Текст книги "Золотая Госпожа (СИ)"
Автор книги: Мария Дибич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)
«Прости, прости», – взмолилась она не то к Аллаху, не то к самой девушке. На красивых молодых губах выступила алая кровь, стекающая по румяной щеке на пол. Она почему-то плакала, зачем-то искала Валиде, но теперь это навсегда останется тайной. Может, её обидели? Или ей стало плохо?
Хандан резко встала и быстрыми шагами пошла обратно на звуки музыки и спасения, останавливаясь перед каждым поворотом. Только теперь пришло понимание, что она неосторожно вытерла окровавленную руку о собственное платье. Выскользнув из чёртового коридора, она прошлась по стене с той стороны, где виднелось кровавое пятно. Хандан ничего по большому счёту не видела и не слышала, кроме стука крови в голове. Заприметив камин – направилась к нему. Нельзя было незаметно покинуть помещение с такой отметиной, а если бы и получилось, узнали бы в гареме. Она в плотную подошла к огню, немного присела, словно грея руки близ пламени, а затем подпалила платье. Шелк быстро, обугливаясь, затрещал, скрывая ненужное пятно. «Пожар» заметили и быстро потушили, но следов не осталось, как и, по большому счёту, дорогущего платья.
Хандан отмокала в ванне, словно тряпка, без чувств и эмоций, мысли только изредка посещали её дурную голову. Уходя с торжества, она смогла всем улыбнуться, она посмеялась над сожжённым платьем, она попрощалась с сыном, ласково сверкнув ему глазами. Дервиш печально проводил её тяжёлым, полным боли взгляда, он отпускал её не убивать, а выиграть время, чтобы самому покончить с девушкой. Но она вышла из коридора одна, этим всё было сказано.
Благовонья, расставленные на каждой полке, только напоминали о горьком запахе гари.
После глухого стука в дверь, не тронувшего Валиде-султан, на пороге появилась тощая служанка.
– Госпожа, меня Хаджи-ага прислал, просил сказать.
– Говори, – жестко ответила Хандан, желая только покоя.
– На празднике, – служанка помялась, – на празднике был убит Абдула Мехмет-паша, его помощник Ибрагим-ага и девушка из вашего ансамбля, Катерина, она стала случайной жертвой говорят.
– Кого подозревают?
– Джихангира-агу, Джерраха Мехмед-пашу и Лала Ахмед-пашу, – служанка с промедлением вспоминала каждое имя и с трудом процедила сказанное.
Хандан махнула служанке, чтобы та немедленно ушла, и заметила тонкую полосочку запекшейся крови под ногтем. Перед ней живо пронеслась вся картина произошедшего, ярче, чем всё было в действительности, словно только теперь её руки обагрились кровью невинных. Она перевесилась через край ванны. Её стошнило.
С самого раннего утра, стоило только солнцу взойти, Хандан встала. Спала она плохо, даже несмотря на ужасную усталость и слабость. Вскоре поднялись шехзаде и маленькая госпожа, дочка Кёсем, сразу после завтрака все мальки были собраны в кучку и отправлены на вынужденную прогулку с Валиде-султан.
– Вальде, – всё ещё коверкал Осман, вызывая праведный гнев Махфируз. Девушка много времени тратила с сыном на обучение речи, но обращение к главной женщине гарема никак не выходило должным образом.
– Да, Осман, мальчик мой, – Хандан поцеловала его в лоб и усадила к себе на колени. – Расскажешь мне что-нибудь?
Мальчик, всё ещё морщившийся от нежеланного поцелуя, крепко задумался, выискивая что-нибудь стоящее. Если б он знал, как от такого лёгкого жеста млел Великий Визирь Османской Империи и насколько приятнее и волнительнее для Хандан было касаться его губами.
– Мыслитель, – шутливо отозвалась Сабия, укачивавшая Айше.
– Она ещё не ходит? – Хандан обратилась к улыбчивой гречанке. – Пора уже. Год как ей минул.
– Нет, Госпожа, но ползает – не догонишь.
Уловив, что внимание переключилось на девочку, Осман мгновенно подал голос.
– Я паука поймал, вот такого большого, – Осман растопырил ручки. – Он убегал, убегал, а я ловил… потом у него ножка отвалилась.
