Текст книги "Шоко Лад и Я"
Автор книги: Мария Бомон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)
– Ты даже не предлагал мне, – не столько проговорила, сколько жалко прохныкала я.
– Ну же, Эми, посмотри на нас. Я настоящий голубой, а у тебя фигура, по сравнению с которой Мэрилин Монро кажется самой настоящей доской. Фрэнки оказалась просто каким-то умопомрачением, теперь я это понимаю.
Я тоже отлично все понимала. Энтони Хаббард – абсолютный, чистейшей воды гомосексуалист. На сто процентов. Странно, насколько успокаивающей показалась мне эта мысль. По крайней мере хоть что-то в мире так, как должно быть.
– Прости, я вел себя ужасно последние несколько дней, – продолжил он. – Я не хотел. Ты обиделась на меня…
– Вовсе нет, – надула губы я.
– Жаль, я умудрился расстроить тебя. Самое забавное, мне неприятно портить жизнь Фрэнки, уж не говоря о том, что я без конца огорчаю Алекса. Но больше всего я все-таки беспокоился о тебе. Ты ведь всегда была рядом, и надеюсь, так будет и впредь.
Черт, после таких слов я все-таки разрыдалась.
Мы вышли из ресторана, и Энт огляделся по сторонам в поисках такси. Ужин был… хм… А мы вообще ели? Я видела множество мест в Нью-Йорке с табличками на дверях: «Съешьте, сколько сможете, всего за девять долларов девяносто девять центов». Сегодня мы уж точно посетили ресторан другого уровня. Я сожгла больше калорий за сам процесс жевания, чем содержалось в еде на моей тарелке. Да к тому же еще и стулья, изготовленные специально для супермодельных задниц, а их у меня целых две. Почему-то стулья были блестящими, а сиденье немного изгибалось вниз, будто бы их главное назначение – побыстрее сбросить гостя на пол и таким образом увеличить количество свободных мест. Ведь не важно, насколько знаменитая попа сидит на стуле, всегда есть еще более известная, которая ждет своей очереди.
Зато ресторан действительно оказался раем для звезд, что можно считать положительным моментом. Я чувствовала себя так, словно оказалась на страницах журнала «Хэллоу!», только тут не встретишь идиотских девиц с прогнозами погоды и второстепенных актеров из «Эммердэйла» Каждый из посетителей был важной персоной и, сидя в зале, без конца беспокойно вертел головой, чтобы убедиться, не прибыл ли кто-нибудь, представляющий собой нечто большее. Я со стороны наблюдала за тем, как Аль Пачино болтает со Сьюзен Сарандон и Тимом Роббинсом, время от времени посылая воздушные поцелуи Хелен Хант и Лайзе Минелли.
– Немного забавно, верно? – заявил Энт. – Ты здесь самая популярная личность, по крайней мере по британским меркам, но никто даже не подозревает об этом.
Когда мы забрались в такси, я поинтересовалась у Энта насчет наших дальнейших планов.
– Сегодня презентация. Мы с Алексом получили приглашения, и ты можешь воспользоваться одним из них.
Открытие.
В самом городе Нью-Йорке, который является таким потрясающим местом, что ему даже дали не одно, а два названия. Это еще одна вещь, сбивающая меня с толку, наряду с люками, а также нижней, верхней, средней и крайней частями Нью-Йорка.
Через десять минут водитель высадил нас у огромного каменного здания, его фасад украшали прекрасные фрески в виде персиков, слив и гранатов.
– Что это такое, Энт?
– Магазинчик под названием «Фрукт». Понимаю, звучит немного необычно.
Здание не походило ни на одну бакалейную лавку, виденную мной ранее.
– А что тут продают?
– Подожди, сама увидишь.
Мы миновали команду телевизионщиков и наконец подошли ко входу. Группа нарядно одетых дам на высоких каблуках показывала приглашения охранникам в черных пиджаках. Мы примкнули к ним и уже через несколько минут оказались в самом гламурном месте, если не считать шикарной вечеринки в честь «Колец на ее пальцах», проходившей, правда, в моих мечтах (место действия: яхта в тридцать футов, пришвартованная у острова Мустик [55]55
Один из островов, на котором любят отдыхать звезды.
