Текст книги "Не родись красивой (СИ)"
Автор книги: Марта Раева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)
Глава 7
Костя вертел в руках телефон и раздумывал: «Я могу уже сейчас услышать ее голос. Почему же медлю?». В его комнату вошла мама. Ее взгляд был осуждающим.
– Сынок, гости у нас. Неужели нельзя потерпеть и быть хотя бы немного вежливым.
– Да, мама, сейчас иду.
Дверь за матерью закрылась, но Костя даже не подумал подниматься. Правда, трость взял в руки. Его заботило другое: сегодня после долгого отсутствия дома, казалось бы, он должен радоваться счастливому пребыванию в домашней обстановке, но особой радости не чувствовал. Это был день в году, всегда приносивший только самые лучшие переживания. Но сейчас, когда уходил в прошлое старый год и впереди маячила надежда, что новый год не будет таким неудачливым для него, ему было как-то неспокойно. Не ощущал себя не то чтобы счастливым, а хотя бы довольным. В основном потому, что его заставляют проводить этот день вовсе не так, как хотелось бы.
Со вздохом он похромал из комнаты, постоял перед дверью, сжимая в руке трость и, прежде чем затолкать телефон в задний карман джинсов, открыл фото, где Катя с милым выражением лица смотрела на него. Прислушался к голосам в гостиной. Родители пригласили хорошо знакомого ему друга и коллегу отца, Никиту Алексеевича, и с ним пришли жена, Раиса Юрьевна и их единственная дочурка, которую давно прочили ему в жены. Отвратительным это мнение Костя считал потому, что ненавидел подобные альянсы на его счет, все притязания на его свободу. Наталья была ничего девчонка, пока не превратилась в манерную и слишком уверенную в своей неотразимой внешности девицу. Конечно, еще оставалась юношеская привязанность к ней и ее родителям, достаточно симпатичным. Особенно ему нравился Никита Алексеевич – вместе с отцом они увеличивали состояние обеих семей, основав издательский центр и превратив его в крупную корпорацию. Руководить ею доставляло отцам удовольствие, хотя и приносило заботы и хлопоты, постоянно доставляемые конкурентами.
Его встретили улыбками, отец радовался больше всех. Наконец-то в его семью вернулось благополучие, сын постепенно становился прежним – веселым, здоровым, таким, каким он всегда гордился. Даже его забинтованную голову переносил спокойно. Что ж, предстояла совсем неинтересная встреча нового года.
Утром Катя вновь переживала раз за разом разговор с Мариной, омрачивший наступление нового года, неохотно отвечала на расспросы тети о прошедшем праздновании. Зато в этот день к ней пришло окончательное осознание своей жизни – как жизни бедной родственницы, на смену успокаивающей до этого дня аллюзии о том, что у нее есть семья. И сразу удручающее настроение улетучилось, как только услышала в телефоне голос Кости, волнующий ее красивым мужским баритоном. Быстро согласилась на встречу и тихонько выскользнула из дома навстречу радостному событию. Зимняя свежесть и небольшой ветерок подгоняли, чтобы встретить его там, где договорились – у входа в парк недалеко от ее дома. И вот он уже выходит из подъехавшего такси.
Катя почти подбежала к Косте, взяла его за локоть, чтобы ему можно было опереться на ее руку. Всмотрелась в его лицо, в карие глаза, ответила улыбкой на его улыбку. Меховая шапка обрамляла красивые черты лица, а трость прибавляла очарования его высокой фигуре в длинном теплом пальто. Он проговорил:
– Какая ты красивая сегодня.
– Скажешь тоже, это ты такой эффектный… – После этой фразы смутилась, и заторопилась, чтобы объяснить паузу. – Я уже привыкла по телефону обращаться к тебе на «ты».
– Давно бы так. Ты такая юная, что я чувствую себя старым, да к тому же не совсем здоровым.
– Спасибо тебе за поздравление, за подарок. Мне никогда не дарили что-то подобное.
Подарок действительно ей понравился – серебряная цепочка с крошечными шариками по всей длине. Сказала, что в помещении покажет, как смотрится украшение на ее шее.
