Текст книги "Микротенденции. Маленькие изменения, приводящие к большим переменам"

Автор книги: Марк Пенн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 30 страниц)

Колебания российских избирателей

Эта тенденция относится к средней части российского электората, к русским, которые в 1990-х годах качнулись в сторону демократии, а сейчас меняют свое мнение. Они не только держат в руках будущее России, но сообщают нам нечто важное о демократии и процветании, которые на Западе воспринимаются как единое целое.

В конце 1980-х годов демократы Восточного блока переживали бурный период роста. Движение «Солидарность» в Польше вело настоящие двусторонние переговоры с коммунистическим правительством, в Венгрии вводились выборы на многопартийной основе, а в Восточной Германии устраивались уличные демонстрации за право свободного передвижения. Затем рухнула Берлинская стена, уступили власть коммунистические партии Чехословакии, Румынии, Болгарии и Албании. В 1990 году воссоединились Восточная и Западная Германия, и наконец распался сам Советский Союз.

У россиян появилась надежда. После семидесятилетнего господства коммунистического режима (а до него столетий самодержавия) большинство русских граждан в опросе, проведенном в 1991 году организацией «Пульс Европы», говорили, что, по их мнению, государство при решении важных проблем прежде всего должно полагаться на демократическое правительство, а не на сильного руководителя. Почти каждый шестой из десяти русских молодых людей в возрасте от 18 до 34 лет заявляли, что предпочитают демократию, а не властную руку. Трепетные надежды на экономические и политические свободы были вполне реальными и оправданными.

И по многим параметрам они оправдались. После начать-ной депрессии 1990-х российская экономика растет вот уже восемь лет подряд, опережая средние темпы роста стран «большой восьмерки». Благодаря повышению цен на энергоносители и огромные запасы нефти и природного газа в России увеличиваются доходы россиян, становятся широкодоступными потребительские кредиты, переживает подъем фондовый рынок, увеличивается потребительский спрос. Развивающийся в России средний класс насчитывает от 40 до 50 миллионов человек. В этом смысле падение коммунизма было великим достижением демократии и даже капитализма.

Однако сегодня в опросах общественного мнения русские говорят удивительные вещи. Согласно данным исследовательского центра «Пью глобал этитьюдз», наследнику службы опросов «Пульс Европы», только 28 процентов россиян отдают предпочтение демократии по сравнению с 51 процентом в 1991-м. В 2002 году число граждан, одобряющих демократическое правительство, снизилось до рекордного уровня – 21 процент. Поразительное количество россиян (81 процент), включающее все демографические подгруппы, заявляют сегодня, что сильная экономика для них важнее демократии.

Отметив сдвиг от демократии в пользу сильного вождя, «Пью глобал этитьюдз» сравнивает такое изменение отношения с тенденциями мусульманского мира, где авторитарный правитель представляет собой типичное явление. В пяти из шести мусульманских государств – Марокко, Ливане, Турции, Индонезии и Иордании– большинство респондентов ответили, что в решении государственных проблем предпочли бы участие демократических институтов, чем сильного руководителя. Какие, по вашему мнению, государства в большей степени преданы демократическому управлению: те мусульманские страны, которые многие американцы вряд ли найдут на карте, или наш европейский союзник Россия, которой США предоставил в качестве помощи 2 миллиарда долларов, с тех пор как более 15 лет назад она разделалась с коммунизмом?

Похоже, сегодня начинает возникать класс российских колеблющихся избирателей. А тот электорат, который раньше поддерживал демократию, сегодня решительно выступает за авторитарного правителя с централизованной властью.

Для будущего России очень важно, кто этот избиратель. Во-первых, это мужчина. Согласно исследованиям «Пью ресерч сентер», в начале 1990-х мужское население России горячо поддерживало демократию: соотношение мужчин – сторонников демократии к сторонникам авторитарной власти в процентном отношении составило 58 к 35 процентам, а у женщин, демонстрирующих более умеренные взгляды, это соотношение составляло 46 к 42 процентам соответственно. Но в настоящее время около двух третей россиян – мужчин и женщин – отдают предпочтение сильному лидеру.

Во-вторых, новые колеблющиеся избиратели в России в большинстве своем молодые люди, которые в начале 1990-х находились на переднем крае продемократического движения. Хотя в то время почти 6 из 10 россиян в возрасте 18—34 лет высказывались за демократию, сегодня эти же люди в свои 30—40 лет поддерживают сильного лидера с еще большим соотношением (66 к 29 процентам).

