Текст книги "Ренегат (СИ)"

Автор книги: Мария Архангельская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

– А где Кондар? – не менее глупо спросила Элана.

Ей никто не ответил. Незнакомый маг сорвался с места, сбежал по лестнице вниз, и, только что не оттолкнув Его Преосвященство, взлетел на эшафот. Наклонился над местом, где стояла плаха (палач поспешно посторонился) и что-то поднял с оструганных досок.

– Вот! Вот! – потрясая каким-то блестящим предметом, закричал он. – Вот на него телепорт и ориентировали! Как он сюда попал?!

– …Это заговор, – Джернес, прихрамывая, мерил комнату шагами. – Звучит, как бред параноика, но это и в самом деле так. Сперва Райвет, теперь Кондар… И мы не понимаем ни цели, ни смысла! Зачем, кому это могло понадобиться?! – Джернес остановился, сел на ближайший стул и обхватил голову руками.

– А как же Сеть? – спросила Элана.

– С Сетью-то самое интересное и есть, – Джернес опустил руки и упёрся локтями в колени. – Управляющие ею амулеты хранились в Башне, там была не только тюрьма, но и сокровищница. В неразберихе, последовавшей за нашим переворотом, кто-то успел в этой сокровищнице изрядно покопаться, прихватив заодно и их. Тогда в основном пропали вещи, не представлявшие магической ценности, поэтому решили, что это был обычный грабитель, который принял амулеты за драгоценности. Спустя несколько дней у одного скупщика краденого нашли несколько предметов из хранилища, в том числе и бесформенные слитки, которые только по остаточной магии и удалось опознать как бывшие амулеты.

– Но ведь Сеть продолжала действовать.

– Да, и все решили, что после уничтожения амулетов она замкнулась на себя и стала самоподдерживающейся. Такое иногда бывает. Но теперь… Похоже, что, прежде чем уничтожить управляющие артефакты, с них сняли копии. Действующие копии, так что наши неизвестные противники теперь могут ею управлять.

– А сейчас она не действует?

– В том-то и дело, что действует. Её сняли буквально на секунду, и тут же вернули на место. Разве вы не почувствовали?

– Что-то почувствовала, но не поняла, что именно. Это было похоже на порыв ветра, который тут же стих.

– Мне тоже так показалось, и я тоже ничего не понял, ведь на моей памяти Сеть не убирали ни разу. Как бы выяснить, снимали её полностью, над всей страной, или это был местный разрыв?

– А какая разница? А, понимаю… Если бы мы могли это установить, то узнали бы, как далеко переместили Кондара?

– Именно. Вы умница, Элана. Но раз мы этого не знаем, придётся искать его обычными методами, но только Безымянному известно, сколько времени это займёт, и что он успеет натворить за это время…

– А тот артефакт, что нашли на эшафоте, не поможет?

– Нет. Это просто маячок, сработавший, когда Кондар оказался рядом с ним. Конечно, мы выясним, кто его подбросил, но, боюсь, это ничего не даст. Этот человек, скорее всего, уже скрылся, да если мы и сможем его допросить, он вряд ли знает, куда делся наш друг. Но, Элана, теперь вам надо быть очень осторожной. Кондар слов на ветер не бросает. Я бы всё же посоветовал вам не отказываться от охраны.

– Спасибо, Джернес, я подумаю.

Из замка Камрен Ранна Элана уехала не через неделю, а через две. Именно столько времени потребовалось, чтобы опросить всех, кто был в замке в момент похищения Кондара, включая судей и магов. Опрос ничего не дал, все обитатели замка оказались на месте. Впрочем, это было объяснимо, замок хоть и не стоял открытым нараспашку, но и на осадном положении тоже не пребывал. Кто-то вполне мог войти через калитку для слуг, отведя глаза им и страже, сделать своё дело и выйти. Если кто-нибудь из полутора десятков собравшихся на суд магов и заметил следы волшбы, то не обратил внимания, списав на деятельность коллег.