На этом мальчик расстроился. Прежде деталь про травму паучка, видимо, тщательно скрывалась ото всех, но от главной женщины гарема тайн быть не могло.
– Ну, ничего, бывает, – принялась успокаивать Османа Хандан. – В следующий раз будешь осторожней. Даже паучок – живой, с ним аккуратно надо.
– Ножку жалко.
Шехзаде не удержал слёз, казалось, вслед за ним взвоет и Хандан, возможно, глубоко в душе сочувствующая паучку, но сгубившая невинную девушку.
К счастью, Мехмед умудрился откопать где-то огромную улитку и под оханья няни нёс показать матери. Шума и смеха было немерено. Осман немедленно выдвинулся к брату.
Хандан заполнила возникшую пустоту Айше. Девочка хотела запищать, но уснула. Валиде успокаивала душу, глядя на маленьких наследников династии и мечтая однажды ещё взять собственное дитя на руки.
Вдалеке замерцал силуэт Ахмеда. Хандан сразу же просияла радостью – над ней взошло её солнце. За ним шёл Дервиш. «Вот и луна тут как тут» – с неудовольствием подумала она, затем же решив, что им следует поговорить. Паша сможет принести ей покой.
Ахмед первым поцеловал мать, не удостоив вниманием вытягивавшую шейку Кёсем. Она выглядела хорошей Валиде-султан, заботящейся о детях повелителя, не обделявшей вниманием его фавориток. Он потеребил тоненькие волосики девочки, умильно торчавшие из-под шапочки.
– Лев мой, – спокойно начала Хандан. – Могу ли я узнать про вчерашнее событие.
Ахмед утвердительно покачал головой, пригласив её прогуляться с ним и пашой. Хандан тут же отдала ребенка Сабии, подхватила юбки и пошла поговорить о делах, гарема не касающихся.
– Как вы знаете, Валиде, Абдула-ага был убит, сегодня мы заключили под стражу Лала Ахмед-пашу. Они проворачивали одно малоприятное дело, одним словом, завтра он будет казнён.
– Если ты считаешь, что так правильно, сын мой, – Хандан многозначительно покосилась на Дервиша-пашу, ответившем ей тем же.
– Валиде, по правде, меня беспокоит другое. Я не понимаю, как он мог осмелиться на такую дерзость, насколько надо потерять страх и стыд, чтобы убить человека во время торжества, устроенным лично мной, Повелителем мира? Это либо провокация, либо проявление полнейшего неуважения ко мне и мой воле.
Со стороны сына Хандан и не подумала посмотреть на происходящее. Всё выходило крайне неприятно, более всего то, что она знала ответ.
– Я думаю, Ахмед, тебе не стоит заостряться на таком ничтожном случае. Мерзавцы были и будут всегда, и тебе повезло раскрыть их лица.
– Хотел бы я быть также спокоен, как вы, Валиде, но увы, мне порядком наскучили предательства со всех сторон. Кажется, рядом со мной почти не осталось верных людей, у всех вокруг какие-то тайны, постыдные секреты, – Ахмед не сводил глаз с бегающих шехзаде. – Всё моя мягкость. Больше неверность, самую ничтожную, самую малую, я не прощу. Кто бы это ни бы и что бы не сделал.
Хандан одобрительно кивнула, сама же упала в колодец и утонула, как камень. А если сын узнает про их связь? Почему-то прежде её не сильно волновал этот вопрос, в её воображении существовали некие палачи, что непременно задушат её. Теперь же они вышли из тумана и вполне отчётливо показались в образе одного человека, которого Хандан любила больше жизни. Что же будет? В ней нет османской крови: даже шёлковый шнурок – недозволительная роскошь. Ей представилась собственная окровавленная голова, упавшая на жёлтый чистый песок. Ужас на секунду заполонил все мысли. «Надо носить с собой яд. Жидкий. Всегда. Такой, чтоб не спасли, » – Хандан вспомнила про Дервиша, – «а он пусть как хочет».
Ахмед пошёл играть с детьми, предоставив мать и пашу самим себе. Хандан много думала о всех нюансах происшествия и ждала той минуты, когда сможет отчитать Дервиша за неуважение и приуменьшение её заслуг.