– Плохо, что не сам выбрал, не сам вручил. Не обижаешься?
Они шли медленно, прохожих было немного. Разговор легко продолжался, пока не увидели скамейку. Со смехом смели снег, и Костина нога смогла отдохнуть.
Костя снял свою перчатку и с ее руки стянул варежку, взял ее пальцы в свои – эти жесты показались такими интимными, что у Кати дух захватило.
– Я ужасно скучал. Сколько времени мы не виделись?
Стали подсчитывать, хотя Катя точно могла бы назвать количество дней и часов, пока они не виделись. Как она хотела в тот день, когда прощалась с ним, верить, что они снова увидятся! И вот этот день наступил, и она переживала эту минуту, когда может смотреть на него, любоваться им и ощущать его теплые прикосновения к своей руке.
Потом они медленно дошли до ближайшей кафэшки и удивились, что она открыта. Уже без верхней одежды сидели за столом в пустом зале, и снова Костя взял ее за руку, рассматривая свой подарок на ней. Пока их обслуживали, он стал серьезным и сообщил новость, которая ее поразила:
– В ближайшие дни – не знаю, как скоро, я должен лететь в Израиль. Родители договорились об операции, Савицкий поддержал их решение. Есть там известный нейрохирург, взялся меня осмотреть и подготовить к операции.
– Когда ты узнал об этом?
– Вчера. Отец сообщил мне по приезду домой.
– Костя, она не опасна, эта операция?
– Ну, надежду дают, нет даже сомнений, что она необходима.
– Вот как… Давай каждый день видеться до твоего отъезда.
Костя заулыбался. А Катя протянула руку поправить бинт на голове и вместо этого погладила его по щеке. Костя схватил ладонь и прижался лицом к ней. Оба замолчали, настолько были взволнованы этой неожиданной близостью.
Быстро промелькнули дни их ежедневных встреч. Костя уже снова был в соседнем корпусе в своем отделении. Однажды вечером даже ему удалось отпроситься, и они сходили на какой-то зарубежный фильм. Совсем неважно было, что смотрели. Там, в темном зале кинотеатра, Костя впервые поцеловал ее. Сначала нежно и легко, а когда она потянулась к нему губами, он не мог сдержать себя и они долго-долго, с перерывами целовались, сколько хватало дыхания. Потом с колотившимся сердцем Катя оказалась в его сильных объятиях. И они не могли разъять рук, держались за них так, как будто их могли вот-вот разлучить.
Наступил день отъезда. С вечера они попрощались в коридоре больницы перед тем, как за ним должен был заехать Костин отец. Слова «не скучай», «жди меня», «береги себя» ничего не значили, значила интонация, с которой они были сказаны. Были легкие поцелуи, объятия, взгляды, обоюдная грусть.
И наступила разлука. Очень долгая, очень мучительная. Тоскливое состояние Кати не уменьшали постоянные звонки Кости, но потом и они надолго исчезли из ее бедной и скучной жизни. Тетя с сестрой, сговорившись, игнорировали ее и, если нужно было обращаться к ней, разговаривали пренебрежительно. Когда Катя была дома, то все время скрывалась за ширмой, старалась быть тихой, незаметной. В выходные по-прежнему сидела в библиотеке, много читала из современной литературы, уже отличала лучших критиков в многочисленных журналах, толстых еженедельниках. Не забывала читать и о классике, готовясь к будущим экзаменам. Только эти занятия заполняли каким-то удовлетворением, успокоением, отрывали от грустных мыслей.
Как-то позвонил Митя, когда она была на работе. Катя обрадовалась и спросила, как дела у Кости, ведь знала, что он наверняка общался с его родителями. Сказал, что идет реабилитация и пока нет другой информации. На его предложение сходить в театр, сказала, что нет настроения. На этом разговор закончился. Было очень тягостно думать о худшем исходе. Запрещала себе думать об этом.
