Текст книги "Два короля (СИ)"

Автор книги: Мария Костылева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Грапар, неподвижно стоявший посреди комнаты, опустив руки вдоль туловища, как-то отстранённо пробормотал:

– Я пытаюсь обмануть судьбу…

– Ты бредишь?!

Жерра подскочила к нему. Её тёмные глаза метали молнии, лицо было искажено гневом. Грапар долго вглядывался в это лицо, думая, насколько она искренна сейчас в своей ярости, и осталось ли в душе этой женщины что-то ещё. Ему показалось, что осталось, и он сказал:

– А ты сможешь её убить, Жерра? Ты ведь знаешь, пара капель крови нужны только для первого обряда. Но ведь потом будет и второй.

Не прогадал: меж тонких бровей пролегла горестная складка.

– Мы же договорились, – шепнула Жерра, уже безо всякой злости. – Мы же договорились: никакой жалости… Она хорошая, очень хорошая. И я привязалась к ней. Но втравливать этого убогого – значит, подвергать дело ещё большему риску…

– Я буду следить за ним. И Макора поможет.

Жерра пристально смотрела на него, и взгляд этот становился всё подозрительнее.

– Ты чего это, а?

Грапар молчал.

– Ой, дура-а-ак… – протянула Жерра с толикой разочарования. – Ой, дурак… Слабак… Как же ты умудрился? Я доверилась тебе, как человеку, который может продолжить дело Тарема… Мне казалось, в тебе есть стержень, сила… Мне казалось, ты сможешь…

– Я смогу, – оборвал её Грапар. – Я сделаю всё, что должен сделать. И клянусь тебе, если моя затея не удастся, я сам возьму в руку жертвенный нож.

– Так уж и сам?

– Сам. Но… позволь мне хотя бы попробовать.

– Ты наш лидер, – едко отозвалась Жерра. – Что же ты у меня позволения спрашиваешь?

В коридоре послышались шаги.

– В общем, у меня всё готово, – громко сказала Жерра. – Мне только нужна будет…

Дверь приоткрылась, и в комнату вошла раскрасневшаяся Элья с полотенцем на голове. Она удивлённо приостановилась на пороге.

– Дверь за собой закрой, – велела ей Жерра. И продолжила, как только подруга выполнила её просьбу: – Мне только нужна будет лаборатория. Там, на месте.

– Что-что, а лабораторию я могу тебе гарантировать, – улыбнулся Грапар.

И, пожелав обеим девушкам спокойной ночи, вышел из комнаты.

10

Ещё один город появился, просуществовал и исчез, подобно наваждению – и вот, спустя пять дней, они проникли в дымчато-зелёное марево перелесков. Древний лес простирал свои щупальца далеко на северо-запад; говорили, здесь раньше были болота, созданные богом Стафиром для того, чтобы власти предержащие оставляли в них тех, кто преступил закон – и им же осушённые, когда оказалось, что слишком много невинных сгинуло в этих водах.

Однако ничто не напоминало о мрачном прошлом этих мест в разгаре ясного летнего дня. Молодой лес пах зеленью и отогревающейся землёй, звенел птичьими трелями, переплетал солнечные лучи. И какое же удовольствие было шагать по невысоким пологим холмам, выискивая в буйном разнотравье призрак извилистой тропинки, который, впрочем, довольно быстро пропал.

– Ничего, не заблудимся, – уверенно сказал Грапар. – От поляны с деревянным идолом идёт Осиновая Дорога, а поляна должна быть вон за той рощей… если я правильно помню.

– Осиновая Дорога? – не понял Лэрге.

