Текст книги "Раскаленная луна (СИ)"

Автор книги: Мария Куприянова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц)

– Смотрите-ка, догадливый, – язвительно заметил Перс, подходя к воротам и нажимая кнопку на тонкой, едва видимой панели звонка. Замок тихо щелкнул и створка ворот отворилась.

– Машины мы загоняем с другой стороны, – пояснил Альт, новичкам же в первый раз положено проходить через главный вход.

Странные здесь обычаи. Хотя, все, с чем я столкнулся в последние несколько дней, вряд ли подходило под определение "обыкновенное".

Перс уже прошел на территорию Обители, а я все стоял, рассматривая главный вход. Арка под башней и впрямь впечатляла. Глубиной метров пять, она угрожающе нависала над путником, будто страж, готовый в случае опасности сомкнуть свои стены словно огромные тиски. Высокий свод украшали фрески. Только что именно там изображалось, я рассмотреть не смог – свет от фонарей едва освещал вход и выход. Ступить за невидимую черту почему-то оказалось сложнее, чем предполагалось. Откуда-то изнутри поднялся безотчетный страх: арочный пролет вдруг показался пастью огромного зверя, готового проглотить беззащитную жертву. А там, за стеной, земля только выглядела безопасной. На самом деле она, подобно зыбучим пескам, ждала неосторожного путника, готовая разверзнуться, затянуть в свои недра и отправить прямиком в ад.

– Ты идешь? – спросил Альт. Чуть напряженно, чуть настроженно. Или мне показалось?

– Ну? – крикнул мне с другой стороны Перс, сделав вид, что поправляет футболку. На самом деле рука его коснулась рукояти меча, и это мне точно не показалось.

А действительно, какого черта я торчу здесь? И нырнул в тень.

Ничего не случилось. Под землю я не провалился, хотя дышать стало чуть тяжелее, будто грудь перетянули невидимые путы. Да и ветер внезапно поменялся, плюнув в лицо жарким, насыщенным городским пеклом, воздухом. Где-то я слышал, что если в первый раз попадаешь в монастырь и проходишь через главные ворота, тебе отпускается один грех. Если конечно, ты этого хочешь. Единственное, чего сейчас хотел я, так это поскорее пройти под давящей на сознание аркой и оказаться под открытым ночным небом. Сжав кулаки, я ускорил шаг. Под ногами зашуршал гравий, прозвучав среди толстых крепостных стен как-то особенно жалобно. Жаркий ветер усилился, обняв тело и сконцентрировавшись пламенным шаром в районе плеча. В том самом месте, куда укусил вампир. Что происходит?

Я обернулся. Альт стоял возле машины, скрывшись за отрытой дверью. Что у него было в руках, я не видел, но уже не сомневался – это заряженный арбалет. Я посмотрел вперед – Перс, не скрываясь, обнажил клинок своего странного оружия.

Проклятые ван хельсинги устроили мне проверку! Вот что значат этот жар, эта арка "для новичков"… Может быть, через нее проходят не все?

Палящая боль в плече вдруг перелилась в сжигающую злость и ярость. Нижнюю губу закололо, и я провел рукой по заострившимся клыкам. Вампирский оскал? Откуда?! Вдруг столб невидимого пламени объял тело, красная пелена накрыла взор, и я, не устояв перед мощным напором жара, упал на колени, упершись руками об острые камни. Виски сжал раскаленный обруч, спина взмокла от пота. Только бы выдержать, только бы устоять. Стиснуть зубы, чувствуя, как по подбородку катятся капельки собственной крови из порезанной губы. Собрать волю в кулак и не поддаться той чужой сущности, которая рвалась сейчас на волю. Если сдаться – можно сгореть. Или получить в грудь осиновый болт. Я – чужой. И не потому что ничего не знаю ни о вампирах, ни об охотниках. А потому что во мне теперь течет кровь и тех, и других.