Миновал Новый Год, приходившийся на самую длинную ночь в году. Праздновать его особого желания ни у кого не было, но традиция есть традиция, праздничный ужин был подан и съеден, вино выпито, все положенные обряды исполнены. К тому времени уже стало ясно, что следствие зашло в тупик. Делать Элане здесь было больше нечего, и она стала собираться в путь. К счастью, обозы в это время шли часто, так что менять своих планов ей не пришлось. Девушка понимала, что Джернес прав, но ей очень не хотелось подпускать к себе посторонних людей, пусть даже это будет слуга или охранник. Вынужденная по роду своей деятельности очень тесно соприкасаться с чужими личностями, в свободное от работы время она ревниво оберегала свою личную жизнь, наслаждаясь одиночеством и находя в нём отдохновение. Поэтому она утешала себя мыслью, что на многолюдном тракте ей вряд ли что-либо грозит. И вообще, если Кондар не дурак и не сумасшедший (а он и не то, и не другое), то на ближайшее время он затаится. Он уже побывал в шкуре загнанного волка, и ему это, скорее всего, не понравилось.

Джернес тоже собирался ехать в столицу, но сначала ему нужно было уладить какие-то формальности с судьями. Они договорились о встрече, Джернес порекомендовал гостиницу в Палине и попрощался. Хейнер предложил Элане свой возок, но она отказалась, предпочтя взять наёмный. Она не любила быть обязанной больше необходимого.

После Нового Года мороз пошёл на убыль, и путешествие оказалось весьма приятным. В Палине она рассчитывала быть в двадцатых числах Рабола, первого месяца года. С попутчиками ей повезло, предводительствующий обозом седоусый купец, оказавшийся земляком Эланы, счёл своим долгом взять путешествующую барышню под свою опеку. Он тоже говорил, что негоже молодой женщине ездить по дорогам в одиночестве, и предлагал помочь подобрать надёжных людей. Элана даже почувствовала неловкость, отказывая ему, ведь он предлагал помощь совершенно искренне, уж это-то она чувствовала.

В дороге он развлекал её историями из своего богатого прошлого. Элане тоже было что порассказать, она в свои двадцать пять успела объехать полдюжины стран, но девушка предпочитала слушать, а не говорить. Она вообще крайне неохотно раскрывалась перед людьми.

Мимо проплывали села, поля, леса, иногда обоз заходил в небольшие города, но в них не задерживался, направляясь прямиком в столицу. Обозники везли не какие-нибудь банальные шерсть или сало, поклажу саней составляли предметы роскоши: чемерский фарфор, карперский бархат, серебряная утварь и ювелирные украшения работы ралинских мастеров. Соответственно, и охраны при обозе было на порядок больше, чем обычно нанимают в таких случаях. В любой другой стране такой обоз обязательно сопровождал бы маг, а может и не один, но Мейорси всё ещё с трудом принимала перемены, и хозяин всей этой роскоши решил не искушать судьбу. Впрочем, помимо собственных стражников, он мог рассчитывать и на охрану нескольких ехавших с обозом путешественников.

Шла вторая неделя пути, когда обоз остановился на ночь на постоялом дворе "Древний храм". Он стоял у подножия холма, на котором и в самом деле возвышались развалины величественного здания, во всяком случае, высота колонн производила впечатление и теперь. Интересуйся Элана историей язычества, она по форме колонн смогла бы определить, какому богу этот храм был посвящён. Как ни стремилась церковь вытравить память о двенадцати богах, некогда чтимых в этой части света, она продолжала жить – в названиях месяцев, в легендах и преданиях, в книгах и живописных сюжетах. За прошедшие полтора тысячелетия люди успели позабыть, какую цену требовали боги за своё покровительство, и языческие времена представлялись иным восторженным почитателям древности чуть ли не золотым веком.

Сани завезли в большой крытый двор, лошадей выпрягли и устроили на конюшне, хозяин и охранники расселись за столами в общем зале, остальные разошлись по комнатам. Элана попросила наполнить ей ванну и подать ужин в номер. Гостиница была хорошей и дорогой, постояльцев было много, в их числе и люди с большим достатком, поэтому обслужить здесь умели. Элана замотала волосы в полотенце, чтобы они не намокли, и опустилась в горячую воду. От воды шёл пар, пахло травами, уютно потрескивал огонь в камине, горели свечи. Навалилась дрёма, но Элана взяла себя в руки и принялась за мытьё. Спать лучше на широкой, застеленной чистым бельём кровати, а вода скоро остынет.