– О, это задумка лодочников, – усмехнулся Грапар. – Они оберегают местонахождение своего порта, но деньги-то нужно зарабатывать… поэтому в каждом близлежащем городе сыщется с пяток посвящённых, которые расскажут про Осиновую Дорогу. Её найти довольно просто, если знаешь, что искать. А искать нужно отметки, вырезанные на осиновых стволах. Если по ним ориентироваться, выйдешь к нужной пристани. Старайтесь не отставать – Арлейна просила не обращаться к зеркалу, пока будем в Белоборе. Да даже если обратимся, она не откликнется – уйдёт подальше в Зеркальные Глубины… В этом лесу слишком сильные магические возмущения, по её словам. Ткани миров, дескать, истончились до невозможности, лезет всё подряд…

– А ты откуда знаешь об Осиновой Дороге? – спросил Лэрге.

– Сопротивление довольно часто пользуется этим портом. А я там всё-таки не последний человек… Уф. – Он расстегнул пуговицы на куртке. – Вот ведь жарища…

Лес вокруг сгущался, заросли становились всё непроходимей. Только в берёзовой роще, светлой, как бальный зал, идти стало полегче.

А за рощей была обещанная поляна.

Здесь все остановились, разглядывая стоявшую в центре невысокую фигуру из дерева. Равеса идол не заинтересовал нисколько, но он встал вместе со всеми, хоть и немного поодаль. Он слегка раскачивался с пятки на носок, как бы в ожидании. Элья к тому моменту уже оставила надежду подружиться с этим нелюдимым парнем, которого искренне жалела. Другие тоже сторонились Равеса, не выказывая, впрочем, открытой враждебности. Только Грапар был с ним очень терпелив и вежлив, да ещё Лэрге иногда пытался поддерживать подобие светской беседы – видимо, по привычке. Зато благодаря именно его ненавязчивым расспросам, удалось узнать, что фраза о «повелении богов» была не для красного словца: Великий Халитху начал разговаривать с Равесом ещё в интернате, в те минуты, когда тот прятался от старших воспитанников и их увесистых кулаков в чулане для швабр. С тех пор каждый раз, когда Элья смотрела на парня, у неё болезненно сжималось сердце: она неизменно видела перед собой забитого перепуганного ребёнка, сидящего в темноте в обнимку с каким-нибудь старым веником и видящего перед собой просторы благословенной Эйголы. Вот и сейчас она жалостливо нахмурилась, глядя, как Равес, умевший общаться исключительно с Халитху, старается держаться подальше от людей.

Поляну окутывала такая тишина, будто её и не обступал шелестящий лес. Смолкло вдруг и пение птиц.

– Странное место… – заметила Жерра.

Элья кивнула.

– Непростой, должно быть, идол… – сказала она.

Наученная горьким опытом, девушка не стала близко подходить к деревянному изваянию, хотя Грапар сказал, что перед ними не творение Великих Архитекторов, а что-то куда более древнее. Впрочем, в это верилось с трудом: идол выглядел так, будто был только что вырезан неизвестным мастером – время практически не коснулось его, даже дерево почти не потемнело. На голове божка красовалась странная корона с зубцами разной длины, глаза были узкие, как две щёлочки, а на губах играла несколько кривоватая, но даже, пожалуй, располагающая улыбка.

– Это какой-то древний бог? – спросила Элья.

– Это Болотный Король, – ответил Грапар. – Видимо, идол остался с тех времён, когда здесь ещё были топи. Древние люди поклонялись ему, как божеству, хотя, на самом деле, Болотный Король – вид белоборской нечисти… Ну, то есть, сейчас белоборской, а раньше нечисти и здесь было навалом.

– Он выглядит совсем не страшным, – заметила Элья. – Даже улыбается.

Жерра фыркнула:

– Ну ещё бы, ведь это идол.

– Я видела идолов в книжках, – обиделась Элья. – Они жуткие совершенно. Помнишь, нам в школе объясняли, что идолы должны были внушать страх? А этот какой-то неправильный.

Жерра пожала плечами.

– Среди местных он был самым любимым, – заметил Грапар. – И это притом, что именно по его повелению из костей тех, кто утонул здесь, в топях вырастали деревья… костяные… Отсюда и название – Белобор.

Элью передёрнуло. Улыбка Болотного Короля больше не казалась ей располагающей.

