Текст книги "Два короля (СИ)"
Автор книги: Мария Костылева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)
Из темноты вынырнула фигура, и свет, льющийся из приоткрытой двери, упал на чьё-то лицо, низ которого был скрыт тёмным платком. Элья с удивлением посмотрела в незнакомые зелёные глаза. Это был не Грапар.
– Ты – танцовщица Элья? – негромко спросил ночной гость.
– Да… – Элья неуверенно кивнула.
– Рядом с тобой кто-то есть?
– Нет, все спят. А вы от Грапара?
– Да, я от Грапара, – ответил мужчина.
И вдруг коротким, выверенным движением ударил Элью по голове.
***
– Эй, Элья!
Сначала пришла головная боль. Потом – ощущение собственного тела: непослушного, будто чужого; и, наконец, вернулось зрение.
– Давай, поднимайся. Грапар приказал тебя увести, здесь становится жарковато.
Жерра. Коричневое пальто, высокие сапоги, жёсткие, не по-женски сильные руки.
– Отстань… – вяло отозвалась Элья. – Я не хочу…
– Вот идиотка! Ты представляешь, что с тобой сделают, когда поймут, кто впустил чужаков? На дворце лежат очень хорошие заклятия, никто из чужих никогда бы сюда не проник просто так… – Жерра буквально потащила спотыкающуюся Элью во двор, поддерживая её за локоть и не позволяя упасть. – Нужно искреннее желание кого-то «своего», причём бескорыстное… И это если не считать стражи и дворцовых магов… Впрочем, о них наши ребята позаботились.
Элья, как из прошлой жизни, вспомнила, что им строго-настрого запрещали приводить во дворец посторонних, даже на служебную половину. Только с письменного позволения мастера дворцового правопорядка.
– Я не хотела…
– Угу. Это ты потом в застенках объяснять будешь, если не возьмёшь себя в руки и не выберешься.
Всё то время, пока Элья шла по двору, еле переставляя ноги, пока проходила задние ворота, у которых едва не споткнулась в очередной раз, она пыталась осознать случившееся и поверить, что всё это происходит на самом деле. Казалось, сейчас появится кто-то из её знакомых – друзья из труппы, стражники, а то и сам главный министр – и скажет, мол, разворачивайся, ступай обратно, произошла путаница. И она окажется в их с Ралеттой маленькой комнате, на мягкой постели, и кто-то будет суетиться рядом, а вечно сердитый доктор, усатый Асмаль, станет давать короткие распоряжения: «Компресс! Микстуру! Откройте окно!». Доктор будет хмурить кустистые брови, глядя на Элью, и сопеть, и теребить пышный ус… А потом она поправится, и всё пойдёт своим чередом.
Но кошмар продолжался. Её провели по каким-то закоулкам, затолкнули в экипаж – чёрный, полный неприятных запахов. Рядом села Жерра и два парня, один из которых, плюхнувшись на сиденье, скрипнул зубами; послышались ругательства, Жерра что-то крикнула…
– Дертоль, собака! – донеслось с улицы. – Придётся побегать… Трогай!
Свистнул кнут, экипаж сорвался с места.
Стиснув руками ноющую голову, не в силах вникать в непонятные разговоры непонятных спутников, Элья уезжала прочь от дворца. И прочь из Аасты.
4
Ехали довольно долго, хоть и очень быстро. Где-то рядом постоянно что-то стреляло и полыхало, слышались крики. Элье казалось, её голова вот-вот расколется на две половинки.
Жерра то и дело тянула шею, выглядывая из окошка кареты. В какой-то момент она крикнула:
– Ты что, свихнулся?! Грапар!
Несмотря на боль, Элья тоже дёрнулась к окошку, поглядеть, что там такое. Но уже в следующий момент мир за окном погрузился в мягкое голубоватое сияние, и Элья зажмурилась.
Потом всё закончилось. Выстрелы стихли, лошади замедлили бег, хоть и не остановились совсем.
– А я говорил! – послышался ликующий голос Грапара.
– Что происходит?.. – спросила Элья.
