Текст книги "Раскаленная луна (СИ)"

Автор книги: Мария Куприянова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)

Глава 8

– Абсолютно верно, – начал Искатель, звучным бархатистым голосом. – Дело не в том, что новорожденного охотника от нас умышленно скрывали. Нет. На самом деле, о нем никто не знал. Видишь ли, Рэм, – тут он внимательно, даже как-то сочувственно, на меня посмотрел. – Мы тут провели небольшое расследование и определили, кто твой отец.

Кто мой отец? Да я и без всяких расследований знаю, кто он. Сволочь, вот кто. Бросил маму беременной, не сказав о своем уходе, не объяснился, даже записки не оставил. И ни разу не поинтересовался, как она живет, и как растет его отпрыск.

– И что? – как можно безразличнее произнес я. – Кто он?

Искатель нахмурился и, закусив губу, принялся перебирать документы в папке.

– Вот, – произнес он, вытягивая лист бумаги с прикрепленной к нему фотографией и передавая его мне. – Сходство с тобой удивительное.

Что правда, то правда. Казалось, я смотрел в зеркало сам на себя. Те же светло-каштановые волосы, карие глаза, нос чуть с горбинкой, упрямая линия губ и волевой подбородок. Только прическа другая, под горшок, и уши оттопыренные – даже длиной волос не скроешь. А я всю жизнь стригся коротко. Теперь понятно почему: подсознательно не хотел быть похожим на своего блудного папашу.

– Алексеев Роман Валерьевич, – прокомментировал Искатель, – тысяча девятьсот тридцать седьмого года рождения.

А вот с этого момента поподробнее! Не нужно быть гением, чтобы подсчитать, в каком возрасте мои родители познакомились. Нет, конечно, все в жизни бывает, но, помниться, мама рассказывала, что встречалась с весьма привлекательным юношей, но никак не пятидесятилетним мужиком.

– И когда сделана эта фотография? – скептически произнес я.

– В тысяча девятьсот восемьдесят втором году.

– Ничего не понимаю… Он ни капли не постарел.

– А тут и понимать нечего, – снисходительно пояснил Искатель. – Наша внешность очень часто не совпадает с возрастом.

Ну я и остолоп! Забыл, что регенерация, доставшаяся охотникам от вампиров, имеет очевидные плюсы? Нечеловеческая сила, быстрое исцеление от ранений, а теперь еще и солидная прибавка к жизни – вот свезло-то!

– Понятно, – я смахнул выступившие на лбу капли пота. Жара добралась и до меня, так что надо было как можно скорее кончать со всеми формальностями. – Но вы же сами сказали, что вампироборец должен отказаться от своего прошлого, в том числе, от имени. А отца называете Романом. Это же не кличка, правда?

– Нет. Совсем нет. – Сдвинул брови Искатель. – Охотник носит свое второе имя, пока… пока жив.

Вот те на… Если уж папашу так официально величают, значит… не встретиться мне с ним. По крайней мере, на этом свете.

В комнате повисло тяжелое молчание. Орхидея отвела взгляд, сконцентрировавшись на перебирании лежащих перед ней документов, Док вытер лоб аккуратно сложенным платком, Валет усиленно рассматривал сложенные на столе руки. Ирбис, теребя листок бумаги, вздохнул и первым нарушил тишину.

– Рэм. Мне очень жаль. Роман был… хорошим охотником, опытным бойцом и отличным стратегом. Но ты же понимаешь, в нашем деле никто не застрахован от… трагических случайностей.

Ирбис говорил медленно, тщательно подбирая слова, как будто шел по минному полю, продумывая каждый шаг. И ощущение, что он явно чего-то скрывает, возрастало с каждой осторожной фразой.

– И когда же произошла эта трагическая случайность? – Нельзя сказать, что новость о гибели отца как-то меня взволновала. Странно переживать за человека, которого никогда не знал. Но поинтересоваться стоило, хотя бы для семейного архива.

Ирбис тяжело вздохнул. Так, будто воспоминания до сих пор бередили его душу, а быть может ему просто не хотелось поднимать эту тему. Но он заговорил, медленно и немного отстраненно, а его тонкие пальцы тем временем запорхали над листком бумаги, складывая по невидимым линиям, выворачивая наизнанку и снова перегибая слой за слоем.