Когда она вышла из ванны и закуталась в мягкий тёплый халат, приятно ласкавший кожу, в дверь постучали, и горничная спросила, подавать ли на стол. Ужин тоже оказался превосходным, повар в "Древнем храме" сделал бы честь дому какого-нибудь вельможи. Отодвинув тарелку, Элана потянулась было к звонку, чтобы попросить служанку убрать посуду, но та постучалась в дверь сама.

– Прошу прощения, госпожа, но внизу вас ждёт какой-то господин. Говорит, что у него послание от господина Джернеса.

Джернеса? Элана оглянулась на висящее на спинке стула платье. Вновь одеваться и выходить из комнаты не хотелось, но Джернес зря посылать гонца не стал бы. Может, появились какие-то новости о Кондаре?

– Хорошо. Помогите мне одеться.

Из общего зала доносился сдержанный гул голосов. Здесь не было принято горланить песни, браниться и уж тем более махать кулаками. Элана прошла по галерее над наполовину пустыми столами и спустилась вниз. Никто не подошёл и не окликнул её. Девушка оглядела сидевших в зале, но не заметила никого, кто походил бы на только что прибывшего посланца. Тогда она направилась к стойке, за которой восседал хозяин, что-то записывавший в большой книге. При виде Эланы он поднялся:

– Чем могу служить, сударыня?

– Мне сказали, что меня кто-то спрашивал.

– Возможно, милая барышня, но мне об этом ничего не известно. Если хотите, я позову служанок, быть может, они что-то знают.

– Нет, не нужно, – Элана ещё раз обвела взглядом зал. – Извините за беспокойство.

Она отправилась обратно. Конечно, если это что-то важное, её найдут, но всё же странно… Надо спросить горничную, если она ещё не ушла. Пусть поподробнее опишет этого таинственного господина.

В длинном коридоре второго этажа было полутемно, светильники горели только в начале и в конце. Впрочем, чтобы найти дорогу, этого было достаточно. Из-за некоторых дверей слышались голоса, за другими было тихо. Элана уверенно шла к своей комнате, когда позади неё распахнулась дверь. Девушка отметила про себя, что комната за ней не освещена, и светлее в коридоре не стало, но обернуться и посмотреть на вышедшего человека уже не успела. Сильные руки обхватили её сзади, и к лицу прижалась смоченная в какой-то пахучей жидкости тряпка. Она заглушила вырвавшийся у Эланы возглас, а потом девушка потеряла сознание.

В себя она пришла далеко не сразу. Сознание медленно просыпалось, то почти проясняясь, то снова мутнея. Элана шевельнулась и попыталась позвать кого-нибудь, но из горла вырвался только слабый стон. Тем не менее его услышали. Чья-то рука приподняла её голову, к губам прижалась наполненная какой-то жидкостью чашка. Элана машинально сделала несколько глотков, почувствовав вкус незнакомых трав, после чего её снова аккуратно уложили на подушку. Взгляд снова затянуло туманом, но потихоньку он начал рассеиваться. Постепенно Элана осознала, что колышущееся нечто перед глазами – это освещённый пламенем камина полог над кроватью. Пламя колыхнулось ещё раз, потом послышался какой-то стук и потрескивание.

Тело казалось ватным и отказывалось служить, так что Элана не смогла даже приподнять руку. Полог слегка расплывался, кровать под ней – покачивалась. Элана зажмурилась, потом снова открыла глаза. Память тоже потихоньку возвращалась, во всяком случае, девушка вспомнила, что находится в гостинице. Потом вернулось воспоминание о ложном вызове, тёмном коридоре, тряпке, прижатой к лицу… Элана попыталась призвать магию, хотя бы самую простую, и тут же поняла, что это бесполезно. Вата, заполнявшая тело, забила также и голову, и все попытки пробиться к источнику магической силы тонули в ней. Попытка обратиться к телепатии тоже ничего не дала, ей не удалось даже ощутить чужое присутствие, хотя в комнате, несомненно, кто-то был.

