Текст книги "Законы Красного моря (СИ)"
Автор книги: Мария Пресняк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)
Глава 16
Россия встретила меня холодом и мокрым снегом. Я долго получала багаж в толпе хмурых попутчиков, затем надела куртку, в которой улетала отсюда год назад, и пошла на выход. Меня ждали Маша и ее новый парень. Мама хотела приехать в аэропорт, но я отказалась – было намного удобнее переночевать у друзей и выехать в Тверь на следующий день.
– Ну, наконец-то! С возвращением! Вэлком ту Раша, и все такое. – Маша сгребла меня в охапку, поцеловала и сразу начала торопить – пошли, пошли в машину, я уже замерзла как не знаю кто! А, кстати, это Павел, в смысле Паша. А это Аня, моя подруга.
Мы неловко кивнули и пожали друг другу руки. Павел молча подхватил мой чемодан, а Маша буксиром потащила меня на стоянку, продолжая щебетать на ходу.
– Сейчас приедем, я тебе налью борща – весь день сегодня варила! Промерзла небось? Ну ничего, привыкай теперь обратно к нашим холодам! У вас-то, конечно, лето круглый год. Квартира у нас хорошая – ну, сейчас сама увидишь. Очень повезло, приличный вариант и недорого. А Кристина теперь снимает жилье с другой девочкой – ты, наверное, слышала? Представляешь: она очень долго искала сожительницу, когда мы с Пашей решили съехаться, но в итоге нашла, а то одной аренду тяжело платить. Ну, вот и наша машина – главное, что тут есть печка. Паш, включи пожалуйста, а то очень холодно.
Павел кивнул. На фоне Маши он казался особенно немногословным. Мы плюхнулись на заднее сиденье. В машине действительно быстро потеплело, я разомлела и с ностальгией оглядывала пейзаж. Маша продолжала рассказывать последние новости.
– А ты знаешь, что я получила промоушен? – спросила она.
– Нет, я не знала. Поздравляю!
– Ага. По зарплате мелочь, но приятно.
– Так ты теперь Биг Босс? – с улыбкой поинтересовалась я.
– Издевайся, издевайся. Рассказывай, как у тебя дела.
– Да все в порядке. – Я не хотела сообщать про беременность в машине, а живота практически не было видно, тем более в куртке. – Так в двух словах не расскажешь.
– Муж не обижает?
– Нет, не обижает.
– Ну и славно.
И Маша вернулась к обсуждению последних новостей. По дороге я заметила, что в Москве появилось несколько новых строек, а вот пробки никуда не делись. Холод, суета, небоскребы – столица казалась такой привычной и одновременно чужой. Я пыталась разобраться в своих ощущениях и почти не слушала подругу. Павел молча крутил руль. Опомнившись, я достала телефон и набрала маму. Сообщила ей, что долетела благополучно и завтра собираюсь в Тверь, а затем коротко поговорила с Кристиной и Ниной. Саиду я отправила смс сразу после приземления.
Мы добрались до дома, и Маша с гордостью показала мне их двухкомнатную квартиру. Павел был москвичом, но не имел собственного жилья и снимал эту квартиру еще до знакомства с моей подругой. Я восхитилась свежим ремонтом и большой площадью, понимая, что по московским меркам квартира действительно просторная и хорошая, но по сравнению с моим жилищем в Александрии она казалась просто крошечной, о чем я благоразумно промолчала.
К полуночи я искупалась, переоделась и уселась за стол. Маша и в самом деле сварила вкуснейший борщ, и мы продолжили сплетничать во время еды. Как же мне не хватало этих ночных посиделок на московских кухнях! Египтяне не понимали, что такое кухня и почему мы ведем туда гостей – для них она была местом приготовления пищи, и только. Я пыталась объяснить Саиду про квартирный вопрос, особенности планировки и цены на жилье, но муж так и не понял, почему кухня имеет столь важное значение. А мне так часто вспоминались наши с мамой посиделки под желтым абажуром, неспешные разговоры обо всем и бесконечные обсуждения парней на нашей с Ниной московской кухне…
Наступило воскресенье, и мы с чистой совестью провалялись в кроватях почти до полудня. Уехать в Тверь удалось только к вечеру. Маша предлагала остаться еще на одну ночь, но я знала, что мама очень ждет моего возвращения, и пообещала подругам вернуться в Москву как-нибудь на выходных. Мы встретились в суши-баре на Тверской, а затем отправились гулять по городу. Известие о моей беременности вызвало море восторгов.