– Савиллий Драконский в одном своём трактате писал о поклонении людей злу, – вспомнил вдруг Лэрге. – О том, с какой готовностью, с какой горячностью они это делают, и как верят в то, что поступают правильно. Культ Болотного Короля был очень ярким тому примером. Его королевство однажды даже вылезло на поверхность и разрослось до немыслимых размеров – только потому, что те, кто жил в этих краях, неустанно питали его своей верой, получая взамен видимость благополучия. Потом, к счастью, это удалось пресечь…

– А как же преступники? – заинтересовался Мадбир. – Ну, те, которых здесь казнили?

– О, они стали самыми верными его слугами, – отозвался Лэрге. – Они такого наобещали в обмен на свою жалкую жизнь, что потом перещеголяли иную нечисть. Будучи людьми, они могли выбираться на поверхность и искать Болотному Королю новых подданных в разных деревнях, посёлках и даже больших городах… Сейчас, конечно, маги гораздо лучше следят за этим, и встретить слугу Болотного Короля вдали от Белобора практически невозможно.

Мароль закатил глаза:

– Может, мы закончим исторически-философские разглагольствования и пойдём дальше? Или мы пришли сюда лекции слушать?

Мысль была дельная: Осиновая Дорога обещала оказаться длинной, и хорошо было бы пройти её до того, как начнёт темнеть. Они даже привала делать не стали – просто отправились вперёд, бросив – с опаской – прощальный взгляд на улыбающегося идола.

***

Чем дольше шли, тем тяжелее давался путь. Место здесь было болотистое, и высокие тонкие струны травы не могли обмануть взгляд – Осиновая Дорога полнилась жижей, так и норовящей выплеснуться из-под тонкой корки почвы. Если ступаешь не по надёжным сухим кочкам, можешь увидеть, как след, оставленный тобой, заполняется влагой. Это было самое настоящее болото, которое умудрённый опытом Мадбир, впрочем, называл «обещанием болота», намекая на то, что бывает гораздо, гораздо хуже.

Они потом все узнали, что такое «хуже», когда вконец измотавшиеся, миновали последнюю осину с насечками на стволе и вышли к реке.

Казалось, Шема заполонила всё вокруг. Вспоминая укрощённую камнем речку, скромно нёсшую по Аасте свои воды, Элья диву давалась, глядя на то, как та же самая река побеждает землю Белобора. Топкие берега были полны капканов на неосторожных путешественников – ступишь не туда, и провалишься.

– М-да, привала тут не сделаешь… – озадаченно заметил Мадбир, оглядываясь.

– Ничего, в лодке отдохнём, – отозвался Грапар. – Вон, кстати, и домик лесника…

– В Белоборе есть лесник? – изумился любознательный Лэрге.

Элья, всем весом опиравшаяся на свою палку, неприязненно покосилась на графа. Глядя на этого человека, можно было сказать, что он только что совершил приятную прогулку по тенистому парку, а не отмахал два часа по болотам под солнцем, слишком рьяно для начала лета взявшимся за свою жарящую деятельность.

– Если здесь вдруг окажутся нежелательные люди, лучше назваться лесником, чем рассказывать, что ты руководишь нелегальными перевозками по Шеме.

– Понял… – задумчиво отозвался Лэрге. – То есть, мы уже на нелегальной территории?

– Пока нет. Но скоро будем. Пошли.

«Скоро» получилось примерно через четверть часа. В доме лесника никого не оказалось, но Грапар сам знал, куда идти. Пришлось снова беспрестанно тыкать палкой в землю, выбирая место, где хотя бы не будешь черпать воду голенищем сапога.

Однако не у всех получалось.

– Твою мать!! – прорычала Жерра.

Элья посмотрела на подругу и, ахнув, поспешила на выручку, выронив по дороге собственный посох: Жерра умудрилась провалиться буквально по колено. Правда, только одной ногой – вторая, правая, осталась на более-менее надёжной кочке, неудобно изогнувшись.