– Госпожа, дабы мы уж остались одни, – Дервиш, видимо, тоже много думал и потому опередил её, – я должен спросить тебя, из каких, чёрт возьми, соображений ты вчера прикончила девицу, я уже не спрашиваю о том, зачем ты вообще оказалась в этом коридоре, тут я осмелюсь предположить, сыграла роль твоя непомерная самоуверенность.
Он говорил быстро, чётко и тихо, идеально выговаривая каждый слог и ни разу не перебив речь дыханием.
– Ты даже не хочешь выслушать меня, в тебе не возникает желание попытаться меня понять, – огрызнулась Хандан.
– Не надо, Госпожа. Я, помнится, просил тебя держаться от меня подальше и только, ты умудрилась нарушить приказ!
– Приказ? С каких пор ты можешь мне приказывать? – с кривоватой улыбкой произнесла Хандан, а затем добавила: – Кто ты такой?
Дервиш выдохнул, словно ему на плечи свалили непосильный груз, от которого не дали шанса избавиться.
– Так, хватит! – она вознамерилась возразить, но Дервиш её перебил. – Замолчи, Хандан! Я ничего не хочу слышать. Если я о чём-то прошу, значит надо сделать так, как я прошу. И всё! Это понятно?
– Более чем.
Хандан показательно отвернулась от Дервиша, направив усталый взгляд в сторону сына. Паша довольно быстро смягчился.
– Говори, что заготовила, Госпожа.
– Я много чего хотела сказать, но скажу тебе лишь то, что было. Не перебивай меня. Выводы делай, какие хочешь, – она вкратце описала всё произошедшее со своей позиции. Дервиш всё время морщился.
Паша немного подумал, потом подумал ещё, но с осмысленным, холодным взглядом.
– Ладно, Госпожа. Я могу тебя понять, ты оказала помощь… но не надо, мои дела остаются моими делами, чтобы ни было – не лезь. Это не умоляет того, что я тебе уже успел сказать. Слишком много в жизни нашей случайностей. Наши действия рождают последствия. Возможно, мне пришлось бы заставить пашей замолчать, Ахмед сбился бы с ног и меня начали подозревать, но ты не лезь, слышишь?
– Как же ты не понимаешь? Подозрения хватит, чтобы мой Лев утратил к тебе доверие. Маленькая ошибка, и всё посыпется! Не говори мне, что это «твоё дело»! У тебя больше нет такой привилегии одинокого человека, ты теперь не один. Есть я, есть мы [и, надеюсь, скоро ребёнок, о котором тебе рано знать]. Косвенно из-за меня девушка забежала в коридор [и Ахмед начал тебя искать], но я решила проблему. Согласись, свидетелем она была опасна. Ты бы выкрутился, не сомневаюсь. Только вот для меня важно, чтобы на тебя не ложились тени, потому что…
Хандан не договорила. Ей казалось, что сказав «люблю», она обесценит свою любовь к сыну, а потому жестоко промолчала. Она могла про себя называть его «любимым», но это было не то. Это было всё равно, что имя. Оно могло быть любым.
Валиде-султан молча вернулась к Айше. Отобрав её у Сабии, она принялась укачивать её, чувствуя, как успокаивается израненное сердце.
– Не видел я прежде, чтобы вы так скалились на Дервиша, Валиде, – ради шутки подметил Ахмед.
– Прежде Дервиш не так от меня отнекивался, – бессовестно солгала Хандан, однако же из-за страха и стыда не поднимая глаз на сына.
Она не злилась на пашу, может, немного сердилась. К тому же, скоро настанет время извинений с его высокомерной стороны, которая если желает наслаждаться благосклонностью Хандан, то непременно будет просить прощение.
На следующее утро казнили Лала Ахмед-пашу, мысленный траур Хандан по танцовщице закончился и того раньше.
========== Страдают всегда невинные ==========
На совести Хандан висели три невинные жертвы, совсем не печалившие её по-своему нежную душу: верная слуга Дуду-калфа, шехзаде Мустафа, живой, но если бы на то была воля Валиде, он был бы мёртв давно и окончательно, и танцовщица. Смысл кончины первых двух составлял всепоглощающий страх матери за своё дитя, последнее ознаменовывалось не иначе, как кровь во имя крови. Хандан не тяготилась пятнами на своей совести, кажется, она давно убила в себе нечто такое, что заставляет человека мучиться от неправильного выбора, а бесконечный страх за сына перерос в своего рода безжалостность и беспощадность. Только теперь это стало ясно.