Элана, насколько могла, сосредоточилась и несколько раз сжала и разжала руки. Контроль над телом постепенно восстанавливался. Она повернула голову и увидела подбитый волчьим мехом чёрный плащ, явно мужской, небрежно брошенный на стул. Стул стоял, несомненно, в её комнате. Потом её взгляд прошёл дальше и упёрся в человека, который, опустившись на колено, ворошил угли в камине. Он стоял к ней спиной, так что Элана видела только тёмный силуэт. Свет камина, ореолом окружавший мужчину, золотил его волосы, так что они казались рыжими. Элане вспомнилось, что, когда она выходила из саней у ворот постоялого двора, к ним подъехал всадник в таком же волчьем плаще, но тогда она, торопясь в тепло, к ожидавшим её горячей ванне и ужину, не стала его рассматривать.

Человек подбросил в огонь ещё одно полено, вернул кочергу на подставку рядом с камином и выпрямился. Потом обернулся к ней, как раз в тот момент, когда она сообразила, что его волосы отливают рыжиной отнюдь не из-за освещения. Они и в самом деле такого цвета.

– Очнулись? – спросил Алер Кондар. – Вы пробыли без сознания дольше, чем я рассчитывал. С добрым утром, госпожа Элана.

Потрясение придало ей сил, и Элане удалось рывком сесть, опираясь на дрожащие руки. Она понимала всю бесполезность своей попытки, и всё же инстинктивно потянулась к магии. С таким же успехом можно было ловить луну в луже. Впрочем, магом она была слабеньким, так что тягаться с ним не смогла бы в любом случае. Кондар с усмешкой наблюдал за ней, и Элана, встретив его взгляд, попыталась с вызовом вздёрнуть подбородок. Получилось довольно жалко.

Вволю налюбовавшись её физиономией, Кондар отошёл от камина, придвинул стул с плащом поближе к кровати и уселся так, чтобы свет единственной горящей в комнате свечи падал на его лицо. На нём была кожаная, обшитая железными кольцами куртка, какие носят воины среднего достатка, на боку висел меч в простых ножнах, с оплетённой ремешками рукоятью. Ни дать, ни взять – один из уволенных из армии вояк, уже скопивший достаточно денег, чтобы не нуждаться, но ещё не достигший того возраста, когда хочется уйти на покой.

– Ну, прежде всего, я хочу вас успокоить, – сказал он. – Я не собираюсь причинять вам вреда, разве что вы вынудите меня защищаться. И своё обещание убить вас я беру обратно. Я искал вас не для этого.

– А для чего? – спросила Элана. Язык, хоть и не очень охотно, но повиновался, и вопрос получился вполне внятным.

Усмешка исчезла с лица Кондара. Он наклонился вперёд, уперев локти в колени, чем напомнил ей Джернеса, когда тот бывал усталым или расстроенным, и посмотрел ей в глаза.

–Мне нужна ваша помощь, Элана,– очень серьёзно сказал он.

– Помощь?! Моя?

– Да. Именно помощь, и именно ваша.

Он снова опустил взгляд, уставившись на свои сцепленные в замок пальцы, и Элана поняла, что он отнюдь не так спокоен и уверен в себе, как ей показалось сначала.

– Что вы со мной сделали? – спросила она.

– Напоил вас отваром из кое-каких травок. Они на время лишили вас магии, часа через два это пройдёт. Мне хотелось быть уверенным, что вы меня выслушаете, прежде чем полезете в драку или закричите.

– Я вас выслушаю, – сказала Элана, – хотя при других обстоятельствах я не стала бы с вами разговаривать.

– Я знаю. Но сперва ответьте мне на один вопрос: вы умеете подчинять?

– Подчинять?

– Да. Не зачаровывать, а именно подчинять.

