Текст книги "Святая инквизиция (СИ)"

Автор книги: Мария Котикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Отец Александр. Как всегда учтив... и до самой глубины души уверен в моей святости. Мол, я ангел сошедший с небес, мое милосердие не знает границ, я карающий меч Божий... И так далее, и тому подобное! Пусть его верит... Мне не жалко. Даже порой необходимо. Чем больше на моей стороне будет таких вот безгранично преданных моему делу людей, тем лучше.

– Как там наши послушники?

Действительно, как там поживает наша подрастающая армия... Верит ли в идеалы Инквизиции? Готова ли служить на благо общества? Убивать с моим именем на устах?

– Они так стараются, так стараются, святой отец! Мечтают служить вам... и людям, конечно! Стоять на страже покоя и мира.

Какой энтузиазм. Замечательно! Значит, скоро пополнится мой отряд "Карающих"... Генетики давно уже требуют нового материала для своих экспериментов. Кажется, они нашли еще одну возможность поиздеваться над миром... Пусть.

– Это внушает надежду в мое исстрадавшееся сердца... Дело наше не будет забыто.

Играть на публику. Всегда, каждое мгновение, не позволяя себе расслабиться и показать клыки и когти. Так надо... проще удержать власть с помощью доверия, почитания, всеобщей любви. И какая разница, что я пришел к этому, вырезав почти полностью несколько городов, стер их в пыль и развеял по ветру? Никакой... Потому как людская память коротка и о тех ужасах предпочли забыть... мне на руку.

– Разве можно забыть то, что вы сделали для людей? Спасли их души, показали путь к свету...Это невозможно забыть...

Конечно, невозможно! Я же почти святой... На меня молятся, ко мне взывают, мне посвящают люди свои молитвы. МНЕ, а не Богу! Великому Инквизитору, а не Всевидящему и Всепрощающему! Одна слеза не может смыть с души человеческие грехи... алую кровь огнем горящую на руках. Прощение? Пустой звук! Всего лишь набор букв, призванный облегчить совесть, успокоить ее. Мол, все можно простить! Ха! Такого не существует... Как и любви с этой глупой надеждой!

– Удачной поездки, Ваше Святейшество.

– Благодарю, святой отец.

Двери машины беззвучно закрываются. Наконец-то! А Александр...

Глупец, свято верящий в мой образ. В то, что я меч Господа на земле! Бога нет... И никогда не было. Его придумали люди, чтобы быть уверенными в том, что есть кто-то, кто будет их пастырем, убережет от ошибок, отведет от края пропасти.

Так где же он?! Где ваш пастух, люди?! Не отзывается Он на ваши молитвы, глух остается к вашим просьбам. Но вы в это не верите. И поэтому уповаете на него... Условно, правда. Сейчас миром правит Инквизиция. И образ Бога лишь орудие в наших руках. Поэтому – верьте. А мы будем править. И тихо убирать сомневающихся...

Коих сейчас развелось многовато. А все "Сопротивление"! Но они ничего не смогут сделать. Дети... Дураки, думающие, что смогут победить всего несколькими десятками человек. Когда на моей стороне миллионы...

Но это – потом.

А сейчас надо посетить выставку. Поддержать, вступивших на путь Святой Инквизиции. Во славу ее! И быть может присмотреть среди них художника, который сможет воплотить в жизнь Мою идею! Написать Мой Триумф!

Выставочный зал находится на верхнем этаже Университета Искусств. Так, небольшая поблажка... Мне она ничего не стоит, а для людей очередной знак моего внимания и признания. Дети это мои будущие солдаты... Как их не поддерживать! Это же необходимо!

А вот и сам ректор вышел встречать... Как же иначе? Сам Великий Главный Инквизитор почтил их своим вниманием.

– О, Святой отец! Это великая честь...

И далее по тексту. Как... избито. Полная покорность. Скучно. Может то, что существует это "Сопротивление" не так и плохо? Хоть какое-то развлечение... Кстати, надо вспомнить как зовут этого мелкого круглого человечишку. Радовский... кажется.

– Это моя обязанность, господин Радовский... Ведь Бог любит детей. А следовательно должны любить и мы, не так ли? Они же наше будущее. Наша смена...