Кроме того, здесь замешаны деньги. У россиян с низким доходом вряд ли осталась хоть капля веры в демократическое правительство.

Колеблющийся избиратель представляет собой утратившего веру мужчину, не относящегося к среднему классу. Это тот, кто видит растущую пропасть между богатыми и бедными, и осознает, что он беден. Он разочаровался в российской школьной системе, недоволен уровнем общественной безопасности (меньше 30 процентов россиян чувствуют себя защищенными на улице) и всепроникающей коррупцией (в 2006 году только в Москве 40 процентов респондентов признались, что давали взятку в течение последних 12 месяцев). Это и есть российский колеблющийся электорат.

Безусловно, в настоящее время выборы любого сорта в России неполноценны. Возможно, находясь под впечатлением любви россиян к сильным лидерам, Владимир Путин заменил ранее избиравшихся губернаторов собственными назначенцами, предложил отменить выборы мэров, затруднил создание и регистрацию новых политических партий и разгромил группу объединенной оппозиции «Другая Россия», возглавляемую великим шахматистом Гарри Каспаровым. Как сказал санкт-петербургский лидер этого движения корреспонденту «Нью-Йорк тайме» в начале 2007 года, «Я бы не назвал происходящие в нашей стране процессы демократизацией».

Тем не менее его взгляд противоречит общественному мнению. Опросы и исследования много значат для Путина, который, несомненно, с ликованием наблюдает, как растет его рейтинг популярности, зашкаливающий в настоящее время за 70 пунктов. Путин время от времени отвечает в прямом эфире на вопросы россиян, чтобы услышать об их заботах и поделиться планами. Все понимают, что Путин сам выберет преемника (если не нарушит конституцию, баллотируясь на третий срок), и наблюдатели утверждают, что он начал зондаж обычного общественного мнения еще в 2006 году, чтобы обеспечить широкое признание намеченной кандидатуры.

Итак, Россия стоит на перепутье. С одной стороны, представляется, что президент Путин намерен сделать из России «автократическое нефтегосударство», как выразился один из наблюдателей, и примерить мантию лидера глобальной оппозиции Соединенным Штатам. Его «мюнхенскую речь» в феврале 2007 года оценили как «самое агрессивное выступление русского лидера со времени окончания «холодной войны».

Но с другой стороны, у российских избирателей, включая колеблющихся, которые когда-то поддерживали демократию, имеется сила, чтобы заставить своих лидеров вспомнить о растущем среднем классе, привлекать, а не отвергать иностранные инвестиции и добиться от них больших экономических и демократических свобод. Да, их разочаровала посткоммунистическая депрессия 1990-х, и хотя они одобряют экономический рост в период правления Путина и приятно удивлены его силой, тем не менее наблюдается растущее недовольство и этими методами правления. По сравнению с 2002 годом число сторонников демократии увеличилось с 21 до 28 процентов. Кстати, в опросе 2006 года почти половина россиян сказали, что по крайней мере озабочены, что их президент «может попытаться установить жесткую диктатуру, опираясь на спецслужбы».

Поэтому колеблющиеся избиратели все же могут помочь выбрать курс страны. И в то время как в Америке колеблющиеся избиратели – это «матери футболистов», в России это зрелые мужчины. Они не возражают против тех или иных манипуляций с демократией. Если уж на то пошло, эти российские избиратели подтверждают то, что мы обнаруживаем во всем мире: людям прежде всего нужна экономическая свобода, а затем уже демократические институты, но после того, как страна добьется небольшого процветания. Новые демократические институты обычно встречаются с трудностями в развивающихся странах, если правительству, достаточно смелому, чтобы попытаться либерализовать экономику, нужно быстро продемонстрировать результаты. Поэтому даже в таких странах, как Россия, с богатой историей жестоких деспотических режимов, колеблющиеся избиратели выбирают экономику, а не демократию.

Подъем индийских женщин

Сто пятьдесят лет назад индийские вдовы бросались в погребальные костры покойных мужей, как требовала от них традиция. Сегодня лидером крупнейшей политической партии в Индии (и одной из самых любимых политических фигур в стране с населением более миллиарда человек) является женщина. Ее мачеха, Индира Ганди, была премьер-министром Индии на протяжении более 15 лет. Индийские женщины по всему миру поднимаются на вершины бизнеса, науки, спорта и искусства. Они проделали долгий путь, учитывая, что относительно недавно они не играли никакой общественной роли, если не считать работу по дому.