– Да ничего, – буркнула Жерра, – тётенька из зеркала постаралась, и мы оторвались от погони.
Это она про эту… про невесту Грапара. Выходит, пленница может колдовать, даже находясь в заточении?
– Как это у неё получается? – спросила Элья.
– Зеркальные Глубины, – последовал короткий ответ.
Танцовщица прикрыла глаза, сразу отчаявшись постичь смысл услышанной фразы. Боль не просто пульсировала – она как будто разливалась вокруг головы, мешая сосредоточиться. Сил на то, чтобы сформулировать вопрос, тоже не было.
Жерра покосилась на неё.
– Знаешь, что такое Зеркальные Глубины?
– Нет…
– Это один из параллельных миров, который связан с нашим разными отражающими поверхностями. Чем чётче отражения, тем крепче связь. Но только очень сильный маг способен иметь дело с Зеркальными Глубинами. Тем более, заключить туда кого-то. Мало кто выживает после такого – это очень жестокий мир, живущий по своим законам. Но этой женщине… – Жерра снова скосила глаза на Элью, – девушке, то есть… удалось. Причём она не просто выжила, а, насколько я понимаю, овладела вершинами магического искусства. И теперь может с помощью зеркала, которое послужило ей когда-то порталом, влиять на обстановку здесь. Не всегда и, разумеется, не очень сильно… но оторваться от погони мы, как видишь, смогли. А там были не только гвардейцы, но и маги…
– А… а выбраться оттуда она почему тогда не может?
– Может, – не сразу ответила Жерра. – Но только с нашей помощью. Нужно совершить один обряд… тебе Грапар всё расскажет потом.
Карета, наконец, остановилась, и Жерра поддержала Элью, помогая выбраться на воздух. Они явно были не в городе. В плену высоких деревьев, шелестящих листвою на зябком ночном ветру, прятался высоченный особняк, окружённый кованой оградой. Ворота были распахнуты настежь, и оттуда только что выбежал человек в белой рубашке с широкими, собранными на манжетах, рукавами. В руках он держал фонарь с магическим кристаллом, разливавшим вокруг ровный прозрачно-белый свет – не чета мутным дешёвкам, которыми пользовались Элья с Ралеттой. В глубине, за воротами, маячили ещё какие-то люди – трое или четверо.
– Что всё это значит?!
Элья, у которой от боли всё плыло перед глазами, различила говорившего только по голосу: это был шемейский граф Лэрге Саввей.
– Но вы же сами звали нас погостить, – весело отозвался Грапар, соскакивая с лошади. На нём был чёрный плащ и уже знакомая Элье шляпа.
– Вы держите меня за идиота?! За вами гнались маги! Думаете, я буду укрывать у себя преступников?!
– Но, дорогой граф, вы же не выгоните нуждающуюся в медицинской помощи девушку? – укоризненно заметил Грапар, кивком головы указывая на Элью, почти висевшую на Жерриной руке.
Разгневанный господин Саввей посмотрел на них, глаза его сузились, и в следующую секунду он схватил Грапара за отворот плаща.
– Что вы с ней сделали?!
– Я – ничего. Просто один из моих людей немного грубо сработал, ударил её по голове… Да отпустите вы меня! Велите кому-нибудь из слуг, пусть позаботятся о ней. А мы с вами пока побеседуем. Грядут большие перемены, господин Саввей! И вы, не сомневаюсь, будете в восторге от того, что всех нас ждёт… Ну же, позвольте нам войти. Уверяю вас, погони больше не будет. Одно безотказное средство пустило их по ложному следу… Да не стойте вы, как истукан, видите же – она сейчас упадёт.
Лэрге мрачно покосился на Элью.
– Я сам её отнесу, – сказал он и крикнул, повернувшись в сторону раскрытых ворот: – Векку, проводи гостей в холл!
– Не утруждайтесь, я сама… – начала было Элья, но граф, уже отдавший фонарь Жерре, молча подхватил её на руки и понёс через ворота.
Элья, конечно, предпочла бы, чтобы на его месте был Грапар, но выбирать не приходилось. Тем более, сад они преодолели в считанные секунды: Лэрге нёс её хоть и осторожно, но при этом довольно быстро.
