Текст книги "Ренегат (СИ)"

Автор книги: Мария Архангельская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

– Колдун, – сквозь зубы прошипел один из них, и в его руке словно сам собой возник нож. – Ничего, и не таких обламывали!

Другой потянул из ножен короткий меч. Ситуация нравилась Рыжему всё меньше, и он в свою очередь обнажил клинок. Его меч был длиннее, но противников было пятеро, не считая отступивших. Мелькнула мысль обратиться к магии, но он плохо представлял себе, как это делается, а думать и экспериментировать было некогда.

Обострившийся инстинкт заставил его пригнуться. Оказалось, что наёмник, сбитый им в начале драки, успел встать на ноги и теперь попытался сзади ударить Рыжего кинжалом в шею. Это послужило сигналом, и на него разом набросились остальные, как собаки на медведя, когда самая храбрая их них вцепится зверю в ухо. К счастью, им пришлось для этого огибать стол, и Рыжий успел садануть напавшего сзади эфесом в висок, отбить чей-то удар, упасть спиной на всё тот же стол и перекатиться через него, попутно сбив ударом ноги ещё одного противника. Встав на ноги на другой стороне, он тут же отскочил, отрываясь от наёмников, чтобы иметь свободу маневра. Что-то заорал выскочивший из кухни хозяин, завизжала подавальщица, а мгновением позже захрипел и забулькал один из нападавших, когда меч Рыжего рассёк ему шею и ключицу. Кровь окатила злосчастный стол, и все замерли, но отнюдь не от потрясения. Рыжий почувствовал, как его тело сжимают невидимые тиски, и у его врагов, судя по всему, возникли схожие проблемы. Маг всё ещё пытался остановить побоище, обездвижив его участников. Всего лишь обездвижив, и Рыжий сам поразился агрессивности своего отпора. Теперь он ясно чувствовал источник заклятия, и, с усилием развернувшись в ту сторону, выбросил вперёд левую руку.

Не понадобилось ни думать, ни экспериментировать, хотя он сам не смог бы сказать, что именно сделал. Незадачливого мага спасло только то, что между ним и Рыжим находились двое наёмников, чьи тела и приняли на себя почти всю тяжесть удара. Их отшвырнуло и впечатало в стену, предварительно приложив о стол, за которым расположилась недавно прибывшая компания. Сидевшие за столом шарахнулись, а стоявший на ногах русый маг сдавленно охнул и осел на скамью, прижимая руки к лицу. Из носа у него ручьём хлынула кровь.

Его спутники повскакали, но следовать примеру наёмников и бросаться на обидчика не спешили. Один из них наклонился к русому магу, другие молча переводили взгляд с него на Рыжего. Тиски исчезли, но драка прекратилась сама собой, и Рыжий медленно вытер кровь с клинка плащом убитого. Он не знал, что будет дальше, но на всякий случай приготовился ко всему. Отброшенные наёмники так и остались лежать у стены сломанными куклами, и он отстранённо подумал, что очень удивится, если они остались в живых. Между тем маг пришёл в себя. Коротким заклинанием остановив кровотечение, он отстранил пытавшегося ему помочь и поднялся со скамьи:

– Послушайте…

Что именно Рыжий должен был послушать, он так и не узнал. Русый осёкся, вытаращив глаза и отвалив челюсть. По его взгляду Рыжий понял, что тот узнал его, и это узнавание не доставило магу никакой радости. Скорее наоборот; побелевшие губы шевельнулись, и Рыжий скорее угадал, чем услышал, слово "палач".

Некоторое время Рыжий и молодой маг в звенящей тишине смотрели друг на друга, а все остальные смотрели на них. Маг судорожно стискивал побелевшими пальцами рукоять своего меча, но вытащить его из ножен так и не попытался. Быстро повёл глазами по сторонам, словно боясь хоть на минуту отвести взгляд от Рыжего, сделал шаг назад, попятился, потом как-то боком, по-прежнему неотрывно глядя на него, двинулся к двери, всё быстрее и быстрее. Его явно недоумевающие, но насторожённые спутники последовали за ним. Повернуться спиной русый рискнул только у самой двери. Бегом выскочил за порог, словно спасаясь от пожара, за ним быстро вышли и остальные.

