Текст книги "Зеркало судьбы: из 2011 в 1944 (ЛП)"
Автор книги: Марта Дионизио
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)
Алекс осторожно двигался ко мне, я хотела от него удрать, но мои ноги будто парализовало, и я не могла и пальцем пошевелить. Я дрожала, все мускулы напряженно натянулись. Алекс внезапно прыгнул на меня и обнял – я не могла пошевелить и руками. Через какое-то мгновение Алекс отпустил меня и мое бешено бьющееся сердце стало затихать.
– Успокойся, я никогда не причиню тебе вред, – продолжал шептать Алекс, гладя меня по волосам.
Через несколько минут я уже полностью успокоилась, и думала, с чего это я взяла, что Алекс может причинить мне вред? Он дезертировал ради меня, а я в нем сомневаюсь? Я с сожалением повернулась к нему.
– Алекс, прости меня, пожалуйста, я не знаю, что на меня нашло. Я знаю, что ты никогда не обидишь меня.
– Не волнуйся, – ласково ответил он, – я привык к подобной реакции. Это нормально, ты только что узнала, что в этом месте мы убивали людей.
– И.. ты убивал?
– Одного, – признал Алекс, опустив глаза.
– Как?
– Выстрелил в висок, он не страдал.
– Кто это был?
Алекс сглотнул.
– Ты правда хочешь знать? Парень, около тридцати, настоящий ублюдок. Он помогал нашим организовывать засаду.
–Этого не оправдывает того, что ты сделал.
– Я знаю, и сожалею об этом. Я был вынужден выполнять приказы.
30.11.2013
Солнце уже поднялось, его лучи проникали сквозь облака, и я не знала сколько времени прошло с тех пор, как мы проснулись, я чувствовала только пустоту в желудке и рану на боку, снова начавшую жечь. Я прикоснулась рукой там, где чувствовала боль, и Алекс, сразу же заметивший, что со мной что-то не в порядке, приблизился ко мне.
– Беа, что это?
– Ай, как больно!
Алекс с беспокойством осматривал мою рану.
– Беа, рана грязная, нужно срочно продезинфицировать. Как ты, которая работала медсестрой, могла допустить такое!
Алекс говорил со мной довольно сурово. В течение 10 минут он аккуратно дезинфицировал мою рану, потом наложил повязку и отдал мне последний бутерброд. Я чувствовала себя ужасно грязной, я не мылась, ходила в одной и той же одежде целыми днями. Я даже думать не могла о том, что сейчас в моем мире Беа вся чистенькая, разодетая и накрашенная ходит по магазинам с моей лучшей подругой. Единственной хорошей мыслью, пришедшей в мою голову этим утром, была идея вернуться в городок, обратиться там за помощью к кому-нибудь, к семье, к друзьям, неважно к кому. Я озвучила свои соображения Алексу, но он был не очень-то и рад. Я взяла его за руки – большие, теплые, к ним было приятно прикасаться, совсем как к рукам Маттео.
– Как ты думаешь, кто нам поможет? Твои родители меня ненавидят, твой младший брат, твой отец… если бы могли, убили бы меня. Твои друзья считают меня врагом…
– Мне-то помогут.
Ведь Джулия и Омбретта знали Алекса, знали, что он хороший человек. Если они обе живы, конечно, и если Беа не разорвала отношения и с ними. Единственная проблема – американцы. Я внимательно посмотрела на Алекса, укладывавшего рюкзак: в принципе, никто и не скажет, что он немец. Ну блондин, ведь и многие итальянцы тоже светлые, на нашем языке разговаривает без малейшего акцента. Его не должны засечь. А тем временем мы стали пробираться сквозь леса.
– Давай возьмем еду, американцы оставляют ее прямо на дороге. Мы не можем куда-то двигаться с пустым животом. Наберем воды про запас у ручья, и поищем помощи.
– Хорошо…только солдаты, которые схватили Андреа, двигаются довольно быстро, и скоро уйдут очень далеко.
– Сколько у нас времени?
– Через три дня они окажутся в удобном для атаки месте. Если мы пойдем в городок, нам надо выдвигаться завтра на заре, пойду на охоту, наверняка здесь водятся кабаны.
– Подожди! Если солдаты в двух днях пути от нас, то как мы до них доберемся?
