Текст книги "Счастливый час в «Каса Дракула»"

Автор книги: Марта Акоста

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

– Корнелия, такие безделушки вы вполне могли бы купить себе сами, – холодно проговорила Эдна.

– Ах, это так скучно! Ведь вещи дороги не потому, что много стоят, Эдна. Дороже всего муки, сопровождающие подарок.

Смех Корнелии был невинным, как у школьницы.

После того как кровавый коктейль омыл мое горло, я почувствовала себя так, словно по мне пробежал ток. Вкус напитка напоминал вид на лагуну – полный жизни, таинственно-темный, со своеобразными текстурой и слоями. У меня было такое чувство, будто я эволюционирую, превращаюсь в нечто большее, чем была до сих пор; это настроение не отпускало меня и по дороге к дому.

Мы с Сэмом оказались на некотором расстоянии от других, и мне вдруг захотелось излить ему душу.

– Сэм, как ты считаешь, есть какой-нибудь секрет поиска партнера, который подходит тебе и духовно, и физически?

– Какой серьезный вопрос, юная леди! – воскликнул Сэм. – Я не думаю, что есть какой-то секрет, нужно просто уметь чувствовать свой шанс. Ведь столько людей проходят мимо своей половины!

– Как Уинни и Освальд, – продолжала я. – Мне казалось, что они не подходят друг другу, но они ведь оба врачи, а вчера вечером Уинни сказала мне, что у них потрясающие физические отношения.

Сэм, похоже, был шокирован, что я делаю то, что никогда не сделала бы настоящая леди, – разношу сплетни.

– Зря я заговорила об этом, – быстро добавила я. – С моей стороны нехорошо разглашать содержание частной беседы.

Сэм не успел ответить, потому что Иэн, вдруг возникший рядом со мной, взял меня под руку.

– Давайте насладимся ночью, – предложил он и повел меня к полю.

– Иэн! – крикнула ему Эдна. – Осторожнее с этой юной леди!

– Я не причиню ей зла, – пообещал он.

– Я беспокоюсь не о ней. Я волнуюсь за вас, – пояснила она.

Иэн рассмеялся, а мне эта фраза смешной не показалась.

Мы продолжали двигаться вперед, и голоса других вампиров постепенно растаяли вдали.

– Я должен бояться оставаться с вами наедине? – игриво спросил Иэн.

– Да, вы должны быть в ужасе, – ответила я, хотя сама нервничала в его присутствии так, как кролик в обществе удава.

– Замечательно.

Когда мы были уже далеко в поле, он остановился и повернулся ко мне. Его глаза блестели в темноте, а потом я увидела, как сверкнули его белые зубы:

– Так чему ты угрожаешь – моему уму, телу или душе?

– А у тебя есть душа, Иэн?

– Этот вопрос подлежит обсуждению, – ответил он. – Как тебе удалось добиться у этого осторожного семейства разрешения пожить здесь и как ты выведала их секреты?

– Я выжила.

– Да, верно.

Его глаза начали ощупывать мое тело, и мне пришлось сдерживаться, чтобы прямо там не стянуть с себя одежду. В тот момент я и думать забыла о духовной близости и к тому же еще не поняла, нравится ли мне Иэн, но от него так веяло сексом, что все мои желания, которые я до этого старательно подавляла, полезли наружу.

– Надеюсь, мы познакомимся поближе, – проговорил он. – Я никогда раньше не встречал человека, пережившего трансмиссию.

– А я никогда раньше не общалась с вампирами, – беспечно призналась я. – Прошу прощения, не с вампирами, а…

Иэн добродушно рассмеялся.

– Пожалуйста, не извиняйся. Мы с сестрой знаем, кто мы, и не стыдимся этого. Мы не настолько современны, как клан Эдны, и не слишком озабочены тем, чтобы попасть в ту узкую нишу, которая не способна нас вместить.

– Значит, вы признаете, что вы вампиры?

– Это данность. Вопрос в том, кто ты, Милагро.