– Это случилось еще до твоего рождения, Рэм. – Продолжил он рассказ. – Роман никуда не исчезал и, зная его как порядочного и ответственного человека, могу предположить, что он бы ни за что вас не бросил. Он исчез, потому что погиб. Если б мы только о вас знали… Многое сложилось бы иначе.

Да уж. Иначе. Но кому нужны эти ненужные "если бы, да кабы"? Мать всю жизнь надеялась, что отец одумается и вернется. Узнает, что у него сын и непременно приедет. Мне-то она ничего не говорила, но я часто слышал ее разговоры с бабушкой, слезливые вздохи и причитания о горькой женской доле, разбитом сердце и несправедливой судьбе. Мама так и не смогла поставить точку на своем прошлом, и даже годы спустя в каждом потенциальном муже видела предателя.

Листок бумаги в руках старейшины уже приобретал форму, правда, пока не очень понятную…

– Тебе, должно быть, интересно, как именно погиб твой отец. Он пал в сражении с вампиром. Допустил ошибку, а противник не преминул ею воспользоваться.

– Его звали Лис?

– Что? – не понял Ирбис.

– Не противника. Моего отца. Его звали Лис?

– Откуда ты знаешь? – главный нахмурился, отчего его лоб прочертили глубокие морщины, а губы дрогнули, сжавшись в тонкую полоску.

Неизвестно почему, но упоминание охотничьего имени отца вызвало странную реакцию. Орхидея перестала перебирать бумаги и замерла, сомкнув пальцы в замок, Док насторожился, сосредоточенно щелкая колпачком ручки, Искатель начал похлопывать ладонью по столу. Только Перс с невозмутимым видом разглядывал вьющуюся под потолком муху. И их наигранное безразличие заставляло задуматься… Что же такого мой отец натворил? Но томить присутствующих предположениями я не стал и пояснил:

– Сторож в общежитии, Фил, уже несколько раз назвал меня Лисом. И, судя по фотографии отца, ошибиться нетрудно.

– Ах, да. Конечно же… – Ирбис вновь зашуршал бумагой, отогнув два заостренных кончика и расправив уголок с другой стороны. Затем, поставив получившуюся фигурку на стол, откинулся на спинку кресла. Забавный у него получился зверек-оригами. Узкая хитрая мордочка с открытой пастью, полусогнутые лапы, длинный хвост – на меня, ухмыляясь, смотрел бумажный лис…

– Ну, – сменил тему Валет, поправляя галстук. – Если с прошлым Рэма мы разобрались, осталось решить главное – готовы ли мы принять в наши ряды нового охотника, и не противоречит ли это его намерениям?

– То есть, – уточнил я, – можно отказаться?

– Насильно мы никого не держим. Сражаться с вампирами – дело добровольное, и, к слову, хорошо оплачиваемое. Итак, ты согласен?

Что тут скажешь? В моей прежней жизни осталось не так уж много, о чем можно жалеть: ни семьи, ни детей, ни толковой работы. С родственниками, полагаю, видеться не запрещается, если не раскрывать правду о роде своих занятий. А по окончании учебы в Обители оставаться не обязательно – никакого монастыря не хватит, чтобы разместить в своих стенах всех охотников сразу. К тому же, после укуса вампира, я приобрел новые способности, развить которые мне помогут только здесь. И упыри меня вряд ли в покое оставят. Впрочем, охотники тоже.

– Хорошо, – решился я. – Согласен.

– Тогда я займусь официальными бумагами, – Валет хлопнул ладонями по столу и встал. – Надо будет сообщить в соответствующие органы. А теперь, прошу прощения, мне нужно идти. Опаздываю на еще одно совещание.

– Да, конечно, – кивнул Ирбис. – Иди. А нам еще кое-что сделать надо. Какое имя мы дадим новому охотнику?

– А можно выбрать самому? – спросил я.

– Нет, – качнул головой старейшина. – Это давняя традиция. Каждый из членов Совета предлагает свой вариант: он пишет его на бумажке, кладет в специальную коробку, а я вынимаю первую попавшуюся. Все честно. Прошу вас, друзья, приступайте.