– Беа, помнишь мотоцикл, на котором мы ездили к озеру? Когда я сбежал, я сбежал на нем.
Алекс подмигнул мне. Я улыбнулась. Никогда еще я не знала парней, которые умеют охотиться, и уж этого от Алекса точно не ожидала.
Шопинг и никакой учебы
Я была в комнате Джессики перед компьютером – любовалась на новенький Мак последней модели, судя по всему, за эти месяцы Джесс обновила всю технику. Ей даже подарили айпэд, новенький экран, откуда можно заходить в интернет и слушать музыку. Я включила радио на полную – играл Дэвид Гетта, которого я никогда не слышала. Я хотела закачать в айфон самую модную музыку, и как-то наверстать те месяцы, что я была без песен. И одновременно я болтала в чате фейсбука с Мартиной и еще с четырьмя друзьями из школы. Я с радостью заметила, что у Джессики на странице уже 922 друга, на целую сотню больше, чем когда-то было у меня – мне стало интересно, кто же они все. Никаких потенциальных соперников, никаких красавцев или красавиц, в основном малышня из классов помладше. С особым вниманием я изучала фотки, где Джесс была снята с Маттео, вечеринки, свидания, уроки. А он не так уж и плох.
Я решила все-таки попробовать с ним сходить куда-нибудь, наш ужин перенесла на субботу – ведь на пятницу мы уже договорились с Мартиной. В этот момент в комнату без стука зашел Александр, брат Джессики. Он изменился за это время – вытянулся сантиметров на десять, нарастил мускулы.
– Эй, сестричка, ты лазаешь по фейсбуку! Удивляешь! А как же телефонный справочник?
– Какой?
– Не прикидывайся, ты уже прекратила искать этого своего… Марко?
Я нахмурилась – еще и какой-то Марко, наверняка какой-нибудь тип, с которым она познакомилась на дискотеке. Александр бухнулся на кровать и стал почесывать живот.
– Напомни-ка мне, Але, зачем мне понадобился этот красавчик Марко?
– Да какой красавчик! Ты даже не знаешь, кто он, как он выглядел! Да не знаю я, зачем ты его искала! Опять у тебя начались провалы в памяти?
Александр поднялся с кровати и вышел. Мне стало интересно, но не хотелось терять время на заморочки Джессики, мне надо было бы засесть за учебу, чтобы сдать хотя бы минимум за триместр. В мое время, когда школу еще не разбомбили, я была первой в классе. Казалось, это все было так давно, и сейчас мне не верилось, что я много времени проводила за всеми этими книгами, и совсем не развлекалась. А сейчас я знала, что не стоило тратить мою новую жизнь на занудную учебу,и даже учительница физики, сегодня утром пригрозившая не допустить меня к экзаменам, не сможет убедить меня в обратном.
Скоро пойдем гулять с Мануэлом – он попросил меня помочь ему купить подарок для девушки. Я даже не знала, что у него кто-то есть, думала, он привык просто развлекаться. И я тоже хотела только развлекаться, мне не нравилось быть привязанной к кому-то одному, особенно к парню, которого выбрала не я. На мобильном пискнуло сообщение от Маттео: «Милая, чем занимаешься? Я учу, потом футбол». Ответила: «Тоже учу. Целую». Потом позвонила мама Соня, узнать, как у меня прошел день. Я ответила, что все хорошо, если не считать пятерки по философии, которую получила Джессика. Проф сказала мне, что если я хорошо отвечу устно, то мне удастся избежать пересдачи. Какая скука, это значит, все две недели до Рождества учить этого придурочного Ницше. Я где-то читала, что нацисты украли у него свою идеологию, идею арийской расы, и мне расхотелось даже открывать параграф об этом придурке.
Я была счастлива снова увидеться с мамой Соней, я скучала по ней, скучала по ее еде, которую она мне готовила, когда возвращалась с работы, скучала по ее горячему чаю и бабушкиному печенью. В тот день, когда я только вернулась от бабушки, мы поругались, потому что Джессика ушла из дома утром без предупреждения, и вся семья беспокоилась о ней. Я даже не говорю о том, что мне пришлось оставить машину у бабушки и возвращаться на поезде – я минимум полчаса оправдывалась перед родителями Джессики, говоря, что боялась вести автомобиль по темноте, что мне надо было вернуться домой вечером, чтобы обязательно пойти в школу на следующий день. Самым сложным было объяснить причину, почему мне понадобилось к бабушке – мне удалось выкрутиться, сказав, что я забыла у нее свою флешку с материалами по астрономии. В итоге меня простили и я с удовольствием поужинала вместе со своей новой старой семьей.