Мощь сторожевой башни побеждала, выталкивая из меня того, кем я изо всех сил старался не стать. Он или я зарычал. Он или я зашипел. Он или я захотел стать расплывчатым туманным облаком и скрыться в безопасном лесу, готовым принять в хвойные объятия. Но голос разума оказался сильнее. В памяти возник образ девушки, в голове вновь зазвучали ее слова: "ты охотник и от твоей жизни зависит многое"… И реальность вернулась. Пламя, кружившееся вокруг тела и впивающееся в плечо, погасло, клыки вернулись к нормальному размеру, а багровая пелена упала с глаз. Я снова стал самим собой и, тяжело дыша, попытался перевести дух. Опершись ладонью о шершавую стену, начал подниматься и краем глаза заметил, как напружинился, приняв боевую стойку Перс.

– Убери меч, – хрипло произнес я, вставая в полный рост.

– Уберу, когда сочту нужным, – холодно ответил тот.

– Я не собираюсь с тобой драться.

– Тогда иди сюда. Чего застрял?

Как будто он не понял, почему я застрял. Сцепив зубы, я продолжил путь, ожидая, что отпустившие меня огненые языки набросятся вновь, и тогда мне уже не спастись. Но ничего не произошло. Я вышел из арки и окунулся в сияющий янтарем лунный свет, почувствовав несказанное облегчение.

– Кровь на подбородке вытри. – Перс продолжал сохранять дистанцию, но меч все-таки спрятал.

Черт бы побрал эти клыки! Откуда они взялись вообще? И что только что произошло? Утерев рукавом рот, я окинул взглядом Обитель.

Первое, что бросилось в глаза – возвышающееся по правую руку белокаменное строение. Восьмигранное, со стрельчатыми окнами, в которых уютно горел свет. Высокой острой крышей оно очень напоминало часовню. Самую большую из всех, которые мне доводилось видеть.

Слева от меня стояло двухэтажное здание, со строгим фасадом и прямоугольными окнами. В свете фонарей оно мне показалось каким-то серо-зеленым, угрюмым. И только разбитые по всему периметру клумбы с цветами немного скрашивали его унылость.

Между двумя этими строениями пробегала широкая мощеная круглым булыжником дорожка и вдалеке раздваивалась, уводя, по всей видимости, в разные части Обители. Дальше фонарный свет освещал ровные ряды кустарника, ухоженные деревья и разбитые клумбы с цветами.

Пока я рассматривал территорию, к нам присоединился Альт и, хлопнув меня по плечу, довольно произнес.

– Однако ж, тебя впустили. А я уж начал сомневаться.

– Что здесь происходит? – поинтересовался я, зная заранее, что от своих провожатых не получу внятных ответов.

– Тебя ждет Ирбис, – сухо пояснил Перс, указывая на унылое здание.

Я пожал плечами и направился к входу.

– Рэм! – окликнул меня Альт. – Говори все как есть, не пытайся скрыть правду. Он все видит.

Час от часу не легче. Мне порядком надоели пространные указания, идиотские испытания, недомолвки и подозрительность. Быть может, их главарь сможет хоть что-то пояснить?

Дверь открылась легко и плавно, словно ждала моего прихода. После ночных сумерек царящая внутри тьма на миг лишила зрения. И куда идти дальше? Я остановился, на всякий случай пошарив в темноте руками. Ничего не нащупав, несколько раз моргнул, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь. И тут взгляд наткнулся на тонкую полоску света, выбивающегося из-под двери справа. Готов поклясться, еще секунду назад его не было! Заинтригованный, я толкнул дверь и оказался в… библиотеке.

Да, просторная комната была снизу доверху уставлена книгами. Они располагались на стеллажах, упиравшихся в самый потолок, они стопками возвышались на огромном рабочем столе, даже на полу – тоже лежали книги. В дорогих кожаных переплетах, украшенные золотыми вензелями и драгоценными камнями, пахнущие древней пылью и бумагой. И среди всего книжного великолепия, я не сразу заметил человека, сидящего за столом. В руках он держал огромный талмуд и, склонившись над ним, читал, водя пальцами по строчкам. Услышав меня, оторвался от книги и приветливо улыбнулся:

– Добро пожаловать в Обитель, Рэм. Я ждал тебя.