Рыжий вложил меч в ножны. Снаружи послышались недоумевающий голос местного конюха, скрип дверей конюшни, топот копыт. Похоже, маг с сопровождающими торопились исчезнуть, забыв о своём намерении отдохнуть после долгой дороги. В зале по-прежнему царила тишина, оставшиеся продолжали таращиться на Рыжего, никто не решался не то что пошевелиться, а громко вздохнуть. Он обошёл стол, поднял сумку и направился к выходу, по пути бросив на стойку монету. Что-то подсказывало ему, что задерживаться тут не стоит, равно как и гнаться за магом, пытаясь выяснить, где и при каких обстоятельствах они встречались.

– Вы тоже уехать хотите? – спросил его стоящий на пороге конюшни конюх. Рыжий кивнул. – Сумасшедшие, как есть сумасшедшие, – ворчал конюх, выводя Черныша из стойла. – Только приехали, и сразу умчались. И хоть бы слово сказали, хоть бы монетку кинули…

Рыжий молча наблюдал, как он седлает коня, не реагируя на достаточно прозрачный намёк. Кошелёк ещё не показывал дно, но вопрос, когда и как его удастся пополнить, оставался открытым. Теперь он не сомневался, что и в самом деле враг магам. А значит, пока он находится в Мейорси, а может, и не только в ней, ему грозит опасность. Пожалуй, имеет смысл попробовать пробраться к тому мятежному генералу, быть может, там что-то выяснится.

Но как же тот маг его испугался! Ведь мог бы попробовать напасть или задержать, и если бы он воспользовался магией, попутно натравив на Рыжего своих людей, тому пришлось бы не– легко. Трудно одновременно орудовать мечом и сыпать заклятьями, так что шансы у русого бы– ли, но он предпочёл сбежать. Счёл противника заведомо сильнейшим, или просто от страха потерял способность соображать? "Палач"… Вдохновляющим определением его наградили. Чем он его заслужил, любопытно?

С тракта Рыжий свернул, едва выехав за ворота постоялого двора. Придётся снова ночевать в заснеженном лесу, маг поднимет тревогу, как только доберётся до своих. А значит, прощайте мягкие постели и вкусные трапезы, появляться на людях теперь никак нельзя. Механизм поисков вот-вот будет опять запущен, и надо убраться как можно дальше, прежде чем это произойдёт.

Отдохнувший Черныш шёл охотно, лёгкий морозец бодрил, приближающийся лес сверкал как хрустальный. Он был большим, этот лес, и была надежда затеряться в нём до самой ралинской границы. А там… Там видно будет.

Магия – всё же очень удобная штука. С её помощью можно развести костёр из сырых веток, сбить с толку собак, замести следы, согреться даже в самую холодную зимнюю ночь. Правда, применять её приходилось на ощупь, никогда толком не зная, получится ли то, что он задумал, и если получится, то как. Странно, знания по истории, географии, навыки владения мечом вспоминались сами собой, а вот искусство плетения заклятий восстанавливалось с куда большим трудом, и сознательно вспомнить, что и как для этого нужно сделать, почти никогда не удавалось. Но иногда, в моменты сильного желания, заклинания получались сами собой, как тогда в «Весёлом бычке», или когда он услышал позади лай и понял, что по его следу пустили собак. Может, это происходило потому, что магия сильней связана с личностью и памятью, чем все остальные навыки? Или он, оказавшись в окружении людей, ненавидевших магов, и сам став их единомышленником, старательно забывал то, что умел прежде?

