Текст книги "Блеск чужих созвездий. Часть 2 (СИ)"

Автор книги: Мария Доброхотова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Когда Тень объяснил те понятия, что были незнакомы Тане, она спросила:

– Как стар Мангон? Почти девяносто лет? Он же должен быть очень умным и усталым, как старик.

– Ну, человек в пятнадцать лет не ведет себя, как старая уставшая собака, а в пятнадцать лет они именно такие, – ответил Тень. – Люди взрослеют и учатся дольше, чем любое другое существо. Первые три года они вообще беззащитны, первые десять лет пытаются всеми способами себя убить, ввязываясь в неприятности, а некоторые продолжают этим заниматься, пока не добьются успеха, – он хмыкнул, намекая на приключения Тани. – Так же и драконы. Их юность длится до пятидесяти лет, до восьмидесяти дракона можно называть молодым, а зрелым считать до двухсот. Так что Мангон только недавно вступил в пору зрелости. Конечно, он видел и знает намного больше, чем ты, но многое его просто не интересовало в силу молодости и глупости, многому он не придавал значения. И хотя он уже правит Илирией, ему еще учиться и учиться.

– То есть Мангон – король? – спросила Таня после паузы на объяснения.

– Не совсем. Драгоном правит Верховный Совет, состоящий из нескольких драконов. Сейчас их номинально пять, но активно участвуют в жизни страны двое из них, причем Мангон тянет на себе большую часть дел. Он занимает позицию кардинала, по сути верховного жреца Великой Матери, но его друг, Кейбл, слишком увлечен войнами на юге и забросил все прочие дела. Помогает человеческий Сенат, да старая Аррон иногда дает мудрый совет. Ей давно пора на покой, но замены ей все еще нет.

– Айвенгу…

– Да. Ему не повезло, он так и не смог получить свою человечность, – Тень некоторое время молчал, опустив голову. – Поверь, Мангон не зверь. У драконов есть сердце и чувства, им тоже ведомы и любовь, и боль. В конце концов, он дал тебе сегодня шанс.

– Почему ты защищаешь его?

– Я за справедливость, – ответил Тень.

– Справедливости нет, – парировала Таня. – Совсем хороших вещей в мире не бывает.

– Я помогу тебе сформулировать: абсолютной справедливости не бывает, то, что справедливо для одного существа, может быть злом для другого. Ты это хотела сказать? И я соглашусь с тобой, моя Северянка, но мы должны стремиться к лучшему и быть справедливым там, где это возможно.

– А Мангон справедлив? – вскинув голову, спросила она. В ее тоне явно слышались вызов и горечь.

– Я знаю, что ты скажешь, – вздохнул Тень, – справедливо ли тебе, молодой и красивой девушке, погибать ради его жизни? Нет, не справедливо, и ты это знаешь.

– А я не хочу справедливости. Я хочу… Когда тебе делают добро, хотя ты не очень хороший. Прощают ошибки и дают жить.

– Милосердие, – глухо отозвался Тень, как если бы это слово далось ему с трудом.

– Милосердие, – Таня попробовала слово на вкус, прокатила его по языку. – Я хочу милосердия, Тень, не справедливости. А ты?

– А я не заслуживаю его.

– Так заслуживай. Спаси меня! – вдруг воскликнула она. – Ты Тень, ты есть везде и знаешь все в замке. Ты можешь выйти со мной. Ты говоришь, что даже готов показать Илибург.

Тень покачал головой.

– Я не могу. Больше нет, – еле слышно прохрипел он. – Я бы хотел, но это невозможно.

Таня прерывисто вздохнула и откинулась на спинку дивана. Потерла лицо ладонями, прогоняя призрак разочарования.

– Не забирай в голову, – нарочито бодро сказала она. – Я почти согласна умереть. Нет сил больше.

– Но я могу тебе помочь с полосой препятствий, – мягко продолжил Тень. – Я все еще не могу вывести тебя из замка, но я расскажу, что завтра тебя ждет, и ты будешь готова.

