Текст книги "Под парусами. Свободные (СИ)"
Автор книги: Мария Коваленко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)
– Витя, привет! – голос Льва Семеновича звучал бодро и радостно. – Чем порадуешь?
– Боюсь, у меня плохие вести. Мы не успеваем закончить в срок. Инженеры напортачили на этапе проектирования и сейчас пытаются все исправить. – Что закончить и в какой срок, пояснять не требовалось – оба собеседника хорошо понимали, о чем речь.
– Какое чудо нужно, чтобы успели? Если деньги, ты только скажи! Любая сумма! – Рогозин облокотился об узкий подоконник. Синее море сверкало на солнце, подмигивая бликами. – Витя, мы должны успеть.
– Знаю. Черт... Нам бы еще месяц. Один гребанный месяц на исправление ошибок и обкатку!
– Витя! Обкатаем в деле!
– Это опасно. Риск слишком велик.
– Команда справится!
– Да у них не будет времени даже научиться ею управлять.
– Я сказал тебе, что команда справится – значит так и будет.
Молчание в трубке.
– Лев, – без отчества, как равного, – я пахал над этим проектом три года. Три проклятых года! Каждый винтик, каждая деталь, все технические решения согласованы со мной лично. Я знаю, о чем говорю. Это риск! Отзови заявку.
– Нет. Нет! И еще раз нет! Я не буду ждать еще год. Это долго, Витя! Не при Петре (1) живем. Нынче каждый новый день – целая эпоха, а мы все отстаем и отстаем, – Рогозин перевел дыхание и уже медленно, спокойно продолжил: – Мне плевать на деньги и плевать на риск. С меня не убудет, да и ты не обанкротишься. Удача любит смелых.
– Удача любит расчет.
– Расчетливые сидят в НИИ и получают гроши. Надо действовать.
– Действовать… А об исполнителях ты подумал? Им каково будет?!
– Экипаж управится. Верь! Я каждого из них подбирал лично. Они способны управлять чем угодно. Хоть космическим кораблем.
– Лев, это не кино. Не Армагеддон снимаем. Ею чертовски сложно управлять. Как шкипер тебе говорю. Без опыта будет...
– Научатся! – решительно.
– Не уверен.
– Именно поэтому ты строишь, а я запускаю. Каждый должен заниматься тем, что умеет лучше всего.
Последнюю реплику Виктор решил не оспаривать. С самомнением Рогозина он предпочитал не шутить за зря. Опасно. Щедрые спонсоры на дороге не валяются, а сам он полностью вложился в проект. С потрохами. Пути назад не было, и даже отсрочка не сильно спасала. Год в запасе вместо месяца для обкатки – слишком дорогой размен. Упущенная возможность обошлась бы дорого – он, как и партнер, это понимал.
– Ладно. – Строганов посмотрел на календарь перед собой. До отмеченной красным маркером даты оставалось три месяца. – Но список экипажа должен быть согласован со мной. Заранее.
– Ты получишь его. Скоро.
– Две недели.
– Месяц, – не хотел спешить Рогозин.
– Две недели. Я хочу знать, кому мне придется доверить свой проект.
– Хорошо. Хрен с тобой. Две недели, – Лев Семенович проводил взглядом летящую по волнам "Марину". Аутсайдера регаты сегодня было не узнать. – Лично привезу. Обсудим и обмоем.
Последняя фраза заставила Строганова напрячься. Рогозин что-то темнил.
– Договорились.
Сейчас Виктор не стал ничего выяснять. Работа не ждала. Желанную отсрочку он не получил, и теперь предстояло ускориться. "Рвать жилы и сжигать нервы", как говорил покойный отец. От воспоминания сердце болезненно заныло. Строганов потер грудь, будто это могло помочь, и вышел из кабинета. Пришла пора ускорять всех лично.
***
Вопреки стараниям экипажа, капитан со старпомом умудрились разогнать "Марину" до максимальной скорости. Не отвлекаясь ни на минуту, Олег отслеживал малейшее изменение ветра и менял курс. Не давая роздыху Валдису и Кеше, управлялся с парусами Николай. Успех окрылял. Они уже не были вечными отстающими. Другие яхты одна за другой оставались позади, и ради этого не жалко было ни сил, ни собственных натертых до мозолей рук. К середине перехода "Марина" всего на три сотни метров отставала от лидера гонки.
