Текст книги "Ты не в моем вкусе (СИ)"

Автор книги: Мария Бокарева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Блондин явно удивлён, светлые брови вскинуты вверх, а в узких глазах застыл немой, предупреждающий вопрос. Стараюсь не обращать на это внимание, пытаюсь улыбнуться, но чувствую, как под чьим-то взглядом горит моя щека и невольно бросаю взгляд на соседний столик. Острые, черные глаза вцепились в меня с каким-то осуждением и я замечаю, как в этой мгле плещется ярость.

Это снова был Рафальский, не один, с большой компанией, но только он, в отличие от всех, не веселился, а зло буравил меня прямым взглядом, потягивая янтарную жидкость из стакана.

Все происходило быстро, в считаные секунды, я вдруг вспомнила, как послала его при всех в нашу последнюю встречу, должно быть, такие как он этого не забывают, а значит, мне нужно как можно скорее исчезнуть подальше от этих двух столиков.

Я порываюсь уйти, но тут же опять оказываюсь схваченной за локоть цепкими руками блондина, который смотрит на меня со зверским аппетитом и медленно цедит сквозь зубы:

– Я разве не ясно сказал? Останься! Это мой клуб и ты будешь делать все, что я тебе скажу.

От изумления я уронила челюсть, а от страха подкосились колени.

Вот влипла.

Я ничего не успеваю ответить, вижу, как на его плечо ложится смуглая ладонь Рафальского и разворачивает к себе.

О чем они разговаривают уже не слышу, потому что спешу ретироваться прочь, теряясь и растворяясь среди плотной гущи людей на танцполе.

Глава 4

Телом овладела дрожь волнения и страха, все, что сейчас случилось, предвещает неутешительный прогноз, можно считать, что испытательный срок с треском провален. Накрылась высокооплачиваемая работа медным тазом. Я ищу глазами в толпе Катю, а когда нахожу, коршуном подлетаю к ней и требую объяснений:

– Почему ты не сказала, что там за столиком, вместе с твоим бывшим, сидит владелец этого клуба?

– Ты про Архипова что ли? – Спрашивает с легким удивлением, – дак я думала ты его знаешь, а что приставал, да?

– Можно и так сказать, – шумно выдыхаю

– Ну это неудивительно, у нас все официантки через это проходят, ты не исключение, – утвердила девушка с каким-то осуждением, – только не говори, что ты его отшила?

– Ну, вообще-то да

– Ты куда работать пришла, девочка, але, это ночной клуб, а не театр, будешь носом воротить, будешь улицы подметать…

Ну, если так, то лучше мести улицы, только там, к сожалению, так быстро бабушке на операцию не заработать.

Я уже не слышу, что говорит официантка, потому что за ее спиной появляется Алик. Былой улыбки не наблюдается, а на лицо его будто наползла хмурая тень: лоб сморщился, брови сдвинулись к переносице, а губы до бела сжались в тугую линию. Когда он останавливает взгляд на мне, то вид его тут же становится более сердитым. Он указательным пальцем тычет на меня, а затем, жестом призывает подойти.

Неужели этот Архипов так обиделся, что сразу приказал меня уволить?

– Можешь переодеваться и уходить, ты здесь работать не будешь, – говорит твёрдым и решительным тоном, я только открываю рот, чтобы спросить, но он тут же перебивает и продолжает, – не знаю, дорогуша, когда и где ты успела перейти дорогу Рафальскому, но нам проблемы не нужны.

Что? Рафальский? Опять он? Я его точно когда-нибудь придушу!

– А при чем тут Рафальский? Я думала это Архипов распорядился, чтобы меня не брали, – говорю уже в след уходящему парню, но он игнорирует мой вопрос, только бросает через плечо:

– Форму можешь оставить в комнате досуга. Счастливо оставаться.

Что делать дальше и где искать работу – я теперь не знала, но зато, одно я знала точно, что ненависть к этому черноглазому, самовлюбленному болвану прямо сейчас во мне растёт, как сорняк в неухоженном саду.

Переоделась быстро, пребывая в неком вакууме непонимания, выскочила на улицу, где сейчас царила ночь, хоть и летняя, но все же окутанная мраком. Возле входа людей тоже скопилось немало, кто-то просто дышит свежим воздухом, кто-то курит, кто-то вышел отдохнуть от музыки и спокойно поговорить. Я миновала всех, вышла на широкий проспект и вдоль дороги направилась к дому. Клуб оказался не так далеко от моего района, как я думала изначально, всего три остановки, можно и прогуляться, раз уж с деньгами, по-прежнему – проблемы.

