Текст книги "Тривиальный сюжет (СИ)"

Тиенна

Встреча, на которую Тиенна отправлялась одна и тайно, должна была дать ей хотя бы часть ответов. По крайней мере, принцесса на это рассчитывала.

Снова тот же подземный ход, та же пыль, в которой еще видны отпечатки ее следов. Как же она тогда была счастлива! И сама не подозревала об этом...

Все что ей теперь остается, понять кто и зачем убил ее любовника. Пока ясно было лишь то, что подставили капитана именно из-за нее и с помощью нее. Вот только Тиенна никак не могла решить, было ли это интригой врагов Эллирии или кто-то пытался навредить лично ей.

Оставалось надеяться, что Эдвин, один из лейтенантов гвардии, поведает хоть что-нибудь, что позволит ей "потянуть за ниточку".

Вспоминать, на какие сложности ей пришлось пойти ради этого разговора, даже не хотелось. Но Эдвин был лучшим другом Гайна, почти братом – у них не было друг от друга никаких секретов. Если кто и мог что-то знать о смерти Гайна и о полученном поддельном письме, то это Эдвин.

Но кто был в состоянии провернуть подобную интригу?

Ладно, ее почерк многие знали – Тиенна была определенного рода приверженцем эпистолярного жанра. Она вообще много кому писала. Копия ее личной малой печати хранилась в Канцелярии. Но и позаимствовать на время печать, и подделать почерк – всегда найдутся умельцы. Это ладно, это понятно – провернуть такое дельце сложно, но не слишком.

Но их личные тайные знаки и кодовые слова?! Чтобы Гайн поверил в подлинность письма и помчался на самоубийственную дуэль, он должен быть точно уверен, что письмо от нее, Тиенны. Значит, послание не должно было ничем отличаться от того, которое бы могла написать Тиенна. И если она его не писала, то кто мог взломать их шифр, известный только двоим? Впору поверить в происки Темного!

Конечно, любую тайнопись всегда можно расшифровать, но для этого нужно хотя бы несколько экземпляров их писем. Писем, оставляемых в каждый раз разных тайных местах, проходящих через руки разных людей, иногда вручаемых лично. Писем, которые отправлялись в камин сразу же после прочтения, несмотря на то, что ничего тайного и предосудительного в них и не было. Кроме их тайной – о которой тайком шептались все придворные – связи.

Или Гайн оставлял их на память? Но ее любовник не сентиментален. Не был сентиментален.

А вот она похоже даже слишком: принцесса до сих пор удивлялась тому, как затронула ее смерть любовника, всегда бывшего скорее источником слухов и сплетен и орудием в придворных играх, нежели любимым. А теперь ей его не хватает.

Тиенна поплотнее закуталась в плащ. Раннее утро не было особо холодным, но в последнее время она постоянно зябла.

Рассказывали, матушка перед смертью тоже никак не могла согреться.

Тиенна тряхнула головой, отгоняя тяжелые и мрачные мысли. Осталось пройти еще чуть-чуть, чтобы выйти в один из дворцовых двориков. После правления Людовико Седьмого большинство дворцов украсились такими то ли маленькими садиками, то ли цветниками с беседками. Правитель давно умер, а мода осталась, что было большим подспорьем придворным в обстряпывании их тайных делишек. Вот и она сподобилась, спасибо причуде его величества Людовико.

В беседке уже виднелась темная, закутанная в тяжелый плащ фигура. Все-таки решился...

Но следовало поторопиться: скоро рассветет, в сад придут садовники – убирать ярко-алые, осенние листья, подрезать последние цветы. Ей ни к чему очередные непотребные слухи среди слуг. Сейчас не то время, чтобы допустить хождение вредных для нее и порочащих честь правящего дома сплетен. Слишком уж все... зыбко.

Если бы Тиенна могла, то не пришла бы на встречу, но ей некого было отправить вместо себя. Даже немного жалко, что за столько лет во дворце она дожила до того момента, когда нельзя никому довериться в деликатном деле.