Пока члены Совета выдумывали мне прозвище, Ирбис потянулся к подоконнику, достал небольшой пластиковый контейнер и пустил его по кругу. Каждый из охотников положил туда сложенный лист бумаги, после чего его вернули главе Обители.

Ну… вот сейчас тот самый момент, когда стоило бы заволноваться. Надеюсь, члены Совета проявили понимание и не подсунули в коробку "мишек" или "заек".

– Итак, – Ирбис с торжественным видом засунул руку в контейнер и, показательно там пошуршав, вытащил бумажку. Как он, слепой, думает прочитать то, что там написано? А может, он всех за нос водит, притворяясь, что ничего не видит? Но чуда на этот раз не произошло. Старейшина протянул выбранный листок сидящему рядом Искателю. Тот развернул его и, заглянув в написанное, улыбнулся.

– Охотники выбрали тебе имя. Отныне тебя зовут… – он замолчал, растягивая паузу, от всей души наслаждаясь моментом. – Отныне тебя зовут Маугли. Добро пожаловать в Обитель!

– Маугли?! – воскликнул я.

– Считай, повезло, – тихонько шепнул Перс, – я предложил "Блейдец".

– А что не нравится? – обиженно высказался Док, не оставляя сомнений, чей вариант вытянул Ирбис. – Рэма и Ромула волчица воспитала, Маугли тоже.

– Тонко, – согласился Ирбис. – Что ж, я рад, что в наших рядах пополнение! Перс, ты уже подумал, в какую группу мы его определим?

– Подумал, – кивнул тот. – Занятия уже начались, и боевые единицы уже сформированы, так что задача несколько усложнилась.

– Наверняка ты нашел выход, – Ирбис улыбнулся краешком губ.

– Естественно. Всего адептов набрано пятнадцать. Получается пять групп, возглавляемых истинными охотниками, но…

– А… вижу, к чему ты клонишь, – Ирбис понимающе кивнул. – Ты имеешь в виду Панду?

Панду? Они говорят об этом смешном толстяке? Он что, истинный? Ничего себе! Никогда бы не подумал!

– Верно, – подтвердил Перс. – Думаю, Маугли сможет дополнить пятую группу, потому как Панда не в состоянии выполнить элементарных…

– Довольно, – прервал его Ирбис. – Мы принимаем всех, у кого есть хоть малейшие способности. Ты прекрасно это знаешь. Так же как и то, что мы отчаянно нуждаемся в каждом истинном, вне зависимости от его телосложения и способностей. Панда, – теперь старейшина обратил свой невидящий взгляд на меня, – особенный. Хоть внешне он и…

– Мы уже познакомились, – я решил избавить Ирбиса от ненужных объяснений. – В лесу.

– Правда?

– Ага, – встрял Перс. – Маугли также познакомился с первой группой. Я их на поляне и нашел – мирно беседующими о роли бамбуковых зверюшек в мировой истории. Самурая после такого "задушевного разговора", пришлось отправить в лазарет.

Старейшина деликатно промолчал. Да и что тут скажешь? Толстый и неуклюжий Панда не в первый раз подвергался издевательствам со стороны других адептов, и не мог не вызвать к себе сочувствия.

– Что ж, в таком случае, считаю собрание закрытым. Еще раз поздравляю тебя, Маугли, с вступлением в наши ряды. К занятиям приступаешь с завтрашнего дня, вот твое расписание.

Он протянул лист бумаги с указанием предметов, времени и места их проведения.

– Как ты понимаешь, для истинных охотников дисциплин больше. А теперь иди, отдыхай.

– Да уж, отдыхай, пока есть возможность, – с легким налетом издевки произнес Перс.

И почему я не могу отделаться от впечатления, что он за что-то на меня взъелся?

* * *

– Приняли, вот значит как, – Легран задумчиво положил мобильник на стол, постучал по дорогому корпусу пальцами, затем крутанул аппарат вокруг своей оси. Телефон заскользил по глади полированной столешницы, стукнулся о бюро, из которого торчали ручки и остро отточенные карандаши, и замер. Своеобразное путешествие ай-фона по столу осталось без внимания его владельца: Анатоль обдумывал полученную информацию от своего человека, обустроившегося в охотничьей норе.