– Трюф, – негромко позвал он, ещё не дойдя до порога.
– Да, ваше сиятельство. – Рядом появилась какая-то женщина, которую Элья не видела, но голос ей понравился: он звучал негромко, услужливо, и под шаг Лэрге неведомая Трюф подстроилась сразу же.
Тем временем, они поднялись на крыльцо, потом вошли внутрь. Элья увидела богато расписанный потолок, замелькали краски и свет. В голове заломило совсем уж нестерпимо, и Элья ненадолго прикрыла глаза.
Лэрге поднялся по лестнице, потом куда-то свернул…
– Присмотришь за ней?
– Конечно, ваше сиятельство, – отвечала Трюф. – Я знаю рецепт чудесного снадобья, которое быстро поставит её на ноги. Но прежде всего девушке, само собой, нужен отдых… Как удачно, что ваш коллега из института не приехал, и у нас есть готовая комната в западном крыле!
– Да. Но, возможно, он ещё доберётся, так что пусть приготовят ещё одну, на завтра.
– Слушаюсь.
Вскоре распахнулась дверь в прохладную темноту, в которой, впрочем, тут же затеплился огонёк одного из настенных кристаллов, зажжённый рукой Трюф.
Уложив Элью на кровать, и заметив, что глаза у неё открыты, Лэрге учтиво пожелал ей скорейшего выздоровления и просил обращаться к нему с любой просьбой. После этого стремительно покинул комнату.
– Ударить девушку по голове! – ворчала Трюф, суетясь вокруг Эльи. – Как такое вообще возможно!..
Трюф оказалась энергичной женщиной лет сорока. Она приковывала к себе взгляд даже будучи в сером мешковатом платье с передником: худая, с высокими скулами, с большими глазами глубокого серого цвета – строгими и вместе с тем какими-то завораживающими. Темные волосы были гладко зачёсаны назад и стянуты в тугой узел на затылке.
Она помогла Элье облачиться в какую-то длинную хламиду, отдалённо напоминавшую ночную сорочку, и выпить совершенно невыносимый на вкус отвар – который, впрочем, притупил головную боль. Элья была уверена, что всё равно заснуть не сможет – только-только ей представился случай подумать о том, что с ней произошло – однако стоило ей положить голову на подушку и укрыться одеялом, как сознание тут же затопила глубокая, лишённая сновидений тьма.
На следующий день лил дождь. Несмотря на то, что солнце было скрыто тучами, Элья не касалась световых кристаллов, и потому её окружали длинные тени, прятавшиеся в бледно-голубом шёлке раздвинутых гардин, в складках покрывала и на мраморном столике возле кровати, где стояла ваза с фруктами и букет каких-то белых цветов, источавших нежный сладковатый аромат. Цветы немного оживляли это место, которое, по правде сказать, сложно было назвать уютным. Камин из тёмно-серого камня, строгие вазы – из него же, и скупая лепнина на бледных стенах производили угнетающее впечатление. По словам Трюф, комната называлась «Бирюзовой спальней» – должно быть, из-за расставленных всюду бронзовых статуэток, украшенных бирюзой. Элья и себя чувствовала частью обстановки – её платье цвета огненной лилии куда-то делось, и вместо него ей принесли белое, расшитое большими синими розами. Элья не любила белый цвет, но безропотно облачилась в подарок. Именно сегодня ей было всё равно.
Элья ожила только когда пришёл Грапар. Перед этим она довольно долго сидела на застеленной кровати, сложив руки – неподвижная, как статуя. А теперь вскочила, сделала шаг навстречу… и тут же остановилась в нерешительности: вспомнила о девушке, заключённой в зеркало.
А потом и ещё кое о чём.
– Вы обманули меня, – сказала она.
Грапар смотрел прямо, не отводя взгляда.
– Да, – сказал он. – Когда вы согласились помочь, я, каюсь, подумал, что это, возможно, наш с Арлейной единственный шанс. Элья, я, к сожалению, не могу назвать себя человеком чести, и, если ради любимой женщины мне нужно пойти на подлость, я пойду на подлость. Я понимаю, что такое не прощается, поэтому не вижу смысла что-то к добавлять к сказанному.