Но однажды вдруг на душе полегчало, будто проснулась от долгого тяжелого сна. Поняла, вдруг, что все обошлось, что самое страшное позади. А может быть, подул весенний ветер и солнце стало светить ярче?… И может быть, скоро она услышит его голос…
В один из таких дней она шла по коридору своего отделения и увидела сидящего на диванчике у окна Митю. От неожиданности остановилась. Он был такой неуместный в этом мире, пропахшем лекарствами, наполненном болью. И он смотрел на нее, как будто увидел кого-то из персонала больницы, к которому можно обратиться. Подошла и, остановив дыхание, произнесла: «Митя, вы что-то хотите сказать мне?.. Что-то про Костю?..»
Митя встал. Господи, молчит и только смотрит. Легкий запах дорогого парфюма… Такой импозантный… Ну же, заговори наконец!
– Здравствуй, Катя!
– Митя, говорите же! С Костей все в порядке? – Наконец улыбнулся… Ох, уже легче…
– Он написал, что не может позвонить. Просил передать…
– Почему не может? Он здоров?
– Конечно, здоров. Я не договорил…
Катя закрыла глаза и почему-то пошатнулась, руками уперлась в грудь Мити, не понимая, что с ней. Он мягко взял ее за руки и посадил на диван. Присел рядом, и Катя открыла глаза. Он с жалостью смотрел на нее, все еще держа ее ладони в своих теплых руках.
– Катя, да все нормально с Костей! Просто ему нельзя волноваться… Просил потерпеть, скоро у него будет телефон – и он обязательно позвонит.
Высвободилась из его рук. Глубоко выдохнула воздух из легких. Как хорошо! И горько заплакала.
Глава 8
Митя, конечно же, видел плачущих людей, хотя в его благополучной жизни это было редким явлением, а женские слезы воспринимал легко, как неизбежную данность. Его родные женщины, мама и сестра, вообще были оптимистки по натуре, которых трудно прошибить какой-нибудь печальной новостью. А тут перед ним плакала девушка совсем необычными слезами, в них были, как ни странно, горечь и радость напополам, как будто наступило долгожданное облегчение от долгих и трудных переживаний, но еще не до конца верилось в наступающее счастье. Плакала, прикрыв одной рукой глаза, а другой сняла с головы белую косынку и прижала ее к лицу. Да, хотел бы он, чтобы так же из-за него горевала и радовалась прекрасная, любящая девушка…
Он растерялся и не знал, что можно предпринять, чтобы Катины слезы закончились. Пришлось терпеливо дождаться, когда она успокоится. И вот она благодарно смотрит на него, в последний раз прикладывает к глазам белую ткань платка. Извинилась. Так посидели молча. Мимо ходили больные, две медсестры смотрели на них с интересом и удивлением. Наконец заговорила:
– Спасибо, Митя, что пришли. У вас, наверно свои дела, а вы тратите время на меня… чтобы прийти и успокоить.
– Я был рад принести хорошую новость. Теперь у тебя будет хорошее настроение? – Увидел согласное покачивание Катиной головы. Захотелось погладить эту головку, ощутить прикосновение к ее волосам, но только смог наклониться и посмотреть ей в глаза. – Давай после работы отпразднуем нашу общую радость, как смотришь? Погуляем, сходим куда-нибудь, а?
Катя с легким вздохом еще покивала головой. Митя тут разрешил себе вольность – погладил, наконец, ее темные волосы, такие шелковистые на ощупь.
– Ну, вот и хорошо. Я буду ждать тебя в пять часов перед входом.
Катя с благодарностью смотрела ему вслед. И думала, что при встрече обязательно еще сможет услышать что-нибудь о Косте. Главное – он здоров, операция прошла удачно, он выздоравливает, ему не следует волноваться, скоро-скоро она услышит, как он по телефону произнесет ее имя. Ну, вот, еще немного, и слезы снова польются. Поэтому поторопилась пойти, куда направлялась до встречи с Митей.