Ирбис. Ему шло это прозвище. Подобно снежному барсу, шевелюра охотника была абсолютно седой, а усы и борода, напротив, черными. Несмотря на то, что на вид ему было около семидесяти, в нем чувствовалась невероятная сила и мощь, присущая истинному воину. Орлиный нос с горбинкой выдавался вперед, губы сжимались в тонкую, волевую линию, только вот взгляд… Ирбис смотрел прямо на меня, и от ледяного инея, подернувшего его зрачки, стало не по себе. Бельма на обоих глазах лежали снежной коркой, но, казалось, не мешали ему меня видеть…

Похоже, мое замешательство его только развеселило.

– Извини, что сразу не включил свет, – заметил он, сложив руки на груди. – Как видишь, мне он без надобности.

Так вот что значат слова Альта "он видит все"! Интересно, как Ирбису удалось продержаться на посте главы Обители? Неужели охотники не смогли найти ему замену?

– Думаю, у тебя ко мне множество вопросов, – он сразу приступил к делу. – Присаживайся.

Ирбис указал на стул, стоящий напротив стола в окружении книжных стопок. Чтобы ненароком не уронить башни из дорогих фолиантов, я осторожно протиснулся между ними и с облегчением уселся. Травмированное при бегстве из квартиры колено напоминало тянущей болью, а вот порез на руке почти не беспокоил.

– Итак, с чего начнем? – охотник откинулся на спинку своего широкого удобного кресла.

Начать хотелось со всего сразу. С вампиров, с охотников, с Обители, с непонятных снов и испытания проклятой аркой, но с языка сорвалось:

– Зачем вам все эти книги, если вы не можете их прочесть?

– А с чего ты взял, что я не могу? – вопросом на вопрос ответил Ирбис. – Когда закрывается одна дверь, обязательно открывается другая. А наши способности и умения умножаются при должном упорстве и старании.

– Но… – Я еще раз посмотрел на раскрытую перед охотником книгу. Пожелтевшая от времени бумага, выведенные чернилами буквы… Совершенно обычные, не рельефные, которые создают специально для слепых. Разве такое возможно?

– Когда я лишился зрения, – терпеливо пояснил Ирбис, – то думал, что потерял все: краски мира, красоту жизни. Но потом понял – это всего лишь испытание, которое делает сильнее. Теперь я вижу и чувствую все, что меня окружает. Намного ярче и четче обычного человека. Иногда, чтобы в полной мере раскрыть свои возможности, нужно чего-то лишиться… Ты ведь тоже лишился?

– Чего? – не понял я.

– Нормальной жизни. Та встреча с вампиром изменила твою судьбу и теперь тебе надо заново познать себя. Именно для этого ты здесь. Мы можем научить всему, что знаем. Показать возможности тела и разума. Раскрыть силу охотника, дарованную нам ради человеческого блага.

Слова Ирбиса ничего не объясняли. Напротив, запутывали еще больше. Охотники, конечно, бравые парни. Убивают вампиров, защищают невинных людей, прыгают по крышам, носят складные арбалеты и искривленные мечи. Но я все еще не мог понять, каким ветром меня занесло в их компанию?

– Ты ведь не помнишь своего отца? – Старик, похоже, читал мои мысли.

– Нет, он смылся еще до моего рождения.

– Тогда это объясняет… – задумчиво проговорил Ирбис, сцепив широкие узловатые пальцы рук. – Он был не в курсе…

– Кто? – терпение начинало таять, уступая место раздражению. С чего это совершенно чужие люди знают обо мне больше, чем я сам?

– Мы навели справки о тебе и о твоей семье, в частности, о твоей матери. Обычно мы следим за детьми, рожденными от охотников, обучаем их, готовим противостоять вампирам.

– Может, начнем с самого сначала? – не выдержал я. – Откуда взялись охотники, и почему они обязаны бегать за упырями?

– Тогда слушай, – Ирбис прикрыл глаза, избавив меня от своего пронзительного ледяного взгляда, и погрузился в историю…

* * *

Игра становилась интересней. Давно Легран не ощущал того азарта, который присущ настоящей погоне, давно в его жилах не горело предвкушение от грядущей схватки с достойным противником. Мальчишка сбежал. Пусть и при помощи охотников, но все-таки…

– Дальше что? – Анатоль обратился к докладчику, потрепанному вампиру в порванной футболке и запыленных джинсах. Ему, и еще двоим удалось спастись от рьяной схватки с охотниками. Вопрос только – что делал среди посланных на облаву вампиров столетка? Легран не отдавал такого распоряжения из-за риска покалечить жертву.

