Текст книги "Под парусами. Свободные (СИ)"
Автор книги: Мария Коваленко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)
– Она такая сладкая, – Олег обхватил руками грудь. – Я столько раз мечтал об этом…
– Мм…
– Видишь, как я хочу тебя? – он потерся членом о влажный вход. – Чувствуешь?
– Да… – пальцы на ногах поджались.
В голове не осталось ничего. Одни ощущения: горячий клубок желания внизу живота; чувствительная, будто оголенные провода, кожа; жажда близости.
– Не сомневайся в себе, – крепко удерживая девушку, Олег приподнялся.
Теперь они были на равных – глаза в глаза. Широкая мужская грудь касалась раскрасневшихся от поцелуев сосков девушки, а блестящие зеленые глаза, не отрываясь, взглядом ласкали Алины губы. Держаться Сафронову удавалось с трудом. Соблазн поднять упругую женскую попку и усадить прямо на член был велик. Он хорошо постарался, чтобы его фея стала готова. Она бы приняла его всего, до упора. Но этого оказалось мало.
Стиснув зубы, Олег перевел дыхание.
– Я так тебя хочу, что совершенно не соображаю, – признался он.
– Я тоже тебя хочу, – Аля нервно сглотнула. – Сильно. Сейчас все будет хорошо. Не останавливайся, пожалуйста.
– При всем желании не смог бы.
– И не нужно.
Прочертив пальцами на груди Олега замысловатый узор, она опустила руку вниз и крепко обхватила член. Любовник затаил дыхание. Глаза его расширились, а на губах заиграла похотливая улыбка.
– Да, милая, – подбодрил он ее. – Давай.
Все было почти как несколько лет назад, когда он уговаривал ее прыгнуть с борта яхты в темное море. Далекая одесская ночь стала реальностью. Глядя в осоловевшие глаза мужчины, Аля ощутила себя прежней юной девушкой. Вновь во всем мире остались только они двое. Снова стихия пугала своей силой, а она, трусиха, с восторгом смотрела на отчаянного красавца-моряка и забывала о страхе.
– Хочу утонуть...– приблизила она свои губы к губам Олега.
– Хм… Тонуть, – он положил ладонь ей на затылок. – Только вместе.
Поцелуй, казалось, длился бесконечно долго. Со стонами растаяли все сомнения. От робости не осталось и следа. Когда Олег подал Але презерватив, она не колебалась. Заботливо раскатала его по члену и мучительно медленно опустилась сверху.
***
Близость больше напоминала схватку. Пламя в один миг обернулось пожаром. Не размениваясь на поцелуи и ласки, оба спешили отдать друг другу все, что накопилось за долгие месяцы. Невысказанные слова превратились в сумасшедший ритм, откровенные признания – в глубокие влажные проникновения. Любовники кубарем катались по кровати, не разъединяясь ни на миг. Руки скользили по покрывшимся испариной телам. Ноги переплетались. Без остановки, все быстрее и быстрее двигались бедра.
Олег держался из последних сил. Никогда еще в своей жизни он не ощущал ничего подобного. Тело будто бы жило своей жизнью, закипало от томительного возбуждения, но сам он одновременно находился и в другом измерении. Он был с Сашей и был ею, словно они стали одним целым. Вместе балансировали на тонкой грани, отделяющей реальность от совершенно иного мира, недоступного простым смертным. Вколачиваясь, насаживаясь, пытались навсегда спаять свои тела и души.
Освобождение пришло внезапно. Сорвалось надрывным стоном с губ Олега, вырвалось криком из груди Александры. Сила оргазма потрясла обоих. Они больше не могли двигаться. Хватая легкими воздух, дрожали, как в лихорадке. Смотрели восхищенно в глаза друг другу и сходили с ума.
***
Ночь, наполненная близостью, пролетела быстро. Сонные ласки не раз затягивали любовников в бурный горячий водоворот. Всплывая на поверхность, они счастливо удивлялись, что все еще живы, но спустя час снова тонули в тесных объятиях. Насытиться не удавалось. Губами, языками, руками оба изучили друг друга от пальцев на ногах до макушек. Воровка-темнота далеко запрятала робость и сомнения, освободив двоих от всяких оков. Свобода опьянила.
Олег проснулся от странного звука. Щелчок, и он резко открыл глаза, пытаясь понять, что происходит.