На палубе бурлила жизнь. Звучали четкие команды, поворачивался туда-сюда гик, лязгали защелки страховочных ремней и тихо хлопал затвор фотоаппарата. При деле оказались все. Развлекательная прогулка все больше напоминала тяжелый труд, а силы каждого участника наконец были направлены на одну общую цель. Вкалывали как проклятые. Исполняли любые приказы. И не роптали, забыв в работе, о личном удобстве, желаниях и потребностях. Без споров и вопросов. Экипаж как один живой организм.
Результат не заставил себя ждать. Тяжелая круизная яхта в умелых руках превратилась в мощный морской болид. От скорости ветер свистел в ушах, а волны слились в бескрайнее серебряное зеркало. Полная свобода. Над пугающей глубиной, под белоснежными парусами. Команда ровнялась на капитана. А когда почти все соперники остались позади, и "Марину" от узкой полосы горизонта отделяла лишь одна яхта, даже скептически настроенный Николай поверил в успех.
– Сафронов, ты сегодня в ударе, – Коля словил на лету литровую бутылку с водой, брошенную Алей, и принялся жадно пить. Единственная свободная минута за последний час. Замаялся.
– Не больше чем обычно, – Олег забрал у него воду. Плеснул себе в лицо. – Жарко.
– И все-таки ты в ударе. Уж не знаю, что на тебя так подействовало, но если удержим темп – придем вторыми.
– Надо первыми, – капитан внимательно присмотрелся к парусам. – Ветер попутный.
– Это намек?
– Нет, Коля, это не намек.
– Проклятие, нет! – старпом сорвал с головы бейсболку и хлопнул ею себя по бедру. – Ты сбрендил!
Сафронов стер тыльной стороной ладони с лица воду. Задумался. Риск существовал. Можно было вновь отстать, потеряв шанс даже на второе место, но можно было вырваться вперед. Пан или пропал – привычный для любого спортсмена выбор.
– Коля, последними мы уже были. Неприятно, но терпеть можно. А вот первыми... Команде нужно это попробовать. А вдруг втянутся?
– И переубедить тебя не получится?
– Нет, – помахал головой Сафронов. – Ставь спинакер. Даже молния не бьет дважды в одно место. Справитесь.
– Твои слова да Богу в уши, – недовольно проворчал под нос себе старпом, но двинулся в каюту за парусом.
***
Аля сегодня не готовила. Сдав вахту у плиты Ирме, она посвятила себя любимому делу и отрывалась от видоискателя лишь для того, чтобы подать кому-нибудь полотенце или воду.
При постановке спинакера ее тоже не позвали на помощь. Решив справляться втроем, мужчины сами растягивали шкаторины и поднимали парус на мачту. Действовали они сосредоточенно и четко. Памятуя о неудаче первого дня регаты, никто не торопился, но и не медлил. Пятнадцать минут подготовительной работы, секунды подъема, и все получилось. Спинакер за короткий миг наполнился воздухом, как купол парашюта. Ожил, рывком толкнув яхту вперед.
Не ожидавшие такого члены экипажа ухватились кто за что.
– Получилось! Получилось! – хором прокричали Иннокентий и Валдис.
– Мужчины, вы лучшие! – перекрикивая хлест парусов, воскликнула Ирма. Она так беспокоилась за брата, что на минуту забросила стряпню и взобралась на палубу.
– Да! – хмыкнул довольный собой и командой старпом.
Не проронили ни слова только Александра и капитан. Олег так и не понял, какая сила заставила его обернуться к девчонке. Огромный яркий парус гордо раздувался на ветру. Сердце ликовало от восторга. Так хотелось увидеть то же в глазах прекрасной феи. Но нет. В глазах феи стояли слезы, а пальцы беспомощно сжимали круглую крышку от объектива.
Фотоаппарата не было. Ни на ней, ни возле. Даже ремешка. Только растерянная, сдерживающаяся изо всех сил девушка. И не нужно было иметь семь пядей во лбу, дабы понять, что случилось.
– Проклятие... – Олег прижался виском к металлическому штурвалу. – Идиот...