– Это лучше, чем ничего, – согласилась Таня.

Тень открыл ящик стола и нашел в нем бумагу. Сверху лежали наброски Жослена, который зарисовывал Таню и Росси, когда они разговаривали, веселились или просто отдыхали. Там же лежали упражнения по драконьей каллиграфии, пояснительные рисунки и записи новых слов. Один из портретов Тень аккуратно сложил и убрал во внутренний карман, не утруждая себя тем, чтобы спросить разрешения. Потом взял чистую бумагу, автоматическое перо и принялся что-то чертить. Таня подошла и заглянула ему через плечо. Близость Тени всколыхнула непривычные чувства, которые все не удавалось осознать и толком обдумать, хотелось прикоснуться к плечу, обтянутому плотным рукавом, и почувствовать тепло его кожи. Таня почти готова была поднять руку, когда Тень заговорил.

– Смотри, – он заставил обратить внимание на бумагу. – Начинается полоса препятствий с тоннеля, здесь нужно ползти по-пластунски, – Тень подвигал локтями, демонстрируя незнакомые понятия. – Потом горка, она из железной сетки с большими ячейками. Они довольно удобные, трудностей быть не должно. Дальше лабиринт, за ним барьер, – он нарисовал стенку и стрелочку через нее. – Затем нужно пройти препятствия, пригибаясь и перепрыгивая, вверх-вниз. Горизонтальная стена с выступами, когда через нее переберешься, останется пройти по бревну и преодолеть яму с грязью. Понятно?

– Я там умру, – пробормотала Таня, рассматривая схему. – И Мангон останется с ничем.

– Ты сможешь пройти эту полосу? – серьезно спросил Тень, пытаясь заглянуть ей в глаза. Она подумала, что маска в тот день была натянута еще выше, чем обычно, но во взгляде читалось искреннее беспокойство.

– Так, давай смотреть. Это, – она ткнула в тоннель, – ненавижу. Сложно, но могу. Эти горки и бревно для меня легко, я занималась похожими вещами. Вверх-вниз – сложно, грязь – сложно. Но не невозможно.

– Не выкладывайся полностью в начале, полоса длинная и сложная. Рассчитай силы, береги их. Не обращай внимания на Кору, он препятствия знает и наверняка вырвется вперед. Простой ставь одну ногу перед другой и двигайся вперед.

Таня некоторое время беззвучно шевелила губами, запоминая маршрут. В голове появлялись идеи, как лучше проходить то или иное препятствие, и хоть ей не помешала бы помощь профессионального инструктора, ее собственный навыки оказались не бесполезны.

– Татана, ты уверена, что сможешь справиться?

– Ты волнуешься, Тень? – неожиданно для себя улыбнулась Таня. – Если ты сожмешь руки за меня, я все смогу.

– Кулаки, Татана, – он продемонстрировал сжатые руки в перчатках.

– Кулаки, – повторила она. – Полезное слово.

Ей полагалось бы думать о предстоящем соревновании, но мысли упорно вертелись вокруг Тени. Переживания, который он вызывал своим появлением, заставляли отступить одиночество, усталость и даже страх перед будущим. Таня чувствовала себя необычайно живой, будто ей в жилы влили чистую энергию, и она не могла заснуть, улыбаясь. Слово “влюбленность” не звучало даже в мыслях, будто ей нельзя было влюбляться, будто в отношении Тани это было бы смешно и глупо. Ну как она, свой парень, могла в кого-то влюбиться? И неужели она сама могла хоть кому-то понравиться? Это решительно не про нее. Однако какова вероятность встретить в чужом мире человека, рядом с которым будет настолько волнительно и вместе с тем спокойно? Когда Тень мягко приземлялся на балкон и заходил в комнату, он вытеснял собой тревогу и страхи. Они жались за дверью, выжидая своего часа, но пока он был с Таней, она могла дышать полной грудью.