Элана опустила глаза. Существовало два магических способа подавить волю человека: зачарование и подчинение. Первый способ был легче, он был под силу почти любому магу, особенно если человек был восприимчив и склонен к послушанию. Под действием чар он впадал в бессознательное состояние и, будучи из него выведенным, как правило, начисто забывал, что с ним происходило. Недостатком этого способа было то, что в результате заклятья маг получал безвольную куклу, бездумно исполнявшую полученные приказы. Подчинение, доступное лишь телепатам, было сложнее, но давало куда больше возможностей. Оно создавало между магом и подчинённым ему человеком прочные, постоянно действующие узы, дававшие возможность контролировать подопечного на значительном расстоянии. При этом подчинённый не только находился в полном сознании, но и сохранял способность самостоятельно принимать решения и проявлять инициативу, добиваясь поставленной перед ним цели.

Разумеется, Кодексом законов, принятым магами всех стран, оба эти способа были строжайше запрещены, за исключением особо оговорённых случаев, и, разумеется, этот запрет нарушался ничуть не реже, чем любые другие законы. Почти единственной гарантией его соблюдения была личная порядочность мага, ведь установить факт такого нарушения было крайне сложно. Зачарованные обычно даже не подозревали, что стали объектом магического принуждения, а уловить след такого принуждения в разумных и чаще всего обоснованных поступках подчинённых было почти невозможно. Если же такая опасность возникала, маги попросту разрывали связь, отдавая приказ хранить молчание или взять вину на себя. Не выполнить приказ даже после разрыва уз удавалось лишь единицам.

Сама Элана ни разу не использовала зачарование, да и сомневалась, что у неё хватит на это сил, но подчинение ей применять приходилось, правда, очень редко и только на короткий срок, когда надо было снять панику от телепатического проникновения или успокоить буйного сумасшедшего.

– Вообще-то умею, – сказала она. – А почему вы спрашиваете?

– Скажите, вы знаете, что будет, если два телепата одновременно подчинят одного человека? Я где-то читал, что перевес в таком случае окажется на стороне того, к кому решит примкнуть сам подчинённый.

– Да, это так. Во времена магических войн бывали случаи, когда телепаты таким образом спасали попавших в плен. Но это очень большой риск, в первую очередь для того, кого подчиняют. Он может попросту сойти с ума.

– Что ж, риск – дело благородное… – Кондар поморщился и в упор взглянул на собеседницу. – Вы, вероятно, были очень удивлены, когда я исчез прямо с эшафота? Представьте себе, я тоже. И ещё больше удивился, когда понял, к кому попал. Вот уж никогда не думал, что Тёмные маги не ушли окончательно в область преданий.

– Тёмные маги?

– Да. Лиэль Победитель поторопился, объявив об их полном уничтожении. Впрочем, может быть, эти и в самом деле появились позже. Большое и легко достижимое могущество – слишком сильный соблазн.

– А почему вы решили, что они Тёмные?

– Магия крови, Элана… – Кондар криво усмехнулся. – Её ни с чем не спутаешь. Я и сам, как вам, должно быть, известно, однажды использовал её. Там же всё буквально пропитано ею. Так или иначе, они жаждут восстановления прежних позиций, если не во всём мире, то, по крайней мере, в этой стране. Если Орден мог столько лет править Мейорси, то чем они хуже? Они долго копили силу и теперь решили, что их время пришло. Ордена больше нет, король сидит ещё не очень прочно… Кто бы мог подумать, что, воюя с Орденом, я лью воду на их мельницу!

– Всё это звучит… не очень правдоподобно. Тёмные маги – это действительно из области легенд.

– Подождите, когда к вам вернётся Сила, и спросите меня ещё раз. Сможете определить, вру я, или нет. Я даже дам вам заглянуть в мою память, хотя предпочёл бы обойтись без этого.

– И чего они от вас хотели?

– Им нужна армия и человек, способный её возглавить. Их немного, захватить власть они, быть может, и сумеют, а вот чтобы удержать её, понадобятся войска. Даже Орден не мог без них обойтись. Так что мне предложили объединиться против общего врага.

– А вы…

– А я их послал. Далеко и не выбирая выражений. Но их это не обескуражило. У них есть телепат. Сильный телепат, сильнее вас, Элана, – Кондар замолчал.

