Текст книги "Ритуал"

Автор книги: Маркус Хайц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)

– И почему не предпринимаете ничего, а только досаждаете мне словами? – Жан прошел мимо него. – Берегитесь, когда будете пробиваться через подлесок. У нас сперва стреляют и лишь потом смотрят, во что целились.

– Не беспокойтесь, мсье Шастель. Я всегда нападаю сзади.

Коснувшись треуголки, легат отвернулся.

Григория видела, что мужчины долго говорили и что после Жан продолжил свой путь.

– Проследи, чтобы хватило воды для благословений, – приказала она сестре Магдалене. – А я посмотрю, достаточно ли хлеба для раздачи. Его давно уже должны были привезти.

С этими словами она поспешила с холма, чтобы перехватить лесника подальше от чужих глаз и ушей. Она протискивалась сквозь толпу паломников, пока не увидела его одинокую фигуру на узкой дороге, ведущей в Бессейр.

Аббатиса прибавила шагу, но все равно ей потребовалось некоторое время. Лесника она нагнала в низине, куда спускалась заросшая тропинка. Поспешно схватив его за руку, она утянула его с проселка в укрытие за кустами дрока.

Не успела она открыть рот, как он прижался губами к ее губам, его руки ласкали ее лицо и шею. Григория затрепетала.

– Остановись, – слабо попросила она. – Я должна тебе кое-что рассказать, Жан.

Ее тон вынудил его нежно отстраниться.

– Я даже не думал, что так скоро буду тосковать по тебе, – признался он и прижал ее руку к губам. – Я чувствую себя как юноша по первой весне. – Тут он посерьезнел. – Иезуит все знает, да?

Она кивнула.

– Жан, это моя вина, что здесь объявился легат. Вполне возможно, он уже напал на след Антуана.

Она рассказала о написанном ею послании, о том, как к ней попала одежда неизвестного, который приехал во Францию с особой верительной грамотой от папы и исчез при загадочных обстоятельствах.

– Думаю, его разорвала бестия.

Жан тут же вспомнил человека, которого застрелил в Виварэ Антуан.

– Нет, его убила не бестия. Борюсь, это были мы, – растерянно прошептал он. – О человеке, чей труп я бросил в ручей, мы ничего больше не слышали. Никто его не искал, никто о нем не спрашивал, никто не нашел его останков.

– Если он был оборотнем, то не мог быть посланником из Рима, – возразила она. – Святой престол не потерпел бы при себе такую адскую тварь.

– Значит, в тару его превратила наша бестия. Если посланник приехал в Жеводан, чтобы разведать что-то по приказу Рима, то в своих разъездах он мог наткнуться на бестию. Она самка. Возможно, ей нужен был самец, чтобы ее осеменить. Мы отняли у нее самца, и теперь она нам мстит.

– И мы так и не знаем, что ему тут было нужно.

– А если он случайно заехал в наши края? – Сорвав травинку, Жан растер ее пальцами. – Без толку ломать голову, Григория. Король Людовик по-прежнему утверждает, что бестия мертва, и ничего больше не предпринимает. Легат доказал людям лишь то, что Господь заставляет себя ждать. Молодой маркиз д’Апше пригласил меня и еще несколько охотников устроить облаву. – Даже произнося следующие слова, Жан не утратил самообладания: – Я чувствую, что это будет конец Антуана, но, по крайней мере, он умрет не от руки иезуита, а от моей. Насколько возможно, я сохраню правду в тайне. Не ради себя, а ради Пьера и Флоранс. Если когда-нибудь они захотят вернуться в Жеводан, пусть живут в мире.

Григория удивленно посмотрела на него.

– Значит, ты даешь согласие на их свадьбу? – Ее вопрос прозвучал не слишком уж радостно. И только она собралась с мыслями для признания, как он кивнул и продолжил:

– Я признаю мою ошибку. Пьер ее любит, и чем скорее они обручатся и уедут отсюда, тем лучше для них обоих. За пределами Жеводана у них есть будущее. Я останусь здесь. С тобой. Та единственная ночь, которую мы провели вместе, навсегда привязала меня к тебе. Ни одна другая женщина не сможет завоевать мое сердце. – Он посмотрел ей в глаза. – Если бы я мог, Григория, я сейчас же взял бы тебя в жены.

