Текст книги "Тривиальный сюжет (СИ)"

Кирилл

Конечно, след оказался почти пустышкой, но сказать, что время было потрачено почти напрасно, было бы некорректно.

Воздух словно плавился от жары, и даже в тени оставалось невыносимо жарко. И не скажешь, что уже конец осени. Они куда-то неслись по каменной и щербатой мостовой центральных улиц, потом свернули в какой-то косой переулок, потом еще раз и еще. Земля после недавнего осеннего ливня была размокшей, Кир, по обыкновению, вляпался в попавшуюся по дороге лужу, и захотелось выругаться. В сапог попала вода. Вероятно, стоит подумать о приобретении новой пары обуви. Когда найдется для этого свободная минутка.

Поиск следа протекал в гнетущем молчании, они всей кампанией следовали за впавшим в транс остроухим, распугивая своим мрачным и решительным видом толпу. Впереди, за величественно плывшими ушастыми громыхали доспехами столичный начальник полиции с подчиненными ему стражниками, следом брезгливо обходила лужи Леська, в спровождении своего "кавалера". Замыкал шествие Кир, которому больше всего хотелось не шляться невесть где по такой погоде, а выпить чего-нибудь горячего и дочитать, наконец, начатую книжку Сказаний о светлых героях. Довольно увлекательное чтиво, надо отметить, написанное легким языком. Когда же он сможет заняться долгожданной прокрастинацией, блаженным ничегонеделанием, и наступит ли этот благословенный момент ранее, чем в следующей жизни?

По крышам тесно прижавшихся друг к другу столичных домиков и особняков скользили причудливые тени – самоназначенные телохранители-наваждения оставлять их не собирались. Кирилл их понимал – не очень-то весело, когда твое существование зависит от одного-единственного человека. Особенно, если психическое состояние данного человека оставляет желать много, много лучшего.

Встречавшиеся по дороге горожане испуганно жались к стенам и стремились поскорее убраться с их пути. Оставалось надеяться, что их пугает мрачный эльфий вид или значки городской стражи. Правда, Кир отчего-то в этом сомневался.

Когда ровно-серое марево страха, равнодушия, неприязни сменилось ощущением то ли концлагеря, то ли пыточной, оказалось, что они пришли. Славно, иначе бы пришлось останавливаться и все равно проверять, что в сером, неприметном домике такое, что вызывает странное желание оный домик навестить. А с виду ведь ничем не отличается от соседних жилищ предположительно добропорядочных горожан.

– Это здесь, – равнодушно обронил эф– Ноэль. Впрочем, Кир и так уже догадался, что они все-таки пришли.

Теперь оставалось только в очередной раз не облажаться, как это у них традиционно принято. Хотя, вроде, и колдуны у них свои есть – тот же Вилент, и ушастые, – да и химеры уже самостоятельно окружили подозрительный дом. Это не считая Диллока и его стражников, захвативших с собой какое-то подобие греческого огня и непонятные магические безделушки. Так что какая-то надежда взять супостата живьем у них оставалась. Теоретически.

Практически, они, как всегда, абсолютно не продумали, что будут делать, когда магический след приведет их к цели. Сам он до сего момента о дальнейшей последовательности их действии даже не помышлял. А вот остальные, по-видимому, предполагали, что ценные указания им даст начальство. К сожалению, начальством оказался он, Кир.

В воздухе буквально повисла неприятная пауза. Кирилл резко ощутил, что ненавидит найденного чернокнижника. Заочно.

– Ммм, может, уже приступим, пока никто из преступников никуда не свалил? – нетерпеливо скомандовала крутящаяся неподалеку Леська. Вид у сестры был возбужденно-нетерпеливый, для нее все происходящее пока еще оставалось приключением.

Кир только сейчас сообразил, что позволил сестре принять участие в ловле вероятно опасного колдуна-демонолога, и даже не задумался об этом. Вернее, ему было все равно.

Твою ж... Ладно, Олеся спокойно дождется, пока они не поймают и не допросят подозреваемого, где-нибудь в сторонке, под присмотром его призрачных охранников.

Наваждения, не дожидаясь приказа, переместились поближе к непутевой сестрице, почти окружая его. Леська скривила недовольную рожицу, но, поймав взгляд Кира, отчего-то не стала спорить. Вот и чудненько.

