Текст книги "Святая инквизиция (СИ)"

Автор книги: Мария Котикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Мда... Как не упасть в автобусе и не придавить собою ближнего... Краткий спецкурс для живущих на окраинах города...

– А чем вам не угодило метро?

Там хоть и тьма тьмущая народу, но как-то поспокойнее, что ли? Потише... Встал у стенки и стоишь себе тихонечко. Я знаю. Ездил.

– Там с утра не протолкнешься. Тем более, что до автобусной остановки мне почти вдвое ближе, да и удобнее! Осторожно, поворот!

Своевременное предупреждение!

Нет, до здания Инквизиции обратно я пойду только пешком! Или лучше вызову Цербера на его мотоцикле...

– Кстати, если вы сбираетесь таки зайти ко мне домой на чашку чая, то следующая остановка – наша... Извините, простите, а вы выходите?

Мастерство высшего пилотажа! Так аккуратно и без потерь выйти из автобуса! Я в восхищении! У нее даже кофта не помялась и прическа не растрепалась!

А кошелек у меня все-таки украли...

– Экстрим чистой воды, а не поездка до дому! Часто так ездите?

– Почти каждый день. Но сегодня еще повезло – обычно народу еще больше...

А мне казалось – больше некуда! И так народу – не протолкнешься!

Ошибался...

А Ольга...

Она меня не боится. Уже. А раньше во время первой встречи все было наоборот. Спрашивается, что изменилось?

Но так даже интереснее. Мне. Ведь передо мной все, кроме очень узкого круга лиц и моего Хозяина, преклоняются. Ненавидят, боятся и уважают... А Ольга относится как к знакомому, который вдруг решил заскочить к ней на огонек.

Интересно, а моего Господина она так же принимала бы?

Вряд ли.

А мне... Мне с ней не так скучно... А еще – увлекательно. Ведь тайна еще не понята. Не раскрыта.

Кто вы Ольга? Что скрываете? Почему играете свою роль?

Нет ответа... Но обязательно будет. Когда-нибудь. Ведь мне так интересно узнать твои тайны, девочка! Разгадать твою связь с тем художником, потому что я более чем уверен – вы знакомы. Причем, довольно близко...

Иначе на ваших картинах не жили бы почти одинаковые создания! С той лишь разницей, что на твоих они – почти мертвы, а на его – живы и свободны!

Но кто заслужил твое безграничное доверие? Кому ты позволила рисовать всех своих существ-персонажей на чужих тебе картинах? Ведь у тебя совсем нет друзей, только знакомые да враги, которые жаждут напиться твоей крови.

За всю свою жизнь ты ни с кем не сходилась настолько близко, чтобы пригласить его в свой дом. Я первый. Да и то не по твоей прихоти! А по воле моей... Потому что отказать и выставить меня за дверь ты не посмеешь... Если хочешь жить.

– Прошу вас, сюда... Не споткнитесь о порожек!

Твой дом – твоя крепость. А это... что-то безликое и мертвое. Как твои картины... В единственной комнате нет ничего лишнего... Кровать, стол, компьютер, стул да мольберт, стоящий у самого окна... А еще – картины... Незаконченные в большинстве своем, но попадаются исключения... Например, вот та с городским пейзажем. Дома, высотки, желтый свет атмосферы, огромный лунный диск да яркие уличные огни. А на самом краю крыши углового дома не заметная с первого, второго и третьего взгляда обычным людям – кошка. С острыми ушками и зелеными глазами...

И в этом звере я вижу тебя... Скованную, привязанную к своему дому-крыше, но мечтающую попасть на эту сырную луну...

А в остальном в этой квартире все абсолютно обыкновенное...

Пусто. Тихо. Серо.

– Симпатичное у вас место жительства...

Особенно вот те яркие желтые тапочки, которые смотрятся во всей этой мечте аскета, как фальшивая нота в идеальной игре мастера. Потому что они единственное, что говорит о твоем характере...

– Спасибо. Чай, кофе?

Ты хочешь казаться вежливой... А сама думаешь как бы поскорее от меня избавится. Пусть. Не нервничай. Я уже увидел и заметил то, что хотел и скоро уйду.

– Ничего не надо. Я уже ухожу.