– А я подумала, что ты отказываешься от выпивки под влиянием мужа, – заметила Кристина.
– Если честно, весь год практически не пила , – ответила я. – По-моему, всего один раз, с русскими знакомыми. А дома как-то даже вопрос не стоит. Оказывается, это не трудно, когда нет собутыльников.
– А у нас так почти каждый день повод находится, – усмехнулась Нина.
Подруги мало изменились за то время, что мы не виделись, но что-то неуловимо новое появилось в наших отношениях. Наверное, я просто перестала быть одной из них. Раньше мы жили в примерно одинаковых условиях – крутились, зарабатывали себе на жизнь, совместно снимали квартиры, с кем-то встречались, по пятницам ходили есть суши, сплетничали, жаловались на работу и отсутствие мужчины. Для них все осталось по-прежнему, а вот я превратилась в безработную жену преуспевающего бизнесмена, проживающую в исламском государстве с непонятными законами и традициями. И хотя я с интересом выслушивала их истории, а они – мои, в отношениях появилась маленькая трещина, которая с годами могла разрастись в пропасть. В тот день я впервые ощутила эти изменения, и мне стало не по себе. Пройдет несколько лет, и мы совсем отдалимся друг от друга, – мелькнуло в голове. – Кто-то не найдет времени, чтобы увидеться, а кто-то вообще окажется «вне зоны действия сети». Но пока мы все еще были близки и рады встрече, и я постаралась выкинуть лишние мысли из головы.
– Как назовете?
– Пока не решили . Надо сначала определиться, мальчик у нас или девочка. Если мальчик, то, наверное, назовем Валид. Мне нравится, Саиду тоже. Имя звучит неплохо и не особо затаскано. Я вообще согласна почти на любое, кроме Мухаммеда или Ахмеда.
– А что, разве вы еще не знаете, кто там у вас?
– Пока нет. Хотя УЗИ мне делают каждую неделю, уж не знаю зачем. В последний раз врач сказал, что можно посмотреть, но не увидел – ребенок как-то неправильно лежал.
– А ты сама кого хочешь? Саид наверняка мечтает о сыне, – заметила Нина.
– Мне все равно, Саид говорит то же самое. В глубине души, наверное, сына хочет больше, но не признается. И я почему-то думаю, что это мальчик.
– Главное, чтобы родился здоровеньким, кто бы там ни был, – заключила Кристина.
– А почему ты не хочешь приехать сюда на роды?– спросила Маша.
– Саид против, – вздохнула я. – Обещает найти хорошего врача. Я и сама понимаю, как ему будет тяжело. Ехать придется где-то на полгода – ну может быть, чуть меньше.
– А сам он приехать не может?
– Надолго – не может. У него бизнес, который надо контролировать.
– Ань, а ты не интересовалась, как потом вывезти ребенка в Россию? Я не хочу нагнетать, тьфу-тьфу, – Маша постучала по деревянному столу. – Но, по-моему, лучше знать законы. Обычно они серьезно ограничивают перемещение детей без разрешения мужа.
– Маш, если честно, не узнавала. Саид даст разрешение, если нужно, в чем проблема-то?
– Анют, да нет никакой проблемы. И надеюсь, что никогда не будет. Я бы тебе просто порекомендовала узнать. Я верю, что у вас будут прекрасные отношения всю жизнь, и очень желаю тебе счастья, но ты знаешь, что в жизни случается всякое. Я бы в такой ситуации предпочла быть информированной.
– Ты говоришь о том, как женщины сбегают от мужа и крадут общих детей? – я пожала плечами. – Маш, я не вижу смысла выходить замуж, чтобы думать о побеге. И не верю, что если у людей сначала хорошие отношения, они вдруг ни с того ни с сего испортятся. Все проблемы можно обсудить и решить. Кроме того, я бы никогда не стала лишать ребенка отца.
