Текст книги "А теперь держи меня (СИ)"
Автор книги: Мария Тетюшева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)
45
Fallulah – Give Us A Little Love
Флэшбек – 21.
В квартире тишина, пропитанная запахом сигарет и отчаяния. Я сижу на кухне – Егор в комнате. С того момента, как Матвей с Тараном покидают квартиру, мы со Штормом держимся друг от друга в стороне.
Я думаю о его пальцах, сжимающих мой локоть, о его пронзительных глазах, о губах, которые были так неестественно близко, а потом о словах, вибрирующих в моей голове. «Нравишься мне новая», «Влюблён в девчонку из прошлого», «ошибка», «тянет к тебе», «не знаю, кого хочу вернуть».
Чёрт.
Шумно вздыхаю, тереблю в руке пачку сигарет, не решаясь снова закурить. Нужно бросать… Вот только со всеми событиями в моей жизни, это практически невозможно.
Я начала курить из-за Егора. После того, как Матвей получил травму на выпускном, а отец Штормова посеял в моём сердце сомнения. Я бросила парня, уехала в деревню к бабке. Там встретила парочку ребят, которые в дальнейшем иногда составляли мне компанию. Рассказала им свою историю, а они взамен предложили мне сижки. Мол, легче станет.
Не стало.
Я бросила Шторма, а он сделал всё, чтобы вернуть меня обратно, потому что не мог смириться с нашим расставанием. Потом меня бросил Егор, и, вместо того, чтобы хоть как-то исправить ситуацию, я уехала в Питер. Не стала утруждаться и пытаться помириться, просто сбежала.
С другой стороны, я просто игнорировала Штормова, не говорила ему никаких гадостей, а он начал обвинять меня в том, что я посадила его в кресло, утверждал, что больше не любит, что не хочет видеть. Это куда обиднее, чем без причин прекратить общение. Здесь ты хотя бы пытаешься найти ответы, а в моём случае все карты были раскрыты.
Так ли сильно я его любила, раз уехала?
«Меня тянет к тебе». Но…
Разве всё, что идёт до «но», имеет значение?
Не выдерживаю: достаю очередную сигарету, щёлкаю зажигалкой и затягиваюсь. Иллюзия спокойствия окутывает меня в свой кокон, заставляя поверить, что всё в порядке.
После двух затяжек становится тошно, и я тушу недокуренную сижку о пепельницу. Окно открыто, но это не помогает спастись от дыма. Шум города, врывающийся в эту отвратительно-маленькую квартиру, сводит с ума.
«Так определись», – собственный голос в конец добивает меня.
Я продолжаю прокручивать в мыслях наш с Егором разговор, а, когда это становится совсем невыносимым, поднимаюсь на ноги и подхожу к холодильнику.
Открываю дверцу – взгляд цепляется за банки с пивом. Таран постарался на славу. И сигареты, и бухло, и еда. Словно пытается отвлечь нас от чего-то важного. Заставить смотреть в другую сторону, расслабиться и забыть о проблемах.
Чёрт возьми, что же на самом деле случилось с Машей?
«Не знаю, к кому меня тянет».
Не может он определиться. А мне что прикажете делать?
Хватаю две банки с пивом, какие-то закуски и решительно направляюсь прочь из кухни, потому что сидеть в одиночестве среди своих мыслей становится невыносимо. Егора в комнате нет, но дверь балкона приоткрыта, поэтому я направляюсь прямо туда. Отодвигаю занавеску, протискиваюсь внутрь и, наконец, оказываюсь на свежем воздухе.
Шторм оборачивается, услышав возню, – он стоит в углу, облокотившись предплечьями о перила, и наблюдает за городом. Хмурится, встречаясь со мной взглядом, и в этот момент я вдруг понимаю, что прийти сюда было ошибкой.
Но сбегать уже поздно – подхожу к Штормову, протягиваю ему банку, а, когда тот всё-таки принимает пиво, отворачиваюсь.