Выругавшись, Жерра позорно шмыгнула носом. Она явно устала бороться с болотом, и эта подстроенная (не иначе) пакость с его стороны в двух шагах от цели была выше её сил. Она обеими руками опёрлась на посох – и тот предательски хрустнул.

– Да не суетись ты. – Здоровый, как медведь, Мадбир оказался возле неё раньше Эльи и всех остальных. По-простому схватил за пояс. – Сейчас встань поудобнее на правую ногу и осторожно вытаскивай левую. Я тебя держу.

Пока Жерра неуклюже пыталась выпрямиться, рядом подставил руку Лэрге, чтобы ей было, на что опереться. Элья же бестолково замерла в сторонке. Она даже про усталость забыла – ведь шагни Жерра чуть левее, они запросто могли бы потерять её!

К ней подошёл Мароль, протягивая поднятый посох.

– Ты не могла бы совершать поменьше бесполезных действий? – ядовито осведомился он.

– А ты не мог бы повежливее разговаривать? – огрызнулась Элья, нервы которой уже тоже начинали сдавать.

Мароль, выжидающе глядя на неё, продолжал протягивать посох.

– Спасибо, – буркнула Элья, выхватив палку из его руки.

Он молча отошёл.

Элье стало стыдно. Мароль был прав: эмоции порой здорово мешали ей трезво оценивать обстановку. И ладно ещё, когда она сама страдала от собственной глупости – но что, если она когда-нибудь таким образом подведёт остальных?

Элья хотела было извиниться, но Мароль уже зашагал вперёд, и догонять его по такому болоту было чревато.

Пока шли вдоль берега, почва стала твёрже, и можно было уже не опасаться провалиться в трясину. Вскоре стали видны стоящие на якорях баркасы, парусники и вёсельные лодки. Если бы со стороны Аасты шло какое-то судно, оно бы не смогло пробраться среди них.

Подошли ближе к воде, и Элья в очередной раз подивилась тому, как разительно отличалась эта полноводная река от привычной глазу водной артерии столицы.

Возле древнего, почти как окрестные деревья, пирса с кое-где поросшими мхом, а кое-где даже выломанными досками, стояло несколько построек нежилого вида – хотя, очевидно, в некоторых из них всё-таки жили: вряд ли местные контрабандисты проделывали весь этот путь каждый день по два раза, как какие-нибудь банковские служащие или рабочие, утром и вечером.

Сидевшая на берегу небольшая компания, которая уплетала свежесваренную в котелке похлёбку (от восхитительного запаха у участников Сопротивления слаженно заурчало в животах), настороженно приподнялась. Кто-то почти незаметно коснулся коротких ножен или просунул руку под полу плаща. Но стоило одному из присутствующих узнать Грапара и радостно того поприветствовать, как атмосфера стала чуть более непринуждённой. Хотя приглашать к «столу» клиентов за бесплатно никто не стал.

Крепкого сложения мужчина с окладистой бородой, рассчитавшись с Грапаром, крикнул своим:

– Новенький-то у нас где?

– За дровами пошёл, – лениво отозвался кто-то. Убедившись, что новоприбывшие не угрожают их благополучию, лодочники снова преспокойно развалились на травке. – Скоро должен быть. Бедняга, снова без обеда останется!

– Ничего-ничего, – хмыкнул бородатый, – он молодой, перебьётся.

– Что за новенький? – нахмурился Грапар.

– Да прибился к нам на днях один тип, Гор… Рвётся работать, всё спрашивал, почему никого нет, и ездит ли тут вообще хоть кто-нибудь… Да ты не бойся, довезёт, куда надо. Он всё знает, я сам проверял.

– Но нам нужен толковый и опытный человек.

– Обижаешь, – укоризненно покачал головой бородатый, аккуратно ссыпая тулимы в кармашек за пазухой. – Я всегда набираю исключительно толковых и опытных ребят! Поверь мне, Гор доставит вас в лучшем виде.