Вечером они медленно шли по улице. Пахло настоящей весной, люди торопились по своим делам и, казалось, были тоже настроены по-весеннему. Катя спросила: «Вы не на машине?» Получила короткий ответ: «На метро». Она предложила пойти в парк, показать свои любимые места. И проследила за его рукой – он показывал на вывеску кафе-бара. Зашли, повесили верхнюю одежду на спинки кресел, и Митя заказал что-то негромко бармену. Народ все прибывал, рядом шумно уселась парочка и заговорила о чем-то важном и интересном. Митя участливо подвинул к ней фужер и тарелочку с пирожным. Сам с кружкой пива стукнул по ее фужеру и, глядя неотрывно на нее, сделал несколько глотков. Вдруг впервые Катя почувствовала себя беззаботной рядом с красивым молодым мужчиной – такое было незнакомое состояние. С Костей в таких же обстоятельствах было совсем по-другому – она могла только смотреть в любимое лицо, старалась глядеть и не наглядеться… С удивлением сказала, оторвавшись от соломинки:
– О, уже действует на голову, это алкогольный коктейль?
– Да, алкоголя совсем немного. Тебе необходимо… совсем успокоиться.
– Знаю, мужчин алкоголь успокаивает. И женщин тоже?
– Ты такая юная, если спрашиваешь об этом.
– Вы с Костей похожи, он тоже мне часто говорит: ты такая юная…
– Мы с ним похожи и не похожи. Он более открытый, а я… стараюсь держать себя в узде.
– У вас есть общая особенность: часто проявляется в вас такое мальчишеское поведение… в том, как реагируете на окружающее.
Митя засмеялся. Было приятно видеть его удовольствие от разговора. И еще стало удивительно хорошо, все вокруг как будто расцвело, ярким оказался свет ламп, и поглядывающий на них бармен уже не казался строгим, недовольным, а наоборот, выглядел очень даже дружелюбным. Катю потянуло на откровенность, настолько Митя участливо и по-доброму улыбался, и потому призналась:
– Все это время, после Костиного отъезда, мир потускнел. А сегодня впервые он другой…
– Вот давно надо было нам встретиться и выпить… В том числе за здоровье Кости.
– Мне больше не надо, голова закружилась.
– Давай со мной еще пива выпьем. – Сделал знак бармену. – И съешь пирожное.
Катя сначала запротестовала, но потом согласилась – уж больно хорошо стало на душе. И захотелось выразить свою благодарность Мите, согласившись на его предложение. Почему-то вдруг вспомнила о Марине и спросила:
– Вы видитесь с моей сестрой?
– Да нет такой необходимости.
– Это у вас, Митя, нет необходимости. А Марина хотела бы… встречаться.
– Знаешь, Катя, хочется встречаться с людьми, с которыми ты на одной волне. – Помолчал. Задумчиво разглядывал ее. – Катя, почему ты по-прежнему со мной на «вы»? Мы выпили вместе, пусть не на брудершафт, и потому давай переходи на «ты», согласна?
Она кивнула и прикоснулась своим фужером к его кружке и пригубила напиток – после коктейля он показался приятным, соленым на вкус.
– Ну, переходишь?
– Митя, вы, наверно, привыкли соблазнять девушек?
– Ну, ты действительно опьянела. Я прошу совсем о немногом – чтобы ты мне сказала «ты».
– Простое вы сердечным ты она обмолвясь заменила…
– Не буду продолжать, потому что ситуация не та… Давай, смелее!
– Митя, ты прав, мы знакомы уже давно… и давно мне надо было бы стать хорошей знакомой для тебя… Заметил, уже два раза сказала тебе «ты».
– Молодец!
– Оказывается, это так просто. А сложно было потому, что ты старше меня, и выглядишь старше, чем Костя.
– Ну, вот… ты подтвердила мои слова… о том, что мы с Костей не похожи.
Катя спохватилась, уж не обидела ли она Митю. Это все влияние алкоголя, решила она и попросила его не обращать внимания на ее пьяные слова. Предложила закончить выпивать и выйти на воздух.
На улице попросила Митю не провожать ее до дома. Побоялась, что Марина может увидеть их вместе. Но он взял ее руку и прижал ее своимлоктем.
– Надо, чтобы алкоголь выветрился. Идем в твой парк, покажешь свои любимые места.
