Текст книги "Законы Красного моря (СИ)"
Автор книги: Мария Пресняк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)
Через полчаса мы пришли на ближайший пляж. Если бы не ветер (пожалуй, для купания было и впрямь холодновато), я была бы готова сидеть там до вечера. По моим ощущениям, Средиземное море в Египте отличалось от итальянского, хотя я не могла сказать, чем именно, кроме отсутствия раздевалок и прочей инфраструктуры.
Пляж оказался абсолютно пустым – только вдалеке я заметила одинокую фигуру не то женщины, не то мужчины в галабее (вчера я уже обратила внимание на этот довольно распространенный мужской наряд, напоминающий женское платье). Волны бились о берег, выбрасывая гладкие камни, и я сразу нашла целых два "куриных бога" с огромными дырками. Песок был очень светлым, почти белым, а вода – на удивление теплой. Мы взяли стулья и долго сидели, глядя на прибой. Потом Саид повез нас смотреть квартиру. Его жилье мне понравилось – хотя сам он считал, что для женатого человека квартира маловата. Когда Саид впервые озвучил мне эту мысль, я представила что-то вроде русской хрущевки – и оказалась приятно удивлена, попав в довольно современную квартиру с двумя спальнями и холлом. Квартира производила впечатление не совсем уютной, но вполне пригодной для жизни. Увидев ее заранее, я не стала бы настаивать на поисках нового жилья.
– По русским меркам, квартира немаленькая, – честно сказала я. – У нас многие живут на меньшей площади, причем семьями.
– Аня, здесь принято сразу думать о детях, – смутился Саид. – Не могу же я после свадьбы привести тебя в домик для собаки?
– Как знаешь. Я-то не против иметь хоромы. Кстати, цена "собачьей конуры" площадью около 40 квадратных метров на окраине Москвы составляет около 200 тысяч долларов, – просветила я жениха.
– Офигеть, – растерялся Саид.
– Да-да. Вот потому мы и неизбалованные. Есть хотя бы маленькая квартира – и на том спасибо, как-нибудь поместимся. Поехали дальше?
Пообедав в пиццерии, мы подобрали на дороге агента – высокого черного араба в классическом костюме, и отправились смотреть квартиры, выставленные на продажу.
По дороге, обозревая город и окружающих людей, я начинала понимать, почему Саид побоялся сразу привезти меня в Александрию – здесь был совершенно другой мир. Почти все женщины носили платки, замысловато закрученные вокруг головы. Я так и не смогла понять, как они их цепляют, что те не слетают от ветра, и сделала себе в голове пометку спросить вечером у матери Саида. Мужчины в основном носили обычную одежду, хотя некоторые одевали длинные платья-галабеи. Я обратила внимание, как много вокруг откровенно бедных людей в поношенной и грязной одежде – значительно больше, чем в Москве. На меня смотрели с большим интересом и удивлением: практически каждый прохожий подолгу задерживал на нас любопытный взгляд.
Первая квартира не произвела на меня особого впечатления, зато во вторую я сразу влюбилась. Мне захотелось остаться тут жить – даже если бы пришлось спать на надувном матрасе. Я постаралась вести себя сдержанно, и, радуясь, что агент не понимает по-русски, призналась Саиду, что квартира просто чудесная. Мама разделяла мой восторг, но деликатно спросила насчет цены. Я с сомнением посмотрела на Саида, который оживленно разговаривал с агентом. Очевидно, они о чем-то договорились. Риэлтор достал телефон, а мы переместились в другую комнату.
– Вам точно нравится? – переспросил Саид.
– Квартира просто чудо, – подтвердила я.
– Но, наверное, дорого? – робко поинтересовалась мама.
– Присядьте, – Саид кивнул на единственный в комнате диван. – Ахмед звонит хозяйке – если она свободна, то приедет. Тогда и обсудим, – он взглянул на часы. – Сейчас около трех, время еще есть.
Агент окликнул Саида из другой комнаты. Он вышел, но тут же вернулся.
– Хозяйка подъедет в течение получаса. Но учитывая, что мы в Египте, – Саид криво усмехнулся, – можно прождать намного больше. Здесь не очень уважают время.