Ты подходишь нам, художница. Ты нарисуешь ту картину. Великолепную. Живую.

Шедевр.

Картину, которая сделает тебя великой. И что самое главное – с твоей стороны предательства Инквизиции ждать не придется... Потому что ты слишком слаба. И слишком сильно цепляешься за свой привычный и устойчивый мирок...

* * *

Возвращаться домой, когда уже и не чаял – счастье! Настоящее и удивительное... Нежданное, негаданное. Не только для того, кто вернулся, но и для тех, кто тебя уже похоронил.

Спокойно идти по черной земле и серому гравию, наблюдая за тем, как по небу бегут желтые облака...

Будет дождь со снегом.

Настоящей зимы уже нет. Как и многого другого. Слишком изменился климат. Слишком много земли оказалось затопленной растаявшими ледниками. А еще больше – не пригодны для жизни из-за уровня радиации на ней. Потому что была война...

Идеологическая.

Без разбору уничтожались все, кто думал не так, как та, еще молодая Инквизиция. Жестокая и беспощадная. Не знающая сострадания...

Хотя, она и сейчас такая же.

Но тогда... на города и людей были сброшены атомные бомбы. Просто потому, что кто-то чего-то не хотел. Просто потому, что кто-то оказался другим.

И ночь стала днем. И в небе расцвели огненные цветы. И земля оплакивала своих детей. И многие ушли туда, откуда не возвращался никто. И для нормальной жизни на Земле осталось не так уж много места...

Пришлось смириться. Принять требования победившей Инквизиции.

Потому что люди устали от войны. От смертей. От боли. Они просто хотели жить. Как и все на этой планете. И двух других – тоже.

Вот и расплачиваемся мы сейчас, закрывая глаза на убийства, гонения и жестокость этой славной и доброй Инквизиции, которая когда-то протянула людям, которых сама чуть не уничтожила, руку помощи.

Вот такая она высокая политика. Делай то, что выгодно для тебя. Достигай своих целей любой ценой. Даже иди по головам.

Что они и делают.

А мы... пытаемся бороться. И уничтожить их основные силы. Особенно это Чудовище по имени Полоз... Ведь на его руках так много крови невинных! Простых людей, чья вина была лишь в том, что они посмели усомниться в общепринятом порядке...

Да, это – жестоко и страшно. Но что поделать, коли так распорядились жизнь и судьба?

И мы ведем свою войну. Тайную. Молчаливую. О которой не знают простые люди. Потому что им не позволяют этого знать. И понимать то, во имя чего мы боремся.

А я... Я вернулся с задания. С вылазки. Живым. Что почти невозможно...

Потому что из лап Инквизиции не возвращаются. Никогда.

Только если на твоей стороне не стоит кто-то еще, кто готов поступиться общепризнанным мнением. Как та художница, которая приютила меня и спасла. И это именно ей я обязан тем, что сегодня у меня есть возможность войти в свой дом.

Увидеть и обнять всех тех, кого я люблю и защищаю. Свою семью. Большую! Очень... Но крепкую и дружную!

Потому что у нас есть только мы сами. Потому что мы – сироты. Отказники. Потому что мы не нужны этому миру.

И я рад. До безумия. И счастлив.

Ведь я снова выжил. Спасся! Чудом...

А все думали, что я... мертв. Убит этими чудовищами. И оттого мое возвращение стало праздником. Потому что стало понятно, что в этом мире не перевились те, кто готов протянуть руку ближнему своему в тяжелую для него минуту. Пойти против Инквизиции просто промолчав и укрыв у себя дома того, за чью поимку назначена почти баснословная награда...

И не будет сказано роковой фразы – "Он не вернется".

И не появится на старом кладбище еще одной серой плиты... По крайней мере – в ближайшее время.

– Господи! Леха, вернулся! Живой!

Мои друзья уже не верили в мое возвращение. Во всяком случае – живым. Но не зря же меня называют счастливчиком! И говорят, что я родился в рубашке. Я всегда выкарабкиваюсь. Даже когда кажется, что все! Конец... Но тут судьба вместо двери приоткрывает форточку. И остается только одно – воспользоваться представившимся шансом! И чужой помощью... Такой редкой в эти дни. Почти нереальной. Невозможной.