***

Испытание было назначено на восемь утра, что примерно было равно десяти земным часам. Таня решила выспаться и поднялась только в половине седьмого. В первый раз она заказала конкретный завтрак, сытный, но легкий, чтобы оставаться быстрой, но при этом не оказаться голодной к восьми часам. В желудке холодной змеей ворочалось волнение, но Таня старательно игнорировала его, оставаясь предельно собранной.

– Я никогда не видела тебя такой, – призналась Росси, с удивлением наблюдая за Северянкой.

Таня надела форму стражника. В ней было удобно, и кроме того это служило своего рода вызовом, символом ее свободы, которую она не согласна отдавать просто так. Росси быстро и ловко подшила рубашку, чтобы она не мешала, и убрала немного объема в поясе так, чтобы не пришлось перетягивать талию ремнем. Отросшие волосы Тани она заплела в косички и закрепила на голове, чтобы не лезли в глаза.

– Ты словно воительница из северных легенд, – выдохнула Росси, крайне довольная боевым настроем подруги.

– Воительницы из легенд тоже готовы были умереть от страха? – спросила Таня, и голос ее чуть дрогнул.

– Уверена, что так и было, – серьезно кивнула ее компаньонка.

На тренировочное поле Таня шла в личном сопровождении капитана Габора. Опытный воин был серьезен, за сохранность гостьи Мангона он отвечал головой, но другие стражники, которые шли вместе с ним, явно веселились.

– А представьте, обойдет-таки Кору? – хохотнул один.

– Не приведи Матерь. Я ж остатки жалования положил, что она проиграет, – ответил другой. – Если выиграю, куплю мандолину.

– А коль проиграешь, будешь воду с гренками до конца месяца жрать, – добавил парень с коротко стриженными рыжими волосами. Стражники рассмеялись, и даже Таня не удержалась от улыбки.

– Чего зубы скалишь?! – огрызнулся первый, и ей сразу стало не до смеха.

– Ну чего к тэссе пристал? – оборвал его рыжий. Он явно не рисковал грубить гостье хозяина.

– А чего она лезет, куда не просят? Пусть вышивает, книжки читает, танцует там, чем там еще благородные занимаются.

– Просто заткнись, ладно? – попросил его рыжий, и они шли до места тренировок в молчании.

Караульные опустили ворота, позволив процессии покинуть замок. Таня вертела головой, запоминая расположение стражи и выходов. У ворот стояло шестеро человек, дверь открывали двое из них. Имелась и небольшая дверь, чтобы можно было просто выйти за стены замка, обитая медью, и на первый взгляд в ней не было ни ручки, ни замочной скважины. Вполне вероятно, что открывалась она скрытым механизмом, так же, как и дверь в башню. Таня ощутила укол разочарования: она наивно надеялась, что сможет заметить лазейку, но слишком мало знала о замках и их обустройстве, чтобы у нее был хоть какой-то шанс. В сопровождении стражников она прошла по мосту. Под ним замерла ровная гладь воды во рве, зеленая, дурно пахнущая, и тускло блестела масляной пленкой.

Сквозь небольшой парк за мостом пролегала ухоженная подъездная дорога – явный признак того, что замок служил скорее вычурной резиденцией, нежели укреплением. Стражники свернули налево, где на большой поляне была оборудована тренировочная площадка для личной стражи Мангона. Она была обнесена невысокой деревянной стеной с крепкими воротами и помимо самой полосы препятствий тут располагался загон для выгула лошадей, стрельбище и площадка для фехтования. Небольшие подмости, напоминавшие трибуны, у ближнего и дальнего края тренировочного поля не пустовали. Сюда пришла стража, не занятая в карауле, слуги и друзья Тани. Вдалеке она разглядела даже пышное платье Виталины, которая шла с кем-то под руку, скорее всего, Ястином. Вот так, сама того не желая, Таня организовала бесплатное развлечение для жителей и гостей замка, которые презрели даже правила безопасности во время новой болезни.