Под ногами хрустел гравий, тяжелый подол намок от росы. Уже скоро даже придворные магикусы не смогут поддерживать в дворцовых садах иллюзию уходящего лета, и наступит зима.

Тиенна чуть обогнула роскошные, желтые астры, аккуратно подходя к беседке. Во дворике пахло свежестью и каким-то резким травяным запахом, от которого немного закружилась голова.

Подойдя прямо к беседке, Тиенна остановилась.

– Ваше высочество, – Эдвин, оторвавшись от наблюдения за постепенно светлеющим небом, склонился в церемонном поклоне.

Тиенна отметила и глубоко пролегшие под глазами синяки, и резко выступившие скулы. Гвардеец явно давно не спал, или был чем-то болен, или озабочен. Уж не тем ли, чем и она? Возможно, и Эдвину убийство – она даже про себя не называла произошедшее дуэлью – показалось странным?

Если Тиенна не ошибается, то у нее может возникнуть единомышленник и помощник.

– Хорошего вам утра, Эдвин, – собственный хриплый голос показался Тиенне чужим и холодным, – пройдемся?

Ей всегда легче размышляется во время прогулки.

– Как скажете, – сухо откликнулся гвардеец, вежливо пропуская ее вперед.

Они шли по присыпанным гравием дорожкам в тоскливом и тягостном молчании.

– Вы видели то самое письмо? – решилась Тиенна.

Вряд ли Гайн давал читать "ее" послание даже побратиму, но кто-то же должен был доставить проклятую бумажку капитану! И, в любом случае, она должна была убедиться в существовании письма. Так ей было бы спокойнее.

– Ваше письмо, ваше высочество? – зло сверкнул глазами лейтенант. Кажется, он уже для себя все решил.

Но зачем тогда было приходить на встречу, рискуя карьерой? Еще раз убедиться в вынесенных суждениях? Отомстить? Услышать что-то?

Тиенна внезапно пожалела, что рискнула пойти на тайную встречу в одиночестве и что никто не знает, куда она отправилась.

Если гвардеец захочет что-либо с ней сделать, то она полностью беззащитна. Ей вряд ли даже помогут магические безделки, ворохом приносимые влюбленной в собственное искусство Арлинде.

Конечно, вряд ли Эдвин рискнет... все-таки кара за убийство лицо королевской крови внушает ужас даже бесстрашным Волчьим детям с островов, представителям легендарного клана наемников и воинов!

Плохо другое – ей сейчас совсем некстати враги в прежде горячо обожавшей свою принцессу гвардии. Как же безумно невовремя и нелепо произошла эта смерть. И вот только не хватало получить вместо союзника очередного недоброжелателя!

– Эдвин, поверьте, я ничего не писала, – и Тиенне очень хотелось знать, какой "доброжелатель" был автором приписываемого ей письма, отправившего капитана гвардии на, откровенно говоря, самоубийство.

– Простите, ваше высочество, – упрямо вскинул квадратный подбородок гвардеец, – но многие знали, что вы...

Договорить дерзости у Эдвина все-таки не хватило, он смешался и замолк. И то хорошо.

– Еще раз простите, – окончательно смутился мужчина.

Но Тиенне уже было не до опоздавших оправданий сказавшего дерзость гвардейца. Ее начало беспокоить совсем другое.

Можно сделать вывод, что и Эдвин – самый близкий к Гайну человек, кроме нее, Тиенны – не видел этого трижды неуловимого письма. Разумеется, не видела и сама Тиенна.

Вот только отец сказал, что лично читал его... Вопрос в том, мог ли он быть в состоянии отличить подлинное письмо от подделки – ведь их тайные шифры должны были быть тайной и от соглядатаев Его Величества.

– Так почему вы сочли, что письмо от меня? – Тиенна твердо решила добиться четкого ответа.

– Но Гайн так вел себя... – вновь смешался гвардеец.

И никаких четких доказательств, одни догадки и рассуждения! Это просто невыносимо – все равно, что строить замки из песка! С каждым словом, с каждым фактом истина оказывается все неуловимей.