На мне виснут. Поздравляют. И отводят глаза. Потому что кто-то не вернулся. Снова.

Ничего. Я знал это. Догадывался.

Ведь не все из нас, как и я, бойцы невидимого фронта. Снайперы, у которых есть всего пара пуль в винтовке. И главная задача которого – ждать.

– Леша!!!

Изабель. Мое сердце, моя половинка! Что случилось с тобой? Почему твои глаза покраснели и потускнели?

– Не надо. Не плачь. Ты же видишь – со мной все в порядке!

Не плачь! Я так не люблю твои слезы...

Я зарываюсь лицом в твои черный волосы, в которых уже блестят тонкие нити седины, как следы о перенесенных испытаниях... Тебя судьба все-таки щадила, мое солнышко. Как, впрочем, и меня....

Потому что в мои двадцать два года я уже белый, как снег.

– Изабель, мы, конечно, понимаем, что ты девушка Седого, но дай и нам обнять его! Или если ты совсем не хочешь уступать свое сокровище нам, то может, Отец Михаил сможет заставить тебя разжать объятья?

Отец... Тот, кто показал мне чудо родительской любви. Всем нам, отступникам из сопротивления... Потому что ты вырастили всех нас! Приютил и дал дом... Пусть такой неказистый и полуразрушенный, но дом! Настоящий и теплый. Уютный. Где любому всегда будет рады!

– Алексей! Подойди сюда. Дай мне обнять тебя, сынок!

Ты слеп, мой отец. Уже почти десять лет. С того самого дня, как тебя объявили во всех мыслимых и немыслимых грехах. С того самого мгновения, когда тебя нашел Полоз, у которого был приказ – убить. Тебя, отче...

Не вышло! Ты жив. Ты с нами.

И я не устаю каждый день благодарить Господа за твое чудесное спасение! Потому что ты – наша опора. Без тебя нас уже не будет... Во всяком случае, таких как прежде...

– Я здесь. Я жив.

Твои объятья сильные и теплые. Надежные! В них никогда не бывает страшно... Все грозы и бури обходят нас стороной... Ведь ты – рядом. И твои советы и утешения – тоже! Они ведь нам так нужны!

От тебя пахнет ладаном и миртом. Простой деревянный крест врезается мне в щеку. Ведь ты выше меня. Почти на полторы головы! А ведь я не маленький! Во мне почти метр восемьдесят! Без трех сантиметров...

– С возвращением...

Вокруг меня вся моя семья! Ребята и малыши. Даже маленькая Алена здесь! А ведь ей только-только спраздновали два годика! А уже вон какая! Самостоятельная и красивая... А уж умная!

Если и стоит ради чего-то жить и бороться, то только ради них! Самых дорогих и любимых! Своей семьи... Даже если у вас разные биологические родители...

* * *

Я люблю выходить на охоту. Безжалостную. Беспощадную. И такую манящую. Своей кровью. И чужим страхом, плещущимся на самом дне темных зрачков.

Я люблю чувствовать власть над чужими жизнями. В этом есть что-то... завораживающие. Чужая жизнь, такая хрупкая, что достаточно одного движения руки, чтобы оборвать ее... И необходимо много больше, чтобы оборвать мою. Потому что для меня те раны, которые для человека смертельны лишь царапины. Надоедливые и зудящие. Неизбежные.

Но даже если я каким-то немыслимым чудом умру от чьих-то рук, если этому кому-то вдруг улыбнется моя спутница Удача, это не значит ровным счетом ничего. Потому что еще есть Цербер. И Лилит. И ученые, которые создали нас.

Но Удача так не поступит. Ни-ког-да. И падут те, кто посмел выступить против Инквизиции.

Потому что я вышел на охоту.

Ночной воздух пьянит. Но еще больше ожидание веселья! Погони! Всего того, для чего я был создан.

Эта девчонка Ольга смеется и играет со мной, как с ласковым и преданным зверем не понимая, что стоит мне только захотеть и ее жизнь оборвется. И она уже не сможет рисовать свои страшные картины, так похожие на нашу душу.