Ничего не значащие фразы легко слетают с языка, что я даже почти не замечаю, что говорю. Неважно это. Но этому верят.

– Проходите сюда, здесь выставлены наши лучшие работы... Лучших студентов!

Гордится... Ну-с, посмотрим, есть ли здесь что-нибудь достойное нашего внимания... Хоть что-то на чем можно было бы остановить взгляд.

Действительно, лучший зал. Всего несколько десятков метров и столько же картин, освещенных холодным электрическим светом. Маленькие, большие, написанные маслом и акварелью, пастелью и чернилами... Без жизни. Так, общие сюжеты. Не интересно... Хотя... это еще что? Неужели, повезло? Сыскался таки, настоящий талант?

В самом углу, еле-еле освещенная светом, висит картина, которой здесь не место. Слишком велико мастерство художника... Слишком много в ней жизни и чувств.

Смерть. Таково ее название. И не поспоришь. Такие черно-серые тона могут принадлежать только смерти... как и изломанное человеческое тело. По-которому словно бы в насмешку провели алой краской. Серый и алый. Кровь, лужей растекающаяся на асфальте. А люди смотрят на это как на развлечение, бесплатный аттракцион.

– Кто автор?

Ректор доволен и озадачен. Что бы это могло быть? Не хочет говорить? Боится? Или наоборот – слишком ждал этого? Надеялся?

– "Смерти"?

Да, он действительно доволен, что я выделил именно эту картину из всех. Любимчик?

– Да. Мне бы хотелось встретиться с ним.

Очень хотелось бы. Потому что я нашел то, что искал так долго. Несколько десятилетий. Если и другие картины настолько же... великолепны, то сомнений уже не будет.

– Ольга. С четвертого курса. Лучшая из лучших у нас. С ней никто не может... сравниться. Она – наша гордость! Наша – надежда!

Гордость, говорите? Пусть так... Все равно эта "гордость" не проживет так уж много. Вернее, проживет ровно до того момента, пока не выполнит то, что я задумал.

* * *

Я – Полоз. Или проще говоря – Убийца, Монстр, Цепной пес Инквизиции, ее верный и преданный Слуга. Так меня, кажется, называют эти глупцы из Сопротивления? Впрочем, и многие другие. Не в глаза, естественно. На это способен только Инквизитор. Потому как он действительно мой Хозяин. И я не смею его предать. Не в этой жизни... А люди...

Что ж, они правы, хотя наверняка сами не понимаю насколько!

Меня создали в лабораториях нашей славной Инквизиции. Буквально. Потому что был сделан заказ на совершенного солдата, который будет предан только одной организации. Ее идеям. Ее главе.

Инквизиции...

Великой и несокрушимой. Так было, так есть и так будет.

А я верный пес ее и страж, который более чем доволен своей участью. И не желающий ничего другого, кроме как чувствовать чужую кровь на своих руках и азарт охоты смешанный со страхом жертвы, которая так боится заглянуть в мои бездушные глаза.

Ученые вырастили меня как зверя. Опасного, хищного, но имеющего хозяина, на которого он не смеет замахнуться. Не смеет ослушаться своего Повелителя и Бога. Да и не хочет. Потому что дали установку. В гены вписали шифр о невозможности предательства... И подарили несколько запредельных для человека возможностей. Люди ведь не могут видеть в темноте, жить в "мертвых" земных точках, потому что там уровень радиации уже давно превысил все мыслимые и немыслимые границы, переносить просто зверские температуры – как плюсовые, так и минусовые... Мой порог почти восемьдесят градусов по Цельсию...

А еще мне вбили пытками одну простую истину – "Найди и убей во имя Инквизиции". Элементарно... Просто до безумия... А я...

Я хочу крови. И я ее получу. Ведь имя мне – Чудовище. Красивое... Завораживающее змеиной грацией и силой. Без колебаний убивающее тех, кого приказано. Не знающее сомнений и страха. Пощады. Этого слова вообще нет в моем лексиконе! Так захотели мои создатели...