У тоннеля в начале полосы препятствий стоял Кору. На нем была легкая одежда, которая приходилась ему как раз впору, то ли одолжил у кого-то из сослуживцев, то ли получил от самого Мангона. Это было не важно. Таню подвели к нему.

– Начинаем ровно в десять, – сказал Габор. У него было суровое, но простое лицо, он постоянно сжимал губы в неодобрительную полосу под пышными усами. – Забег по выстрелу пистолета, начинаете вот от колышка, обойдете тоннель и бежите сразу к горке. Если прыгаете или падаете со снаряда, проходите его заново. Нельзя обойти горку или начать с середины уступов, понятно? Я вас буду ждать на дальнем помосте.

– А почему без тоннелей? – спросил Кору. Он рассчитывал на первое препятствие, сложное, неприятное, наверняка не по плечу изнеженной девушке. Это был отличный шанс вырваться вперед.

– А пока она будет локтями грязь месить, ты будешь в очереди стоять? – в голосе капитана слышалось раздражение. – Как мне все это не нравится! Блажь и позорище, тьфу! – он сплюнул в сторону и не оборачиваясь потопал к дальней трибуне.

– Капитан Габор, ну что вы опять, – крикнул ему вдогонку Кору, потом безнадежно махнул рукой и наконец посмотрел на Таню. – На тебе моя одежда.

– Мне она лучше, – усмехнулась та, поправляя рубашку. Тело следовало хорошенько разогреть перед таким непростым испытанием, поэтому Таня начала разминку. Если бы кому-нибудь пришло в голову ее сейчас спросить, она бы призналась, что в реальности полоса препятствий Серого Кардинала выглядела страшной. И довольно трудной. Трава на поле пожухла, а осенние дожди превратили землю в грязь. Солнце напоминало размытое пятно, тускло светившее сквозь пелену серых облаков. На расстоянии друг от друга торчали различные снаряды: горки, барьеры, лабиринт, а где-то за ними поджидала яма с грязью. И на что она подписалась?

– Тебе не победить, – решил напомнить Кору. – Я мужчина, а ты женщина.

– Вот это открытие, – ответила Таня, растягивая заднюю поверхность плеч.

– Я сильный и тренированный, меня специально обучали справляться с тяжелыми физическими нагрузками.

– А болтать тоже специально учили? – огрызнулась она, потому что самодовольный бубнеж стражника над ухом раздражал и, если быть честной, деморализировал. Кору замолчал и демонстративно приступил к интенсивной разминке. Спустя несколько минут к нему подошел другой стражник с пистолетом в руке и хлопнул его по плечу.

– Сейчас начинаем, – сказал он и кивнул Тане, показывая, что пора приготовиться. Та кивнула в ответ, почувствовав, как накрывает волнение. Чтобы справиться с ним, она принялась прыгать на месте и хлопать в ладоши, заставляя тело работать, разгоняя адреналин. Кору встал рядом с ней, уверенный в своей победе так же точно, как и в том, что с утра встанет солнце. Стражник дошел до середины полосы препятствий, он особо не торопился, поднял пистолет вверх и нажал на спусковой крючок.

Выстрел грохнул в утренней безмятежности и эхом разлетелся по окрестностям.

Кору рванулся первый, Таня отстала буквально на секунду. До горки они добежали почти вровень, перебраться через нее тоже не было сложно, только пальцы заныли от холода металла. Спрыгнув вслед за Кору, она бросилась к лабиринту, но он успел первым. Видя, как ловко стражник бросает тело то влево, то вправо, совершая минимум лишних движений, Таня думала, что будет легко, но лабиринт оказался коварен. Она никогда не имела с ним дело, и ей было сложно каждые несколько секунд менять направление движения, теряя скорость, натыкаясь на преграды. Влажная грязь скользила под сапогами. Поэтому Кору под далекие возгласы немногочисленных болельщиков первым подбежал к барьеру, оттолкнулся от ступеньки и взлетел на стену.

