Текст книги "Загадочное дело Джека-Попрыгунчика"

Автор книги: Марк Ходдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

– Быстрее обратно к костюму, – бормотал он, бешено работая ногами. – Попробуем что-нибудь другое!

Он взбежал по склону и ворвался в чащу.

Откуда эта молния? Что ее вызвало? Она долетела с той же стороны, что и крик: «Остановись, Эдвард!» Кто это был? Он не заметил никого, но слишком много всего произошло одновременно.

Он нашел костюм, скользнул в шлем и активировал его.

Слава богу. До ушей донесся привычный гул электромобилей, пассажирских самолетов и звуковых рекламных щитов, и сквозь тело потекло сладостное чувство благополучия. Он надел костюм и установил на навигационной системе дату – три месяца назад. Его безумный предок в это время работал в пабе «Боров в загоне» на Оксфорд-стрит – этот факт был зафиксирован документально.

– Я отправлюсь туда и отговорю его от убийства королевы, – прошептал он себе. – Это именно то, что я должен сделать в первую очередь.

Ужасное чувство неизбежности пронзило его до костей.

Не подействует.

Попробую в любом случае!

Бесполезно.

Он стал пробиваться через подлесок, возвращаясь на опушку.

– Выходите на открытое место, – раздался чей-то голос. Он явно приказывал.

Оксфорд застыл на месте. Кто это?

Он осторожно пошел вперед, стараясь разглядеть говорившего сквозь стволы.

– Я видел, что произошло, вам нечего бояться. Выходите и идите со мной.

Он молчал.

А, понятно. Полицейский…

– Сэр! Я видел, как вы пытались спасти королеву. Я хочу знать…

Оксфорд метнулся вперед и выскочил на открытое место.

Полицейский в ужасе отшатнулся назад и сел на землю. Потом швырнул в него дубинку.

Она, крутясь, пронеслась по воздуху и ударила в пульт управления на груди Оксфорда.

Брызнули искры, слабый электрический ток сотряс тело путешественника во времени.

– Черт возьми! – крикнул он и запрыгал прочь. Ударил ходулями по земле, подпрыгнул, перелетел через время и исчез из 10 июня 1840 года.

Костюм дал сбой.

Он послал Оксфорда назад не на три месяца, а намного дальше; и вместо того, чтобы оказаться на полмили севернее, в укромном переулке за «Боровом в загоне», Оксфорд очутился в двадцать одной миле от него.

Он вернулся в реальность на высоте пятнадцати футов над землей, его ударил электрический разряд; потеряв сознание, он упал на землю. Его руки и ноги судорожно подергивались еще минут тридцать, а потом стали неподвижными.

Через четыре часа на него едва не наступила лошадь. Всадник вовремя остановил ее и с удивлением посмотрел на причудливо одетого человека.

– Боже мой! – воскликнул он, спрыгивая на землю. – Что это такое?

Генри де ла Пое Бересфорд, 3-й маркиз Уотерфордский, наклонился и провел пальцами по странному материалу, из которого был сделан костюм. Никогда он не видел ничего подобного. Он схватил Эдварда за плечо и тряхнул его.

– Эй, приятель, ты жив?

Ответа не было.

Бересфорд положил руку на грудь человека и за похожим на фонарь диском почувствовал биение его сердца.

– Живой, – пробормотал он. – Но, черт побери, кто ж ты такой, старина? Сроду такого не видел!

Он просунул руку под плечо Оксфорда, поднял его и с трудом перекинул через седло; голова в шлеме болталась по одну сторону лошади, а ноги с ходулями – по другую. Бересфорд взял поводья и повел лошадь к дому, в «Чернеющие башни».

Только через пять дней Оксфорд пришел в себя.

Генри Бересфорд попытался, но не сумел снять с него костюм – не нашел никаких кнопок. Ему, однако, удалось стащить сапоги с ходулями и стянуть шлем с головы человека, пока тот был без сознания. Потом он положил нежданного гостя в постель, подсунул ему под голову и плечи подушки и накрыл его одеялом.

Первые впечатления об этом мире незащищенное шлемом сознание Оксфорда получило через нос. Из забытья его вырвала вонь застарелого пота, тяжелый запах нестираной одежды и сильный аромат лаванды.

Он открыл глаза.

– Добрый день, – сказал Бересфорд.