– Саша, что ты делаешь? – потер глаза.
– Не шевелись.
Еще один щелчок.
– А ну быстро в кровать! – Сафронов постарался придать голосу строгость, но предательская хрипотца все испортила.
– Я в кровати, – ответила девушка, нависая над ним.
Удобная мужская футболка прятала ее тело до самых бедер, а в развилке ног Олег заметил кружевное белье.
– Иди ко мне.
– Ты такой красивый, что я не смогла устоять, – Аля покрутила фокусировочное кольцо на объективе и сделала новый кадр.
– Стоять и не надо. Надо лежать, желательно подо мной, – ворчливо. – И какого черта ты в трусах?
Ответа не прозвучало. Александра уже увидела интересный ракурс и, забыв дышать, жала на кнопку спуска.
– Значит так, да? – Сафронов откинулся на подушку, заложив руки за голову.
– Родной, ну потерпи немножко. – Отыскивая позицию, из которой лучше всего было снимать мужскую грудь, Аля опустилась на колени. – Еще чуть-чуть, и я буду вся твоя.
– Потерпеть?
– Да.
– Тогда… – Олег хитро сощурился. – Ты должна меня стимулировать.
Аля на секунду отвлеклась от фотоаппарата и удивленно воззрилась на любовника.
– А как ты думала? Я требую плату.
– Что?
– Майку снимай!
– Капитан, ты самый меркантильный тип на свете! – возмутилась девушка.
– И трусы! – Сафронов потряс указательным пальцем перед ее носом. – Быстро! Иначе укроюсь одеялом, и никакой съемки не будет.
– Это шантаж!
– Верно. Но если будешь слушаться… – он потянул одеяло вниз, обнажив себя до самого паха. – Будет тебе все, что пожелаешь.
Так быстро Аля еще никогда не раздевалась. Не успел Олег моргнуть глазом, как над ним уже стояла совершенно обнаженная девушка, целясь объективом в область золотистых завитков ниже пупка.
– Распущенная девчонка, – мужчина нервно сглотнул, уже жалея о своем предложении.
– Сам виноват.
Балансируя на одной ноге, Аля подцепила носком одеяло и потянула ниже. Открывшаяся картина была более чем откровенна. От соблазна отставить фотоаппарат и опуститься вниз, ноги подкашивались.
– Перевернись на живот, пожалуйста, – прошептала она внезапно севшим голосом.
– А может, ну его? – так же хрипло ответил Олег. Сам он не мог отвести взгляд от тонкой полоски светлых волос в развилке женских ножек. – Я хочу тебя.
– Я тебя тоже. Но еще пару кадров. Умоляю.
– Ладно, – сдался. – Но потом, милая, на колени! Пощады тебе не будет.
– Обещаю, – Аля закусила губу. Хватило нескольких слов, чтобы желание захватило ее всю. Между ног медленно, но верно разгорался пожар, и существовал только один способ потушить его. – С тобой я не узнаю себя. Безумие какое-то.
– Аналогично, – Олег полностью сбросил одеяло с кровати. Лег на живот. – Два кадра!
Девушка кивнула как болванчик, а после зачарованно замерла.
Вид сзади потрясал не меньше, чем вид спереди. Широкая сильная спина, поджарые округлые ягодицы, длинные ноги – эталон мужской красоты. И теперь он принадлежал ей. Теперь. На сутки. На несколько безнадежно коротких часов. Отдушина.
– Возможно, скоро мы об этом пожалеем, – глаза защипало от накатившихся слез. – Но это было чудесно…
Олег обернулся. Его растерянная фея не шевельнулась. Фотоаппарат свисал с шеи на длинном ремне, а его хозяйка, опустив плечи, бесшумно плакала.
– Не пожалеем. Клянусь тебе: не пожалеем.
Глава 24. Бакштов
Бакштов – толстый канат, выпускаемый
за корму для привязывания шлюпок
во время стоянки корабля.
Морской словарь
Сквозь незанавешенное оконное стекло били по глазам яркие утренние лучи. Олег щурился. Немного ошалевая от происходящего, ел вкуснейший омлет, приготовленный руками любимой женщины, и наблюдал, как она суетится на кухне. Очаровательная попка как два аккуратных маленьких солнышка периодически сверкала из-под края футболки. Один аппетит сменялся другим, а вилка в руках мужчины так и норовила угодить в глаз.