[Закрыть]. Список гостей: Мадонна, оба Джорджа – Клуни и Майкл, Джей Ло и Бен Аффлек… О, думаю, вы уловили суть).
– Энт, просто не-ве-роятно, – прошептала я.
– Потрясающе, правда?
Глаза разбегались, и было непонятно, на что смотреть в первую очередь. На красивых людей из Нью-Йорка, которые небольшими глотками пили шампанское и заедали их маленькими канапе? (Канапе! Умираю с голоду.) На потрясающий интерьер в немного утрированном готском стиле из черных, кроваво-красных и золотых плиток? На возвышающиеся пирамиды из кремов для эрекции, фаллоимитаторы и…
Подождите минутку. Что, черт возьми, происходит?
– Энт, это же секс-шоп, – прошипела я, видя, что к нам небольшими шажками направляется девушка с бокалами шампанского на подносе. На ней был узкий корсет, и казалось просто невероятным, как она умудрялась дышать. Уж не говоря о том, как могла передвигаться.
– Десять из десяти за наблюдательность, – ответил он, схватив два бокала.
– Зачем ты меня сюда привел?
– Могла бы по крайней мере поблагодарить. Рассматривай сегодняшнее событие как бесценный материал для следующей книги, а возможные траты потом припишешь к своему гонорару.
– Вообще-то я считала тебя своим другом, а не финансистом, а ты напоминаешь мне Джейка, пытавшегося притащить меня на вечеринку свингеров.
– Расслабься наконец. Секс всего лишь секс. Все им занимаются. И мне казалось, уж тебе-то не обязательно об этом напоминать.
У Энта всегда и на все есть ответ. И именно поэтому он мне так нравится. Но по той же причине друг иногда раздражает меня до смерти.
Ну что ж, попробую последовать его совету.
Я сделала глоток шампанского и внимательно огляделась по сторонам. Если, войдя в ресторан, я почувствовала себя словно на страницах «Хэллоу!», то тут я будто оказалась в «Пентхаусе» или в романе Шоко Лад. Четыре этажа здания были посвящены разным аспектам сексуальности: гетеро, гомо и всему, что между ними. Да, «Фрукт» действительно похож на секс-шоп, но он отличался от подобной линии в «Энн Саммерс», словно королевский гастроном «Фортнум энд Мэйсон» от крошечного магазинчика «Космос» в конце моей улицы. «Фрукт» оказался не менее роскошным, чем любой другой виденный мной бутик, даже манекены выглядели просто потрясающе. Единственное, что, на мой взгляд, отличало их от гостей, – посетители не были одеты в игривые вечерние платьица или садомазохистскую кожаную одежду с шипами. По крайней мере большинство из них.
– Должно быть, здесь множество звезд экрана, – сказал Энт.
– На мою долю и так уже выпало достаточно знаменитостей в ресторане.
– Не тех звезд, дурочка, порнозвезд. Я прочитал, уже не помню где, что в Штатах теперь больше порнозвезд, чем портных. Полагаю, большинство сегодня придут сюда.
После заявления Энта мне действительно начало казаться, будто я их вижу. Никогда до этого не находилась в одной комнате с порнозвездами, во всяком случае, я об этом не знаю. Похоже, они отличаются от других людей и разглядеть их можно за целую милю, или, точнее, заметить грудь, появляющуюся на несколько секунд раньше ее обладательницы. Впервые я чувствую себя обделенной пышными формами.
Просто замечательно!
– Теперь я знаю, почему это место назвали «Фруктом», – хихикнула я. – Никогда не видела так много арбузов за пределами супермаркета «Сейнсберис».
– И что такого в большой груди? – отозвался Энт. – Просто двойной «D», у меня даже напрашивается неприличный каламбур.
Мы опустошили бокалы и взяли еще по одному, а затем перехватили поднос с канапе у проходящей мимо девушки-официантки. Мгновенно проглотив их, мы с Энтом решили пройтись по первому этажу. Ничего из продаваемого здесь вовсе не было вопиющим или чересчур откровенным. Лишь специальная одежда, униформа из кожи и ПВХ, видео и диски, игрушки и эротические прозрачные пеньюары. Все эти предметы нашли свое место в «Кольцах». Розовый вибратор, описанный на странице семнадцать, по соседству наряд медсестры, в комплект к нему входят хирургические перчатки, похожие на перчатки с восьмой страницы моей книги. Я мысленно погладила себя по голове за то, что описала все так правдоподобно.