– Ничего, подождем. Мы же никуда не спешим.
Хозяйка пришла через час. К тому моменту я обследовала квартиру вдоль и поперек, и с каждой минутой она нравилась мне все больше. Переговоры длились долго, мы с мамой прислушивались к голосам из соседней комнаты и вовсю рисовали в блокноте расстановку мебели.
– Устали? – поинтересовался Саид, заходя в комнату. – Извините, что так долго.
– Ничего страшного, – я тут же вскочила с дивана. – Как все прошло?
– Нормально. Но у нас ничего не делается быстро. Надо посидеть, поговорить. – Саид усмехнулся. – Главное, что мы почти договорились о цене. Завтра встречаемся еще раз. Потом сделаем контракт, еще некоторые бумаги, и все.
– Правда? – ахнула мама. – Так скоро?
– Я постараюсь, чтобы в следующий раз Аня без проблем могла сюда переехать. У нас осталось еще немного времени.
– Вот это да! – мне все еще не верилось. – Квартира чудесная! Я тебя обожаю! – не удержавшись, я чмокнула Саида в щеку. Он выглядел довольным, но слегка смущенным моей бурной реакцией. – А твоя мама живет далеко от нас?
– Нет, на машине ехать минут пятнадцать. Она живет вместе со старшим братом и его семьей.
– Помню, ты говорил.
– У вас так принято? – поинтересовалась мама.
– Да, родители часто живут с кем-то из сыновей. Не всегда, конечно. Раньше мама жила одна, но потом у нее начались проблемы со здоровьем, – Саид нахмурился. – Тогда она переехала к Мухаммеду.
– А как у нее отношения с невесткой? В смысле, с женой твоего брата?
– Нормально. Думаю, везде есть небольшие проблемы, – дипломатично сказал Саид. – Но в Исламе мать – это святое.
– А к тещам у вас как относятся? – спросила я, с улыбкой глядя на маму.
– По-разному, – осторожно ответил Саид.
Дома у меня осталось немного времени, чтобы привести себя в порядок и подготовиться к предстоящему визиту. Я долго выбирала одежду и пыталась унять волнение. Как отнесется семья Саида к жене-иностранке? Этот вопрос давно не давал мне покоя. Саид утверждал, что его родственники – современные люди, и ничего не имеют против нашей свадьбы. И все же я очень переживала и опасалась, что без одобрения матери Саид на мне не женится, как бы сильно он ни любил. Потому я хотела познакомиться с его семьей как можно раньше, своими глазами увидеть их отношение, снять все вопросы и успокоиться.
Наконец гардероб был подобран. Оглядев себя в зеркало, я осталась довольна: вся одежда закрытая, свободного кроя и приглушенных тонов. В последний момент я решила надеть платок, чтобы не выделяться на фоне матери и сестер Саида. Он со мной не согласился.
– Зачем, хабиби? Они знают, что ты христианка и не носишь платка.
– Ну… может быть, так мне будет комфортнее. И им я больше понравлюсь.
– Ты им и так понравишься, я уверен,– Саид обнял меня за плечи, но я чувствовала, что он тоже нервничает. – Платок – это серьезно. Если девушка носит платок, то постоянно, а не так, что сегодня одела – завтра сняла. Я буду очень рад, если ты когда-нибудь решишь принять Ислам и носить платок. Но сейчас не нужно.
– А жена твоего брата и сестры носят платки? – уточнила я.
– Да, – признал Саид. – А младшая сестра надевает никаб.
– Что? – воскликнула я, – паранджу? Ты мне не говорил.
– Вот теперь говорю. Но ты увидишь ее лицо – никаб только для улицы.
– А почему женщина надевает паранджу? – спросила мама. Она уже приготовилась к выходу и сидела в холле в ожидании нас с Саидом.
– Это считается признаком религиозности. Женщина не показывает лицо, чтобы не смущать мужчин, чтобы у них не было повода для нескромных мыслей. Моя сестра Надя очень религиозная.
– Сегодня я видела несколько женщин, у которых лицо было полностью закрыто, вспомнила я.