– Смысла нет, – согласилась Элья. – Но, пожалуй, я смогу вас понять. Я бы сама поступила так же. Наверное. Только жаль, что на меня вам было совсем наплевать. Не очень приятно, когда тебя пускают в расход…
– Если бы мне было на вас совсем наплевать, я оставил бы вас там же, куда вы упали. И, наверное, сейчас вы бы уже сидели в тюрьме.
– Выходит, я должна вас поблагодарить?
Она хотела произнести это с презрением, но почему-то не могла всерьёз злиться на Грапара даже после того, что он сделал, поэтому получилось почти вежливо.
– Вы мне ничего не должны, – сказал Грапар. – Это я отныне ваш должник. И я свой долг отдам, не сомневайтесь.
И так он это сказал, что Элья сразу ему поверила. Пусть этот человек подставил её – но давать пустых обещаний он не будет.
– Как ваша голова? – спросил Грапар.
– Почти не болит. Спасибо.
Он кивнул. Потом как-то замялся, сник.
– Простите, я должен был предусмотреть, что наёмник не будет церемониться…
– О, ну, это как раз не ваша вина. Вы, конечно, подлец, но не думаю, что могли дать распоряжение ударить женщину.
– Что ж, – криво усмехнулся Грапар, – и на том спасибо. Хотя, возможно, вы переоцениваете мои моральные качества.
– Возможно.
На самом деле, тот факт, что он готов ради любви пойти на подлость, вызывал в Элье почти восхищение – и заодно острую жалость, что такие жертвы приносятся не ради неё. Так что, как это ни удивительно, случившееся ещё больше возвысило Грапара в её глазах. Должно быть, потому, что так называемых «людей чести» вокруг Эльи всегда было пруд пруди, просто галантных кавалеров и того больше. А вот с теми, кто способен на искренние решительные поступки, даже если они идут вопреки репутации порядочного человека, она никогда раньше не сталкивалась.
– Вы знаете, как расколдовать вашу невесту?
– Да, для этого нужно совершить специальный обряд, – осторожно сказал Грапар, явно не желая говорить слишком много. – Но не здесь. На одном острове.
– И вы с ней уедете потом?
– Уедем… – Грапар занервничал ещё больше. Он покусывал губы, а его взгляд, устремлённый на Элью, был напряжённым, изучающим.
– А куда? – пытливо смотрела девушка. – В сторону Шемейского округа? Или во владения Клана Огня?
– Я боюсь… я боюсь, я не могу вам сказать, Элья. – Мужчина вздохнул и добавил твёрдо: – Вы не состоите в Сопротивлении. Вы не должны ничего знать.
Элье сделалось обидно, едва ли не до слёз.
– Ах, вот как?! Господин Грапар, из нас двоих именно я тот человек, который никого не предавал и не подводил! Как вы можете мне не доверять?!
– Дело не в доверии. Таков порядок, не я его придумывал. Послушайте… – Он вздохнул, явно стараясь подобрать правильные слова, – граф Саввей сказал, что вы можете оставаться в его особняке, сколько хотите. Тем более, что он всё равно будет отсутствовать – поедет с нами… Хотя я, честно говоря, до последнего не верил, что он согласится…
– То есть, графа вы с собой позвали, а меня нет?
– Я не договорил. Несмотря на то, что я очень виноват перед вами, и понял бы, если бы вы отказались, но…
– Вы хотите спросить, не поеду ли я с вами расколдовывать вашу невесту? Я поеду.
– Подождите, тут дело не только в ней. От успеха этого дела зависит очень многое. Я вам говорил, что надеялся увезти отсюда Арлейну – но она и слышать ничего не хочет. То, что с ней сделали, Элья… такое нельзя оставлять безнаказанным.
– Она собирается отомстить его величеству? – прошептала Элья.
Грапар улыбнулся и покачал головой.