Я так скучала по маме Соне, скучала по моим рассказам – ей – о школе, о парнях, о подружках, как если бы она и вправду была моей подругой. В последнее время моя настоящая мама была такой грустной, что даже сама мысль о встрече с ней наводила на меня тоску.
Я бухнулась на кровать, оглядывая отремонтированную комнату Джессики. Пусть я скучала по красавцам-актерам и рок-певцам, но даже я признавала, что без всех этих постеров комната стала светлее и как-то больше. И обои тоже хорошие, наверняка помог папа Роберто. Его мне тоже недоставало, недоставало его легкой иронии по отношению к детям, просто потому, что он старше. Мой настоящий отец хотел полностью контролировать нашу жизнь, решать за нас, что мы должны делать. Черт, он был просто невыносим.
В четыре я стала готовиться на выход – на макияж у меня ушло полчаса, и не менее получаса ушло на выбор одежды. Мне так нравилась одежда будущего, что я почти никогда не могла решить, что надеть. Может, в торговом центре я прикуплю себе новые сапоги – на денежки Джессики.
[ Помогите! ]
Городок был в точности таким, как я помнила: низенькие дома из красного кирпича, потрескавшиеся стены, скрипящие двери, разбитые дороги. Я обратила внимания, что на улицах больше людей по сравнению с моим прошлым пребыванием здесь, даже если люди – все те же: старушки, еще больше постаревшие, детвора, гоняющая на лужайке кожаный мяч, старик, наблюдающий с балкона за жизнью, протекающей перед его глазами.
Не было терроризирующих всех солдат.
Перед нами пробежали двое детей, которые никак не могли поделить шоколадку.
дай мне!
Не дам! Солдат дал шоколадку мне!
Я поняла, что дети говорили об американцах, которые, как догадались мы с Алексом, уже ушли из городка и направились на север, вдогонку за немцами.
Лица окружающих казались более спокойными, расслабленными, некоторые с улыбкой здоровались со мной. Я шла быстрым шагом, надеясь не попасть под намечающийся дождь. Мне надо было попасть к родителям Беатриче. Алекс остался в лесу – мы расставались в первый раз, после двух суток, проведенных вместе.
–Дочка Феррарис! Девочка, мы думали, тебя давно убили! – воскликнул какой-то пожилой синьор, блеснув желтыми от дыма зубами. Я с непониманием посмотрела на него. То есть, все решили, что немцы захватили нас с братом вместе? Какие-то жещины, проходившие мимо, тут же обернулись и стали тыкать в меня пальцами.
– Черт меня побери, это именно она! – закричали эти испуганные курицы, будто увидели призрак.
«Хорошенький прием» – подумала я, выслушивая множество реплик на тему «ты жива». Когда я подошла к площади, то остановилась – так как должна была решить, остановиться ли мне поболтать с друзьями или пойти в обход и сразу добраться до дома. Я решила сразу пойти домой, кто знает, как меня встретят. Я пропиталась пылью, вспотела, волосы слиплись от грязи, несмотря на то, что мы с Алексом остановились помыться у ручья. Я подошла к дому, если только так можно назвать это недоразумение – меньше моей комнаты в Риме, вздохнула, и не успела постучать, как меня окликнула с балкона взволнованная мама Джиневра.
02.12. 2013
– Беа, Беа, ты жива! Федерико, бегом сюда, Беа пришла!
Начался сильный дождь, я услышала, как мама сбегает по лестнице – через несколько секунд она уже стояла в дверях с опухшими от слез глазами, она смотрела на меня так, будто бы не верила, что я жива. Я обняла ее, сильно, но старалась не причинить вреда – она совсем ссохлась с тех пор, как я ее видела в последний раз, а ее лицо казалось истощенным. Она несколько минут обнимала меня, а потом я увидела, что мама беззвучно рыдает.
– Мамочка, почему ты плачешь?