Смерть... Она идет за мной по пятам, собирая свою кровавую жатву. И мою дань ей, оплаченную чужими жизнями, как золотыми монетами, которые упали на землю или стол брошенные щедрой рукой своего владельца.

Глупые, глупые, глупые люди! Жизнь не стоит ничего. Совсем. Потому что вы лишь мотыльки, летящие на смертельный для вас огонь Инквизиции. Я презираю вас. Вы не заслуживаете ничего.

Минуты тянуться и тянуться и тянуться... А я жду. Потому что люблю это ожидание почти также как и саму охоту. Это ожидание терпкой горечью оседает на языке, заставляя кровь чуть быстрее бежать по венам. Но даже оно не может сравниться с тем чувством истинного наслаждения конца охоты.

А вот и моя жертва... Очередная. И отнюдь не последняя в эту ночь. Так что мне грех жаловаться на недостаток работы! Тем более такой... интересной. Ученый, который когда-то работал над нашей разработкой. Который участвовал в Моем создании. Но он стал отступником. И связался с Сопротивлением. Предал моего Хозяина. А такое – не прощается. Никому. Даже нам, "Карающим". Но мы никогда не предатим. Не сможем. Поэтому... мы вне этой "милости".

А он знает, что сегодня придет его конец. И боится. Я даже отсюда, из тени домов чувствую его страх за свою шкуру. Но мне нет до этого дела. Потому что есть приказ. И мое желание.

Мои шаги бесшумны и грациозны. Этот человек даже не поймет с какой стороны его настигнет смерть. А может... мне немного поиграть? Не думаю, что из-за этого что-то изменится.

– Какая встреча, достопочтимый доктор Вацех! Воистину я и не надеялся этим чудным вечером встретить вас на этой прекрасной улице!

Моя улыбка ужасна... Я знаю это. Так же как и то, что этот человек готов сорваться с места в бесплодной попытке уйти от меня. Жаль... Я-то надеялся, что с ним будет интересно...

Ошибся!

– Ну, что же вы молчите?

Я не делаю ни шага. Ни единого движения. Только – улыбаюсь своим обезображенным с одной стороны шрамом лицом. Из-за него моя улыбка выходит немного кривой и саркастичной.

– Вы не рады меня видеть? Какая жалость...

И тут он срывается с места... Вот это скорость! Достаточно впечатляющая для человека, но ровным счетом ничего не значащая для меня.

А на земле остаются лежать папки с документами, которые так ждут в Сопротивлении! Но – не дождутся. Потому что на этих бумажках, дисках и файлах то, что может убить таких, как я. На них все наши слабые места. А я же не хочу, чтобы кто-то знал о моих слабостях! Мне это право совершенно ни к чему!

– Куда же вы бежите?

Мне не стоит даже напрягаться, чтобы догнать этого отступника-доктора. Ни на единое мгновение. Мелочь, а приятно. Быть сильнее человека. Моя рука почти нежно смыкается на его шее. А он бьется в моем захвате, как попавшая в паутину бабочка. Тогда получается, что я паук...

– Вы ведь знаете, почему сегодня пересеклись наши дороги, не так ли, дорогой доктор?

Шепот нежнее шелка... насквозь пропитанного ядом. Мне не нужен ответ. Я и так все знаю. Но так хочется немного потянуть время. Продлить чужую агонию хотя бы на несколько минут.

– Тебя... и таких как ты... уничтожат!

Он хрипит. Задыхается. А я – торжествую.

– Как невежливо, доктор! Уничтожат! Сотрут с лица земли! А вы сами-то верите в то, что говорите? Ведь вы принимали участие в моем создании... Неужели даже не смотря на все это вы никак не можете понять, что меня так просто не убить?

О, я знаю! Сейчас он скажет, что я буду гореть в аду! Но вот в чем проблема... Ада нет. Как и Рая.

– Чудовище! Чтоб ты...

Мне это уже порядком надоело! Все жертвы одинаковы. Ну никакого разнообразия! Хоть бы один сказал что-то новенькое! Или нелепое, на худой конец... А то так – скучно. Прямо таки до зубного скрежета.

– Спите спокойно, доктор...

Щея ломается с тихим хрустом и уже мертвое тело медленно оседает к моим ногам. Алая кровь на асфальте кажется черной...