Ловя на себе затуманенный взгляд Олега, Аля смущенно краснела. Казалось бы, после прошедшей ночи эту способность она должна была утратить полностью, но вид довольного, светящегося Сафронова творил чудеса.
– Мм... – Олег отложил опасный для здоровья столовый прибор. – Твоя попка меня искушает.
– Нравится? – поражаясь собственной раскованности, Аля выписала восьмерку в воздухе пятой точкой.
– Очень! – собеседник нервно сглотнул. – Не понимаю, как держался столько времени.
– Оно того стоило?
– Ожидание?
Кивок.
– Нет, – на губах Олега заиграла хитрая улыбка.
– Вот так, значит, – расстроенно.
– Знал бы, давно увез бы тебя куда-нибудь. – Сафронов рывком притянул к себе Алю. Уткнулся носом в ложбинку меж грудей. – И наслаждался бы. Мое богатство...
Александра даже вздохнуть не успела, руки мужчины задрали на ней майку, и в ход пошла тяжелая артиллерия – губы.
– Олег, ты еще завтрак не доел, – тая от удовольствия, прошептала Саша.
– К черту завтрак.
– Милый, но...
– Не хочу терять ни одной минуты.
Обе майки полетели на пол, а спустя несколько мгновений к ним присоединились и кружевные трусики.
***
К остывшему завтраку оба вернулись лишь спустя час. Олег не сразу заметил, что впопыхах надел наизнанку футболку, а Аля раскраснелась сильнее прежнего, но чувствовала себя совершенно счастливой.
– Теперь придется греть твой омлет, – она бросила взгляд на кухонный стол, а затем на своего неутомимого мужчину. – И нужно было так спешить...
Сафронов довольно потянулся.
– Хм... А вдруг ты снова вспомнила бы о своем фотоаппарате или, что еще хуже, мою еду стала бы фотографировать?
– Я не фотографирую еду, – Аля засмеялась. – И даже сама себя не фотографирую.
– Жаль, – Олег глянул на часы и резко стал серьезным. – Я бы любовался твоим фото. Часто. Очень часто.
– А мною самой?.. – загадочно сощурившись. – До самого вечера?
Давно нужно было сказать, что в больницу сегодня нельзя, но с первого шага за порог этой квартиры голова шла кругом. Зато, судя по вспыхнувшим глазам Олега, сюрприз стоил ожидания.
Сафронов поначалу не понял намека. Привыкнув за несколько недель, что утром его Золушка исчезает, он и не надеялся о такой роскоши как день.
– Саша! – он облизнулся как кот. – Случилось чудо, или зануда Строганов дал тебе вольную?
– Почти.
Она готова была броситься ему на шею, но Олег был быстрее.
– Девочка моя, я тебя обожаю! – он подхватил Алю и закружил по кухне. Посуда и стеклянные банки на столешнице уцелели чудом.
***
Ирма и Валдис потеряли счет времени. Оба уже устали сидеть за накрытым столом в маленькой кухне яхт-клуба. Их гость все не шел. Бутылка любимого Сафроновым виски нагрелась до непозволительной комнатной температуры, а еда остыла.
– Что-то это мнэ всо напомынаэт, – прокряхтел Валдис.
– Надеюсь, ты не собираешься повторить свой хорватский подвиг? – усмехнулась Ирма. – В этот раз запас алкоголя, конечно, поменьше, но твоя многострадальная печень может не пережить.
– Нэт! – Валдис побелел с лица. В памяти всплыло воспоминание о жутком похмелье на Сплите.
– Точно?
– Снарад в одын калодэц дважды нэ падаэт.
– В воронку, а не в колодец, – поправила сестра. – Хотя, может быть и колодец. Бездонный.
Валдис только открыл рот, чтобы ответить, как дверь в комнату отворилась. Все споры тут же были позабыты.
– Всем привет! – закрыв ладонями глаза своей спутнице, на пороге появился Сафронов. – Я тут вам кое-кого привел.
– Аля! – дружно воскликнули прибалты.
Девушка вырвалась из рук Олега и бросилась обнимать друзей.
– Ирма! Валдис! – Олег обещал ей сюрприз, но такого она не ожидала. – Как же я рада вас видеть.