– Беа, малышка, мы думали, мы тебя потеряли.
– Нет, мама, я здесь.
Я видела, как в доме папа Франческо внимательно на меня смотрел, в своей обычной манере – чуть приподняв бровь. Он курил трубку, сидя на разобранной постели. У него, как и у мамы, были черные мешки под глазами, да и одет он был тоже в черное. Я подлетела, чтобы обнять его, но он оттолкнул меня.
– Ну-ка расскажи, что с вами случилось, и почему это тебе удалось спастись.
Какого черта, неужели нельзя даже обнять дочь, которую уже мысленно похоронил? Мама позвала меня в кухню, присесть на табуретку. Она налила мне горячий шоколад.
– Нам подарили американцы. С молоком еще вкуснее.
– У вас есть молоко?
– Козье. Синьора Роза нашла брошенную козочку и привела в городок.
– Твой брат жив? – спросил папа Франческо, пока мама наливала мне какао.
– Да, жив, – серьезно ответила я.
– Этот идиот жив! Если его еще не убили, то за этим дело не станет, я предупреждал вас, что вы плохо кончите!
Я с горечью посмотрела на отца – почему он всегда видит все в черном цвете?
– Именно поэтому я и пришла к вам. Его нужно спасти, и мне нужна помощь. Может, знаете кого-то…
– Спасти? – презрительно спросил папа. – И как это ты собралась его спасать?
– Я знаю человека, который нам поможет.
Мама, как всегда, молча и испуганно наблюдала за нами, а папа пускал колечки дыма – чтобы успокоиться, наверное.
– Если ты говоришь про своего немецкого дружка, Беа, то знай, как только я найду этого ублюдка, то убью голыми руками, поняла? Даже если это не он захватил Андреа, то для меня он будет всегда врагом.
У меня задрожали коленки. Я поднялась, собираясь уйти.
– Какая же я дура! Я думала, ты поможешь мне, будешь мной гордиться!
– Ты просто наивная глупышка! – чуть ли не в спину кричал мне отец.
– Беа, не уходи! Федерико, прошу тебя! – заплакала мама.
– А ты не влезай! – закричал ей папа.
Я не могла больше этого выносить. Я думала, что в своей семье в прошлом найду понимание и утешение.
Через 20 минут я уже была в баре на площади и ждала Джулию. Я спросила на улице какую-то женщину, что же стало с моей подругой – я узнала, что с ней все хорошо, и она по-прежнему работает в баре.На улице шел дождь, в намокшей одежде, с мокрыми волосами я еще больше продрогла.
05.12.2013
Я целых пять минут пыталась выжать волосы, но они были такими же мокрыми, как и моя одежда. В этот момент колокол пробил 12, и из церкви, после мессы, стали выходить старушки с покрытыми головами.
Джулия появилась еще минут через 10, я издалека узнала ее. Она тяжело дышала, наверняка бежала, чтобы прийти вовремя, моя подруга подошла к стойке, где какой-то мужчина, скорее всего и владелец бара, что-то пробормотал насчет ее опоздания.
– Джулия! – позвала я ее из-за своего столика.
– Святое небо, Беатриче Феррарис, это ты? Как такое возможно, мы думали, ты…
– Я знаю. Но я жива и сейчас тебе все расскажу.
– Прости, я не могу сейчас, к сожалению… мне нужно работать… приходи к нам вечером на ужин, еды у нас немного, но…
– Я не могу болтаться здесь до вечера, нам нужно поговорить сейчас.
Джулия взглянула на мужчину за стойкой, я подошла к ней, чтобы поговорить с глазу на глаз.
– Что с владельцами бара? На чьей они стороне?
– Владельцы опять поменялись, сейчас наши, но они очень строгие.
– Подожди, я все решу.
Я подошла к мужчине за стойкой, и сказала ему, кто мои брат и отец,я была уверена, что он знает обоих. Улыбаясь, я вернулась к Джулии.
– Все отлично, у тебя свободный день, но завтра будешь работать полную смену. Джулия радостно подпрыгнула и чмокнула меня в щеку:
– Беа, что бы я без тебя делала!
Я взяла ее за руку и мы вышли из бара, к зеленому уголку площади – подальше от любопытных ушей. Дождь перестал, но мы не могли сесть ни на скамейки, ни на лавочки – из-за огромных луж. Джулия продолжала неверяще смотреть на меня.