Таня старалась не смотреть по сторонам. Только земля впереди и препятствия. Все внимание она сосредоточила на теле и его реакциях, отметила, что морозный воздух начинает жечь легкие. Терпимо, но неприятно. Телу было жарко, но мышцы не сводило, что радовало. На большой скорости она взлетела на ступеньку, схватилась за барьер и повисла на нем: силы толчка не хватило, чтобы сразу закинуть ногу. Проклятье. Пришлось терять драгоценное время, подтягиваясь на руках, упираясь коленями. Мышцы рук, так долго обходившиеся без тренировок, болезненно напряглись, но Таня удалось перевалиться за барьер и немного неловко спрыгнуть на землю позади него. Ноги протестующе загудели.

“Проклятье, – снова подумала Таня, позволив себе пару секунд передышки, уперевшись руками в колени. – Это все мне не по силам”.

А затем она снова бросилась догонять Кору, который уже преодолевал очередное препятствие, то пробираясь под балкой, то перепрыгивая через нее. Таня потом вспоминала этот момент как самый сложный во всем забеге. Ноги вмиг окаменели, когда им пришлось то опускать тело, то резко выбрасывать его наверх. Боясь упасть, Таня проходила препятствие медленно и безнадежно отстала: Кору уже добежал до стенки с уступами. По спине и лицу тек пот, и трудно было поверить, что на улице холод, а люди на трибунах зябко кутаются в теплую одежду. У Тани горели мышцы, горели легкие, между лопаток тек пот. И все-таки она оставила проклятые барьеры позади, с удивлением обнаружив, что Кору все еще висит на альпинистской стенке. Подбежав к нему, она некоторое время наблюдала, как он застрял на середине, не зная, куда поставить ногу: один из уступов оказался сломан и валялся в грязи.

– Пропусти меня! – крикнула Таня, чувствуя, как мороз пробирается к ее мокрой спине.

– Попроси Бурунда, – прохрипел Кору, давая понять, что сдаваться не собирается. Если он спрыгнет, ему придется начинаться сначала.

– Раздави меня карбюратор, – проворчала Таня и решила рискнуть. Она хотела забраться на самый верх и обойти Кору, ведь ничего о таком запрете сказано не было. Ей повезло: альпинистские стенки были ее любимым снарядом, она буквально отдыхала на них. Правда, в московских клубах был инструктор и страховка, а здесь, на этом морозном поле посреди Богом забытого мира отшибешь все почки, если свалишься сверху, но все равно Таня наконец-то оказалась в своей стихии. Она быстро догнала Кору, а потом принялась взбираться выше, чтобы опередить стражника. Кору так и висел посередине стенки и ему не хватало растяжки, ни чтобы устойчиво поставить ногу на следующую поддержку, ни чтобы залезть выше.

– Эй! – натужно закричал он. В отчаянном порыве он оттолкнулся, подпрыгнул наверх и схватился за каблук девичьих сапог, но пальцы проскользили по налипшей грязи и, потеряв равновесие, Кору рухнул со стены.

Таня даже поморщилась, представив, как ему сейчас больно.

– Кору! Ты нормально?

Стражник не ответил. Он стонал, поворачиваясь из стороны в сторону, проверяя, все ли кости целы. потом принялся подниматься.

– Ну же, не стой! – закричал кто-то. Держась за уступ, Таня оглянулась. Это был тот стражник с пистолетом в руке, который начинал соревнование. На его лице застыли возбуждение и интерес. Таня понадеялась, что он не поставил на нее денег. Но незнакомый стражник прав: Кору справится, он ее не жалел, зато подарил прекрасную фору. И она продолжила свой путь по стенке, с легкостью преодолев то место, которое так и не далось ее сопернику.