Так или иначе, от погони ему удалось оторваться. Иногда он чувствовал, как по земле невидимыми языками скользят поисковые заклятья, и в такие моменты кристалл под рубашкой становился теплее. Больше не было сомнений, для чего он предназначен, и, хотя каждый раз, когда заклятье касалось Рыжего, он покрывался гусиной кожей, "языки" слепо скользили дальше, не заметив того, ради кого были созданы. Но Рыжий не терял бдительности. В прошлый раз его ещё могли счесть утонувшим в болоте. Но теперь его видели живым и невредимым, а потому пустят в ход всё, что можно, лишь бы его обнаружить. И не пропустить к генералу, имени которого Рыжий так толком и не расслышал. То ли Равес, то ли Рейвен…

А ведь он, Рыжий, и сам важная птица. Мелкую сошку не будут искать так упорно, так что велик шанс, что Равес-Рейвен его узнает. Вот только не идёт ли Рыжий в ловушку? Генерал в осаде, даже если удастся к нему пробраться, не факт, что он сможет выбраться, один или с генеральской армией. Но вариантов нет. Здесь его рано или поздно затравят, а армия – это всё-таки шанс уцелеть, узнав при этом о себе и своём прошлом. Не зная же, кто он и что он, он будет в постоянной опасности, даже убравшись из Мейорси. Лучше рискнуть один раз, чем дрожать всю оставшуюся жизнь.

Ощущение чужого взгляда возникло внезапно. Только что он ехал по лесу в полном одиночестве, и тут вдруг в затылок словно упёрся ледяной луч, исходящий от вполне разумного и отнюдь не дружелюбного существа. Рыжий натянул повод и оглянулся по сторонам, но никого не увидел. Ни зверя, ни тем более человека. Мелькнула даже мысль, не чудится ли ему, но он всё же решил проверить как следует. Риск слишком велик. Рыжий прикрыл глаза, доверяясь своим чувствам. Непосредственной опасности не было, наблюдатель здесь один, и он не нападёт. Но где же он? Рыжий медленно повернулся, словно чужой взгляд и впрямь был лучом света, который можно разглядеть и за сомкнутыми веками. А когда открыл глаза, то прямо перед ними оказался древесный ствол. Не успел он удивиться, почему его внимание привлекло именно это дерево, ведь на нём вроде бы никого нет, как вдруг ствол словно приблизился, давая возможность разглядеть себя в подробностях. Не сразу Рыжий понял, что и сам применил поисковое заклятье, указавшее ему соглядатая.

Поползень. Маленькая, серенькая, незаметная птичка. Сейчас она неподвижно, слишком неподвижно для неразумной птахи сидела на стволе, глядя на Рыжего бусинками глаз. Умно, ничего не скажешь. Амулет делает его невидимым для заклинаний, но сейчас под заклинанием не он, а птица. Судя по тому, что сама она не почуяла направленного на неё поиска и не попыталась улететь, маг не связан с ней непосредственно, она лишь должна увидеть и запомнить, а потом передать увиденное. И это хорошо, потому что пока они ещё не знают, где он. И не узнают. Рыжий с усмешкой поднял руку, представил в ладони пернатое тельце и резко сжал кулак. Серый комочек упал в снег, Рыжий тронул коня и поехал дальше. Птичку было немного жаль, но она умерла мгновенно, а своя шкура всё-таки дороже.

Ещё один зверь-соглядатай встретился Рыжему на следующий день. Белый заяц опасливо высунулся из-за успевшего стряхнуть с себя снежный покров куста, но на этот раз Рыжий был настороже и почувствовал чужое присутствие раньше, чем зверёк успел его увидеть. Рыжий замер на месте, почему-то пребывая в полной уверенности, что его не заметят, и действительно, заяц, подозрительно поведя носом из стороны в сторону, поскакал дальше. Отводить глаза оказалось делом несложным, жаль, что он не знал этого раньше, тогда вполне можно было бы обойтись без драки на постоялом дворе. Но что сделано, то сделано, а теперь, благодаря вновь обретённому умению, он уходил всё дальше, ухитряясь оставаться незамеченным для наводнивших лес глазастых зверушек. Однажды он ощутил чужое присутствие сильнее, чем обычно, и догадался, что на этот раз маг присутствует в разуме зверя, которым на этот раз оказалась лисица. Велик был соблазн прикончить и этого наблюдателя. Всё же какие-то сведения по теории магии в его памяти всплывали, и Рыжий знал, что гибель существа, с которым связан маг, для оного мага оказывается весьма болезненной. Убить не убьёт, это всё-таки не настоящая телепатия, но повторять опыт без крайней на то необходимости заречёшься надолго. Однако Рыжий решил воздержаться от мелких и не очень пакостей.