Шум машин, голоса людей, крики, смех, гудки – всё это смешивается и превращается в настоящее месиво, обрушиваясь на меня с такой силой, что хочется убраться отсюда далеко и надолго. Спрятаться в тёмной комнате, насладиться одиночеством и забыть о существовании остального мира, но вместо этого я открываю банку, наслаждаясь тихим «пс-с-с», и делаю глоток. Противное.
– Что будешь делать? – спрашиваю я, смотря вниз на детскую площадку.
– В смысле?
– В смысле, что собираешься делать на счёт меня?
Парень не отвечает. К пиву не притрагивается, просто стоит и смотрит куда-то вниз.
– Не люблю неопределённости, – продолжаю я. – Это сводит с ума. Либо ты решаешь, что хочешь от меня, либо мы делаем вид, что ничего не было. Доберёмся до Москвы и разбежимся.
– И конечно же, тебе нужен ответ прямо сейчас, – иронично тянет Егор.
– Желательно, – фыркаю я.
Обстановка начинает разряжаться, но напряжённость всё равно не отпускает. Делаю ещё один глоток и шумно вздыхаю, теребя в другой руке пакет с какими-то сухими рыбками.
Штормов молчит, но я не тороплю его. Всё-таки трудно за секунда взять и разобраться со своими мыслями, хотя тянуть с решением ещё хуже. Чем дольше думать, тем больше будет сомнений. Нужно просто схватить топор и отрубить огромный кусок. Ну, или же бросить его и уйти.
– Помнишь, – вдруг говорит Егор, и я кошусь в его сторону, – был у меня как-то спарринг, отборочные шли. Я вышел в финал, выиграл бой, но проиграл по очкам?
– Да, – тихо тяну я. – Помню. Это было в день рождения Куркиной. Мы потом пошли в клуб и пили дьявольски вкусный шоколадный ликёр.
Шторм смеётся.
– Чувствую себя точно так же. Будто я одержал победу, но всё равно проиграл. Это всё равно что выиграть битву, но слить войну.
– К чему ты это?
Шторм вздыхает, открывает банку и делает несколько больших глотков. Даже не морщится.
– К тому, что я боюсь, если получу тебя, то могу проиграть всё остальное.
Встаю к нему в пол-оборота, начиная внимательно вглядываться в профиль, кажущийся мне сейчас таким идеальным и невероятно красивым, что даже страшно.
– Я не понимаю, – голос тихий и немного сиплый, прокашливаюсь. – Просто отмазки какие-то…
Шторм поворачивает голову и искоса смотрит на меня.
– Может, ты просто в глубине души веришь, что я – причина всех твоих бед? – вкрадчиво спрашиваю, начиная раздражаться сложившейся ситуацией.
Зря я сюда вообще пришла. Такое чувство, что он ко мне относится, как какому-то трофею. Я была с ним, а не с Малийским. Я любила его, а не кого-то другого. И из-за меня Арчи вообще появился в нашей жизни. Будто я просто дорогая вещь, которую они никак не могут поделить.
– Где бы ты сейчас был, если бы я не появилась в твоей жизни? Окончил школу, тренировался со своим отцом, дрался бы на ринге. А что теперь? Ты потерял ноги, а следом и бокс, Матвей стал наркоманом, Куркина мертва, Миша убит, у сестры дыра в душе, и вряд ли она сможет с ней справиться. Этого ты боишься? Получив меня, ты просрал всё остальное. Но сейчас уже поздно об этом думать. Тебе ведь больше нечего терять. У тебя ничего нет. Ни у кого из нас.
Егор поворачивается ко мне корпусом и смотрит прямо в глаза с таким видом, будто я оскорбила его до глубины души. Он секунду молчит – лицо спокойное и до боли безразличное, и мне страшно ожидать его приговора.
– Ты права, – заявляет парень. – Если бы мы не познакомились, всё было бы иначе. Но я здесь. И ты здесь. Я, кажется, тебе уже говорил об этом.