Сама Индия тоже проделала большой путь. По состоянию на 2007 год ее экономика постоянно растет более чем на 8 процентов в год, делая Индию второй в мире по уровню увеличения ВВП после Китая. Индийский средний класс насчитывает 300 миллионов человек, что равно населению всех Соединенных Штатов. За последние десять лет Индия подняла из нищеты людей больше, чем все постоянное население Западной Европы. В 1990-х годах уровень грамотности в стране вырос на 13 пунктов и составляет сейчас почти две трети населения. Прогнозы говорят, что к концу 2030-х годов Индия будет третьей экономикой мира после США и Китая.

Индийские женщины достаточно эффективно участвовали в этом подъеме деловой активности. В городских районах занятость женщин росла в десять раз быстрее, чем мужчин. Экономика, основанная на знаниях, открыла большие возможности для образованных индийских женщин, которым больше не приходится ездить по фабрикам, чтобы найти работу. А на вершине профессионального успеха – суперзвезды, о которых мы поговорим ниже.

Разумеется, стране предстоит еще большая работа как в области национального процветания вообще, так и участия в нем женщин. В Индии до сих пор живет самое большое количество бедных.” около 600 миллионов человек живут на два доллара в день, а еще 250 миллионов – на сумму вдвое меньше. Почти 2 миллиона детей умирают каждый год, не дожив до первого дня рождения. Две трети населения живут, не имея базовых услуг, в том числе у 450 миллионов отсутствует электричество.

Достижения женщин имеют свои взлеты и падения. Хотя занятость городских женщин увеличивается, большинство из них работают в низкооплачиваемой сельскохозяйственной отрасли или в сфере домашних услуг. Начальное образование для девочек развивается, но среднюю школу посещают менее половины индийских женщин. Обычай самосожжения вместе с покойным мужем, о котором говорилось выше, и убийство из-за приданого (убийство молодой невесты, родственники которой не смогли выплатить обещанное приданое) формально объявлены вне закона, но на практике все же случаются. Уровень насилий над женщинами остается высоким, аборты у несовершеннолетних девочек не только широко распространены, но и множатся даже в семьях с высокими доходами. В политике, несмотря на постановление, согласно которому треть мест в местных законодательных собраниях резервируется за женщинами, проект закона, предлагающий ввести те же положения на парламентском уровне, раз за разом отклоняется.

Но так же, как в любой демократии в мире, подъем женщин в Индии выглядит вполне определенным и значительным. В политике – даже не считая легендарной семьи Ганди – число женщин-законодателей растет, хотя и медленно. В нескольких индийских штатах представительство женщин превышает установленные законом 33 процента, а ученые начинают доказывать, что женщины – первоклассные лидеры. Согласно исследованию Лондонской школы экономики, проведенному в 2005 году, увеличение политического представительства индийских женщин на 10 процентов повышает на 6 процентов вероятность того, что городской ребенок окончит начальную школу.

В бизнесе происходит то же самое: такие женщины, как Наина Лай Кидваи и Кирам Мазумдар Шоу разбивают все стереотипы о женщинах и финансах. Кидваи, главный исполнительный директор индийского филиала банка HSBC, была первой индийской женщиной – выпускницей Гарвардской бизнес-школы, и теперь управляет 50 процентами иностранных институционных инвестиций в своей стране. В течение года, после того как она стала главным исполнительным директором, сообщает газета «Индия тудей», общая прибыль банка без учета налогов возросла на 85 процентов.

Шоу, родившаяся в Бангладеш, является председателем совета директоров и управляющим директором крупнейшей биофармацевтической фирмы «Биокон» и, по некоторым утверждениям, самой богатой женщиной в стране с капиталом около 500 миллионов долларов США.

В области киноискусства режиссер, сценарист и продюсер Мира Наир добилась признания как в Болливуде, бомбейском центре индийской киноиндустрии, так и в Голливуде. Начиная с невероятно успешного дебюта с фильмом «Салям, Бомбей!» до номинированного на «Золотой глобус» «Свадьбы в сезон дождей», Наир рассеяла все бытующие стереотипы женской слабости в мужском Болливуде, а через свои фильмы, вероятно, сделала больше любого создателя кинофильмов для наведения культурных мостов между нациями. Сам Болливуд стал настолько мощной киноиндустрией, что туда стремятся попасть самые прославленные голливудские актеры, например Джордж Клуни.