Не успела я придумать ответ, как Иэн предложил:

– Пойдем? – и повел меня назад к дому.

Мы остановились у двери, ведущей на кухню.

– До завтра, юная леди.

Он наклонился ко мне. Я ожидала европейского besito' [71]71
  Поцелуйчик (исп.).


[Закрыть]в обе щеки, но Иэн, убрав волосы с моей шеи, прижал к ней свой чувственный рот и запечатлел жаркий, долгий поцелуй.

Его щека была шершавой, от нее пахло сандаловым деревом и кровью.

– Я буду думать о тебе сегодня ночью, – пообещал он, уходя.

Его прикосновение разожгло мои необузданные инстинкты книжки-«рвушки». После нескольких часов бессонницы я пришла к выводу, что серьезная и правильная девушка может многому научиться у зрелого приземленного мужчины.

Глава двадцать четвертая
Дорога в ад вымощена потрясающими мужчинами

На следующий день поздним утром, когда Освальд и Уинни уже были на работе, Сэм сидел запершись в кабинете, а я вкалывала в садике, ко мне вышла Корнелия. На ней был облегающий черный джемпер, брючный костюм и широкополая соломенная шляпа. Она пила какой-то напиток, похожий на «Кровавую Мэри».

– Здесь есть какие-нибудь развлечения для девушек?

Я рискнула предположить, что прополку и окучивание Корнелия вряд ли сочтет развлечением.

– В основном я не отхожу от дома, но всегда открыта для предложений.

– Давай позвоним Иэну.

Примерно через час, переодевшись в юбку, блузку и босоножки с ракушками, я сидела на переднем сиденье «Мерседеса» рядом с Иэном. Эдну экскурсии не интересовали, а вот оторвать от работы Сэма Корнелии все-таки удалось. Устроившись рядом с ней на заднем сиденье, Сэм напоминал школьника, который впервые прогуливает уроки.

Иэн быстро и мягко вел машину по узкой проселочной дороге, ведущей к холмам.

– Мы в два раза превысили положенную скорость, Иэн, – откашлявшись, заметил Сэм.

– О, мы всегда быстро ездим, – возразила Корнелия. – Это не проблема.

– И вас никогда не останавливали? – поинтересовалась я.

– Конечно же, останавливали, – сказал Иэн, – но все очень просто: mordida' [72]72
  Mordida (исп.) – так в Мексике называют мошенничество, мелкую кражу и взятку. Однако это слово имеет общий корень с глаголом «morder» – кусать.


[Закрыть]полицейскому – и порядок.

– Mordidal – переспросил Сэм.

– Это значит «куш», – объяснила я. – Взятка, то есть.

По крайней мере я очень надеялась, что Иэн имел в виду именно взятку.

Он свернул на дорогу, на обочине которой красовалась табличка с надписью: «Частное владение. Закрыто для публики. Въезд запрещен». Оказалось, что вся дорога утыкана такими табличками.

– Приехали, – объявил Иэн, остановив машину возле зданий винодельни, которые стояли посреди лавандового поля в окружении виноградников. – Я заказал экскурсию и обед.

Встретить нас вышел блеклый человек в спецодежде. Несмотря на негостеприимные надписи на табличках, он обращался с нами как с лучшими друзьями. Человек проводил нас в темное, прохладное помещение, где хранились бочки с вином. Внутри пахло брожением; из темных углов доносилось попискивание мышей; во мраке я заметила даже блестящие глаза кошки, которая охотилась на грызунов.

Иэн затащил меня за бочки, выстроенные в ряд, и спросил:

– Ты любишь темноту, Милагро?

– Все зависит от того, что в ней скрывается.

– Откуда ты знаешь, что в ней что-то скрывается?

Он взял прядь моих волос и намотал на свой палец.

– Пожалуй, я исправлю предыдущую фразу. Все зависит от того, кто в ней скрывается.

Иэн усмехнулся, и мы вернулись к нашим спутникам. Выйдя на улицу, все двинулись по полю, над которым висел аромат лаванды. Иэн и Сэм брели рядом с виноделом. Корнелия присоединилась ко мне, оживленно нахваливая чудесный день и великолепное место.