– Только не надо опять про «Флэша» заливать, – кривлюсь.
Это должно было прозвучать как шутка, но Егор даже не улыбается.
– И что дальше? – продолжаю атаковать, чувствуя, как голос предательски срывается. – Ты сказал, что думаешь обо мне, что тебя тянет… – осекаюсь из-за неожиданных тисков, сдавивших горло. Выжидаю, пока противное ощущение пройдёт, чтобы продолжить. Главное, не разреветься. Только не при Шторме. – Ты либо будешь со мной, либо вали ку…
Я не успеваю договорить – Егор резко приближается и целует меня. Банка и пакетик с рыбой выскальзывают из ослабевших пальцев и падают под ноги – слышу, как Штормов избавляется от своей ноши. Движения парня напористые и резкие, поцелуи грубые – я хватаюсь за его одежду, чтобы не упасть на пол или не вывалиться с балкона.
Ироничное тогда получится завершение нашей истории.
Шторм толкает меня назад – я ударяюсь спиной о дверь балкона и морщусь, но жар из-за рук Егора, скользящих по моему телу, затмевает всё остальное.
Пальцы заползают под кофту и пронзают мою кожу холодом, сжимают талию, поднимаются чуть выше, почти добираются до груди. Наши жадные и безумные поцелуи кружат голову, заставляя задыхаться, судорожно ловить воздух и сдерживать стоны. Шумное дыхание, прерывистые движения, противное волнение внутри лёгких.
Егор увлекает меня в комнату, продолжая настойчиво целовать мои губы, скользить по ним языком, прикусывать, поникать внутрь. Жар внизу живота усиливается, разрастаясь пульсирующей сферой, и в тот момент, когда Штормов аккуратно толкает меня на кровать, нависая, мне вдруг становится страшно.
Потому что это мой чёртов первый раз.
Я обнимаю Егора за шею, зарываюсь пальцами в неровные короткие волосы, которые недавно сама же и покромсала, а потом неожиданно надавливаю на плечи парня, отталкивая.
Шторм нависает надо мной, упираясь на вытянутую руку. Его веки прикрыты, лицо раскрасневшееся, дыхание сбивчивое, шумное, губы чуть приоткрыты.
– У меня не… – я осекаюсь, стыдливо пряча глаза. Я не хочу, чтобы Егор останавливался, но и продолжать страшно. – Это первый раз.
Пыл парня немного стихает – Штормов нагибается и целует меня, на этот раз осторожно и безумно нежно, заставляя очередную приятную волну пронзить моё тело. Движения становятся лёгкими и почти невесомыми, аккуратными, осторожными.
Егор раздевает меня, целует губы, скулы, шею, живот, гладит кожу, массирует её, заставляет меня выгибаться и шумно дышать. Я готова пищать лишь от одной мысли, что Штормов прикасается ко мне, что он скоро овладеет мной, что он будет первым…
Спустя столько лет, препятствий и разочарований, мы здесь, в объятиях друг друга, готовы на всё, лишь бы этот момент никогда не заканчивался. И пусть мир со своими правилами катится в пекло. И плевать, что будет дальше, после этого, возможно, случайного секса. Плевать на всё.
46
Инкогнито – Дирижер
– В смысле, Вы не знаете, где он? – мой голос практически срывается на крик, и врач недовольно поджимает губы. – Вы хоть понимаете, что у вас здесь в больнице творится?! Людей похищают средь бела дня! Как такое вообще возможно?!
– Девушка, – мужчина пытается угомонить меня, но я злюсь ещё больше. – Мы делаем всё возможное. Я сам не понимаю, как так получилось… Егор Штормов был в послеоперационной палате, и сегодня его должны были перевести в обычную. Я сам лично разговаривал с ним утром…
– Тогда, где он?! Не мог же он просто так испариться! И этот сраный мак? Кто вообще приносил ему цветы в палату?
– Послушайте, мы ищем Вашего друга…
– Так ищите лучше! – перебиваю. – Просмотрите записи на камерах! Вызовите полицию, в конце концов!..