Интересная получалась картина. В своих предчувствиях он не ошибся: мальчишка действительно оказался уникумом. Мало того, что будучи носителем истинной крови, он рос без надзора охотников, но и выжил после укуса вампира, сумев побороть смертельный яд. Новоявленный охотник получил огромную силу, о существовании которой даже не подозревает. В Обители, быть может, догадываются, но пока просто наблюдают, изучают, исследуют. Самое главное не торопиться, не выдать себя и свой интерес, чтобы не вспугнуть добычу… Потому что даже охотник, при грамотно расставленной ловушке, может превратиться в дичь.

– Анатоль? – В кабинет плавно скользнула Алена, грациозно ступая босыми ногами по паркету. Коротенький пеньюар из тончайшего шелка только подчеркивал обнаженную фигуру девушки: полупрозрачная ткань скользила по телу, эротично приоткрывая округлые груди и полоску живота. – Что-то случилось?

– Tout va bien, cherie, tout va tres bien… – Легран не обратил внимания на откровенно-зазывной вид подруги, продолжая пребывать в глубоких раздумьях.

– Нуууу, уже все? – Алена разочарованно надула губки. – Кончилось? Опять ждать три недели?

– Что? – Анатоль вернулся в реальность и, казалось, только сейчас увидел девушку. – А, ты об этом… Знаешь, если все получится так, как я задумал, нам не нужно будет ждать так долго… чтобы… – не вставая с кресла, он привлек ее к себе, уткнулся головой в живот, провел языком по нежной коже, осторожно прикусив вставленное в пупок колечко с бриллиантом. Она тихо застонала и обхватила его голову руками.

– Милый, – ее хрипловатый от желания голос кружил голову, мучительно воспламеняя то, что уже тлело – жизненная энергия покинула тело вампира вместе с кровью предыдущей жертвы. – Я знаю выход… Пожалуйста…

Алена чуть отстранилась. Не сводя с него взгляда, медленно опустилась на колени и легким движением плеч скинула пеньюар. Соблазнительно тряхнув огненно-рыжими волосами, она собрала пряди в хвост, оголила изящную шею и прошептала:

– Я знаю, чего ты хочешь. Возьми это… Прямо сейчас…

Анатоль подался вперед, втянув ноздрями нежнейший аромат цветочных духов, скрывающих пряный, дурманящий сознание, запах крови. Он закрыл глаза, чувствуя, как голод, бьющийся в теле, рвется наружу и, подобно цунами, срывает внутренние барьеры осторожности. Он наклонился и коснулся губами ее шеи, ощущая бархат кожи, под которым ритмично билась горячая жилка. Сладкое и упоительно-живое дыхание девушки сводило с ума, стук ее сердца, казалось, звучал в самой голове.

– Давай… – ее голос срывался от переполнявшей страсти. – Я хочу… хочу стать такой же, как ты… хочу… разделить с тобой вечность…

Острые клыки чуть надорвали кожу, на девственной белизне шеи показались первые капли крови. Вампир слизнул их, пробуя на вкус бесценный эликсир жизни.

Многие считали его солоноватым, многие находили в нем металлические нотки, но Легран был убежден – плебеям и вода покажется кровью. Истинный знаток умел разбираться в крови так же, как в редком, выдержанном вине. Подобно розе, букет вкуса распускался постепенно, лепесток за лепестком, оголяя нежную бархатистость, ласковую робость, и только потом бурлящую, всепоглощающую страсть, в которую ныряешь с головой, отдавая всего себя…

– Нннет, – Анатоль грубо оттолкнул искусительницу, отвернулся, вытирая рукавом кровь с подбородка.

– Но почему? – яростно вздохнула девушка, все еще тяжело дыша от переполнявшей ее страсти.

– Не сейчас… Ты же знаешь…

– Но я хочу! Ты хочешь! Чего нам ждать! – По нежным щекам Алены расплывались красные пятна, глаза наполнились слезами.

Легран молча отвернулся к стене. Борясь с желанием поддаться уговорам, пытаясь унять полыхающую в нем жажду, он сжал руки, впившись ногтями в ручки кресла.