________________________________
1 Имеется ввиду Петр Первый.
Глава 8. Трюм
Трюм – самая нижняя часть внутреннего
пространства судна. Располагается между днищем
(или вторым дном) и нижней палубой (или платформой).
Морской словарь
На колене красовалась ссадина, и локоть был сбит до крови, но боли не чувствовалось. Аля почти ничего не ощущала. Смотрела на свои руки и не могла поверить. Как она могла такое допустить?
– Дура... Какая же я дура... – тихо кляла себя, а в глазах уже стояли слезы.
Одежда насквозь промокла от брызг, но подниматься на ноги не хотелось. Ее фотоаппарат. Ее "третья морковка" (1). Рабочий инструмент, который никогда не подводил. Не удержала. Стоило ненадолго снять с шеи, довериться кистевому ремню, и дорого поплатилась.
– Идиотка... – губы дрогнули.
Она бы разревелась как девчонка, если бы не напряженный, внимательный взгляд капитана. У ее позора оказался свидетель. И какой! Именно тот, перед кем меньше всего хотелось выглядеть глупо. Нужно же было ему повернуться в этот момент! Весь день словно не замечал, а сейчас... К злости на себя примешался стыд. Не выдержав, Аля вскочила с места и мышью метнулась в каюту.
***
Под спинакером яхта пошла быстрее. Не рискнувший на такой шаг соперник уже скоро остался позади, а через полчаса и вовсе скрылся из виду. "Марина" шла первой. Победа была в кармане, и команда уже готовилась плясать лезгинку на пьедестале.
Не радовался один капитан. Выбросить случившееся из мыслей не выходило. Досадная невнимательность девчонки свела к нулю все его старания, а ведь гонка прошла так хорошо! На острове можно было хорошо отдохнуть, поднять бокал с пивом за успех... Но куда уж теперь! Юную фею стоило веревкой привязать к себе еще в первый день регаты и никуда не отпускать.
Паны летели псу под хвост. Раздражение не уменьшалась. Даже когда яхта пришла к финишу первой, и он с ювелирной точность зашвартовал ее к бону (2).
– Капитан, – Иннокентий неожиданно обнял его, возвращая с небес на землю. – Спасибо. Это было бесподобно! Мы настоящая команда!
– Да, конечно, – Олег, стараясь не привлекать ненужного внимания, выбрался из объятий горе-поклонника. После финиша последней яхты ему еще предстояло успеть на брифинг капитанов, а до этого узнать, как там Аля.
– Теперь пусть соперники ждут ночи и боятся!
– Да... – Сафронов бросил взгляд на свои часы.
– Пусть трепещут! – Иннокентий был в ударе.
Из уст этого яхтсмена угроза прозвучала особенно пугающе. Чтобы скрыть улыбку, Олег опустил козырек бейсболки на глаза.
– Питмен, ты, главное, не усни под парусом ночью. Так? – капитан похлопал собеседника по плечу и направился в каюту. – Свалишься за борт – не заметим!
– Да я? Да никогда!..
Кеша все еще что-то обещал, но Сафронову было не до него. Из всей команды на борту остались только трое. Пользуясь возможностью, яхтсмены торопились прогуляться по живописному острову. И только он, Иннокентий и их очаровательный фотограф никуда не спешили.
***
Аля не плакала. Влажные красные глаза не в счет. А ведь она почти справилась с эмоциями. Даже Ирма ничего не заметила. Скармливая блохастику скудный утренний улов брата, поохала от восторга из-за раскрывшегося спинакера, посмеялась над ее мокрыми шортами. Все. Тишина и покой до самого Виса. О ней словно все забыли, и это было на руку.
За час до острова она почти смирилась. Без слез оплакала фотоаппарат и бесценные кадры этого дня. Стараясь не думать об Олеге, переоделась и даже заставила себя улыбнуться на прощание команде. Все шло как по маслу. Даже запасной фотоаппарат оказался заряжен и готов к съемке. Массивный, тяжелый старый Кенон (3) с почти таким же по весу объективом – скорее комплект бодибилдера, чем съемочное оборудование хрупкой девушки-фотографа. Запаска, к которой не хотелось прибегать ни при каких обстоятельствах.
Сейчас выхода не было. Фотоаппарат камнем повис на шее, но Александра не роптала. Его тяжесть была даже хороша. Наказание за ошибку. Заслуженная кара. Теперь казалось, что все в порядке. Хотя бы внешне. Справилась. Можно было возвращаться на палубу и начинать наверстывать хоть что-то. Однако телефонный звонок нарушил планы.
***
Он не звонил ей больше суток, не отвечал на вызовы и смс. Погряз в делах, как в трясине, и лишь сейчас нашел свободную минуту. Непростительно? Нет, убийственно. Другая скорее всего устроила бы скандал. Но она – не другая.
– Привет, милая. Как у тебя дела? – буднично, словно только утром простились.
– Привет...
– Надеюсь, вы уже добрались до следующей точки маршрута?
– Мы пришли первыми, – без намека на радость в голосе. Радоваться не выходило. Тяжелый фотоаппарат в руках, стыд перед капитаном и злость на себя перевешивали победу в гонке. Но Виктору ни к чему было знать это. Ни к чему! Как бы ей ни хотелось поделиться своим маленьким горем.
– Однако! Что ж, поздравляю.
– Спасибо. – Фотоаппарат, казалось, стал еще тяжелее. Шея уже болела. – Витя...
– Да, родная?..
– Я так по тебе... – и только она хотела сказать, что соскучилась, как в трубке послышался другой разговор. Строгонов распекал по второму телефону какого-то из своих работников.
Подробности Аля не слышала. Да ей и не нужно было слышать, чтобы знать, какими словами ее жених награждает провинившихся. За три года выучила каждое. Иногда с сочувствием к провинившемуся, иногда с досадой, а сегодня... Впервые. С завистью.
– Прости за то, что отвлекся. – Любимый жених вновь был на связи. – Ты что-то хотела сказать?
– Витя, – Аля закрыла глаза, откинувшись на спинку диванчика. – Я фотоаппарат утопила. Случайно. С объективом.
– Что?...
– Спинакер раскрылся, и я не удержалась. Он из рук выпал. За борт.
– Черт, Аля! Ты не ушиблась?
– Витя, я утопила свой фотоаппарат. Я – фотограф и такое... – прижала руку к губам.
– Да плевать на него! Кусок пластмассы. Милая, гораздо важнее, что ты цела и невредима.
– Да, конечно...
– Куда только Сафронов смотрел? Идиот! Ты точно не ударилась?
– Страховой пояс всегда прикреплен к лееру, – ответила бесцветным голосом девушка. – Со мной все хорошо, только... Фотоаппарат... – замолчала.
Дальше говорить не было смысла. О какой "фотоигрушке", как он сказал, могла идти речь? Его солнце поставило себя под угрозу. Китайская ваза чуть не разбилась. Забота душила. А ведь так хотелось сочувствия или на худой конец упрека. Как подчиненного, как опустившегося бомжа в подземном переходе на Тверской. Не солнце, а ее…
– Витя, у тебя, наверное, работы много, а я тебя отвлекаю.
– Милая, ты точно в порядке? – разговор не клеился, и Виктор сам не мог понять, что не так.
– Да. Уже достала запасной комплект, – осеклась. Не то. – Все хорошо. На мне ни царапины, ни синяка.
В динамике послышался шумный выдох.
– Честно. Мне ничего не грозит.
– Ладно, – с хрустом сломался карандаш. – Послезавтра на банкете увидимся. И ты мне все расскажешь.
– Обязательно. Ты только береги себя. Договорились?
– Буду беречь.
– Обещаешь высыпаться, нормально есть и хотя бы иногда давать себе отдых?
– Конечно, солнце мое, – пришел его черед врать.
– До встречи... – обычная фраза, только вкус прощания в этот раз отдавал странной безнадежностью.
– Уже скоро. Пока.
Из трубки послышались короткие гудки. Наговорились. Не о том и не так. Как на разных языках. И ничего не оставалось, кроме как ждать. Новой встречи. Возможности хоть что-то рассмотреть в глазах и понять. Если будет время. Если не забудется в суете.
Стиснув зубы, Виктор повернулся к столу для совещаний. Гора папок с документами, чертежи, сметы, приказы... Захотелось сжечь все к чертям. Заманчивое искушение. Но отпустило. Строганов Виктор Николаевич, владелец одной из крупнейших кораблестроительных частных компании в стране горько усмехнулся безумным мыслям. Пригладил волосы. Жизнь... Забег продолжался.
***
Аля так и не поняла, из-за чего разревелась. Вроде ничего не произошло. Обычный разговор. Не первый и даже не десятый такого рода. Виктор как обычно был по уши в своем проекте. Он волновался о ней, переживал. А она… За собственный сиюминутный порыв стало стыдно. До слез, до дурацкого, по-детски глупого желания повеситься прямо на ремне проклятого фотоаппарата. О чем она думала? Зачем рассказала? Как можно сравнивать его проблемы с ее маленькой трагедией? Жива, здорова. А большего от нее и не требовалось. Лишь сиять. Всегда.
Слезы катились из глаз, и взять себя в руки не получалось. Аля готова была пустить на дно и запасной фотоаппарат, лишь бы все прекратилось. Отложенная минута слабости. Плотину прорвало, и девушке оставалось лишь зло смахивать со щек соленые капли. Не слушая доводы рассудка, наружу рвались эмоции.
– Ну почему?.. Зачем я... – она корила себя и за разговор, и за слезы, и за глупые, ненужные желания, которым не было место в ее счастливой, безоблачной жизни.
Олег появился в каюте незаметно. Он бесшумной тенью спустился по лестнице и замер, пораженно рассматривая открывшуюся картину. На диванчике, баюкая на груди огромный фотоаппарат, обливалась слезами его чудесная фея.
– Кхе, – привлекая внимание, прокашлялся капитан. – Что за потоп на яхте? – шутливо, без упрека. Девчонке в последнее время отчаянно "везло", не хотелось отягощать участь.
– Все нормально. Сейчас пройдет, – Аля прикрыла глаза руками. На внешний вид было плевать – не хотела показывать слабость.
– Конечно, пройдет. У нас впереди вкусный... Надеюсь, вкусный ужин и ночной переход. Вот, даже шерстяной юнга готовится, – Олег опустился на соседнее сиденье рядом с котом. Тот недовольно покосился на соседа и продолжил разглядывание холодильника. – Вечно голодные, вечно свободные... – перефразировал он строчки из известного стихотворения.
Аля нехотя оторвала ладони от лица. Сафронов видел ее падение, знал, что произошло. Наверняка он уже списал нынешние слезы на потерю оборудование. Так было даже лучше.
– Упала? – почесывая кота за ухом, поинтересовался Олег. – Сильно ударилась?
– Да. Но ничего страшного. – Руки тряслись. Чтобы скрыть это, Аля сняла резинку с волос и принялась плести косу.
– Бывает. Новички во время плавания часто падают. Не за борт, и слава Богу. – Он умышленно молчал о фотоаппарате. Испытующе зыркал на нее из-под козырька. Выжидал.
– Иногда лучше за борт, – неслышно, шепотом ответила девушка и тут же отругала себя за такие слова.
– Ты что-то сказала?
– Да... Нет, – отрицательно замотала головой. – У меня последние дни чересчур насыщенными получились. Накопилось.
– Это да! Хорошо, хоть после вчерашнего не простыла.
– Я редко болею. Некогда, – поставила на стол фотоаппарат.
– Запасной?
– Да.
– Солидный зверь.
Аля кивнула, радуясь, что капитан не сказал ни слова о судьбе предшественника "солидного зверя".
– Можно? – он протянул руку, чтобы взять камеру.
– Да, конечно.
– Ого! – Даже без внешней вспышки весила техника прилично. – Если якорь потеряем, буду знать, чем можно его заменить.
– Точно, – на губах девушки заиграла улыбка.
– Шею не жалко? Может кого-нибудь из команды назначить оруженосцем? У меня даже кандидат есть!
– Ты о Кеше? – улыбка стала еще шире. – Нет. Я как-нибудь сама.
– Смотри... Если устанешь, дай знать.
– Справлюсь. На следующем острове есть магазин фототехники. Я уже выяснила.
– А то, что нужно, в нем будет?
– Надеюсь... – Говорить, что покупка съест все имеющиеся с собой деньги, Аля не стала. – В крайнем случае буду снимать этим. Не все так плохо. Что и как фотографировать, я уже знаю, а техника вторична.
– Ой ли?
– Хоть на пленку.
– Ты шутишь?
– Нет. При умении пленочным фотоаппаратом можно снять восхитительные кадры.
– Далек я от этого, но раз говоришь... – Олег, задумавшись, потер колючую бороду. – Слушай. Есть у меня одна идея. Пошли прогуляемся!
***
Представитель команды "Марины" на брифинге капитанов сиял ярче солнца. Иннокентий не забыл обещания Олега сделать из него настоящего мореплавателя, но чтобы так скоро... Такого он не ожидал. Не ожидали и шкиперы других команд. Обсуждая предстоящий маршрут, они удивленно косились на странного молодого человека в малиновой майке и лимонно-желтых обтягивающих джинсах и недобрым словом поминали Сафронова.
Неожиданного исполняющего обязанности капитана приметил и организатор гонки. Рогозин вначале не поверил своим глазам. При всей формальности процедуры Сафронов почти никогда не пропускал брифинги. По факту он был единственным участником регаты, чье мнение имело ценность. Однако в этот раз он не явился.
– Очень подозрительно, – Лев Семенович потер лоб. Его нюх уже чуял неприятности, и пока о них не узнал тот, кто не должен был, стоило выяснить любые детали. – Что ж, попугайчик мой Кеша, видимо, придется почирикать... – и пока другие участники собрания с умным видом выводили на карте маршруты, подошел к ненавистному стилисту благоверной.
***
До отплытия оставались считанные минуты. Солнце уже опустилось за горизонт, сдав вахту луне. Та не стала прятаться, как в предыдущую ночь, и залила мягким желтым светом весь остров. Волшебное время. Идеальное для вкусного ужина в уютном ресторане, романтического признания или настоящего приключения.
У пирса, готовые к отплытию, дожидались начала гонки яхты. Команда-победитель последнего тура находилась на борту в полном составе. Вернулись с прогулки прибалты, завершил все свои дела Николай. Свесив ноги с бака, любовался морским пейзажем питмен Кеша. В салоне доедали остывший ужин капитан и фотограф.
После возвращения из города ни Олег, ни Аля не проронили ни слова. Со стороны могло показаться, что они повздорили или устали от компании друг друга, и только они сами знали, что все как раз наоборот. Говорить не хотелось. Ему – потому что на душе было хорошо от сделанного. Ей – потому что все мысли занимала небольшой кожаный футляр с бесценным содержимым.
Аля бросала взгляды то на него, то на капитана и не знала, что сказать. Несколько часов назад она плакала над своей судьбой и утонувшим фотоаппаратом, а сейчас... Сейчас почти ничего не изменилось, но губы сами собой растягивались в улыбку, и сердце ликовало.
Все обернулось странно. Олег чуть ли не силой утянул ее с яхты, наспех доверив свои обязанности Кеше. Она даже привести себя в порядок не успела. Страшно представить, что думали прохожие, видя молодого сильного мужчину, за руку ведущего растрепанную, заплаканную девушку. О цели прогулки капитан упрямо молчал.
До центра одноименного с островом городка они добрались за пятнадцать минут. На узких улочках Виса Олег ориентировался как дома. Чувствуя себя Алисой в стране чудес, Аля восхищенно оглядывалась по сторонам, любуясь необычной архитектурой, и старалась поспевать за своим Чеширским котом. Как в калейдоскопе, мимо проносились каменные стены средневековых церквей и еще более древние развалины амфитеатров. Яркими красками мелькали цветочные лавки, сверкала на солнце отполированная подошвами за сотни лет скользкая брусчатка.
К загадочной цели маршрута они пришли засветло. Аля вначале не поверила своим глазам, а потом, забыв о провожатом, сама ринулась к дверям странного магазинчика. Седой бородатый старик, то ли владелец, то ли обычный продавец, уже собирался уходить. Вечернее время туристы предпочитали проводить в ресторанах и кафе, а не в лавке старьевщика, которым по сути и являлось это заведение. Но увидев Сафронова, старик расцвел в улыбке и на время убрал ключи в стол. Давние знакомые обнялись, радуясь встрече, а Александра безнадежно пропала перед одной из витрин.