Других задержек в пути не было, и ещё до полудня четвёртого дня Рыжий выехал к границе Мейорси.

Он почувствовал её приближение за пару часов до того, как увидел. Правивший Мейорси Орден потрудился на славу, заботясь о том, чтобы никто не мог пересечь границу незамеченным – ни в ту, ни в другую сторону. Вдоль границы тянулся ряд столбов с закреплёнными на них жутковатыми двуликими масками, на которых светились зеленоватым светом глядящие вперёд и назад глаза. Эти глаза просматривали всю границу и полосу земли по обе стороны от неё, и Рыжий натянул поводья, остановив коня за пределами их видимости.

Придя к власти, Кондар и "Мархановы братья" то ли не смогли, то ли не сочли нужным разрушить эту охрану, а может, у них просто не дошли руки до этого глухого уголка. Да и какую опасность для них представляли сторожевые маски, пусть даже способные видеть через самые сильные маскировочные заклятья? Ведь это всего лишь наблюдатели. Всё, что они видели, передавалось в Цитадель Ордена, чтобы дежурные маги могли принять меры, а потом Цитадель была разрушена. Маски долго работали вхолостую, но теперь, когда магия снова вернулась в эту страну, весьма вероятно, что их снова приспособили к делу. Рыжий напряг память, пытаясь вспомнить принцип их действия. Что в Цитадели управляло ими, и можно ли возродить управляющий механизм без Цитадели? Увы, память, видимо решив, что хорошенького понемножку, на этот раз служить отказалась. Возможно и был какой-то способ пройти незамеченным масками, или хотя бы выяснить, грозит ли это ему чем-то, но Рыжий его не знал.

Оставалось либо повернуть назад, либо рискнуть. Глубоко вздохнув, Рыжий тронул коня. Между лопатками засвербело, и показалось, что зелёные глаза на искажённых каменных лицах вспыхнули ярче. Миновав границу и оказавшись вне пределов видимости этих глаз, Рыжий развернул Черныша и поскакал галопом, но не в глубь леса, а вдоль границы. Если его заметили, то будут ждать, что он постарается отъехать от неё как можно дальше, так что есть шанс обмануть охотников. Придётся делать крюк, возвращаясь на прежний путь, но тут уж ничего не попишешь.

Лес казался бескрайним, конская поступь – легкой и стремительной, и даже дышалось тут как-то особенно легко. Как будто исчезла некая тяжесть, к которой он успел притерпеться настолько, что перестал её замечать. Рыжий далеко не сразу понял, что это значит, но потом память решила побаловать его ещё одним кусочком воспоминаний. Осталась позади Сеть – грандиозное заклятье, накрывающее всю страну и делающее левитацию и телепортацию в пределах Мейорси невозможными. Заклятье было завязано на систему амулетов, хранившихся во всё той же Цитадели, и перемещаться во владениях Ордена иначе как на лошадях или на своих двоих можно было только с разрешения магов, имеющих доступ к этим амулетам. Орден боялся не состоявших в нём собратьев по ремеслу больше, чем Церкви и народного недовольства. В отличие от приграничных наблюдателей, Сеть была оставлена мархановцами в неприкосновенности вполне сознательно, чтобы не облегчать задачу противнику. Теперь же, миновав границу, Рыжий мог бы переместиться прямо к мятежному генералу, если бы знал его точное расположение… и сумел вспомнить, как это делается.