Жаль, жаль! Я-то наивный думал, что хоть в этот раз мне повезет и найдется достойный противник, но – не судьба. Слишком слабой оказалась жертва... Никакого удовольствия. Ни малейшего.

Обидно.

Что ж, может с другими повезет? Тем более, что на эту ночь у меня назначено еще две охоты... Надеюсь, что хоть они сумеют немного развлечь меня и притупить мою жажду развлечений. А то в последнее время жить становиться как-то скучно...

Единственное развлечение последних дней – Ольга. Но ее пока убивать нельзя. Так что остается только ждать... и водить свою будущую жертву по граням дозволенного. Вдруг – оступится и сорвется?

И тогда я смогу попробовать на вкус ее страх...

* * *

Совсем незаметно пришла пятница. И прибытие моей... гостьи, которая сегодня услышит все мои пожелания по поводу ее работы. Мне же не нужны осечки! Тем более, такие глупые! Ребенку невозможно перехитрить меня, даже если считать эту Ольгу гением!

Потому что это невозможно. Потому что за ней неотступно станет следовать мой Полоз. А может, еще и Лилит с Цербером... Это уж как я решу. Как зарекомендует себя эта художница.

Пока, правда, она не совершила ничего криминального... Так, мелочи! Вполне простительные... Ведь все мы когда-то были детьми! И для всех нас чужое мнение и общепризнанные идеи не значили ровным счетом ничего. На все у нас было свое собственное мнение...

Даже я таким был. Давно. Почти сорок лет назад, пока мной всерьез не занялась Инквизиция. Пока она не сделала из меня того, кем я являюсь сейчас.

Мне не жаль того, что было. Я даже почти не помню все это. Или просто не хочу. Потому что это прошлое. Мое. И его больше нет. Есть только Великий Инквизитор, которого считают почти святым. Хотя, конечно, это не так. И не может быть этого. Никогда.

Ведь я – Грешник. Великий. Проклятый.

Но Бога – нет. И мне нечего боятся. Потому что земля наша и есть Ад и Рай в одном флаконе. Все зависит от того, как ты живешь... Мы сами и Боги, и Демоны. Мы сами куем свою судьбу. И сами решаем, что будет ждать нас в будущем.

А мое проклятье... Пусть. Это всего лишь слова.

Которые почему-то обрели силу и жизнь.

И теперь меня не убьет ни сталь, ни яд, ни огонь. Не скажу, что меня это так уж огорчает! Наоборот, даже радует...

Я ведь теперь могу жить вечно. Почти. До того момента, пока меня не пожалеет душа, которая не потеряла свой свет в этой тьме. Но таких людей уже не осталось. Поэтому мне нечего бояться.

Да и кто в здравом уме станет просить у Бога что-то за меня?! Я же – Грешник. У меня все руки в крови. Людской.

Я пишу новую историю. Красными чернилами да по черной земле. Как и все те, кто жил раньше. Они ни чем не были лучше меня или современных людей! Они просто не имели такого мощного и разрушительного оружие, которое может стирать с лица Земли целые города...

А люди, похожие на Ангелов, уже ушли... Я сам приказал уничтожить последнего из них. И Лилит выполнила его. Убила ту, которая создала ее и Люцифера. Этого предателя...

Как любит повторятся история! До ужаса... Против Бога когда-то восстал прекраснейший из его созданий – Люцифер. Но он проиграл. Не выдержал битвы со свои Создателем.

И тогда на земле появились падшие Ангелы...

В моем же случае меня предало свое же Чудовище, которое почему-то умело чувствовать, сомневаться и оспаривать мои приказы. В последствии, конечно, этот недочет был устранен. Как и посмевший бросить мне вызов. Как и его создатель...

Пусть. Мне не жалко.

Ведь у меня есть Лилит, Цербер и Полоз... А если мне понадобится, то мои ученые создадут еще воинов, для которых единственно важным будет только исполнение моих желаний.

Да и не предадут меня эти трое! Программа в них заложена хорошая... Мною лично составленная!

Но время не терпит. Почти двенадцать. Скоро зазвенят над городом церковные колокола... И придет эта художница Ольга... Если уже не пришла.