– Да я толком ничего и не понял, мальчишка точно был в комнате. А потом пропал.

– Пропал, значит. А что там делал Лео? Я, кажется, четко выразился, кому следует отправиться за мальчиком.

– Лео… – вампир замялся, рассматривая свое отражение в тщательно натертом паркете, – решил, что может покормиться раньше положенного срока.

– И вы взяли на облаву голодного столетку? Игнорируя мой приказ?

Француз редко проявлял гнев – даже сейчас на его лице не дрогнул ни один мускул. Но приближенные чуяли дурное настроение хозяина, как животные – землетрясение. Докладчик сжался и попятился к двери, понимая, что страшный момент настал: такое затишье бывает только перед настоящей бурей.

– Он… сам.

Понятно. Мало кто мог перечить старшему вампиру. А поскольку на дело были посланы молодые, сильные, и, главное, не слишком голодные особи, то возражений ни у кого не возникло.

– Вон, – коротко произнес Легран, сбрасывая с себя нахлынувшую волну гнева. Сейчас не время устраивать разборки – надо ждать, терпеливо расставляя ловушку. Чтобы, покинув Обитель, парень обязательно в нее попался.

Анатоль поднялся из-за стола, медленно подошел к окну, посмотрел на луну, заглядывающую в комнату. Огромная, неестественно-оранжевого цвета, она светила так ярко, что затмевала звезды на небосводе. Вампир оперся о подоконник, вдохнул ночной воздух, напоенный цветением душистого табака и маттиолы. Аромат постепенно утрачивал свою яркость – недельный заряд человеческой энергии подходил к концу, и Леграна ждали долгие три недели безвкусного существования, чтобы потом вновь ощутить себя живым. Он снова посмотрел на висящий над головой диск ночного светила и произнес: – Луна… Раскаленная… Добрый знак.

Глава 6

В открытое окно залетал приятный ночной ветерок, напоенный свежестью трав и прохладой леса, и приносил настоящее облегчение после изматывающей дневной жары. Полупрозрачный тюль колыхался в такт его дуновениям: он то надувался, словно корабельный парус, то опадал, скользя по гладкой, выкрашенной в светло-зеленый цвет, стене.

– Немало столетий прошло с тех пор, когда родился первый охотник, – рассказывал Ирбис. – Быль успела превратиться в легенду и сейчас сложно разобраться, что в ней вымысел, а что – реальность.

В те времена вампиры кормились как придется. На одном месте долго не задерживались, понимая, что случись облава – разъяренные люди выследят, на вилы посадят и кол в грудь вобьют. Тогда охотно верили в существование нечисти, а в упырей – особенно. Так что, вынося приговор, долго не раздумывали.

Говорят, и наша праматерь не была чужда потусторонним силам. Умела заговорить любой недуг, понимала язык животных и птиц, знала все о целебных растениях. Только будущее видеть не могла. Иначе уберегла бы себя, и своего неродившегося ребенка. Не попалась бы вампиру в лапы… Но что случилось – то случилось. Перед самой смертью Дарья, так звали ведьму, наложила страшное заклятие на весь упырский род, дав жизнь первому охотнику, в жилах которого смешалась кровь человеческая и вампирская. От него мы и ведем свое происхождение. Переняв часть вампирских способностей: скорость, реакцию, силу, быструю регенерацию, мы бросили им вызов. И из поколения в поколение воспитывали охотников, чтобы и они, когда придет их черед, продолжили нашу борьбу.

Я слушал, не перебивая, то и дело ловя себя на мысли, что все это – спектакль, разыгранный на потеху зрителей какого-нибудь юмористического шоу. Только смешного ничего здесь не было: получалось, каждую ночь по улицам городов шастали бессмертные убийцы, пьющие человеческую кровь. И только охотники осмелились бросить им вызов.

– Вампиры практически неуязвимы, – продолжал рассказывать Ирбис. – И с каждым годом они увеличивают свою силу. В то время как мы, охотники, теряем ее.