– И он попытался вас подчинить?

– Не попытался. Подчинил.

Снова повисло молчание. Кондар смотрел куда-то в сторону, губы его были плотно сжаты.

– Я сопротивлялся, как мог, – снова заговорил он. – Но этот… оказался сильнее. Правда, победа далась ему нелегко. Ему удалось создать узы и наложить на меня несколько запретов, но потом он потерял сознание, и, насколько я могу судить, не пришёл в себя до сих пор.

– Такое бывает, – Элана помнила, в каком состоянии была она сама после попытки даже не подчинить, а всего лишь прочесть своего собеседника. Да, силе неизвестного коллеги можно только позавидовать. – От сильного истощения телепат может впасть в кому на срок от нескольких часов до нескольких недель. А, очнувшись, ещё некоторое время не может ничего, пока не восстановится. Так что, может, он и очнулся, но пока недееспособен.

– Но ведь это "пока" может в любой момент кончиться, не так ли? Две из нескольких недель уже прошли. И теперь я всё время жду, что он позовёт меня, и я уже не смогу сопротивляться, – Кондар снова помолчал, глядя Элане в глаза. – Словом, у меня только один выход. А вы – единственный известный мне телепат. Если уж мне суждено быть рабом, я хочу, по крайней мере, сам выбрать себе хозяина.

– А наложить на себя руки вы не пробовали? – не удержалась Элана.

– Пробовал, – просто ответил Кондар, – не получается. Похоже, что у этого телепата… вот ведь, даже не знаю его имени… уже есть соответствующий опыт. Самоубийство – это первое, что он мне запретил, причём я не могу не только убить себя, но и позволить это сделать кому-то другому. Или, скажем, сдаться властям – я проверял. Поэтому я и предупредил вас, что буду защищаться в случае нападения.

Элана промолчала. Кондар поднялся и прошёлся по комнате.

– Всё это время, – тихо, словно самому себе, сказал он, – всё это время я воображал, что я хозяин своей судьбы. А на деле был простаком, который загребает угли из костра для тех, кто не хочет жечь собственные ручки. А теперь и вовсе стал марионеткой, – Кондар остановился и резко развернулся к Элане. – Но они меня не получат. Да, я совершил много зла, но это было моё зло! И никто никогда не будет решать за меня, как мне жить и что делать!

– Если я соглашусь, то решать буду я, – тихо сказала Элана.

– Да, – Кондар отвёл взгляд. – Но это тоже… я сам так решил.

– А если я откажусь?

– Извинюсь и уйду.

– В самом деле?

– В самом деле. Я обещал, что не причиню вам вреда, и не собираюсь нарушать слово. Поеду дальше. Надеюсь, меня рано или поздно опознают и сумеют взять.

Он подошёл к стулу и снова сел.

– Так что вы решили?

Элана поменяла позу, подобрав под себя ноги и сев прямее.

– Должна сказать, что всё это звучит довольно дико. И, признаться, у меня нет ни малейшего желания вас спасать.

– А как насчёт Мейорси и живущих в ней людей? Если этим магам, или жрецам, не знаю уж, кем они себя считают, удастся задуманное, эта страна получит новый Орден, только ещё хуже. Вы этого хотите?

– С вашей стороны забота о людях выглядит очень трогательно.

– А с вашей?

Элана не нашлась, что ответить.

– Я знаю, что вы меня не любите, – сказал Кондар. – Я вас, кстати, тоже. Но вы и не обязаны меня спасать. Если вы полагаете, что без меня этот мир станет лучше – что ж, подчините меня, и вам будет достаточно сказать «умри», чтобы я навсегда избавил вас от своего присутствия. А не хотите пачкать руки – отдайте меня властям. Джернес, надо полагать, будет в восторге.

– Не будет. Не огорчится, но и восторга не испытает.

– Что ж, значит, в восторге будет кто-нибудь другой. А вас, без сомнения, искренне поблагодарят, и даже, вероятно, наградят,– в его ровном голосе промелькнула тень былой язвительности. – Кстати, моя голова уже оценена?