– Беа, как ты спаслась? Эцио с тобой?
– я не знаю, где он. Может, с Андреа. Его захватили в плен…
– Я знаю. Мария рассказала о нападении всем в городке. Ее все ненавидят, потому что она трусливо сбежала, не попытавшись помочь остальным, и слишком поздно забила тревогу. Твой отец даже предложил ее вздернуть.
– Кто эта Мария?
– Беа, ты уверена, что с тобой все хорошо? Мария – твоя соседка по медицинскому лагерю, как же ты ее не помнишь? Ну да, ты же до сих пор в шоке, наверное…
– Да все нормально, не волнуйся. Так что там с Марией?
Вот, начинаются те дурацкие моменты, когда я не знала, что же происходило с Беатриче, и просила объяснений о самых очевидных вещах. Джулия продолжала рассказывать про Марию, видно, что и она презирала эту девушку.
– Она прождала несколько часов, прежде чем рассказать все нам – а за это время мы бы вполне могли напасть на группу, которая захватила наших родных. А их осталось немного, судя по тому, что она рассказала. Как же ты спаслась, Беа? Тебе удалось убежать?
– Я… – пробормотала я. – Я не помню. Меня ударили по голове и я потеряла сознание. Меня посчитали мертвой, потому и не выстрелили, наверное. Когда я очнулась, то обнаружила гору трупов.
Пока я сочиняла на ходу, Джулия шмыгала носом и вытирала слезы – мне было стыдно ее обманывать.
– Почему ты не попросила о помощи? Почему тебе понадобилось столько времени, чтобы прийти в городок?
– Я боялась. Я несколько дней пряталась в лесу, боялась, что остальные солдаты погонятся за мной.
– Но там же американцы проходили! Почему же ты никому не доверилась?
}– Я так боялась. Всех, кто мог носить оружие…}
– Как же ты добралась сюда? Почему ты сказала, что не можешь остаться?
Я вздохнула. Вот, пришел момент говорить о серьезных вещах.
– Я должна кое-что сказать тебе, Джулия. Но обещай мне, что унесешь мои слова с собой в могилу. Поклянись своим братом.
– Клянусь.
– В лесу я встретила Алекса. Он помог мне, а сейчас собирается освободить моего брата.
Джулия уставилась на меня, я взяла ее за ледяные ладони.
– у нас есть план, мы можем спасти Андреа и твоего брата. Мне нужна твоя помощь, у нас нет продуктов, бензина для мотоцикла. Если бы только мы могли попросить помощи у партизан… я знаю, что они расформировываются, но если ты кого знаешь…
– Так получается, все слухи про тебя и Алекса – правда? Я думала, он ушел.
– Да, он уходил, и мы правда встречались, но сейчас не время говорить об этом, я все расскажу тебе в следующий раз. Ответь мне, пожалуйста.
– Беа… я…
Мы с Алексом прошлым вечером изучали его план: план был превосходен, но нам не хватало бензина, оружия, продуктов.
– Я помогу тебе, чем только смогу, ты же знаешь. Правда, не смогу сделать много. Пойдем к нам домой, поговорим спокойнее. Мои ушли в город, накормлю тебя чем-нибудь.
– Будешь фасоль из банки с хлебом или ягоды? – спросила Джулия, усадив меня на продырявленном диване. Она рассказала, что немцы искали там спрятанные деньги. Банку фасоли я мгновенно проглотила. Я рассказала Джулии про наш с Алексом план.
– Отличная стратегия, как я понимаю. Вам нужны фонарики и пули. Почему вы уверены, что их до сих пор не убили? Эцио говорил, что когда немцы снимаются с места, то убивают всех заключенных.
– Алекс говорит, пленников могут использовать и как средство обмена, все знают Андреа, он может оказаться важным.
– Где же сейчас Алекс?
– Он ждет меня в лесу, ему слишком опасно появляться в городке.
– Тебе придется выбрать между Алексом и жизнью здесь. Если кто-то узнает, что рядом немец, я даже представить себе боюсь, что его ждет. Алекс и его товарищи месяцами мучили наших, представь себе, что его ждет, если кто-то узнает, что он влюблен в тебя?
