Текст книги "Раскаленная луна (СИ)"

«Укус вампира: выдумка и реальность».

Туман рассеялся, уступая место красивому, но мрачному пейзажу: ночному лесу с угрюмыми елями, ухающими совами и дорожкой луны, серебрившей мох и папоротник вдоль тропинки.

"Сотни, тысячи лет человек живет рядом со зверем, – заговорил за кадром приятный мужской баритон. – И даже не подозревает о его существовании".

На экране появилась молоденькая девушка, продирающаяся сквозь ветви деревьев. Просто одетая – в сарафане и душегрейке, с длинными распущенными волосами, она то и дело оборачивалась, как будто ее кто-то преследовал. Бежала, падала, снова поднималась и бежала. Сучья хлестали ее по лицу, оставляя за собой кровавый след, цеплялись за волосы, путались под ногами.

"Тайна существования вампиров открывается слишком поздно, – продолжал комментатор. – И в большинстве случаев жертва уносит ее с собой в могилу".

Быстрая тень набросилась на девушку сбоку, повалила ее на землю. Резкий крик оборвался, и лесную тишину наполнили вздохи филина и довольное урчание хлебающего кровь упыря.

"Эти актеры считают, что снимаются в фильме ужасов. Однако они и не подозревают, что такое может случиться с ними в реальной жизни. Конечно же, не в лесу – вампиры ищут пропитание в густонаселенных городах. И в наши дни наткнуться на них в безлюдном переулке намного вероятнее, чем в глухой чаще.

Существует еще один миф: для того, чтобы стать вампиром, надо пройти особый обряд посвящения. Который, чаще всего, сводится к обмену кровью".

Камера приблизилась к актерам: лежащей на земле девушке и насевшему сверху мужчине, показав крупным планом его клыки, вонзившиеся в горло. Струи крови медленно стекали по шее вниз, черным пятном разливаясь под неестественно бледным телом жертвы.

"На самом деле, все гораздо проще. Как только слюна вампира попала в вашу кровь, можете считать себя зараженным: ваш организм меняется, и пути назад уже не существует. Отныне, чтобы поддерживать силы, вам необходима свежая кровь. При этом, не слишком много. Для того, чтобы удовлетворить жажду, вампиру требуется примерно два литра".

Актер, игравший упыря, оторвался от "жертвы" и, утерев рукавом рот, поднялся на колени. Несколько секунд спустя обхватил голову девушки и одним резким движением скрутил ее набок.

"Современная жизнь диктует свои правила. Чтобы не лишиться пропитания, вампиры строго наблюдают за ростом общины. Поэтому в большинстве случаев они убивают жертву. И лишь немногим дозволено пополнить ряды не-живых".

Кадр снова поменялся, теперь он показывал комнату, очень похожую на больничную палату. Белые стены, белые жалюзи на окнах, тумба, одинокая кровать с аппаратурой у изголовья. В помещении находились четверо: женщина средних лет, с выкрашенными в льняной цвет волосами, и трое мужчин. Один – в очках, сухощавый, невысокий с блокнотом в руках. Двое других, хорошо сложенные и мускулистые, очень походили на охранников. Или охотников.

"В тысяча девятьсот семьдесят шестом году, – продолжил рассказ мягкий баритон, – ученым-вампирологам римского охотничьего подразделения удалось проследить путь заражения от начала до конца. Доктор Роберто Моретти заразился намеренно, позволив тем самым ученым разобраться в самом процессе".

Дверь палаты открылась и охранники ввели человека лет сорока, одетого в больничную одежду. Его черные волосы слегка топорщились на макушке, в черных цепких глазах не было ни толики волнения. Он даже слегка улыбался, всем видом показывая решимость к эксперименту. Он улегся на кровать, позволив прикрепить руки и ноги к поручням специальными ремнями.

– Симпатичный, – чуть слышно прошептала Герда.

– Итальянец, чего ты хочешь, – так же тихо ответила Селена.

– Девушки, не отвлекайтесь, – тут же одернул их Док. – Это уже документальные кадры.

"Второй час после заражения, – проговорил голос за кадром. – Симптомов обращения не наблюдается".

– Come ti senti?(как самочувствие?) – женщина-врач сняла показания с датчиков, осмотрела зрачки испытуемого.

– Bene, – Роберто откинулся на подушку, и камера увеличила фокус, показав небольшую рану на шее – следы от клыков вампира. – Forse sono immuni? (Хорошо. Может, у меня иммунитет?)

– In modo da verificare. (Вот и проверим).

Доктор достала шприц и взяла кровь из пальца и вены. Потом ободряюще сжала его руку и мягко улыбнулась. Запись прервалась, мигнула и появилась снова.

Роберто, уже заметно побледневший, лежал, уперев взгляд в потолок. На лбу выступили крупные бисерины пота, грудь тяжело вздымалась. Женщина поднесла ему стакан воды, и тот жадно к нему припал.