Оксфорд прищурился и посмотрел на чисто выбритого круглолицего человека, сидевшего рядом с ним.

– Кто вы? – прохрипел он. Его собственный голос прозвучал настолько незнакомо, как будто говорил кто-то другой.

– Меня зовут Генри де ла Пое Бересфорд. Я – маркиз Уотерфордский. А кто вы такой? Вот, выпейте воды.

Оксфорд взял стакан и жадно выпил.

– Спасибо. Я – Эдвард Оксфорд. Я… я – путешественник.

Бересфорд поднял брови.

– Вот как! И в каком цирке вы выступаете?

– Где?

– В цирке, наверное? Вы же на ходулях.

Оксфорд не ответил.

Бересфорд какое-то время глядел на него, потом сказал:

– Сейчас поблизости нет карнавала или чего-нибудь похожего, поэтому возникает вопрос: как вы оказались без сознания, почти мертвый, на территории моего имения?

– Не знаю. Может, вы мне объясните, где я нахожусь?

– Вы в «Чернеющих башнях», около Хертфорда, примерно в двадцати милях на север от центра Лондона. Я нашел вас на земле, без признаков жизни, пять дней назад.

– Пять дней!

Оксфорд посмотрел вниз, на пульт управления. Тот вышел из строя. На левом краю чернела отметина от огня, в центре была впадина.

– Я извиняюсь за неделикатность, но… я не сумел снять с вас костюм, и, боюсь, вы могли его испачкать, пока находились без сознания.

Оксфорд покраснел.

Бересфорд положил руку ему на плечо.

– Мой камердинер принесет вам таз с горячей водой, мыло, полотенце и свежую одежду. На глаз вы сложены примерно как я, может, немного выше. Я велю повару что-нибудь вам приготовить. Согласны?

– Более чем, – ответил Оксфорд, внезапно почувствовав, насколько он голоден.

– Хорошо. Оставляю вас, мойтесь. А когда закончите, присоединяйтесь ко мне за обеденным столом. – Он встал и пошел к двери. – Кстати, – добавил он, внезапно остановившись, – ваш акцент мне незнаком, откуда вы родом?

– Я родился и вырос в Олдершоте.

– Нет, в Хэмпшире так не говорят, – пробубнил маркиз себе под нос.

Он открыл дверь, чтобы выйти.

– А что нового слышно о королеве? – внезапно выпалил Оксфорд.

Бересфорд повернулся с недоумением на лице.

– О королеве? Вы имеете в виду молодую Викторию? Она еще не королева пока, друг мой, хотя говорят, что Его Величество лежит на смертном одре.

Оксфорд нахмурился.

– Какое сегодня число?

– Пятнадцатое июня.

– Все еще июнь?!!

– Прошу прощения?

– Какого года?

– Года? 1837-го, конечно! – Бересфорд с любопытством посмотрел на него. – У вас проблемы с памятью, мистер Оксфорд?

– У меня… да… немного.

– Это поправимо. Как только вы малость подкрепитесь, память ваша прояснится. До встречи внизу.

Он вышел из комнаты, и через несколько минут его камердинер, худой джентльмен с чопорными манерами, внес большой фарфоровый таз, два полотенца и брусок мыла. Потом слуга исчез и вернулся с комплектом одежды. В третий раз он притащил ведро дымящейся воды, которую вылил в таз.

– Не надо ли вам что-нибудь еще, сэр?

– Нет, благодарю. Как вас зовут?

– Брок, сэр. Вы не будете возражать, если я побрею вас?

– Нет, я сделаю это сам.

– Хорошо, сэр. За кроватью находится шнурок колокольчика, вот здесь. Позовите меня, когда будете готовы, и я провожу вас в столовую. Не могу ли я взять ваш… э-э-э… костюм и выстирать его, сэр?

– Костюм? Нет, мистер Брок, я сам позабочусь о нем. А вот под ним есть другая одежда, и я был бы вам очень благодарен, если бы вы… устроили так, чтобы ее выстирали. Она очень грязная.

Брок с готовностью кивнул.

Оксфорд сел, снял с груди пульт управления и скользнул пальцами по переднему шву костюма. Брови камердинера слегка поднялись, но лицо осталось бесстрастным, когда странный материал раскрылся и Оксфорд сбросил с себя костюм.