Но как часто меня молили о ней мои жертвы! Стоя на коленях в собственной крови... Они тогда забывали о своей гордости.

Или гордыне. Как вам будет угодно...

Для них существовало лишь одно – желание выжить, спастись не важно какой ценой. В бездну падали золото и богатство, дети и жены, дворцы и вера... Глупцы! Неужели они не понимают, что все в этом мире принадлежит Инквизиции и моему Хозяину? Что для меня важно только Его слово. Его приказ. Или они просто не хотят понимать... слишком многое. Потому что им гораздо проще жить с закрытыми глазами. Так что, зачем им замечать что-то или понимать? То, что может пошатнуть их маленький и оберегаемый мирок, в котором потрясениям просто нет места. Вообще.

Впрочем, эти люди до сих пор верят в Бога. Создателя... Милосердного и Всевидящего. Всепрощающего.

Как от них можно ожидать чего-то другого?

Наивные, слепые калеки, цепляющиеся за то, что уже давно растворилось в течениях времени. Они ведь совсем не хотят знать, что Бога нет. А если бы и был, то наверняка Он уже забыл об этой маленькой мертвой планете...

Вера. Надежда. Любовь. Это лишь слова. Обыкновенные. Наивные. Потому что вам ведь надо во что-то верить, люди! Потому что иначе вы сами становитесь чудовищами.

Мотыльки, летящие на огонь Инквизиции.

Вот кто вы люди. Вам так нравится прятаться за мифической дымкой такой сладкой лжи! Прекрасной и порой ужасной. Как вторая реальность. С той лишь разницей, что ее не существует.

Но людям свойственно заблуждаться. Но я – не человек. Я знаю, что все в этом мире принадлежит моему Хозяину. И кто я такой, чтобы спорить с его желаниями и приказами?

Мое дело устранять тех, кто посмел замахнуться на его власть или усомниться в силе Инквизиции. Этим созданиям глупого Бога дорога только одна – на плаху. Или в объятья смерти через мою охоту.

А уж в жертвах у меня недостатка никогда не наблюдалось! Хотя среди них бывает попадаются вполне интересные экземпляры...

В последнее время моего Хозяина стал раздражать один художник... Вернее, его картины. Художник что? Рано или поздно он умрет. Так или иначе. Но картины! Картины будут жить своей жизнью. Потому что их называют гениальными. Сравнивают с полотнами эпохи Возрождения.

Эти картинки, намалеванные этим художником, обрели жизнь. И отобрать ее уже невозможно. Нереально. Потому что их помнят. Ими восхищаются. Их обсуждают. С ними спорят. И этим самым обеспечивают им жизнь...

Как говорит мой Хозяин – на них смотришь и видишь Красоту, которой уже почти не осталось...

Что, впрочем, дела не меняет. Этого художника все равно надо убить. Уничтожить. Стереть с лица этой земли. А может, и двух других... Марса и Венеры. Ведь совсем неизвестно на какой планете творит это "чудо".

Не важно. У меня есть приказ – "Любой ценой!" За то, что он посмел бросить нам вызов. За то, что посмел говорить о Боге в своих картинах. Всемогущем и всепрощающем. Существующем и наблюдающем за нами, своими детьми...

Чушь! Его нет. Только вот, этот человек предпочитает считать, что есть. Его право. А мое – исполнить приговор, вынесенный моим Хозяином.

Я, кстати, видел эти картины. Случайно. И понял, почему их так ненавидит Инквизитор... С этих полотен кричали СВОБОДА и НАДЕЖДА. А еще – ВЕРА. Наивная. Детская. Глупая и невозможная вера в чудо. Настоящее... Такое, которое не встретишь в истории или жизни. А только в сказках.

Я помню... одну картину. На сказку. Старую-старую. Кажется, она называлась "Маленький принц".

Там на фоне огромного звездного неба и красного песка стоял златокудрый мальчик. Стоял и смотрел на этот синий, пронзенный золотыми, багряными и даже немного зелеными лучами. И столько тоски было во всей его позе, что даже меня тронуло. На один миг. А потом все прошло... Осталась только память да вычитанные кое-где строки о том, что так можно грустить только по дому. Дому, в который ты не можешь вернуться. Но он есть... а значит – есть надежда. Маленькая, похожая на хрупкий цветок... И нельзя сорвать его. Растоптать. Уничтожить. Потому что это не под силу никому. Потому что это – сказка. Детская. Пережившая время.