– И его мог отправить кто угодно! Вы видели само письмо? Того, кто его принес? Гайн вам говорил что-либо перед этой... дуэлью? – почти выплюнула Тиенна. Скрывать собственное раздражение становилось все труднее.

Это бессмыслица какая-то! И что в таком случае раскопал дознаватель, если отец взялся лично ее допрашивать?!

– Нет, – Эдвин явно растерялся. Словно ранее ни о чем из вышеперечисленного гвардеец предпочитал не задумываться. Странно, батюшка никогда не берет в гвардию идиотов.

– Так вы видели само письмо? – еще раз, почти шепотом уточнила Тиенна. Ей было дурно.

И, вероятно, ответ был уже предсказуем.

– Нет, простите, ваше высочество. Гайн тогда был после дежурства, мы немного выпили, посидели... потом к нему кто-то пришел – ребятам не удалось опознать, кто это был – и Гайн словно сорвался: стал твердить, что, мол, должен спасти Эллирию от неправильного шага, что Норэ – враг, что...

Ее все больше волнует неведанное и никем не виденное письмо. Узнать бы, кто именно из Тайной канцелярии вел это дело да расспросить его хорошенько!

– И что же было дальше? – она бессознательно, по дурной, давно изжитой детской привычке, облизнула враз пересохшие губы.

– Мы пытались как-то его остановить, вразумить, но Гайн словно взбесился! Он, Темный его побери, не принимал никаких разумных доводов, как под маковым настоем был, – виновато развел руками Эдвин.

Гайн никогда не отличался излишней импульсивностью, он вообще был довольно спокойным и рассудительным. По большей части, именно эти черты в нем Тиенну и привлекали.

Если бы не защитные амулеты еще с первой войны с Темным, отданные гвардии для предотвращения магических диверсий, Тиенна могла бы начать подозревать магическое воздействие...

Но это просто невозможно! Сейчас в Хельне просто нет волшебников такого уровня! Сломать творения магов Рассветной империи мог разве что сам Темный властелин – во времена расцвета своего могущества!

– Надо было его связать, – глухо произнес Эдвин.

В народе бы сказали, что толку рыдать над разлитым молоком. Да и помогло бы это непринятое решение спасти Гайна, кто знает? Возможно, Эдвин поспешил со своим тщетным раскаянием.

Между тем, это довольно важно – случилась бы еще одна дуэль или нет. Это, считай, ответ на вопрос о том, кто был целью – Норэ, их соглашение или она, Тиенна!

Не зная точно, она даже не может вычислить, кому происходящее могло бы быть выгодно. Нет, в принципе, довольно многим, но...

Смерть Норэ нужна, прежде всего, нитрианцам из партии первосвященника и погибшего Дагмара, возможно Свободным баронствам...

Но если это внутренние интриги, то все становилось куда хуже. Хуже, чем развитая шпионская сеть и ставленники неизвестно кого в столице. Потому что означало заговор на самом верху, заговор, цели которого были Тиенне не совсем ясны.

– Он мне жизнь спас, а я... – продолжал сокрушаться о прошлом Эдвин.

Тиенну более заботило будущее.

Фрейлины, заявившиеся поприветствовать пробуждение ее высочества с утра пораньше, выглядели странно смущенными и недовольными. По понятным причинам невыспавшаяся Тиенна заметила причудливое поведение свиты далеко не сразу.

– Что-то произошло, дамы? – мягко уточнила принцесса.

Обыкновенно галдящие без умолку дамы отводили глаза, но отвечать не спешили.

– Ваше высочество, гвардейцы не выпускают нас из комнат, – в конце концов, поджала тонкие губы леди Малия.

Тиенна показалось, что она ослышалась. Или еще не проснулась.

– Вы не ошибаетесь, леди Малия? – рискнула уточнить она.

Увы, та не ошибалась.

Они и впрямь находились под арестом.