Проскакав порядочное расстояние, чередуя галоп и рысь, Рыжий замедлил ход и свернул в лес. Он сделал, что мог, и ни к чему было нервничать и наживать себе язву из-за неприятностей, которых ещё вполне может и не быть. Он сбил погоню со следа один раз, собьёт и другой. Но придётся стать ещё осторожнее, все три армии находятся где-то в этих краях, и не хотелось бы попасть прямо в объятия врагов. Ничего, как-нибудь справимся…

На первый разъезд он наткнулся ближе к вечеру. Это были самые обычные солдаты, мага при них не было, так что Рыжий миновал их без особого труда. Отводить глаза людям оказалось не труднее, чем лесному зверью. Рискнув применить поисковое заклятие, на следующий день он успешно объехал ещё два сторожевых поста. С третьим оказалось сложнее, Рыжий едва успел отдёрнуть поисковый щуп, наткнувшись на коллегу. Маг, вернее магичка, что-то всё же почуяла и в свою очередь попыталась обшарить окрестности, но амулет на шее не подвёл и на сей раз. Этот пост Рыжий объехал за милю и очень скоро наткнулся на другой, тоже с магом. Впрочем, посты – это было ещё полбеды. Попытавшись проехать между ними, Рыжий наткнулся на новую, недавно наведённую границу, правда, куда более примитивную, чем граница между Мейорси и Ралиной. В отличие от той, эта не передавала подробного изображения, она всего лишь поднимала тревогу, когда её пересекал кто-нибудь живой, хотя бы и воробей. Похоже, генерала осаждали по всем правилам.

Поняв, что с ходу ему эту преграду не одолеть, Рыжий повернул обратно, постаравшись найти место для ночлега подальше от обоих постов. Не следовало забывать и о разъездах, способных наткнуться на его лагерь, а потому Рыжий устроился на ночь в овраге и не стал разводить костёр. Поужинав и накормив коня (овса, взятого в "Весёлом бычке, оставалось не больше, чем на день), Рыжий не стал торопиться на боковую, решив как следует обдумать, что ему делать дальше.

У него даже мысли не возникло повернуть и объехать опасное место стороной, простившись с намерением увидеться с мархановским генералом. Наоборот, трудности только добавили ему решимости, словно они были вызовом, который он принял, и теперь во что бы то ни стало должен был выиграть поединок с врагами и судьбой. Оставалось придумать, как это сделать. Граница, насколько он мог судить без детального обследования, не могла распознавать своих и чужих, а значит, магов она дёргает довольно часто: звери бегают, птицы летают, да и разъезды то и дело ездят туда-сюда. Ну, разъездам можно дать по амулету, чтобы на них заклинание не реагировало, а вот все остальные… Нет, не уничтожаются, иначе хоть одна бы тушка у границы да валялась. Но как-то проходящие и пролетающие всё же проверяются. Можно попытаться напасть на разъезд и добыть искомый артефакт, но это рискованно, да и нет гарантии, что такие амулеты действительно существуют. Попытаться пробраться под прикрытием зверья? Он, по идее, тоже умеет управлять всякой живностью, и, хоть и не помнит, как это делается, но если очень постараться… Нет, беспричинная массовая миграция животных через границу вызовет подозрение. Не надо считать противника глупее себя, от магического поиска его собственный амулет спасёт, а вот от банального обыска – нет. Особенно если среди ищущих окажется маг, ему глаза не отведёшь. Тогда – пристать к группе пересекающих границу людей? Как она реагирует, когда через неё ходят мейорсийские или ралинские солдаты? Выяснить это можно было только практическим путём, оказавшись рядом и понаблюдав. Решено, завтра он отыщет место, где ходят люди, и посмотрит.

Сказано – сделано. Для этого пришлось довольно долго ехать вдоль невидимой черты, объезжая посты и разъезды. В лесу посты располагались через каждую милю, но когда пошли поля и рощицы, расстояние между ними возросло до пяти. Видимо, деревья как-то мешали контролировать границу, но в любом случае количество собранных здесь магов внушало уважение. Интересно, почему они попросту не раздавят мятежника? Впрочем, за время борьбы с Орденом "Мархановы братья" и их союзники должны были выработать достаточно эффективные механизмы защиты от магии, да и маг магу рознь. Тех, кто может движением брови уничтожить целый отряд, единицы, подавляющее большинство дальше рядовых заклинаний никогда не пойдут, боевые же заклятья к рядовым не относятся. Даже самые простые из них требуют значительного вложения силы.