"Пятый час после заражения, – снова прозвучал комментарий. – Сердцебиение учащенное – сто ударов в минуту. Давление падает, так же как и температура тела. Сейчас она составляет тридцать четыре градуса. У зараженного наблюдается озноб, повышенное потоотделение. На месте укуса наблюдается небольшая отечность. В крови впервые зафиксировано появление патогенных микроорганизмов".

На экране появился черно-белый снимок длинной палочки, закрученной в спираль.

"Несмотря на многие разногласия в ученой среде, вампирологи пришли к единодушному мнению, что данную бактерию как по величине, так и по строению, можно отнести к подвиду спирохет. Ее болезнетворные родственники вызывают у человека такие тяжелые заболевания как сифилис, возвратный тиф и другие спирохетозы. Передвигается бактерия очень быстро, совершая волнообразные движения. Так же быстро она и размножается – поперечным делением".

С каждым новым включением камеры Роберто становилось хуже и хуже. Адепты притихли, впившись глазами в экран телевизора, наблюдая, как проходит обращение. Только, в отличие от меня, они не представляли, что доброволец чувствовал на самом деле. А я помнил и жгучую боль, терзающую место укуса, и лихорадку, выкручивающую суставы, и дикую слабость с головокружением – когда ты не в состоянии понять, где находишься и почему тебе так плохо.

Роберто метался по кровати, и только ремни не давали ему упасть. Он скрежетал зубами, выгибался, пытался высвободить запястья. Сквозь сжатые губы вырывались резкие "merda" и "cazzo". Для того чтобы понять, что они значили, не обязательно знать итальянский.

"Если сравнить анализы, – вклинился комментатор, – полученные с двух до четырнадцати часов после заражения, то можно проследить прогресс заболевания".

На экране снова, один за другим, появились снимки. Вначале спирохет было немного, они выжидающе замерли возле эритроцитов, будто знали – когда их станет больше, они смогут нанести решающий удар. Затем, с каждым новым кадром их количество увеличивалось, а среди клеток разливалась черная масса спиралевидных палочек. Они поглощали эритроциты, и кровь приобретала черный цвет.

"Пятнадцатый час после заражения, – безучастно комментировал голос. – Наблюдается резкое падение пульса, давления и температуры. Потоотделение прекратилось, организм сильно обезвожен, но пациент отказывается принимать любую жидкость.

Сухощавый парень в очках лихорадочно делал записи в блокнот, врач пыталась взять анализ крови, но ей никак не удавалось подойти на достаточное расстояние к дергающемуся и извивающемуся пациенту. Наконец, она не выдержала и дала знак охотникам. Те зашли с двух сторон и сжали его предплечья. Женщина воткнула иглу в руку, но Роберто вдруг оскалился и, изловчившись, вытянулся, клацнув зубами в миллиметре от ее шеи. От неожиданности она отлетела в сторону, уронив на пол ванночку со шприцем.

Камера показала крупным планом лицо зараженного: из-под верхней губы у него выползали острые клыки, но в глазах застыли боль и ужас. Он еще оставался Роберто Моретти, и сквозь адские мучения осознавал, во что превращается. Запрокинув голову, он издал жуткий вопль. Отчаянный. Тоскливый. Последний, прощальный звук, принадлежащий человеку.

"Прошло двадцать три часа с момента заражения. – Снова включилась запись. – Анализ крови показал, что кровь полностью преобразилась под действием патогенов. Возможно, именно они поддерживают в больном силы, но, не забывайте, что микроорганизмам тоже требуется еда. Когда жажда крови станет невыносимой, новообращенная нежить будет вынуждена выйти на охоту".

На кровати лежал уже не Роберто, но еще не вампир. Черты лица заострились, будто он разом потерял килограмм десять. Бледная кожа отливала серо-зеленым, почерневшие губы едва прикрывали длинные клыки, в пустых глазах не было больше тепла и жизни. В них горел холодный, яростный, всепожирающий голод. То, что еще недавно было человеком, следило за окружающими его людьми, жадно ловило каждое их движение. Ноздри его хищно трепетали, втягивая дивный аромат горячей крови, сочащийся из их тел. Охотники не спускали с него глаз, готовые в любой момент поставить точку на эксперименте.

– Venite a me (Иди ко мне), – вкрадчиво прозвучал сухой, натреснутый голос нежити, обращаясь к стоявшей рядом женщине.

"Для того, чтобы привлечь и обездвижить жертву, зараженный впервые прибегает к гипнозу. Довольно сильному, способному подчинить не только человека, но и охотника, – вставил замечание комментатор. – По счастью, доктор Джулиани крайне устойчива к самому сильному контролю".

– Venite a me, – призыв повторился, но никакой реакции не последовало.