– А как быть с самкой луп-гару? – попыталась отвлечь его аббатиса. Выглядела она нервной, напряженной. – Ты хочешь сказать, что вместе с маркизом вы в один день уничтожите обоих оборотней?

– Она будет там, чтобы защитить Антуана, в этом нет сомнений. А значит, она вместе с ним падет от серебряных пуль. – Опершись о мушкет, он поднялся с травы. Потом он погладил ее щеку и долгим и нежным поцелуем коснулся лба. – Не тревожься. Я вскоре увижу, могу ли доверять Богу или нет.

Он уже почти выбрался из кустов на проселок, когда услышал из-за спины ее голос:

– Жан, я…

– Да?

Она быстро понурилась, чтобы он ничего не мог прочесть по ее лицу.

– Я… пусть твоя рука не дрогнет, чтобы твой сын не страдал.

– Я позову тебя, как ты и хотела, как только застрелю луп-гару.

– Нет! Нет, этого я больше не хочу. Я останусь в церкви и буду молиться, чтобы Господь принял души несчастных на небеса. Антуан и самка, по сути, неповинны в ужасных поступках, которые совершили.

Кивнув, Жан ушел.

Григория осталась одна. Самообладания ей хватило ровно настолько, чтобы за Жаном сомкнулись темно-зеленые ветки и его шаги затихли, но после она с мучительным стоном упала на колени.

«Значит, надежды нет, Господь. Что мне делать теперь?»

Понемногу она начала понимать, как Жан мог отчаяться в справедливости Бога.

Глава 30

21 ноября 2004 г. 21.22. Хомбург. Германия

Едва он устроился в засаде, как на дороге появился «BMW» и, визжа тормозами, затормозил. Полетевшие во все стороны камешки застучали по «кайену». Дверцы распахнулись, под подошвами заскрипел гравий.

– Проклятье, они сбежали в лес! – раздался мужской голос. – Достаньте приборы ночного видения. Не забывайте, женщина нужна мне живой. Мертвая она ни на что не годится.

«Женщина?» Эрик задался вопросом, что им нужно от Лены. И намеревался получить ответ.

Он осторожно приподнялся. Мужчин было трое, все с винтовками с оптическими прицелами на стволах. Двое остались возле капота «кайена», третий поспешно вернулся к «BMW» и уже открыл багажник.

– А с парнем что делать? – спросил второй.

– А что с ним надо делать? – отозвался тот, кто стоял ближе всех к «порше», винтовку он держал на плече.

Слева вдоль горла у него тянулись три глубоких шрама. Человек несведущий решил бы, что они свидетельство тому, что в какой-то схватке он вышел победителем. Эрику же слишком хорошо были знакомы такие линии. Такие знаки оставлял на человеке оборотень, если не убивал жертву.

– Кастелл защитил ее в Петербурге. Ты думаешь, он отдаст ее нам, если его вежливо попросить? Он слишком опасен.

Он демонстративно побарабанил пальцами по стволу ружья. Больше ничего.

От машины вернулся третий с приборами ночного видения. Эрик подождал, пока они их наденут, потом перепрыгнул вперед на водительское сиденье и ослепил троицу, включив фары.

Мужчины удивленно вскрикнули. Электроника в приборах ночного видения сработала безотказно – дала ослепительную вспышку, когда перегрузились ее чувствительные сенсоры.

Выкатившись из двери со стороны пассажирского сиденья, Эрик выстрелил первому преследователю в грудь. Начиненная дробью пуля сбила его с ног. Со звоном разлетелся оптический прицел на винтовке. Следующий заряд достался тому, кто, стоя позади всех, уже собрался поднять оружие и открыть огонь, – он с криком упал на мерзлую землю. Эрик намеренно стрелял по ногам, чтобы вывести его из игры и задержать для последующего допроса.

Оставшийся противник сорвал с себя прибор ночного видения и метнулся в негустой лесок. Возможно, будь у Эрика винтовка, это было бы удачной идеей, а так обернулось чистейшей глупостью. Несколько секунд Эрик поливал дробью молодые буки и кусты под ними, пока не услышал сдавленный крик. В это место он выстрелил еще дважды, после чего отложил свое оружие с пустым магазином и подобрал брошенную винтовку.