А Энт, взяв меня за руку, уже тянул к бюстгальтерам.
– Вот! Как раз для тебя, Эми! – взвизгнул он, выбирая вешалку, на которой висело что-то черное, кружевное и невообразимо сексуальное. Он уже приложил белье к моей груди, когда ко мне вдруг обратилось потрясающее существо ростом в шесть футов, чьи губы соперничали с грудью за премию «Самые большие имплантаты».
– Поверь, детка, такое заведет кого угодно, – протянула она, ощупывая чашечки. – Твоей груди там понравится. Покупай, даже не думай.
Она плавно отошла в сторону, и я взглянула на Энта, его челюсть отвисла до пола.
– Я думал, ты покончил со всей этой гетеросексуальной чушью.
– Ну да, но он же самая горячая штучка в моем гей-клубе, – прошептал он.
– Он?
Должно быть, разница во времени так повлияла на меня, что я путаюсь с самого своего приезда в Нью-Йорк.
– Я куплю тебе тот бюстгальтер, – объявил Энт. – Алекс не поверит, когда я скажу, что до него дотрагивался Макси Мантис.
Он буквально пускал слюни от восторга и явно нуждался в еще одной порции шампанского. Мы обменяли наши пустые бокалы на полные, осушили их и взяли еще по одному. Угощение же бесплатное, и просто неучтиво не воспользоваться такой прекрасной возможностью. Потом мы по эскалатору поднялись на этаж выше. По мере продвижения все вокруг становилось более мрачным и торжественным. Верный признак того, что мы видели лишь закуску, а главные блюда еще впереди.
– Прямо как в магазине пластинок, – сказал Энт, когда мы проходили мимо таблички «Мягкая порнография – для кошечек». – Они помещают всякую ерунду вроде «Сорока лучших песен» или «Великих хитов» в витрине магазина, но серьезным ценителям музы стоит нырнуть немного глубже.
Серьезным ценителям секса, возможно, действительно стоило нырнуть немного глубже, ведь эту фразу можно понимать практически буквально. Для любителей второй этаж станет настоящим раем на земле. Садо-мазо и чудаки, испытывающие пристрастия к резиновым приспособлениям, смогут почувствовать себя здесь как дома. Если вам нравится лежать в резиновой маске и кляпе, привязанным к кровати, пока вас бьют ремнем с шипами, направляйтесь во «Фрукт». В этом секс-шопе удастся найти наручники, кожаные фиксаторы для ног, копии полицейских наручников, плети в громадном количестве. Мы заметили уйму вещей, походивших на гинекологическое оборудование, которые могли бы служить оборудованием в клинике на Харли-стрит. Пояса невинности (обшитые для комфорта вельветом) всех размеров, вплоть до XXXL. И что мне понравилось больше всего – дубликат электрического стула (как в «Зеленой миле»), выгодная покупка всего за две тысячи девятьсот девяносто долларов. По словам продавца, производитель подумал о желаниях покупателя и специально установил нужное напряжение, чтобы «приятно стимулировать», а не «поджаривать, как подонков и убийц».
Однако все вышеперечисленное оказалось лишь вершиной айсберга. Тут позаботились о любом фетише. Заводитесь, когда вас нянчат? Гигантские памперсы и огромные салфетки – ряд пятый. Нравится грязь? Направляйтесь в третий ряд и приобретите тюбики с настоящей грязью из Миссисипи. Обожаете взрывать воздушные шары? Подходящие упаковки, прямо за часовым механизмом. А также анальные шарики, которые гарантированно возбудят вас (как у Ричарда… нет, лучше не стоит).
Вот и я, «Аннабель Чонг [56]56
Аннабель Чонг (р. 1972) – снималась в фильме «Величайшая групповушка в мире», что позволило ей в дальнейшем стать законодательницей жанра.
[Закрыть]эротической прозы», по словам «Тайм-аут». Просто потрясающая.
И пьяная в стельку.
– До сих пор не могу поверить, что подобное место действительно существует в реальности, – заплетающимся языком пробормотала я, осушив свой пятый (а, может быть, шестой или седьмой) бокал. – Не знаю, пойти ли сейчас в туалет, потому что меня тошнит, или лучше записать все детали на будущее.