– Не знаю, но, скорее всего, нет. Вас, разумеется, ищут, но тайно. Ведь было объявлено, что вы убиты, потому и суд был закрытым.

– Ну, убит так убит, воскресать я и не собираюсь.

Элана смотрела на него. Он казался очень спокойным, и сейчас, лишённая своих способностей, она могла только догадываться, что творится у него на душе, и каких усилий ему стоило, наступив себе на горло, обратиться к ней с подобной просьбой. Они оба рискуют, но ей не впервой, а он рискует несравненно больше… Она поймала себя на том, что думает так, словно уже согласилась, и даже привычно заботится о том, чтобы клиент перенёс вмешательство в свой разум с наименьшими потерями.

– Вы уверены, что справитесь с собой и позволите мне сделать всё необходимое? Я не тот ваш телепат, без вашей помощи я не смогу.

– Уверен. Не беспокойтесь, госпожа Элана, ваши жизнь и здоровье для меня теперь дороже собственных.

Очередной постоялый двор стоял во владениях барона и-Самлека, почти под самой стеной замка, и названия его Элана не запомнила, тем более что ночевать в нём ей не пришлось. Не успела она расположиться в своей комнате, как в дверь постучали, и некий человек, отрекомендовавшийся помощником управляющего замка, передал госпоже магу покорнейшую просьбу своего господина воспользоваться его гостеприимством. Элана согласилась, полагая, что кому-то в замке понадобились услуги мага или телепата, но оказалось, что её в самом деле пригласили в гости.

– Вы, должно быть, удивлены, каким образом господину барону так скоро стало известно о вашем приезде? – помощник, чьё имя Элана забыла через минуту после того, как оно было названо, болтал не переставая. Вот и теперь он, не дожидаясь ответа, продолжил: – Господин и-Самлек очень внимательный хозяин и вникает в каждую мелочь. Разумеется, он не мог не поинтересоваться, кто остановился рядом с его домом. Я надеюсь, что вы будете довольны оказанным вам приёмом, господин барон славится своим гостеприимством.

Элана добросовестно кивала, но в возок влезла с настоящим облегчением. Помощник сел на крепкую мохнатенькую лошадку, Лейсон вскочил на своего коня. Когда она спросила, как он предпочитает зваться, он пожал плечами и сказал, что ему всё равно. Элана решила называть его вторым, вернее, первым именем, оно звучало не так одиозно и было куда менее известно. Надо сказать, что путешествовать со спутником оказалось совсем не так утомительно, как ей до сих пор представлялось. Лейсон не лез на глаза, не вступал в разговоры, просто молчаливо присутствовал рядом, оказывая ей мелкие услуги, которые воспитанный мужчина и должен оказывать даме. Этим, да ещё утренними приветствиями и вечерними прощаниями, их общение и ограничивалось. Связь между ними ощущалась ею как лёгкое прикосновение где-то на краешке сознания. Это поначалу слегка беспокоило её, как беспокоит попавший в туфли песок, но вскоре она привыкла и перестала обращать внимание.

Ворота замка были совсем близко, можно было бы дойти и пешком, но значительные персоны, к которым её, несомненно, причислили, ходят пешком разве что по собственному парку. Возок въехал в замковый двор, и к нему сразу же бросились слуги. Один распахнул дверцу, другие занялись её багажом, который на постоялом дворе просто не успели выгрузить. Лейсон спрыгнул с коня и, отстранив лезущего вперёд помощника, подал Элане руку. У крыльца их встретил уже сам управляющий, который передал извинения господина барона за то, что тот по старческой своей немощи не может поприветствовать гостью лично, и приглашение на ужин, каковой состоится через час. Ему же поручено проводить госпожу мага в приготовленные для неё покои.

– А тебе, любезный, приготовлена комната в крыле для слуг, – через плечо бросил он последовавшему за ними Лейсону. – Рамес тебя проводит.

Если "любезный" и был задет, то вида не подал.

– Я отправлюсь туда, как только прослежу, как устроена моя госпожа.