В подлеске зашуршало, и из укрытия выполз безоружный противник. Его штаны превратились в окровавленные лохмотья, свинцовая дробь сделала свое дело.

– Не стреляйте, – простонал он. – Я сдаюсь.

– Как мило. – Подойдя к нему, Эрик приставил ему ко лбу ствол винтовки. – Кто вы и что вам нужно от женщины?

– Она одна из них, – выдавил мужчина и приподнялся, чтобы осмотреть раны на ногах.

Эрик толкнул его назад на землю.

– Откуда вам это известно?

– Мы слышали. Мы перевернули ее вещи в Санкт-Петербурге. – Он усмехнулся. – И твои тайны мы тоже теперь знаем, сволочь. Ты теперь уже не в безопасности.

– Когда я займусь орденом Никсона, это не будет играть никакой роли.

Раненый рассмеялся.

– Ну да, вперед. Я даже тебе похлопаю.

Лишь на долю секунды его взгляд сместился в сторону, но Эрику хватило и этого: повернувшись на каблуке, он наставил ствол на того, которому сохранил жизнь и который из благодарности как раз собирался его застрелить. Свой щедрый подарок Эрик забрал назад: стрелок повалился замертво.

Эрик снова повернулся к последнему из нападавших, который теперь, заведя руку под пальто, явно пытался достать пистолет.

– Руку вынь, – предостерег его Эрик. – Повторяю еще раз – и в последний раз спрашиваю вежливо: если вы не из ордена, то кто вы и что вам нужно от женщины?

– Тебя это не касается.

– Даже так?

Качнув стволом, Эрик выстрелил в землю, совсем рядом с лицом противника, щеку которого окрасили черные частицы пороха, а волосы опалило пламенем. Вскрикнув, мужчина схватился за ухо.

– Кто вы и что вам нужно от женщины? Если ты не ответишь на эти два вопроса, третьего уже услышать не сможешь.

Человек, защищаясь, поднял руку.

– Сила! Нам нужна ее сила, ее превосходство! Мы хотим быть такими, как она!

– Превосходство? – Эрик даже представить себе такого не мог: эти типы добровольно стремились, чтобы их покусали? – Сколько вас?

Мужчина застонал, его веки затрепетали, адамово яблоко дернулось.

– Эй! – Эрик ударил его по изрешеченной дробью ноге. – Только не сдохни сейчас! Я еще не закончил.

Но мужчина уже умер.

* * *

Вскочив в «порше», Эрик дал газу.

В студенческом городке он отыскал в лабиринте указателей номер здания, в котором находилась лаборатория знакомого Лены. Им как можно скорее нужно избавиться от преследования. Лучше всего бросить все, что у них сейчас есть с собой. Эрик решил не полагаться на то, что психопатов всего лишь трое.

Наконец он нашел нужное здание – старый дом с грязным фасадом, которому, судя по архитектуре, было лет сто, если не больше.

Прежде чем выйти из машины, Эрик огляделся по сторонам. Вокруг никого не было видно, лишь по параллельной улице, мигая, катила машина «скорой помощи». Спрятав винтовку под плащом, Эрик вышел, и бегом поднялся по лестнице.

Дверь была не заперта, он толкнул ее и переступил порог.

– Лена? – громко позвал он, и его крик раскатился по пустынным коридорам.

Ничего.

Он слышал, как гудят различные приборы, как во внушительных силовых шкафах щелкают реле, но никаких голосов. Волосы у него на затылке встали дыбом, он вынул из-под плаща оружие, а после тихонько пошел по коридору, пока не нашел табличку: «Лаборатория».

Последовав за черной стрелкой, Эрик оказался перед матовой стеклянной дверью, за которой различил характерный отсвет компьютерных мониторов. Перед ними двигался черный мужской силуэт, вероятно, неизвестный перемещался между компьютерами. Табличка возле входной двери гласила: «Мюльштайн». Он нашел приятеля Лены. Но где же сама Лена? Второй тени он за стеклом не заметил.

Поразмыслив, Эрик решил вежливо постучать.