– А эти ребята и в самом деле проводят границу, – не менее пьяным голосом ответил Энт. – Я только спросил, где можно найти резиновый ошейник для добермана, а высокомерный наглец заявил, что с животными они не работают.
Энт не сказал абсолютно ничего забавного, и все же мы оба захихикали, как в тот день, когда нам было по шесть лет и он нацарапал слово «какашка» на доске. Мы поймали на себе неодобрительные взгляды тех гостей, которые явно относились к сексу на полном серьезе.
– Думаю, лучше уйти, пока нас отсюда не выкинули, – сказал Энт.
Уже подходя к выходу, он остановился перед корзиной, наполненной маленькими блестящими вибраторами за шесть долларов девяносто девять центов.
– Купим сувенир для Лизы? – спросил он.
– Нет, с нее хватит и пластмассовой статуи Свободы, что я ей привезу.
Не могу повторить комментарий Энта.
– Спасибо тебе, Энт, я провела самые лучшие выходные за всю свою жизнь, – призналась я, когда мы ехали в такси. – Знаешь, не думаю, что меня теперь что-нибудь сможет шокировать.
– Правда? – отозвался он. – А что ты скажешь об этом? «Абсолютно точно, Ричард никогда не видел раньше ничего подобного. Эта мысль подстегнула меня, я села верхом на спину Деборы, оседлав ее, будто лошадь, и дотронулась до ее колышущихся грудей. Потом схватила за волосы и оттянула ее голову назад, так что губы Деборы прижались к его…»
– Что ты делаешь? – бессвязно залепетала я. Я не единственная, кого интересовал этот вопрос. Водитель такси, иранец, который не мог произнести ни слова по-английски, когда мы влезли внутрь, внезапно проявил невиданный талант в изучении иностранных языков. Теперь он вытягивал шею и пытался не пропустить ни одного слова.
– Нет, подожди, вот хороший отрывок, – сказал Энт, игнорируя мои протесты. – «Губы Деборы прижались к его члену. Я поглаживала его, пока Дебора сосала, чувствуя, что Ричард скоро кончит. В тот момент, когда уже невозможно было повернуть назад, я отодвинула ее от возбужденного члена, чтобы он кончил на нее…»
– Прекрати немедленно!
– Только послушай себя. Ты написала это, женщина… Почему же тебе так… Неужели стыдно?
Зачем нужно спрашивать об этом сейчас? Неужели Энт правда не понимает?
– Не стоит напоминать о книге теперь, ведь я так хорошо провожу время.
– Можешь назвать меня занудой, но завтра все-таки придется столкнуться с реальностью.
– Проклятый зануда! Боже, как я не хочу возвращаться домой!
– Ну, пока тебе и не придется, ведь сейчас мы поедем в клуб.
– В «Семинарию»? – пискнула я взволнованно. – До смерти хочу там побывать.
– Единственный способ пробраться внутрь – это сдать грудь на входе. Нет, мы собираемся в местечко под названием «Эн Уай». Говорят, там полно возможностей хорошенько расслабиться, по крайней мере для бара с гетеропубликой. Алекс хочет, чтобы я заглянул туда и все изучил.
Не уверена, что мне и в самом деле хочется идти в «Эн Уай», я не слишком люблю ночные заведения. Но тогда придется ехать на квартиру Энта и идти спать, а при этой мысли возвращение домой начинало казаться устрашающе неизбежным. Именно поэтому я и решила составить Энту компанию.
– Кстати, – сказала я, – ты знаешь отрывки из «Колец» наизусть?
– О, моя память просто ужасна: я постоянно пропускаю назначенные встречи, забываю ключи… Порой даже не могу назвать свое имя. И вот купил пленку с рекомендациями, как улучшить свою память. Она просто великолепна. Теперь я могу не только с легкостью пересказать главы твоего романа с первой по третью, но еще и назвать большую часть фамилий на А из телефонной книжки Нью-Йорка. Но вот ключи по-прежнему забываю дома.