К полудню Рыжий выбрался к наезженной дороге и устроился в ближайших кустах наблюдать за проезжими. Ближайшие кусты, правда, оказались довольно далеко, те заросли, что подходили к самой дороге, были выжжены. Но колебания границы отсюда чувствовались достаточно хорошо. Здесь маги устроили не просто пост, а самую настоящую заставу, с рогатками и караулкой. Долго ждать Рыжему не пришлось. Сначала проехала группа людей, похожих на высокопоставленного офицера со свитой, потом проскакал одинокий всадник, вероятно, гонец, а потом через границу проследовал обоз из нескольких телег. Граница каждый раз исправно подавала сигнал, проезжающих опрашивали и осматривали, и можно было не сомневаться, что здешние маги настороже. Но главное было то, что сторожевое заклинание и впрямь реагировало на всех проезжающих одинаково. Значит, возможность затеряться среди солдат или обозников и впрямь существовала. План, пришедший в голову Рыжему, был рискованным, но кто не рискует, тот и вина не пьёт.

Ждать удобного случая пришлось довольно долго, но его терпение было вознаграждено. Мимо проезжал довольно многочисленный кавалерийский отряд, и один из солдат, рослый румяный молодец, свернул в кусты. Там в кустах он и остался, оглушённый, а Рыжий в его мундире и плаще, на его коне, поскакал догонять его товарищей. Для верности солдата стоило бы убить, но этого Рыжему не хотелось, и он ограничился тем, что связал ему ноги, а чтобы тот не замёрз, оставил ему свой плащ, а также коня. Расставаться с Чёрнышом было жаль, тем более что новый конь ему значительно уступал, но Черныш был вороным, а лошади в отряде – серыми. Оружие Рыжий оставил своё, постаравшись спрятать серебро ножен под плащом, а то, что забрал у солдата, просто зарыл в снег. Какое-то время тот проваляется без сознания, а потом провозится с узлами, так что, по меньшей мере, пара часов у Рыжего есть.

Догнав отряд, Рыжий пристроился сзади и потихоньку начал пробираться вперёд, чтобы, оставаясь в конце, быть всё же не в последнем ряду. На первых и последних всегда обращают внимание, а в середине он будет лишь одним из многих. Теперь оставалось надеяться, что на заставе не найдётся человека, знающего его в лицо. Конечно, можно не сомневаться, что его приметы разосланы по всем окрестностям, но караульные торчат тут уже несколько часов и наверняка устали вглядываться в лица. Самое время было помолиться Богу, Богине и Пророку, чтобы среди них не оказалось профессионала, умеющего распознавать лица по описанию и под маской, но Рыжий понял, что молитвы кажутся ему довольно бессмысленным занятием. Если Божественное Семейство на его стороне, они не нужны, если же против, то бесполезны.

Никто не обратил на него внимания, мысли усталых кавалеристов были заняты близким лагерем, горячим вином и постелями. Отряд остановился у заставы, командир ответил на вопросы, назвал число подчинённых, предъявил подорожную. Маг прошёлся по всадникам поисковым щупом, ничего подозрительного не обнаружил, и рогатки отвели в сторону. Всадники двинулись вперёд строевой рысью, мимо проплыли зажжённые в преддверии вечера факелы, морды рядовых караульных, в стороне стояли офицер и пожилой маг с цепким взглядом. Рыжий почувствовал коллегу, даже не глядя на него. Шея занемела от желания обернуться или попытаться спрятать лицо. Но он упрямо продолжал смотреть прямо перед собой, зная, что тот, кто пытается скрыться, как раз и выделяется в спокойной толпе. Шеренги по четверо отряд миновали одна за другой заставу, ровно сотня всадников, как и было заявлено, пересекла магическую границу и сквозь сгущающиеся сумерки двинулась вглубь охраняемой территории.