– Профессор Мюльштайн?

Когда ответа не последовало, он положил ладонь на ручку двери и надавил. Заперто. Эффект неожиданности был испорчен, и чтобы наверстать его, Эрик сиганул прямо через стекло, приземлившись посреди лаборатории. Оказавшись рядом с молодым ученым, он безжалостно ткнул винтовкой ему в правую щеку, а стволом «ЗИГ-Зауэра» обвел помещение. Кроме ученого, в лаборатории никого не было.

– Нет… пожалуйста… вы ошибаетесь, вы не туда попали, – прошептал Мюльштайн, в круглых очках и белом халате похожий на школьника. Он скосил глаза на ствол. – Проект «Метадон» в другом здании.

– Вы знаете Магдалену Харука?

Мюльштайн, худощавый человек лет не более тридцати пяти, но уже с наметившейся лысиной, посмотрел на него с удивлением.

– Да! Конечно, знаю.

– Она была здесь в последние двадцать минут? – Эрик опустил оружие, но все еще держал его наготове. Никогда не знаешь, что может случиться. – Извините за нападение, профессор. Я думал, вы и Лена в опасности.

Мюльштайн взбил короткие темные волосы. Очевидно, он быстро оправился от испуга.

– Нет, она сюда не приходила. Вы тот друг, о котором она рассказывала по телефону? – Он неодобрительно посмотрел на разбитое стекло. – Во что она впуталась? И как вышло, что вы носите с собой такое оружие?

– Я полицейский, – солгал он. – Интерпол. Меня поставили охранять госпожу Харука, наша группа действует под прикрытием. Большего я сказать не могу. Случилась перестрелка, один из моих людей был ранен. Он должен был отвезти госпожу Харука к вам.

В лице профессора читался страх.

– Господи, помилуй! Нет, нет, ко мне она не приходила. Речь шла о неком веществе, которое я должен проанализировать. Что это такое?

– Новый наркотик. Госпожа Харука случайно оказалась замешана в нашу операцию. Она посоветовала вас как человека, достойного доверия.

Мюльштайн нахмурился.

– А разве у вас нет собственной лаборатории, которая занимается подобными вещами?

– Это вас не касается, – резко бросил Эрик, чтобы поддержать точно выверенный баланс запугивания и лести. – Когда вы в последний раз контактировали с госпожой Харука?

Подняв руку, Мюльштайн посмотрел на часы.

– Около четверти часа назад. Она позвонила мне с дороги. Я слышал, что она бежит. Она сказала, что вот-вот будет у меня. Я уже начал волноваться, что ее задержало.

Эрик похолодел. Он потерял Лену! Лена и возможное противоядие находились где-то, но не рядом с ним. Не в безопасности!

– Спасибо, профессор.

Убрав оружие, он подошел к двери, отпер ее, собрался уже переступить порог, но остановился.

– Мы сейчас же начнем поиски. Никому об этом ни слова.

– А что мне делать со стеклом?

Эрик пожал плечами, на дальнейшие бессмысленные разговоры у него не было времени.

– Университет, скорее всего, застраховал клинику. Сами что-нибудь придумайте.

Бегом спустившись по лестнице, он вскочил за руль «порше», но долгое время сидел, ничего не предпринимая. Он пытался изгнать бушевавшую в мыслях панику. Не получилось. Слишком многое в последние дни шло наперекосяк. Он посмотрел на бардачок, из которого манило сладкое, жидкое искушение, но сдержался и не притронулся к каплям. Их и так достаточно скоро придется принять.

Запустив мотор, он поехал на то место, где высадил Лену. Выйдя из машины, Эрик отыскал следы ее ботинок и пошел по ним. Вскоре рядом с ними появились еще одни отпечатки, затем – судя по потревоженному снегу – завязалась борьба. Кровь. Несколько капель окрасили белизну и вели к поперечной улочке. Неизвестные затащили ее в машину и увезли.

– Проклятье! – разочарованно выкрикнул он студенческому городку, и, отразившись от многоэтажных домов, крик вернулся к нему эхом.

Эрик в ярости уставился на «порше», на котором сейчас понесется по автостраде в аэропорт Франкфурта. Он знал самую подходящую мишень для этой ярости.