– Venite a meeee, – разъяренно заверещал не-Роберто, изогнулся, завертелся, злобно шипя и скалясь. – Venite a meeee, сagna! (Иди ко мне, сука!)

А потом задергался так, что кровать под ним заходила ходуном:

– Porca troia! (грязная шлюха!) – Он рванул руки из ремней. – Mangiare! Dare! Mangiare! (Жрать! Дай! Жрать!) – Раз. Другой. Третий. Упрямо, резко, настойчиво, пока не раздался треск раздираемой ткани. Путы ослабли.

– Tenerlo!(Держи его!) – вскрикнула врач. Паренек с блокнотом шарахнулся назад, охотники вновь оказались по бокам кровати, схватили за руки брыкающегося недовампира.

– Bastardi! – взвизгнул тот, пытаясь высвободиться. – Rilascio me! (Ублюдки! Отпустите меня!) И с каждым рывком силы его прибавлялись. Оба охотника едва сдерживали его, уворачиваясь от клацающих клыков.

– Abbastanza! (Довольно!) – махнула рукой врач. – Paolo! Siringa! (Паоло! Шприц!)

Паренек бросился к тумбе, на которой лежал поддон с инструментами и, все еще прижимая к груди блокнот, передал ей шприц. В несколько шагов доктор оказалась рядом с беснующейся тварью и всадила иглу ей в живот. Тело обращенного словно пронзило током. Он выгнулся дугой, откинув голову назад, и задергался, словно в припадке: его визг перешел в хрип, изо рта пошла пена, клочьями срываясь на постель. Несколько минут спустя глаза его закатились, из груди вырвался булькающий вздох, он обмяк на кровати и окончательно затих.

"Смерть наступила в результате инъекции святой воды, – прервал страшную сцену комментатор. – Но благодаря героическому поступку доктора Моретти, мы увидели весь процесс заражения от начала до конца. К сожалению, полностью расшифровать его не позволили технические возможности. Так же как и понять – почему спирохеты вампиризма погибают от осины, святой воды и солнечного света. И даже сейчас, в самых современных лабораториях, исследователи все еще бьются над решением загадки самой страшной и неизученной бактерии не-жизни – Spirochaete Vampirus Moretti".

Экран погас, на черном фоне поползли титры, и Док выключил телевизор, вернув доску на место. В аудитории повисла тяжелая тишина, пока ее не прервал шепот Селены:

– Все равно это жестоко. Даже ради науки.

– Я предупреждал, что кадры не слишком приятные, – Док снял очки и принялся старательно их протирать. – Мало кто представлял, что из себя представляет обращение. Мы ведь имеем дело с конечным, так сказать, продуктом. Сейчас нам известно намного больше. Например то, что обращение проходит под контролем вампиров. Под словом "контроль" я имел ввиду гипноз. Нового члена общины очень легко подчинить, пока он находится в бессознательном состоянии. Сам процесс "рождения вампира" проходит не так мучительно – старший просто гасит боль и привязывает новичка к себе.

– А как же лекарство? – подняла руку Ундина. – Получается, доктор Моретти погиб напрасно?

– Отчего ж, – возразил Док. – Благодаря полученным анализам, нам кое-что удалось. Эту пилюлю, – он достал из нагрудного кармана рубашки капсулу ярко-красного цвета, – вы будете брать с собой на задания. К сожалению, таблетка действенна только в случае легких укусов. Таковыми являются – неглубокие царапины лица и торса, поверхностные ранения рук и ног. Принцип таков – чем глубже рана и чем ближе к головному мозгу – тем серьезнее травма. В таких случаях средство только одно – вашим напарникам придется вас убить. К этому вы все должны быть готовы.

– То есть мы разбиты на тройки не только для того, чтобы прикрывать друг другу спины? – потрясенно выдохнула Ундина.

– Не только, – Док смерил ее пристальным взглядом. – Охота на вампиров – не увеселительная прогулка. Это игра со смертью. Ежедневная, ежечасная. И если вы не готовы рисковать жизнью, тогда вам здесь нечего делать.

– Вы что-то сказали про дефенцию, – сменил острую тему Кай.

– Да. Дефенция – от латинского "защита". Это своего рода инициация, и проводится она перед выпуском вас из Обители.

– Значит, – уточнил Кай, – это что-то будет защищать нас от вампирского яда?

– Да, но не так как вы думаете, – Док пригладил волосы на макушке, поправил очки. – Инициацию проходят только истинные. Если вампир укусит охотника последствия будут ужасающими. В вашем организме уже имеются бактерии Spirochaete Vampirus Moretti, но их развитие сдерживают антитела. Если же в клетки попадает свежий яд, то они моментально мутируют, и вы превращаетесь вас в монстра, в машину для убийств похлеще вампиров.