– Потому что, – твердо проговорил он, собирая волю в кулак. – Потому что не время.

– Ты всегда так говоришь! – девушка подняла с пола пеньюар и запахнулась, сосредоточившись на завязывании пояска. Ее руки дрожали, и капризный узелок никак не хотел завязываться.

– Алена, – глубоко вздохнул вампир, – окончательно возвращая себе разум. – Ты же знаешь, что такое обращение, через что нужно пройти.

– Я знаю, – она избегала его взгляда, продолжая возиться с пояском.

– Ты же сама видела, что происходит в первые дни заражения.

– Видела, – упорствовала она.

– Ты еще слишком молода, подожди еще немного…

– Я?! Молода?! – гневно воскликнула она, вскинув голову. – Да мне скоро двадцать пять! Еще немного – и я состарюсь, а мне как-то не улыбается вечно жить в дряхлом теле!

Легран не смог скрыть легкой улыбки, чем еще больше разозлил подругу.

– Послушай меня, – вампир перехватил ее запястье, прекратив бесполезные попытки затянуть пояс, – тебе повезло, ведь у тебя есть выбор. У тебя есть время… Ты можешь родить ребенка, оставить в этом мире хоть что-то от себя…

– Да не хочу я никакого ребенка! – воскликнула Алена. – Зачем?!

– Чтобы потом не жалеть, ma chere, – Легран вновь отвернулся к стене, упершись взглядом в висевшую на ней большую картину: серебристые березовые ветви клонились к земле под тяжестью льда и снега, пушистые сугробы стыдливо прикрывали человеческие останки, в высоком небе вились стаи воронов, зорко следя за бредущими по зимней дороге людьми. Закутанные в мундиры, ослабевшие и замерзающие, остатки французской армии покидали русскую землю.

– Эти люди такие несчастные… – Алена увидела, куда смотрит вампир. – Почему картина висит здесь?

– Чтобы помнить, Helene.

– О чем? Это имеет какое-то отношение к твоему прошлому?

Девушка подошла ближе и, чуть прищурившись, прочитала: "В.В.Верещагин. Отступление. Бегство на большой дороге". Ты был там?

Легран ничего не ответил, пристально рассматривая полотно, будто кисть великого художника вывела на нем что-то еще, незаметное обычному глазу…

Москва, 21 октября 1812 года.

Французская армия медленно покидала город. Длинные вереницы обозов, экипажей, телег, доверху наполненных награбленным добром, напоминали пеструю ленту, причудливыми изгибами тянущуюся по дороге. Легран то и дело оборачивался назад, стараясь сохранить в памяти страшное, но невероятно красивое зрелище: клубы черного дыма, воспарявшие в небеса, огненные языки пламени, лизавшие дома и деревья, испуганных людей, бегущих прочь от разверзнувшихся врат ада.

Земля под ногами содрогнулась: это взрыв сотряс стены древнего Кремля, обрушив часть крепостной стены, обхватив пожаром башни и другие строения.

Москва гневно выпроваживала захватчиков, изрыгая из себя разношерстную толпу. Не мать французским солдатам, не супруга, не любовница. И даже охваченная огнем, она выглядела победительницей, будто и не существовало иного пути, кроме как, подобно Фениксу, умереть в очистительном пламени, выжечь из себя скверну, чтобы потом воспрянуть из пепла к новой жизни.

– О чем задумался? – заметив меланхоличный вид друга, Жан прекратил насвистывать веселую песенку.

– Да так, – нехотя ответил Анатоль. – Предчувствия у меня дурные.

– Брось! Лично я скоро буду дома и щупать большие титьки моей Беатрис. Разве есть повод к унынию?

– С каждым днем становится все холоднее, – Легран поднял воротник шинели, защищаясь от ледяного порыва ветра. – Надо было уходить раньше… или ждать весны. Было бы больше шансов не замерзнуть в этих проклятых землях.

– Не мне обсуждать приказы Бонапарте, – пожал плечами Живчик, доставая трубку и набивая ее табаком. – И не тебе сомневаться в правильности Его решений.

– Я не сомневаюсь и пойду за ним хоть на край света… Черт, да что я говорю? Мы уже на краю света и как раз оттуда возвращаемся. Просто…

– Довольно! Я не собираюсь умирать здесь и, уверен, Император тоже. Так что думай о… По чему ты скучаешь больше всего?