Вслед за этим он стащил нательную одежду и грязное нижнее белье.

Брок сгреб всю эту кучу и молча исчез.

Оксфорд вымылся, неловко побрился опасной бритвой и надел одежду, которую дал Бересфорд. Грубая шершавая ткань раздражала кожу.

Оксфорд вывернул свой белый костюм и вычистил его. Чешуйки полностью разрядились, похоже, уже несколько дней назад. Ничего. Надо подержать их под открытым небом, и они восстановятся. Другое дело пульт управления. Он сильно поврежден, требуется чинить, иначе нельзя будет передвигаться во времени. Есть и более серьезная проблема: чешуйки не в состоянии передавать энергию шлему, а значит, теперь придется выживать без иллюзорного мира, создаваемого шлемом. Здесь, в доме, это еще полбеды. Но на улице это грозит культурным шоком. Тем более если придется задержаться в этом времени надолго, чего он не планировал…

Оксфорд позвонил в колокольчик, и вновь появился Брок.

– Сюда, сэр, – указал он.

Вслед за ним Оксфорд вышел на широкую верхнюю площадку изысканно украшенной лестницы. Спускаясь, он внимательно оглядел дом. Когда-то богатый и роскошный, ныне он пришел в упадок: лепнина потолка, прежде выкрашенная яркими красками, осыпалась и поблекла; обшитые деревянными панелями стены покоробились и местами раскололись; ковры, занавески и портьеры износились; штукатурка потрескалась; повсюду висела паутина и лежала пыль.

Они спустились, прошли по коридору, повернули в другой коридор, потом в третий.

– В этом доме легко заблудиться, – произнес Оксфорд.

– Да, «Чернеющие башни» – очень большой особняк, сэр, – отозвался Брок. – Его возводил слегка эксцентричный человек, и он много раз добавлял к зданию различные пристройки. Мой хозяин приобрел это имение всего месяц назад и еще не успел привести его в порядок.

– Тут настоящий лабиринт!

– Вот столовая, сэр, – сказал Брок, открывая дверь.

Оксфорд вошел в длинную мрачноватую комнату. Стены были увешаны портретами сурового вида стариков. Над банкетным столом висела массивная люстра. Увидев его, Бересфорд встал.

– О, дорогой мистер Оксфорд, вы выглядите намного свежее. Одежда подошла вам?

– Да, спасибо, – ответил путешественник во времени, хотя, по правде говоря, одежда была ему мала, и ткань натирала кожу.

Брок довел его до противоположного края стола и отодвинул стул.

Он сел.

Камердинер поклонился Бересфорду и исчез. Появился дворецкий, подошел к столу и налил в бокалы красное вино. Две служанки засуетились, принося тарелки с мясом и овощами. В нос Оксфорду ударили неприятные запахи: мясо явно мариновали в масле и жире, а он терпеть не мог жирной пищи. Он с опаской поглядел на мясо, с которого стекали ручейки жира. Но голод взял свое, в желудке заурчало.

Одним глотком Бересфорд осушил бокал, который дворецкий тут же наполнил вновь, и громко спросил:

– Как с памятью, друг мой? Она вернулась к вам?

Оксфорд замялся.

– Милорд маркиз…

– Генри, пожалуйста.

– Генри… Я решил рассказать тебе правду, потому что мне очень нужна помощь. Но давай сначала мы поедим. Я умираю от голода.

– О, конечно! Однако сделай мне одолжение, ответь: ты ведь не из цирка, да?

– Нет, не из цирка.

– А твой костюм… это ведь не просто одежда?

– Ты очень проницателен, Генри.

– Ешь, дорогой мистер Оксфорд. Поговорим потом.

Через час гость маркиза Бересфорда, который уже наелся до тошноты, согласился выпить немного бренди, отказался от сигары и рассказал гостеприимному хозяину почти все. Он не стал, однако, говорить про убийство королевы, а объяснил, что вернулся в прошлое, для того чтобы просто встретиться со своим предком.

После еды они перешли в гостиную и уселись в большие деревянные кресла перед потрескивающим камином.

Бересфорд был уже изрядно пьян и громко смеялся.

– Великий боже! – ревел он. – Ты гениальный сочинитель, как этот… как его… Диккенс. Ты читал «Пиквика»?

– Конечно. Но то, что я рассказал, – это не выдумка, Генри.