– Извини, что завела этот разговор, – Маша и вправду выглядела расстроенной. – Не хотела тебя огорчать. Дело не в том, что я не доверяю Саиду, или не верю, что у вас хорошие отношения, или советую тебе плести за спиной мужа интриги. Я совсем не то имела в виду. В общем, ладно, давай закроем тему.
Мы смущенно замолчали. Я нервно теребила в руках салфетку, настроение резко испортилось. Так вот что думают мои подруги! Может быть, они вообще не верят, что муж меня любит? А ведь никто из них никогда не видел Саида, никто не приехал на мою свадьбу, почему же тогда они судят – лишь по его по религии и национальности?
– А ты уже покупала ребенку приданое? – спросила Нина, желая разрядить обстановку.
– Еще нет. Думаю, пока слишком рано, – хмуро ответила я, безуспешно пытаясь выкинуть из головы машины слова.
Вечером за нами приехал Павел. Я с утра предусмотрительно положила свой чемодан в багажник его «Ниссана». В течение дня мне несколько раз звонили мама и Катя, и сама я страшно хотела попасть домой. Девочки выразили желание проводить меня на станцию. Я без проблем купила билет на ближайший автобус, пообещала навестить их еще раз до окончания новогодних праздников, и долго махала подругам из окна. В Твери меня встретила мама – похудевшая и какая-то грустная.
В моей комнате все осталось по-прежнему. Статуэтки, куклы, книги – все находилось на своих местах, и я вновь почувствовала себя маленькой девочкой, вернувшейся из летнего лагеря. Было непривычно засыпать одной, без мужа, но, как и в прошлый вечер, усталость взяла свое. Мама настояла на том, чтобы я поела, а разговоры мы отложили на следующий день.
Проснувшись, я нашла маму на кухне с тарелкой остывших бутербродов. Увидев меня, она встрепенулась.
– Аннушка, как спалось?
– Отлично, – улыбнулась я – все-таки в моей детской кровати спится лучше всего.
– Я тебе приготовила горячие бутерброды, но они уже остыли. Может, ты хочешь что-то другое?
– Не переживай, мам. Я могу поесть и холодные. Сваришь кофе?
– Тебе разве можно?
– Не знаю, но врач не запрещал. Я стараюсь не злоупотреблять, пару чашек в день и все.
– Ну ладно, – сказала мама с сомнением в голосе. – Сделаю. Хотя я не пила кофе, когда была беременна тобой.
Я не спеша умылась и вернулась на кухню. Сейчас, при утреннем свете, я заметила у мамы темные круги под глазами, и хотя она старалась улыбаться, радостной при этом не выглядела.
– Мам, а ты чего похудела? – спросила я осторожно.
– Что? А, похудела. Не знаю, как-то само собой получилось. Я тут болела немного. Ничего серьезного, – замахала она руками, – не очень хорошо себя чувствовала, пришлось ходить по врачам.
– А что у тебя было – давление?
– Нет, просто начала быстро уставать, появились головные боли. Пошла к терапевту, ну и как обычно, он послал на обследование к другим врачам, назначил анализы, – вздохнула мама. – А от них и здоровый человек уйдет больным.
– Так что выяснили?
– Пока ничего, – поколебавшись немного, ответила мама. – Ну я еще не все обследования прошла. Ты только не переживай, ладно? Со мной все в порядке. А у тебя какие планы на сегодня?
– Точно не знаю. Вообще я бы провалялась весь день дома. Только мне надо созвониться с Катей.
– Она заходила ко мне после того, как вернулась из Египта. Очень милая девочка.
– Да, Катя очень хорошая.
– Про тебя тут многие спрашивали. Тетя ждет в гости.
– Сходим, только не сегодня.
Я позвонила Кате и договорилась прийти к ним завтра вечером. Мне больше хотелось встретиться на нейтральной территории, но сестра категорично заявила, что меня ждет вся семья.