– По морю… – мечтательно заявил Анатоль. – И по теплу.

– Вот и думай о море, – заключил Жан, попыхивая трубкой. – Об отличной солнечной погоде, и о том, что вернешься героем, притом героем с толстым кошельком! Разве можно мечтать о чем-то другом?

Легран хотел было заявить, что толстый кошелек занимает его мысли меньше всего, но зная упертый характер друга, не стал вступать в бесполезные дискуссии.

Глава 9

День прошел на удивление быстро. Словно незримый повелитель времени нарочно остановил минуты на заседании, чтобы оно тянулось как можно дольше, а потом раскрутил стрелки часов в несколько раз быстрее обычного, превратив остаток дня в нескончаемую круговерть событий.

Совещание закончилось слишком поздно, чтобы успеть на обед, но есть особенно не хотелось: после душного помещения, насыщенного тяжелым запахом парфюма, глоток свежего воздуха был упоительно вкусным, возвращающим силы и хорошее настроение. Сделав глубокий вдох, я остался стоять в тени, под козырьком у входных дверей здания администрации, не торопясь подставляться под злобные солнечные лучи.

– А вампир бы уже сгорел, окажись он на вашем месте, – раздалось за спиной.

Я обернулся и увидел Дока, взъерошенного и раскрасневшегося от жары. Глаза его, казалось, покраснели еще больше, и к тому же сильно слезились, а крылья носа подрагивали, будто он все время хотел чихнуть. Не выдержав, ученый достал из кармана брюк платок и высморкался.

– Черт бы побрал эти розы, – прогундосил он, вытирая нос.

– Аллергия? – посочувствовал я.

– Она самая. Редкая форма, устойчивая к самым современным антигистаминным препаратам. Однако ж пыльца – явление приходящее и уходящее, а вот солнце…

Док схватил меня за руку, близоруко прищурился, с интересом рассматривая ожоги, оставленные солнечными лучами.

– Какое поразительное сочетание вампирской и человеческой ДНК! Повреждения эпидермиса симбиота, вызванные ультрафиолетовым излучением – да это же новая тема для диссертации!

От сделанного только что открытия, Док восторженно чихнул, не успев прикрыться платком.

– Эпидермиса чего? – я одернул руку, брезгливо вытерев ее о штаны. В отличие от вампиролога, знакомство с ним не приносило мне экстаза.

– Симбиота! – он шмыгнул носом и продолжил с возрастающим энтузиазмом. – Вашей вампирской составляющей я дал именно такое определение. Неужели вы не помните Симбиота? Того внеземного организма, который вселился в Питера Паркера, слился с ним в одно целое, и придал новые возможности его паучьей сущности?

– Из-за которого тот едва не сошел с ума? – иронично поинтересовался я, вспомнив фильм. – Спасибо, Док, точнее определения не подберешь.

– Сильный человек подобного не допустит, – вдруг очень серьезно заявил ученый. – А если допустит… То рядом всегда будут люди, готовые исправить досадное упущение.

Он снова чихнул и, одной рукой прикрыв нос платком, другой – прижав к груди папку с документами, быстро пошел в сторону общежития.

Что за день сегодня такой? Каждый норовит высказать, как снисходительно поступили охотники, приютив меня в Обители. Но и их понять можно – врага лучше держать под присмотром, чтобы контролировать его действия, нежели отпустить на вольные хлеба и ждать потом сюрпризов.

Погрузившись в раздумья, я пошел по дорожке, повернув не направо, в сторону общежития, а налево. Аккуратно стриженные кусты огибали административное здание и плавной линией устремлялись дальше, обрываясь у довольно-таки просторной площадки. Покрытая пружинистой резиной темно-кирпичного цвета, она служила для тренировок адептов. Каких снарядов здесь только не было! И кольца, и штанги, и брусья, и даже песочная яма для прыжков в длину и высоту, только намного длиннее обычной. По краю площадки стояли скамейки, а дальше, через газон, возвышалась крепостная стена Обители и еще одна угловая башня. Двери внутрь были открыты, и оттуда доносился громкий смех. Вскоре на улицу вышли ребята в форме адептов, среди которых можно было различить и несколько девушек в юбках чуть ниже колена. Увидев меня, все разом остановились, переглядываясь, переговариваясь, кидая удивленные, заинтересованные, а некоторые и враждебные взгляды. Последние принадлежали троице, с которой мне повезло познакомиться в лесу.