Ахмед потребовал её по срочному делу. Слуги велели привести Валиде-султан немедленно, и она летела по коридору с замирающим сердцем, пытаясь припомнить, когда могла совершить роковую ошибку. В гареме было относительно спокойно, Кёсем не жаловалась, таки разродившись ещё одним сыном. Если же причиной был Дервиш, оставалось уповать на милость всемогущего Аллаха.
Хандан предстала перед сыном, готовая к абсолютно любому исходу: под верхним платьем был закреплен маленький флакончик с сильнодействующим ядом.
– Валиде, – Ахмед выглядел раздраженным, но по обычному поцеловал её в маленькую руку. – Я должен с вами обсудить одно малоприятное дело.
Ахмед перевел взгляд на человека, стоявшего на коленях посреди огромного ковра.
– Конечно, Лев мой, – она недобро покосилась на допрашиваемого, выкинув из мыслей заготовленные оправдания.
– Повтори, что ты рассказал мне, – сухо процедил Ахмед.
Человек, не поднимая головы, начал еле слышно бубнить нечто несвязное.
– Я мало что видел и знаю, Госпожа. И как я могу судить, было далеко и темно, Дервиш Мехмед-паша, очень похож, одним словом он принимал к себе женщину в неположенный час.
– Тут нет секрета, скорее всего, это была я, порой я захожу к паше, – спокойно ответила Хандан, накрепко сцепив руки в замок рядом с поясом.
– Дослушайте, Валиде. В какой час это было?
– После полуночи, Повелитель.
– Беру свои слова обратно, ситуация странная, – [точно я] Хандан задумчиво прищурилась. – Поговорим наедине, сын.
Человека по приказу Падишаха поспешно вывели, он не сильно сопротивлялся, перед самыми дверьми легонько поклонившись.
– Вы сами прекрасно понимаете, Валиде, что это за обвинения и что они за собой способны повлечь, – Ахмед вальяжно расположился на диване, но видно было, что расслабленность его только внешняя.
– Прежде, чем делать выводы, надо всё проверить. Кто этот человек? Почему мы должны ему доверять?
– Это один из казначеев, Валиде. Дервиш лично некогда представил мне его и заверил, что человек этот неподкупен и честен во всех отношениях. Он прежде ни в чём дурном замечен не был.
– То есть ты ему веришь?
– Я не знаю, Валиде, но мне очень хочется назвать его лжецом, – Ахмед напрягся всем телом, – гарем – ваша прерогатива.
– У паши много врагов, Лев мой, думается мне, его могли оклеветать, – Хандан подошла ближе к креслу сына, не расцепляя руки, иначе он бы заметил, как они тряслись.
Хандан понимала, что лучше сейчас потопить корабль, нежели потом лишиться всего флота. Она смогла бы убедить Ахмеда, что Дервиша оговорили, но затем началось бы расследование, и тогда одному Аллаху известно, какие тайны бы открылись.
– Я бы хотел с вами согласиться, но, кажется, нашёлся бы другой способ очернить Дервиша в моих глазах. Девушка из гарема…
Ахмед крепко сжал мощный кулак, на котором мгновенно проступили синие вены.
– Нет, это невозможно, – жёстко отрезала Хандан, готовясь безжалостно отправить судно на дно. – Такого не может быть!
– Откуда же взялась девушка во дворце, Валиде?!
Она приняла вид глубокой задумчивости, не отводя взгляда от сына. Так, в полной тишине, нарушаемой только тяжёлым дыханием Ахмеда, они провели несколько минут.
– Он не говорил, одежда не была зелёной в вертикальную полосу, – неуверенно начала Хандан после непродолжительной паузы.
– Да, тёмное платье в светлую полоску, так он, вроде, сказал, цвет он не разглядел, а что?
– Слава Аллаху, – Валиде демонстративно выдохнула, видя, что наживка заглочена успешно. – Как я сказала, девушка не может быть из гарема. Это, должно быть, одна из танцовщиц, что выступали на общем празднике. Наверное, приглянулась паше.
– Они же живут в гареме, Валиде? Разве нет? – от Ахмеда разило недоверием и сомнениями.