Весь день я провела дома, щелкая каналы телевизора и рассказывая маме о своей жизни в Александрии. К вечеру зашла соседка Валентина Николаевна, с которой я старалась не пересекаться. Ее дочка Ира была моей ровесницей – она рано вышла замуж, родила двоих детей и фактически ушла от мужа, хотя развод они вроде не оформляли. По какой-то непонятной мне причине соседка считала, что раз у Иры есть абы какой муж и дети, ее жизнь удалась, и при всяком удобном случае ставила дочь мне в пример. Спорить было бесполезно: повторить судьбу Иры (которая работала нянечкой в детском саду и тянула двоих детей на мизерную зарплату и пенсию матери) я совершенно не хотела, но переубедить Валентину Николаевну мало кому удавалось. О моем замужестве им сообщила мама, и вот теперь соседка зашла по какому-то пустяковому вопросу и явно напрашивалась в гости.
Судя по доносившимся до меня звукам, мама повела Валентину Николаевну на кухню и включила чайник. Не выйти из комнаты было некрасиво. Пришлось наклеить на лицо фальшивую улыбку и плестись к ним. Валентина Николаевна сидела в кресле с внучкой на руках – при моем появлении она тут же вперилась в меня взглядом.
– Анечка, что же ты такая незагорелая? Вроде ж на юге живешь? – начала соседка.
– Здравствуйте, Валентина Николаевна, – я решила не реагировать на провокации. – Как выросла ваша внучка! – Я дала девочке конфету.
– Когда ты своих заведешь, Анечка? – ехидно поинтересовалась гостья. – Давно уж пора.
– Вот стервозная баба, – подумала я, продолжая улыбаться, и ответила. – Скоро. В начале мая.
– Так ты беременна? – она ощупала взглядом мою фигуру в спортивном костюме. – Не видно еще. И как вы с мужем живете?
– Вот бы она обрадовалась, скажи я, что все ужасно. Муж бьет, денег нет, отношения со всеми плохие. Может, так и сделать? – размышляла я. – Хоть увижу раз в жизни, как Валентина Николаевна улыбается.
– Отлично живем, – ответила я, размешивая чай. – Муж работает, я нет. Гуляю, отдыхаю, общаюсь с подругами, сижу в Интернете.
– А свекровь?
– А что свекровь? Приходит иногда, иногда мы к ней ездим в гости.
– Разве вы не вместе живете?
– Нет, конечно, – удивилась я. – Кто Вам такое сказал? У нас отдельная квартира, с видом на море.
– И сколько комнат? – продолжила она допрос. Девочка в это время методично поглощала конфеты из вазочки.
– Три спальни и холл.
– А по площади?
– Не знаю, но очень большая. В Египте хорошие планировки: холл и коридор огромные, а комнаты обычные. Общая площадь не меньше ста метров.
– Я думаю, даже больше, – сказала мама.
– И что, ты у него пока единственная жена? – продолжила Валентина Николаевна.
Я поперхнулась чаем.
– Да. Абсолютно единственная. И других не предвидится. У нас так прописано в брачном контракте, – соврала я, начиная закипать.
Соседка продолжала сверлить меня взглядом.
– А что кольца на руке нет?
– Как нет? – я протянула левую руку. – Вот. У египтян на правой руке кольцо после помолвки, а после свадьбы на левой.
– Все не как у людей. А почему белое – серебряное?
– Белое золото. С бриллиантом, – холодно уточнила я.– Остальные драгоценности оставила дома, опасно ехать увешанной золотом. Уж извините, не могу Вам их предъявить.
– Ну что ты, Аня, мы же просто болтаем по-соседски! – тут же разулыбалась гостья.
Мама разлила всем чай и доложила конфеты в вазочку. Внучка Валентины Николаевны смотрела на меня, не отрываясь. Захотелось принять таблетку от головной боли и лечь в постель, но я осталась и в следующие полчаса выдержала полный допрос – сколько зарабатывает муж, ношу ли я платок, много ли детей планируем завести… Причем у меня сложилось впечатление, что Валентина Николаевна ничему не поверила и продолжает считать, что дела мои плохи – только мы с мамой не хотим в этом признаваться и придумываем сказки про спокойную безбедную жизнь... А на самом деле муж меня бьет, считает своей служанкой, не выпускает из дома, не дает денег, живем мы в сарае и ездим на верблюдах. И конечно, я далеко не единственная жена...
Когда мама закрыла за соседкой дверь, я взорвалась:
– Почему ее нельзя было выставить?