– В Александрии таких не очень много, зато тут есть очень современные девушки в европейской одежде. А в маленьких городах все женщины носят свободные платья, и многие надевают паранджу.
– А как они через нее видят? – поинтересовалась мама.
– Я думаю, там все предусмотрено. Если хотите, Надя даст вам померить. Вы готовы?
Мы с мамой кивнули. – Ну, тогда я позвоню, предупрежу, что мы выезжаем.
Мама ободряюще потрепала меня по плечу.
– Все будет отлично. Ты только не нервничай. Видишь, как все хорошо складывается, мы в первый же день нашли квартиру. Тьфу-тьфу.
– Ага, – хмуро ответила я. – Вот не понравлюсь его матери, будет мне квартира.
– Аннушка, не настраивай себя заранее. Мы будем просто сидеть и улыбаться. Если даже ты скажешь что-то не так, Саид сможет перевести как надо. Потерпи немножко, и ты увидишь, что я была права.
– Хорошо, – кивнула я, пытаясь унять дрожь в руках.
По дороге Саид еще раз повторил, кто живет в квартире и что нужно говорить. Я как заклинание повторяла имена его матери, брата, сестер и их детей. "Ас-саляму– Алейкум" – здравствуйте, "Ахлан" – добро пожаловать, "Шукран" – спасибо. Главное – ничего не перепутать.
Квартира, куда мы приехали, находилась в огромном современном здании. Дверь открыла служанка – Саид упоминал, что Мухаммед держит прислугу, хотя его жена не работает. Девушка в униформе с любопытством посмотрела на нас и, очевидно, поздоровалась. Первым навстречу нам вышел брат. Они с Саидом обнялись.
Я удивилась, что Мухаммед совсем на него не похож. Брат был намного старше, выше ростом, худее, и черты его лица ничем не напоминали Саида. На глаз я определила разницу в возрасте в десять лет и решила потом уточнить этот вопрос у своего жениха. Мухаммед поздоровался с нами и пригласил заходить и располагаться – я не разобрала слов, но поняла жесты и интонацию. Тут же подошла его жена Ясмин – высокая улыбчивая женщина, которая попыталась завязать со мной разговор по-английски. Я обрадовалась, что смогу хоть с кем-то пообщаться. Из коридора мы попали в гостиную – там сидела вся семья, у окна резвились дети. Я замерла в нерешительности, пытаясь разглядеть каждого и не очень понимая, что делать.
Саид подвел нас сначала к матери – на вид очень простой пожилой женщине, одетой во все черное, поцеловал ее и сказал несколько слов по-арабски, а мне по-русски напомнил, что маму надо поцеловать. Она поднялась с дивана, крепко обняла нас и начала что-то говорить, постоянно повторяя некоторые слова. У меня в голове все смешалось.
– Тезбах – аля – хир, – прошептала я. Потенциальная свекровь посмотрела на меня с недоумением и перевела взгляд на сына.
– Ты сказала: "Спокойной ночи", – прошептал мне Саид, и что-то добавил по-арабски. Я покраснела, все остальные заулыбались. Боже, что я несу?
Тем временем Саид подвел меня к сестрам. Аят оказалась довольно худой женщиной лет тридцати. Я с удивлением заметила на ней современные узкие джинсы. Платок, подобранный точно под цвет одежды, на ее голове смотрелся очень гармонично. Вторая сестра, Надя, была довольно полной, но, несмотря на это, показалась мне очень красивой. Она одевала что-то длинное, черное и очень широкое. Я вспомнила слова Саида, что это Надя носит паранджу. Мы с мамой поздоровались и обнялись с обеими сестрами, стараясь при этом улыбаться как можно шире и искреннее. В самом конце мы расцеловали детей – я так и не поняла, где чей ребенок, – и отдали им привезенные из России куклы и матрешки.
Я не произнесла и десяти слов, но чувствовала себя выжатой, как лимон. После долгих приветствий все расселись на диванах, служанка принесла сок. Начался неспешный разговор. Саид переводил, мы с мамой улыбались и в основном молчали. Нас разглядывали с явным интересом – я чувствовала себя манекеном в витрине. Мне страшно хотелось улизнуть – куда угодно, лишь бы хоть ненадолго избавиться от изучающих взглядов родственников Саида. Когда Ясмин предложила провести нас по дому, я взглянула на нее с благодарностью и тут же вскочила с кресла.