Казалось, фантастическая машина времени открыла перед ней портал в прошлое и позволила войти. Сороковые, пятидесятые, шестидесятые годы оживали на широких деревянных полках магазина. Каких фотоаппаратов здесь только не было! Компактные дальномерки и громоздкие карданные камеры. Знаменитые немецкие Лейки и надежные японские Яшико. Снабженные гармошками складных мехов или светозащитными шахтами, фотоаппараты внушали уважение, вызывали восторг.
У Али глаза разбегались от многообразия камер. Сверкая в лучах заходящего солнца хромированными накладками, латунными объективами и изумительно чистыми линзами, они так и просили прикоснуться, позволить оживить магию, превращающую многомерное пространство в плоский мир фотопленки. Возле одной из камер она потерялась окончательно.
– Шеф, с судейской яхты объявили десятиминутную готовность, – разрывая тишину, раздался громкий голос старпома.
Настоящее напомнило о себе, прервав воспоминания. Фотограф и шкипер отложили столовые приборы и загадочно переглянулись.
– Вот и все... – Сафронов вытер салфеткой губы. – Сейчас снимемся с якоря. Коля, сообщи Рогозину о готовности.
– Будет сделано, – послышался над люком ответ.
Следом послышались удаляющиеся по палубе шаги.
– Пора. – Капитан поднялся с места.
Времени осталось мало, а впереди еще предстоял осмотр экипировки каждого члена экипажа.
– Олег... – Аля медлила, словно не могла на что-то решиться. – Спасибо тебе. Это самый чудесный подарок, который я когда-либо получала.
– Нравится? – он взглядом указал на стол, где в твердом кожаном футляре дожидался своего времени старый среднеформатный Rolleiflex, уже заряженный черно-белой пленкой.
– Ты даже не представляешь, как сильно. – Встав на цыпочки, она робко поцеловала его в щеку. – Он чудо.
– А по-моему, – мужчина обнял девушку за талию, крепко прижав к боку. – Чудо – это ты, – выдохнул на ушко слова.
Она вздрогнула, как птица, попавшая в силки. Замерла, кусая губы. Его маленькая перепуганная фея. Удержаться от поцелуя было чертовски сложно, но он смог. В этот раз.
***
– Куда только смотрит ваша невеста? – послышался сердитый женский голос.
Строганов оторвался от бумаг и потер уставшие глаза.
– Совсем себя не бережете! – как опытный эквилибрист, с подносом в одной руке и папкой – в другой, к столу генерального директора прошествовала немолодая ухоженная женщина, личный секретарь. – Утром здесь. Днем здесь... Ночью ведь тоже здесь? Ни один нормальный человек не способен работать в таком режиме!
– Юль, я просил только чай! – намекая на излишнюю заботу, отрезал босс.
– Зеленый! – со стуком, но при этом не расплескав ни капли, она поставила чашку на стол.
– Спасибо.
Секретарша не ушла. Стояла рядом, сверля гневным взглядом. За ее десять лет службы на компанию уже второй Строганов мастерски загонял себя в могилу.
– А теперь разворот, и марш на рабочее место! – не выдержал Виктор.
– Вот возьму сейчас и позвоню вашей Александре, – ни сколько не беспокоясь о последствиях, ответила собеседница. – Пусть приедет и полюбуется!
– Юля! – кулак со стуком опустился на стол. – Хватит!
– Виктор Николаевич, – женщина набрала полную грудь воздуха. – О вас же забочусь, и не надо так злиться. Хоть увольте, а больше я не намерена это терпеть. Вы когда в последний раз отдыхали? О, Господи, о чем я говорю, – она закатила глаза. – Спали то хоть когда в последний раз? Неделю назад? А может месяц? Знаете, у нас уже легенды по заводу ходят о призраке, который по ночам нападает на кофейный автомат, а потом до утра шелестит бумагами вот в этом кабинете.
Строганов сжал губы в нитку, дожидаясь, когда монолог закончится.
– Что-то мне подсказывает, что я знаю, кто этот призрак, – горько обронила Юлия. – И, ох, как мне не нравится подобная мистика.
– Высказалась?