– А я все удивлялась, почему Уинни так нравится бывать в провинции! – Корнелия обвела округу счастливым взглядом и в конце концов остановила его на Сэме, который расспрашивал винодела о сборе урожая. – Теперь я понимаю ее. Мне и самой захотелось бы тут жить.

– Ты уверена, что тебе не надоест здесь до смерти?

– Со временем все надоедает, малышка, – заметила она. – Вечеринки, наряды, кавалеры – всё. Поэтому я страшно благодарна своему дорогому брату. Он никогда не устает от жизни.

Мы отобедали в длинной беседке, увитой белой глицинией, и выпили несколько бутылок вина. Я рассказывала Корнелии о своей жизни в городе, немного приукрашивая и добавляя гламура, и вдруг почувствовала, что Иэн придвинулся ко мне поближе.

– Конечно, можно пожалеть серых крыс и… Ой! Иэн, убери, пожалуйста, руку с моего бедра.

Он ничуть не смутился.

– Это обязательно?

Сэм пошевелился, качнув голову Корнелии, которая лежала у него на плече.

– Если юная леди говорит, что обязательно, значит, обязательно, – постановил Сэм с чудаковатой улыбкой.

– Это чудесное бедро, – не унимался Иэн. – Гладкое и нежное. Позволь одинокому холостяку насладиться этой маленькой радостью.

– Если вопрос стоит так, то отказать было бы просто невежливо, – поддалась я.

В нашей компании только Иэн не испытывал на себе действие алкоголя. Все, что было сказано по дороге домой, слилось в одно большое пятно, состоящее из глупостей и смеха.

На глазах сидевших на террасе Уинни и Освальда, мы, спотыкаясь, выбрались из машины.

Сэм упал в кресло, а Корнелия уселась к нему на колени и обвила его шею руками.

– Так хорошо, когда рядом родные, – заявила она.

Освальд и Уинни с ужасом наблюдали, как Сэм гладит волосы Корнелии.

– Сэм, ты пьян? – не выдержал Освальд.

– Вопрос не в том, чтобы признать обвинение, – медленно, почти по слогам проговорил Сэм. – Алкоголь разрешен законом, и я как совершеннолетний человек, выступающий от собственного лица, имею право на… на что угодно! – Он обратил затуманенный взгляд на Освальда и Уинни. – Я имею право увидеть что-нибудь прекрасное и захотеть иметь это.

Корнелия еще сильнее прижалась к его груди.

– Великолепно, дорогой!

Эдна оттащила меня на кухню и заставила помогать ей с ужином.

– Юная леди, постарайтесь не отрезать себе палец.

– А какая разница, Эдна? Он тут же срастется.

– Все равно будьте осторожны.

За ужином Освальд и Уинни вели себя тихо, возможно, из-за того, что отработали целый день, зато все остальные резвились в полную силу. Сэм наслаждался вниманием Корнелии, а Иэн, флиртуя, заставил меня снова почувствовать себя человеком, настоящей девушкой. Я заметила, что Освальд наблюдает за ним, и подумала: «Ха! То, что ты, Освальд, не обращаешь на меня внимания, еще не значит, что я никому не интересна».

Иэн объявил, что у него есть другие планы на вечер, однако перед тем как уйти, схватил меня в коридоре и потащил в маленькую гостиную.

– Что ты делаешь? – смеясь, поинтересовалась я.

В комнате было темно. Иэн обхватил меня руками.

– Хочу пожелать тебе спокойной ночи, – пробормотал он.

– Ну, тогда спокойной ночи.

– Я жажду ощутить твой вкус, – сказал Иэн.

Он слегка прикусил мою шею, и я почувствовала трепет во всем теле.

– Можешь жаждать дальше, – отрезала я, вырвавшись из его объятий.

Я слышала его дыхание в темноте. И знала, что он слышит мое.

– Я подожду, – наконец произнес он. – Я могу подождать до того момента, когда ты будешь готова.