– Дочка, успокойся. Ну соседка все-таки, пришла тебя проведать. – Мама выглядела смущенной.
– Проведать? Это называется проведать?
– Ну, сказала бы, что ты себя плохо чувствуешь, ты же беременна. И ушла бы в комнату.
Я махнула рукой и опустилась в кресло.
– И почему ты в детстве внушила мне мысль об уважении к старшим?
Мама вздохнула и виновато развела руками.
– А вот интересно: многие из тех, кто мной интересуются, считают, что я попала в рабство?
– Да никто так не считает, Аннушка. Люди просто спрашивают, переживают, все-таки другая страна. А Валентина Николаевна… ну такой характер у человека, забудь и не бери в голову. Ты ее видишь раз в год, какая тебе разница?
– По-моему, многие не верят, что у меня все в порядке. Подруги вчера намекнули, чтобы я узнала законы насчет вывоза ребенка из страны.
– Нет ничего плохого в том, чтобы узнать законы, – осторожно сказала мама. – Знание еще никому не повредило. Тем более ты хочешь рожать в Египте.
– Мам, и ты туда же?
– Аня, пожалуйста, не надо нервничать. Твоя жизнь, и тебе решать. А насчет ребенка – сама знаешь, сколько всяких историй было, и не обязательно в Египте. Никто не говорит, что Саид плохой, просто он иностранец, и ты живешь не в России. Здесь ребенок при рождении получает наше гражданство, а там, насколько я понимаю, нет. Не принимай так близко к сердцу.
Я молча кивнула и ушла в спальню. Как будто почувствовав мое настроение, позвонил Саид, и мы очень долго разговаривали. Муж беспокоился, достаточно ли я тепло одеваюсь, хорошо ли кушаю. Я убеждала его, что переживать не о чем. Какой он все-таки внимательный и заботливый! Я сжимала телефон в руке, слушала любимый голос и удивлялась, как кто-то может говорить мне о недоверии и необходимости страховаться. Просто они не понимают, какое сокровище досталось мне в мужья. Я не стала рассказывать ему о неприятном разговоре с соседкой и советах подруг, и сама решила об этом не вспоминать.
На следующий день я купила большой торт и пошла в гости к Кате. Она настояла на том, чтобы встретить меня, как в прошлый раз, хотя я уверяла, что хорошо помню дорогу. Для меня оказалось сюрпризом увидеть на остановке вместе с Катей своего отца. Выйдя из маршрутки, я неловко поцеловала его в щеку, обнялась с сестрой, и мы быстрым шагом направились к ним домой.
Там уже был накрыт стол, и никто не хотел слышать, что я совершенно не голодна – пришлось есть вместе со всеми. Сразу по возвращении из Египта Катя поведала родным о моей беременности, и разговор почти весь вечер крутился вокруг предстоящих родов и нашего будущего ребенка. Я получила в подарок несколько костюмчиков для новорожденных, которые показались мне слишком маленькими даже для нашего кота. Впрочем, я крайне редко имела дело с младенцами и не очень представляла их размер. Судя по всему, Катя довольно подробно рассказала о нашей жизни в Александрии, так что никто не закатывал глаза и не ставил мои слова под сомнение. После ужина всем налили чай, только Андрей отказался и убежал в свою комнату мерить привезенную мной футболку.
– А почему египетские женщины так странно одеваются? – спрашивала жена отца.
– Согласно их религии, нельзя показывать свое тело. Даже купаются в одежде.
– Смотрится и правда странно, – улыбнулась Катя.
– Да они и не купаются в основном, так, окунаются в море. Плавать почти никто толком не умеет. Нам-то, конечно, странно, но для них будет шок, если увидят девушку в купальнике. Мы однажды смотрели фильм – там по сюжету иностранка приехала в Египет и пошла купаться на местную речку в бикини, а все люди сбежались посмотреть. Саид сказал, что в деревнях так и отреагируют.
– Я вижу, у них совсем другое воспитание и взгляд на жизнь. Тебе не сложно это принять? – спросил отец.