– О, Арлейна не такой мелкий человек, – заметил он с оттенком гордости. – Она рождена для высоких целей, для великих дел… Месть – это не для неё. Но видеть, что во главе великой страны, потерявшей даже своё имя, стоит такое ничтожество, она не может. И она будет драться… Есть один достойный человек, который претендует на трон будущей Шемеи… Такой же дворянин, как граф Саввей, только в нём ещё течёт кровь шемейских владык… Сопротивление уже давно… – Грапар покачал головой и снова улыбнулся, немного беспомощно. – Я всё-таки говорю больше, чем нужно. Вы умеете смотреть так, что вам хочется верить…
Он взял её руки в свои, и ладони девушки тут же утонули в окутавшем их тепле. Взгляд же Грапара был при этом таким, что Элья тут же забыла, что ещё вчера служила в придворном театре и искренне любила своего короля.
– Мне можно верить! – горячо воскликнула она. – Как мне вступить в Сопротивление?
– Не торопитесь с принятием решения, пожалуйста. Подумайте, здесь, в особняке Саввеев, гораздо безопаснее. Путь нас ждёт очень непростой.
– Мне всё равно! Я же буду с вами… И я… я быстро всему учусь. Я могу научиться стрелять, – выпалила Элья, похолодев от такого заявления.
– То есть, вы хотите ехать именно потому, что хотите ехать? – уточнил Грапар. – А не только потому, что боитесь вернуться во дворец?
– Да!
– И хотите стать одной из нас?
– О, боги, – закатила глаза Элья, которой начало изменять терпение, – да, да, и ещё раз да!
Она с трудом удерживалась от того, чтобы повысить голос, забыв о приличиях. Почему, почему он не видит, не чувствует?! Неужели не замечает, как горят её глаза и пылают щёки?
А от чего это происходит – уже отдельный вопрос. Но почему бы и не сделать вид, что от стремления помочь Шемее? В конце концов, она и правда должна помочь, как истинная дочь своих родителей.
– Подумайте, Элья, – отрывисто говорил Грапар, и взгляд его снова стал тяжёл и серьёзен, – особняк будет в полном вашем распоряжении, вы будете жить, как королева, и никто не найдёт вас…
– Да я здесь буду как в клетке! – Элья стиснула кулаки. – А я не предназначена для клеток господин Грапар!
Он перевёл дух и улыбнулся – широко и тепло.
– Ещё бы, – протянул он, – вы предназначены для того, чтобы летать, верно?..
– Да, – с гордостью ответила Элья, почувствовав, что выбранная тактика начинает срабатывать, а значит… а значит, он будет рядом. – Это у меня в крови.
Грапар поцеловал ей руку.
– Что ж, уверен, вы станете украшением нашей небольшой компании, – сказал он. – Добро пожаловать.
***
Из окна её комнаты виднелась Ааста. Когда кончился дождь, Элья стояла и разглядывала её. Столица была словно цветастое блюдце посреди мрачной пасмурной долины, над которым, точно паутинка на невидимых стебельках, парила монорельсовая дорога. Если бы Элья задумалась над тем, что для неё значит этот город, то, возможно, затосковала бы; однако сложно тосковать, когда в тебе, вместо крови, будто бурлит игристое вино. А именно так Элья себя и чувствовала.
Она уже успела исследовать особняк. Людей в нём было до странного мало – да и не сказать, чтобы поместье пребывало в хорошем состоянии. Словно бы здесь не жили, а только делали вид, что живут. В библиотеке пыль, несколько комнат закрыты на замок, в коридорах пахнет затхлостью…
– Пока его сиятельство отсутствовали, здесь никого не было, – рассказывала Трюф. – Да и сейчас, в общем, тоже: мой дом, например, в деревушке неподалёку, я прихожу сюда утром и ухожу поздно вечером. Но я надеюсь, что мы потихоньку приведём здесь всё в порядок… Хотя он опять куда-то собрался ехать. – Трюф вздохнула и горестно покачала головой. – Не было бы беды… Вы хоть знаете, кто эти люди? Что им нужно от моего хозяина?
Элья, которую Грапар просил обо всём молчать, даже если будет расспрашивать сам граф, решила обойтись полуправдой.