– Почему? – нарушил я монолог главы Обители.

– Наша кровь слабеет. Не забывай, с тех пор, как ведьма договорилась с луной, прошло слишком много времени.

– Договорилась с луной?

– О да. И это еще одна легенда… – охотник повернул голову в сторону окна и уперся невидящим взглядом в черный клочок неба. – Говорят, что перед смертью Дарья попросила луну спасения для ее ребенка. И последняя просьба исполнилась. С тех пор считается, что каждый охотник обладает силой, способной заставить луну исполнить его желание.

– И как? У кого-нибудь получилось?

– Нет, – он тяжело вздохнул, как будто сам о чем-то просил луну и потерпел фиаско. – Я же сказал, это всего лишь легенда.

– Может, и вся история с Дарьей не более чем выдумка?

– Нет, тут ты ошибаешься. – Ирбис привстал в кресле и потянулся к стопке книг, возвышающейся справа от него. Пробежав кончиками пальцев по корешкам, он вытянул толстый фолиант в переплете из коричневой кожи. И как только ему это удается? Слепой ведь, как крот, а перелистывает страницы с такой уверенностью, будто может их видеть по-настоящему.

– Вот! – заключил он, передавая мне книгу. – Смотри.

На развороте черными чернилами был нарисован портрет девушки. Похоже, неизвестный художник вложил в него всю душу – настолько четко и любовно он был прорисован. Непослушные волосы игривыми завитками обрамляли нежное лицо. Ровные красивые брови, огромные глаза, тонкий прямой нос, полные губы. А я ведь видел эту девушку раньше! И вряд ли когда-нибудь забуду…

– Это она, – помимо воли вырвалось у меня.

– Что? – встрепенулся Ирбис.

– Это Дарья, да? – мне не хотелось посвящать посторонних в свои ночные кошмары, поэтому я постарался придать своему голосу нотки любопытства.

– Ты ее видел прежде? – настаивал охотник, буквально заморозив своим льдистым взглядом. Следовало догадаться, что от него ничего не укроешь…

– Да, – нехотя ответил я. – Во сне.

– И что? Что именно тебе снилось?

Честно говоря, я не был настроен пересказывать тошнотворное видение, где мне пришлось играть роль вампира, жаждущего человеческой крови. Но, возможно, старик применил методы гипноза, а я слишком устал, чтобы сопротивляться, потому что слова полились сами, будто того и ждали. После того, как я закончил, в комнате воцарилось гробовое молчание. Тихонько шуршала штора, заигрывая с ветром, еле слышно тикали висящие на стене часы. Секундная стрелка сделала несколько полных оборотов, прежде чем Ирбис заговорил снова.

– Значит, она тебя инициировала.

– Что, простите?

– Она посвятила тебя в охотники, несмотря на то, что в тебе яд вампира…

Если до этого я пытался хотя бы изображать понимание и терпение, то новое заявление окончательно сбило с толку.

– Вот что, – произнес Ирбис, положив руки на стол. – Альт покажет тебе твою комнату. Отдыхай, набирайся сил.

– Но…

– Пока все.

Пребывая в легком недоумении, я поднялся и покинул кабинет. И почему он так резко переменил тон? Почему отправил восвояси сразу же, как узнал о моем призрачном знакомстве с Дарьей? И откуда, интересно, у них ее портрет? Как же меня бесит неопределенность! Хорошо еще, я не проболтался о предупреждении ведьмы никому не доверять. Кто здесь друг, а кто – враг, большой вопрос.

– Ну что, поговорили? – Альт встретил меня у порога библиотеки. Перс, похоже, покинул наше скромное общество.

– Ага. Все разложили по полочкам.

Альт понял мой сарказм, во всяком случае, добродушно рассмеявшись, прокомментировал:

– С ним всегда так. Иногда я забываю, что он слепой. Видит насквозь каждого. Ладно, идем. Покажу тебе твою комнату.

Мы пошли по дорожке, освещенной фонарями. Альт взял на себя роль гида, по пути посвящая меня в историю Обители.