Глава 20
Только что пробило пять утра, и я та-а-ак счастлива. Мое состояние никак не связано с тем, что всего через несколько часов придется вернуться в Англию и встретиться с расстрельной командой, состоящей из мамы, моего любимого шантажиста и редактора «Дейли мейл». Нет, должно быть, влияние экстази. Я приняла экстази. Наркотик!
Никогда в жизни я не пользовалась веществом, изменяющим сознание, кроме того случая, когда Джейк подсунул ампулу с наркотиком амилнитритом мне под нос. Но тогда все произошло без моего согласия. Да, я курю и пью, но таблетки? Никогда. Даже вынимая ушные капли «Анадин» из блистерной упаковки, я слегка нервничаю.
Когда мы оказались в «Эн Уай», привычная клубная фобия снова незаметно подкралась ко мне, несмотря на несколько порций водки. Энт заметил опасные симптомы и попытался вытащить меня на танцпол, но разве возможно было сдвинуть с места ставшее вдруг безвольным тело? Именно тогда мой друг и достал из кармана маленькую белую таблетку.
– Попробуй-ка вот, – предложил он.
– Все в порядке, – заверила я Энта, – просто немного устала, но голова совсем не болит.
– Попробуй.
– Что? – громко спросила я, пытаясь перекричать музыку. Теперь я начала понимать, что от шума у меня действительно заболела голова.
– Экстази! – закричал он в ответ.
– Черт возьми, Энт, – взвизгнула я, отпрыгивая от него, словно он предлагал мне чашку Петри с вирусом сибирской язвы, – где ты достал наркотик?
– Мы в ночном клубе, Эми, посмотри вокруг. Разве люди стали бы вести себя как психи, обожающие друг друга, употребляя только лишь шампанское?
Я осмотрела присутствующих в зале. Да, все действительно казались немного сумасшедшими. И невероятно счастливыми.
– Попробуй, – подбодрил меня Энт, – поверь, от такой дозы ты не превратишься в пускающую слюни наркоманку.
Я подумала: а какая, к черту, разница? Через несколько часов я все равно умру, так лучше уйти из жизни с идиотской ухмылкой на лице. Взяв у Энта пилюлю, положила ее на язык. А потом проглотила – и… ничего не произошло. Никакого головокружения, тошноты, ужасных конвульсий в агонии, выброса адреналина или странных галлюцинаций, когда клуб превращается в пурпурное чрево слона, а присутствующие становятся эльфами и троллями, или на что там еще похожи странные галлюцинации.
Поэтому я пожала плечами и пошла в бар за напитками. Все произошедшее словно окутано туманом. Я действительно взяла коктейли, но следующее, что я помню, – это то, как я оказалась на танцполе. Моя грудь подпрыгивала до ушей. Я стала лучшей танцовщицей за всю историю движения под музыку, мне даже не потребовался дублер для самых сложных движений. Бестолковая корова во «Флэшдансе» [57]57
«Флэшданс» – музыкальный фильм, снятый в 1983 году. Песня из него «Что за чувство!» получила «Оскара».
[Закрыть]и в подметки мне не годилась. Неплохо, особенно если учесть, что обычно я стесняюсь даже просто переступать ногами на публике. А когда мне пришлось танцевать в последний раз, меня охватила дикая паника. Это было в первом классе на рождественском представлении «Маленькая снежинка». Итак, я несколько часов билась всем телом в бешеном ритме и продолжала бы еще долго, если бы Энт в конце концов не вытащил меня на улицу.
– Ах, – прошептала я, щурясь в первых лучах солнечного света, – рассвет в Манхэттене. Так… ярко.
– Это не солнце, Эми, а просто дурацкий уличный фонарь. Думаю, лучше мне отвезти тебя домой.
Мы ехали в такси, спустя некоторое время оно остановилось перед огромным зданием из красного кирпича. Я не имела ни малейшего представления, где мы находимся, но могла точно сказать, что это не дом Энта.
– Где мы? – спросила я.
– В «Семинарии».
– Мне ведь не придется оставлять грудь на входе, да?
– Не волнуйся, они уже закрываются. Могу заверить, ты в полной безопасности.
– Тебе не кажется, пустой клуб производит удручающее впечатление? – сказала я. – Ведь именно люди делают место… А еще диджей. Да, диджей играет важную роль в создании атмосферы.
– Только послушай себя, – засмеялся Энт. – Одна таблетка экстази, и ты превратилась в настоящую преступницу. Тебя, случайно, не разыскивает полиция?