Квартира оказалась огромной и набитой громоздкой мебелью. Я заметила шкаф, заполненный посудой, толстые ковры и массивные диваны в каждой комнате, а стулья и прочие предметы интерьера вполне гармонично смотрелись бы в каком-нибудь средневековом замке. Ясмин оживленно комментировала каждую комнату на арабско-английском наречии. Мы продолжали улыбаться и в меру знания языка демонстрировали восхищение.
Еще около часа меня расспрашивали о моем образовании, семье, впечатлениях от Египта. Мы с мамой примерили паранджу Нади, и женщины пообещали показать мне, как завязывать платок. К нам обращались на арабском, Саид переводил. Иногда я пыталась говорить по-английски, упрощая фразы как только можно, но видела, что понимали меня слабо.
Около девяти нас позвали ужинать. Стол был заставлен непонятными блюдами: я узнала только рыбу и рис, почему-то коричневого цвета. Саид шепотом объяснил, что есть что. Я ела совершенно автоматически, не чувствуя вкуса. Все окружающие пытались положить нам с мамой добавки и сокрушались, что мы мало кушаем. Египтяне, насколько я поняла, отсутствием аппетита не страдали.
После ужина последовал очень сладкий чай, сладости и фрукты. Мы с мамой впервые увидели гуаву, что вызвало недоумение и дружный смех всех присутствующих. Мать Саида и его золовка подарили нам несколько платков, показав два основных способа, как их фиксировать на голове. Я исколола иголками все пальцы, но в конце у меня что-то получилось. Было непривычно видеть в зеркале свое отражение в платке, но я старалась держаться невозмутимо, а Саид сказал, что мне очень идет. Ясмин в порыве великодушия хотела подарить нам с мамой по платью, но мы отказались.
Время приближалось к полуночи – я удивилась, что в такое время дети как ни в чем не бывало продолжают играть. Саид пожал плечами и пояснил, что в Египте не принято придерживаться строгого режима – дети ложатся спать тогда, когда сами этого хотят.
К концу вечера я окончательно расслабилась и успокоилась. Родные Саида оказались вполне милыми и приветливыми. В тот первый вечер мы по молчаливому уговору не касались скользких тем – религии и моих отношений с отцом. Насколько я поняла, родных Саида шокировало, что папа совсем не принимает участие в моей судьбе и даже не знает, что я собираюсь замуж, но Саид быстро свернул эту тему.
Напоследок мы долго и многословно прощались. Мать Саида просила заходить к ней как можно чаще, сестры также приглашали к себе в гости. Кто-то спросил нас о помолвке. Саид перевел, я в ответ лишь пожала плечами. Повисла неловкая пауза.
– Я даже не знаю, если честно. Это обязательно?
– Нет, не обязательно, но так принято.
– Саид, Аня не против, я тоже, – вмешалась мама. – Просто мы не знаем всех ваших обычаев, и боимся, что и так доставляем тебе и твоей семье много хлопот.
– Ну что вы, никаких хлопот, – заверил Саид и что-то сказал своей матери. Она улыбнулась, кивнула и обняла меня.
– Что ты решил? – спросила я, когда мы вышли.
– Я сказал, чтобы подготовились к обручению, но сделали все скромно, только для родственников.
– То есть людей будет немного? – уточнила я испуганно.
– Нет, не волнуйся. Человек пятьдесят, вряд ли больше.
– Пятьдесят? Ты серьезно? И это называется немного?
– Хабиби, а что тебя удивляет? У нас много родственников и со стороны матери, и со стороны отца. Дяди, тети, их дети, внуки, потом ближайшие соседи. Несколько друзей с женами. Всего человек пятьдесят – примерно. Это минимум, меньше никак нельзя.
– Ничего себе, – я остановилась и прислонилась к стене. – Голова кругом.