– Когда-то здесь находился монастырь. Но в смутные времена, он, как и многие, подвергся нападению поляков. Говорят, его признали не подлежащим восстановлению, и как следствие, все здесь пришло в окончательный упадок… Спустя годы, сюда пришли охотники и основали Обитель. Заново отстроили крепостные стены, отреставрировали главную башню – ту, что у входа, и на месте старой, деревянной часовни, построили новую – намного больше предыдущей. Видишь ли, земля здесь намоленная: ни один упырь не сунется – сгорит, как только попадет на территорию.

Вот теперь стало понятно, почему меня заставили пройти через главные ворота. Проверяли, не вампир ли я.

Альт подтвердил мои догадки:

– Мы должны были убедиться, что ты чист.

– И поверни я назад…

– Мы бы тебя завалили, – просто заявил охотник. – Вампирская слюна заразна. И если человека не убили в течение двадцати четырех часов после укуса, он обращается в упыря. Тебя Самирка в плечо цапнул, так?

– Так, – согласно кивнул я.

– Значит, он тебя заразил. Только непонятно, почему твой организм поборол вирус и не превратил тебя в монстра. Они ведь так и действуют, когда хотят кого-то обратить. Просто оставляют жертву в живых.

– А если вампир укусит охотника?

Альт помрачнел, сдвинул брови и напрягся, будто его спросили о чем-то запретном.

– Получится зверь пострашнее древнего вампира, – нехотя произнес он. – Именно поэтому мы проходим инициацию.

– Что?

– Потом узнаешь, – обрубил Альт и добавил. – Но из-за случая с Самиром, тебя здесь ждет не самый теплый прием.

Иного я и не ожидал. После того, что случилось у входа, после того как внутри меня оскалил клыки зверь, трудно рассчитывать на радушие охотников. И то что я, подобно обычному упырю, не сгорел на территории Обители, по сути, ничего не изменило – для них я всегда буду паршивой собакой в стае породистых псов.

У дорожной развилки мы повернули направо и, обогнув часовню, остановились возле небольшого фонтана. Из его центра вверх била струя воды и с хрустальным плеском падала в наполненную до краев четырехгранную мраморную чашу.

– Святой источник, – пояснил Альт. – Раны лечит, силы придает, и вообще, настроение повышает. Тебе, кстати, не мешало бы ополоснуться, – он указал на мою забинтованную руку.

Я размотал повязку и с удовольствием окунул ладонь в прохладную воду. Кожу приятно защипало, место пореза коснулось мягкое тепло, проникло внутрь, и медленно поднялось вверх по руке. Засохшая корка крови, покрывавшая порез, отслоилась, оставив после себя гладкую кожу. Только что, на моих глазах произошло настоящее чудо!

– Это… магия? – прошептал я, вытащив из воды руку, сжимая и разжимая кулак, проверяя, не сплю ли.

– Это вера, – просто пояснил Альт, и я понял – не стоит выяснять подробности сейчас, все равно ничего не добьюсь.

Я умылся, сделал несколько глотков из источника и почувствовал себя намного лучше, напитавшись бодростью и силой. Даже колено перестало болеть.

– Только не надейся, что вода исцеляет любые раны. С порезами она справляется легко, а вот на серьезные увечья ее силы, увы, не хватает.

– А что в часовне?

– Медпункт. Запомни это место – обучающиеся в Обители частые его гости.

Мы двинулись дальше. Луна уже скрылась из виду, и фонари таинственно освещали дорожку. Сколько сейчас времени? Часа три, а, может, четыре? Возле фонарных ламп роилась туча насекомых: жучки, мотыльки, комары. Пару раз темно-синее небо расчертили быстрые тени летучих мышей. Наверное, где-то поблизости у них логово. Круглые дорожные булыжники поблескивали от влаги – после дневной жары на лес, окружающий Обитель, падали особенно сильные туманы.

Пройдя еще несколько десятков метров, мы вышли к длинному зданию в два этажа. Его построили несколько веков назад, но отреставрировали совсем недавно: я не заметил ни трещин, ни сколов, да и штукатурка, судя по всему, свежая. Свет горел у входа и еще в нескольких окнах – кому-то сегодня тоже не спалось.

– Вот и твой новый дом, – тихо произнес Альт, будто боялся ненароком разбудить его обитателей. – Надеюсь, он станет тебе по-настоящему родным.