– Ну да! Человек из будущего прилетает в прошлое в специальном костюме – это не выдумка?

– Думай, как хочешь. Но это правда.

– Слушай, ты очень странный человек, тут я согласен, – заявил маркиз. – Говоришь ты как-то не так, как англичане, и манеры у тебя чересчур небрежные… Ты, наверное, просто иностранец, да?

– Я уже говорил тебе – я родился и вырос в Олдершоте.

– Да, в 2162 году, судя по твоим словам. Через триста двадцать пять лет?

– Да.

Бересфорд опять наполнил бокалы и закурил новую сигару.

– Ну ладно, допустим я готов поиграть в твою странную игру, Эдвард, – согласился он. – Но ты сказал, тебе требуется моя помощь. И какая именно?

– Мне нужно купить полный набор инструментов часовых дел мастера.

– Для чего?

– Чтобы починить пульт управления. Будем надеяться, инструменты часовщика мне подойдут.

– Пульт управления?

– Да. Круглый предмет, который ты видел у меня на груди.

– Ты хочешь сказать, что, когда ты починишь этот твой пульт управления, то снова сможешь летать через время?

– Именно так.

– Ну ты даешь! Я такого не слышал за всю свою жизнь. Хорошо, я готов подыграть тебе. Оставайся здесь на правах моего гостя, и я куплю тебе эти инструменты!

– Я могу сообщить тебе кое-что, – сказал Оксфорд, – что прибавит тебе доверия ко мне.

– В самом деле? И что же?

– Через пять дней у Англии будет новый монарх.

В последующие семь дней недоверие Генри де ла Пое Бересфорда действительно начало медленно рассеиваться.

Конечно, в смерти короля Уильяма IV в Виндзорском замке не было ничего неожиданного, и она никого не удивила. Тот факт, что Оксфорд предсказал восхождение на трон Виктории 20 июня, тоже не слишком поразил маркиза – он счел, что это была догадка.

Однако, взяв с хозяина слово держать все в секрете, Оксфорд открыл ему многое о мире, который наступит в будущем, особенно о различных технологиях и источниках энергии. Человеческая раса, как выяснялось, со временем должна была становиться все изобретательнее.

Но самым убедительным доводом для маркиза стало то, как говорил и двигался сам Оксфорд. В нем было что-то невыразимо чужеродное, иностранное, и, тем не менее, чем больше времени Бересфорд проводил со своим удивительным гостем, тем больше верил, что тот и вправду англичанин.

– Да, ты сложная личность, – как-то утром сказал он Оксфорду, – и все-таки – прости мою прямоту – тебе не хватает хороших манер, которые пристали джентльмену.

Оксфорд, сидевший за столом и при помощи инструментов часовщика копавшийся в непостижимых недрах пульта управления, ответил, не поднимая головы:

– Генри, я не обижаюсь. Я не хочу быть грубым, но в мое время люди общаются намного проще, без вычурных ритуалов. Мы выражаем свои чувства и мнения так, как нам нравится, то есть открыто и без напряжения.

– Какое варварство! – возмутился маркиз, закидывая ногу на ногу. – И вы не вцепляетесь в глотки друг другу?

– Не более, чем вы, викторианцы.

– Викторианцы? Это что, мы все? Нас так будут называть? Но скажи мне, друг мой: что вы выиграли, отказавшись от наших… как ты выразился? Ритуалов! Разве хорошие манеры – не признак цивилизованного человека?

– Что мы выиграли? Свободу, Генри. Начиная с этого столетия концепция свободы становится доминантой личного, социального, политического, экономического и технологического развития. Люди не хотят, чтобы им что-то запрещали, а их желания подавляли. Общество предприняло огромные усилия, чтобы установить если не настоящую свободу, то, по меньшей мере, ее правдоподобную иллюзию. Я сомневаюсь, что существовали такие времена, когда люди были по-настоящему свободны, но там, откуда я… или, вернее, в том времени, где я живу, большинство людей верят, что они свободны больше, чем в любой другой период истории.

– И что они от этого выигрывают?

– Они получают возможность полной самореализации в жизни.

– Что это такое: самореализация?

– То есть возможность до предела развить свои внутренние способности.