Глава 31

19 июня 1767 г. приход Нозейролле, Теназейрский лес. юг Франции

После гибели маленькой Мари Данти бестия совершила еще несколько нападений. Хотя один раз люди легата были поблизости от места убийства, им не удалось его предотвратить. Наконец, неутомимый молодой маркиз д’Апше отправился с десятком охотников, из которых половина была уроженцами здешних мест, в приходы Нозейролле и Десже, где 18 июля тварь задрала еще одну маленькую девочку.

След, по которому они шли с восхода солнца, был свежим и вел прямиком к Теназейрскому лесу, который находился в ведении Пьера и Антуана. И теперь охотники пробивались через исключительно густой подлесок – молчаливые и сосредоточенные, пальцы держали на курках заряженных мушкетов. Иезуит и его люди к ним не присоединились.

Малески, Пьер и Жан шли рядом в широко растянувшейся цепи, всматривались сквозь ветки кустов и упавшие сучья деревьев, которые послужили бы великолепным укрытием для бестии, шарили штыками в кучах прошлогодней листвы или зарослях. Безуспешно.

– Так ничего не получится, – раздраженно бросил Малески, его голубые глаза поблескивали. – Нам нужны загонщики. – Он гневно топнул ногой оземь. – Мы можем пройти в двух шагах от бестии и даже ее не увидеть. Пятна на треклятой шкуре служат ей слишком уж хорошей маскировкой.

Про себя Жан с ним согласился. Беспокойство в нем нарастало, грозило захлестнуть совсем. Ему нужно было найти Антуана и положить конец этим зверствам. Дальнейших отсрочек не будет.

Его даже устраивало, что легат не объявился. До сих пор ему удавалось избегать новых с ним встреч. Несколько раз иезуит объявлялся у хижины Антуана с двумя солдатами. В последнее посещение он прямо-таки обнюхал все кругом и точно вломился бы в амбар и дом, если бы внезапно не появились Сюрту и прочие псы из своры Антуана. Иезуит бежал от собак, одного из солдат, судя по крикам, сильно покусали. С тех пор они легата больше не видели. И собак тоже. Жан никак не мог взять в толк, где обретается свора. Может, иезуит велел их пристрелить?

Внезапно раздались громкие сигналы рожка, созывавшие охотников назад к исходной точке: лес следовало окружить.

– Наверное, маркиз меня услышал, – с мрачной усмешкой сказал Малески, поворачивая назад. – Пошли.

Лесник не двинулся с места.

– Вы идете, мсье Шастель?

– Нет, – помолчав, ответил лесник. – Мсье Малески, мы остаемся. Бестия наверняка услышала сигнал и знает, как истолковать шум в лесу. Если она выберется из своего укрытия и станет искать путь к бегству, мы, если чуть-чуть повезет, станем первыми, кто ее увидит. – Он просительно поглядел на молдаванина. – Помогите мне сохранить тайну Антуана, мсье Малески.

– А если мы встретимся сначала с самкой?

– Тогда и будем решать. Но вы ведь со мной, мсье Малески?

Молдаванин сунул под мышку мушкет, натер пенсне и надел его на нос.

– Конечно, мсье Шастель.

Трое мужчин остались в лесу, прислушиваясь к шагам и шарканью остальных охотников, которые все больше от них удалялись, пока не затихли шорохи и невнятные голоса.

Наступила совершенная, давящая тишина, какую отец и сын Шастели знали по судьбоносному дню три года назад. Даже птицы не решались петь.

– Одна из бестий точно здесь, – прошептал Пьер, крепче сжимая оружие.

В подлеске слева от них что-то хрустнуло. Рывком сдвинув дуло мушкета, Малески нацелился туда, где из одного укрытия в другое перебегали между стволами четыре силуэта в человеческий рост.

– Святая Матерь Божья! – прошептал он. – Они действительно размножились.

Жан тоже прицелился, руки у него стали липкими от холодного пота. Пьер прикрывал им спину, чтобы никто не напал на них сзади.

– Сколько их, мсье Малески? – осведомился Жан шепотом.

– Помимо первых четырех я насчитал еще три, мсье Шастель, – тихо ответил молдаванин. – Мне только что пришло в голову, что они превосходят нас числом. Вам тоже?