– Бывают какие-то нюансы, – не стала я отрицать. – Но все зависит от человека, в смысле от мужа, от его характера. Саид очень современный и адекватный, он меня не ограничивает, а надевать мини-юбку я там и сама не хочу, поскольку понимаю, как люди это воспримут.
Андрей вернулся в гостиную в футболке Земалек, и все заулыбались. Я пояснила, что это любимая футбольная команда Саида. Остальным членам семьи я презентовала несколько шарфов, кальян и две небольшие картины восточной тематики. Саид хотел купить что-нибудь специально для отца, но я совершенно не знала его вкус и решила, что он не обидится из-за отсутствия персонального подарка.
В конце декабря я сделала УЗИ, и врач со всей определенностью сказал, что у меня мальчик. Сын! Я так и знала! Выйдя из кабинета врача, я дрожащими руками набила смс Саиду. Он обрадовался и поздравил нас обоих. Как мне хотелось обнять мужа! Я бездумно брела по городу, сжимая в руках бумагу с результатами УЗИ, улыбалась и изредка смахивала слезы. Раньше меня посещала мысль уговорить мужа и остаться рожать в России, но в этот момент я поняла, что просто не смогу покинуть Саида. Cемья должна быть вместе, – решила я, отбросив все сомнения.
Тетя встретила меня в дверях квартиры и радостно обняла. Мне показалось, что за последний год она сильно постарела. Мы с мамой прошли в крошечный коридорчик, разулись, разделись и отправились на кухню пить чай. Тетя долго расспрашивала меня о нашем житье-бытье – видимо, она сильно беспокоилась.
– Тетя, честное слово, у меня все очень хорошо! Я не знаю, сколько времени надо прожить в Египте, чтобы вы убедились, что я не в рабстве, у меня не украли паспорт, не привязали к батарее и не держат за служанку!
– Дай Бог, все и дальше будет так же, – вздохнула она. – Ты не сердись на нас с мамой. Вот появится у тебя свой ребенок – поймешь, что такое материнский инстинкт.
– А ты почему к нам не приезжаешь? – поинтересовалась я, уплетая шарлотку.
– Да куда уж мне по заграницам ездить, – махнула рукой тетя.
– Почему нет? В Европе только пенсионеры и путешествуют.
– Так то Европа, – усмехнулась мама.
– Вы еще молодые женщины, ну зачем себя в старухи-то записывать? – возмутилась я.
– Мы просто выросли в другой стране, – вздохнула тетя.
– Надо привыкать к путешествиям. Сейчас это несложно и не так дорого.
Мама извинилась и вышла из кухни. Тетя проводила ее настороженным взглядом.
– Ты знаешь, что с ней? – поинтересовалась я.
– Нет, – поколебавшись, ответила тетя. – Но за последний год она сильно сдала.
Когда мама вернулась, мы с тетей оживленно обсуждали имена для новорожденных.
– А разве нельзя подобрать имя, которое есть и в русском языке, и в арабском?
– Женское имя – можно. У них есть Надя, Мария, Жанна, Ола, Гала. А с мужскими сложнее. – ответила я. – Некоторые имена просто хорошо звучат на русском – например, Карим, Адам. Но нам нравится имя Валид. Правда, мы пока не точно решили.
– Валид Саидович? – улыбнулась мама. – Звучит интересно.
– Это на русском. А по-арабски будет Валид Саид Ахмед Шехата. У них полное имя состоит из имени человека, его отца и деда по отцовской линии, – пояснила я.
– А ребенку можно сделать русское гражданство?
– Можно. Нужно собрать документы и сдать в наше Консульство. Так как мать ребенка русская, никаких проблем.
– Но необходимо согласие отца? – осторожно спросила мама.
– Ну да. Саид не против, мы с ним уже разговаривали на эту тему.
Мама с тетей переглянулись, но ничего не сказали.
На следующий день я зашла в гости к своей школьной подруге Наташе. Ее дочка Лариса с порога кинулась мне на шею и начала взахлеб что-то рассказывать. Наташа тщетно пыталась освободить меня от крестницы.
– Лариса, перестань немедленно! Ну что за неугомонный ребенок! – она посадила сопротивляющуюся девочку на пол и обняла меня. – Как же давно мы не виделись!