Грапар смерил его подозрительным взглядом, но ничего больше не сказал – видимо, бородачу всё-таки удалось его убедить.

– Садитесь в лодку пока, – распорядился тот, махнув рукой в сторону небольшого баркаса, пришвартованного у пирса.

Элья бы с радостью залезла искупаться, но у берега буйно росли кувшинки, а где их не было, там через прозрачную воду виднелись макушки незнакомых водорослей. Да и водитель мог прийти в любую минуту, не хотелось бы задерживать отряд.

Вдоль одного из бортов была приколочена небольшая скамеечка, человек для двух-трёх. Туда на пожертвованный Лэрге плащ уселись Жерра с Эльей. Сам Лэрге, сняв ножны со шпагой, вытянулся на корме, прямо на полу, положив под голову заплечный мешок и накрыв лицо шляпой. Мадбир последовал его примеру, а Грапар, Мароль и Равес уселись на пол напротив девушек, прислонившись спинами к борту. Равес запрокинул голову и прикрыл глаза – и это был первый признак усталости, который Элья увидела у него за весь день.

Водителя с топориком в одной руке и охапкой свеженарубленных поленцев – в другой заприметили ещё издалека. Это был высокий темноволосый человек, худой и порядком обросший. Грапар, полуобернувшись, внимательно наблюдал, как он сгружает возле костра свою ношу и получает задание от бородача.

Элье он почему-то сразу не понравился. Грапару, судя по его мрачной физиономии, тоже. Спрыгнув в лодку и даже не поздоровавшись, Гор не глядя бросил на пол кожаную сумку с пожитками, едва не попав ею в Лэрге. Впрочем, граф, судя по всему, действительно задремал, поэтому на удар сумки о днище, который должен был для него звучать, наверное, очень громко, никак не прореагировал. Потом водитель положил в топку хворост поверх заранее заготовленных дров и какую-то сушёную траву. Задымило, запахло гнильём. Пассажиры дружно поморщились.

– Что это? – проворчала Элья, демонстративно помахав ладонью перед носом.

– Асельтулла, – отозвался Гор.

Жерра одобрительно хмыкнула.

– Это растение с магическими свойствами, – пояснила она Элье, – которое помогает пламени быстрее разгораться. Правда, оно довольно редкое…

– В Белоборе его навалом, – сказал водитель.

– И нам всю дорогу это нюхать? – поинтересовалась Элья.

– Запах выветрится минут через пять, – буркнул водитель. – Пять минут вы в состоянии потерпеть?

– Вполне, – холодно отозвалась Элья, решив про себя, что больше слова не скажет этому грубияну. Она даже отвернулась, тем более что невоспитанный тип уселся в центре, рядом с рулевым колесом, на специальное откидывающееся сиденье, заслонив тем самым от её взора Грапара.

Баркас фыркнул и медленно двинулся вперёд, оставляя за собой два следа – на воде и в воздухе.

Над рекой возвышались стены высоченных сосен с редкими прожилками берёз, осин и лип. Корни выбирались из песчаной толщи отвесных берегов, и казалось, что земля скалится на воду неровными серыми зубами. Некоторые деревья лежали в воде, и их ветви, торчавшие над поверхностью, были похожи на скелеты больших неведомых животных. Некоторое время спустя Элья прямо по курсу увидела немыслимых размеров берёзу, очень кривую, намного возвышавшуюся над водой и почти преграждавшую путь – для того, чтобы пройти, оставался лишь небольшой коридорчик у правого берега. Девушка прищурилась, чтобы разглядеть её – первое встретившееся ей чудо Белобора! – и поняла, что… это действительно скелет.

Вскрикнув, Элья вскочила на ноги.

– Дракон, – невозмутимо прокомментировал водитель, повысив голос ровно настолько, чтобы его было слышно за урчанием баркаса. – Валяется здесь уже много веков. Прикасаться не рекомендую – говорят, его погубило проклятие, а в этих местах магия имеет привычку задерживаться очень надолго.