Интересно, эти... плоды его больного воображения что, читают мысли? Радость-то какая.

Вся кампания продолжала неуверенно мяться вокруг двери. Пинкертоны доморощенные нашлись. Ему что, инициативу из окружающих клещами вытягивать прикажете?

– Имеет ли смысл вообще суетиться или все уже свалили? – риторически уточнил Кир, внимательно рассматривая носки собственных сапог. Стельки отклеивались.

Капитан Диллок странно на него покосился, сплюнул на землю и скомандовал стражникам оцепить здание. Вот еще вопрос – есть ли тут подземные ходы и другие разумные пути отхода, или слабоумие у местных передается по воздуху? Было бы неудивительно.

Кир чуть прикрыл глаза, подошел к дому, провел рукой по каменной кладке. Конечно, их присутствие привычные к криминальной деятельности хозяева не только заметили, но и поспешили покинуть навязанное им общество. Кирилл их чувствовал, чужие эмоции светились огоньками в кромешной темноте. Их души...

Как же он голоден... Как давно...

Кир резко открыл глаза, по которым мгновенно ударил яркий дневной свет. Это странное ощущение голода внутри, не физического, нет, совсем иного. Голода, которого не утолить ничем.

– Вилент, будьте добры, обрушьте своды здешнего подземного перехода, того, который ведет на северо-запад. Мы же не хотим, чтобы наши любезные хозяева нас покинули, – обратился к молчаливому соратничку Кир. Раз уж они выбрались сегодня из дворца, и потащились по такому пеклу ловить неизвестно кого, то надо хотя бы этих "кого" поймать.

Вилент чуть кивнул, делая какие-то странные пассы руками. Старая магия, жест-слово-сила, преимущественно удел человеческих колдунов. Ссейши, насколько Кир понял, предпочитали что-то вроде рун и чертежей, гномы для заклятий использовали предметные носители, до эльфов же он в своих изысканиях пока не дошел – повседневные дела затянули. Да и на более глубокое выявление специфики местного колдунства и волшебничества его тяги к просвещению не хватило.

Последний пас – и вот и все, их мышки в мышеловке. Осталось их оттуда достать.

– Ну, так чего стоим, кого ждем? – махнул рукой в сторону дома Кирилл.

– Эм, а вы, милорд..., – начал говорить стражник.

– А я, пожалуй, постою здесь, – он вытащил из кармана ярко-красное, пахнущее осенью яблоко и с аппетитом откусил большущий кусок.

Во взгляде эльфьего военачальника, до сего момента благополучно сливавшегося с пейзажем, мелькнуло уже привычное презрение. Кажется, Кира навечно записали в неисправимые трусы. Какая трагедия.

Сам эльф, впрочем, вмешиваться тоже не спешил. Как и Вилент, принципиально без приказа ничего не делающий.

– Кир, может мы? – подлезла под руку сестрица.

– Лесь, скушай яблочко, а? – от еще одного припасенного плода Олеська непреклонно отказалась. Значит, ему больше достанется.

Стражник как-то особо тяжко вздохнул и пародия на полицейскую операцию началась. Кирилл, мгновение спустя, свистнул, подзывая крутящуюся неподалеку химеру.

Тварюшка, мгновенно подлетевшая на зов, напоминала помесь бульдога, ящерицы и летучей мыши – что-то вроде чешуйчатой собачки с крылышками. Собачки размером примерно с медведя.

Кир выкинул огрызок и, присев на корточки, чуть коснулся болотно-зеленого гребня.

– Поможем? – заговорщицки шепнул он. Химера согласно заурчала.

Людей все-таки было немного жалко.

Дом, надо отдать нитрианской страже и ее бравому начальнику должное, окружили довольно оперативно. Правда, лезть внутрь не спешили. Пока.

Кир прислонился к стене соседнего дома – у него еще оставалось отвергнутое сестрицей яблоко. Тем временем у подозрительного здания выбили все окна и двери (целых две – простую и парадную). Что ж, раз хозяева не бегут сдаваться и не визжат от ужаса и общей несправедливости, они так-таки не слажали. Все ж таки, будет не особо красиво, если в конце окажется, что они помешали какому-нибудь почтенному семейству или милой старушке поужинать, а след крови и боли остался от предыдущих владельцев людоедов...