Впрочем, ее вполне сможет развлечь Полоз! Она же его задание. Достаточно простое, но по его разговорам – не скучное. Потому что эта девушка – личность довольно... эмоциональная и нестандартная. Особенно, если учесть многие ее реакции на различные раздражители. За которые все другие уже давно бы перегрызли друг другу горло. Но не она. Ведь ей совсем не нужно чужое внимание!

Или это только прикрытие для чего-то большего? А на самом деле она совсем не та, за кого себя выдает?

Хотя... нет. Иначе ее имя бы уже давно появилось в базе данных Инквизиции как человека, подозреваемого в возможном или явном предательстве ее интересов. А раз этого не случилось, то... Ольга Зайцева лишь ребенок, которого воспитали таким... странным. Ненормальным для этого времени.

Ну да, в семье не без урода! Белые вороны жили во все времена! И на них всегда глядели косо... Потому что они просто – другие. Либо живущие по старым законам, либо знающие и говорящие о слишком многом... Том, чего не понимают и не признают в то время, когда они живут. А если учесть, что эту Ольгу называют гением...

Пускай! Так даже интереснее! Ведь гений всегда должен быть немного не в себе. Со странностями...

А еще эта девочка послушна. И слушает старших. В своей собственной манере, конечно, но для меня это не помеха! Наоборот, даже плюс...

Предательства не будет. Споров – тоже. И капризов.

Тем лучше. Для меня. Мне совсем не нужен зарвавшийся от собственной известности художник. Даже такой талантливый.

Но любой талант – комета. Он живет недолго. Но зато – ярко и насыщенно. Так, что его помнят сотни лет... Не всегда, правда. Некоторые жили долго, но... трудно. Очень. Это словно бы было платой за их дар. Различный. Но всегда потом из ждала смерть...

В коридорах моей Инквизиции висят и стоят шедевры великих мастеров... Картины – "Последний день Помпеи", "Мадонна в гроте", "Рождение Венеры", "Девятый вал", а также статуи – Ники, Давида, Венеры Милосской и многое, многое другое. Различные предметы мебели и оформление я уже не считаю... Не за чем. Все равно, это видят только избранные...

Люди всегда стремились к богатству и известности. Любым путем. Они крали, убивали, предавали... Это наша сущность. Так что, меня некому винить за мои маленькие слабости...

Да и не посмеет никто. Я же Инквизитор, Святой Отец... Добрый пастырь, который ведет людей к свету! К прекрасному будущему...

Глупцы! Это невозможно! Но лучше пусть думают так, чем как-то иначе. Бунта в этом случае опасаться не стоит... Да и политика моя вполне устраивает население трех планет.

Ведь я строю университеты и больницы, открываю сиротские дома и приюты, езжу на различные выставки и мероприятия, поддерживая и открывая дороги молодым талантам! И остается совершенно незаметным то, что какой-то дом снесли... за неуплату, вроде как, а на самом деле мне там просто потребовалось возвести новую лабораторию для своих ученых. Люди глядят сквозь пальцы на то, что по улицам ходят мои Слуги, убивая неугодных... И инакомыслящих. Этого всего много. Очень! Но оно незаметно. Для тех, кто не хочет видеть...

В коридорах со мной раскланиваются ученики, члены Инквизиции, Святые отцы и Священники... Ученые вежливо склоняют головы, признавая мой авторитет. Цербер лишь ухмыляется. Мол, смотри Хозяин, я выполнил твое задание! Какое следующее?

Но ему – можно. Он ведь моя игрушка. Приближенная ко мне и владеющая моим покровительством. Он и его два соратника – исключения из многих правил. Им я позволяю многое.

Мои шаги почти неслышны. Из-за дорогих ковров с мягким и высоким ворсом. А ведь они из чистейшей шерсти! Еще одно маленькое проявление богатств Инквизиции. И моих.

И что мне, что обычные люди живут гораздо скромнее?! В тысячи раз. Они же просто люди. Смертные. Так что все правильно. Все так, как должно быть.

В самом низу мраморной лестницы стоит моя гостья. Вместе с Полозом и... Лилит. А что ей-то тут делать? Интерес замучил?