– А ты где живешь? – пользуясь случаем поинтересовался я.

– Посвященные охотники занимают второй этаж, адепты – первый.

– И здесь дедовщина, да?

– Отчего же, – возразил Альт, – все по чести. Хотя провинившиеся адепты иногда чистят душевые кабины на нашем этаже. Добровольно трудятся, так сказать, на благо общества.

– А вот скажи мне, сколько лет самому младшему адепту? Когда вы начинаете обучать охотников?

Меня, конечно, официально еще не зачислили "в штат" Обители. Но не хотелось бы в случае чего, угодить в окружение мелковозрастной школоты.

Альт усмехнулся, разгадав мой намек:

– Не волнуйся, среди малолеток не окажешься. Истинные охотники раскрывают свои способности только в зрелом возрасте. А обычных бойцов мы набираем где-то с двадцати – двадцати-пяти лет. Подготовленных заранее, естественно. Лучших из лучших. Здесь они оттачивают свое мастерство, приобретая навыки, необходимые для сражения с вампирами.

– А как ты попал сюда? – мы остановились возле входных дверей, и в фонарном свете я увидел, как скривилось лицо Альта. Боль и злость отпечатались в каждой морщинке, в изгибе губ, в прищуре серых глаз.

– Тебе незачем это знать, – отрезал он и позвонил в дверь.

По другую сторону зачирикал звонок, но пускать нас внутрь никто не торопился. Мы топтались на пороге уже больше минуты, а мой провожатый продолжал сохранять невозмутимый вид.

– По-моему, нас никто не слышал, – заметил я, прерывая затянувшуюся паузу.

– Он не любит, когда в дверь трезвонят, – таинственно пояснил Альт.

Мне оставалось только пожать плечами, проклиная местные порядки. Сначала слепец в роли главы Обители, теперь глухой сторож, крепко спящий на своем посту…

– И когда его Эйнштейном называют, тоже не любит, – добавил Альт и выпрямился, услышав как по другую сторону, наконец, зашуршали шаги. Полоска тени пробежала под дверью, замок щелкнул, и дверь отворилась.

На пороге появился сутулый, невысокий старичок в темно-зеленом пиджаке и в черных брюках. Распушенные на голове седые волосы, крючковатый длинный нос, цепкий взгляд черных, проницательных глаз и правда делали его похожим на Эйнштейна.

– Привет, Фил, – поздоровался Альт.

– Привет. – Голос сторожа хрипел и скрипел, как несмазанные дверные петли. – Опять ночное?

– Да, как обычно, – Альт тепло улыбнулся, будто увидел родного отца, а не обычного охранника.

– Понятно.

Тонкие губы Фила едва шевелились, выдавливая слова. Бледную кожу на лице избороздили глубокие морщины. А ведь этот странный сторож очень и очень стар. Невозможно даже предположить, насколько.

Тут он перевел взгляд на меня и произнес обыденным тоном, словно видел меня здесь каждый день:

– Привет, Лис.

Приехали! Да этот старец не только глухой, так еще и не в своем уме! Спутал меня с каким-то Лисом…

– Фил, – Альт мягко положил руку на плечо старика, – ты же видишь, это не Лис, Лис погиб много лет назад.

– А… – рассеянно пробормотал Фил, пропуская нас внутрь и не сводя с меня задумчивого взгляда.

– Это новенький, он пока здесь поживет.

– Бумаги?

– Будут, – уверил Альт.

Сторож кивнул, и его пышная шевелюра седым облаком качнулась в такт голове. Охотник увлек меня за локоть вглубь прихожей, прежде чем я смог что-либо сказать.

Повернув влево, мы оказались в небольшой комнате, где располагался пропускной пункт, отделенный от основного помещения дверью со стеклянной вставкой. За ней находился длинный коридор с дверьми, ведущими в комнаты охотников.

Сторожевой пост был обставлен довольно просто. С одной стороны от входа стоял деревянный стол с ночником. Тусклый свет лампы едва касался толстой тетради, сильно напоминающей журнал посещений в какой-нибудь больнице. Рядом лежали аккуратно сложенная газета со сканвордом и прозрачный пенал с ручками. К столу был придвинут стул с высокой спинкой. У противоположной стены располагался небольшой диван, на котором лежали подушка и смятое одеяло – понятное дело, до нашего прихода Фил спал.