– Успокойся, Аня, – мама взяла мою руку. – Думаю, помолвка будет похожа на сегодняшнее знакомство, только она пройдет более торжественно. Я права?
– Да, вы правы. Тебе ничего не придется делать – только сидеть и принимать поздравления. Мама и сестры все подготовят. Мы сделаем помолвку перед вашим отъездом, так что у нас есть еще несколько дней.
– Поехали? – предложила мама. – День был трудный, думаю, все устали.
– Конечно, – кивнул Саид.
глава 9
Почти всю дорогу мы хранили молчание. Дома мама пожелала нам с Саидом спокойной ночи, поцеловала меня в щеку и ушла в свою комнату. Мы остались вдвоем.
– Что-то не так? – спросил Саид.– Наверное, все слишком быстро?
– Может быть. Нет, я в порядке. Просто все немного странно. Чувствую себя Алисой в стране чудес.
– Все будет хорошо. Ты привыкнешь через время.
– Со временем, – поправила я автоматически.
– Да, со временем. Хочешь спать?
– Нет, вряд ли я сейчас засну. Слишком много мыслей в голове. Давай просто посидим рядом. Мы еще не оставались вдвоем с тех пор, как я приехала.
– Я знаю. – Саид усадил меня на диван и обнял. – Потерпи немного. После свадьбы мы все время будем вдвоем, и никто не сможет нам мешать.
– Даже не верится, что такое может быть. И мне не придется считать дни до возвращения в Россию.
– Дай Бог, все будет уже скоро. Расскажи, какие у тебя впечатления от Александрии.
– Странные. Я сама пока не разобралась. Это совершенно не похоже на ту заграницу, где я была. Все такое необычное: люди, улицы, даже запахи.
– Чем же тут пахнет? – спросил Саид с улыбкой.
– А ты разве не замечаешь? Есть запах моря. Есть запах сладостей. Бывает, что пахнет мусором – кстати, а почему здесь так много мусора?
– У нас не так часто убирают, – пожал плечами Саид.
– Но чаще всего пахнет всем вместе, и сочетание очень странное.
– А я не замечаю – привык, наверное.
– Женщины очень необычные. Длинные платья, платки, паранджи... Я так и не поняла до конца, зачем все это нужно.
– Я же говорил твоей маме. Это из Корана. Женщина-мусульманка должна покрывать все тело, кроме лица. Потому что иначе у мужчин появляются нескромные мысли и желания, а это большой грех.
– Как же вы работаете на курортах, когда везде девушки в купальниках?
– Так и работаем. Ради денег.
– А что будет, если здесь на пляже появится девушка в купальнике?
– Я думаю, ей будет очень плохо. Все придут, чтобы смотреть на ее тело. Но есть специальные закрытые пляжи, где можно плавать в бикини.
– А мы будем ходить на такие пляжи? – осторожно поинтересовалась я.
Саид замешкался.
– Если хочешь, – наконец проговорил он. – Но для меня намного лучше, чтобы ты купалась в водолазном костюме или хотя бы прикрывала часть тела.
– Ужас, – поежилась я. – А для нас купальник – это так естественно. Для меня очень странно, что люди здесь неадекватно реагируют на нашу одежду.
– На одежду? Какая одежда, хабиби? На пляжах вы не носите никакой одежды.
– Да, зато ваши женщины «прекрасно» купаются, – парировала я. – Помнишь, мы видели двух мусульманок в Шарме? Пришли, полчаса снимали с себя десять нижних платьев, остались в одном, но тоже черном и закрытом, окунулись и тут же обратно закутываться.
– Наши женщины плохо плавают, – вздохнул Саид. – Согласен. Но они правы, что не показывают тело посторонним.
– Я не понимаю.
– Иди сюда, хабиби. – Саид притянул меня к себе. – Религия – это очень большой и важный вопрос, я думаю, со временем ты много узнаешь и поймешь. Дай Бог, когда-нибудь и ты примешь Ислам.
– А ты бы этого хотел? – удивленно спросила я.
– Конечно. Но тебя не должно волновать, чего хочу я. В религии не может быть принуждения. Я могу жениться на христианке, но наши дети будут мусульманами.