– Жерра – моя одноклассница, которую я, правда, давно не видела, – сказала она. – Грапар и Мароль – её друзья. Остальных я вообще не знаю, честно говоря…
А остальные тоже были. Того, кто ударил Элью по голове, она здесь не встретила – Грапар отдал ему обещанную сумму, но на просьбу продолжать работу вместе ответил решительным отказом, даже несмотря на то, что этот тип приходил к Элье и извинялся. Незнакомцев в итоге осталось двое, оба наёмники, но, по словам Грапара, очень хорошие и искренне заинтересованные в судьбе Шемеи люди.
Выдвигаться в путь решили тем же вечером. Элья плохо представляла, куда именно они едут – да и, если сказать по правде, не особенно ей это было интересно. Она ходила по пустынным залам и коридорам, не отказывая себе в удовольствии и потанцевать, если вдруг очень хотелось – просто от того, что летала душа; рассеянно поглаживала пальцы, которых коснулись губы Грапара, иногда даже напевала что-то себе под нос.
А сейчас вернулась в комнату и стала смотреть в окно на свой город, уже не чувствуя с ним родства, уже принадлежа другому миру – и наслаждаясь этой своей принадлежностью. Рядом суетилась Трюф, собирая для Эльи вещи в дорогу. Девушка, будучи не в состоянии увлечься этим процессом, на вопросы служанки отвечала рассеянно и односложно. Какая, в конце концов разница, чем будет набит её заплечный мешок?..
– Я взяла для вас на кухне коробочку с солью, – сообщила Трюф. – В этих придорожных гостиницах иногда даже такой мелочи не допросишься… К тому же, если вдруг – да не допустят того боги! – вы встретите порождения нечистой силы, соль – первейшее средство для тех, кто не обладает магическим даром. Хотя у графа, должно быть, найдётся какой-нибудь амулет… Но я на всякий случай.
– Спасибо, – сказала Элья.
Вскоре появился и сам граф. Высокий, подтянутый, в дорожном костюме цвета лесного ореха, он смотрелся очень интересно – хотя с Грапаром по-прежнему сравниться не мог.
– Дорогая госпожа Элья, – проникновенно сказал Лэрге после ожидаемых расспросов о самочувствии, – я должен извиниться перед вами. Я вчера вёл себя очень несдержанно…
– Что вы, всё в порядке.
– Нет, я правда виноват. Но поймите меня правильно, я вырос в среде, где человек, поднявший руку на женщину, заслуживает, по крайней мере, хорошего удара шпагой, а вы, к тому же, оказались теперь в очень опасном положении…
Элье стало весело, и она едва сдержала улыбку.
– Значит, вы бы стали за меня драться?
– Конечно, – серьёзно сказал Лэрге. – Я всегда готов за вас драться. Как вчера, так сегодня или завтра, или…
Элья закатила глаза.
– Не стоит, уверяю вас. Я прекрасно себя чувствую. И поверьте, всё, что случилось, случилось только к лучшему… Я ведь еду с вами, – сообщила она, не скрывая радости, – вы же знаете?
Лэрге кивнул, помрачнев.
– Да, я слышал. И… я, конечно, потрясён вашей храбростью – но неужели же это так необходимо? Грапар, возможно, говорил вам: мой дом полностью в вашем распоряжении, и я был бы счастлив, если бы вы…
– Лишнее, господин Саввей, – улыбнулась Элья, – я не могу не ехать. Как, наверное, и вы.
– Да, – кивнул Лэрге, – я тоже не могу… Грапар чрезвычайно убедителен: говорит, если болеешь за своё дело, то значит, идти надо до конца… Конечно, бумагомарательство – не самый эффективный метод. Но я всегда был против решительных мер… а теперь Грапар привёл мне некоторые доказательства преступной политики короля Эреста, и я, как честный человек, просто не могу закрыть на всё это глаза. И в том, чтобы помочь Сопротивлению посадить на трон более достойного правителя, я вижу свой долг. Но зачем это вам?