И их много... Потому что они, эти наивные истории нужны людям. Как отдушина в этой удручающе серой жизни, где совсем нет места необычному и удивительному.

Здесь обычной девчонке никогда не стать принцессой. Потому что фей-крестных не существует. Только злые мачехи да сводные сестрицы. А хрустальные туфельки стоят баснословно дорого!

Уснувший мертвым сном не оживет от поцелуя... Это же просто глупости! Смерть победить не могут даже врачи Инквизиции, а не только какие-то "принцы"!

Лютый зверь не обернется добрым и верным товарищем. Потому что зверей уже нет. Почти. Так же, как и птиц... И растений. Только кактусы и остались...

Утенку не превратиться в прекрасного лебедя. Что поделать – себя не переделаешь... Без чьей-то помощи. Но и полученный результат может оказаться совсем не таким, какой ожидался в начале.

Я знаю. Потому что с моими генами именно поиграли. Переставили их. Перестроили в нужную комбинацию... Кое что добавили, кое что убрали...

Мне не обидно и не жалко.

О чем может жалеть Чудовище?

Только о собственных ошибках. Да и те очень быстро выветриваются из памяти не оставляя совершенно ничего. Уступая место обычной рутине. Приказам.

Сейчас я еду со своим Хозяином на какое-то мероприятие, призванное показать то, как заботится Инквизиция о подрастающем поколении. Достойной смене своих отцов, дедов и прадедов.

Но это только прикрытие.

Главное – найти того, кто сумеет затмить этого зарвавшегося художника с его верой. Который сможет написать Инквизицию во всем ее блеске. Настолько ярком и нестерпимом, что он затмит все видимое ранее. И останется только она, Инквизиция, и добрый пастырь – ее глава.

Говорят, что сейчас в Государственном Университете засияла Звезда, достойная положить свою жизнь на благо Инквизиции...

Но я – сомневаюсь.

– Вы уверены, что этот человек то, что нам необходимо, Хозяин?

Слуга не должен задавать вопросов. Никогда. Но мне можно. Потому что я – личная охрана. Верный страж. И мое единственное желание – чтобы тот, кому я служу, был доволен. Остальное – неважно. Остальное – суета сует. Оно развеется пылью и исчезнет. Как не было.

– Да.

Веское и тяжелое. Все уже решено. Все будет так, как спланировано. Так, как захотел мой Хозяин.

Потому что он видел что-то неизвестное мне. Потому что почти проверил этого необходимого человека. И не нашел ничего... компрометирующего.

А мне на колени ложится папка с документами на эту Звезду. Чтобы знал. Чтобы запомнил и взял на заметку.

Потому что скорее всего убивать ее, когда дело будет сделано придется мне. Или Лилит. Или Церберу. Что впрочем, сути не меняет.

Эта Звезда сгорит в зените своей славы.

Посмотрим...

Имя – Ольга.

Фамилия – Зайцева.

Сейчас молодежь почти не используют фамилии. Только иногда – отчества. Как насмешку. А фамилии... Они звучат только на официальных мероприятиях.

Но в моем случае даже одно имя может сказать очень много о человеке. Вернее то, как его называют другие. Здесь – Ольга. Без всяких сокращений. Только так и никак иначе. И от этого в отдалении слышится звук вороненых мечей и отблески костра. Так когда-то звали одну Княгиню. Которая мстила за своего мужа...

Может, жестоко, по-мнению многих людей, но... тогда было такое время.

Великая вещь – история. Ее всегда подают так, как надо. Превратно толкуют события, вводят в заблуждение... Потому что кому-то это необходимо.

А истина...

У всех она своя. Даже у меня. И имя ей алая кровь.

Возраст – 20 лет.

Мало. Очень мало. Но если ее талант заметен уже сейчас, то что будет потом? Опасность. Для Инквизиции. Или неоценимое подспорье.