– А, понял, – задумчиво ответил Бересфорд. – Ну допустим, что способности человека ничем не ограничены. Увеличит ли это его возможности? Даже если мы полностью выявим их, неужели найдется область, в которой они все реализуются?

Оксфрод посмотрел на него и нахмурился.

– Хороший вопрос, Генри. Это верно, многие люди в мое время испытывают растерянность не из-за ограничений, а из-за неспособности сделать выбор. Они живут, утратив направление, беспорядочно и борются за то, чтобы найти свое место в обществе.

– В то время как скромные «викторианские», как ты выражаешься, рабочие, – язвительно подхватил Бересфорд, – знают свое место почти с рождения, и им даже в голову не приходят эфемерные идеи о какой-то «самореализации», за исключением, осмелюсь предположить, мыслей о хорошей выпивке да доброй закуске!

– Готово! – объявил Оксфорд.

– Что?

– Пульт управления. Исправил! Конечно, это временно, но я смогу отправиться домой, а там уж я его тщательно отремонтирую, прежде чем вернусь обратно.

– Обратно в 1837 год?

– У меня есть одно дело в 1840 году, но потом… да, я вернусь сюда, Генри. Я привезу тебе подарок из будущего в благодарность за твое гостеприимство.

– И сколько времени тебя не будет?

– Милорд маркиз, похоже, ты еще не осознал идею путешествий во времени. Я вернусь через несколько секунд, даже если для меня пройдет несколько лет. Не может ли Брок принести сверху мой костюм?

– Конечно, – ответил Бересфорд. Он дернул за веревку, висевшую рядом с камином. – Ты хочешь уйти прямо сейчас?

– Нет времени лучше, чем настоящее, – улыбнулся Оксфорд.

Появился камердинер, выслушал распоряжение, поклонился и исчез.

Бересфорд достал откуда-то из-за стула бутылку красного вина и сделал большой глоток. Потом вытер рот тыльной стороной ладони.

Оксфорд неодобрительно посмотрел на него.

– Тебе не кажется, что сейчас немного рановато пить вино?

– Мой дорогой друг, никогда не рано выпить как следует, – лениво протянул маркиз. – Это восстанавливает силы и проясняет голову.

– Лечить похмелье красным вином – верный способ стать алкоголиком.

– Вздор! И потом… если ты действительно отчалишь в будущее прямо у меня на глазах, потрясение убьет меня. Мне просто необходимо смягчить удар хорошим глотком вина.

Брок принес костюм, плащ, шлем и сапоги с ходулями. Оксфорд взял все это, прихватил пульт управления и вслед за Бересфордом вышел из комнаты, проследовал по коридору, завернул за угол и оказался в большом бальном зале. Они пересекли его, открыли застекленные двери и покинули дом.

Человек из 2202 года облачился в костюм, служивший машиной времени, и укрепил на груди пульт управления. Потом надел шлем, сунул ноги в сапоги и встал на ходули. После чего нагнулся и пожал руку человеку из 1837 года.

– Ты действительно веришь, что улетишь? – спросил Бересфорд.

– Да. Жди здесь. Я вернусь, когда для тебя пройдет несколько секунд.

И он шагнул на траву.

Оксфорд восстановил канал между шлемом и пультом. Теперь шлем считывал его приказы прямо с мозга, а пульт – выполнял их. Однако связь оказалась не слишком стабильной, и функция иллюзорного мира по-прежнему не работала.

Он установил время: десять часов вечера 15 февраля 2202 года; место – сад рядом с его домом в Олдершоте. Он надеялся, что ужин еще не остыл.

На небе светило яркое солнце, и уже через две минуты батареи полностью зарядились.

– Порядок, – прошептал он себе. – Поехали домой и начнем все с начала.

Он помахал рукой маркизу, шагнул вперед и прыгнул в воздух.

– Сейчас! – приказал он.

Действительность мигнула.

Он приземлился на плоском участке под деревом.

Была ночь.

Но это был не его сад.

Он огляделся. За ним горели огни маленького городка. Прямо перед ним, по другую сторону дороги, стояла высокая изгородь. За ней в темноте угадывались низкие здания. За воротами изгороди находилась караульная будка, и в ней он увидел человека в мундире.

Человек поднял руку ко рту, блеснула искра огня.

Что за черт! Он курит! В 2202 году не было курящих.

Оксфорд, скрытый деревом, сделал пару шагов, чтобы получше разглядеть вывеску над воротами.