– Да, но нет, сынок. Они живут рядом с евнухами на первом этаже, и поэтому не охраняются, это девушки весьма спорного качества.
– О чём это вы?
– Понимаешь, на них же можно всем смотреть, поэтому я отбирала их по способностям к танцу, а не по прошлому.
– Ясно, Валиде, не продолжайте, – Ахмед поднял руку.
Пока сын не очухался, Хандан решила перехватить инициативу на себя.
– В любом случае, её надо найти и расспросить. Позволь мне этим заняться без лишнего шума, ситуация крайне малоприятная.
Ахмед устало выразил согласие на любые действия Хандан с видом таким, что пойдёт на всё, лишь бы его не беспокоили.
Хандан вихрем понеслась в гарем. В одном из своих сундуков, под кучей разной ткани, она откопала зелёное платье в желтоватую полоску. Обернув его в тряпицу, Валиде-султан поправила свои одежды и с многозначительным видом направилась к танцовщицам.
Платье было успешно подброшено в общую бельевую комнату, где теперь затерялось среди прочих.
У танцовщиц всегда было шумно, среди игривых девиц, Хандан вытянула девушку, похожую на себя силуэтом и волосами, но кардинально отличающуюся на лицо.
– Тая! – оставшись наедине с девушкой жестко начала Хандан. – Перескажи мне быстро условия нашего договора.
– Я всё помню, Госпожа. У Повелителя сказать, что у меня была связь с мужчиной, на которого вы укажите. Сокрушаться, плакать.
– Молодец, ты же догадываешься, что будет с тобой, если ты задумаешь свернуть с пути, – Хандан схватила девушку за руку, хищно заглянув ей в глаза, но затем смягчилась. – И какую награду ты получишь, справившись.
Девушка кивнула.
– Так что за человек, Госпожа?
Хандан специально заставила Таю выучить всех высокопоставленных людей дворца и места, где они жили. Дервиша специально она не выделяла, как и не упоминала о личном своём интересе. Всё было должно выглядеть так, словно Хандан побаивалась, что кто-нибудь из её ставленников ошибётся и на этот случай имела запасной вариант.
– Дервиш-паша.
– О, Великий Визирь, – девушка заметно оживилась, – он ничего, симпатичный. Женить на мне его, часом, не захотят?
Колкое замечание Таи заставило Хандан ненамеренно оскалиться, при этом мысль о женитьбе как-то странно осела в голове.
При Ахмеде Тая разыграла всё замечательно: бессвязно мычала, обливалась слезами, стыдливо прятала лицо и всё произвела она не отрываясь от пола. Ахмед был в шаге от того, чтобы вышвырнуть девицу из своих покоев независимо от правдивости её слов.
В конце пригласили Дервиша. Паша спокойно признал в Тае свою разовую любовницу, после чего Ахмед выгнал всех из покоев, пожелав остаться в одиночестве на какое-то время.
Хандан решила не отпускать Таю от себя, пока вопрос полностью не будет исчерпан, чтобы та, не дай Аллах, не пошла на попятную. Все риски были прежде оценены и приняты, но теперь она очень сомневалась в своих решениях. И чего им стоило повременить со встречами? Виделись бы редко, ну и что? А если Ахмед утратит к Дервишу доверие? Хандан закрыла лицо руками и сидела неподвижно довольно долго, в душе понимая, что не существует в мире силы, способной заставить её отказаться от близкого общения с пашой, как и с его стороны нет желания расставаться с ней и её телом.
– Валиде-султан, – тихо обратилась к своей хозяйке Тая, – не убивайте меня, пожалуйста, отошлите далеко-далеко на самый край света, там где никто не знает ни меня, ни Дервиша, я никому ничего не скажу, словно рыба, немая буду.
– Мне незачем убивать тебя, – солгала Хандан, заготовившая для девушки пузырёк с ядом.
– Меня же не найдут. Много девушек на свете, чем я выделяюсь? – Тая, всхлипнув, склонила голову. – Пожалуйста. Я всю жизнь рабыней была, я умею молчать. Меня знаете, как били, вы не знаете… и на родине и тут, а я ни слова не вымолвила. Прошу, пожалуйста, Валиде-султан.
– Не хнычь, сказала, не стану. Будешь жить спокойно, в своё удовольствие, у верности есть награда. [И награда эта – смерть].