Он ушел, не промолвив больше ни слова. Я не знала, буду ли когда-нибудь готова к тому, что на уме у Иэна, но это возбуждало меня.

На следующий день Корнелия опять проснулась поздно. Она пришла ко мне в комнату как раз тогда, когда я раздумывала над решающим моментом своей истории о зомби: должен ли молодой доктор влюбиться в зомби или это будет уже чересчур?

– Эдна говорит, что в городе есть салон гидромассажа, – сообщила Корнелия. – Давай сходим туда.

Я, как chica-приживалка, печально призналась:

– Не могу. No tengo dinero' [73]73
  У меня нет денег (исп.).


[Закрыть].

– Платить буду я, – заявила Корнелия.

Еще в ПУ я научилась с благодарностью воспринимать щедрость окружающих, хотя на это потребовалось некоторое время. Пожив со своей матерью Региной, я страшно удивлялась, что существуют люди, которым и вправду нравится что-нибудь дарить. Поэтому я ответила:

– Здорово! – И мы отправились на массаж тела и лица, а потом мне даже подровняли и уложили волосы.

– Ты выглядишь сверхъестественно, – заметила Корнелия, когда мы выходили из салона.

– Лучше уж выглядеть сверхъестественно, чем чувствовать себя сверхъестественной, – ответила я.

– Совершенно верно. Но если ты одна из нас, можно и выглядеть сверхъестественно, и чувствовать себя сверхъестественной. – Она поправила шляпу. – Надеюсь, брат вел себя с тобой не слишком развязно. Он непосредственный и очень страстный мужчина.

То, что сестра размышляет о страстности брата, показалось мне жутковатым, но я предположила, что для европейцев это нормально.

– Ну кому же не нравится флиртовать!

Остановившись, Корнелия сдвинула на нос солнцезащитные очки и посмотрела мне прямо в глаза.

– Нет, юная леди, не стоит воспринимать его слишком поверхностно. Вызвать интерес Иэна очень непросто. А ты привлекла его сразу же.

Я не осмелилась заметить ей, что, если женщину угораздило иметь вычурные chichis' [74]74
  Сиськи (исп.).


[Закрыть]и пышные nalgas' [75]75
  Ягодицы (исп.).


[Закрыть], она тут же привлекает множество мужчин.

Предмет нашей беседы занимал одноэтажную пристройку единственной гостиницы в городе – огромного белого здания в викторианском стиле.

Он вышел к нам босиком, в красивой светло-голубой льняной рубашке и темно-синих брюках.

– Вы выглядите великолепно, дорогие дамы. Что будем делать сегодня?

– Может, поедем за покупками? – предложила Корнелия. – Поплаваем, покатаемся верхом, ширнемся, угоним машину, пройдемся по антикварным лавочкам?

В дверь постучали.

– Войдите! – крикнул Иэн.

На пороге стояла девушка в черных широких брюках и белой рубашке. Поскольку ее лицо скрывала черно-белая маска готского макияжа, определить возраст девушки было трудно, но движения ее отличались подростковой резкостью. Прилизанные волосы, выкрашенные в черный цвет, свисали ниже плеч. Она вкатила в комнату сервировочный столик, на котором стояли бутылка шампанского в серебряном ведерке и блюдо с клубникой.

– Ах, Тиффани, – обратился к неуклюжей девочке Иэн, – ты похожа на мечту.

Пряча улыбку, она склонила голову.

– Вот шампанское, которое вы просили, господин Дюшарм. Вашу кровать застелить сейчас или попозже?

– Лучше попозже, мой черноволосый ангел.

Нервно рассмеявшись, она прямо-таки выбежала из комнаты.

– В самом деле, Иэн, – заметила Корнелия, – ты заставляешь девушку нервничать.

– Ребенку скучно, а я уделяю ей хотя бы немного внимания.

– Да ты настоящий филантроп, – проговорила я, чувствуя себя дурой, потому что для этого пресытившегося типа я тоже была всего лишь очередным заскучавшим ребенком.