– Я пока не готова обсуждать эту тему. Конечно, я догадывалась, что со временем ты поднимешь вопрос религии, но только не сейчас.
– Хорошо. Раз ты не готова, значит не надо, – легко согласился Саид. – У тебя еще будет время, чтобы все узнать и принять решение. А как думаешь, тебе будет сложно здесь жить?
– Думаю, мне придется долго привыкать, – осторожно ответила я. – И многое будет зависеть от тебя. Для меня пока все очень странно. Но мне очень нравится город, и люди в Александрии кажутся очень приятными.
– Тут редко бывают иностранцы, – усмехнулся Саид, – им приятно смотреть на тебя, потому что ты очень красивая и не похожа на египтянок. А ты обратила внимание, что женщина сидит только рядом с женщиной или со своим мужем?
– Нет, если честно, не обратила. Я вообще не сразу запомнила, кто есть кто. А это важно?
– Да, очень важно. Я тебе потом объясню подробнее, но у нас не принято, чтобы посторонние мужчины дотрагивались до женщины.
– Я чувствую, что мне предстоит узнать еще очень многое. Особенно касательно ваших запретов.
– Конечно. Но не бойся, я буду рядом.
– Я надеюсь, хабиби, – я положила голову на колени Саида. – Мне очень понравилась твоя семья. Такая большая и дружная.
– Это разве большая? Ты просто не видела всех родственников, только самых близких.
– У меня из родных лишь мама и тетя.
– Да, ты говорила. А почему ты не разговариваешь с отцом?
– Они с мамой развелись, уже давно.
– Все бывает. Можно развестись с женой, но не с ребенком, – пожал плечами Саид.
– Для вас это странно, но тут уже ничего не поделаешь. Отец сам так решил. То есть сначала мы виделись, но очень-очень редко. А потом я на него сильно обиделась, и с тех пор все.
Мы помолчали.
– А можно тебя попросить кое о чем? – спросил Саид.
– Конечно.
– Когда вы вернетесь домой, позвони отцу. Хотя бы ради меня.
– Я не знаю его номер телефона... Ладно, можно выяснить. Но зачем тебе это надо? Ты хочешь пригласить его на нашу свадьбу?
– Да. Он, наверное, не приедет, но пригласить все равно надо. Что бы ни случилось, это твой отец, и другого у тебя не будет. Он должен знать, что ты выходишь замуж. Разве не так?
– В чем-то ты прав, – нехотя согласилась я. – Даже не могу представить его реакцию. Я вообще не очень уверена, что узнаю отца на улице, если мы встретимся.
– Пожалуйста, сделай это ради меня.
– Хорошо, – вздохнула я. – Только ради тебя. Вот видишь, какая я послушная жена.
– Не жена, а просто золото, – Саид поцеловал меня, и я увидела свое отражение в его глазах.
– Вот выучу язык, выучу танец живота и буду настоящей египетской женой, – я вскочила и изобразила несколько танцевальных па.
– Обязательно будешь. – Саид понизил голос. – А как ты думаешь, твоя мама уже спит?
– Думаю, да.
– Тогда она не заметит, если мы переночуем в одной комнате?
– Даже если и заметит, не страшно, – улыбнулась я.
Саид легко поднял меня на руки, и все остальное перестало иметь значение.
Следующие дни пролетели незаметно. Мы ездили по городу, осматривали достопримечательности, ели мороженое и восточные сладости в многочисленных кафе. Я потихоньку привыкала к странному внешнему виду и разговору окружающих меня людей. Саид проводил с нами много времени, только изредка и ненадолго наведываясь на работу. Мы побывали в его магазинах – он продавал стильную детскую одежду, которую сам закупал в Турции и Индонезии. Судя по всему, бизнес процветал. Мама оттаяла, успокоилась и по-моему приняла Саида в качестве будущего зятя.