– Потому что у меня тоже есть долг, – заявила девушка. – Долг перед моими родителями. Они, если вы не знаете, погибли при крушении Лебединого моста, которое было подстроено королём и его… приближёнными.
Элья слегка запнулась, потому что перед глазами, будто наяву, тут же выросла сухощавая фигура главного министра Дертоля. Что бы он велел сделать с бывшей танцовщицей придворного театра, если бы её поймали вчера и привели к нему? Наверное, поступил бы по закону. Элья понятия не имела, что полагалось ей за участие в краже зеркала, но подозревала, что, по меньшей мере, тюрьма. С лёгким бы сердцем он отдал приказание? И каково было ему узнать, что его могущественное заклятие, которым он когда-то защитил свою страну и своего короля – а ведь Дертоль наверняка видел это как-то так – скоро будет разрушено благодаря его любимой танцовщице?..
Элья тряхнула головой. На том пути, который она выбрала, нельзя было ни сомневаться, ни жалеть.
Лэрге меж тем посочувствовал её потере, покачал головой, и начал рассуждать о том, какая великая миссия возложена на их плечи. Говорил что-то о совести и справедливости. Его слова были иногда до нелепого высокопарными, и у Эльи возникало чувство, будто она смотрит спектакль по плохой пьеске – хотя граф был искренен, она не могла в этом сомневаться. Впрочем, слушала его Элья вполуха, погружённая в себя и в своё счастье. Рядом по-прежнему возилась Трюф, абсолютно, кстати, не смущавшая Лэрге – и Элья восхитилась предусмотрительностью Грапара, который не стал открывать перед этим рассеянным человеком всех карт.
Лэрге, словно прочитав её мысли, тоже затронул эту тему.
– Вы, кстати, не знаете, что за волшебника мы должны встретить на каком-то острове? – спросил он, выдернув Элью из раздумий.
– М?.. – Девушка с трудом сосредоточилась, заставляя себя вернуться к разговору. – А… ну… разве Грапар вам не рассказывал?
– Нет, он просто сказал, что мы едем за каким-то магом, который нам поможет вернуть прежнюю Шемею, а также освободить от власти Татарэта остальные страны.
– Тогда, я думаю, Грапар всё расскажет попозже. В своё время.
– Но вы хотя бы знаете, что это за остров? Не то, чтобы я не доверял Грапару, но хотелось бы больше определённости.
– Почему бы вам самому его не спросить?
– Я спрашивал, но его ответы так же туманны, как ваши. Осторожничает…
Сердце Эльи сладко ёкнуло при мысли, что они с Грапаром оказались в чём-то схожи.
– Я нахожу это очень странным… – проговорил Лэрге, нахмурившись. – Известно, что магией могут пользоваться только люди, состоящие на службе у его величества… а какой-то волшебник, собирающийся помогать революционерам – очень необычное явление, согласитесь.
– Соглашусь, – снова улыбнулась Элья. – Ну а если это, скажем, волшебник, принадлежащий к одному из Великих Кланов?
– Какому же?
Она пожала плечами:
– Это просто разумное, на мой взгляд, объяснение. Одно из.
– Но вы ведь знаете, о ком идёт речь, не так ли?
– Ваше сиятельство, – укоризненно произнесла Трюф, – ну откуда девушка может знать такие вещи? Я уверена, вы всё выясните у господина Грапара. Пожалуйста, дайте нам собраться, времени осталось не так много, а нужно ещё столько всего успеть!
Лэрге опустил голову.
– Да, конечно. – К удивлению Эльи, он не приструнил служанку, а, наоборот, решил послушаться. – Я прошу прощения за навязчивость. Просто я первый раз с таким сталкиваюсь… Я не знаю ни куда я еду, ни когда я вернусь, ни вернусь ли вообще…
– Неужели вы боитесь? – лукаво глянула на него Элья.
– В Великом Доме Саввеев никогда не было трусов! – вытянулся он.
Элья рассмеялась:
– Я шучу, дорогой граф, я просто шучу!