– Сонь, – Макс хватает меня за локоть и пытается оттащить, но я так зла, что готова разорвать любого, кто нарушит моё личное пространство. – Успокойся. Мы найдём его.
Шумно втягиваю в себя воздух, загоняя слёзы. Да как вообще всё так перевернулось, что Егора забрали из больнице, да ещё и после операции. Ему же нужен отдых, реабилитация, присмотр профессионалов, а не прогулки чёрт знает куда и с кем. Такими темпами он никогда не сможет встать на ноги. А вдруг ему станет плохо? Что тогда? Кто ему поможет?
– Это Арчи, – с ненавистью сплёвываю я, когда мы с Максом остаёмся наедине. – Всё он. С самого начала. И этот мак… Неспроста он здесь. Его же кто-то каждый раз приносил в палату Шторма ещё до операции, значит, они были в курсе всего, что с нами происходит. Выждали момент и похитили его… Точно… Как давно они вообще следят за нами?
Я вскидываю голову и смотрю на встревоженного Макса. Это он? Специально загнал Егора в больницу, а после операции взял его в заложники, чтобы выловить меня. Но Шторма похитили сегодня, а Макс был всё утро рядом со мной…
Если только он работает не один.
Но какой в этом смысл, если Макс сто раз оставался наедине со Штормовым и мог в любую секунду схватить его? Егор бы даже сопротивляться не смог. Да и я тоже… Столько времени пробыла с ним наедине. Бред же получается.
Хотя Андрей изначально тоже находился неподалёку от меня, лишь под конец раскрылся.
– И что будем делать? – спрашивает Макс. – Есть какие-то варианты, кто мог его похитить? И где его искать?
Да, есть. Ты.
– Я не знаю, – потираю виски, чтобы избавиться от напряжения. Потом достаю из кармана записку, которую нашла в палате парня, и читаю: – «Мак – символ сна и смерти. Егор в моих руках, и, если не поспешишь, он уснёт вечным непробудным сном. Вот только поцелуй любви его уже не спасёт». Мак. Вот оно, – оживляюсь я. – Узнаем, кто приносил цветы Егору, выйдем на похитителя.
– И как нам это сделать? – не понимает парень.
Я осматриваюсь по сторонам, пытаясь придумать план действий, но в голове такая каша, что в пору стонать от собственных мыслей. Осознание того, что я одна должна разгребать всё это дерьмо, обрушивается на меня с невероятной силой, будто потолок, придавливающий к полу. Нет ни Шторма, ни Тарана, ни сестры. Только я…
А ещё Крис, Рома и Матвей. Точно, Иркутский! Он должен мне помочь. Кто, если не он разберётся во всей этой ситуации?
– Нужно найти Матвея, – уверенно заявляю я. – Помощь нам не помешает.
– Хорошо, – покорно кивает. – Где будем искать его?
Я шумно вздыхаю, прикусываю губу, да так сильно, чтобы боль отрезвила меня, прокручиваю в голове разговор с Иркутским в день операции Штормова. Тогда он сказал, чтобы я не доверяла Максу. Номер свой не оставил, упоминал, что выписался недавно из больницы и… что зависает у Ромы. А вот это уже зацепка. Только телефона парня у меня нет, поэтому придётся вытаскивать его через Кристину. А, если я не ошибаюсь, сегодня она работает в баре.
– Едем в бар, – заявляю я, и парень непонимающе вскидывает бровь. Я не обращаю на него внимания, решительно направляясь прочь от палаты, окутанной красными лепестками мака.
– Ты уверена, что бухать – хорошая идея? Особенно сейчас, – скептично кривится Макс, догоняя меня.