Я же с каждым днем все больше влюблялась в Александрию. Центральная улица города тянулась вдоль моря на десятки километров, и мы часами напролет без устали бродили по набережной. Я привыкла перебегать дорогу в потоке машин – поскольку светофоров не было, привыкла слышать азан (Азан – призыв на мусульманскую молитвку – Прим.авт.) пять раз в день, привыкла к необычным запахам и странно одетым людям. Раздражало лишь чрезмерное внимание окружающих и невозможность самостоятельно изъясняться. Но я успокаивала себя тем, что со временем выучу язык, обживусь, смогу спокойно передвигаться по городу и не буду слишком выделяться в толпе. Уже сейчас я завела привычку каждый вечер заниматься арабским: под руководством Саида пыталась одолеть алфавит и запомнить хотя бы самые употребительные слова.
Мы посетили знаменитую Александрийскую библиотеку, побывали в цитадели и в нескольких мечетях, катались на лодке и в экипаже, запряженном лошадьми, покупали одежду и сувениры в многочисленных торговых кварталах. Казалось, вся Александрия – это один огромный рынок. С каждым днем я все больше убеждалась, что смогу полюбить этот пока непонятный мне восточный город.
Помимо развлекательной программы, мы занимались подбором мебели в новую квартиру. Сделка состоялась уже через несколько дней. Требовалось заверить документы в каких-то инстанциях, но по сути квартира стала нашей. Я не могла в это поверить – у меня появилось собственное семейное гнездо, да еще какое! При каждой возможности я упрашивала Саида еще раз заехать туда, и часами ходила из комнаты в комнату, подолгу останавливаясь у окна с видом на море. Там требовалось сделать небольшой ремонт и купить всю необходимую мебель, но Саид уверял, что это не займет много времени. Свою старую квартиру он собирался выставить на продажу. Я попросила его повременить с этим до свадьбы – возможно, кто-то из моих друзей захочет приехать, их нужно будет куда-то поселить, а прежнее жилище Саида очень подходило для этих целей.
Неделя пролетела в приятных хлопотах. Я совершенно забыла о предстоящей помолвке, а между тем до нее оставалось всего ничего. О помещении договорились родственники, я быстро выбрала платье, а Саид купил себе новый костюм – на этом наша подготовка к помолвке закончилась. Мама и сестры постоянно названивали Саиду, уточняя то меню, то список приглашенных. Я чувствовала себя Золушкой или даже Шехерезадой из какой-то восточной сказки.
У нас не нашлось времени съездить в Каир, но Саид клятвенно обещал показать мне пирамиды в следующий раз. Мы распланировали поехать в круиз по Нилу, от Каира до Луксора, чтобы я познакомилась со страной. А пока что мне предстояло вернуться в Россию, уволиться и подготовить все необходимые для брака документы. Когда мама уходила спать, мы до глубокой ночи просиживали в гостиной, строя планы на будущее. Саид переживал, насколько быстро я смогу адаптироваться к Египту, но надеялся на лучшее и обещал во всем мне помогать.
Несколько раз мы серьезно говорили о египетских традициях и религии. Некоторые вещи казались мне довольно странными, но я понимала, что не в моих силах что-либо изменить. В чужой монастырь не лезут со своим уставом: нужно или принять этих людей и их обычаи как есть, или развернуться и уехать обратно в Россию. Но мне не хотелось даже думать о том, чтобы забыть Саида и возвратиться к прежней жизни. Я давно приняла решение и не собиралась отступать.
Вечером накануне отъезда состоялась наша помолвка. Происходящее казалось мне настолько нереальным, что я почти не нервничала. Саид с утра купил мне подарок набор из золота и уехал на работу, оставив квартиру в нашем полном распоряжении. Оставшуюся часть дня мы с мамой провели дома, прихорашивая меня к вечернему выходу. Результат его приятно поразил. Увидев меня, Саид вздрогнул и замер в дверях.
– Какая ты красивая, – вырвалось у него, – я тебя не узнаю.
– А раньше разве была некрасивая? – спросила я, уворачиваясь от поцелуя. – Осторожно, помада размажется.
– Нет, просто сейчас ты выглядишь… даже не знаю, как сказать. На миллион долларов. Похожа на этих актрис в Америке, когда они получают Оскар. Знаешь, что скажут мои родные?
– Нет, не знаю.
– Скажут, что я не стою даже твоих туфлей. И никто не поймет, почему такая красивая девушка выбрала такого ужасного египтянина.