Диллок отдал очередную команду и в окна забросили какую-то подожженную травяную смесь, от которой шел едкий и густой дым. Кир мимолетно посочувствовал контрабандистам – даже у него, на достаточном расстоянии, от этой зловонной соломы начинали слезиться глаза и першить в горле. Вот же редкостная гадость.

– Мерзость, – попытка отогнать дым от лица долгожданного облегчения не принесла. А вот более опытные стражники нацепили на лица вымоченные в неопознанной темной жидкости тряпицы. И ведь никто никого заранее не предупредил, что характерно. Да, координация усилий у них как-то... хромает.

– Это дым Энни, от его испарений все в здании должны на время лишиться сознания, – Лирен. Вот что его раздражает в эльфах – так это их умение подкрадываться абсолютно бесшумно!

Впрочем, в эльфах раздражает многое.

Диллок, выждав определенное (известное лишь ему) время – видимо, пока дым хоть немного выветрится – отдал короткий лающий приказ и начался штурм. Вернее, часть стражников очень медленно и очень аккуратно со всех сторон заходили в дом. Не преминули ребята и оставить пару десятков арбалетчиков снаружи. Сам Диллок также предпочел руководить операцией снаружи.

Потом раздался звон мечей, чьи-то вопли, рычание химер, также решившись принять участие в охоте. Чуть после все на мгновение смолкло.

– Что-то не так, – мягко и тягуче протянул Лирен. Резко напрягся Вилент, словно вслушивавшийся в нечто, понятное лишь ему одному. Грязно и с нескрываемой злобой выругался Диллок, Леська вскинулась, будто раздраженная лошадка.

Было такое ощущение, как если бы их всех окатили мутной и грязной ледяной водой. Чужая магия, старая, тягучая как смола ударила по нервам.

После из дома вывалились бывшие там люди – вперемешку со стражниками пестро одетые типы с бандитскими рожами, какой-то толстяк с бельмом на глазу и в наряде типичного горожанина, верзила со шрамом на лице... А вот глаза у всех – и стражи, и контрабандистов были одинаково стеклянные. Дерганные движения, те, у кого были раны, самоотверженно не обращали на них внимания... М-да, колдун не только стражников, но и своих подельников не постеснялся превратить в подобие бешеных марионеток. А вот у них, кажется, опять неприятности.

Кстати, его наваждений тут не было. Колдун их уничтожил? Заклятье на них не подействовало? Почему?

У одного из арбалетчиков, вероятно, не выдержали нервы – и болт полетел прямо в глаз верзиле. Увы, особого беспокойства посторонний предмет в глазнице тому не доставил – да этот тип даже не покачнулся!

–..., зомби-апокалипсис какой-то, – в голосе сестрицы легкий испуг мешался с веселым изумлением.

Правильно, как же они тут, без зомби-апокалипсиса-то.

Зачарованные резко повернулись на звук, и, повинуясь воле неведомого хозяина, напали. Кажется, сейчас должна была начаться бойня.

Вилент внезапно решил проявить инициативу и окружил псевдо-зомби стеной синеватого огня. И что на него нашло?

Правда, помогло не очень – одержимые все одно упорно перли вперед, не обращая внимания на ожоги. Да и оставшимся стражникам драться с ходящими факелами не особо улыбалось. Надо было что-то делать.

Конечно, он мог бы приказать оставшимся наваждениям, среди которых добрая половина крылата, а злая обладает иными премилыми особенностями, вроде яда или длинных шипов, но...

– Милорд, прошу вас, – отдувающийся Диллок придерживался схожего мнения, вот только считал, что делать это что-то должен непременно Кир, – не могли бы вы...

Оставалось только пожать плечами – ни фига он, если честно, не мог. С магией, по-прежнему, не ладилось, а то, что выходило... В общем, куда ни кинь, как говорится.

Впрочем, он же тут вроде не один. Конечно, эльфий полководец продолжает делать вид, что он не с ними и просто вышел погулять, но вот Лирен и Вилент...