Ахмед послал за ней только ближе к вечеру, когда солнце уже было на западе, окрашивая уже облака в по-зимнему сиреневатый. Хандан уцепилась за его лучи, стараясь сохранить в душе спокойствие и радость, но почему-то закат, как символ завершения дня, навеял ужасную печаль. Ушло их с Дервишем старое странное счастье, но оставалось надеяться, что ночь уступит рассвету.
Ахмед, её гордый Лев, подобно матери, провожал день, не отводя глаз от неба. Он не был расстроен, он был убит. В его молодом, свежем лице читалась огромная усталость, казалось, стоит ему закрыть глаза, и сон сразу же возьмёт верх, но физически Ахмед был бодр.
– Валиде, – страдальчески обратился Ахмед к матери. – Я думал весь день и ничего, решительно ничего, не смог предпринять. Мне нужен ваш совет.
Хандан на месте обомлела. Спустя столько времени, когда она потеряла всякую надежду на его участие и понимание, отчаялась найти с ним общий язык, Ахмед спрашивал её совета. Быстро собравшись с мыслями, она уверенно двинулась к сыну.
– Конечно, Лев мой, чем я могу тебе помочь?
– Дервиш выбил меня из колеи. Я не знаю, что делать. Прежде, прежде, Валиде, я всегда мог положиться на него, в любой ситуации я обращался к нему, но… девушка из гарема… я не знаю, что думать. Мир словно обрушился у моих ног, а я не в силах что-нибудь предпринять. Мне необходимо назначить ему наказание. Я в растерянности.
– Сыночек, – Хандан ласково провела по жёстким волосам сына, заправив прядь за ухо. – Послушай. Девушка, не из гарема. Это обычная уличная девка, каких в мире больше блох [тебе лучше так думать, душа моя]. Она не имеет никакой цены. Не отрекайся от Дервиша из-за такой глупости.
– В любом случае, невозможны те отношения, что он с ней имел, Валиде. Да ещё и во дворце, в моём дворце.
– Забудь, Ахмед. Паша много работает, но позволил он себе слабость, ну и ладно, слышишь? Всякое бывает. Ты не принимай всё близко к сердцу. Не надо, не рань себя. Не позволяй тени встать между собой и пашой. Он верно служил тебе много лет, то, что имело неосторожность произойти, – случайность и точно не предательство.
– Мне кажется, вы слишком защищаете пашу, Валиде, – Ахмед нахмурился, но в глазах появилась теплота.
– Ты прав, Ахмед. Девица – пропащая. Паша одинок. Такое случается, пусть лучше люди религиозные решат его судьбу, а ты не нагружайся, не дело Повелителю мира по таким пустякам волноваться.
– Возможно, но… гарем…
– Ахмед, выбрось из головы. Девушка совсем не из гарема. Просто она тут временно живёт. Никогда, услышь меня сынок, никогда Дервиш бы не покусился на гарем. [Разве что на самую главную женщину гарема]. Никогда. Он не такой человек, ты и сам знаешь. Сомнения могут легко загрызть тебя.
– Не из гарема, – Ахмед странно побледнел, однако одарив Хандан приятной улыбкой, полной благодарности.
– Нет. И думать не смей. Дервиш не такой человек. Он верный и преданный, – Хандан решила как-то закрепить успех. – Все ошибаются. Зульфикар тоже провинился однажды, но смог же вернуть доверие. А Дервиш, это Дервиш. Он всегда был с тобой.
– Просто, я не могу, Валиде, – глухой голос Ахмеда в один миг сорвался. – Вы не знаете, но в столице очень неспокойно. Вокруг одни предатели. Кому мне доверять? Я не сомневался в Дервише, а теперь…
– Сыночек, мальчик мой, – Хандан крепко обняла его, чего не делала так давно, – Лев мой, ничего, не надо. Дервиш всегда был и будет предан тебе. Не ставь под сомнение его верность.
Ахмед ответил ей, обхватив своими уже совсем не детскими руками. Хандан не знала, как скоро повторится её счастье, но наслаждалась каждой секундой рядом с сыном. И неужели для этого нужно было оказаться близко к разоблачению.
– Спасибо, Валиде, – он поцеловал её в лоб, – вы принесли мне покой. – Но наказать нужно.