Спрыгнув на землю, она позволила себе поднять голову. От зрителей ее отделяло большое бревно на двух опорах, поднятое над землей на полметра, и яма с коричневой, словно шоколад, грязью. На трибуне стояли стражники, Виталина жалась к Ястину и что-то ему говорила, Росси стояла, как вкопанная, наверняка вне себя от волнения, а Жослен махал шарфом и выкрикивал подбадривающие лозунги, и беспорядочные кудряшки на его голове качались из стороны в сторону.

А рядом с Жосленом стоял он. Мангон. Таня так и обмерла, когда увидела высокую фигуру с заложенными за спину руками. На нем было пальто с высоким воротом, и казалось, что неизвестный художник небрежно нарисовал треугольник и приделал к нему сверху голову, настолько прямым и статным выглядел Мангон. Он смотрел прямо на Таню, но что было написано на его лице разглядеть было невозможно. Воображение услужливо дорисовало равнодушие, а то и презрение.

– Что ты стоишь? – снова закричал стражник с пистолетом, и Таня, очнувшись, рванула вперед.

Бревно. Большое и гладкое, оно было отшлифовано сотнями ног. Стоило ступить на его желтый бок, как сапоги заскользили, и Таня рухнула, больно ударившись промежностью. С трибуны послышался шум. Ей потребовалась пара мгновений, чтобы отдышаться и преодолеть боль, но она поднялась и продолжила идти, аккуратно ставя ногу так, чтобы не было скользящий движений, а вес по возможности был направлен строго вниз. Таня делала шаг за шагом и прошла уже две трети расстояния, когда сзади послышался голос:

– Я уже иду-у.

Проклятье, Кору. Следовало ожидать, что он ее быстро догонит, но вот это преследование не добавляло сил и сосредоточения. Таня сделала ошибку, нога поехала вправо, и она с огромным трудом сохранила равновесие под гул зрителей. Если она упадет, то отправится в начало бревна. Капля пота стекла по виску, щекоча кожу. Хотелось смахнуть ее, но было страшно сделать лишнее движение рукой и потерять равновесие. Шаг, еще, еще один. Кору уже ступил на бревно, нещадно раскачивая его, тяжело дышал за спиной, иногда ругался, и в тот же миг люди на трибуне вздыхали: очевидно, скользкое бревно и стражнику давалось с трудом, но обернуться и проверить Таня не решалась.

Вот и конец! Она оттолкнулась и спрыгнула с бревна, не давая себе и секунды отдыха, побежала к яме. Колени дрожали от напряжения, но это было все неважно. Финиш близко, а у нее есть несколько секунд форы. Не задумываясь, она скользнула в грязь и замерла, хватая ртом воздух.

Грязь была ледяная. Настолько, что Таня проломила тонкую корочку льда, когда нырнула. Густая жижа облепила ее со всех сторон и доходила до пояса, сковывая разгоряченное тело смертельным холодом. Рядом залетел Кору, обдав Таню коричневыми брызгами, и тут же выругался:

– Дерьмо бурундово, как холодно!

Таня понимающе на него посмотрела:

– Ужас, да?

И впервые Кору ответил ей тоже понимающим взглядом. В уголках его губ даже мелькнула усмешка, но потом он стал серьезен:

– Я должен победить.

– Я тоже, – вздохнула Таня, и они продолжили свою борьбу.

Но на последнем участке Кору оказался намного более успешен. Он был выше – грязь ему доходила до бедер – и куда более вынослив и подготовлен, поэтому сразу вырвался вперед, медленно, но верно увеличивая разрыв. Тане же каждый шаг давался с огромным трудом. Она размахивала руками, помогая себе всем телом, ноги скользили по кочкам на дне, в сапоги набилась холодная жижа. Когда Таня добралась до середины, ее соперник положил руки на деревянные подмости, подтянулся и выбрался из грязи.

Вот и все. Кору победил.