Но тут уж как решит Господин и Хозяин. Это его право миловать или отправлять на костер.

Как человек – импульсивна и несдержанна. Подвержена сиюминутным порывам. Не отличается участием в общественных работах. Живет одна в довольно большой, но однокомнатной квартире.

Вот это все опасный сигнал. Потому что Инквизиция может быть для нее пустым звуком. Почти мифом. Ведь у нее – своя жизнь, где другим совсем нет места. Где слово моего Господина ничего не значит.

Талантлива...

И как доказательство несколько картин.

Что ж... Я могу согласиться, что эта девчонка нам подходит. Потому что мастерство ее огромно. Так изобразить умирающего дракона, пронзенного копьем инквизитора, судный день или воинство Инквизиции... Могут не многие. Да что немногие! Единицы...

На ее полотнах – смерть, кровь и все величие Инквизиции. Бывшее и будущее. То, которое уже не сотрется из памяти людей.

Она... смогла найти то самое мгновение. Единственное. Потому что если добавить всего пару штрихов, то картины будут смотреться совершенно иначе.

Воины Инквизиции станут палачами! Какими в сущности и являются.

А так... Они освободители. Победители.

Но мне больше импонирует полотно того художника, чьего имени не знает никто. С этой наивной и детской верой. Наверное потому, что... это чудо. Потому что в этом мире еще кто-то способен верить в Бога. Восхвалять Его и принимать просто так, без всякого пафоса и служб. Потому что Он живет у него в сердце.

У неизвестного художника в картинах сияли жизнь, свобода и вера, а здесь... покорность, обреченность жертв и торжество Инквизиции. Если конечно, вы смогли взглянуть глубже.

Настолько сильные, что это приковывает взгляд. Так же. Но иначе.

Потому что мы не палачи, а воины-освободители...

– Неплохо... Но насколько сильны ее любовь и уважение к Вам?

Мда... Они ведь похожи. Как отражение в искривленном зеркале. Родственники? Или знакомые? Маловероятно... Скорее разные полюса... Две стороны одной медали... или монеты.

– А вот это и предстоит выяснить тебе, Слуга мой. Присмотрись. Сделай выводы. Можешь даже навестить ее... Только неожиданно. Впрочем, ты и сам знаешь, что делать...

Знаю. И приказ мне ясен. Следить. За каждым шагом. Потому что ошибки быть не может. Не должно. И не будет. Остальные дела подождут. С Сопротивлением прекрасно справятся и Лилит с Цербером. А я... подожду.

– Она будет сегодня на... мероприятии?

Изящно изгибается тонкая бровь...

Я не сомневаюсь, Хозяин. Просто... уточняю. Во избежание ошибок.

– Да. Будет. Как же иначе? Ведь награждать ее приехал сам Архиепископ, Великий Инквизитор за заслуги перед Родиной...

Вон оно как... Награждение. За заслуги. Будущие.

А мы уже приехали. Первым выходит из машины и заходит в здание университета Хозяин. Я на три шага позади.

Там, где мое место. Место ручного Чудовища. Я не против. Так даже интересней.

Встречают... Всем преподавательским коллективом во главе с ректором. Сколько радости и счастья! Преданности и восхищения! Пред ликом моего Господина... И моим заодно. Как же! Приближенное к Высшей власти лицо! Следовательно надо уважать и... бояться. Потому что о моей деятельности слышали все. Но предпочитают не помнить. Что тут сказать – люди! В своей глупости они не изменились...

– Святой отец, это такая честь для нас, что вы...

Мой хозяин действительно предпочитает, чтобы на людях его называли просто "Святым отцом". Мол, он боится гордыни, одного из самых страшных человеческих грехов. Поэтому и просит об этой малости. Это ведь так просто... Да и людям удобнее. Заставляет их не так бояться...

Волк в овечьей шкуре. Только об этом знают очень немногие среди простого населения. А в Инквизиции... Там только свои. И уж они-то не строят иллюзий. Потому что сами такие же...

– Ну что вы! Это для меня честь встретиться с нашей Звездочкой! Это же талант! Талант! Инквизиция не может позволить ему пропасть втуне...