– Дети меня не интересуют, – спокойно произнес Иэн. – Верно ведь, Корнелия?

– Ни в коем случае, дорогой.

Откупоривая бутылку шампанского, Иэн предложил:

– А что если мы рискнем познакомиться со здешней флорой и фауной, особенно с фауной? – Он разлил шипучку по бокалам. – Как ты думаешь, Корнелия, захочет ли Сэм присоединиться к нам?

– Мой дорогой брат, ты такой заботливый! Думаю, Сэму будет приятно.

Когда я поймала: себя на том, что вслед за тремя вампирами вхожу в байкерский бар городка Нижнее Небо, я была уже немного подшофе. На улице стоял ясный денек, а внутри царил полумрак и висел дым. Он исходил как от вполне легальных сигарет, так и от запрещенного курева. Несмотря на рабочий день, зал был набит грубоватого вида белыми парнями, по которым нельзя было сказать, что они вышли с работы на обеденный перерыв. На здешних посетителях можно было увидеть весь репертуар тюремных татуировок, сделанных при помощи шариковой ручки и иглы.

Иэн провел меня мимо парней, которые смотрели так, будто размышляли, что лучше – сначала убить Иэна, а потом изнасиловать меня, или сделать все то же, но в обратном порядке. Корнелия и обеспокоенный Сэм следовали за нами.

– Сядем сюда, – предложил Иэн, остановившись возле отгороженного столика.

Какой-то кусок прогнившего мяса, поднявшись со своего стула у барной стойки, под хохот друзей неуклюже проследовал в нашем направлении. Когда он навис над нашим столом, Иэн спросил:

– Да? Что вы хотели?

– Это мой стол, мать твою!

Сэм собрался было подняться, но Иэн удержал его на месте.

– Вы хозяин этого заведения? – осведомился Иэн у байкера.

– Что за херня? – зарычала мясная туша. – Я начищу тебе задницу! – На самом деле, поскольку байкер был пьян, его реплика звучала так: «А начищ те заднице!»

Нажравшийся или трезвый, в любом случае байкер представлял собой серьезную опасность, однако Иэн добродушно улыбнулся и сказал:

– Сомневаюсь, что такие вещи стоит обсуждать при дамах, так что почему бы нам не поговорить на улице?

– Не надо, Иэн… – начала было я.

Корнелия выглядела обеспокоенной, и я решила, что она остановит брата.

– Тут только одна проблема, – проговорила она, поморщив нос. – Ты хочешь, чтобы мы подождали тебя, или заказ сделать сразу?

– Заказывайте сразу. – Иэн поднялся, передал Корнелии свой бумажник, а затем обратился к байкеру: – Пошли. Мне бы не хотелось оставлять дам надолго.

Пока они выходили на улицу, остальные завсегдатаи бара принялись выкрикивать ругательства с целью подбодрить своего товарища, которого, как я поняла, звали Арти.

Пока Сэм старательно рассматривал исписанную непристойными шутками коктейльную салфетку, Корнелия жестом подозвала официантку.

– Разве мы не будем ничего предпринимать? – в ужасе спросила я.

– Юная леди, учитесь развлекаться, – проговорила Корнелия так, будто это не ее брата собирались убить в темном переулке.

К нам подошла худенькая, похожая на наркоманку официантка, на шее которой красовалось ожерелье из фальшивых бриллиантов, слагавшихся в имя «Сэлли».

– Сэлли, – обратилась к ней Корнелия, – у моего брата сегодня приступ великодушия. Можем мы оплатить напитки для всех посетителей на оставшиеся дневные часы, до вечера?

Сэлли надула пузырь жвачки и щелкнула им. Предложение слегка заинтересовало ее.

– Коктейли или чистый алкоголь?

– Конечно же, чистый, – сказала Корнелия. – Все, что они захотят. И принесите нам бутылку самой лучшей текилы, какая у вас есть. – Вытащив кредитку из бумажника брата, она передала ее Сэлли. – И не забудьте оставить себе хорошие чаевые.