Мысленно Хандан засуетилась. Может, стоило отпустить ситуацию, но она не могла. Во дворце они с Дервишем встречаться больше не смогут. Да и подозрений в отношении паши станет куда больше. «Брак», – проскочило у неё в голове, а ещё мимо пронеслась Сабия, говорившая недавно о замужестве. Девушка была молода и зависима от воли Хандан.
– А что если не наказывать пашу, – мягко начала она, не выпуская сына из объятий. – Может, женим его? Пора уже Дервишу обзавестись настоящей семьёй. Мужчины почему-то противятся этому, но он не вправе сейчас возражать. И тебе будет спокойней.
– Нет, Валиде, – Ахмед нервно содрогнулся, – Дервиш отыщет себе такую жену, что власти и влияния у него станет больше.
– Тогда надо найти такую девушку, чтобы с ней можно было создать счастливую семью и только. У меня есть на примете одна дочь паши, – она намеренно опустила фразу «живущая в гареме». – Милейшая особа. Её отца казнили за измену – станет за одно Дервишу хорошим напоминанием. Только с девушкой я хотела бы переговорить, но и пашу, конечно, силой мучить не будем, но намекнём, что такова твоя воля.
Ахмед немного призадумался, видимо, не ожидав такого предложения от матери, но и сразу возражать не стал.
– Мне нравится идея, – в итоге, на радость Хандан, заключил Ахмед. – Так и сделаю. Вы не могли бы всё устроить?
– Конечно, Ахмед, как пожелаешь. Девицу я отошлю.
Вернувшись в гарем, Хандан первым делом бросилась на поиски Хаджи-аги, которому надо было, не рождая лишних подозрений, рассказать о «деянии» паши.
– Госпожа, – обратился к ней главный евнух, учтиво поклонившись, – целый день вас ищу.
– Не говори, Хаджи-ага, я с ног сбилась, – этого-то она и боялась. – Ты представить не сможешь, какой ужас творится.
– Что же случилось?
Хандан знала, что Хаджи захочет сунуть свой нос в происходящее, и стоит ему узнать не от неё, начать копаться, как неизвестно, что вылезет наружу.
– Дервиш-паша, самой не верится, к себе танцовщицу завлёк из общего ансамбля. Их кто-то заметил, а я ходила разбиралась. Мне рассказали, я сразу подумала на девицу, эту бесстыжую Тэю или как её там, уже натыкалась я на неё во дворце, где не положено. Ужас! Такого я от паши не ждала.
– Да, Госпожа, Дервиш, конечно, мне всегда симпатичен не был, но такое… – Хаджи-ага задумчиво потёр лоб.
– Ладно, осмысливай, Хаджи-ага, – бросила Хандан, уходя, – и да, чуть не забыла, отправь к повелителю девушку сегодня, Эрдэнэ.
– Как, скажите, Госпожа.
Дальше Хандан нашла Айгуль и сказала посадить Таю с рассветом на корабль, а потом нашла одну тихую, но верную служанку, сунув ей флакончик с ядом, наказав сделать так, чтобы девушка непременно приняла жидкость.
Тая на следующие сутки плавания умерла на корабле, за тем, как её бесцеремонно выбросили за борт, пронаблюдали люди Дервиша. В Венеции, куда она должна была прибыть, её ждал доверенный Куюджу Мурата-паши, новой головной боли Великого Визиря Османской Империи.
========== Навсегда ==========
Хандан, как человек, решающий все грядущие свадебные дела, стояла рядом с кустом роз в парке в ожидании Дервиша, чтобы сообщить о его печальной участи, а она побаивалась рассказывать ему. На одной из голых веточек, среди длинных шипов, остался засохший тёмно-бордовый цветок. Одновременно Хандан почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Она с опаской подняла глаза на высокого, крепко сложенного человека, подгребавшего опавшие листья. Недалеко от него лежали массивные ножницы для обрезки лишних побегов. Но его мощные руки умели обращаться не только с садовыми инструментами, но и веревкой, и саблей. Может, именно этот человек некогда задушил старшего брата Ахмеда. Садовник-палач, Хандан не понимала такое странное сочетание. Увидев, что его тайное наблюдение окончено, он опустил голову, продолжив своё нехитрое занятие. Хандан аккуратно, не повредив хрупкий цветок, сорвала его, а затем сжала в руке и развеяла алые снежинки по ветру.