– Что с ними? – пожалуй, для начала следует понять, что же с нападающими на них марионетками сделал неуловимый Джо, то бишь, колдун.

– Их заколдовали, повелитель, и..., – патетично начал Вилент. Лучше бы продолжал молчать.

– Да уж, действительно, и как это я не заметил – вырвалось у Кира. Кажется, он в окружении капитанов очевидностей. – Но хотелось бы немного подробностей на тему того, каким способом это проделали и как это заклинание, в конце концов, снять.

– Магия ссейши, – пояснил уже Лирен, – что вроде ритуала подчинения. Обычно накладывается на места заранее и после активации кодовым словом или жестом влияет на всех находящихся, кроме самого мага.

Всюду эти ссейши!

Часть недо-зомби к тому времени преодолело стену огня и напала на оставшихся в своем уме стражников.

– Заклятие статичное и для его слома мне понадобиться некоторое время, – ответил на невысказанный вопрос эльф.

Вилент на приподнятую бровь только развел руками и повторил слова ушастого.

Нет у них этого времени. Конечно, особой опасности зачарованные не представляли – для химер распотрошить человека проще простого, пусть даже и человека в кольчуге -все ж не рыцарские латы, из которых пока кого выковыряешь, часа два пройдет. Вот только колдун к тому времени уж точно сбежит, да и яблоко уже закончилось.

– Толку-то от вас, – второй огрызок полетел к первому.

Зачарованные ощущались как безвольные куклы, но нити, за которые их дергали вели прямо к невидимому кукловоду. Если в сознании людей был виден лишь мутный туман, словно заполонивший все, забравший все чувства, мысли, эмоции, воспоминания, то колдун на их фоне выделялся яркой черной кляксой. Желание драться, самоуверенность приправленная изрядной долей высокомерия пополам с эгоизмом, злоба, жадность, ярость – ну, здравствуй, чернокнижник.

Кирилл оторвался от стены и направился прямо к ожесточенно дерущимся между собой стражникам. Обрывать нити засевшего внутри кукловода оказалось несложно, только немного противно – пришедшие в себя люди начинали недоуменно оглядываться, точно спросонья. Часть бандитов и вовсе попадали как подрубленные – видимо, эффект травяной смеси сказался.

Мимо пролетела гарпия-наваждение, выдирая кому-то горло – кажется, его чуть не прирезали. Что ж, это было бы печальное завершение его своеобразной карьеры.

Кир шел туда, где смутно ощущалась чужая магия, словно ярко-алое сердце, пульсирующая во тьме. Синее пламя Вилента обиженно, как побитый пес, зашипело и погасло...

Диллок с не попавшими под магическое воздействие стражниками поперся следом – теперь-то зачем?! И они, наконец, зашли внутрь – в зияющий провал дверного проема.

И все-таки домик очень настораживал – хотя бы тем, что зайти в него очень даже хотелось.

В прихожей было сыро и затхло. Кир нутром ощущал выступающие сквозь стены следы боли и страданий. Ему казалось, он вернулся домой...

– Милое местечко, – надо взять на заметку, что понравившиеся ему географические объекты следовало бы обходить за три километра на цыпочках.

– Надо бы прочесать дом, милорд, – Диллок видимо решил, что высказанные вслух мысли были обращены к нему, – чернокнижник, как пить дать, засел где-то рядом.

– Ну, раз вам так надо – то не смею возражать, – сам Кир прекрасно ощущал куда именно надо идти – вглубь, туда, куда вел магический след, за который удалось ухватиться.

Диллок отчего-то замолк и больше ничего не предлагал.

След привел в пустую комнату, где, после недолгих изысканий нашелся люк в подвал – опять придется куда-то лезть! Да еще из оного подвала несло как со скотобойни! Или – как из могильника... Чудный такой трупный запашок.

В подвале, помимо клеток, цепей, кандалов и каких-то тряпок и мисок обнаружился искомый колдун, в окружении наваждений. Химеры без приказа чернокнижника убивать не стали, но и не выпускали, а вот у самого колдуна справиться с иллюзорными чудищами не получалось, хотя, надо отдать ему должное, он старался. Зато теперь ясно, почему чернокнижник не сбежал, пока зачарованные им отвлекали внимание.