«Британская армия. Северный лагерь. Олдершот».

Не может этого быть!

Военная база появилась здесь в 1854 году, но ее снесли в 2079-м, когда освобождали место быстро растущим городским окраинам.

– Правильное место, неправильное время, – пробормотал он, выходя из-под укрытия.

Он быстро двинулся к часовому, его ходули с металлическим лязгом зацокали по дороге. Человек взглянул на него.

– Господи! – с ужасом воскликнул солдат, увидев высокую нескладную фигуру. – Ты кто… такой?

Вместо ответа раздраженный Оксфорд грубо схватил солдата за плечо.

– Какое сегодня число?

Часовой совершенно опешил.

– Что… ч-что? – пробормотал он.

– Число какое! – закричал Оксфорд и стал хлопать солдата по щекам, пока не уловил искру понимания в бессмысленно уставившихся на него глазах.

– Какое сегодня число? – громко повторил он. – День, месяц, год.

– П-пятница, м-март, д-девятое, – заикаясь, произнес солдат.

– Год какой? – потребовал Оксфорд, как следует встряхнув бедолагу.

– 1877-й.

Рука Оксфорда опустилась; пораженный, он отступил назад.

Солдат нащупал винтовку, вскинул ее и спустил курок. Пуля скользнула по боковой поверхности шлема Оксфорда, откинув его голову в сторону. Справа донесся крик. Он услышал стук сапог – сюда бежали. Он повернулся, шагнул в сторону, приказал костюму перенести себя обратно в «Чернеющие башни», прыгнул в воздух и приземлился под ярким солнцем.

– Тебя не было меньше двух минут, – сообщил маркиз. – Ты убедил меня, мистер Оксфорд! Ты исчез прямо перед моими глазами! Потрясающе! Но подожди… что с твоим шлемом?

Путешественник во времени сделал пару шагов по траве, споткнулся и упал на колени у ног Бересфорда. Он потянулся, чтобы снять с себя шлем, и закричал от боли – шлем обжег ему руки.

– Осторожно! По твоей голове пляшет синее пламя! – закричал маркиз. – Секунду! Я сейчас!

Он метнулся в дом и через несколько мгновений выскочил с занавесом, который сорвал с застекленной двери. Обмотав занавес вокруг шлема Оксфорда, он поднял его и бросил на траву. Занавес загорелся. Бересфорд начал сбивать пламя сапогами. Голубой огонь померцал вокруг неповрежденного черного купола, потом уменьшился и совсем погас.

– Я не попал домой, – сказал Оксфорд, сбрасывая сапоги.

– В будущее? Почему? Где же ты был?

– В Олдершоте, в том месте, где должен стоять мой дом, но его там еще не было. Я приземлился в 1877 году.

– Сорок лет отсюда, – сказал Бересфорд, поднимая ходули. – Пойдем в дом. Я думаю, ты не станешь возражать против пары рюмок бренди.

– Нет, Генри, не нужно. Если ты не против, я какое-то время посижу один. Я должен понять, что произошло.

– Ладно. В любом случае мне сегодня надо в Лондон, и я могу остаться там ночевать. Так что отдаю тебя во власть размышлений. Увидимся завтра утром. Да, и распоряжайся, как у себя дома.

– Спасибо, Генри, за твое великодушие. Даже не знаю, что я делал бы без тебя. Ты настоящий друг.

– Даже не думай об этом. Кстати, как друг, могу я сделать тебе одно замечание?

– Конечно.

– У тебя дикий взгляд, Эдвард. Ты, как только очнулся, схватил свой пульт управления и работал над ним без перерыва. Отдохни-ка несколько дней. Займись чем-нибудь другим. Поедем со мной в Лондон. Я собираюсь в Афинский клуб. Там будет Брюнель, знаменитый инженер, слышал о таком?

– Конечно, в мое время он тоже известен. Но я не могу, Генри. Я не могу покинуть «Чернеющие башни». Здесь, в изоляции, я чувствую себя сносно, но стоит мне выйти за эти стены, как придется столкнуться с миром, очень отличным от моего. Разница между ними огромная, пропасть – уверяю тебя. Это обернется для меня плохо, знаешь чем? Я испытаю культурный шок, от которого никогда не оправлюсь.

– Культурный шок? А что это такое?

– Подумай о всех тех вещах, которые делают тебя тем, кто ты есть, Генри. Что, если их заменить совсем другими? Будешь ли ты тем же самым человеком?

– Я бы приспособился.

– Тебе так кажется. Точнее, до какого-то предела приспособиться можно. Но за этим пределом начинается разрушение.

– Слушай, если Лондон слишком тяжел для тебя, отдохни здесь. Поспи, выпей и, самое главное, не работай и не думай… хоть несколько часов.

– Попробую.

Сразу после полудня маркиз Уотерфордский уехал из «Чернеющих башен», оставив Оксфорда наедине с его устройствами.

Брок подал ланч, который путешественник во времени съел, не чувствуя вкуса. Несмотря на совет Бересфорда, все его мысли крутились только возле одного: почему ему не удалось вернуться домой? Он тщательно осмотрел сложное оборудование шлема, но без определенных инструментов исправить его было невозможно. Надо возвращаться в 2202 год!

Он размышлял над этим и после полудня, и весь вечер, сгорбившись в кресле и не замечая Брока, который время от времени заходил, чтобы пошевелить огонь в камине, принести чай и предложить еду.

– Извините меня, сэр, – спросил Брок, заглянув, наверное, уже в четвертый раз, – не нужно ли вам чего-нибудь? Уже час ночи, я бы хотел пойти спать.

Оксфорд посмотрел на него невидящим взглядом.

– Что? А, да, конечно. Иди. Спасибо.

Камердинер ушел, и Оксфорд остался один.

Огонь погас.

Ночь прошла.

Солнце встало.

Вновь появился Брок.

Он застал Оксфорда шагающим по комнате взад и вперед.

– Приготовить завтрак, сэр?

– Нет! – рявкнул Оксфорд. – Где твой хозяин?

– В Лондоне, сэр. Вернется сегодня утром, но попозже.

– Позвони ему! Мне надо поговорить с ним.

– Позвонить в колокольчик, сэр? Так он не услышит…

– Немедленно звони!

– Он… он… в Лондоне. Вы не поняли меня, сэр.

– Я прекрасно понял тебя! Что, не можешь набрать… А! Черт! Ну конечно! Ох, извини меня, Брок. Ладно, я подожду. Скажи своему хозяину, что я хочу видеть его, как только он придет. Хорошо?

– Обязательно скажу, сэр.

– Иди.

Ждать пришлось до трех часов.

Бересфорд не успел войти в дом, как услышал дикий крик:

– Где ты был, черт возьми? Я жду тебя весь день!

Передав слуге перчатки и шляпу, маркиз молча посмотрел на осунувшегося путешественника, который орал во весь голос и явно был не в себе.

– Что с тобой случилось, Оксфорд?

– Входи скорее. Мне нужно кое-что сказать тебе. Очень срочно!

Бересфорд пожал плечами, вошел, расстегнул камзол для верховой езды и снял его.

– Ну что? – спросил он, кидая камзол на спинку стула.

Эдвард Оксфорд, с горящим взглядом и исказившей рот болезненной усмешкой, вдруг пробежался пальцами по своим растрепанным волосам и рассмеялся безумным смехом.

– Я не могу вернуться назад! – крикнул он. – Я не могу вернуться!

Бересфорд опустился в кресло.

– Назад? Домой, ты имеешь в виду? В 2202 год?

– Да! Именно это я и имею в виду! Что ты переспрашиваешь всякие глупости? Не понимаешь, что ли? Совсем дурак?

– Успокойся, Эдвард. Остынь. Вспомни, что ты мой гость.

Оксфорд обхватил голову и уставился на маркиза.

– Я убил человека, – прошептал он.

– Ты? Когда?

– Спустя три года. Я убил его случайно. Он мой предок.

– Боже мой! Садись. Расскажи подробнее.

Оксфорд прошаркал к стулу, уселся и уставился в пол.

– Генри, представь себе, что время – это веревка, протянутая от настоящего момента до 2202 года. Теперь отметь на ней точку неподалеку от нас – 1840 год. В этой точке находится человек, которого зовут так же, как и меня, – Эдвард Оксфорд. Будем называть его Первый Оксфорд. Если ты пойдешь вдоль линии, то увидишь, что этот человек стал отцом, его ребенок вырос и тоже стал отцом, и так далее вплоть до 2162 года, когда далекий потомок Первого Оксфорда дал жизнь мне.