– Валиде-султан, – тихо произнёс Дервиш, игнорируя, так же, как и Хандан, существование Хаджи-аги. – Вы хотели поговорить со мной.
– Пойдёмте, – Хаджи-ага двинулся следом за ними, и нельзя было попросить его отойти. – Мы вчера с Повелителем обсуждали твоё наказание.
– Как он отреагировал? – Дервиш словно что-то предчувствовал и намеренно оттягивал самое главное известие.
– Плохо, я думала будет проще, в нём что-то надломилось, не знаю, Дервиш. Всё очень нехорошо. И Повелитель, – Хандан решила быстрее сказать и сбросить ношу. – Ты должен будешь жениться, паша. Уже нашлась подходящая девушка.
– Повелитель решил, а кто придумал? Мне кажется, я лишён какой-то части вашей задумки, Госпожа, – Дервиш хитровато усмехнулся, не слишком заботясь самим содержанием своего наказания.
Дервиш отреагировал спокойно, даже слишком. Хандан надеялась увидеть растерянность, досаду, лучше бы грусть, но хоть что-нибудь. Вместо того он был по обыкновению спокоен и сдержан.
– У нас с девушкой, Сабией, прекрасные отношения, к вашей свадьбе будут ещё лучше, я буду приезжать к вами смотреть, как вы живёте.
Дервиш по-прежнему невозмутимо повёл бровью с заметным непониманием на уставшем лице. Он даже не старался вникнуть в ситуацию, прочувствовать её или хотя бы постараться обговорить всё собственно с ней. Какая-то нескладная пустота возникла между ними, та самая, что сделала их встречи редкими и холодными. Можно было бы объяснить всё в шаге стоящим за их спинами Хаджи-агой, молчаливым препятствием их откровенности. Был ли он причиной? Или… или… Хандан не стала гадать, просто закрыла от него свой очередной порыв, накрепко сцепив руки в месте. Хотя бы с Ахмедом отношения у неё в последнее время наладились.
– Познакомите меня с Сабией?
– Мне сначала нужно с ней поговорить, завтра. [Лучше б никогда].
В покоях её ждала золотая троица: Сабия, Айгуль и Дениз. Будущая новобрачная просияла радостью от одного взгляда на Хандан, она всегда и всем отвечала на крупицу добра морем тепла и понимания.
– Сабия, – Хандан поманила её пальцем, почувствовав горечь во рту. – Подойди сюда.
– Да, Госпожа, – девушка потрясла головкой с убранными как у Хандан волосами.
– Помнишь, ты говорила мне о браке?
Она одобрительно кивнула.
– Я предложила тебя в качестве супруги для Дервиша-паши, если ты, конечно, дашь своё согласие, ты не рабыня, а дочь паши. Что скажешь?
Не ожидавшая ничего подобного Сабия растерянно подняла карие глаза кверху, впав в непонятное отупение.
– А он, что? Паша, что? – Сабия уцепилась за подрагивающие руки Хандан в надежде отыскать опоры.
– Да, вроде, ничего, не против.
Сабия тонко взвизгнула и закрыла рот руками. Через мгновение она ослепительно заулыбалась, вся полностью навострившись и вытянувшись.
– Госпожа! – она упала на колени и трижды поцеловала платье Хандан, после чего вскочила и заплясала на месте, явно желая обнять Валиде-султан.
– Что такое, Сабля? – Дениз не смогла остаться в стороне от неясного веселья. – Что не день – у тебя праздник? Как не посмотрю, всё ты крутишься да вертишься с восторгом.
– Я стану женой Великого Визиря, Дениз! Да, Госпожа?
Хандан одобрительно кивнула.
– Мне нужно на воздух, подышать, – Сабия запрокинула голову, чтобы не облиться слезами. – Я пока никому ничего не буду говорить, обещаю.
Когда девушка выбежала, оставив Айгуль удовольствие придумать, как лучше всем растрепать новость, Дениз, знавшая об их с Дервишем отношениях, неодобрительно покачала головой и только потом, наедине сказала: «Почему Сабия, Хандан? Зачем именно она? Дьявол, с кем я говорю?»