Сафронов привалился к косяку, любуясь воссоединением непутевой команды. Сознание еще точил червячок сомнения: может, они зря не остались дома, в кровати? Наедине с Сашей каждое мгновение было бесценно, но теперь кусочки его жизни наконец собрались воедино, и ощущение цельности приятно грело душу.
***
За столом было шумно. Соскучившиеся за несколько месяцев друг по другу, друзья шумно обсуждали последние новости и вспоминали хорватскую регату. Говорили обо всем, только о Строганове и о планах Олега не было сказано не слова. Валдис попытался заговорить о последнем, но капитан тут же прервал его речь.
– Стоп, стоп, – вмешался он. – Мы еще не выпили за твой последний лифчик! Наливай!
И по напряженному взгляду оба прибалта поняли, что Аля еще не в курсе истинного повода застолья.
– Такой же, как в первый день нашей регаты? – оживилась девушка.
– Еще лучше! – ответил капитан. – В этот раз лифчик получился идеально симметричный. Цветастый, яркий. Такой развязывать было жалко.
– Да ладно с ним, с лифчиком, – Ирма покосилась в сторону поникшего брата. – Вчера новая яхта прибыла, так наш директор решил вместо дешевого шампанского пятнадцатилетний коньяк о борт разбить.
– Идиот, – передернул шеей Сафронов.
– Я эму так и сказал: «Ыдыот».
– К счастью, тот подумал, что ты его от борта просишь отойти, – Ирма похлопала Валдиса по плечу. – И все закончилось хорошо.
– Канэчно. Эслы нэ учытыват, что тэпэр кажды кот счытаэт своым долгом помэтыт эту яхту.
– О, черт! – выругался Олег.
– Ымэнно.
– И это меня всего несколько дней не было. – Капитан отложил вилку. – Даже не успел ее осмотреть.
– Еще денек-другой… – вздохнула Ирма. – Если кошачье паломничество не прекратится, ее осматривать никто и не захочет.
Сафронов глянул на Алю, на друзей. Он был благодарен им за понимание, однако дальше откладывать разговор было глупо. В голове возникла идея, и пока прибалты не начали рассказывать еще какую-нибудь историю, потянул девушку за собой.
– Мы яхтой полюбуемся, – бросил через плечо. – Подождите нас здесь.
***
– Они совсем не изменились, – сказала Аля, взойдя вслед за Олегом на борт яхты. – Такие жизнерадостные. До этой встречи я даже не догадывалась, как сильно по ним скучала. Хорошо было тогда.
– По мне так сейчас еще лучше, – собеседник улыбнулся и за рукав потянул девушку к себе.
Прохладный ветер с залива пронизывал насквозь. По-хорошему лучше было бы идти назад, но не хотелось. Сафронов расстегнул свою куртку и как озябшего котенка прижал Алю к груди.
– Спасибо тебе за этот день, – прошептала она.
– А за ночь? – шутливо.
– И за ночь…
Яхта плавно качнулась. Волны ударили о борт с такой силой, что брызги полетели на палубу. Совсем как во время плавания. Аля затаила дыхание, вбирая себя каждый восхитительный миг. Мурашки побежали по телу.
– А еще спасибо за то, что столько времени ждал и понимал, – наперекор желанию поднять воротник или еще больше закутаться в теплую куртку Сафронова, она откинула голову на плечо любовнику. Подставила лицо холодному ветру.
Оба несколько минут молча смотрели вдаль.
– Наверное, правильнее было, если бы я ругала себя за то, что вообще пришла вчера вечером, – снова заговорила Александра. – Но не получается. Рядом с тобой у меня вообще не получается быть разумной. Сама себя не узнаю. Все проще, ярче. Будто кто-то сменил черно-белую пленку в моем фотоаппарате на цветную.
– Ох уж мне эти фотографы! – усмехнулся Олег и крепко сжал девушку в объятиях.
– Какие есть.
– Лучшая. Моя. Теперь моя.
– Да. Теперь, – Аля тяжело вздохнула. – Как бы я хотела, чтобы все было иначе.
– Будет. И раньше было бы, если бы кто-то не был таким упрямым.
– Я не могла. Не понимала.
Сафронов зарылся носом в золотистые пряди.