Такое интернациональное влияние распространяется на все области жизни. Индийцы представляют собой самую многочисленную группу студентов в США, примерно 15 процентов. Многие из них остаются здесь: после окончания Иельской школы менеджмента Индра Нуйи стала президентом компании «Пепсико», а в 2006 году была названа четвертой наиболее влиятельной деловой женщиной в мире. Калпана Чавла приехала в США изучать аэрокосмический инжиниринг в Техасском университете, она была первой индийской женщиной, полетевшей в космос, и оказалась одной из семи членов экипажа, погибших при катастрофе космического челнока «Колумбия».

Свати Дандекар, член Демократической партии из Айовы, стала первой индийской женщиной, избранной в законодательное собрание штата. Звезда тенниса, Санья Мирза, первой из индийских спортсменок появилась на обложке журнала «Тайм» и получила разрешение муфтия на ношение на корте теннисной формы, поскольку она не соответствовала одежде, которую должна носить мусульманка.

Кидваи, Шоу и Наир – близкие подруги (Шоу и Наир дружат с детства), и это говорит о разряженной атмосфере, в которой происходит подъем выдающихся индийских женщин. Очевидно, что в стране с миллиардным населением известных женщин должно быть больше. Однако сомневаться не приходится: мы видим мощный подъем индийских женщин, который может означать серьезные перемены не только для второй самой большой страны планеты, но и для всего мира.

Обученные террористы

Сила слабого максимальна, когда она деструктивна. Раньше малочисленные силы могли устроить убийство, менявшее ход истории, но никогда еще им не удавалось так потрясти современный мир. Мы все знаем, что террористическая ячейка с ядерным чемоданчиком может навсегда изменить наше общество.

Всего один сумасшедший превратил Виргинский политехнический институт в место массовых расстрелов и погрузил страну в траур. Понадобилось менее десятка угонщиков, чтобы перестал существовать Всемирный торговый центр.

Но между этими двумя событиями существует большая разница. Убийства в Виргинском политехническом институте были делом рук убийцы-одиночки, чьи безумные идеи умерли вместе с ним, а события 11 сентября стали результатом деятельности религиозного движения, которое способно было убедить даже хорошо образованных и внешне разумных людей расстаться с собственной жизнью и совершить массовое убийство. Если им захотелось снести Всемирный торговый центр, то не исключено, что когда-нибудь захочется стереть с лица земли весь Нью-Йорк, если у них будут для этого средства.

Не следует сомневаться в могуществе любого такого движения. При наличии более миллиарда мусульман во всем мире «Аль-Каида» может увеличить свои ряды до 10 миллионов человек, если убедит присоединиться к движению всего 1 процент, эта сила больше любой современной армии, которая может организовать беспорядки на всей планете, превратив жизнь в кошмар.

В XX веке массовые движения, такие как фашизм или коммунизм, изменили мир и послужили причиной многих глобальных конфликтов. Сегодня экстремистские движения могут быть малочисленными и тем не менее создать такой же хаос. Им не нужны никакие правительства, выборы или государственное финансирование (хотя экстремистам нужны деньги), и они могут положить конец обществу – такому, каким мы его знаем.

К счастью, «Аль-Каиде» еще далеко до одного процента.

Согласно Базе знаний о терроризме, всеобъемлющей базе данных о глобальных террористических инцидентах и организациях, в мире существует 1255 террористических групп. Сорок две из них государственный департамент США классифицирует как «Иностранные террористические организации». Самой крупной является «Аль-Каида», имеющая в своем составе около 50 тысяч членов и базы в сорока пяти странах. Кстати, общая численность этих сорока двух организаций составляет около 125 тысяч террористов, что говорит о гигантских размерах «Аль-Каиды» в этом пространстве.

Аль-Каида	45 стран	50 тыс.
Объединенные силы самообороны Колумбии (AUC)	Колумбия	более 20 тыс.
Новая народная армия	Филиппины	16 тыс.
Революционные вооруженные силы Колумбии (FARC)	Колумбия	12 тыс.
Тигры освобождения Тамил Илама (ТОТИ)	Шри-Ланка	8 тыс.
Национальная освободительная армия (ELN)	Колумбия	3 тыс.
Аум Синрикё/Алеф	7 стран, включая Японию	более 2 тыс.
Хамас	Израиль, Западный берег/ сектор Газа	более 1 тыс.
Хезболла	Ливан	1 тыс.
Рабочая партия Курдистана (РПК)	Турция	более 1 тыс.
Революционная партия – фронт народного освобождения	Турция	более 1 тыс.
Палестинский исламский джихад	Израиль, Ливан, Сирия, Западный берег/ сектор Газа	более 1 тыс.
Народный фронт освобождения Палестины (НФОП)	Израиль, Западный берег/ сектор Газа	800
Сияющая тропа	Перу	500
Египетский исламский джихад	Афганистан, Египет	более 300
Джемаа Исламия	Индонезия, Малайзия, Филиппины, Сингапур	более 300
«Аль-Каида» в государствах Магриба	Алжир, Мали, Мавритания, Нигер	300
Баскская отчизна и свобода (ETA)	Испания	300
Ирландская республиканская армия продолжения (CIRA)	Ирландия, Великобритания	более 200
Джаиш-е-Мухаммад	Индийский штат Кашмир, Пакистан	более 100
Вооруженная исламская группа	Алжир	менее 100