– Ваше высочество, вы арестованы, – виновато отвел глаза один из выставленных у дверей гвардейцев, пытаясь не встречаться взглядом с разъяренной Тиенной.

Это какой-то дурной сон! Этого просто не могло быть...

Это было.

Как они могли прозевать переворот?! Как она, Тиенна, могла? Одна ночь и все словно бы изменилось...

Что с ее сестрой, что с Лисаей? И хорошо, что упрямица Арлинда успела сбежать! Отец... Если она арестована, то отец, вероятно, уже мертв. Но отчего молчит гвардия? Как они могли это допустить? Большинство мертвы? Или предали?

Тиенна никак не могла унять панически метавшиеся мысли.

Неужели гвардия предала? Но как это могло случиться, почему она ничего не знала?!

Возможно, Гайна убили именно поэтому – мгновенно пронеслось в голове.

И Фред как раз далеко. Как же не вовремя – вряд ли брат успеет вернуться до коронации! Их династия прервется? Будет внутренняя война, как в Нитриане?

Вот только у Фредрика не так уж много сторонников, а сама Тиенна ничем не может помочь непутевому братцу. Так что, возможно, Фредди пока безопаснее находиться в действующей армии, вместе с умницей маркизом. По крайней мере, там он будет живой.

Но как же ее мудрый и опытный отец прозевал заговор прямо под носом? И почему ее арестовывают именно гвардейцы, всегда ее поддерживающие? Часть гвардии предала? Вся гвардия?

Но за кем могла пойти гвардия, всегда преданная только королевской семье Эллирии?!

Тем более, еще дед давно на корню уничтожил всю аристократическую оппозицию, тщательно вырезал почти все семьи в стране, способные претендовать на корону. Да и отец, надо отдать ему должное, ни за что не позволил бы повториться ситуации Дагмара.

Тиенна внезапно почувствовала, как закололо сердце.

Опять одни догадки, опять она ничего не знает точно!

– Что сучилось с моей сестрой? – помертвевшими губами выдавила Тиенна. Конечно, глупышку не должны тронуть – она никому не соперник, да еще из нее получится прекрасное законное оправдание для новой династии, идеальная кукла на троне, марионеточная королева – но Тиенна все равно боялась. Она уже ни в чем не могла быть уверена.

– С ее высочеством Лисаей все в порядке, – явно удивился гвардеец.

И тут Тиенна растерялась.

Лисая заодно с заговорщиками? Ее смешная и глупая младшая сестрица, годящаяся только на то, чтобы флиртовать на балах и примерять наряды?

Какая нелепость!

Или глупышку обманули?

Но, во имя Небес, какая из сестрицы заговорщица, если она совсем не способна держать язык за зубами?!

– Что произошло? – кажется, она чего-то не понимает.

– Произошло покушение на его величество Талена, – озабоченным тоном объяснил гвардеец.

– Отец...

– Его величество жив, хвала Данану!

Отец жив! У Тиенны словно неподъемный камень с души упал.

Но что с ним? Почему она арестована? Отец в беспамятстве? Временный регент решил проявить инициативу, действуя по собственному разумению?

Так, кого именно могли назначить, в случае несчастья с отцом во время отсутствия Фредрика? Тиенна судорожно пыталась вспомнить очередность составленного отцом списка регентов и членов Временного чрезвычайного совета, а также тех царедворцев, кто был сейчас во дворце.

– Я должна видеть моего отца, его величество Талена, – четко и резко заявила Тиенна. Ей надо было убедиться, что состояние отца не безнадежное.

– Мне жаль, но никак нельзя, – гвардеец явно ощущал себя не очень уютно, отказывая принцессе, – вас приказано не выпускать из покоев, до тех пор, пока ведется следствие.

– Кем приказано? – обиженной гадюкой зашипела Тиенна. – Если вы меня немедленно не пропустите, то можете даже и не мечтать о том, чтоб быть кем-то повыше и позначимей, чем простой охранник! Немедленно отойдите с дороги!