Теперь нужно было постараться незаметно от них отстать. Рыжий придержал коня, наклонился и принялся поправлять путлище, то подтягивая его, то вновь выпуская.

– Да не стой ты на дороге! – прикрикнули на него. Рыжий с досадливой гримасой посторонился, пропуская всадников, и продолжил возиться с ремнём. Последний ряд скрылся за близким поворотом, Рыжий развернул коня и рысью поехал назад, свернув с дороги на первую же попавшуюся тропинку. Если повезёт, исчезновение одного из солдат не заметят до следующего утра, но уж на утренней-то перекличке всё станет ясно. А может, и раньше, если оглушённый им солдат, очухавшись, явится к заставе. Обыскать охваченную границей зону легче, чем все земли вокруг неё, так что Рыжий был далеко не в безопасности.

Насколько он помнил карту (а карту он помнил просто превосходно, не иначе, не только по атласам эти места изучал, но и лично бывать доводилось), невдалеке протекала река Сверла, милях в десяти отсюда делавшая большую петлю, образуя что-то вроде полуострова. Берег в том месте сильно повышался, и именно на этом берегу и был устроен лагерь. Попасть в него можно было только через перешеек между берегами реки, или поднявшись по обрыву, но последнее – очень сложно. К тому же вокруг всего лагеря стояла стена, сложенная из губчатника – камня, гасящего и рассеивающего магию, и тот же губчатник был щедро разбросан по земле. Полностью он от магии не спасал, но сильно снижал её эффективность. Рыжий настолько ясно представил себе этот лагерь, что стало очевидно – он его видел. И, если не случится ничего непредвиденного, завтра он до него доберётся.

Рыжий свернул с тропинки и поехал по нетронутому снегу, тщательно заметая за собой следы. Амулет опять нагрелся, не давая чужим почувствовать применение магии. На ночлег Рыжий остановился в лесу, в густом ельнике, на максимальном удалении от жилья. Дорога к лагерю, конечно, перекрыта, придётся поломать голову, как туда попасть. Но это Рыжий отложил до утра, решив сориентироваться на месте.

За ночь прежде ясное небо затянуло тучами, а к утру пошёл снег. Рыжий проснулся с тяжёлой головой, и за время, пока он собирался, завтракал и седлал Серого, тяжесть превратилась в головную боль. Сжав зубы, он влез с седло, пустив коня шагом. Снег прекращаться и не думал, и не хватало только ветра, чтобы снегопад превратился в метель. Слой снега на земле быстро увеличивался, видимость сильно упала, звуки же сквозь снежную пелену и вовсе не просачивались. Риск наскочить на кого-нибудь был весьма велик, и Рыжий время от времени применял заклятия поиска, несмотря на то, что в эти минуты голова от напряжения начинала уже откровенно трещать, грозя расколоться на куски. Боец из него сейчас был бы никакой, но всё вокруг словно вымерло. Обитатели ещё одного воинского лагеря, а также угодившей в кольцо осады деревушки, которые Рыжий миновал по широкой дуге, явно не горели желанием без крайней на то необходимости соваться в лес. Разъезды, правда, выслали, но при такой погоде не нужно было быть магом, чтобы пройти мимо них в десятке шагов и остаться незамеченным.

Миновал полдень, когда сильная, но всё же преодолимая головная боль вдруг резко возросла, став нестерпимой. Застонав, Рыжий припал к шее коня. Не будь снегопада, он бы вывалился из седла, растянулся на земле, и будь, что будет, но сейчас ложиться в снег было опасно. Инстинкт самосохранения всё же слабо трепыхался где-то на дне души, заставляя ехать дальше, хотя взрывы боли, испытываемые Рыжим при каждом шаге, заставляли думать, что не так и страшна смерть, как о ней говорят. Впрочем, думать – и то было больно. Он не заметил, как предоставленный самому себе конь повернул, вышел из леса, пересёк поле, и только когда из стены падающих снежных хлопьев вынырнула кровля какого-то сарая, Рыжий понял, что рядом деревня. Сейчас его не волновала опасность, до измученного сознания дошло только то, что здесь можно остановиться, укрыться от снега и больше никуда не ехать. Он сполз с седла, завёл Серого внутрь сарая, рухнул на какие-то мешки и замер.