– Так-так, упырек, – Самурай первым сделал шаг вперед. Рука его лежала на перевязи, на скуле растекся приличного размера синяк. На какой-то момент мне показалось, что он наплюет на травмированную конечность, на запрет поединков, и бросится в драку. Однако выдержки Самураю было не занимать. Он вдруг ухмыльнулся, скривив красивый рот, будто его только что осенила прекрасная идея каким способом мне можно отомстить, и тут же расплылся в почти настоящей улыбке. Обернувшись к адептам, он громко воскликнул:

– Пятая группа! Слышали приказ Перса? Принимайте пополнение!

Откуда-то с задних рядов протолкнулся Панда и, чудаковато переваливаясь, подошел ко мне. Робко улыбнувшись, подал руку и произнес:

– Рад познакомиться. Я – Панда.

– Взаимно, – я не остался в долгу и ответил крепким пожатием. – Маугли.

– Это Дик. – Панда указал на отделившегося от общей толпы высокого худощавого парня. Остроносый, тонкогубый, с резкими чертами лица, он и двигался дерзко, быстро, твердо чеканя шаг. Несмотря на то, что он, как и все, был одет в форму адепта Обители, на голове у него красовалась шляпа а-ля "гангстерские тридцатые": канареечного цвета, с черным ободом и заломами по бокам.

– Добро пожаловать в нашу группу, – Дик руки не подал, а лишь коснулся двумя пальцами поля своей необычной шляпы.

– А где Сел? – Панда покрутил головой в поисках третьего члена группы.

– Я здесь, – глубокий, бархатистый голос раздался откуда-то сбоку. Я повернул голову и обомлел, увидев прехорошенькую девушку: миниатюрную, стройную, грациозную. Юбка мягко обрисовывала округлые бедра, и даже свободная футболка не скрывала великолепную грудь. Вот уж повезло! Неизвестно, правда, какая из нее охотница, но любоваться такой красотой можно хоть целый день! Девчонка являлась мечтой любого парня половозрелого возраста: огромные голубые глаза, маленький, чуть вздернутый носик, мягкие губы, длинные светлые волосы, собранные на затылке в роскошный хвост.

– Слюни подбери, – с ядовитой улыбкой заявила красотка, – здесь тебе не загородный клуб развлечений и отдыха. А будешь подкатывать, врежу по яйцам.

По тому, как скривились лица некоторых адептов, в том числе и Самурая, стало ясно, что девчонка не шутит и уже успела отработать на некоторых особо нетерпеливых личностях свои приемчики по самообороне.

– Меня зовут Селена, – тут же сменила она тему. – Можно просто Сел.

– Кхм, – кашлянул я, отводя взгляд от шикарного бюста одногруппницы, – Маугли.

– Слышала, – отмахнулась она. – То, что вывесили в интернете, правда?

– В интернете много чего вывешивают. Ты про что?

– Про то, как ты убил столетку, – в глазах Сел вспыхнул хищный огонек, абсолютно несочетающийся с ангельской внешностью. – Тяжело пришлось?

– Да как сказать, – пожал плечами я. – Железка попалась в руки вовремя.

– А про драку в твоей квартире правду говорят? – к допросу присоединился Панда. – Ты видел в деле самого Перса?

Судя по тому, с каким неприкрытым восхищением и почтением он произнес имя охотника, тот пользовался среди адептов особым уважением.

– Правда, – замялся я, решив не посвящать их в детали моего неудавшегося бегства с балкона, когда, приняв охотников за упырей, пробивал путь в собственную квартиру с помощью кулаков. Не думаю, что им будет интересно услышать, как я двинул их авторитета по морде…

– Здорово! – Панда широко, прямо-таки по-ребячьи улыбнулся. – Может, и мне когда-нибудь удастся поработать с ним в паре…

– Бамбука пережрал? – съехидничал Самурай. – Кто тебя на настоящее дело возьмет? Только с упырьком и ходить, – он с вызовом на меня посмотрел и жестко добавил, – если вас обоих грохнут – невелика потеря.