Мы оказались в основном здании «Семинарии», где раньше находилась церковь и когда-то собирались молодые люди в черных сутанах, а не в черной коже. Теперь тут больше нет церковных скамей и крестов, лишь огромный танцпол и балки с самыми современными лампами и динамиками.
– Похоже, вы решили сохранить некий колорит, – сказала я, внимательно разглядывая огромное окно, расписанное витражами, сделанное на месте алтаря.
– Нет, вовсе нет. Посмотри поближе, и ты увидишь, что Дева Мария – это Ру Пол, а умирающий Христoc – Рок Хадсон. Любой священнослужитель слег бы с инфарктом, если бы увидел такое безобразие. Ну же, давай выпьем по стаканчику, прежде чем опустят жалюзи.
Мы прошли через всю комнату к длинному бару, расположенному в дальнем конце комнаты, и увидели мужчину, убирающегося за прилавком. Он был выбрит наголо и одет в узкую черную жилетку, а в его брови я заметила какой-то стальной отблеск.
– Познакомься, это Крист, – сказал Энт. – Для краткости – Крис. Он раньше работал пожарным.
– Правда?
Крис действительно мог похвастаться своими мускулами, но он абсолютно не отвечал сложившемуся у меня представлению о пожарных.
– Ну да, присутствовал при взрыве башен-близнецов и так и не смог забыть трагедию.
– Боже мой, – прошептала я, – настоящий герой.
– Энт, малыш, что ты тут делаешь? Разве у тебя сегодня не выходной? – вскричал Крис.
– Познакомься, моя подруга Эми из Англии, – ответил Энт. – Я решил показать ей свое рабочее место.
– Рабочее место? Ха. То, где ты развлека-а-аешься, душка.
Он не мог быть более женоподобным и манерным, даже если бы играл главную роль в каком-нибудь захудалом театре. Интересно, как Крису удалось скрывать свою внутреннюю сущность, когда он работал в пожарном отделе? Бармен взял мою руку и поцеловал ее, а я украдкой взглянула на проколотые соски, обтянутые лайкрой. Интересно, пожарным такое позволительно? А может быть, кольца – как раз необходимый атрибут, чтобы прикреплять пожарные шланги?
– Какая удача, что ты не привел ее несколько часов назад, – сказал он Энту. – Из Лонг-Айленда заявились ужасные гомосексуалисты-байкеры. Они бы съели ее живьем. Хочешь выпить?
– Пожалуй, немного воды, – побормотала я.
Я начала испытывать панический страх, поскольку вспомнила слышанные мной жуткие истории о тинейджерах, принимающих экстази. Мозг их разлагается, и им приходится много пить. В конце концов они просто взрываются. Вроде что-то в таком духе. Не могу вспомнить точно, но сейчас я сама просто умираю от жажды.
Мне принесли воду, и я одним залпом выпила ее.
Вот теперь чувствую себя немного лучше.
– Итак, – задумчиво сказала я Крису, – ты действительно был там?
– Где – там, детка?
– Одиннадцатого июля, – добавила я серьезно.
Бармен бросил на меня озадаченный взгляд.
– Полагаю, она хочет сказать – одиннадцатого сентября, – пояснил Энт.
Крис разразился визгливым смехом, а я съежилась – скорее от стыда, чем от жажды.
– Господи, а я-то подумал, что мне предъявлено обвинение в ограблении продовольственного магазина! – сквозь смех выкрикнул Крис. Затем он взял себя в руки и сказал: – Ладно, десятого сентября. Так что?
– Энт сказал, ты входил в команду спасателей.
– Хотел бы я, чтобы все было так, черт возьми! Пожарный в прошлом, а сейчас горячий бармен и диск-жокей. Нет, к сожалению, в то время я отдыхал в Майами.
– Но разве ты не работал в пожарной команде?
– Милочка, единственный раз я побывал в пожарной машине, когда мне было пятнадцать лет, а пожарный весом в двести фунтов нанес мне на лицо… – Вряд ли он говорил о трехступенчатой программе ухода за кожей фирмы «Клиник». – Черт возьми, что Энт наболтал тебе?
Я повернулась к своему лучшему другу, тихонько фыркавшему в рукав.