Сначала прогулялись по набережной, затем спустились к замерзшей воде. Здесь тоже чувствовалось приближение весны. Весело говорили о разном: о ее и его работе, о его впечатлениях от театральной московской жизни. Слушала с громадным интересом. А когда уже подходили к ее дому, она даже забыла о своем опасении встретить Марину. Но невезение было с ней, никуда не делось. Вот почему она вздрогнула и ужаснулась, когда увидела, что навстречу им шла Марина. Своим нарядным видом показывала, что собралась на какое-то приятное мероприятие. Митя не узнал ее или не смотрел на шедших впереди людей, поэтому, поглядев на Катю, тоже приостановился, а потом вместе с ней стал рассматривать подходящую к ним девушку.
– О, какая встреча! – Марина уже справилась с неожиданностью, чего нельзя было сказать о Кате. Посмотрела на то, как Катя высвобождала руку и отстранялась от Мити. – Вы просто голубки, да и только!
Митя что-то понял и заговорил обрадованно:
– Марина, здравствуй. Какое удовольствие тебя видеть! Хорошо выглядишь.
– Да, собралась в филармонию, на концерт.
– Хочешь, провожу тебя? Катя, ну, попрощаемся. В общем, жди от Кости звонка.
Помахал ей рукой и, подхватив Марину за локоть, повел ее, удивленную, в другую сторону.
Катя осталась стоять как столб. Да, теперь жди снова взрыва ненависти и новых угроз.
Митя тем временем оживленно старался общаться с Мариной. Удивлялся, как это ему удавалось. Потому что такой женский тип его всегда отталкивал – было что-то в наружности подобных девушек от поведения захватчика добычи, которой он ни с кем не захочет поделиться. На вопрос, какие у него отношения с Катей, легко отвечал, потому что был предельно честен: она подруга Кости, его друга, а он в зарубежной клинике лечится после автомобильной аварии.
– Помнишь, мы говорили о нем у тебя в гостях?
– Да, помню. Она что-то говорила о нем, не мне, моей маме.
– Костя попросил передать на словах, как у него идут дела.
– Разве он не мог позвонить или написать в электронке?
– Ну, у Кати нет почему-то почты. А со связью совсем беда, часто не срабатывает или плохо слышно, – вдохновенно сочинял Митя. – Или у Кати мобильник не такой крутой. Не знаешь, почему?
– Они познакомились, когда он лежал в больнице, где она работает?
– Разве мама тебе не говорила?
Так, вопросом на вопрос она пыталась убедиться, что Митя не лжет ей, а он – не сообщать того, что принесло бы Кате неприятности. Довел Марину до остановки, с огромным облегчением распрощался, остановив ей такси. Подумал, что все его старания должны хотя бы немного не испортить Кате отношений с сестрой. Обидно, ведь она никак и ни в чем не виновата перед ревнивой сестрой. Перебирал их разговор на ходу, не сказал ли чего лишнего. Все его оправдания о причинах встречи с Катей, чувствовал, попали в точку: и компьютера собственного у Кати нет, и телефон старенький.
Злость Марины не прошла и после нескольких часов. Вернувшись, пошла к матери.
– Что тебе говорила эта негодяйка про то, что у нее есть друг?
– Чего ты такая возбужденная? На мои расспросы она ответила, что познакомилась с ним, когда он лежал в ее отделении, и что этот Митя приходил к нему.
Все вроде бы говорило в пользу правдивости слов сестры, но Марина, переодеваясь в своей комнате, все равно не верила ей, ожесточенно подозревала ее в обратном, снова и снова представляя в памяти уличную встречу с этой парочкой. Они так мило, так приветливо разговаривали, не замечая ничего вокруг. Катя держала его за руку, а он жестикулировал, говоря о чем-то и рукой в перчатке притрагиваясь к Катиной варежке. И не понравилось, как Катя испуганно выпростала руку и отстранилась от Мити
Наутро в субботу еще нежилась в постели и встрепенулась от звонка в дверь. Слышала, как Катя открыла дверь и услышала ее негромкий возглас. Надев халат, с любопытством выглянула – и увидела вошедшего мужчину и очень растерянную сестру, которая смотрела на него с каким-то обожанием. «Ну, Катерина, как это тебе удается окружить себя мужчинами… Есть что-то в ее поведении легкомысленной девицы».
Глава 9
С огромным удивлением Катя впустила в квартиру мужчину, которого видела около года назад и думала, что не увидит больше никогда. Это был ее отец (то есть. биологический отец). Моложавый, в куртке, в руках вязаная шапочка, он рассматривал Катю, она – его. Отказался от ее предложения войти и сказал, вернее, спросил: «Катя, мы едем на кладбище, как договаривались?». Сказал так, подумала Катя, словно не прошло почти года. Кивком головы выразила согласие – больше ничего не могла выговорить. «Я буду ждать в машине», – с этими словами он вышел. Торопясь и волнуясь, Катя переоделась, захватила небольшую сумму, оставшуюся от денег, оплаченных ей, сиделке, Костиной мамой (как давно это было!), и, спускаясь, обдумывала, где можно купить цветы. Увидев у одной из машин на стоянке Дмитрия Алексеевича (так теперь буду называть его, решила Катя), быстро двинулась к нему.
Пока ехали, отец (Дмитрий Алексеевич – напомнила себе Катя) сообщил, что не мог дозвониться и решил, что в любую субботу можно нагрянуть и предложить запланированную поездку. На слова Кати о цветах, кивком головы показал на заднее сиденье – там она увидела два букета. Подумала: наверно, мама не обидится, что не она принесла ей цветы, наверно, будет рада, что пришла к ней не одна.
Пока ехали, говорили мало, он спросил, как дела, почему она работает, а не учится. Сказал, что она больше похожа не на маму, а, видимо, на него. На кладбище увидел скромную могилу, присел, вглядываясь в фотографию, вместе с ней подмел, почистил и без того опрятное место. Кате было приятно видеть его за этими занятиями. Подумала, что это будет одно из лучших ее воспоминаний. Была благодарна за красивые цветы, сама она могла приносить скромные гвоздики. Отец достал из кармана куртки небольшую фляжку, отпил из нее и дал Кате. Она тоже пригубила из нее, ощутив какой-то алкогольный вкус. «Вот как поступают истинные мужчины в такой ситуации», – эта мысль даже самой себе показалась по-детски восторженной.
На обратной дороге узнал, какое имя дала ей мама, и сказал с некоторым сожалением: «Ты носишь мою фамилию, видимо, твоя мама верила, что мы встретимся…» И вздохнул. Что-то в его словах Кате показалось обидным для нее. И она решила не ограничиваться короткими фразами.
– Дмитрий Алексеевич, вы не должны думать, что в чем-то виноваты передо мной. Или сожалеть о моем существовании. Я не хотела бы быть для вас обузой… Обузой в психологическом плане. Я и так обуза для тети… – Замолчала, постеснялась трижды повторенного одного и того же слова. Захотелось и дальше говорить, объяснять, сидя в машине рядом с этим мужчиной, но решила, что достаточно сказала. – Скажите, у вас есть дети?
– Да, у меня есть сын.
– Здорово как, иметь сына… А чем вы занимаетесь? Всё хотела спросить об этом при встрече с вами…
Отец не мог долго смотреть на нее, но иногда, отрываясь от дороги, посматривал серьезным взглядом. На последний вопрос ответил:
– Я строитель. Долгое время работал в Египте, строил там мосты.
– И семья с вами была? – Увидела, как он утвердительно кивнул. – И когда вернулись?
– Полтора года назад.
– Мама говорила, что вы найдете меня, если будете в Москве.
– Что еще она говорила обо мне?
– Что вы хороший человек. И что она любила вас.
После оба долго молчали, как бы переваривая услышанное. Попрощались у ее дома. Отец попросил ее телефон, повертел его в руках, набрал что-то, услышал звонок в своем мобильнике и передал обратно со словами: «Вот мой номер. Позвони, если будет что-нибудь нужно». Катя заторопилась:
– Лучше будет, если вы мне позвоните. Просто так, просто поговорить, хорошо?
– Хорошо, – кивнул он и сел в машину.
Катя думала, глядя вслед: «Да, скуповат на слова. Настоящий мужчина». Ей было тепло от этой встречи, и она радостно побежала домой. Выходя из лифта, услышала звонок телефона. Решив, что это отец, возбужденно ответила. Оказалось, звонил Митя.