Новым гостям колдун не обрадовался – резко обернувшись на звук, он попытался воспользоваться каким-то явно неприятным колдунством, но, отвлекшись, перестал удерживать невидимую защиту, не дававшую добраться до него наваждениям. Стратегическая ошибка оказалось фатальной – помесь осьминога и акулы резво воспользовалась моментом, оплетая колдуна щупальцами.

– Ответишь на парочку вопросов? – по стенам были расставлены какие-то сундуки и бочки, тут же начатые аккуратно и при помощи подручных магических средств осматриваться стражей. Кир, решив не вмешиваться не в свое дело, подошел к колдуну – при ближайшем рассмотрении, тот оказался чуть старше Леськи.

– Катись ты к Дергану в Преисподнюю, долбанная ищейка!

Да, особой разговорчивостью парень не страдал, в отличие от многих других. К примеру, его сообщников, которых, вероятно, разговорить будет куда проще.

А потом Кир поймал его взгляд, и выяснилось что, для того, чтобы что-то узнать, ему совсем не обязательно задавать вопросы. Достаточно лишь посмотреть.

Этот колдун хотел власти и денег и, да, он помог Эламу в проведении ритуала – на начальных стадиях. Зачем? Элам лишь предложил ему то, что он хотел – деньги и, в будущем, титул вместе с обещание поддержки. Да и что с того, что ритуал вызывал демона? Люди? Пфе, это быдло...

Люди... Если потянуть за отношение к сородичам, по ниточке ассоциаций вытаскивается другое знание-воспоминание. Недаром здесь пахнет застарелым отчаяньем, тухлой и давно скисшей ненавистью, и осколками жадности, жестокости и равнодушия. Эти... существа – людьми их назвать язык не поворачивался – долгое время промышляли поставкой рабов невесть кому. Вроде, ссейши, но главарь не уверен. Зачем? Да какая разница, если им хорошо платили?

Почему не использовали рабов для ритуала? Так только продали последнюю партию, да и герцог хотел показать горожанам, какие ничтожества сейчас у власти...

Нет, колдун понятия не имеет, кто именно передал Эламу эльфийский гнев! Да такого-то числа пару лет назад их попросили доставить город некие бочки, но что с того? Что в бочках? Да какая разница, учитывая, столько им заплатили!

Да, ссейши учили в обмен на помощь в кое-каких делах, да, он помогал змеемордым обстряпывать их делишки, но что с того? Что ему до королевства, где такие, как он, вне закона, и что ему за дело до крестьянского быдла?!

Кир резко отвел глаза. Немного мутило и кружилась голова. Жутко хотелось кофеина или хотя бы никотина.

Опять им не повезло. Что ж, наверное, карма Темного властелина дает о себе знать. Даже кому эти... уроды людей продавали и то не узнать – видимо, всем кто заплатит. И это в Нитриане, где работорговля запрещена и строго карается! Что же творится в других странах, в той же полунищей Ольнии?

Киру хотелось банально убивать. И, вроде, все эти люди, на самом деле заслуживали смерти – работорговцы, убийцы, отбросы. Если он прикажет, его никто не осудит за принятое решение. Разве эти твари заслужили милосердие?

Кто он, чтобы их судить?

Тесные подвалы, цепи, какой-то склад с непонятными тюками, на полу засохшая кровь и заскорузлая грязь, обрывки ткани и сгнившая солома. Мерзкое местечко, и еще более мерзко то, что ему это нравится. Впервые за долгие недели у него не болит голова.

Глаз зацепился за висевшие кандалы и прикованную к стене высохшую женщину, напоминавшую пресловутых узников немецких концлагерей. Судя по всему, умерла она совсем недавно – навскидку, три-пять часов назад. За точность Кир ручаться не мог, все ж не патологоанатом.

На теле синяки, часть костей переломана, ожоги. Да и, судя по общему истощенному виду жертвы, пробыла она в этом месте достаточно долго.

Кир прикрыл глаза. Возможно, неотвратимость наказания можно заменить его зрелищностью. Пара-тройка колесований – в процессе можно содрать с ублюдков кожу живьем или выпустить кишки – и остальные навсегда зарекутся заниматься продажей своих же сородичей в неволю. Безусловно, это не совсем цивилизованно и Гаагский суд не одобрит, но с волками жить – по-волчьи выть. Да и кто его осудит, если он избавит несчастный город от заполонивших его отбросов?