– Это никак невозможно, вы заключены под стражу приказом его величества, – сурово отчеканил гвардеец.

– Что?!

Пусть она ослышалась!

Этого... этого не может быть!

миэль Абрахам

Как ни странно, но Темный свою безумную идею с переговорами так и не оставил. Миэль искренне не понимал, чего же Темный хотел сим добиться? Не думал же он, что Лерми в самом деле согласится дать уйти его армии – к чему, чтобы вновь иметь неконтролируемых соседей под боком, да еще и с организованной армией? Чтобы та же самая война наступила чуть позже, когда к веселью присоединятся еще и орки с ссейши?!

Но даже если бы Темный был честен в своем предложении мира, то, видит Данан, это ничего не меняло. Да разве кто-нибудь поверит Отцу Лжи?

Нет, это была совершенно дурная затея, миэль готов был поклясться в этом своим недавно исцеленным сердцем. И он даже, помилуй Данан, пытался втолковать Темному, что Лерми его даже слушать не станет. Увы, Темный закусил удила и достучаться до его разума так и не удалось. Хотя, да простят его братия и сестры, он искренне пытался. Да и не он один.

Леди Олесса, бедная девочка, вся испереживалась за своего проклятого родича, но тот пропускал мимо ушей не только ее доводы, но и вполне разумные советы собственных полководцев. Темный изо всех сил стремился оттянуть неизбежную войну – зачем? до какого момента? чего он ждал? – и словно не осознавал, что это не в его власти.

Иногда Абрахаму казалось, что Темный абсолютно безумен. Но иногда тот выглядел вполне милым собеседником и неплохим человеком, мда...

Вот только в последнее время настроение Темного стало меняться слишком быстро, он становился все непредсказуемей и неприятней. Теперь уже сам Абрахам изо всех сил стремился избегать с Темным Властелином встреч, везде, где только это было возможно. Все текущие дела он предпочитал решать через Легрия, гоблина-секретаря, или с теми имперцами, что потолковее. И искренне сочувствовал хоть и врагам, но вполне неплохим людям – и даже не людям – тем, кому постоянно приходилось сталкиваться с впадающим в полное безумие ставленником Тьмы.

Менялась и леди Олесса. Девушка с каждым разом выглядела все измученнее, словно что-то тянуло из нее все силы. Иногда миэль замечал покрасневшие, будто от беспрерывных рыданий глаза, но, увы, помочь девочке он ничем не мог. Его долг пастыря состоял в том, чтобы нести детям Данана свет и утешение, но Олессу ему утешить было нечем.

Иногда Абрахам и сам нуждался в поддержке и добром совете. Особенно в свете приходивших из центра страны слухов. Разведка доносила, что Доле, с поддержкой генерала Лерми, решили начать кампанию осенью, и в настоящий момент, под радостные приветствия простых жителей и знати двигались к столице. Столкновение было неизбежно, и Абрахам мог только молиться за своих несчастных соотечественников. А ведь еще были не остановленная Крысиная смерть, заговор то ли ссейши, то ли эльфов против Нитриана, эллирианцы на границе. Именно в такие моменты он понимал, что безнадежно стар и его время уже истекает.

Абрахам мог только роптать на своего бога за то, что все эти испытания выпали именно ему, его народу, в это проклятое время... Он молил Данана изо всех сил о милости к своей несчастной стране, но Данан молчал, и миэль чувствовал, как гаснет в его душе огонь веры.

Темный все-таки решился отправить к Лерми посланника – предложение о мире старому генералу повез один из предателей-баронов в сопровождении отряда имперцев. Одним баронам Темный благоразумно не доверял.

Эх, хватило бы ему еще благоразумия на то, чтобы не затевать неосуществимую затею. Но нет, этот... прости Господи, даже не подумал отправить вместе с послом своих чудищ. На всякий случай...

Разумеется, они закономерно получили вместо ответа головы неудачливых посланников. "И так будет со всеми изменниками", – грозило издевательское и полное оскорбительных, пусть и нелишенных правоты, насмешек письмо старого генерала. Темный, как показалось Абрахаму, отчего-то расстроился.