– Мы идём не пить, – объяснять парню тонкости ситуации мне не хочется, особенно учитывая то, что он может работать на Арчи. Вообще, брать его с собой – это плохая идея, но, если попробую от него избавиться, он что-нибудь заподозрит. – Там есть человек, который знает, как можно найти Матвея…
Макс не отвечает, видимо, решив, что лучше доверить всю ситуации в мои руки. Он ведь, по сути, и подробностей-то не знает. Ему никто ничего не рассказывал. И поэтому это очень странно, что незнакомый человек, которому вообще не должно быть дела ни до меня, ни до Егора, помогает нам. Надеюсь, всё не повернётся как в дешёвых детективных романах: преступник рядом со мной, а Егор сейчас либо в зале, либо в моей квартире. Прямо под носом. И, пока я бегаю по городу, пытаясь придумать хоть какой-нибудь план, у меня за спиной всё летит в тартарары.
* * *
Кристина. Девушка, которая следила за Штормом, которая трахалась с ним от скуки, притворялась, что беременна от него, и подбрасывала парню письма от Арчи. Мне бы её ненавидеть, но не получается. Она со мной в одной лодке, и одна из немногих, кому я могу довериться, даже не смотря на то, что Крис когда-то работала на Арчи.
Никто не знает, зачем ей нужны были деньги и почему она вообще решила связаться с опасным наркоторговцем города. Возможно, её просто припугнул Антон. Она была идеальной жертвой, потому что жила рядом с Егором. Интересно, спать они начали до того, как девушка стала анонимом или после?
Крис стоит за стойкой – я сразу замечаю её, как только захожу в бар. Народу здесь мало, играет тихая музыка, пахнет корицей и алкоголем.
– Какими судьбами, Сонь? – улыбается Кристина, заприметив меня.
Я облокачиваюсь о барную стойку, но не присаживаюсь. Нагибаюсь, чтобы только Крис смогла меня услышать.
– Нужен адрес Ромы. Хочу связаться с Матвеем, – без приветствия говорю я, потому что времени на лишние разговоры нет. – Егора похитили.
– Что? – девушка тоже нагибается ко мне, отставляя в сторону бутылку с виски. – В смысле? Когда?
Крис косится на Макса, который подходит к нам и в наглую начинает подслушивать. Она неодобрительно хмурится, наверное, собираясь прогнать парня или же отчитать, что нехорошо влезать в чужие разговоры, но я её опережаю.
– Это Макс. Он со мной…
– Соня, – с упрёком шипит Крис, кивая в сторону.
Девушка выбирается из-за барной стойки и отходит на достаточное расстояние, чтобы можно было поговорить без свидетелей. Коротко улыбнувшись парню, я следую за ней.
– Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты не доверяла никому? – отчитывает меня Кристина. – Что там у тебя с Егором? Выкладывай.
– Что-что, – передразниваю её. – Похитили его. Прямо из больницы после операции. Сегодня должны были перевести в обычную палату, я прихожу, а там всё помещение в лепестках мака. И записка, типа «Егор у меня и, если не поторопишься, он уснёт навечно». Хочу найти Матвея, чтобы он помог мне с этим дерьмом. Тарана же в городе нет, а я не знаю, что делать.
Кристина шумно вздыхает, убирая назад волосы. Несколько секунд молчит, обдумывая мои слова.
– Неужели, Арчи вернулся, – встревоженно смотрит в сторону Макса. – Иркутский у Ромы сейчас. Чёрт… – прикусывает губу. – Короче, раз такие проблемы, нужно вместе собраться и всё обсудить. Всё-таки, если до вас добрались, то и мы на прицеле. А вот этому твоему Максу вообще не место здесь, мало ли, он не просто так рядом с тобой трётся.
– Да знаю, – недовольно отмахиваюсь. – Так что на счёт Матвея?
– Моя смена заканчивается через час, – смотрит на наручные часы. – Если подождёшь, поедем сразу к Роме, я ему позвоню, предупрежу.
– Ладно, хорошо, – киваю я.
– Но твоего друга брать не будем, так что избавься от него, пока не поздно, – шипит Крис. Она замечает парочку ребят, которые подходят к барной стойке, чтобы купить выпивку, и поджимает губы.