Источник: Мемориальный институт предотвращения терроризма, База знаний по терроризму, 2007.

В процентном отношении к населению планеты 125 тысяч террористов составляют 0,002 процента. А если из списка иностранных террористических организаций взять только радикальные исламистские группы, то из 42 определению «радикальный» будут соответствовать 22 группы. Их численность – от «Аль-Каиды» (50 тыс. членов) и «Хамас» и Хезболлы (по тысяче членов) до Джаиш-е-Мухаммад в Пакистане и Вооруженной исламской группы в Алжире (по 100 членов в каждой) – составляют около 57 тысяч террористов во всем мире. В процентном отношении к миллиарду мусульман в мире это составит 0,004 процента. Поэтому терроризм нельзя считать микротенденцией, поскольку он не затрагивает 1 процент населения, однако его нужно рассматривать как критически важную и очевидно опасную нанотенденцию.

Терроризму не нужно быть массовым, чтобы добиться своих целей. Напротив, ему требуется растущее число умных, искушенных, стойких бойцов. Рост терроризма теперь зависит не от вербовки миллионов новых членов, а от успешного создания прослойки лидеров, которые могут привлечь финансовые средства и ресурсы для выполнения специфических задач.

Хотя в качестве первопричины роста фундаментализма называют бедность, основатели терроризма происходят из самых разных, но не бедных слоев общества. В действительности бедность и отчаяние никак не соотносятся с богатыми и хорошо образованными основателями современного терроризма, как, например, бен Ладен, или террористами, действующими на переднем крае, включая угонщиков самолетов 11 сентября или лондонских подрывников 7 июля.

Во всем мире – в США, Европе и на Востоке – лидеры всех религий (включая ислам), правительств, бизнеса и ученых кругов во всеуслышание убедительно связывают терроризм с бедностью и отчаянием. Теория гласит, что, когда разрушаются надежды молодых людей на материальное благополучие, они прибегают к насилию. Если им больше незачем жить, аза терактони могут получить немного денег для своих семей или какое-то духовное вознаграждение, то без колебаний принесут себя в жертву. Поэтому левые ученые говорят, что «США больше

не могут позволить себе допустить банкротств других государств». А правые президенты, как Джордж Буш, заявляют: «Мы боремся с нищетой, потому что надежда – этот достойный ответ террору».

Все это звучит очень рационально. Но хотя исследований по проблемам терроризма не так уж много, эмпирические доказательства свидетельствуют о том, что нищета или экономическая безнадежность сами по себе не вынуждают людей надевать «пояса шахидов» и подрывать себя. Если уж на то пошло, то практика доказывает обратное. Когда израильтяне уничтожали дома террористов-смертников, самое интересное заключалось в том, что у них были свои дома. Нищие и необразованные—достаточно здравомыслящие люди, чтобы подрывать себя за «правое» дело.

В исследовании радикального исламизма в 1980 году, проведенном в египетских тюрьмах, Саад Эддин Ибрагим обнаружил, что типичным террористом был мужчина в возрасте двадцати с лишним лет, он происходил из обычной сельской или мелкогородской семьи, имел высшее техническое образование, восходил по служебной лестнице и имел достаточно высокие достижения и мотивацию в жизни. Здесь нет ни нищеты, ни отчаяния, но есть высшее образование и дорога к признанию в обществе.

В 2002 году профессора Алан Крюгер и Житка Малекова сравнили 129 боевиков Хезболлы, погибших в 1980-х и начале 1990-х годов, с ливанским населением, выходцами из которого они были. В то время как уровень нищеты среди боевиков Хезболлы составлял 28 процентов, общий уровень нищеты в стране был выше 33 процентов. При этом 47 процентов боевиков и только 38 процентов общего населения посещали среднюю школу.