Странно, если он не предполагал результат своей глупости – несмотря на все увещевания – то отчего он отправил одного из баронов, а не кого-нибудь из своих приближенных?

Ах, нитрианцам будет легче договориться между собой? Баронам тут еще жить? Жест доброй воли? Ну, конечно...

И все-таки немного жаль, что миру не бывать...

Начало неотвратимой войны все приближалось. Темный, становившийся все недовольнее день ото дня, метался по спешно образованным гарнизонам и лагерям своей армии, собирал своих бессмертных военачальников, пытался организовать логистику предстоящей кампании.

Абрахам одно время считал, что Темный в неразумии своем сам собирается возглавить свое войско, но тот поручил это одному из своих полководцев.

Абрахам также думал, что Темный отправит на поля сражений своих тварей – старик представлял, какая бойня ждет заблудших детей Данана, ему каждую ночь снились кровавые кошмары – но нет, Темный решил по-другому.

Бароны, перешедшие на его сторону, часть наиболее жестоких и наименее дисциплинированных отрядов дикарей из бывшей темной империи, кое-какие полки перебежчиков из армии покойного Дагмара... Почти никаких магов, никаких тварей или орков, никаких гоблинов с их причудливыми, но смертоносными военными машинами.

Да, численно армии примерно равны, да, по старинным преданиям, военачальник Темного не раз одерживал победу на поле брани, но... Но это же какая-то каша из неслаженных частей – они даже совместных учений не проводили – какой-то сброд. У Абрахама складывалось впечатление, что он что-то вновь упускает, что в чем-то он крупно просчитался. Миэль искренне не понимал, чего Темный хочет добиться своими действиями? Неужто он и впрямь думает, что его полководец сможет победить... с этим?

Зря. Лерми всегда был одним из лучших нитрианских генералов, да еще и личным другом убитого Дагмара. Он не отступит и не простит, да и талантом не обделен. Его армия почти полностью состоит из ветеранов многочисленных кампании, и всегда есть шанс, что остальные нобили страны предпочтут встать под знамена освободителя.

Или Абрахам опять ошибается, и Темный просто хочет избавиться от балласта? Иначе чем объяснить его выбор?

Кирилл

День, когда отданный эльфийским коллегой талисман перестал работать, случился гораздо раньше, чем Кир рассчитывал. Но он мгновенно понял, когда это все-таки произошло. Это походило на мгновенное переключение – просто раз, и в голове словно щелкнула какая-то лампочка, все стало видеться в совсем другом свете.

Ему казалось, что его окружают ублюдки, трусы, предатели, лизоблюды, шлюхи... В принципе, оно все так и было. Если утрировать, конечно.

Кир тщетно пытался ощутить что-либо, кроме иссушающей злобы и черной тяжелой ненависти ко всем и вся, и не мог. Ему было плохо, и он хотел, чтобы плохо было всем.

Он словно тонул в мареве ярости, полностью захватившем его разум, глаза будто застилала пелена безумия. Остановило его, как ни странно, понимание того, что никто его безумию и подумал не удивиться.

Они все знали! Знали и ждали! Ждали, пока он окончательно не сдастся, знали все с самого начала. И тут он вновь ощутил безумную ярость – хрен им всем, он не сломается. Плевать, он не будет карикатурной фигурой из дурацких фантастических книжек!

Он так и не стал полностью прежним – он продолжал чувствовать только ненависть и злость, но теперь к этому прибавилось еще и глупое упрямство. Кир чисто из принципа не собирался поддаваться Тьме.

Ко всему прочему, началась очередная война.

Война, которую Кир изо всех сил пытался если не избежать, то хотя бы оттянуть. Война, которую он, если не кривить душой, ждал с почти нетерпением, как раньше ждал только сложные операции и свидания с понравившимися девушками.

Все, откровенно, было безнадежно.