– Себя? – коснулся губами виска.
– Я боялась, – сказала Аля едва слышно. – Витя... Он не такой, каким кажется. С виду суровый, все по полочкам: на верхней – работа, на нижней – желания, но... По-другому он не умеет. Слишком много держится на нем. А мне... Мне этот шкаф не сломать.
В голосе девушки послышалась горечь, но почему-то вместо сочувствия Олег ощутил злость.
– И тебе не было тесно... на полочке?
– Мне? – вдох. – Я думала… Что счастлива.
Мужчина за ее спиной будто в камень превратился.
– Родной, – развернувшись, Аля обняла его за талию. Губы коснулись губ. Потерлись. – Тебе, конечно, сложно понять, но… – осеклась.
– Продолжай.
– У тебя все иначе. Море, скорость, яхты... – она прижалась щекой к широкой груди. Позади пенился волнами Финский залив, ветер и холод, а впереди был Олег, теплый и большой. Он должен ее понять. – А моя жизнь другая. Я живу здесь. Этим городом. С мамой, у которой кроме меня почти никого нет. Со своими трудностями и мечтами. И Витя... Он стал для меня сказочным принцем.
Грустная улыбка промелькнула на ее губах.
– Добрым, надежным, но сложным и порой совершенно непостижимым принцем, – повторила. Прошлое не пугало. Словно в старом кинофильме в нем было много дорогого и любимого, но в плоский мир киноэкрана возврата больше не было. – Пока не появился ты, мне не было тесно на своей полочке.
Олег обхватил ладонями ее лицо. Вот оно, признание, о котором столько мечтал. Никто теперь ее не отнимет. Никто… Кроме его самого.
– Саша, я… – откашлялся, – уезжаю завтра.
Пришел для Али черед каменеть.
– Далеко?
– Да. Милая, – заглянул в глаза. – Ты просила о времени.
Веки девушки дрогнули.
– Теперь оно у тебя будет, – Сафронов шумно втянул воздух.
– Что ты задумал? – обеспокоенно.
Последние дни Олег то и дело прокручивал в голове этот разговор. Думал, как скажет Але о своем решении. Подбирал слова. Сейчас, после ее откровения, заготовленные красивые фразы стали казаться глупостью.
– Я принял одно предложение… – начал он.
***
Аля молчала. То улыбалась, то хмурилась. В больших глазах отражалось осеннее небо, а непослушные волосы золотым ручьем струились на ветру. «Он уезжает! Уезжает от меня!» – замирало сердце. «Не увижу. Не услышу. Не почувствую…» – горло перехватывало. Где-то далеко кричали чайки, будто смеялись. А ей так хотелось расплакаться. Повиснуть на сильных плечах любимого. Умолять остаться и клясться, что сделает, все что угодно. Наперекор себе. Лишь бы не покидал ее.
А Олег продолжал.
Глава 25. Водорез
Водорез – оконечность носовой
части судна, рассекающая
воду при его движении.
Морской словарь
Виктора Николаевича Строганова выписали в полдень. К его удивлению выписка прошла буднично. Никто не пожелал откачать у него очередной литр крови на анализы. Не изводили лекциями и даже не мерили давление. Лечащий врач Анатолий Борисович ограничился короткой беседой, после чего Строганов в гордом одиночестве направился к автомобильной стоянке.
Александра и личный водитель ждали его у машины. Виктор сам приказал Алексею дожидаться здесь и не подгонять авто к входу, а Аля... Алю он не узнавал. Внешне она совсем не походила на ту сосредоточенную уставшую девушку, что почти месяц как наседка тряслась над ним. Сейчас перед Виктором стояла иная Александра. Короткая кожаная куртка, потертые голубые джинсы и убранные в хвост волосы сделали из нее девчонку-подростка. Непривычно было видеть бывшую невесту такой.
– Привет! Как самочувствие? – Аля как стояла, опершись о машину, так и осталась стоять. Вместо объятий и поцелуя в щеку Строганову досталась лишь улыбка.
– Хоть в космос, – с неожиданным для самого себя раздражением ответил Виктор.
– В космос – не на работу, договоримся!
– Полетели, шеф, – водитель открыл перед ним дверь и поспешил помочь устроиться. – Рад видеть во здравии!
– Привет, Лешка, – Строганов стряхнул со своего локтя его руку. – Я сам.