– Проклятый мерзавец! – прошипела я.
– Извини, – ответил Энт. – Мне так не хватало кого-нибудь столь доверчивого.
Я была готова его убить, но тут зазвонил телефон. Крис неторопливой походкой пошел к бару и поднял трубку.
– «Семинария», – с придыханием сказал он и через пару секунд заявил: – Извините, милочка, мы уже вроде как закрываемся… Какой отец?.. У нас была парочка кардиналов на выходных, но они предпочитают, чтобы мы особо не распространялись об их приходе. Ага, действительно «Семинария»… Послушайте, видимо, вы не туда попали… Не волнуйся, детка, такое иногда случается. – Он повесил трубку и сказал: – Невменяемая идиотка требовала к телефону придурка священника. Парня по имени отец Энтони.
Ему уже не нужно было объяснять дальше, поскольку все и так стало предельно ясно, когда мой друг повесил трубку. Судя по всему, мама научилась пользоваться международными справочными службами. Я взглянула на Энта, белого как мел. Очевидно, в голову ему пришли те же самые мысли.
– Черт! – пробормотал Энт.
Телефон зазвонил снова.
– Черт, черт, черт!
– Что будем делать? – быстро спросила я.
– Лучше я все-таки подойду к телефону, – сказал Энт, запрыгивая на стойку бара и хватая трубку, прежде чем Крис его опередил. – Здравствуйте, «Семинария» слушает, – беззаботно проговорил он, но веселый тон не сочетался с бледным испуганным выражением лица. – Здравствуйте, миссис Бикерстафф, Энтони слушает… Да, я в порядке. А вы? Неужели? Да что вы говорите? О Боже!
О Боже! Что же творится дома? Видимо, она все узнала. А может, обо мне написали в «Мейл»… Я взглянула на Энта, ища подтверждения, что маме все известно. Но он оказался слишком занят ролью падре, чтобы обращать на меня внимание.
– …как говорилось в Евангелии от Матфея, часть вторая, восьмая строка: «Тот, кто возлежит с верблюдом, не… э-э… никогда не пройдет через игольное ушко…» Ну, может быть, если бы вы поговорили с местным священником… Я бы с радостью прилетел к вам на самом деле, но мне еще нужно… хм… Мне еще предстоит перечитать исследовательскую работу о жизни Иисуса…
Исследовательская работа о жизни Иисуса? Кого он пытается обмануть? – …а еще мне нужно провести первое большое причастие… Да, мы получаем отметки за качество работы… Да, миссис Бикерстафф, понимаю, новость довольно шокирующая…
Господи, она все знает!
– …рискованно давать советы по телефону… Должно быть, вы знаете, что католическая церковь говорит по поводу разводов…
Развод! Значит, речь идет не обо мне. Подождите-ка, развод?
– …и я подозреваю, большинство монастырей без энтузиазма отнесутся к заявлению от замужней женщины…
О Бог мой, она хочет стать монахиней?
– Возможно, если бы вы собрали семейный совет и постарались заручиться поддержкой родственников… Знаю, знаю, они слишком заняты, но ведь вы даже не пытались… Эми?
Черт возьми, не втягивайте меня в эту историю! Я начала подавать Энту яростные знаки, чтобы тот не выдавал меня.
– …забавно, но она сейчас у меня… О, разве она не поставила вас в известность? Да, стрессы городской жизни в Лондоне начали действовать Эми на нервы. Ей понадобилось уехать, чтобы снова вернуться к своей духовной сущности, и мы предложили бедняжке приют здесь… Да, даже для тех, кто не является католиком… Да, я поговорю насчет вас…
Нет, нет, нет, нет!
– …Эми, да… Она приехала день или два назад… Уверен, она с радостью поговорит с вами… Думаю, сейчас Эми в часовне общается с Отцом Нашим. Подождите немного на линии, пока я поищу ее.
Он положил трубку на стойку бара и беспомощно посмотрел на меня.
– Что, черт возьми, ты творишь? – прошипела я.
– Извини. Я не знал, что еще сказать, ты же слышала мои ответы. Она вот-вот потеряет опору, а ее убежденность в наличии у меня духовного сана не упрощает дело, а скорее наоборот.