Но заметив меня она мгновенно испаряется. Видно просто подошла, чтобы узнать о задании Полоза. Ведь обычно Такое я доверяю и поручаю ей, а не змею. Но везде бывают исключения... И мне просто интересно узнать, как со всем этим справится мой Слуга.

– Святой Отец...

Легкая улыбка и глубокий поклон. Смирение? Или просто дань уважения к старшему?

Полоз молчит. Лишь наблюдает. Но по глазам вижу – что-то случилось. Забавное... По его мнению. Ничего, потом узнаю!

– Ольга, девочка моя! Как я рад вас видеть!

Я само добродушие и участие... Для всех обычных граждан. Ведя я почти святой... С огромным мешком грехов за плечами.

– Проходите же! Полоз, как тебе не совестно держать нашу гостью в коридоре?

А на самом деле вопрос звучит иначе...

"Все в порядке? Ты проверил ее?"

И легкий наклон головы в ответ. Незаметный для чужих глаз.

"Да. Никакого криминала или отступничества".

Ольга же... улыбается. Только почему мне кажется, что эта ее улыбка больше похожа на усмешку? Такую понимающе-горькую...

– Что вы, Святой Отец! Мы вполне мило побеседовали... Не так ли, господин Полоз?

Кривится мой Слуга. Глаза отводит.

Чем тебя так задела эта художница, Полоз? Чем проняла? Что было сказано такого, что даже ты, ТЫ засомневался в чем-то мне неизвестном?

– Вот как? Ну что ж... Тем лучше для него...

А о сути разговора он мне сам расскажет. Потом. Когда основные дела будут улажены. Когда главные вопросы решатся...

– Прошу за мной тогда... Полоз, ты можешь быть свободен.

Я же вижу, что тебя в его обществе неуютно, девочка. И я удалю его. На время. Пока длится наш с тобой разговор. Пока я сам узнаю тебя... Чужое мнение, конечно, важно, но свое – важнее.

Ольга отстает от меня ровно на один шаг. Настолько, чтобы она могла слышать меня, но в то же самое время – привлекать минимум внимания посторонних. Потому что всегда первым заметят и склонятся предо мной, а ее... дай Бог, если вскользь брошенным взглядом удостоят... Ведь, кто – я, и кто – она!

Но что-то гложет ее. Настолько сильное, что это даже скрыть не получается. Хотя она старается. Очень и очень сильно.

– Скажи мне, дитя мое, что за камень лежит на твоей душе?

Я – пастырь. Духовник и высший священнослужитель. Мне ты можешь исповедаться, девочка! Поверь, в этом нет ничего криминального или страшного... я ведь так люблю этот мир и его детей! Я служу ему и забочусь о нем...

Так она должна думать. Верить мне. Безоговорочно и безоглядно. Потому что я единственный, кому эта Ольга, впрочем, и все люди, могут доверять... Каяться.

А я уж сам решу, что с этими покаяниями делать.

Но ты должна поверить мне, девочка. На данный момент, это – главное! Потому что Полоз рассказал, что Инквизиции и ее слугам ты не веришь. Ни на грош. Не смотря ни на что.

– Право же... Это не должно вас беспокоить... Мои проблемы не стоят вашего внимания...

Ах, какие мы скромные! И не сказать, что ты можешь спорить с преподавателями и отстаивать свою точку зрения! Спорить и бросать вызов тем, кто говорит, что другого пути нет. Что идти надо только по одной-единственной дороге...

Я знаю все о тебе, девочка. Мои шпионы лучшие. И они уже собрали о тебе всю возможную и невозможную информацию.

– Не говорите так... Это моя работа – слушать тех, кому нужно покаяться и облегчить душу. Ведь все мы грешны. И нам так нужна хотя бы капля участия и понимания, не так ли?

– Так...

Ну вот, так уже лучше... Ты смирилась. Признала поражение... А мне только это и нужно. Ведь тогда твоя маленькая жизнь вместе со своими глупыми тайнами станут принадлежать мне.

– У меня много врагов, Святой Отец. Меня ненавидят, презирают и... одновременно восхищаются моими работами. Хотя я не вижу ничего, чем там стоило бы восхищаться...