– Напитки всем посетителям за счет вот этой дамы! – крикнула Сэлли. Отовсюду раздались радостные крики и гиканье, началась суета – байкеры рванули к бару, чтобы заказать выдержанный коньяк и односолодовое шотландское виски.

– Сэм, почему мы сидим здесь? – продолжала ужасаться я. – Мы должны помочь Иэну.

– Э-э… Корнелия, – обратился к ней Сэм. – Мне кажется, Мил права. Мы должны найти Иэна и уйти…

Когда, успешно удерживая поднос, Сэлли выставила на стол нашу текилу, кусочки лайма и соль, на своем месте за столиком возник Иэн, целый и невредимый.

– А, текила, замечательный выбор, – похвалил он.

Я уставилась на Иэна.

– Что произошло?

– Ничего интересного, – заверил он. – По сравнению с тобой ничего интересного.

Помочив свой палец в рюмке, он намазал мое запястье текилой и посыпал ее солью. Мне показалось, я чувствую, как пульсирует кровь в моей руке. Затем Иэн лизнул мое запястье, запил текилой из рюмки и, неотрывно глядя в мои глаза, вонзил свои ровные белые зубы в ломтик лайма.

В этом не было ничего такого, но создавалось впечатление чего-то неприличного.

Удивленное выражение лица сидевшего неподалеку байкера свидетельствовало о том, что так думала не я одна. Он важно прошествовал к нашему столу и присел рядом с Корнелией.

– Спасибо за угощение, – поблагодарил он, подняв свой бокал. – А что вы сделали с Арти?

– С Арти? Вашим большим другом? Мы побеседовали немного, и он понял, что был неправ. А, так вон же он.

Посмотрев туда, куда был направлен взгляд Иэна, мы увидели медленно входящего в бар Арти. Шаркающей походкой он подошел к столу и упал в кресло. У него было мертвенно-бледное лицо и дыра на рукаве рубашки, в которой просматривалась длинная глубокая рана. Обычно такой порез сопровождается кровотечением, но на его рубашке не было ни пятнышка крови.

Байкер, сидевший за нашим столом, с восхищением глянул на Иэна.

– Я рад, что вы поняли друг друга. Кстати, меня зовут Эрнест Калпеппер. Поскольку мы друзья, можете звать меня просто Пеппер.

Его имя показалось мне знакомым, и действительно: Пеппер оказался бывшим соседом Уинни и вполне приятным парнем, если к этой категории вообще можно отнести торговцев метамфетамином. Он обрадовался, узнав, что доктор вот-вот выйдет замуж, и даже разок оплатил нашу выпивку.

В баре было полно всяких развлечений. Сэм оказался очень хорошим игроком в бильярд, особенно когда начал пить минеральную воду вместо текилы. Выиграв сто долларов, он живо проиграл их на метании дротиков. А потом всех находившихся в заведении девушек, включая Корнелию, Сэлли и меня, упросили станцевать на барной стойке под песни в стиле кантри-рок, которых я никогда раньше не слышала. При всем моем уважении к Уинни, думаю, этого бы она не поняла.

Как раз в тот момент, когда Пеппер предлагал прокатить меня на его «жирном байке», советуя снять блузку и лифчик, чтобы в полной мере насладиться свежим воздухом, Иэн решил, что пора уходить. Он перекинул меня через плечо с той же легкостью, с какой перебросил бы куртку, и это было отмечено громкими аплодисментами присутствующих. Когда мы уходили, Арти все еще сидел, сгорбившись, на кресле и смотрел вдаль невидящими, остекленевшими глазами.

Сэм приехал на собственной машине и потому сам доставил Корнелию домой.

Как я и думала, Иэн повез меня в гостиницу. Готка Тиффани стояла на крыльце и курила сигарету. Пока мы шли к пристройке, она не сводила с нас глаз.