– Леш, Виктору Николаевичу помогать не нужно, – вмешалась Аля. – Доктора рекомендовали ему привыкать к обычной жизни.
– А, ну раз доктора...
– Ага, – кивнула девушка, усаживаясь на пассажирское сиденье рядом с водителем.
Строганов удивился еще больше. Даже тянущая боль в районе грудины, казалось, на время отступила. Мало того, что Аля выглядела иначе, так она еще и вела себя непривычно. Спокойно и раскованно. Все это выбивало из колеи. Не зная, что еще ожидать от начала дня, он уткнулся взглядом в спинку кресла перед собой и попытался расслабиться.
Машина с урчанием завелась, и к радости пассажиров, начался долгожданный путь домой.
***
Из-за пробок ехать пришлось в объезд. Минуты, как и километры, бежали медленно. Чтобы развлечь шефа, водитель включил встроенный телевизор и перещелкнул на спортивный канал. В кои-то веки ему повезло. Вместо какой-нибудь шумной велогонки или тенниса на экране промелькнули яхты, а затем оператор перевел камеру на смазливую журналистку, сидевшую перед дюжиной крепких мужчин.
У Строганова тут же зажглись глаза. Заметив это в зеркало заднего вида, водитель мысленно поздравил себя и сделал звук громче. На реакцию Али никто не обратил внимания. Увидев на экране знакомое лицо, она замерла, вжалась в сиденье и вся превратилась в слух.
– Андрей Юрьевич, – журналистка повернулась к высокому жилистому спортсмену. – Поздравляю вас с предстоящим началом кругосветной парусной регаты.
– Благодарю, – мужчина добродушно кивнул. – Я сам рад, что наконец-то вместо инструктажей начнется нормальная работа.
– Говорят, кругосветка – мечта любого моряка. Вы шкипер команды, к тому же второй раз участвуете в такой гонке. Неужели, даже реализовавшись, мечта не отпускает вас?
– Мечта? – собеседник рассмеялся. – Второй раз это точно не мечта. С мечтами в кругосветке вообще довольно жестко. Жизнь в океане совсем не такая, какой может казаться. Это труд. Тяжелый. Иногда радостный, но чаще всего – каторжный.
– Поясните, пожалуйста.
– Конечно. Многие яхтсмены почти всю жизнь идут к кругосветке. Учатся, тренируются, прикладывают массу сил, чтобы попасть в команду. А потом… – губы мужчины растянулись в улыбку, больше похожую на оскал. – После прошлого финиша в Гетеборге один мой коллега сказал: “Я так об этом мечтал! А мечта оказалась похожа на кошмар!» На мой взгляд, очень точно.
– Но вы все же в команде?
– Да. Просто я больше не живу мечтами. Только своим делом. А оно стоит намного больше. Не фантазия или иллюзия, а образ жизни. Кругосветка отличается от других регат. Это вызов. Океану и себе. Возможность собственными глазами увидеть мир, познать его. Увидеть заново.
Журналистка согласно кивнула, словно каждый день боролась с девятым валом, а затем продолжила.
– Расскажите нам немного о жизни на яхте. В каких условиях вам предстоит провести больше года?
– В сказочных, – чуть ли не хором ответили шкипер и сидевший рядом с ним черноволосый мужчина.
– Я читала, что современные яхты оборудованы по последнему слову техники, – дамочка приняла ответ команды за чистую монету.
Шкипер с черноволосым переглянулись, и слово взял последний.
– Новее не бывает! – протянул он басовито. – Однообразная еда. Влажные салфетки вместо душа. Двухъярусные сетчатые койки, больше похожие на гамаки.
– Коек, – вмешался один из спортсменов, – кстати, тоже немного: шесть штук на всех одиннадцать членов экипажа.
Рука, державшая микрофон не дрогнула, но глаза женщины расширились.
– Спать предстоит по очереди, – черноволосый вздохнул. – Одни отдыхают, другие на вахте. Четыре часа сна – счастье. Когда нужно менять паруса или делать поворот – общий подъем. Так что весело, и никакой бессонницы.
Журналистка покачала головой и, пока разговор полностью не перешел в сферу бытовых проблем, вновь обратилась к шкиперу.
– Андрей Юрьевич, а как вы отнеслись к решению спонсоров о замене второго вахтенного капитана?