– Да, давненько. Лариса так выросла! Не успеешь оглянуться, надо замуж выдавать.
– Хочу замуж! – немедленно заявила безобразница. Мы с Наташей рассмеялись.
– Некуда торопиться. Иди лучше игрушки убери.
Лариса тут же надула губы. Я достала из пакета египетские подарки – пару платьев и куклу.
– Какая прелесть! – восхитилась Наташа.
– Надеюсь, с размером угадала, – сказала я. – А то я вас вижу редко, а ребенок растет быстро.
– Размер хороший, – оценила Наташа на глаз. – Давай, Лариса, иди мерить платья. Да игрушки убери! – крикнула подруга вслед убежавшей дочке.
Мы зашли в крошечную, но невероятно чистую кухню. Наташа поставила на плиту чайник и принялась резать вафельный торт. Я огляделась и почувствовала неловкость – хотя меня нельзя назвать грязнулей, моя кухня не блестела, как эта. Да и подруга выглядела лучше, чем в прошлый раз: на ней был симпатичный домашний костюм, на руках я заметила свежий маникюр и порадовалась, решив, что муж, вероятно, вспомнил о своих обязанностях кормильца и стал давать им на жизнь больше прожиточного минимума. У Наташи не было компьютера, она не регистрировалась ни в одной из соцсетей и даже не имела электронной почты – за год я звонила ей всего дважды и почти ничего не знала о жизни подруги.
Прибежала Лариса в первом из подаренных платьев – оно пришлось ей как раз впору. Покрутившись немного, убежала мерить второе. Мы с улыбкой проводили ее взглядами.
– Юная шмоточница, – прокомментировала Лариса.
– Она же девочка, – улыбнулась я в ответ. – Ей положено наряжаться. Рассказывай, как ваши дела. Муж в Москве?
– В Москве, – подтвердила Наташа. – Видимся редко, и нас обоих это устраивает.
– Все так плохо?
– Уже даже не плохо. Просто никак. У каждого своя жизнь. Но хоть ссориться перестали, живем спокойно.
– Невесело как-то, – протянула я.
– Ничего, – махнула рукой Наташа. – Жизнь идет, Лариса растет, через год уже в школу. Я на работу устроилась.
– Да ты что? Кем?
– Продавцом в магазин женского белья. У нас тут недавно открыли, самый дорогой бутик в городе.
– Хм, ну здорово. Рада за тебя. А почему не захотела работать по специальности?
– Да кому она нужна, моя специальность. В магазине хоть платят. Меня устраивает.
– Нет, я абсолютно не против. Главное, чтобы тебе самой нравилось. Все равно – какая-то другая жизнь, кроме дома, новые знакомства, ну и деньги. Я только не совсем понимаю, почему ты не разводишься, если вы фактически и не живете вместе. Прости конечно, что лезу не в свое дело.
– Если честно, просто не вижу смысла. Ну разведемся, и что? Делить квартиру? Вряд ли муж расщедрится и оставит мне жилье. Никогда не замечала за ним склонности к широким жестам. Идти с Ларисой к своим родителям не хочу, у них и так места мало. Ютиться в коммуналке с ребенком тоже не сахар, а больше коммуналки я при размене никак не получу. А так – он в Москве, приезжает раз в месяц, я здесь. Сейчас какие-то свои деньги появились. Жить можно.
– Может, найдется человек, который тебя полюбит, – сказала я.
– Конечно, все бывает, – рассмеялась Наташа. – Только я слабо верю в чудеса. У нас приличных мужчин мало, и все давно при женах. А незамужних девок пруд пруди – бездетных к тому же.
– Только не надо ставить на себе крест. Может, незамужних и много, но ты у меня все равно самая лучшая.
Наташа улыбнулась и насыпала в чайник заварку. Прибежала Лариса во втором платье, схватила конфету со стола и уселась ко мне на колени.
– Лариса, иди сними платье, не надо его дома надевать. А то шоколадом измажешь. Давай, переодевайся обратно и возвращайся к нам.
Девочка надула губы, но без лишних слов отложила конфету и поплелась обратно.
– Строгая ты, Наташ.
– Ничего, детей надо воспитывать.
– А мне рожать в мае. Мальчик. – Выложила я главную новость.