– Еще нет, – вздох. – Но что толку? Вам говори – не говори... Как об стенку горох. Ничего кроме работы не видите. Редкий случай трудовой близорукости. Даже не знаю, как она...
Строганов приподнял левую бровь, дескать «договаривай».
– Как ваша невеста еще не сбежала от вас, – закончила секретарша.
Удар попал в больное место. По лицу Виктора пробежала тень, и все терпение как ветром сдуло.
– Вон! – тихо, сквозь зубы, пересиливая самого себя, рыкнул он. – Быстро!
Никогда не видевшая босса в ярости Юлия на секунду опешила, но профессионализм взял свое.
– Извините, – прошептала она, ретируясь к двери. – Я...
– Скажи только слово!
Кивок.
Стук каблучков по паркету как песнь капитуляции разорвал напряженную тишину. Строганов проследил тяжелым взглядом за уходящей, и как только щелкнул замок, громко выругался. Не стоило ей всего этого говорить. Не нужно было рвать душу своей заботой. Моральные силы и без того были на исходе. Он сам уже чувствовал, как устал от ежедневной пахоты, но не мог... Не мог ничего изменить, пока не будет завершен самый важный проект.
Дни, недели, месяцы жизни – все было брошено в топку Дела. Он сам придумал для себя проклятие и сейчас загибался, спеша снять чары. А тут еще Александра. Как она там? Не случится ли чего с ней еще? Простит ли его за вечное отсутствие и холодность?
Ему бы бросить все, плюнуть хоть на день на свою работу. Увезти любимую куда-нибудь подальше. Отдохнуть и залатать брешь в некогда идеальных отношениях. Его прекрасная, умная девочка обязательно поймет. Прижмет к своей груди его гудящую голову. Снимет поцелуем волнения. Расскажет о том, как прекрасны облака над ними и какую песню поет дождь. Ему бы...
Но на экране уже мигало уведомление о новом письме, а на краю, словно самоубийца, зазвенел мобильный телефон.
______________________________
1 Третья морковка – фотоаппарат Canon mark III. Вес фотоаппарата без объектива – 950 грам.
2 Бон – закрепленное на месте (к берегу, на якоре) плавучее, малопогруженное сооружение с настилом, предназначенное для швартовки маломерных судов или других специальных целей (заграждение, переправа и т.д.).
3 Кенон – имеется ввиду фотоаппарат Canon EOS-1D X. Вес фотоаппарата без объектива – 1585 грам.
Глава 9. Швартовка
Швартовка – постановка судна к причалу,
борту другого судна или на якорную бочку.
Морской словарь
Часть 1
Ночной переход оставил у команды неизгладимое впечатление. Экипаж даже не заметил, что яхта шла к финишу второй. Все смотрели по сторонам, разинув рты, и старались запомнить каждый момент. Любоваться было чем. Безоблачное ночное небо над Хваром сливалось с освещенным фонарями побережьем. Звезды отражались в черной глади воды, и казалось, «Марина» очутилась внутри огромного волшебного шара. Как в новогодней игрушке, но только вместо искусственных хлопьев снега повсюду яркими огнями сверкала бесконечная гирлянда звезд. Реальными были лишь паруса и гладкая, еще теплая после знойного дня палуба.
Команда наслаждалась каждым мигом. Взбиваясь в пену, ударялись о бока яхты соленые волны. Попутный ветер раздувал паруса, и всем на борту казалось, что большего счастья в мире не бывает. Что это и есть та самая благодать, о которой столько говорят, но никто так и не постиг секрета. Восторг, упоение, безграничное спокойствие – противоречивейшие чувства сплелись воедино. И это в открытом море, между глубиной и высотой. Во власти стихии. Все, от капитана до очаровательного златовласого фотографа, ощущали одно и то же. Ловили удивленные взгляды друг друга и радостно улыбались, без слов понимая один одного. Будто влюбленные или заколдованные. Как же не хотелось, чтобы гонка заканчивалась!
Четыре часа пути пролетели быстро. И финиш впервые не принес радости. Экипаж с тоской косился в темную морскую даль, когда капитан швартовал "Марину" к причалу. Не сговариваясь, все думали об одном – хотелось повторения. Еще одного такого перехода. Еще одной ночи вдали от берега и цивилизации. Но мечте суждено было остаться мечтой.