Лэрге тоже улыбнулся:
– За «дорогого графа» я прощу вам что угодно. – Он подошёл и поцеловал ей руку, как давеча Грапар. Но выпустил из своей ладони не сразу, да ещё и посмотрел исподлобья таким внимательным взглядом, что сердце Эльи непременно должно было бы ёкнуть, если бы граф интересовал её хоть чуточку больше, чем никак. – И скажу откровенно, что где бы ни пролегал этот путь, я очень рад, что вместе со мной по нему будет идти такая чудесная девушка, как вы.
Элья поблагодарила за комплимент, но потом как можно тактичнее намекнула, что для разговоров у них ещё будет время, а сейчас и правда нужно собираться.
– Кажется, вы ему нравитесь, – с улыбкой заметила Трюф, когда за Лэрге закрылась дверь.
– Да, наверное…
– Держитесь его, – посоветовала служанка. – Он никогда не обидит вас. И потом, его сиятельство – честный человек, и вы всегда можете довериться ему. Уж мне-то поверьте, я его вот с такого возраста знаю… – Трюф ладонью обозначила в воздухе невеликий рост графа, когда тот был маленьким.
Элья кивнула. Теперь стало понятно, почему Лэрге слушается эту женщину и ничего от неё не скрывает.
– Я подберу вам обувь поудобнее, – сказала Трюф. – Граф упоминал, что вы вроде бы идёте пешком…
– Так нам ведь на побережье, – удивилась Элья. – Пешком – очень уж далеко.
Служанка пожала плечами:
– Господин Грапар, видимо, до того напуган, что не может решиться ни железной дорогой воспользоваться, ни лошадьми. Хотя я слышала, его сиятельство был готов отдать своих лучших скакунов…
– Грапар не напуган! – возмутилась Элья. – Просто вы… вы ничего не знаете.
– Прошу прощенья, госпожа. – Трюф коротко поклонилась. – Вы совершенно правы. Пойду, поищу для вас обувь.
И она вышла, оставив гостью.
«Обиделась, – с досадой подумала Элья. – Как же неловко получилось… Но ведь и она не должна говорить подобных вещей о гостях своего хозяина! Предположить, что Грапар боится… какая глупость!»
Элья снова глянула в окно. Совсем скоро она выйдет за порог этого мрачного особняка и отправится в неизведанное… Осталось не больше часа. Может, даже несколько минут. Последние приготовления. Их маленький отряд расправляет крылья, готовясь к тому, чтобы покинуть родные места… Самое время почувствовать если не тоску, то хотя бы какие-то её отголоски. Вон он, город, изученный с детства до последней трещинки между булыжниками, которыми вымощена Белая Площадь, до последней перекладинки монорельсовой дороги. Вон город, который Элья может никогда больше не увидеть.
Однако, вместо тоски, она ощущала лишь невозможность испытать эту самую тоску. И некоторое недоумение: ведь это, наверное, неправильно, так не должно быть…
Сосредоточившись, Элья представила себя сначала на маленькой сцене в Зале Совещаний – лица уставших министров, красные портьеры на окнах, кружение и мельтешение, скупые аплодисменты. Потом – в их с Ралеттой комнатке: жёлтый круг от светового кристалла, одежду на вешалках, запах старого лака, которым покрыт паркет, шкатулку с фигурками богов, доставшуюся ей от бабушки…
Нет, даже от воспоминания о шкатулке не защемило сердце.
Внезапно раздался стук в дверь – быстрый, энергичный.
– Элья! – донёсся до неё голос Грапара. – Вы готовы идти?
– Да! – Элья метнулась к двери, прихватив попутно заплечный мешок и позабыв как о своей неосуществимой тоске по Аасте, так и об удобной обуви, за которой пошла Трюф.
Грапар изучающе оглядел девушку. А вернее, её платье с синими цветами.
– Вам хорошо бы подобрать что-нибудь менее приметное, – сказал он. – Может, одолжить у прислуги?..
Элья представила себя в мешковатом платье, как у Трюф, и погрустнела. Однако постаралась никак не выдать своего состояния.
– Конечно. – Она изобразила воодушевление, словно бы всю жизнь мечтала носить подобную одежду. – Я попрошу.