– Я выбираю Алекса, – без малейшего сомнения ответила я Джулии. – И мне не нужен кто-то другой.
– Я иду с вами, – заявила Джулия.
– Ни в коем случае! Я не могу подвергать опасности еще и твою жизнь!
– Беа, мы же говорим и об Эцио, я хочу помочь вам.
– Исключено, я просто не позволю тебе.
Мне надо обязательно убедить Джулию не идти с нами. Какая прекрасная подруга, кто знает, предложила бы подобное Мартина, или наша дружба заключается в шопинге, и бесконечном телефонном трепе о парнях. В итоге мне удалось убедить Джулию: мы поедем на мотоцикле, мотоцикл рассчитан на двоих, на троих будет очень сложно найти еду, не говоря уже об оружии. Мы договорились, что Джулия оставит все необходимое мне в лесу, в тайнике, вырытом в земле. Джулия знала друга Эцио, который, как она мне сказала, предоставит все нужное без лишних вопросов.
– Как тебе удастся его убедить?
– Этот парень неровно дышит ко мне. Я познакомилась с ним несколько месяцев назад, когда ты была в лагере. Вечером я пойду к нему.
– Ты уверена, что ты с ним просто поговоришь? Мне не хотелось бы, чтобы…
– Позаботься о том, чтобы мой брат вернулся домой, а я позабочусь об остальном.
Мы говорили с Джулией о войне, об Алексе, об ее работе в баре, о наших семьях и о планах на будущее, пока не пришло время уходить. На улице уже давным-давно стемнело.
– Ты самая лучшая подруга, которая у меня когда-либо была. Даже не знаю, как тебя благодарить. И если мы вдруг не увидимся…
я знала, что Беатриче в будущем не было, и поэтому была готова ко всему.
– Перестань, Беа, – перебила меня Джулия. – Мы обязательно с тобой увидимся.
Мне надо добраться до Алекса, который ждет меня в лесу.
Время подумать
Я была готова к выходу. Я надела бежевое кашемировое платье с большим декольте и серые балетки с цветами на носу.
– Пошла кадрить? – спросил мой братик.
– Я с Маттео, – сухо ответила я. – Разве у тебя нет девушки?
Кто знает, как Але ведет себя с одноклассницами. Я привыкла к тому, что Марко контролировал каждый мой шаг и не хотел, чтобы я даже заговаривала с парнями. Какой же все-таки странный мой мир, младший брат решает, с кем мне разговаривать.
Зазвонил айфон: Маттео просил меня спускаться. Легкий пшик духами, и я готова. Пальто, сумка от Гуччи, прощание с мамой Соней и папой Роберто – и бегом по лестнице. Наверняка родители тоже пойдут куда-нибудь поужинать.
Была ли я действительно готова? После Алекса меня больше не интересовал ни один парень. Даже в пятницу, на концерте с Мартиной, когда я познакомилась с несколькими парнями, никто меня по-настоящему не заинтересовал.
Выдержу ли я несколько часов разговоров с Маттео? Целый вечер с ним? Вот он, на своем голубом мотоцикле, ждет меня. Парень улыбнулся мне во все тридцать два зуба.
– Все-таки какая ты у меня куколка!
Мог бы и избежать этих идиотских комментариев. Он попытался поцеловать меня, но я увернулась.В школе, в последние дни я по максимуму старалась избегать слюнявостей, и судя по подавленному взгляду Маттео, ему это явно не нравилось. Он надел мне шлем на голову.
– Осторожнее с моей прической, я помыла голову и два часа их укладывала.
– С каких это пор ты укладываешь волосы? – спросил Маттео, заводя скутер.
}Мы неслись по освещенным улицам Рима, а я так и не могла понять, куда все-таки Маттео меня завез. Маттео тем временем болтал про футбол, на который мне было совершенно наплевать. В итоге, мы остановились на какой-то маленькой улочке. Я узнала Трастевере. Мне нравился этот квартал, веселый, все время полный пьющих что-то людей. Я слезла с мотоцикла, и у меня застрял каблук между плитками на мостовой. Я ударилась боком о мотоцикл, а Маттео начал смеяться.}
– Идиот, что же ты стоишь? Помоги мне!