Точно так же в исследовании террористов-смертников в Израиле 2003 года было установлено, что они отнюдь не принадлежали к нищенствующим слоям населения. Более половины террористов-смертников имели образование выше средней школы по сравнению с менее чем 15 процентами палестинцев в той же возрастной группе.

То же самое можно сказать об угонщиках самолетов 11 сентября и их покровителях. В основном они происходят из семей, принадлежащих среднему классу, и имеют хорошее техническое образование. Сам Усама бен Ладен был гражданским инженером и имел приличное состояние.

В исследовании 400 международных террористов 2004 года, включая угонщиков 11 сентября, судебные психиатры и бывший агент ЦРУ Марк Сейджмен, определили, что три четверти террористов принадлежат к высшему или среднему классу. 9 из 10 происходят из заботливых, неразрушенных семей. Почти две трети учились в колледже (по сравнению с 5 или 6 процентами в среднем по соответствующим странам). Три четверти были профессионалами или почти профессионалами в области науки и техники. Почти три четверти были женаты, у подавляющего большинства были дети. Пять из 400 имели расстройства личности. Все эти террористы знали от 3 до 6 языков, включая несколько западных. Как иронично заметил один историк, ключевая причина терроризма кроется в «деньгах, образовании и привилегиях».

Сейджмен пришел к заключению, что эти образованные и состоятельные люди примкнули к терроризму под влиянием своей социальной среды. Поскольку они были умными детьми, их послали учиться за границу, где они чувствовали себя одинокими и исключенными из общественной жизни. Эти люди общались в мечетях, и именно там радикальные лидеры склонили их к джихаду. Другие ученые утверждают, что мотивацией террористов служит не только социальная среда, но и важнейшие вопросы идентичности и гордости наличном или национальном уровне. Террористы-смертники были образованны и богаты, но чувствовали себя исключенными из общественной жизни, как нувориши, презираемые аристократией. Или ущемленными в культурном отношении, учитывая отсутствие достижений ислама в этой области и потерю выдающегося положения в мире. В отличие от традиционных мифов террористы далеко не нуждаются в материальном благополучии, и очевидно, что им не приходится бороться за существование. Они намерены изменить мир силой.

Советник госдепартамента Дэвид Килкаллен обрисовал социальную лестницу потенциальных исламских террористов. В самом низу располагается огромное основное большинство мусульман, которых можно завербовать в террористические группы или настроить против этих групп, а ключевые поводы недовольства можно устранить политическими реформами. Над ними – небольшая прослойка, которую Килкаллен называет «разочаровавшимися мусульманами». Эти люди не верят в реформы и готовы присоединиться к радикальному движению. Чтобы разубедить их, говорит он, мы должны применять идеологические средства наподобие тех, с помощью которых в США отвращают молодежь от банд. Но над ними, на вершине лестницы – люди, которых невозможно переубедить или принудить изменить свои взгляды. Бояться нужно именно их. Но если мы внимательно посмотрим, что они собой представляют, возникнет удивительная картина. Оказывается, солдаты терроризма – одни из самых образованных, самодостаточных людей в мире.

Правильное понимание истоков терроризма имеет колоссальное значение. В конце концов, именно отсутствие достоверных разведывательных сведений было одним из самых уязвимых мест Америки. А пока неизвестно, действительно ли борьба Америки с терроризмом способствует его искоренению или, наоборот, толкает мусульман на участие в экстремистских группировках. Выбор правильной стратегии борьбы во многом зависит от того, кого именно называть настоящими террористами и почему люди ими становятся.

Хотя типичный террорист может быть не похож на злодея из комикса, он вполне может сидеть рядом с вами в библиотеке, кофейне или столовой колледжа. Террористы сильны преданностью своей вере.

Корни террористического движения XXI века в отличие от коммунизма нельзя выкорчевать простыми топорами. Кроме военных и социальных усилий, это потребует напряженной интеллектуальной и религиозной работы – возможно, межконфессионального движения, призванного определить истинные пути к Богу, которое переубедит столько же новообращенных террористов, сколько военные смогут найти и уничтожить. Самых фанатичных боевиков скорее обнаружат в хороших школах и в Интернете, чем в трущобах. Они являются участниками романтизированного движения, ведомого религиозной доктриной, поэтому нам нужно удвоить усилия, чтобы расшатать интеллектуальный фундамент этого движения и остановить приток новых террористов. Постоянное наличие хорошо образованных террористов показывает возможность извращенных идей влиять на умы молодых людей и свидетельствует о том, что для победы в войне идей мы должны объединить наши усилия.