Жан невесело рассмеялся.

– Как раз в моем духе. Испытаем Господа Бога!

Внезапно из кустов перед ними показалось дуло мушкета, потом заросли раздвинулись и из них вышел мужчина в длинном плаще. Его они среди сегодняшних охотников не видели.

– Опустите оружие, – приказал он с певучим акцентом. – Сейчас же.

Малески усмехнулся.

– У вас двустволка, мсье, но нас трое. Вы плохо умеете считать или вы чудо-стрелок?

Пьер оглянулся через плечо:

– Если вы гонитесь за десятью тысячами ливров, то идите своей дорогой. Награду уже забрали, король объявил бестию мертвой.

Жан этого человека не знал. Он был не из людей маркиза и вообще не из Жеводана, и это его обеспокоило. Наверное, легат послал своих людей, чтобы тайком уничтожить бестию.

– Вас прислал итальянец? – наугад спросил он и понял, что ему удалось застать незнакомца врасплох.

А вот ответ на его замечание радовал меньше: незнакомец спустил курок.

Пуля попала Малески в левое плечо, но молдаванин не утратил присутствия духа и открыл ответный огонь, Жан последовал его примеру. Оба попали в голову незнакомца, и почти обезглавленный пулями труп рухнул в заросли.

– Пьер, осторожно! – предостерег Малески и бросился за толстый ствол, чтобы перезарядить мушкет. Оба Шастеля тоже нашли себе укрытие. – Их еще четверо. – Он ощупал рану в плече, из которой сочилась кровь, окрашивая кафтан красным.

– Вы ранены! – испуганно воскликнул Пьер.

– Немного. Лишь кусок мяса вырван, – успокоил его сквозь стиснутые зубы Малески. – Сквозная рана – лучшее, что может случиться. – Тем не менее, чтобы перезарядить оружие, ему теперь требовалось больше времени. – Почему он сразу начал стрелять, мсье Шастель? Разве есть что-то оскорбительное в предположении, что он итальянец?

Невзирая на обстоятельства Жан невольно усмехнулся. Молдаванин не утратил юмора.

– Надо думать, иезуиту не нужны свидетели.

Заметив тень слева от себя, он сместил дуло мушкета и выстрелил. Приглушенный крик подсказал ему, что он попал. Он тут же перезарядил. Для свинцовых пуль он мог пользоваться лишь одним стволом, ведь во втором находились бесценные серебряные. Первую он уже выпустил случайно. Помимо той, что ждала в стволе, у него оставалась лишь еще одна, и ее он приберегал для бестии.

С опушки леса раздались звуки рожков: маркиз желал знать, что произошло в чаще.

– Не отвечайте, – посоветовал Малески, наспех перевязывая рану. – Иначе он пришлет охотников нам на помощь.

– Отец! – громко крикнул Пьер, указывая на низкие кусты впереди. – Там! Я видел бестию! Она от нас убегает!

Жан обменялся быстрым взглядом с молдаванином, они все поняли без слов.

Пригнувшись, отец и сын поползли вперед, но Пьер вдруг остановился, достал пистолет и, обернувшись, бросил его Малески, а после пополз за отцом, пока оба не скрылись в зарослях. Вскоре Малески услышал шум: очевидно, лесники вскочили и бегом бросились за тварью.

«Я же говорил вам, мсье Шастель, что именно вы убьете бестию». Своевременно заметив нового врага, который уже был готов броситься на него, молдаванин вогнал ему пулю в живот. Со стоном человек упал на землю и больше не двигался. «Осталось еще двое». Он сдвинулся подальше за толстый ствол, когда пуля, вонзившись в дерево, сорвала кусок коры совсем рядом с его треуголкой.

А прямо под носом у Шастелей возник новый противник, который без промедления выстрелил в них из обоих стволов, но, по счастью, промахнулся. Зато бросился на них, подняв над головой мушкет как дубину. Все произошло так быстро, что ни Пьер, ни Жан не успели выстрелить и были вынуждены ввязаться в драку.