Пожалуй, он так и сделает. Решено.

Стражники, с руганью, попытались снять усопшую со стены. Судя по их виду, работорговцев не любили и они. Тем лучше.

– Эм, милорд, – неуверенно пробасил начальник местной полиции, – что нам с ними делать?

У этих болезных хоть какой-то свод законов есть?! И почему ему самому не пришло в голову поинтересоваться наличием нитрианского уголовного кодекса?

Оставалось лишь надеяться, что оный кодекс письменный, а не какой-нибудь аналог салического права, передающийся из уст в уста среди дряхлых жрецов патриархов.

– Что у вас по закону положено, то и делайте, – раздраженно открестился от возможности претворить свои тиранические фантазии Кирилл, – у вас же вроде работорговля запрещена, если я ничего не путаю.

Судя по яростному кивку средневекового стража порядка, закон ко всяким работорговцам был суров. В ауре – душе? – Диллока мелькали на ровном фоне ненависти и ярости всполохи злорадного удовлетворения.

– Как прикажете, милорд, только..., – Диллок оглянулся на парочку своих разделявших гнев начальства подчиненных и несколько замялся. Ах да, химеры.

– Я прикажу, – Кир даже не успел додумать мысль, как наваждения чуть отступили, в тоже время, по прежнему оставаясь настороже. Стражники, с явным облегчением приступили к своим обязанностям, осматривая помещение.

Возле стен стояли какие-то чаны, от которых несло чем-то тухлым. Один из стражников не преминул засунуть в них свой любопытный нос, но тут же, с нескрываемым отвращением, отшатнулся.

– Что это за гадость? – удивленно-брезгливо уточнил он, пытаясь отойти подальше.

Колдун отчего-то резко посерел, на лбу выступили бисеринки пота. Опять смотреть в него не хотелось до отвращения, поэтому Кир предпочел заглянуть в чаны. Зря, как оказалось.

– Зачем вам человечина? – вежливо поинтересовался Кирилл у колдуна. Сам бы он и рад ошибиться, да вот лучевая кость мешала. И зачем он так хорошо выучил анатомию?

Кому-то из стражников явно стало дурно. А вот Диллок держался молодцом, только вздулась жилка на лбу от ярости.

Сознаваться в каннибализме чернокнижник не спешил – что ж, всегда можно уточнить у бандитов. Да и подышать свежим воздухом не помешало бы.

Правда, пройдя мимо колдуна, Кир все же получил ответы на свои вопросы, как бы ему ни хотелось обратного. Кажется, этим мясом кормили пленников. Безотходное производство, так сказать.

А ему все ж таки надо отсюда выйти, проветриться. И побыстрее.

– А как же допрос, милорд? Или колдуна доставить в пыточную? – не унимался стражник.

– Лично я уже все, что мне нужно, узнал, а вы уж как хотите, – Киру казалось, что задержись он еще немного, то вскоре придется присоединиться к скромно блеющим в уголке слабонервным полицаям. Это было не дело.

Диллок остался отдавать распоряжение и обыскивать милый домик с веселой зелененькой черепицей в самом центре города.

Интересно, сколько "предпринимателей" в целости и сохранности доберется до местных казематов и сколько еще Кир должен выполнять чужую работу?

Да и, кстати, зачем ссейши столько человеческих рабов? И зачем им именно нитрианцы, если оных рабов можно спокойно добыть на любом зитрианском рынке? А если учитывать, что последнее раза в три выгоднее... Дешевле так уж точно, а про легальность и говорить не приходится. Единственное, что приходит на ум – оные рабы понадобились ссейши так срочно, что прям кровь из носу. Или для каких-то магических заморочек, в которых Кир так и не научился разбираться.

И опять эти бесконечные "почему" и "зачем", от которых болит голова.

Конечно, следовало ожидать, что его очередная затея окончится и как и все остальное – ничем. Кир стряхнул кипу листов с кресла прямо на пол – на столе и в шкафах уже давно не осталось места, и, наконец, смог сесть.