– Да, я представил себе эту картину, – кивнул Бересфорд. – И что?

– А теперь перенесемся в 2202 год, мой сороковой день рождения. Я совершил прыжок с дальнего конца веревки в 1840 год и убил Первого Оксфорда, потом прыгнул в начало, где мы сейчас.

– В настоящее время, – уточнил маркиз.

– Да, черт возьми. В 1840 году линия прервалась. Ее продолжение, содержащее всех потомков Первого Оксфорда, больше не соединено с той частью линии, где мы находимся. Оно все еще существует, но не для нас. Для нас все, что произошло после смерти Первого Оксфорда, должно быть написано заново. Вот почему мне некуда прыгать, впереди ничего нет!

– Но ты же был в 1877 году. Это за точкой обрыва!

– Да, так оно и есть, и я размышлял над этой загадкой всю ночь. И теперь я знаю, что произошло. Я прыгнул в самый конец моего естественного жизненного пути.

– Не понял.

– Генри, если я останусь в этом времени, то в 1877 году мне будет 80 лет. И в пятницу 9 марта 1877 года я вполне могу умереть. Это естественно в таком возрасте.

– Ты хочешь сказать, что можешь путешествовать, как и раньше, в пределах выделенного тебе времени, но не можешь уйти за него, потому что тебе нужно будущее, которое уже произошло?

– Да!

– Значит, ты вычеркнул себя из жизни? Но почему, Эдвард? Почему ты убил этого человека?

– Я бы не хотел углубляться в детали. Как я уже сказал, это была случайность, несчастный случай.

– Тогда пойди и не допусти его. Если ты в состоянии отправиться в 1877 год, то уж тем более можешь добраться до 1840-го. Иди и не допусти смерти Первого Оксфорда.

– Генри, неужели ты не понимаешь? Я здесь, я убил его; никто не остановил меня; следовательно, даже если я попробую, то ничего не получится! Это бесполезно!

– Такие путешествия выше моего разумения, – ответил Бересфорд, – но в будущем ты жив и изобрел эту машину времени. А это было бы невозможно, если б кто-то убил твоего предка. Тем не менее, ты здесь. То, что ты воспринимаешь события столь неотвратимо, не означает, что ты не в состоянии вернуться назад и изменить их.

Эдвард посмотрел в пустоту.

– Да, – задумчиво прошептал он. – Да, это может быть правдой. Стоит попробовать!

Он вскочил.

– Я должен поработать над костюмом, Генри. Шлем и пульт управления повреждены, попробую восстановить их!

– Но, ради бога, отдохни хоть чуть-чуть! Ты выглядишь так, как будто не спал всю ночь!

– Я не спал! Нет времени! – крикнул Оксфорд, бросаясь к столу, где были разложены все его инструменты.

Бересфорд покачал головой.

– Никогда бы не подумал, – тихо сказал он, – что именно ты – повелитель времени.

Три года спустя Эдвард Оксфорд опять потерпел неудачу. От обоих Оксфордов он оказался дальше, чем планировал, и, когда пробегал мимо полицейского, понял, что не успевает: два человека уже сцепились, дуло пистолета было нацелено на королеву.

– Стой, стой, Эдвард! – завопил он.

Внезапно из пульта управления вылетела молния и ударила прямо в землю. Электрический разряд прошел через него, он скорчился от боли, а когда вновь поднял взгляд, выстрел прогремел, и из головы королевы Виктории хлынула кровь.

Она опрокинулась назад и начала выпадать из кареты.

Оксфорды сражались. Первый споткнулся и упал, его голова ударилась о прутья изгороди.

«Это все я, – подумал путешественник во времени. – Отвлекся – и сразу крик и вспышка. Я посмотрел на себя, стоящего на холме, и невольно отодвинул руку предка. Я направил пистолет прямо ей в голову!»

– Нет! – заорал он. – Нет!

Из пульта управления дождем посыпались искры.

Он повернулся.

Констебль почти поравнялся с ним.

Оксфорд прыгнул над его головой и приземлился обратно в 1837 год.

– Я не могу остановить это! – крикнул он Генри де ла Пое Бересфорду, врываясь в застекленную дверь. – Может, этого не случилось бы, если б я не вернулся туда!