Не сказав больше ни слова, она возвращается на рабочее место, а я плетусь к Максу, пытаясь придумать причину, чтобы избавиться от него. В голову ничего не лезет, и это раздражает только сильнее.
– Ну, что? – нетерпеливо интересуется Макс.
Я неуверенно пожимаю плечом.
– Матвей у Ромы, – бормочу я. – Подожду Крис, и мы поедем за ней, – осекаюсь. – Слушай, чтобы время зря не терять, может, вернёшься в больницу и проверишь камеры наблюдения? Или, возможно, врачи уже полицию вызвали… Убьём двух зайцев одним ударом.
На секунду мне кажется, что парень вот-вот откажется, заподозрит что-то неладное или вообще признается, что это он виноват во всём случившемся, но Максим послушно кивает.
– Хорошо. Я позвоню, если что-нибудь узнаю, – обещает он. – Будь на связи.
– Ага.
Парень хлопает меня по плечу и уходит, а я смотрю ему вслед, пытаясь убедить себя в том, что поступаю правильно. Крис права – доверять нельзя ни единому человеку в этом грёбанном мире. Иначе можно очень сильно пожалеть об этом.
47
The Rasmus – Paradise
– И где они все? – не понимает Крис, настойчиво нажимая на дверной звонок. – Сказала же Роме, что мы придём…
Осматриваю площадку, скользя взглядом по запертым дверям. Противное чувство, что за нами наблюдают соседи, въедается в голову и не желает отпускать. Я впервые здесь – в квартире Ромы. После того, как мы прибыли в Москву около года назад, практически ни разу с ним не пересекались. Я знаю, что Таран с ним тесно общался последние месяцы, да Крис. Ни я, ни Егор, ни, тем более, Матвей с Ромой не пересекались. По моим данным…
И тут создаётся вопрос: почему Иркутский решил пожить у Ромы, хотя их явно нельзя считать лучшими друзьями? Я даже сомневаюсь, что они хоть раз общались, ведь Матвей последний год провёл в больнице, а до этого был явно не в состоянии понимать, кто для него друг, а кто нет.
– Может, они в магазин пошли? – предполагаю я.
– Зная, что мы должны приехать? Вряд ли. Ладно, хорошо, что у меня есть ключи, – девушка открывает сумочку и роется в ней.
Находит большую связку ключей, тщательно перебирает каждый, будто вспоминая, какой именно ей нужен. Я пристально наблюдаю за Крис, скептично кривясь. Интересно, зачем ей столько ключей? У надзирателей в тюрьме и то их меньше. Заметив мой взгляд, она пожимает плечом.
– На работе много дверей.
– М.
Наконец, она находит нужный, отпирает замок и уверенно проходит в квартиру.
– А ключи у тебя от хаты Ромы, потому что…
– Я с ним сплю, – заканчивает за меня Кристина. – Часто у него зависаю, поэтому он мне сделал запасные. Но я обычно ими не пользуюсь. Проходи, подождём их здесь, а то чё, зря тащились что ли…
Послушно захожу вслед за девушкой, прикрывая дверь.
Я не разуваюсь – осматриваюсь: в коридоре полутемно, он узкий и малопривлекательный. Квартира явно требует ремонта, тщательной уборки и проветривания. Едкий запах сигарет пропитывает буквально всё пространство, и я сразу вспоминаю свою соседку по общаге, которая только и делала, что курила.
– Тебе не кажется, что здесь слишком воняет? – кривлюсь я.
Крис включает свет, осматривается. Заглядывает в комнату, затем возвращается.
– Обычно Рома не курит в квартире, – задумчиво тянет она. – Странно как-то.
– Может, Иркутский? – предполагаю я, встревоженно смотря на Крис.
– Да Рома даже меня курить на балкон выгоняет, – девушка прикусывает губу, морщится, шумно вздыхает, затем идёт вглубь квартиры.