– Так, – Самурай неожиданно вклинился в речь ученого. – А что я вам все время говорю? Его, – он ткнул в меня пальцем, – между прочим, истинного, укусил вампир. А вы нянчитесь с ним, как с каким-то… экспонатом из цирка уродов.

– Придержи язык! – процедил я. – Иначе сам там окажешься.

– А ну, прекратить разговоры, – резко произнес Док. – Маугли, к вашему сведению, уже прошел инициацию. Весьма необычную, но действенную. А вам "дефенция" еще предстоит.

– Вы так и не сказали, – слово вновь взял Кай, – в чем она заключается.

– Издревле адепты, перед тем как принять звание охотника, принимали особый напиток. Когда и кем он был приготовлен досконально неизвестно, но мы используем его и сейчас. Действует быстро и безотказно.

– Нейтрализует яд? – предположил Бес.

– Нет, – Док вновь поправил очки. Похоже, он всегда их поправлял, когда нервничал. – Напиток, по сути, дремлющий яд. Попавшая к вам в кровь вампирская слюна активизирует его. Если рана глубокая и пилюля не действует, зараженный охотник умирает в течение нескольких минут. Весьма гуманный способ…

– Ничего себе! – возмутилась Герда. – Мало того, что мы приставлены следить друг за другом и в случае чего пустить напарнику в грудь осиновый болт. Так еще и должны носить в своем теле бомбу замедленного действия! А вдруг яд высвободится без катализатора?

– Уверяю, этого не произойдет, если к вам не попадет достаточное количество вампирской отравы. В общем-то, за последнее время от анти-яда не умер никто. Статистика – наука точная, а дефенция – процедура обязательная. Без нее вам никогда не стать охотником. На этом, пожалуй, все.

Часы показывали около пяти вечера. Лекция длилась почти два часа и времени до начала штрафных работ практически не осталось.

– Маугли, можно вас задержать на минуту? – попросил Док.

Я подошел к кафедре, но ученый ничего не говорил и ждал, пока аудитория не освободиться полностью. Когда Бес последним вышел за дверь, вампиролог, помявшись, проговорил:

– Я бы хотел взять анализ крови. Для научных исследований.

– Но у меня уже брали, – удивился я. – В медпункте.

– А, Агата? – Док тронул очки, и я поймал себя на мысли, что этот жест определенно начинает меня раздражать. – Это наверное, проба на токсин. А мне нужен подробный. Вы просто представления не имеете, насколько он важен! Быть может, мы стоим на пороге величайшего открытия! Быть может, нам удастся открыть секрет Spirochaete Vampirus Moretti и синтезировать лекарство… Так что? – вернулся он смотрел на меня почти умоляюще, а я ничего не имел против. Тем более, если это поможет искоренить вампиров.

– Ладно, когда?

– А прямо сейчас, – обрадовался Док, достал из ящика стола запечатанный шприц, несколько пробирок и передавил мне руку жгутом. – Поработайте кулаком. Вот так. Таааак…

Мы молча наблюдали, как прозрачная капсула заполняется темно-багровой кровью. Интересно, если я вдруг укушу… ненароком конечно… кого-нибудь из истинных, не запущу ли я тот самый механизм дефенции?

– Вот и все, – Док тщательно закупорил пробирки, подписал каждую и спрятал в специальный контейнер. – Сейчас же еду в лабораторию.

– Нобелевскую премию разделим пополам, ладно? – пошутил я.

– Естественно! – просиял вампиролог и быстро зашагал к выходу.

А мне следовало торопиться в общежитие.

На первом этаже меня ожидала Варвара. На мое опоздание она никак не среагировала, просто тепло улыбнулась и проворковала:

– Что же ты, детонька, двое суток в Обители и уже штрафные?

– Так уж случилось, – уклончиво ответил я. – Что надо делать?

– Идем за мной! – Она провела меня мимо Фила, вдоль коридора до самого конца и, не доходя до душевых кабин, открыла последнюю дверь. С виду она ничем не отличалась от других, ведущих в комнаты адептов. Но за ней оказалось пустое помещение и лестница, ведущая наверх. Поднявшись на второй этаж, мы попали в точно такое же помещение, только выйти из него было не так-то просто – на двери висел электронный замок.

– Зачем такие сложности? – удивленно спросил я, наблюдая, как Варвара вставляет в табло магнитную карту.

– Охотники не любят, когда адепты вторгаются на их частную территорию. Вы живете в Обители временно, а они – постоянно. Кому понравится, если здесь будет проходной двор? К тому же, тут хранятся ценные вещи, к которым вы, воробышки, не проявляете должного уважения. Замки установили после того, как один из ваших как-то пробрался в архив и разбил весьма редкий артефакт.

На табло мигнул зеленый свет, послышался щелчок отпираемого замка, и мы шагнули на территорию охотников.