– И ты молчишь!
– Почему молчу? Вот, сказала.
– Поздравляю! Я заметила, что ты чуть поправилась, но вообще живота особо не видно.
– Да, живот пока совсем маленький.
– Ну а как вообще живете?
– Да все отлично, – я достала из сумки маленький нетбук и показала фотографии, начиная со свадебных. – Надеюсь, ты не думаешь, что я там в рабстве?
– На рабыню ты не слишком похожа, – улыбнулась подруга и потрепала по голове вернувшуюся к нам Ларису.
– И на том спасибо.
Мы проговорили до позднего вечера. Когда у Ларисы стали слипаться глаза, я вызвала такси и начала собираться.
– Зайдешь еще? – спросила Наташа. – Приходи, а то теперь вообще неизвестно когда увидимся.
– Постараюсь, – ответила я. – Созвонимся попозже, ладно?
За неделю до нового года в Твери воцарилось праздничное настроение. По-моему, никто уже не работал. На площади поставили елку и залили каток, в магазинах толпились люди, скупающие все подряд. Я бродила по городу, вдыхала морозный воздух и ощущала себя абсолютно счастливой. В один из дней я решила проветриться и съездить в Москву. Маша обрадовалась и подтвердила, что ждет меня с распростертыми объятьями. Я распланировала приехать в субботу и остаться до вечера воскресенья – это был последний предпраздничный уик-энд.
Как и следовало ожидать, мама распереживалась и не хотела меня отпускать. Пришлось несколько раз пообещать ей, что подруги встретят меня прямо у автобуса и будут повсюду сопровождать и оберегать.
Выходные выдались солнечными и морозными. Я с трудом поднялась рано утром и проспала почти всю дорогу до Москвы. Вещей у меня почти не было, так что я сразу по приезду созвонилась с девочками и поехала на Таганку. В метро оказалось шумно и людно – за год я совсем отвыкла от московской подземки. Многие люди несли елки и пакеты с подарками. Я с улыбкой смотрела на праздничную суматоху.
На выходе из метро я встретилась с Кристиной. Нина умотала на все праздники к своему шведу, а Маша должна была подъехать к нам в суши-бар в ближайшее время.
– Как тебе в России? – спросила меня Кристина по дороге.
– Не знаю, – честно призналась я. – Вроде бы и дом, а с другой стороны как-то странно. Отвыкла, наверное.
– А я что-то так устала от Москвы, – задумчиво сказала она. – Хотела остаться здесь на праздники, но передумала и купила билет домой на второе января.
– Самолетом?
– Поездом. Встречу Новый год и поеду.
– А отмечаешь где?
– В компании, как обычно. А ты дома?
– Да, с мамой. Даже не хочу никуда идти.
– А муж?
– Что муж? Он вообще не считает новый год праздником. Может быть, посидит в кафе с друзьями, а может, и спать ляжет.
Мы зашли в суши-бар, где подруги заранее заказали столик – под Новый год мест нигде не было.
– А еще кризис, – заметила я, вешая пальто. – Вон как все забито.
– Да какой кризис, что ты, – рассмеялась Кристина. – Все про него давно забыли.
Мы уселись и взяли меню. Я зачем-то внимательно изучила все виды роллов, хотя всегда заказывала "Филадельфию". Вскоре подошел официант и принял наш заказ. Я вспомнила, что в этом кафе впервые рассказала подругам о знакомстве с Саидом, и что тут раньше работал ухажер Кристины.
– А твой официант больше не работает?
– Нет. Видимо, уволился. Я его с тех пор не встречала. Помнишь, именно здесь ты сообщила нам, что познакомилась с египтянином? Если не ошибаюсь, мы сидели за этим же столиком. Сколько прошло времени – полтора года?
– Да, примерно полтора года. А как много всего поменялось.
– У меня так ничего не поменялось, – махнула рукой Кристина и потянулась к телефону. – Аж тошно. Маша пишет, что будет минут через десять. Значит, где-то через полчаса, – мы понимающе улыбнулись друг другу. Если дело не касалось работы, Маша не отличалась пунктуальностью
Официант принес стаканы с напитками, и мы чокнулись.