– Жизнь – боль, Кирочка, – в один из дней в конце бесконечной осени насмешливо заявила ему Леська. Они недавно получили "ответ" от Лерми, и Кир злился уже по этому поводу.

Ему захотелось ее убить.

Он чувствовал себя виноватым в смерти этих людей – Лерми отпустил лишь одного из целого отряда. Очередное очевидно неверное решение, очередной шаг в пропасть... А вот Леська неожиданно нашла повод позлорадствовать.

Вообще, в последние недели они отчего-то резко перестали ладить, но Леська и сама не стремилась улучшать отношения, а Киру было плевать. Ему уже было неважно, есть ли у него сестра.

Он и держался-то за родственные отношения из того же нелогичного чувства противоречия, что заставляло его пропускать ласковые нашептывания Тьмы мимо ушей. Леська, как он подозревал, действовала исходя из тех же мотивов.

Сестрица в последнее время выглядела довольно паршиво – лохматые, часто немытые волосы, синячищи под глазами. Ее реплики становились все грубее, в словах невесть откуда взялся совсем не свойственный ей сарказм.

Впрочем, она его не боялась. В отличие от многих других.

Киру это нравилось: чужой страх почему-то раздражал и немного нервировал. Возможно оттого, что запах чужого ужаса, заставлял его еще больше погружаться в пучину собственного безумия?

С этим надо было что-то решать – искать более сильные талисманы или зелья, каких-нибудь магических психиатров, если они существуют, делать хоть что-нибудь.

Надо было что-то решать и с военной кампанией.

Кир и решил, вызвав изрядное недовольство среди своих соратничков. Миэль Абрахам, старая сволочь, так и вовсе подумал, что Кир – идиот.

Но, черт его побери, что он еще мог сделать?!

Он не мог оставить баронов в столице – кто знает, получится ли подавить восстание, если бароны вновь решат сменить сторону? Да и, в любом случае, столица тогда вновь умоется кровью.

Наиболее дисциплинированные части имперцев с наиболее вменяемыми командирами нужны были ему здесь – сдерживать кордоны. Если, не дай бог, чума распространится, это будет куда хуже, чем просто военное поражение. Он не может перестать поддерживать карантин вокруг все более расширяющихся очагов заражения, это будет безумием.

Что еще у него оставалось в резерве? Его призрачное, придуманное войско? Кир не был уверен, что химеры будут подчиняться кому-либо, кроме него, да и волноваться о том, как они поведут себя вдалеке от него – не исчезнут ли – не хотелось.

Мы существуем, лишь пока ты жив... Кир никак не мог забыть сказанное ему однажды.

В результате, ему просто некого было отправить на эту безумную, непонятно зачем происходящую бойню. Да и сам он в ней не собирался участвовать: боялся, что окончательно потеряет контроль.

Единственное, что он смог – это с помощью Терлика завалить горные перевалы снегом. Хоть здесь магия оказалась полезной! Теперь Лерми придется обойтись без помощи Эллирии. По крайней мере, до весны.

И, кажется, нитрианцам придется воевать именно против нитриантцев... А ему остается лишь надеяться, что Дитрих все-таки справится. К тому же, у него и опыта побольше, чем у самого Кира, из которого военачальник, как из коровы лошадь.

Но даже если нет, то... То, что с того?

Пока все будет тянуться, они дождутся конца зимы и ссейши, и тогда у них будет шанс вернуться.

Кир не знал, как он поступит в подобном случае. Сбежит, оставив за собой разоренную войной и болезнью страну? Если у них вдруг получится вернуться домой – во что Кириллу уже давно не верилось – должен ли он вернуться, бросив тех, кто ему доверился? Бросить людей и сотворенных им созданий умирать?

Но, во всяком случае, по крайней мере, у Леськи был бы хоть призрачный, но шанс. Незачем ей тут оставаться.

И, ради их прошлого, пусть хоть у нее все будет хорошо.

А ему... Возможно, ему стоит остановить все это безумие, поступить правильно – пока он еще в состоянии это сделать, пока он – все еще он.