– Что случилось? – Лэрге, подскочивший от Эльиного крика, теперь сидел, жмурясь с непривычки от яркого света. Гор коротко глянул в его сторону и отвернулся.

– Лэрге, простите, это я, – покаялась Элья. – Смотрите, это же совершенно невообразимо!

– Хм, действительно. – Граф поднялся на ноги. – Я читал, что второй скелет одного из двух драконов, водившихся на этой земле во времена Семи Братьев, находится в Белоборе, но не очень этому верил… Начитавшись разных псевдонаучных трудов, можно подумать, что разгадки всех современных загадок стоит искать в Белоборе.

Лэрге прошёлся по палубе, с интересом разглядывая высоченную стену изогнутых сероватых костей, мимо которых как раз проплывал баркас. Элья, хоть и отчаянно боялась, тоже смотрела – и как-то тревожно ёкнуло сердце от такой наглядной демонстрации силы смерти, одолевшей это огромное волшебное животное, которое, по идее, вообще-то должно было жить вечно…

– Вам обоим лучше сесть, – сказал Гор.

Элья послушно опустилась на скамейку. Лэрге же не спешил следовать совету. Даже не подал виду, что слышал – просто продолжал стоять, пялясь в одну точку. Может, тоже размышлял о жизни и смерти?..

– В самом деле, сиятельство, – раздался голос Мадбира, – лучше сядь… В этих местах Шема любит выделывать выкрутасы.

– Сиятельство? – переспросил водитель.

Лэрге, наконец, повернулся и с коротким поклоном представился:

– Граф Лэрге Саввей.

– Граф? – Парень хмыкнул.

– Вас что-то развеселило? – В голосе Лэрге вдруг зазвучала неприкрытая враждебность.

– Просто мне раньше не доводилось возить графов. Сядьте, пожалуйста, ваше сиятельство. Будьте любезны.

Тон у этого типа был самый что ни на есть издевательский. Но ставить ему в упрёк было нечего. Лэрге ограничился свирепым взглядом (Элья и не знала, что он так умеет) и сел-таки на пол, рядом со скамейкой, на которой расположились девушки.

Как и предсказывал Мадбир, река и в самом деле вскоре стала проявлять свой характер. Здесь начались небольшие пороги, баркас то и дело подпрыгивал, а иногда неудержимо скользил куда-то вниз, будто скатывался с ледяной горы. Потом речка как будто перестала капризничать; течение успокоилось, ход чуть замедлился. Зато впереди возникла завеса из зеленоватого тумана. Она появилась как-то вдруг, словно поджидала их.

Гор нахмурился и потянул за какой-то рычаг. Они стали идти ещё медленнее, дым из трубы начал потихоньку бледнеть, рассеиваться…

– Мы останавливаемся? – резко спросил Грапар.

– Здесь этого не должно быть…

– Кажется, старик Стайли в этот раз обманул нас, – заметил Мароль. – Толковый и опытный водитель, тоже мне… Надо будет с ним поговорить по-свойски…

– Если мы отсюда живыми выберемся, – буркнула Жерра.

– А может, это его план был? – пожал плечами Мароль. – Нас угробить…

– Парень, ты знаешь, что с этим делать? – повысил голос Грапар.

Разговорчики тут же смолкли; у Эльи засосало под ложечкой – ей хорошо был знаком этот тон. Грапар разозлился не на шутку.

– Нужно выбраться на берег, – сказал Гор. – Быстрее.

И сам подал пример, вскочив с места и бросив в воду якорь.

– На какой берег? – Грапар поднялся, преграждая Гору дорогу. Рядом с ним, словно по команде, поднялся Равес, и взгляд, который он обратил на водителя баркаса, нельзя было назвать дружелюбным. – Мы заплатили деньги, чтобы нас в кратчайший срок доставили на побережье. Как всё это понимать?