Оператор крупным планом показал Сафронова. Тот, уверенный в себе и спокойный, сидел по правую руку от шкипера и только что не зевал.
– Олег – первоклассный спортсмен, – ответил шкипер. – Получить в команду специалиста его уровня – большая удача для команды.
– Но ведь он не прошел полного подготовительного курса.
– Впереди у нас еще две недели тренировок. Хотя… – Андрей Юрьевич усмехнулся. – Сомневаюсь, что Олег узнает что-то новое для себя.
– А как вы сами думаете? – женщина обратилась к Сафронову. – Готовы к гонке?
– Полностью.
– До этого вы дважды отказывались от подобных предложений, – акула пера напирала. – Что изменилось?
– Я, – улыбаясь, ответил Олег.
– И все же?
– Это будет интересная регата. У нас отличная команда и новая лодка. Что еще нужно яхтсмену?
Он вновь ушел от ответа, и на этот раз у журналистки хватило ума оставить второго вахтенного капитана в покое.
Дальше Аля смотреть не могла. Витя и не думал попросить переключить канал. Хмурился, барабанил пальцами по мягкому подлокотнику, но продолжал слушать. А она не могла. Меньше дня прошло с тех пор, как стояла на мокрой палубе с Олегом и разговаривала о мечтах, правилах и кругосветной гонке.
Сейчас, в теплой машине Строганова, казалось, что это случилось в прошлой жизни. В жизни, в которой не было ни одной пустой минуты. Был Олег, была она... Они. Давно, но каждый миг беседы помнился, как будто кто-то снял все на видео и теперь прокручивал запись. Аля много бы отдала, чтобы запись вновь стала реальностью. Стоять рядом с любимым на ветру. Кутаться в полы его куртки и чувствовать, как от счастья замирает сердце.
***
День назад.
Частный яхт-клуб на окраине Санкт-Петербурга. Палуба яхты.
– Видишь эту яхту? – Олег указал вправо, на старый парусник. – Ей не нужно ни топливо, ни бригада техников, способных обслужить двигатель и сложное навигационное оборудование. Ей не нужна связь со спутниками или особый док. Ей вообще почти ничего не нужно. Ветер, звезды и вода – все. Развитие кораблестроения остановилось после того, как мы научились строить такие яхты. Она идеальна. Идеально и все, что с ней связано.
Олег усмехнулся и еще ближе прижал Сашу к себе. Никогда и ни с кем он не вел подобных бесед – моряки понимали без слов, а зеваки ничего кроме брызг и парусов не замечали.
– И ты считаешь, что жизнь на ней единственно правильная? – спросила Александра.
– Выбор есть всегда.
– Выбор?
– Кто-то строит карьеру. Крутится как белка в колесе, пытаясь найти собственный путь. Кто-то сдается, течет по течению. Подстраивается, изучает правила, надеется на законы, мораль, привычки... Черт! Таких, наверное, львиная доля. Винтики.
– А ты?
– Я тоже винтик, – Олег усмехнулся. – Только винтик не в человеческой схеме, а вот... – кивнул в сторону залива. – У стихии.
Словно подтверждая его слова, ветер качнул яхту. Александра вздрогнула и, чтобы не упасть, ухватилась за сильные мужские руки.
– Ох!
– Я держу тебя, родная. Все хорошо.
Сафронов устоял. Он словно и не ощущал качки. Холодный ветер, соленые брызги, скрип такелажа – все было для него привычно. Аля спиной ощущала, как ровно и спокойно дышит ее капитан. Грудь поднималась и опускалась. Щеку возле уха обдувало теплым дыханием, от чего сладкий озноб каждый раз волной спускался по телу.
– Не знаю, Олег... – она поежилась. – Умом я тебя понимаю, но... Стихия строже, беспощаднее.
– Да. Все так. У нее свои правила.
– Суровые.
– Простые. Научившись жить по ним, очень сложно... Возвращаться к обычным. К человеческим.
Аля обернулась.
– Тебе сложно?..
Ответа не было. Ее собеседник смотрел серьезно глаза в глаза и молчал.
– Но миллиарды как-то живут, – голос девушки дрогнул.
Подумав немного, Олег нежно поцеловал ее в лоб.