Маттео подал мне руку, продолжая хохотать. Мне же было совсем не смешно. Мы поперлись по каменистой мостовой: наверняка я казалась очень смешной и неуклюжей, будто бы давила острыми шпильками виноград. Я разучилась ходить на каблуках, а Маттео притащил меня в Трастевере. Неужели было сложно припарковаться прямо у ресторана? Алекс наверняка донес бы меня на руках.
– Помнишь, мы ели фондю в ресторанчике рядом? А сейчас мы идем в самый лучший ресторан в Риме, настоящий писк.
Я понадеялась, что, как минимум, мы хорошо поедим. Мы зашли в таверну, отделанную в старом стиле, с деревянными столами, стульями, старыми картинами на стенах. Я обратила внимание на неуместность своего наряда. Маттео смотрел на меня с улыбкой.
– Что смешного?
– Да ничего, ты всегда так изысканно одеваешься, чтобы просто поесть. Ты же знаешь, мне не нравятся крутые рестораны и вся эта фигня при свечах.
– А мне нравятся, – сухо ответила я.
Мы заказали спагетти алла карбонара, молочного барашка с картошкой, и домашнее красное вино.Когда принесли первое, я начала с аппетитом есть, мы стали болтать о школе, о спорте и о всяких глупостях. Я отвечала весьма неохотно, очень часто сочиняла на ходу.
}– Давай не будем о школе, не хочу портить вечер.}
– О чем же ты хочешь поговорить, Джесс? А, чуть не забыл, мои устраивают благотоворительный вечер на следующей неделе, в клубе Париоли. Для африканских детей или что-то в этом роде, я был бы очень рад, если бы ты согласилась пойти со мной.
Я пожала плечами, и, посмотрев на свое платье, обнаружила, что заляпалась.
– Черт, черт, черт! – я попыталась оттереть белое сливочное пятно, но напрасно. – Мое любимое платье!
– Джесс, милая, ты все равно прекрасна!
– Ты не понимаешь, я просто не могу быть на людях в таком виде!
Алекс наверняка отвез бы меня домой сменить платье, а на следующий день отвез бы мой испорченный наряд в прачечную. Я решила выпить, чтобы отвлечься и от пятна, и от скучного вечера, который только начинался. Я надеялась, что Маттео не пригласит меня к себе после ужина. Когда принесли второе, вино почти закончилось. У меня немного кружилась голова, а Маттео весело смотрел на меня.
– В чем дело? У меня просто кружится голова.
– Ты такая странная сегодня…такая расслабленная. Мне кажется, тебе за последние дни полегчало, или нет?
– А что со мной было не так раньше?
–Джесс, успокойся. Я надеюсь только, что у тебя прошли кошмары и ты наконец разобралась с этим синьором, как его там, Андреа…
Андреа? Как странно, сначала брат говорил мне о Марко, теперь вот и какой-то Андреа выплыл. Наверняка у Джессики были какие-то отношения с этими типами, которых почему-то зовут, как моих братьев.
– О да, все в порядке, – искренне улыбнулась я. – Сейчас самый лучший период в моей жизни.
– Почему ты тогда так со мной обращаешься? Я тебе больше не нужен?
Я замолчала. Маттео, увидев, что я не отвечаю, наклонился ко мне, собираясь поцеловать.
– Иди ко мне…
– Нет!
Он неплохой парень, даже симпатичный, может, дело в вине, а может, в призраке Алекса, но я не могла ответить ему.
– Нам нужен перерыв, – выдохнула я.
– Почему ты сразу не сказала? Я мог бы сэкономить на ужине.
Прода от 12.12. 2013
Подготовка
– Они прошли здесь, – сказал Алекс, указывая на отпечатки подошв на земле. – Садись, тут близко, – добавил он, устраиваясь в мотоцикле. Мы спали в убежище, которое устроил Алекс в лесу. В действительности я глаз не сомкнула, я волновалась в этот великий день, день, который мы с Алексом так тщательно обуждали на полянке, так тщательно планировали. Была ли я действительно готова? Не знаю.Алекс дал мне два шерстяных свитера, но несмотря на его заботу, я чувствовала пробирающий до костей холод.
– Насколько мы далеко от них?
– Думаю, нам осталось несколько километров.