– Делайте, что я говорю. Придётся немного переждать. Это мискены, они нападают в воде. Но долго сидеть в засаде не будут – если в течение примерно четверти часа не получат наживы, уйдут восвояси. Для верности предлагаю выждать полчаса.

– Мискены нападают ночью, – нахмурился Мароль.

– Поэтому я и сказал, что такого быть не должно. Но оно есть, поэтому давайте поторапливаться.

Вода в реке начала как-то странно булькать, и это выгнало пассажиров баркаса на берег гораздо быстрее, чем предостережения Гора.

– Отойдём подальше, вон за те деревья, но так, чтобы видеть баркас.

Отошли. Издалека картина казалась умиротворяющей: лодка, покачивающаяся на речных волнах, позолоченная солнцем зелень молоденьких берёз, растущих на берегу… Тишь да благодать. Однако, если приглядеться, видно, что зелень принадлежит не только берёзам, но и тому, что клубится за ними.

Элья почему-то поверила Гору – слишком убедительно он рассуждал о мискенах – и потому почти не боялась. Пожалуй, он и правда знал, что делает. Она подумала о том, что когда-нибудь они с Грапаром будут вспоминать путешествие по белоборской части Шемы как увлекательное приключение, одно из тех, что будоражат кровь и оставляют приятное послевкусие, но не более того…

И тут вдруг словно бы от куста отделилась часть и превратилась в небольшую фигурку, такую же зелёную, как и сам куст. Это было даже не страшно – явление мискены вызвало только недоумение. Стоит перед тобой маленькая зелёная женщина с длинными ступнями и спутанными волосами цвета ила… улыбается даже… в первое мгновенье и не понимаешь, как на это реагировать.

Будь у Эльи ещё хотя бы одна секунда в запасе, она бы, наверное, всё-таки испугалась. Но её не было, этой секунды: коротко, сквозь зубы, выругался Гор, а потом что-то внезапно сверкнуло, и почти у самых Эльиных ног загорелась трава. Когда девушка опомнилась, то увидела, что Мадбир и Грапар ставят на ноги почему-то упавшего Гора, заведя ему руки за спину. Лицо у водителя всё было в крови.

Мароль крикнул:

– Она ненастоящая!

Вытащил откуда-то револьвер, бросился вперёд, шаря взглядом по округе.

– Засада!

Загрохотали выстрелы.

Грапар, не обращая на них внимания, кинулся к баркасу. Элья хотела было побежать за ним, но Лэрге перехватил её, повалил на траву. Крикнул:

– Лежать!

Приказ относился ко всем, кто был в этот момент рядом, но никто ему не последовал.

Оказавшись на земле, Элья подняла голову и заметила, что граф тот же манёвр проделал с Равесом, а потом попытался втащить за ствол сидевшую на самом видном месте Жерру, зажимавшую руками уши. Но сдвинуть её с места явно было нелегко.

Дрогнула земля – это мимо Эльи пробежал огромный Мадбир. В руках у него тоже был револьвер.

Бах! Бах! Бах!

Элья снова уронила голову и тоже, как и Жерра, зажала руками уши. Лежать на земле было очень неудобно: трава щекотала лицо, лезла в нос. Пахло землёй, зеленью и ещё чем-то непонятным, почему-то воскресившим в памяти фейерверки, которые обычно устраиваются в день рождения Эреста III.

Потом вдруг перестало грохотать. Элья рискнула опустить руки и снова приподнять голову, правда, совсем чуть-чуть. Она увидела, как Лэрге, который сидел за стволом большой сосны, обхватив обеими руками сжавшуюся в комочек Жерру, резко повернулся и осмотрелся. Рядом, держась за соседнее дерево, осторожно выпрямлялся пришедший в себя Гор.

– Четверо, – выдохнул Мароль. Элья едва услышала его – так звенело в ушах. – Четверо человек!

– Сколько их там ещё… – проговорил Мадбир.