– Катя, привет! Ты занята?
– Нет, нет. Здравствуй, Митя. Я в подъезде, только что вернулась… Из поездки.
– Куда ездила?
Кате захотелось поделиться своей радостью:
– С отцом ездили на кладбище, навестить маму.
– Вот как! Рад за тебя. А я звоню тебе с предложением. Иду в театр на хороший спектакль. Пойдешь со мной?
Катя помолчала, подышала в телефон и мягко ответила:
– Знаешь, Митя, в театр надо собираться, настраиваться. Как на праздник. Я не смогу сегодня.
– Да, ты права. Я виноват, что заранее не предупредил. Недавно только узнал о приглашении. – Помолчал. – Чем будешь заниматься?
И тут Катя, остановившись на площадке, перед дверью, обрадовалась вопросу:
– Я тут подумала… хочу написать Косте письмо. И попросить тебя – когда будет возможно, послать ему на электронную почту. Если он тебе написал, то и ты сможешь, не так ли? Недлинное письмо. Сможешь это сделать?
– Я постараюсь. А ты пиши. Я смогу после театра встретиться у твоего дома. Тогда и передашь.
Договорились созвониться. И Катя не поверила такому двойному везению, случившемуся за один день. А от театра отказалась, потому что не хотелось расплескать свою радость от общения с отцом. Особенно драгоценного, что случилось так неожиданно. И еще ее ожидало удовольствие сочинять Косте послание.
Открыв дверь, вошла в квартиру, услышала, как на кухне разговаривают тетя с Мариной. Зашла в ванную, тщательно умылась и захотелось переодеться. Увидев вошедшую племянницу, тетя воскликнула:
– Ты где была? С кем?
Катя с улыбкой поздоровалась – «Приятного аппетита!» и прошла к своему шкафу, чтобы достать домашние брюки. Но тетя неожиданно вскрикнула:
– Я тебя спрашиваю, почему не отвечаешь?
Катя со словами: «Сейчас переоденусь и выйду» – испытала беспокойство: «Неужели день будет испорчен?» Ее встретили хмурые взгляды двух родственниц.
– Мы с отцом ездили на кладбище.
Отметила, что взгляды у них были очень уж разными: удивленным – у Марины, обескураженным – у тети. О себе подумала, что наверняка смотрит встревоженно. Присев на стул, она собралась рассказывать. Но не тут-то было! Тетя не захотела слушать и привычно начала обвинять и упрекать:
– Ты совсем забросила домашние дела. Ты шляешься где-то. Знаешь, что нужно предупреждать, куда отправляешься. Почему всякий раз заставляешь сердиться? Все здоровье с тобой можно кончить. Терпению моему скоро придет конец.
Катя должна была бы привыкнуть к перечислению своих прегрешений, но в этот день не хотелось портить своего настроения. Смолчала и предложила убраться на кухне и в других помещениях.
Вступила в разговор Марина:
– Ты говорила маме, что у тебя есть дружок?
Катя удивилась:
– Да, у меня есть друг. Его зовут Костя.
– Теперь у тебя появился отец.
Катя заставила себя и здесь смолчать.
– А еще Митя с тобой любезничает. Не много ли вокруг тебя мужиков крутится? Или ты из такой породы – приманивать к себе мужиков?! Мама, ты была права насчет ее натуры, ее поведения. Легкого поведения, не так ли?..
– Ну, Марина, дочка, что ты говоришь, один из них – ее отец.
– Да я его видела, он ничуть не старше ее дружков. Говори честно – любишь крутить хвостом перед мужчинами?
Так было трудно реагировать на эту несправедливость, что хотелось заткнуть уши. Если бы она знала, как аукнутся потом эти обвинения, как легкомысленно отмахнулась от них, списав все на вздорный характер сестры.
Тетя сменила тон на миролюбивый и спросила, с чего это ее отец вдруг объявился. Катя пожала плечами – говорить дальше совсем не хотелось. После нескольких часов уборки наконец смогла сесть за письмо Косте, которое уже мысленно написала. Ведь скоро должен звонить Митя.