Неизвестный явно получил военную выучку, это было видно по тому, как ловко он использовал мушкет, раздавая тычки и удары. Лесник получил прикладом по голове, когда отвлекся на обманный маневр. Пьер едва не получил штыком в живот. Лишь металлическая пряжка на ремне уберегла его от колотой раны, но он, тем не менее, упал на колени и получил удар сапогом в подбородок, после чего лишился чувств.

– Прочь с дороги! – в ярости заорал Жан. – Вы охраняете бестию! Ее необходимо уничтожить.

Уворачиваясь от надвигающегося на него штыка, он несколько раз ударил противника кулаками в грудную клетку чтобы выбить воздух у него из легких.

Едва переводя дух, нападавший отпрянул.

Выхватив серебряный кинжал, Жан подступился к нападавшему и поверх мушкета, который, защищаясь, поднял противник, ударил в шею за ухом, затем дернул клинок на себя, прорезая глубокую рану.

Даже зажимая ее обеими руками нападавший не смог сдержать рвущийся из нее поток крови и рухнул наземь.

Сунув кинжал в ножны, Жан несколькими сильными пощечинами привел в чувство Пьера.

– Идем, сын, – приказал он, подавая ему мушкет. – Нельзя ее отпускать.

Пьер оцепенело последовал за отцом, больше спотыкался, чем шел, но Жан не обращал внимания на состояние сына. Он неотступно прорывался через колючки, которые рвали его платье и царапали кожу, перепрыгивал через камни, ветки били его по лицу, оставляя красные рубцы. Казалось, весь лес сплотился против него, намереваясь защитить бестию от исполненных решимости охотников.

Деревья немного расступились. Отец и сын вышли по другую сторону леса, но не нашли никаких следов оборотня.

– Мы проскочили мимо нее, – бессильно выдохнул Пьер.

Жан стер со лба пот, который жег ему глаза, и уставился на лес.

– Тогда нам нужно назад.

С той же убийственной скоростью они проделали обратный путь, обшаривая глазами землю в надежде найти следы твари.

Задержав дыхание, чтобы не выдать себя, Малески дал неизвестному нападавшему пройти мимо. Лишь когда тот прошел в каких-то двух шагах от него, он поднял заряженный пистолет Пьера, прицелился в затылок и спустил курок.

Дыра, какую проделала пуля, была маленькой, но человек упал замертво.

Осторожно перекатившись на спину, Малески оперся спиной о ствол и скорее всполз, чем поднялся ноги. Подтянул к себе пустой мушкет. Собственно говоря, он хотел убить луп-гару, а не сражаться с подручными его святейшества. Стиснув зубы, он осторожно заложил в оба ствола порох и пули, боль в раненом плече усиливалась.

Он как раз закончил, когда поблизости раздалось злобное рычание.

Малески тут же обернулся, нацеливая мушкет туда, откуда послышался звук. Вот она! Он увидел бестию, которая скорчилась в каких-то шести шагах от него, изготовившись к прыжку.

На сей раз он не повторил собственной оплошности, не заглянул в горящие красным, парализующие глаза, а сосредоточился на длинной безобразной морде и спустил курок. Отдача прошила все его тело до самой раны. Он вскрикнул. Силы оставили его левую руку, и тяжелый мушкет выскользнул на землю.

Когда пороховое облако развеялось, Малески разглядел в двух шагах перед собой вонючее тело бестии. Лившаяся из двух ран в груди кровь сбегала в листву.

– Все-таки я тебя пристрелил, – удивленно сказал он и достал серебряный кинжал, чтобы вонзить его в сердце оборотня.

Опустившись на корточки, он с трудом перевернул бестию на спину, раздвинул задние лапы и посмотрел: самец. Антуан. Молдаванин занес клинок над сердцем и…

…и понял, какую совершил ошибку.

Веки взметнулись, из-под них зверски блеснуло красным.

– Пули-то не серебряные, – злобно просипел Антуан. – Я за тобой наблюдал.

Перекатившись, он сбил Малески с ног. Морда с острыми клыками дернулась вверх и откусила руку с серебряным кинжалом. Кости, мышцы и сухожилия порвались с ужасным звуком.

Пронзительный крик Малески коротко пронесся по лесу и смолк – бестия разорвала его горло и массивными челюстями раздавила шейные позвонки.