Пыль в глаза. Все. И всепрощающая и все понимающая улыбка, и кажущиеся кротость и смирение... Все таки мой Господин – гениальный актер.

– Прошу вас, сюда... Все уже собрались...

Студенты-то? Ну еще бы! Куда бы они делись...

– Конечно.

Ректор – смешон в своей преданности. Но и другие – не лучше. Кроме, разве, одного... Но это скорее врожденное хладнокровие, чем что-то иное. Но присмотреться все-таки стоит. Просто так...

А вот и будущая смена! Сколько восторга! Аж тошно...

– Дорогие студенты! Я хочу сообщить вам...

Так и где же мое задание? Посмотрим, посмотрим... А вот и она. Сидит в первом ряду с недовольным выражением лица. Соседи надоели, девочка? Бывает, бывает...

Только вот чем же они тебя так довели, что создается ощущение о том, что скоро прольется кровь? Раскритиковали твою работу? Не-е-ет! Такие картины не критикуют. Во всяком случае – эти дети. Недоросли еще...

Пустили неприятные и компрометирующий слух? Тоже – нет. Это вызвало у тебя только бы скуку, но не гнев... Потому что ты к этому уже привыкла. Потому что ты – Звезда. Комета, которая ворвалась в их жизни и заставила ожить похороненные в глубине этих черствых душ чувства. Разные.

Что же? Что они тебе такого сказали? Чем довели?

Или тебе просто не нравится всеобщее внимание? Эти взгляды, направленные на тебя? Желающие стереть тебя в порошок, обратить в пепел?

– ...что нас сегодня почтил присутствием сам господин Архиепископ! Поприветствуем его!

Аплодисменты. Иначе и быть не может. Это – обыденность. Привычка. Так что... продолжим размышления.

Куда смотрит эта бравая команда сплетниц? Не туда, куда надо бы было. И что вас так заинтересовало в моей скромной персоне?

А! Кажется, знаю...

Глупо. Как же все это глупо. Но в стиле этих детей. Как говорится – без меня, меня женили. Что ж... Могло быть и хуже... А так – даже полезно. Не вызовет подозрений, если я вдруг нагряну к моему заданию домой. С проверкой.

– Дорогие мои студенты. Я рад сегодня присутствовать в этих стенах и видеть столько юных и чрезвычайно одаренных звезд. Вы все – наше будущее. Опора. И я надеюсь...

Скривилась как от зубной боли. Так не любишь долгие и торжественные речи, девочка? Понимаю. Но тут уж ничего не поделать. Молчать можно только на войне. Да и то, не всем. Лидеры должны говорить. Вдохновлять на подвиг. Находить верные ключики к вашим сердцам. Но ты этого еще не знаешь...

Ты – ребенок, не смотря на свои двадцать лет...

– ...И я хочу особенно отметить вклад в нашу культуру вашей сокурсницы – Зайцевой Ольги Анатольевны, чьи картины...

О какое оживление! А эта девочка даже не удивлена... Знала?

Скорее – предполагала...

Это уже... интересно. Это значит, что у моего приказа есть способность логически мыслить и делать выводы. Опасное качество.

– ...поэтому Инквизиция решила наградить ее медалью "За заслуги" четвертой степени и внести ее картины в культурный фонд. Подойди сюда, дитя мое...

Улыбается. Одними губами. А глаза – мертвы. В них ничего нет. Ни единой эмоции. Только пустота. И в эту серость страшно смотреть. Она затягивает.

– Я не достойна... Я всего лишь хотела рисовать и...

Смущается. Краснеет. Запинается. Но в то же время выглядит до безумия довольной. Заметили и оценили! Ее!

А Хозяин смотрит благосклонно и гордо. Словно бы это Он вырастил это дитя. Словно, это его заслуга в том, что эта Ольга обладает таким талантом. Только вот это – игра. На самом деле он торжествовал. Наконец-то кто-то достойный выполнить его замысел! Показать все величие не только Инквизиции, но и его! Жаль, что эта пешка не знает ничего...

Вокруг гремели аплодисменты. Этой девочке завидовали. Почти каждый хотел быть на ее месте, но... не судьба. Они просто оказались недостаточно талантливы. И поэтому сидят в зале, а не стоят на сцене. А у этой Ольги появились лишние враги. Теперь ей и шагу нельзя сделать, чтобы не натолкнуться на соглядатаев такой доброй и щедрой Инквизиции.

Что ж, хочешь быть известным – готовься к присутствию в своей жизни огромного количества шпионов.

А ты, Ольга, уже почти подписала себе смертный приговор. Не своими руками, но сути это все не меняет. Ты – агнец на заклании. Во имя Великой цели!

И ты – понимаешь это...

Но улыбаешься... Сквозь зубы. Жмешь руки. Принимаешь поздравления. Обещаешь создать еще много картин.

Это все длится долго. Почти три часа... Считая банкет. Но и он заканчивается... И все расходятся по домам, бросая на тебя заинтересованные взгляды.

Ведь ты – остаешься. Потому что для тебя этот вечер только начинается...

Потому что награда лишь прикрытие. Потому что ее придется отработать потом и кровью. Жизнью.

А дальше... Когда все ушли и в университете осталась лишь охрана начинается...

Разговор лишь для двоих. И меня. В отдельном кабинете, где царила такая ненужная мне роскошь. Но такая необходимая для того, чтобы пустить в глаза пыль. В данном случае – этой девочке.

– Ольга, я думаю, вы позволите мне вас так называть?

Здесь нет никого. А я... тень. И это позволяет мне наблюдать. За многим. И строить свои выводы.

– Конечно... Как вам будет угодно, Отец.

Сократила... Надо же! И не боится. Ни капельки. Уж страх-то я чуять умею. И здесь его нет. Только заинтересованность напополам со скукой.

– Так вот, Олечка...

Уголки губ дрогнули, но не решились сложится в... усмешку. Горько-насмешливую. Ты так не любишь это сокращение? Или тут что-то иное? Пока не ясно. Впрочем, с тобой вообще почти ничего не понятно. Потому что ты – тихий омут. И мне не известно какие черти водятся на его дне...

– Я не буду ходить с вами вокруг да около... Инквизиция хочет поручить вам написать картину. В главном зале.

Легкий поклон. Никаких вопросов. Только легкое удивление... и наконец-то страх. Перед таким назначением? Такой работой? Оказанной немыслимой для такого юного создания честью.

– Каких размеров полотно?

Профессионализм не пропьешь. В большинстве случаев. Вот и здесь это помогло остаться на плаву. Не потерять голову. Неплохо. И странно... так уметь держать себя в руках.

Кто ты, Ольга?

Почему мне кажется, что за бездной твоих серых глаз стоит что-то еще... Что-то, чего следует опасаться.

– Четыре на пять. Метров, конечно же.

Попалась рыбка в сети, из которых живой не выбраться. Как все глупо в нашем мире...

– Когда я могу увидеть место... своей работы? И, возможно, услышать ваши пожелания?

Мой Господин удовлетворенно кивает. Жребий брошен. Да будет так. Инквизиция сказала свое слово. И с ним – не спорят.

А мои мысли... Я пока оставлю их при себе. Потому что слишком мало видел. Слишком мало знаю...

И еще мне надо узнать то, как ты работаешь, девочка. Чтобы понять...

– Сегодня у нас вторник... Тогда я буду... И... В пятницу. Около полудня.

Не просьбы – приказ. И она это поняла. Так же, как и то, что встреча окончена. Время уходить...

Мне было бы даже жаль ее, если бы я знал это чувство. Но – нет. В душе пустота. Такая же, как и на дне этих серых глаз.

Потому что так проще ей.

Потому что таким создали меня.

И я доволен своей участью. Участью и судьбой игрушки, которую когда она надоест кукловоду, выбросят на помойку. А пока я буду служить и выполнять приказы своего Господина и Хозяина. Потому что я – Чудовище. Ручное...

* * *

Сегодня мы похоронили еще двоих – Пашку и Сержа. Нас стало меньше. Еще меньше, чем было до этого. А я не смог ничего сделать. Потому что не смел. Потому что возможность пристрелить хоть кого-то из этой проклятой Инквизиции оказалась дороже жизни собственных друзей! Но они знали на что шли. Знали, что являются всего лишь приманкой! И пошли на это...

Меня никто не обвиняет. Потому что многим приходилось точно также делать выбор и он был не в пользу жизни. Наоборот, мы чествовали смерть "Карающих". Одно жаль, что все, до кого мы сумели добраться в разное время – люди, а не эти... создания, которым не место под этим небом.

Скольких же мне еще суждено потерять? Скольких придется хоронить и оплакивать? И когда, наконец, придет мой черед?

Ведь когда-нибудь он придет! Может завтра, а может через неделю или месяц. Не знаю. Но умирать – страшно. Хотя кто-то скажет, что это – не так.

Ложь. Все ложь!

Смерть страшна, когда смотрит на тебя своими пустыми глазами. Когда тебе приходится делать выбор, нажимая на курок винтовки. Мягко и нежно. Как будто любимую девушку ласкаешь... Когда ты держишь в руках тело своего умирающего друга, а по земле расплывается лужа его крови. И во всем мире есть только три цвета – алый, белый и серый. Да еще звон далеких колоколов, возвещающих о том, что ночь вступила в свои права. ДА еще что Инквизитор вернулся в свою... резиденцию!

Ненавижу, как же я его ненавижу. Всем сердцем, всей душой.

Жизнь... Трудная, не менее страшная, чем ее сестра, но вместе с тем невообразимо прекрасная... Только она имеет значение. Только она. Потому что смерть не дает нам ничего. Даже облегчения. После нее только темнота да пустота. А еще серый надгробный камень и разрывающиеся от боли сердца родных и друзей.

Я славлю и чествую жизнь также как и смерть. Но если последнюю потому, что хочу уничтожить своих врагов, то первую потому, что хочу защитить своих родных и друзей, да и что говорить – сам выжить! Потому что пока ты жив, то можешь что-то изменить. В моем случае – свергнуть власть Инквизиции. Это моя самая большая, драгоценная мечта. Хрустальная, как когда-то говорили.

Но жизнь ушла с этой земли. Потому что это заслужили мы, люди. Причем нельзя сказать, что незаслуженно. Земля и вода отравлены. Среди зверей остались лишь кошки да собаки, в редких коллекциях, правда, еще можно встретить змей и кое-каких птиц, но это штучный товар, стоящий целые состояния. Растения в большинстве своем тоже посчти исчезли. В общем доступе существуют только кактусы, а вот если захочется увидеть что-то редкое, то будьте добры навестить Инквизиторские оранжереи на Венере. Люди питаются синтезаторами и всякими химическими продуктами, созданными учеными. Или таблетками с полным витаминизированном комплексом, белками, жирами и минералами. Другого-то ничего нет! Кроме разве что белкового конденсата... Та еще гадость. В сухом виде есть еще можно. Но в растворимом... Упаси Господи от такого счастья!

Короче, в этом мире не осталось ничего. В том числе и для жизни как нас самих, так и этой несчастной планеты. Которая когда-то была голубой. Похожей на маленький хрустальный шарик с чистейшей водой. Впрочем, я не знаю, как выглядит эта "чистейшая вода". Ее нет. Сами виноваты. Теперь расплачиваемся за собственную жадность.

А неба не стало...

Сейчас наш мир бьется в агонии. Предсмертной и ужасающей. Не заметить этого может только слепой! Да и то – не факт. Тот хоть ее крик услышит.

Так почему тогда этого не хотят видеть и слышать другие другие?! Те, кто живут в городах, работают и не хотят посмотреть правде в глаза... Не понимаю я этого. Да и не дано, быть может. Ведь кто я и кто они? Мальчишка-сирота, террорист и убийца и т.д и т.к. Мне не жалко. Ведь они не знают то, что я думаю об этих великих и благородных почитателях нашей власти.

Так проще. И им, и мне.

Я же привык замечать даже самые незаметные вещи. Порою скрытое под сотнями и сотнями фальшивых иллюзий. Что поделать! Работа такая... неблагодарная... Борец за справедливость! Знать бы еще, что такое эта "справедливость"...