– А кто такой Лис? – поинтересовался я, разглядывая место вахтера.

– Много будешь знать, скоро состаришься, – буркнул Альт.

– Значит, ваш сторож должен знать очень много, – уронил я.

– Вот что я тебе скажу, – раздраженно поморщился Альт. – Ты здесь впервые, так что простительно не знать некоторых вещей. Фил – заслуженный охотник и пользуется всеобщим почетом и уважением. Не смей даже подумать плохо о нем, понял? Шкуру спущу и не посмотрю, что ты тут важная персона, – он вдруг осекся и отвернулся, но я и так понял – в запальчивости Альт ляпнул то, что мне слышать не полагалось.

– Ладно. Молчу.

Охотник дернул за ручку застекленной двери, и мы прошли в основное помещение. В нос сразу ударил дух старого дома, который не смог уничтожить даже самый хороший ремонт. Спрятанные под свежую штукатурку кирпичи продолжали источать запах старины и затхлости, среди которого совершенно четко выделялся один, настолько знакомый, что я бы никогда его не спутал ни с каким другим. Металлический аромат крови сочился из стен, из деревянного пола и перекрытий. Он защекотал мне ноздри, проник внутрь, закружил голову, заставив неприятно сжаться желудок. Я остановился, чувствуя, как запах стал тяжелее, гуще, насыщеннее. Не может быть, чтобы это только чудилось…

Я сделал шаг, и под ботинком что-то хлюпнуло, будто на ковер пролили воду. Следующий шаг отозвался глухим чавканьем, под ногами запузырилась бурая жидкость. Сердце тревожно замерло, в предчувствии чего-то дурного, чего-то необъяснимого. Я хотел окликнуть Альта, но он шел впереди, ничего не замечая вокруг.

Так. Успокоится. Закрыть глаза. Это все – сон. Нет этого тошнотворного запаха, забивающегося в глотку, нет этого довольного хлюпанья, сопровождающего каждый шаг. Ничего нет…

Я открыл глаза и с трудом удержался, чтобы не вскрикнуть. Весь коридор был завален трупами. Изуродованные, искореженные тела лежали повсюду: поперек дороги, на порогах комнат, прислоненные к стенам. Прямо передо мной, перегородив путь, лежало тело юноши, совсем мальчика. Его вывернутая под неестественным углом рука сжимала арбалет, с которого так и не сорвалась стрела. Темные всклокоченные волосы закрывали лицо погибшего, а из разодранной шеи прямо мне под ноги хлестала кровь.

– Альт… – хотел сказать я, но не издал ни звука. Мой провожатый продолжал идти, врезаясь в трупы, проходя сквозь них, не обращая на происходящее ни малейшего внимания.

Сбоку, привалившись к стене, сидела девчонка. Голова упала на грудь, длинные светлые волосы слиплись и покрылись жесткой коричневой коркой. Багровые пятна расползлись по футболке, превратив нарисованную на груди смешную кошечку в грязного, ухмыляющегося уродца. Новый приступ тошноты скрутил желудок. Я не знаю, каким должно быть оружие, чтобы нанести такие глубокие раны… Чтобы вывернуть внутренности, чтобы раздробить кости.

Всех, кто находился здесь, постигла страшная участь. Между этими стенами метался смертельный торнадо. Вихрь, убивающий так быстро, что никто не смог оказать должное сопротивление. Я видел последствия не битвы. Я видел последствия кровавой бойни. Охотников порезали как скот. Безжалостно, четко, молниеносно. Кто на такое способен?

Тихий стон громом прорезал нависшую тишину. Издалека, минуя Альта, ко мне ковылял человек. Из последних сил, держась за стену, оставляя на ней кровавую дорожку из отпечатков ладоней и пальцев. Он упрямо цеплялся за жизнь, как угодивший в полынью утопающий: каждое движение ломает тонкий лед, каждая секунда борьбы со смертью только приближает гибель. Хриплый стон перетекал в слова, которые отрывисто срывались с губ: