дура.
Тиффани промолчала. Она знала, что Пэт не ждет от нее ответа, а она так устала, так вымоталась. Все, что ей сейчас нужно, – это крэк, и если она сделает то, что он от нее хочет, она его получит.
– Привет, малышка! Где у нас папина девочка? – Пэт, широко ухмыляясь, прорычал эти слова прямо в лицо девочки.
Личико Анастасии сморщилось, и она разревелась. Когда плач ребенка достиг пика, Пэт закатил глаза к потолку.
– Вот маленькая шлюха, совсем как ее бабушка. Засунь ее под воду, чтобы она заткнулась.
Тиффани повернулась к нему:
– Это не смешно, Пэт. Никогда так не говори.
Он ухмыльнулся и достал из кармана небольшой пакетик.
– У меня для тебя подарочек, так что лучше будь со мной поласковей.
Он призывно помахал перед ней вожделенным пакетиком, полным сигарет с крэком, и медленно двинулся из ванны, пятясь задом.
– Иди к папочке, Тифф.
Она посадила плачущего ребенка обратно в воду и поднялась. Пэт лающим голосом отдавал ей приказы:
– На колени, Тиффани! Ползи к папочке, на коленях!
Она понимала, что ведет себя как полное ничтожество, но соблазн был настолько велик, что она делала все, что он велел. Тиффани ползла по комнате за Патриком, который пятился, громко шурша пакетиком. Каждый раз, когда она пыталась ухватить его, он резко отводил руку назад, не прекращая смеяться. Наконец она выхватила у него пакетик. Он с удовлетворением наблюдал за тем, как она лихорадочно роется там, отыскивая самый большой косяк.
Выглядела Тиффани ужасно. На губах высыпала лихорадка, кожа шелушилась, под глазами залегли глубокие черные тени. Ее длинные светлые волосы казались грязными и тусклыми. Она наконец выглядела тем, кем и была: безвольной дурой и шлюхой. Все сработало лучше, чем он ожидал. Он чувствовал себя королем в собственном королевстве. Один звонок в социальную службу – и ребенка заберут. Он доведет ее до отчаяния, а потом подарит облегчение – замкнутый, порочный круг. Как только у нее отберут ребенка, она будет опустошена, а наркотики помогут ей смягчить боль. Он убьет двух зайцев одним ударом. Какой он все-таки умный парень.
Скоро он сможет сосредоточиться на новой девушке, которую подобрал на Паддингтонском вокзале несколько дней назад, маленькой выжженной блондинке, свеженькой четырнадцатилетке с острыми грудками и ротиком, будто специально созданным для минета. Она стояла на панели, попав сюда через череду приютов. На данный момент он обхаживал ее, завоевывая доверие. Потом он напугает девчонку до смерти и станет управлять ею с помощью наркотиков. Жизнь улыбалась Патрику.
Тиффани лежала на полу с бессмысленным выражением лица. Он услышал, как Анастасия плещется в ванне, и почувствовал раздражение: теперь ему придется вытирать ребенка, а у него в четыре встреча. Патрик пнул ногой Тиффани. Она уставилась на него глазами новорожденного ребенка, абсолютно лишенными осмысленности. Тиффани крепко сидела на крючке. Она и убить сможет, если придется. В точности как ее мать когда-то.
Завернув Анастасию в полотенце и переступив через распростертое тело Тиффани, Патрик испытал удовлетворение от хорошо проделанной работы.
– Посмотри-ка на мамочку, солнышко, она, как всегда, в отключке.
Анастасия заулыбалась ему, непривычная к нежности в его голосе.
– Па-па.
Он довольно засмеялся и, вытирая ее, напевал старую песенку Куртиса Мэйфилда. Малышка наслаждалась таким вниманием со стороны отца и радостно повизгивала в такт его словам. Она уже понимала, что, когда люди хорошо с тобой обращаются, надо этим пользоваться. Никогда не знаешь, надолго ли это.
Патрик поднял ее в воздух и посмотрел в ее личико, продолжая, напевать с широкой довольной улыбкой:
Я твоя мамочка, я твой папочка.
Я та тетенька в шляпе.
Я дядя доктор, приду, когда нужен.
Хочешь коки? Возьми-ка травки.
Ты знаешь меня, я твой друг,
Твой лучший друг, положись на меня.
Всегда принесу тебе травки.
Тиффани безучастно смотрела, как он поет и танцует с их маленькой дочерью.
Патрик улыбнулся Анастасии и мягко произнес:
– Пройдет еще немного времени, и ты будешь танцевать для своего папочки, правда?
А девчушка все хлопала и хлопала в ладошки, и личико ее светилось радостной улыбкой.
* * *
Люси с нескрываемым отчаянием смотрела на своего начальника.
– Послушай, Люси, я думаю, тебе следует взять отпуск на несколько недель. А потом решишь, хочешь ли ты вернуться к работе. Мужа и брата Карен Блэк видели здесь сегодня утром, они спрашивали тебя, но я тебе этого не говорил. Я сочувствую тебе, но не собираюсь во все это впутываться.
Он чувствовал себя не в своей тарелке, и в глубине души Люси даже стало жаль его. Блэки были не из тех, с кем людям нравится иметь дело. Но после событий последних дней у нее просто не хватало душевных сил, чтобы справиться еще и с увольнением.
– Значит, ты не хочешь, чтобы я возвращалась? Неужели ты продолжишь все свои грязные делишки с Блэками даже после того, как Карен упекли за решетку за попытку убить мою мать?
– Это несправедливо, Люси.
– Разве? – В голосе ее послышалась враждебность. – Ты намекаешь мне, чтобы я уволилась, потому что не хочешь связываться с моими проблемами. Могу поспорить, что мой адвокат заинтересуется тем, что произошло здесь сегодня утром. Так что ты обо мне еще услышишь.
Она схватила сумку, но голос начальника ее остановил.
– Я искренне сожалею, что так случилось, Люси, как и любой другой на моем месте. Но мы имеем дело с Блэками. Я пытаюсь помочь тебе. Они чокнутые, ты же знаешь. Посмотри только, что они сделали с твоей мамой. Пережди пару недель, посмотри, как все будет складываться. Я позабочусь, чтобы тебе выплатили все, что причитается, обещаю.
Люси знала, что спорить с ним бесполезно. Он по-своему прав, но ей было так плохо, что хотелось врезать кому-нибудь по морде. Все равно кому. Она взяла сумку и вышла из офиса.
Мать Микки обо всем позаботилась, она предоставила ей лишь диван, где Люси могла спать, и оставляла дверь в спальню открытой, чтобы Микки не мог к ней проскользнуть. Ее отец куда-то пропал, а больше у нее не было близких. Ни одного настоящего друга, к которому она могла бы пойти. У Карен Блэк по крайней мере есть семья, на которую она всегда может положиться. У Люси нет никого. Даже Марию, которая стала причиной всех их несчастий, она была бы рада видеть в эту минуту.
Люси стояла на автобусной остановке и изо всех сил старалась не разрыдаться. Она жалела не мать или погибший дом, она жалела себя и никак не хотела понять, что настоящей причиной всех неприятностей в ее жизни был ее собственный эгоизм.
* * *
Патрик улыбался девочке, сидящей рядом с ним. Надо будет подкрасить корни волос и убрать слишком яркий макияж. В ней было то очарование юности, которое ему нравилось. И, что еще более важно, так нравится богатым клиентам.
Ее звали Мэйзи, у нее были большие голубые глаза, стройное тело с маленькими острыми грудками и худые кривоватые ноги. Она была смышлена не по годам и прекрасно знала, что к чему в этой жизни. Когда он предложил ей косяк, она взяла его с холодной улыбкой.
– Что это – травка?
Патрик кивнул:
– Хорошая травка.
Она закурила и со знанием дела втянула дым, подержав его несколько секунд, перед тем как выпустить. Она счастливо вздохнула.
– И во что мне это обойдется?
Патрик не ответил. Он посмотрел ей в лицо и осклабился.
– Ну же, Патрик. Давай начистоту: ты хочешь быть моим сутенером, а я хочу иметь сутенера. Я просто хочу знать, что я с этого получу?
Для него было неожиданностью встретить такую сметливую девчушку.
– Твои условия, Мэнди?
Она ожидала такого вопроса и немедленно заговорила:
– Я хочу, мистер Коннор, справедливую долю своего заработка, немного травки сейчас и в дальнейшем и по возможности еще одну девушку для работы в паре – это нравится многим мужчинам. Я не пью и не принимаю сильных наркотиков. Они мне не нужны. Я должна иметь ясную голову. Мне нужны деньги для обустройства квартиры и защита от конкуренток и от клиентов, когда я работаю на улице. Вот вкратце и все. О, да, и никакого насилия. Я делаю свою работу и не жалуюсь, даже если им восемьдесят и от них разит мочой. Я обслужу любого, у кого есть деньги, в том числе и тебя. Я никого не обслуживаю бесплатно, только легавых иногда, чтобы они от меня отвяли. Я сдержанна, надежна и опрятна. Всегда использую презерватив. Никогда не буду работать без него даже за королевскую плату.
Она улыбнулась, чтобы смягчить жесткость своих слов.
– Это все, в общем. И кстати, меня зовут Мэйзи, договорились?
Патрик втайне восхищался этой девушкой. Для шлюхи это было что-то новенькое.
– Что скажешь?
Мэйзи едва сдерживала смех. Она прекрасно осознавала, какое впечатление производит на сидящего рядом с ней мужчину.
Патрик пожал плечами:
– Думаю, мы сговоримся, если ты действительно так хороша в деле, как утверждаешь.
Девушка удовлетворенно вздохнула, и он заметил, что ее правый глаз немного косит, но это не уродовало ее, а, наоборот, прибавляло ей детского шарма.
– Расскажи мне подробнее о работе в паре, – попросил он.
– Нужна еще одна молоденькая блондинка. Я и сама могу делать всю работу, но так выгоднее. Особенно для тех, кто любит делать это с детьми. Пара школьных платьиц – все, что нам нужно. И еще, могу я приводить постоянных клиентов на квартиру? Мне нравятся постоянные клиенты, с ними легко, и платят они больше.
Патрик изо всех пытался сохранить серьезное выражение лица. Он был в прекрасном настроении, потому что с Тиффани все шло по плану. Он оставил в ее квартире сумку с наркотой и позвонил в социальную службу, прикинувшись обеспокоенным папашей. Они нагрянут к ней с минуты на минуту. Он даже будет скучать по ребенку, но Анастасии в любом случае будет лучше без мамаши-наркоманки, так что совесть его чиста.
Теперь он раздумывал, не врезать ли этой сучке по морде прямо сейчас, чтобы на будущее умерить ее самомнение. Но, удивительно, она нравилась ему. Девчонка напоминала ему самого себя в этом же возрасте, когда он, как и она, инстинктивно уже знал, чего хочет. Вместо того чтобы ударить ее, он улыбнулся:
– Я как раз знаю девушку, с которой ты могла бы работать, Мэйзи. Ее зовут Тиффани.
Мэйзи улыбнулась в ответ и протянула руку.
– Давай скрепим нашу сделку.
Патрик пожал ей руку, на его привлекательном лице сияла улыбка.
– Сразу видно, что у тебя есть опыт, – сказал он. – Что привело тебя в Лондон?
Она пожала плечами с видом человека, многое повидавшего в жизни.
– Давай будем считать, что мой последний сутенер попытался давить на меня, и хватит об этом.
Патрик чем дальше, тем больше узнавал себя в этой девушке. Придется повнимательней следить за ней, решил Патрик.
* * *
Линде Харрисон было тридцать семь, и за многие годы работы в социальной службе ей всякого довелось повидать. Она приехала на квартиру к Тиффани в сопровождении полиции в половине восьмого вечера. Несколько раз позвонила в дверь, но безуспешно. Снаружи был хорошо слышен плач ребенка, и через щель почтового ящика Линда видела мать, распростершуюся на полу в гостиной.
Констебль Келли открыл дверь отмычкой, и они вместе вошли в квартиру. Тиффани была абсолютно невменяема. Перед уходом Патрик дал ей большой стакан сока, смешанного с либриумом, и теперь она едва могла двинуться. Крэк и успокоительное сделали свое дело. Глядя, как посторонняя женщина забирает Анастасию, Тиффани знала, что должна попытаться остановить ее, но сил на это не было. Речь ее была бессвязной, взгляд не фокусировался. Все, чего ей хотелось, это снова уснуть. Социальная работница выглядела очень странно. Ее зубы казались слишком большими и вылезали изо рта, а лицо было размыто. «Я просто устала, – подумала Тиффани, – страшно устала». Она пыталась держать глаза открытыми, и от этого их нестерпимо жгло. Она снова провалилась в сон, не имея сил бороться с непреодолимым желанием закрыть глаза.
Сквозь туман она увидела полицейского и поняла, что влипла в большие неприятности, но у нее не хватало сил додумать эту мысль, не говоря уж о том, чтобы что-то предпринять.
– Я вызову «скорую». – Голос констебля Келли не выражал никаких эмоций.
Линда Харрисон держала на руках Анастасию и пыталась ее успокоить.
– Я должна устроить эту бедную малышку под временный надзор. У матери пульс есть?
Келли кивнул:
– Она просто накачалась наркотиками. Как только вы такое выдерживаете каждый день?
В голосе его слышалось отвращение.
Линда не ответила. Вместо этого она приготовила Анастасии питье в бутылочке и снова попыталась успокоить ребенка.
– Возможно, все это случилось в первый раз, не надо ее сразу списывать. Хотя, по словам отца ребенка, она употребляет крэк и занимается проституцией. – Линда вздохнула. – Тиффани несколько раз попадала под надзор, но до сегодняшнего дня считалось, что она заботливая мать. Полагаю, на нее надавили.
С улицы послышался приближающийся звук сирены «скорой помощи».
Когда Тиффани увезли, Линда упаковала кое-какие вещи для Анастасии и отметила, что в квартире чисто и для ребенка созданы все условия. Красивая одежда, в холодильнике полно еды, имеются развивающие игрушки. Девушка пыталась быть хорошей матерью, что бы там ни говорил полицейский. Тиффани сорвалась, видимо, что-то произошло, думала Линда Харрисон. Она надеялась, что полиция оставит это дело социальной службе и не станет привлекать девушку за плохое обращение с ребенком и подвергание его жизни опасности. Затем она увидела пакет с крэком на столе и вздохнула. Если бы ребенок засунул это в рот, мать упекли бы за решетку сразу же, как только она пришла бы в себя в больнице. Нужно съездить в больницу и предупредить мисс Картер. Быть может, не придется навсегда отбирать у нее ребенка. Но глядя на пакет с крэком, Линда сомневалась, что эта женщина сможет заботиться о дочери. Крэк как героин; наркоман становится от него полностью зависим, и физически и морально. Ужасно это все наблюдать, но гораздо хуже приходится детям, которые должны жить рядом с такими родителями. Линда посмотрела в крошечное личико Анастасии и порывисто прижала ее к себе. Славный ребенок, кажется, ее хорошо кормят и заботятся. Какая жалость. В таких случаях ей всегда становилось очень грустно. Она знает хорошую смешанную семью и надеется, что они смогут взять малышку на какое-то время. Ребенку нужна любовь, и Линда сделает все возможное, чтобы это у нее было. Хотя бы даже на короткое время.
На каминной доске стояла фотография ребенка с матерью, привлекательной девушкой с живыми глазами и ласковой улыбкой.
Анастасия показала пальчиком на пол и ясно произнесла:
– Мамин косяк.
Социальная работница закрыла глаза и прикусила губу. Ребенок казался довольным собой. При этих словах все добрые намерения Линды в отношении Тиффани мигом улетучились. Девочка прекрасно знает, чем занимается ее мать. Лицо Линды помрачнело. Чем скорее она увезет ребенка отсюда, тем лучше.
* * *
Кэрол Холтер пришла в клуб, ее разбитый нос все еще бросался в глаза, а макияж был гуще обычного.
– Ты не можешь работать с такой физиономией, Кэрол. Прости, но ты всех клиентов распугаешь.
Лиззи Баннер пользовалась здесь большой популярностью и командовала другими девушками. И хотя ей было жаль Кэрол, она не могла допустить ее до работы, пока та походила на жертву автокатастрофы.
– Все это из чисто экономических соображений, Кэрол. Остальные девушки возьмут твою работу на себя. Пойми меня правильно, но в последнее время у тебя даже нет приличных клиентов.
И хотя голос ее был добрым, укол достиг своей цели.
– Я здесь тоже по экономическим соображениям, дорогуша. Мне ведь нужно за квартиру платить!
Лиззи вздохнула:
– Ну ладно. Я могу дать тебе небольшой кредит.
– Сколько?
– Двадцатку.
– Засунь эти бабки себе в задницу, Лиз, – злобно прошипела Кэрол.
Лиззи, бабенка не робкого десятка, цепко схватила Кэрол за ворот платья.
– Осторожнее, подруга! А то мне придется засунуть их тебе в задницу. А теперь проваливай и можешь не возвращаться!
Кэрол видела, что другие девушки смеются над ней. Разглядывая их гладкие лица, модную одежду и макияж, она внезапно ощутила себя старой и уродливой. Работая в этом клубе, она чувствовала себя принадлежащей к более высокому рангу, чем ее коллеги, расхаживающие по улицам. Она терпеть не могла садиться в машины. Ненавидела ежедневное насилие. В клубе по крайней мере гарантировалась безопасность. А теперь впереди маячил Кингз-Кросс [3]3
Кингз-Кросс – северная часть Центрального Лондона, известная тем, что там работают проститутки и наркодельцы.
[Закрыть], в любую погоду. Или Шеферд-Маркет [4]4
Шеферд-Маркет – район в центре Лондона, где расположено много ресторанов; также место работы лондонских проституток.
[Закрыть], дешевое пальто и конкуренция с убежавшими из дома девчонками и голубыми. Она в отчаянии вышла из клуба в суету Сохо.
Ночные гуляки праздно шатались по улицам, толпы театралов прокладывали дорогу к уютным ресторанам, а попрошайки заглядывали прохожим в глаза в надежде получить милостыню. Она будет скучать по всему этому, она так любила дружескую атмосферу клуба, радости жизни, которыми она наслаждалась за счет мужчин. У нее всегда была возможность пропустить стаканчик и повеселиться за чужой счет.
Какой-то чересчур возбужденный молодой человек случайно толкнул Кэрол, и она упала на тротуар. Отсалютовав ему вслед неприличным жестом, она вышла на Олд-Комптон-стрит, где поймала частника до Кингз-Кросс. Она должна что-то заработать сегодня, у нее ничего не осталось, не было даже сигарет. Последние бабки будут уплачены за это такси, а проценты со счета поступят только на будущей неделе. Теперь она в полном дерьме. Ей было страшно.
Выйдя из машины, Кэрол медленно двинулась по направлению к стоящим на углу ночным бабочкам и увидела, что они рассматривают ее с подозрением. Было темно, и ветер усиливался. Она оделась легко, собираясь работать в клубе, и теперь начинала замерзать.
Огромная брюнетка с невероятного размера бюстом, выпирающим из кружевного корсета, подошла к ней:
– Все в порядке, дорогуша?
В голосе ее звучало дружелюбие, и Кэрол ответила в тон:
– Да нет. Посмотри на мою рожу.
Женщина сочувственно кивнула:
– Ты, должно быть, на мели. Хочешь курить?
– Как работа сегодня? – спросила Кэрол, с благодарностью взяв сигарету.
Женщина пожала плечами:
– Да как обычно, так, мелочь одна, но еще рано. Она с силой втянула в себя дым. – Иди за угол, там получше: нет этого ветра и сможешь держать под контролем машины.
Мимо них медленно проехала машина, и они заулыбались мужчине за рулем, но он не остановился.
– Придурок!
Кэрол рассмеялась и пошла за угол. Там толпилось множество женщин, и сердце ее оборвалось. Она решила, что ее подставили. Молоденькая девушка в длинном вьющемся парике смерила ее взглядом. В течение нескольких напряженных секунд Кэрол была парализована страхом. Они запросто могут разорвать ее на куски.
– Похоже, тебе не помешало бы выпить. – Девушка протянула ей бутылку бренди, и Кэрол с благодарностью сделала большой глоток.
– Спасибо, милая.
Они стояли вокруг нее, притопывая ногами от холода и болтая. Каждый раз, когда проезжала машина, все улыбались и выходили под свет фонарей. Когда какой-нибудь девице удавалось подцепить клиента, остальные махали ей вслед и выкрикивали непристойные шуточки, и в конце концов Кэрол расслабилась.
– У тебя есть сутенер? – Вопрос задала та крупная женщина, назвавшаяся Розали.
Кэрол покачала головой.
– Здесь ты можешь выбирать из двух вариантов. Первый – это ребята Патрика Коннора, второй – малыш Мо Рейнхард. Выбирай Мо, он справедливее, к тому же не имеет ничего против женщин постарше. Коннор только малолеток любит.
– Где найти этого Мо Рейнхарда?
– Он сам тебя найдет, подруга, не беспокойся об этом.
Это Патрик Коннор вышвырнул ее на улицу. Не сам, конечно, но если бы она не попыталась помочь Марии и Тиффани, работала бы сейчас в приличном теплом клубе. Что ж, она им всем троим отплатит. Она еще не знала как, но обязательно отплатит. Особенно Коннору.
Подъехала машина, и Кэрол отправилась в свою первую поездку. Сев в машину, она почувствовала запах дешевого лосьона после бритья и ароматических палочек. За рулем сидел коротышка с приветливым лицом и неровно постриженными волосами. Он привез ее на заброшенный пустырь и сунул в руку десятку. Когда Кэрол расстегнула ему штаны, он схватил ее за волосы и притянул ее голову к себе на колени. Коротышка готов был буквально через несколько минут, и она слишком поздно поняла, что он не надел презерватив, грязная скотина. Тогда она попыталась поднять голову, но он с такой силой дернул ее за волосы, что она чуть не закричала. Он кончил ей в рот, и ее чуть не стошнило. Потом без лишних церемоний он вышвырнул ее из машины. Кэрол сплюнула на землю, содрогнувшись от отвращения, и посмотрела на зажатую в кулаке десятку. Теперь это ее жизнь, и чем скорее она с этим смирится, тем лучше для нее.