Во рту вдруг стало кисло, как будто я разжевал лимон, а нижнюю губу больно кольнуло, так что захотелось ощериться, показать вампирский оскал во всей красе.

– Следи за языком, – одернул Самурая Дик. – И не оскорбляй моих напарников. А ты не обращай на него внимания, – обратившись ко мне, Дик надвинул шляпу на лоб, – ему просто голову напекло.

Вмешательство напарника несколько разрядило атмосферу, по крайней мере, от демонстрации вампирских клыков я удержался.

– Хорошо, – сдержанно согласился я. – Не буду. В первый и последний раз.

– Вот и отлично, – улыбнулся Дик. – Теперь можно и других представить, верно?

– Это уж без моего участия, – холодно заявил Самурай. – я ухожу.

Мои недавние знакомые, "испанская бородка" и рыжий Кот, тут же присоединились к своему вожаку, послушно последовав за ним к общежитию.

– Я тоже пойду, – сказала Селена. – На пляж.

И удалилась, плавно покачивая бедрами.

– Мда, – причмокнул Дик, провожая красавицу взглядом, – если б своими глазами не видел, как она Самурая отшила, то попытал бы счастья… Ладно… С нашим негласным лидером ты уже познакомился, его напарники – Кот и Бандерас. Таскаются за ним всюду, так что по одиночке их не встретишь. Даже в сортире, – Дик хмыкнул удачной шутке и продолжил, – что касается остальных…

А что до остальных, то пока я знакомился с одногруппниками и препирался с Самураем, гуща адептов значительно "похудела". Увидев, что на этот раз дело обойдется без драки, многие разошлись по своим делам. На площадке остались всего пятеро. Парень с девчонкой, похожие друг на друга, как две капли воды. Светлые волосы мягкими волнами обрамляли скуластые лица, а вот глаза в окружении пушистых ресниц казались абсолютно черными. Парочка о чем-то оживленно спорила, не обращая внимания на происходящее вокруг. Чуть поодаль стоял накаченный парень с суровой физиономией, словно высеченной из камня, и растягивал эспандер, отчего и без того нехилые мышцы надувались под футболкой, грозя ее разорвать. Еще одна девчонка, коротко стриженная и настолько плоскогрудая, что только надетая юбка указывала на принадлежность хозяйки к женскому полу, сидела на скамейке, по-школьному сдвинув колени и, периодически кидая в мою сторону заинтересованные взгляды, что-то терпеливо объясняла сидящему рядом жилистому брюнету.

– Это, – Дик указал на белокурых родственников, – Кай и Герда. Они – брат с сестрой. Близнецы и оба истинные – очень редкий случай.

– А что, бывает по-другому? – поинтересовался я.

– Обычно дар охотника передается только одному ребенку, а тут такая удача… Они очень сильные, почти как Самурай. Тебе повезло, кстати, что он руку сегодня на тренировке повредил, а то бы ваш разговор так мирно не закончился.

– Да ну? На тренировке? – я посмотрел на Панду, но тот смущенно отвел взгляд. Понятно, никто не хочет предавать огласке утренний инцидент. – Да… – понимающе кивнул я, – бегать по лесу нынче очень опасно…

Дик прищурился, чувствуя в моих словах язвительный подвох, но предпочел не развивать данную тему и продолжил представлять адептов:

– Рядом с двойняшками тренируется Молот. Ни дня не может прожить без своего эспандера. На скамейке сидит Ундина, как всегда объясняет домашку Бесу. Несмотря на то, что он у нас истинный, на уроках валяет дурака и соображает туговато. Как ему удается получать пятерки по всем предметам – одному богу известно. Ну и, наверное, Ундине. Остальные сбежали на пляж, в такую-то жару – святое дело. Завтра, кстати, первой парой Орхидея – приходи вовремя, она терпеть не может, когда кто-то опаздывает. Решила, что ее лекции самые важные. Хотя…если к ней согнать упырей и заставить слушать про пестики-тычинки, они сами передохнут от скуки.