Снег всё шёл и шёл, потом как-то вдруг перестал, но небо оставалось всё таким же бесцветным. Рыжий лежал, отключившись от всего происходившего вокруг, он не смог бы встать, даже начнись возле сарая битва или праздник с песнями и плясками. Тем более не заметил он тихого шепотка за стеной и любопытной рожицы, опасливо высунувшейся из-за косяка.

Масей по прозвищу Медведь, староста деревни Березняки, выглянул в окно. В окне был виден забор, вдоль которого тянулся ряд давших название деревне берёз, соседний дом и краешек поля. Из трубы вился дым, за низким забором прошёл человек, явно не из деревенских, открыл калитку и по изрядно засыпанной только что окончившимся снегопадом тропинке направился к крыльцу. Минутой позже хлопнула наружная дверь.

Староста вздохнул. Второе войско появилось неожиданно, появилось и осталось, перекрыв все дороги, так что выбраться из округи без разрешения его командиров стало невозможно. И часть этих командиров остановилась в крестьянских дома. Точно так же когда-то без предупреждения из-за недальней границы явилась мейорсийская армия, стоит она здесь и сейчас, хотя, судя по всему, стоять ей осталось недолго. Впрочем, Березнякам грех было жаловаться. Никто не сжигал домов, не обижал жителей, и хотя мейорсийцы конфисковали часть припасов, но другим приходилось куда хуже. Новые пришельцы не сделали и этого, всё необходимое для армии подвозилось им откуда-то ещё. И всё же Масей был недоволен. В последнее время, после постройки лагеря, его обитатели уже не отбирали, а покупали продукты и фураж, теперь же верный рынок сбыта грозил накрыться. Остановившихся же на постой офицеров приходилось кормить за свой счёт, да и неудобно, когда в твоём доме живут чужие, пусть даже они стараются не мешать хозяевам. Странные это были офицеры. Они носили форму, но по струнке друг перед другом не тянулись, в расположенном неподалёку воинском лагере бывали редко, но уж если исчезали, то на неделю. А младшие сыновья старосты, озорники и проныры, шёпотом рассказывали о них такие вещи, что отец язык натрудил их обрывать и объяснять, что разумный человек в эти дела носа не суёт, если не хочет без оного остаться. Вот и сейчас этих пострелят куда-то унесло, как не пытались мать с бабкой удержать их дома. Да разве таких удержишь! Снег, мороз – им всё нипочём. Опять, небось, побежали на учения смотреть, а потом пытаться повторить их с приятелями.

Дверь снова хлопнула. Все домашние, кроме младших, были дома, но мальчишки появлялись с куда большим шумом. Видать, к его постояльцу пришли гости. Масей с хрустом потянулся. Медведем его прозвали с юности за рост и богатырское сложение, а также за поистине медвежью силу. Пожалуй, стоило взяться за лопату и расчистить дорожку во дворе. От печи уже тянуло запахом стряпни, через полчаса жена начнёт подавать на стол, а он к тому времени как раз управится, да и аппетит нагуляет. Хотя чем-чем, а отсутствием аппетита староста никогда не страдал. Накинув кожух, Масей взял стоящую в сенях лопату и вышел.

Карван полюбовался на работающего во дворе мужика и повернулся к сидящему на кровати Ираю. Вернувшийся из инспекции по постам волшебник устало упёр локти в колени, свесив кисти рук. Его лицо казалось бледным и осунувшимся, видимо, сказывалось недосыпание.

– Значит, ничего?

– Ничего, – качнул головой Ирай. – Кроме зверей, птиц и нас, никто по округе не перемещается. Знаешь, у меня из-за этого сердце не на месте. Должен же Райвет делать хоть что-то! А он тупо торчит на одном месте, и я постоянно жду от него какой-то пакости. А если учесть, что и Кондар, вполне возможно, болтается где-то в этих краях…