Алекс отлично знал местность, и, когда мы останавливались, чтобы изучить следы, оставленные его бывшими товарищами, рассказывал мне байки о своих приключениях. Местность вокруг нас становилась все более гористой и безлюдной, иногда мотоцикл с трудом пробирался сквозь кусты и разбухшую после дождя землю. Мы ехали в темноте, с выключенными фарами. Я начала дрожать от холода, и от страха, я не могла разглядеть дорогу, по которой мы ехали, и все боялась, что на нас нападут.
Вдруг Алекс остановился и знаком показал мне спускаться. Я послушалась, как и обещала. Алекс осторожно огляделся вокруг.
– Пойдем дальше пешком. Мы уже близко, мотоцикл могут услышать. Возьми фонарик, он всегда должен быть опущен книзу.
Несколько километров мы шли пешком, Алекс – с рюкзаком на плечами, и с пистолетом в руке. Вдруг я наступила на что-то мягкое, споткнулась и каким-то чудом удержалась, чтобы не упасть – я опустила фонарик книзу – и задрожала, увидев труп какого-то парня в окровавленной рубахе. Я попытался поднять красный платок, лежащим рядом с телом – я знала, что это был платок Андреа.
– Не трогай, Беа!
Андреа любил свой платок, но никогда не рассказывал мне его историю, как бы я не настаивала. Мне надо вернуть ему платок, ну и что, что он неизвестно сколько дней лежал среди трупов. Я засунула красную ткань в карман, несмотря на неодобрительный взгляд Алекса, и мы продолжили наш путь. Было так холодно, что я не могла держать фонарик. И все же я смогла определить, что мы идем среди скал, которые, казалось ведут к обрыву. Мне казалось, что мы движемся в никуда, а Алекс объяснил мне, что мы спускаемся вниз, и немцы расположились прямо под нами. Я увидела и освещенную долину, может, зажгли костры и факелы. Я вздрогнула, в отдалении слышались голоса – приказы на немецком, я никак не могла разобрать, что говорили. Вотмы и пришли, сейчас все решится. От одной мысли, что Андреа здесь, бешено забилось сердце.
– Мы должны дождаться, когда все заснут. У меня еще остался хлеб, что нам дала Джулия, пошли поедим, – ко мне неслышно приблизился Алекс. Мы спрятались в лесу.
Тем утром в лесу, мы нашли привет от Джулии – мешки, туго набитые консервированной фасолью, ящиками с водой, два автомата, уж не знаю, какой модели, пули, много пуль, и канистру с бензином для мотоцикла. После того, как мы перекусили, Алекс взял меня за руки и спросил:
– Беа, ты уверена, что хочешь пойти со мной? Ты все еще уверена?
– Я никогда и не сомневалась.
Сейчас, когда я знала, что Андреа близко, я была уверена как никогда, сердце, казалось, вырвется из грудной клетки. Но почему я была настолько к нему привязана? Рядом со мной ведь Алекс, самый прекрасный, самый надежный мужчина, безумно в меня влюбленный, у меня никогда не было такого парня. Мне вдруг вспомнился Маттео, я понадеялась, что он понравится Беатриче, и что она не разрушит наши отношения. В этот момент Алекс начал страстно меня целовать, и я ответила, снова вживаясь в роль Беатриче, чувствуя то же, что и она чувствовала к нему. Они такая чудесная пара, и я никак не хотела испортить их отношения. Думаю, Беа ведет себя так же на моем месте. Через несколько минут Алекс отстранился, но стал гладить меня по щекам.
– Все будет хорошо, Беа. Я же здесь, с тобой.
Да уж, мы действительно самоубийцы. Мы вдвоем, против вооруженных до зубов немцев. Мы прождали несколько часов. Когда наконец, голоса в лагере затихли, Алекс протянул мне пистолет.
– Он заряжен. Сними с предохранителя, жми сюда и стреляй.
– Я… не знаю, смогу ли… я…
– Это на всякий случай. Выполнять приказы, солдат!
– Слушаюсь, командир!
Празднуем права
Джон получил права, сходив на уроки по вождению всего пару раз. Он обещал устроить вечеринку, если сдаст экзамен, поэтому сейчас мы ехали за Мартиной, собираясь встретиться с остальными у Сан Лоренцо. В этот раз я не надела ни каблуков, ни красивых платьев – мне не нравился этот квартал, полный разного сброда.