Мне уже доводилось встречаться с мужчинами тридцати с лишним лет, но Иэн вел себя очень по-взрослому, словно все понимал, и был неотразим. Когда он обнял меня, я решила: вот что мне надо, чтобы прекратить мечтать о других, недоступных для меня мужчинах. Я просунула руки под его рубашку и, вдыхая исходящий от него пряный аромат, ощутила прохладу его кожи. «Шизнутой» части моего «я» очень даже нравилось, что Иэн вселяет в меня страх; ее, «шизнутую», привлекала мысль о встрече с сильным, властным мужчиной.

Иэн расстегнул мою блузку и погладил меня по шее, задержав большой палец на нижней ее части, где прощупывался пульс. Наш поцелуй было очень кратким: я обхватила ртом пухлые губы Иэна, наслаждаясь плавными движениями его языка. Он положил руки на мои бедра, прижимая их все теснее, и склонился к моей шее; я почувствовала дрожь возбуждения и страстно возжелала большего.

Я попыталась расстегнуть его ремень, но Иэн схватил меня за руку.

– Нет, только после того, как ты позволишь мне ощутить твой вкус.

Его глаза засияли, а я, видимо, временно утратив рассудок, согласилась:

– Хорошо, как хочешь.

Иэн взял винный бокал и разбил его о стол. Выбрав узкий осколок, он подошел ко мне.

– Тебе не будет больно, – пообещал он, но я продолжала дрожать.

Он перевернул мою руку ладонью вверх и поцеловал ее. Потом осторожно провел по моей ладони стеклом так, чтобы разрезать только кожу. Я наблюдала за ним. Когда на коже появилась тонкая алая полоска, Иэн прижался к ней ртом и принялся медленно сосать, вздрагивая от удовольствия.

Когда Иэн оторвал рот от раны, она уже затянулась. Его глаза горели.

– Милагро, – простонал он и крепко поцеловал меня.

Поцелуй был потрясающим и грешным, а потом я позволила ему раздеть меня, и мы занялись любовью.

Под его одеждой скрывалось крепкое и здоровое тело. Смуглая грудь Иэна была покрыта густыми черными волосами, его руки и бедра оказались плотными и мускулистыми. Своей силой он пользовался умело и осторожно, внимательно наблюдая за тем, как я реагирую на его движения. Переворачивая меня то так, то эдак, он спрашивал:

– Тебе нравится это? Хочешь так?

Пока я стонала от удовольствия, Иэн, судя по моим смутным ощущениям, то и дело снова пользовался осколком стекла, надрезая мою грудь, бедро, шею, чтобы снова ощутить вкус моей крови.

Когда все кончилось, я чувствовала удовлетворение и вину. На моей коже не осталось никаких ран.

Иэн поцеловал меня в лоб.

– Я знал, что ты исключительная.

Каждой девушке нравятся щедрые комплименты, но к слишком щедрым я всегда относилась скептически.

– Тебе просто понравился мой вкус, Иэн.

– Да, понравился, потому что по вкусу я могу определить, кто ты.

– Если ты скажешь, что я пикантная, я тут же встану и уйду.

– Нет, моя дорогая, – возразил он, понимающе улыбнувшись. – Твой вкус – это как жить, умереть и снова жить.

Вот брехня-то! Я вдруг вспомнила об Эдне.

– Мне нужно ехать. Эдна наверняка удивляется, почему я опаздываю к ужину.

– Ужин кончился несколько часов назад, – засмеялся Иэн. – Но, если хочешь, я отвезу тебя.

И он привез меня на ранчо. В дом Иэн заходить не стал, просто сказал, повернувшись ко мне:

– Надеюсь, ты понимаешь, что я к тебе чувствую.

– Мы ведь даже не знаем друг друга, – нервно рассмеявшись, ответила я.

Лицо его приняло мрачное выражение.

– Ты пока еще не знаешь меня, зато я тебя знаю. Я ждал тебя всю жизнь.

В моем понимании это был просто случайный секс; ведь я прекрасно помнила, что значит спать с красивым мальчиком, которого я любила, и каким непостижимо опьяняющим может быть контакт с Освальдом. Но, так или иначе, этот случай основательно сбил меня с толку, впрочем, в этом я не хотела признаться даже самой себе.