Я следую за ней, осторожно ступая по паркету, чтобы слишком не запачкать пол, хотя, по сути, сейчас не осень и даже не весна, чтобы на ботинках оставалась грязь. Скольжу взглядом по стенам: вижу чуть покосившуюся картину, на которой изображён лес, на вешалке, прибитой рядом, висит куртка. Дальше смотрю на выключатель, испачканный чем-то странным. Чем они здесь занимались, черт подери? Вечеринку что ли устроили в такое-то время?
Взгляд так и прикован к выключателю, мысли останавливаются, не собираясь помогать мне, а жуткая догадка, проникающая в голову, заставляет все мои внутренности сжаться.
– Крис, – зову я, но уже поздно.
Крик девушки разлетается по квартире – я с трудом отрываю взгляд от испачканного выключателя и бегу на кухню.
Кристина стоит, закрывая рот руками, и испуганно смотрит куда-то в сторону. Тело меня не слушается. Я не хочу проверять, что именно привело в ужас девчонку, но всё происходит машинально.
Обернувшись, я вижу Рому. Он сидит на полу, прислонившись спиной к краю дивана. Его подбородок упирается в грудь, руки безвольно лежат на полу. Во лбу отчётливая круглая дырка – пуля. Нож вонзён в его правую ногу вплоть до рукоятки, и лужа крови растекается по полу. Ранили его точно до того, как убили…
Отрываю от него взгляд, осматриваясь. Два табурета перевёрнуты, осколки кружки или тарелки разбросаны по кухне, на стене кровавый отпечаток руки. Явно без сопротивления не обошлось.
– А где Матвей? – хрипло спрашиваю я, пытаясь не смотреть в сторону Ромы.
Я хоть и не была к нему привязана, но видеть труп – не особо приятное зрелище. Кристина не отвечает. Вместо этого начинает несвязно бормотать что-то типа: «они нас нашли», «добрались до нас», «Ромочка».
Меня тошнит. Металлический запах кровь впивается в ноздри, и я перестаю дышать, но этого хватает лишь на несколько секунд. Если Иркутского здесь нет, то, значит, либо он у тех, кто убил парня, либо успел сбежать. И что теперь делать?
Ещё каких-то сорок минут назад Рома был жив, а теперь…
Я замечаю на столе тетрадный лист: сильно сжав челюсть, осторожно подхожу к столу, стараясь держаться как можно дальше от трупа и случайно не наступить в растёкшуюся жижу, а после хватаю записку.
«Тех, кто не должен был выжить, Бог заберёт в свои объятия. Первая душа уже рядом с ним. Кто же следующий?».
Вот же больной ублюдок! Какой на хрен Бог? В смысле «те, кто не должен был выжить»? У него совсем крышняк снесло что ли? Сраный Арчи и вся его шайка… Я сама его когда-нибудь грохну…
– Надо валить отсюда, – с трудом тяну я. – Пошли, Крис.
Я поспешно покидаю кухню и хватаю девушку за локоть, пытаясь привести в чувство.
– Мы уже ничем ему не поможем, пошли, – толкаю её к двери.
Она с трудом отрывает взгляд от Ромы и на вялых ногах плетётся впереди меня.
– Это всё твой Макс, – вдруг в ярости шипит девушка. – Ты сказала ему, что Матвей у Ромы. Он знал, что мы поедем к ним, знал!
Я шикаю. А ведь Кристина права. Макс единственный был в курсе, что мы собираемся ехать к Роме, чтобы найти Иркутского. И я сама лично ему об этом сказала… Сука! Неужели я всё время так близко находилась к убийце и рисковала не только своей жизнью, но и Егора?
– Значит, он-то нам и нужен, – сквозь зубы тяну я. – Найдём Макса, отыщем и Шторма.
Выталкиваю Крис из квартиры, хватаю под руку и тащу вниз по лестнице. Теперь-то я уж точно уверена, что мне нужно делать. И, пока я не отыщу Егора, никто меня не остановит. Даже Арчи. Даже его гнилые шестёрки…