– В Индии есть один поселок. Он находится высоко в горах. Там почти каждый день идет дождь. Даже по питерским меркам это очень дождливо, – хмыкнул рассказчик. – И вот много поколений подряд в поселке живет одна необычная община. Отшельники. Они не принимают случайных гостей и ревностно охраняют свою территорию. Каждый день и ночь несколько постовых следят за тем, чтобы ни хищники, ни чужаки не приблизились к их поселку. Мужчины и женщины, худощавые, неотличимые один от другого. С блестящей, будто обмазанной маслом, желтой кожей и покорным, бесстрастным выражением лица. Они стоят под дождем без права покинуть свое место или хотя бы присесть. Стоят и смотрят. Вся их жизнь – такое стояние. А вокруг непролазные леса, густые кроны деревьев, заслоняющие людей от солнца и звезд.
Олег на минуту прервал рассказ. Втянул полной грудью холодный воздух и, пока Саша не замерзла, спрятал ее к себе под куртку.
– Неужели такая жизнь им нравится? – поглощенная историей Аля не сопротивлялась.
– Нравится ли?.. Моряк, который рассказал мне о поселке, говорил, что иногда самые молодые и неопытные уходят… В большой мир. Не всем нравится стоять под дождем.
– И у них получается начать все заново?
Олег вздохнул.
– Нет. Спустя какое-то время большая часть возвращается. Иногда приходят не одни, с чужаками. Те остаются, соглашаются с правилами. И стоят.
– Не понимаю.
– Совсем?
– Они… – Аля задумалась. – Не могут начать жизнь в большом мире по его правилам?
Кивок.
– А чужаки?
– А чужаки – больше не могут.
***
Вопреки всем надеждам Виктора странности в этот день все прибавлялись и прибавлялись. Даже его собственная квартира подверглась изменениям. Удобный мягкий диван, что стоял раньше возле окна, переместился к стене. Раритетный журнальный столик больше не красовался посреди комнаты в компании удобных кресел. Он исчез вместе с мягкими миниатюрными пуфами, которые, хоть и оживляли интерьер, но вечно путались под ногами. Гостиная казалась пустой как после новоселья.
Удивленный хозяин озирался по сторонам, а двое его провожатых, не тратя время попусту, двинулись на кухню с пакетами из магазина. Огромный нескладный водитель что-то ворчал о диване. «Тяжелый», «спина болит» – донеслось до Виктора. Аля в ответ на причитания звонко смеялась и гладила собеседника по плечу. От этой картины в голове Строганова все стало на свои места – о нем позаботились. Как маленького обезопасили от столкновения с острыми углами и от препятствий. Первой эмоцией на подобную опеку была злость. Виктор даже раскрыл рот, чтобы высказать свое мнение, но слабость сделала свое дело, и вместо пламенной речи он опустился на горе-диван. Дольше злиться не вышло. Шелест пакетов и женский смех всколыхнули что-то внутри. Вместо злости неожиданно пришел покой.
Закрыв глаза, хозяин квартиры откинулся на мягкую спинку. Из кухни донеслось журчание воды. Хлопнула дверца холодильника. Вспыхнул огонь на плите. Постепенно, минута за минутой жизнь наполнялась самыми простыми и чудесными звуками. Операция и больница оставались в прошлом. Пережил. Смог. На веки навалилась тяжесть. Мышцы лица свело от зевка.
Когда спустя пять минут в гостиную вернулась Александра, Виктор Николаевич Строганов сладко спал. Глубокие складки на лбу разгладились. Губы больше не напоминали тонкую линию, и даже привычная за последнее время бледность исчезла с лица. Во сне он казался моложе, красивее. Аля невольно залюбовалась. Ее атлант больше не держал землю. Он был слабый, но живой. Настоящий…
– Отдыхай, – еле слышно прошептала девушка и медленно опустилась на пол подле его.
Наконец расслабилась и она. Впервые за этот день не нужно было спешить и забываться. Она все сделала правильно. Справилась. Мысли побежали вскачь, подальше. Недавнее яркое воспоминание о другом мужчине заставило обнять себя за ноги.
Сидя на полу, раскачиваясь из стороны в сторону, она вновь переживала горькие мгновения прошлого дня.
***
День назад.
Частный яхт-клуб на окраине Санкт-Петербурга. Палуба яхты.