Крис прислушивался к каждому слову в разговоре, который, судя по всему, его не на шутку заинтриговал.
– Почему она ее теряет? Что происходит?
– Расскажу позже… А сейчас тебе лучше с ней пообщаться.
– Не могу. О чем с ней говорить?
– Почему бы не открыть правду?
– Правду? Она не сможет принять мою правду! – взвизгнула я. Интересно, почему эта фраза кажется мне на удивление знакомой?
– А вдруг сможет? Насколько я понимаю, большая часть проблем в вашей семье происходит оттого, что вы ничего друг другу не рассказываете.
– Энт, сейчас не время для дурацкой семейной терапии.
– Поговори с ней, Эми, – сказал он, поднимая трубку и протягивая ее мне. – Или ты хочешь, чтобы я обо всем рассказал сам?
Я выхватила трубку из его рук.
– Привет… мама, – пробормотала я нервно.
– Эми! И что ты делаешь в Нью-Йорке? Я пыталась связаться с тобой в течение нескольких дней, но никто не знал, где ты. В офисе сказали, у тебя ветряная оспа, и я с ума сошла от беспокойства.
– Прости, мне нужно было уехать.
– Понятно. Но ты нужна мне здесь. – Во время разговора мама изо всех сил пыталась сдержать рыдания. – Мои отношения с твоим отцом рушатся.
Должно быть, Лиза показала ей фотографии. Проклятие!
– Ты виделась с Лизой? – спросила я.
– Твоя ужасная сестра никогда мне не перезванивает.
Итак, мама не видела снимки. – Так что же такое произошло? Почему тебе пришлось уехать? – спросила она покровительственно. Обычно мама разговаривала таким тоном, когда хотела дать понять: ничего особо ужасного не может случиться в моем маленьком мирке, ведь единственно стоящие проблемы только у нее. Возможно, Энт прав. Наверное, стоит рассказать сейчас. Маме пора наконец узнать, что такое действительно кошмарные неприятности.
И если прислушаться к себе, я все еще могла ощутить небольшой отзвук эйфории, остатки безграничной уверенности в себе, вызванные экстази. Уже не такое сильное влияние, но вполне достаточное, чтобы пройти испытание до конца.
Верно, я смогу. Итак, начнем.
– Мам, хочу рассказать тебе кое-что…
Я взглянула на Энта, который ободряюще кивал мне.
– …и должна была рассказать лет сто назад. Вообще-то это невероятно…
Где я уже слышала подобные речи? Ах да, на воскресном обеде у мамы дома. Но на сей раз я была настроена серьезно.
– …просто потрясающе, – продолжила я.
Энт начал кивать, словно желая сказать: «Вперед, девочка!» Я видела такое в шоу Спрингера.
– …как только свыкнешься с этой мыслью, ручаюсь, ты будешь приятно удивлена…
Думаю, уже достаточно вводных фраз, пора заканчивать бессмысленную болтовню, пока не кончилось влияние экстази. Наступило время перейти к самому главному.
– …дело в Энте.
Брови Энта взлетели на лоб, словно подогреваемые ракетным топливом.
– Он гей.
Все прошло просто великолепно. Как в сказке. Два коротких слова возродили в душе мамы все ее прежние предубеждения относительно католических священников и перечеркнули планы уйти в монастырь и провести оставшиеся дни в размышлениях о Боге. Конечно, она не восприняла новость на ура.
Но по крайней мере Энт освобожден от ответственности. Ему больше не придется напрягаться, пытаясь вспомнить точные цитаты из Евангелия, когда он раздает духовные наставления единственному члену своей паствы. Думаю, Энт вообще вряд ли увидит мою мать снова. Если только на пару секунд, перед тем как подвергнуться яростной атаке, ведь миссис Бикерстафф скорее всего купит собаку, только бы держать Энта подальше.
– Я заказал для тебя яйца, ветчину, блинчики, хашбраун, все полито огромным количеством кленового сиропа. Не знаю, поможет ли еда, но, во всяком случае, не навредит, – сказал Энт, садясь за наш столик у окна. Мы сидели в забегаловке напротив «Семинарии».
– Ситуация становится все хуже и хуже, Энт, – захныкала я, – меньше чем через три часа мне придется сесть в самолет и столкнуться лицом к лицу с настоящим… кошмаром.