– Ты вовсе не ужасный, а очень хороший.
– Но для них я совсем обычный. А ты нет. Я уже тебя ревную.
В кафе, украшенном цветами, шариками и непонятными надписями на арабском, уже собрались все родные. Нас приветствовали громкими криками. Фотограф ждал у входа, и с того момента, как мы вышли из машины, следовал за нами будто тень, непрерывно щелкая фотоаппаратом. Гостей было очень много, и все разговаривали, а многочисленные дети бегали вокруг и громко кричали. Музыканты тоже вносили свою лепту – на второй песне я попросила Саида передать им, чтобы они играли потише. В этой какофонии я не слышала даже свой голос.
Официанты разносили сэндвичи и прохладительные напитки, но есть мне совершенно не хотелось. Мама сидела рядом со мной и ободряюще улыбалась, но и она казалась слегка ошарашенной происходящим. Остальные, по всей видимости, чувствовали себя вполне непринужденно, мне же безумно хотелось вернуться домой и провести этот последний перед отъездом вечер вдвоем с Саидом.
Вскоре к нам потянулись родственники, большинство из которых я не знала. Дяди, тети, кузины, кузены, их дети, внуки, – я поразилась, увидев, какая огромная семья у моего жениха. Ради нашей помолвки некоторые люди приехали из других городов. Здороваясь, женщины дважды или трижды целовали меня в щеку, мужчины просто кивали или протягивали руку. Я чувствовала, как пытливо изучают мое лицо, и уже жалела, что не закуталась в бесформенный балахон и не надела паранджу. В основном поздравления ограничивались словом "Мабрук", но две пожилые родственницы произнесли долгую речь, смысла которой я, естественно, не поняла. Пришлось с улыбкой на лице выслушивать их абракадабру и надеяться, что все это скоро закончится.
Ближе к концу вечера появились танцоры. Я не очень обращала на них внимание. От громкой музыки у меня звенело в ушах, в висках пульсировала боль, и я жалела, что правила приличия не позволяют незаметно улизнуть с собственной помолвки. Это продолжалось несколько часов, но около полуночи гости наконец стали разъезжаться. К нам еще раз по очереди подошли все присутствующие – и снова начались объятия, поцелуи, поздравления. Саид подолгу разговаривал с каждым и изредка переводил для меня. Когда последний гость отправился восвояси, я чувствовала себя совершенно обессилевшей. В машине я устало откинулась на сиденье и закрыла глаза. Навалилась такая усталость, как будто мне только что пришлось пробежать кросс в десятки километров – хотя я весь вечер просидела на стуле и даже почти не разговаривала.
Оказавшись в квартире, я быстро переоделась и с наслаждением залезла в ванную, затем закуталась в халат и легла на диван. Мама попыталась впихнуть в меня еду: она видела, что в кафе я не притронулась к ужину. Я отказалась и продолжала молча разглядывать потолок.
– Что с тобой, хабиби? – спросил Саид, подсаживаясь ко мне на диван. Мама только что ушла в свою комнату, оставив нас наедине.
– Все в порядке. Просто устала, – лениво откликнулась я.
– Я же чувствую, что не все в порядке. Ты не выглядишь счастливой.
– Все хорошо, – повторила я. – Честное слово.
– Хабиби, лучше скажи сразу, что не так.
Я задумалась. Огорчать Саида мне не хотелось, но он определенно собирался докопаться до истины.
– Не знаю. Наверное, я не так представляла себе помолвку. Мне всегда казалось, что это праздник для двоих, но в первую очередь – для девушки. А сегодня вокруг были одни незнакомцы, к тому же говорящие по-арабски. Хотя вы не говорите, а скорее кричите. Прости, но я не переношу шум, не люблю громкую музыку, мне просто делается плохо. Чувствую себя совершенно разбитой.
– Извини, – тихо сказал Саид.
– Нет, нет, ты ни в чем не виноват. Наоборот, я очень признательна тебе и твоим родным, которые организовали этот праздник. Мне даже неловко жаловаться. Я рассказала только потому, что ты настаивал.