Когда же, в конце концов, этот поток макулатуры закончится? И, главное, от этих бумаг все одно никакого толка. Доклады-прошения-кляузы... Он скоро в них утонет.

Леська притащилась следом – дверь распахнулась, мельком промелькнуло привычно виноватое лицо Легрия, и сестрица ввалилась в кабинет, громко и раздражающе цокая каблуками. И где она достает эти шмотки – сегодня вот нацепила мундир нитрианской кавалерии – мародерничает, что ли?

Тупая апатия, преследовавшая его несколько недель, сменилась острым раздражением. Бесило буквально все и вся.

Пришел Бегемот, нагло взгромоздился на колени и принялся просовывать свою голову под руку – требовал внимания. Как и сидящая напротив Олеська, недовольно что-то вещавшая об оборвавшихся ниточках и провалившимся следствии. А Легрий, недоумок, так и не научился даже не впускать в кабинет кота, не то, что незваных и нежеланных посетителей. Возможно, давно пора его заменить?

Говорят, коты успокаивают. Погладь кота, успокойся, с..ка... Кир почесал шею Бегемоту, кот довольно замурчал, словно перегревшийся процессор. Он положил вторую руку на шею животного – подумать только, насколько хрупка жизнь – и свернул Бегемоту шею. Кот, не ожидавший такого подвоха, вырваться не смог – слишком быстро все произошло. Жаль, что и испугаться животное не успело. Страх пах довольно приятно. Впрочем, коты, как оказалось, действительно приносят радость и покой в души человеческие.

– Кир, – зрачки Леськи расширились и она с нескрываемым ужасом уставилась на руки Кирилла.

– Что-то не так? – он все еще машинально продолжал поглаживать рыжую шерсть, хотя тельце кота уже перестало дергаться.

– З-зачем? – тихо и тускло пробормотала сестра, судорожно пытаясь не встречаться с ним взглядом.

Действительно, зачем?

Кир тупо посмотрел на труп кота на своих коленях.

Просто так. Не-за-чем.

Просто убил. Просто захотелось.

Это ведь так просто.

Не так ли?

Резко закололо в висках, перед глазами мелькали яркие пятна, перемежающиеся черными кругами и полосами. Затошнило.

Это ведь всего лишь кот? Что с того, что он... Он сходит с ума.

– Кир, тебе нехорошо? – Леська резко соскочила со своего кресла, подлетела к нему. Теплая, почти горячая ладонь вцепилась в руку.

Ему хорошо, и это самое страшное.

– Плевать, это же всего лишь кот, – успокаивая саму себя, выдавила сестрица, – не человек же, черт с ним.

В ее душе Кир ясно прочитал – да пусть бы и человек, меня-то это никак не касается.

Лучше сдохнуть. Лучше сдохнуть, чем стать тем, чем он начинал становиться. Ни-за-что.

– Все будет хорошо, – твердо произнесла Олеся, аккуратно отнимая у него дохлого кота, – все будет хорошо, Кирочка. Я тебя никогда не брошу. Только вот давай спалим это, ладно? – задумчиво завершила она. – Не стоит давать поводов для излишних вопросов.

И тогда ему стало смешно.

И Тьма вторила ему на задворках сознания.

После Киру долго казалось, что на его руках застыла кровь. Откуда кровь, если он просто свернул надоедливому животному шею?

Потом, некоторое время спустя, он долго лихорадочно тер давно чистые руки, почти до уже своей крови – вот только нервно-компульсивного расстройства ему не хватало – и не мог до конца отмыть. У воображаемой крови был кисловатый, отдающий железом и почему-то яблоками запах, возбуждающе приятный и успокаивающий. Кир сам боялся признаться самому себе, что чужая смерть его успокаивала и поднимала настроение. Даже, если не кривить перед самим собой душой, вызывала наслаждение. Чужие боль и страх, медленно угасающий свет разума в чужих глазах... Поэзия смерти, что б ее. Только фантазий де Сада ему для полного счастья и очередного психического отклонения не хватало. Мало было простой паранойи.

Только вот, на самом деле, ему было все равно, что он только что из одной прихоти убил привязанное к нему живое существо. И это должно было пугать, но вызывало лишь странное равнодушие.

Ему хотелось повеситься.

Ему хотелось убивать.