Обреченно-уставше. Тебе не нужна известность. Как и награды. Только кисти, полотно да краски. Что ж, я дам тебе их. И сделаю так, чтобы на своем триумфе тебя не было. Потому что ты этого не хочешь, а мне этого не надо.

– Враги есть у всех, дитя. Так же, как и завистники. Не стоит так переживать из-за этого... Они не стоят этого. Тем более, что ненависть не выход... А к себе вы чересчур строги! Нельзя же так! Вам просто надо съездить куда-то и отдохнуть. Например, к своей сестре... Уверен, она будет очень рада вас видеть...

Ничего не значащие слова и фразы. Но какие они действенные! Особенно в правильном месте и в правильное время. Как в этом случае...

– Возможно, вы правы и я просто устала...

Конечно, я прав! Иначе и быть не может... Не в этом мире, где я царь и бог!

– Не переживайте так. Все уладится.

Не так, так эдак. Ведь смерть тоже можно назвать решением. Причем не худшим...

А мы тем временем дошли до залы, в которой и будет висеть будущая картина... Которую еще только надо создать. Подарить ей жизнь.

Зал огромен. В нем сотни ярких витражей и восковых свечей. В нем роскошь и торжество бога. В нем лишь одна пустая стена. Белая-белая. На которой висит такой же холст...

– Это и есть место моей работы?

Разговоры – разговорами, а дела – делами. Похвальное качество. Я бы даже сказал необходимое в этой жизни!

– Да.

Она как кошка обходит вверенную ей территорию, изучая все. Освещение, стены и пол, удобство, витражи... Особенно ее заинтересовал тот, который изображал Деву с младенцем. Красивая работа, надо сказать. Одна из лучших в этой зале.

Я не мешаю ей. Пусть. Ей же здесь писать картину, а не мне.

– Картина будет висеть над полом на высоте одного метра, я правильно понимаю?

Ей не требуется мой ответ. Ольга и так все понимает. Сама. Но я, все-таки отвечу, хотя меня она, скорее всего, не услышит.

– Абсолютно. Мы посчитали, что это наилучший вариант из всех.

Так и есть, не слышит. Думает и прикидывает.

– Краски... и свет. Да, наверное это будет лучше всего.... А может...

Не понятное непосвященному бормотание. Что поделать, издержки профессии! Любой...

– Скажите, Святой Отец, а у вас есть какие-нибудь пожелания по поводу будущей картины? Вы ведь понимаете, что когда я начну, то исправлять что-то будет довольно сложно... У нас же материалы не семнадцатого-восемнадцатого столетия!

Осторожная. Или просто слишком умная?

– Я хочу, чтобы на полотне изображалось все величие нашей Святой Инквизиции... Ведь, насколько я знаю, вы специализируетесь именно на этой теме?

У нее даже дипломная работа посвящена этой теме. Как и большинство работ.

– Да, это так... Но может, вам нужно что-то определенное?

– Возможно... вы изобразите кого-то из великих деятелей... Моих предшественников? Ведь, они так много сделали для этой земли! По-моему, они вполне достойны того, чтобы быть увековеченными на этом полотне.

Решай, ребенок. Думай. И сделай правильные выводы.

– Хорошо... Я попробую. Теперь, материалы...

– Все оплачивает Инквизиция. И не спорьте! Таково наше желание...

Пожимает плечами. Неужели вопрос касался не оплаты-покупки, а чего-то другого?

– Я не об этом, Святой Отец... Я просто хотела попросить, чтобы вы позволили мне самой покупать и выбирать все то, что мне необходимо. Я не откажусь от кого-то, кто поможет мне в этом... Но решение я хотела бы принимать сама.

Странно... Ведь гораздо проще придти на готовое, чем самому бегать, искать и выбирать. Тем более, что все оплачено! Лучшее!

– Почему?

– Понимаете, мне проще самой выбрать то, с чем мне предстоит работать. Под свою руку, так сказать... Во избежание неприятных инцидентов... А то у меня уже было такое на первом курсе! За меня все купили, а оказалось, что – не то! Выбрасывать пришлось...

Капризы гения. Ну что ж... Позволим и это.

– Хорошо, будь по-вашему.

– Благодарю!

А сопровождать тебя будут или Полоз, или Лилит. Во избежание...