– Уходим. – Это уже Грапар. – Разбирайте вещи… Бегом, вдоль берега, но не светитесь.

Сам он побежал прочь от реки, с револьвером в одной руке и заплечным мешком в другой, вертя головой по сторонам, чтобы если вдруг что-то мелькнёт среди стволов деревьев, быть готовым…

– Пристрели этого, – сказал Мароль, отдавая револьвер Лэрге, который только что не без труда поставил на ноги дрожавшую, как осиновый лист, Жерру. – Я займусь девчонками. Равес, вещи! Мадбир!

– Я не могу… – Лэрге стоял, ошарашенно глядя на револьвер в своих руках. – Это… это бесчестно! Дворянину не престало стрелять…

– Ну, иди свою шпагу забери. Только избавь меня от твоего идиотизма!

– Но он безоружен!

Гор стоял, обхватив ствол тополя, и, набычившись, смотрел на своих палачей. Он тяжело дышал, ноги его подгибались, струйка крови из рассечённого лба стекала по виску и терялась в многодневной щетине. Зрелище было жуткое, но Элья не могла не смотреть.

– Ты, значит, хочешь чистеньким остаться? – начал выходить из себя Мароль. – Он шпион, и заслуживает смерти.

– Да брось, давай я… – сжалился Мадбир, протягивая руку.

– Нет, он. Ну же, граф, пора взрослеть. Стреляй, пока этот тип не очухался. Колдует он явно паршиво, но когда будет в состоянии воспользоваться своей силой, у нас станет на одну проблему больше…

– Мы ведь не убийцы… – пискнула Элья. – Пойдёмте лучше отсюда… Мы же…

– Мы строим новый мир, – вдруг сказал Равес. Все посмотрели на него. – А чтобы построить новый мир, нужно уничтожить старый. Боги велели мне идти к своей цели, несмотря ни на что. Я это сделаю. Я убью предателя.

Он шагнул, не глядя протягивая руку Лэрге, заранее уверенный, что граф, заворожённый его решимостью, молча отдаст револьвер. Но тот неожиданно резко ответил:

– Нет, я.

Равес, на удивление, не стал протестовать. Как будто даже испугался. Кивнул боязливо, отошёл и занялся вещами, как ему и было сказано.

Так как Мароль не спешил уходить с берега, явно желая лично проследить, чтобы Лэрге действительно прикончил водителя баркаса, девушек увёл Мадбир. За деревьями вскоре обнаружилась тропинка, по ней-то они и ушли, почти бегом. Элья вертела головой, надеясь обнаружить Грапара, но его нигде не было видно. Только Равес, нагруженный вещами, бежал следом, приотставая на несколько шагов.

Грохнул выстрел, послышался болезненный вскрик Гора. И больше ничего.

***

– Ну ты и мазила, – покачал головой Мароль, скептически глядя на извивавшегося в траве Гора. Водитель обеими руками зажимал живот, глаза его были зажмурены, и он явно старался сохранить остатки достоинства – по крайней мере, не вопить.

– Добить? – глухо спросил Лэрге.

– Да ладно, пусть помучается, скотина. – Мароль хлопнул его по плечу. – Молодец, граф. Догоняй.

Забрав из его рук револьвер, Мароль подхватил оставшиеся сумки и устремился вслед за остальными, к тропинке.

Лэрге будто никуда не торопился.

Из внутреннего кармана плаща он достал предмет в форме раковины с отверстиями на месте створок. Сжал его между ладоней, словно надеясь согреть, потом поднёс ко рту и дунул, насколько хватило воздуха в лёгких.

Ни он сам, ни умиравший у его ног человек, ни тем более, те, которые бежали в этот момент по тропинке, не услышали никакого звука.

Лэрге наклонился и положил «раковину» возле скрюченного тела – а вернее, выронил, потому что руки у него всё-таки начали дрожать. Не когда стрелял – тогда было нельзя – а только сейчас.

Потом поднялся, мельком глянул на убитых полицейских – и побежал прочь.