Управляющий покосился на Элану, но, видя, что она не возражает, спорить не стал. Они поднялись по лестнице, свернули вправо, миновали просторный зал и оказались в длинном коридоре со множеством выходящих в него дверей.

– Как-то здесь пусто, – сказал Лейсон.

Управляющий чуть поморщился, но соизволил объяснить:

– Это комнаты для почётных гостей, а госпожа Гарсо сейчас единственная гостья в замке.

Покои, в которые привели Элану, состояли из спальни и гостиной. Видимо, гости и впрямь не были здесь редкостью, во всяком случае, нежилыми комнаты не выглядели, и к тому же были хорошо протоплены. Следом внесли её вещи. Управляющий ещё раз поклонился, выразил надежду, что ей тут будет удобно, попросил тут же звонить, если что-то понадобится, и вместе со слугами и Лейсоном отбыл, оставив Элану в обществе горничной. Впрочем, и её девушка отослала, как только та помогла ей переодеться. Ей не терпелось остаться в одиночестве.

Разумеется, её мысли тут же перенеслись к её новому охраннику. Хозяин каравана изрядно удивился, когда она представила ему Лейсона Тархено, но от вопросов удержался, видимо решив, что ей виднее. Наложенная иллюзия превратила Лейсона в невзрачного усатого шатена, но мага иллюзией не обмануть, и после прибытия в Палину им обоим придётся быть осторожными. Сказал бы ей кто, что она будет укрывать государственного преступника, да ещё такого! Можно было бы, конечно, передать его властям, как он и предлагал, и умыть руки, но… Но. Этот человек пришёл к ней за помощью. Пусть даже помощь ему потребовалась… м-да… несколько своеобразная. И теперь он действительно был полностью в её власти, что её не только не радовало, но и заставляло испытывать неловкость и чуть ли не стыд. Понимал ли он, что делает, или нет, но он не прогадал – в такой ситуации у неё рука не поднималась причинить ему вред. По той же причине она не стала заглядывать в его память, хотя искушение было велико. Они теперь были прочно связаны на неопределённый срок, и ни к чему ещё больше осложнять и без того непростые отношения.

Вот только что прикажете делать с таким подарочком? Оставить его без присмотра она не решилась, к чему бы пристроить – не придумала. Только и оставалось, что взять его с собой в качестве охранника. Ставить Лейсону какие-либо условия она не стала, только запретила использовать магию иначе, как для защиты – себя и её. Впрочем, для такого гордого, независимого и недоброго человека самого факта подчинения вполне достаточно, чтобы от души её возненавидеть. Пусть даже он сам просил об этом.

Размышления Эланы прервал лакей, пригласивший девушку на ужин. Элана ожидала почему-то, что её проведут в парадный зал, но ужин накрыли в относительно небольшой столовой. Тем не менее за двумя столами, составленными под прямым углом, могло разместиться человек тридцать, а если потесниться, то и сорок. Собралось же всего пятнадцать, они чинно расселись с внешней стороны, а с внутренней разместился квартет музыкантов, во всё время трапезы наигрывавший приятные мелодии.

Хозяин сидел за малым, поперечным столом, Элане отвели почётное место справа от него. Вопреки уверениям управляющего, барон и-Самлек, хоть и был уже стар, дряхлым отнюдь не выглядел. Небольшие глазки хитро поблёскивали из-под кустистых седых бровей, тонкие губы то кривились в слегка саркастической усмешке, то сжимались, становясь ещё тоньше. Элана так и не смогла определить, нравится он ей или нет. Такие могут быть надёжными друзьями, если повезёт им понравиться, и страшными врагами, если не повезёт. Всё своё семейство, тут же торжественно ей представленное, старик явно держал в ежовых рукавицах: двоих сыновей с жёнами, незамужнюю дочь, моложе братьев лет на двадцать, шестерых внуков и престарелую вдовую кузину с дочерью, безнадёжной старой девой. Всё семейство молчало, пока барон расспрашивал гостью о новостях и о ней самой. Некоторые вопросы казались Элане откровенно бесцеремонными, но она послушно отвечала, решив не нарываться на ссору без крайней необходимости.