Завязшая в густом болоте мыслей, я не сразу заметила, как со мной поравнялась чёрная BMW. Поняла это только тогда, когда услышала звук опускающегося бокового стекла, от неожиданности вздрогнула и отпрянула от дороги.

– Эй, смелая девчонка, чего испугалась? – Голос уже знакомый, звучит с издевательским смешком, – в последнее время ты часто мозолишь мои глаза, специально ищешь со мной встречи?

Ну конечно, кто ещё, наглый и самоуверенный Рафальский. Так и захотелось поставить его на место, пусть знает, что его смазливая рожа не всем нравится. Я останавливаюсь и уверено, хоть и севшим от усталости голосом, говорю:

– Честно, Рафальский, вот все бы отдала, только чтобы не видеть тебя больше никогда

– Фамилию запомнила, уже хорошо, – парень выходит из машины, подходит ближе и улыбается одним уголком губ, – я твою тоже, Лопушок. Подвезти?

– Нет, спасибо, – говорю с отвращением, – ты итак сегодня уже помог, – разворачиваюсь и продолжаю идти, но он, видимо, окончательно решил меня сегодня достать

– Не благодари, смелая

После этих слов я останавливаюсь и считаю нужным сказать:

– Послушай, как там тебя? Максим, кажется, – пытаюсь говорить спокойно, – пожалуйста, отвали от меня, из-за тебя меня не взяли на работу, а это был мой единственный шанс заработать на…, – вовремя останавливаюсь и морщусь, не желая посвящать его в свою жизнь больше необходимого, – в общем, не важно, главно, что ты все испортил

– Тебе не нужна эта работа! – Нагло утверждает

– Тебя забыла спросить, – разворачиваюсь и пытаюсь снова отвязаться от назойливого брюнета, но он не сдаётся и идёт следом, как тень, продолжая излагать

– Архипов весь свой персонал считает личной собственностью, ты думаешь там платят такую зарплату только за то, что ты будешь носиться с подносом и улыбаться? В твои обязанности ещё будет входить утешение хозяина, – голос его звучит с непривычным раздражением, он хватает меня за плечо, разворачивает к себе лицом и буквально выпивается в меня острым взглядом, – если тебе так нужны деньги, что ты собралась продать своё тело, то давай я куплю его прямо сейчас.

От этих слов я теряюсь, впадаю в лёгкий ступор, какое-то время молчу и тупо хлопаю глазами. Слежу за тем, как выгнулась густая чёрная бровь, как напряглись скулы и мой голос начал уже звенеть от выпирающей злости:

– Купи себе лучше мозги, придурок, – порываюсь сорваться с места, но он ловит меня за талию сильными руками и закидывает к себе на плечо, так, что моя голова свисает где-то на уровне его лопаток.

Я не сразу соображаю что происходит, пока он тащит меня к себе в машину, а потом, придя в себя, начинаю кулаками с силой колотить по каменной от мышц спине и кричать: «Отпусти, идиот», но никто не обращает на мои вопли внимания и Рафальский в том числе.

Открывает пассажирскую дверь, сажает меня в машину и спокойно, поймав мой испуганный взгляд, говорит:

– Ну, ты точно – Лопушок! – Нагло ухмыляется, а потом добавляет, – успокойся, не трону я тебя, ты не в моем вкусе.

Эти слова обезвредили, заставили меня замереть и перестать сопротивляться, почему-то звучит обидно, а когда парень садиться в машину за водительское кресло, я задираю нос и говорю без капли сомненья:

– Вообще-то, знаешь, ты мне тоже не нравишься

– Даже не сомневался, что у тебя плохой вкус, – парень снова кривится в улыбке, пожимает плечами и вызывающе оглядывает меня снизу вверх, всех дольше задерживая внимание на моей старой, потертой джинсовой куртке.

От неловкости я невесело хмыкаю и демонстративно-резко, запахиваю на себе джинсовку, чтобы сбросить с неё насмешливый взгляд.

Сопротивляться уже нет, ни сил, ни желания, сегодняшний день выжал меня до последней капли, не убьёт же он меня, в конце концов. В то, что он решил взять меня силой, тоже не верю. Зачем? Парень точно не обделён женским вниманием, на кой ему сдалась я, когда в арсенале есть девушки намного красивее и сговорчивее меня.

Странно, но мне не страшно, даже интересно, что дальше?

– Разве после виски разрешено водить машину?

– Благодаря одному Лопушку, я выпил не больше одного глотка, так что пристегнись и говори адрес

Видимо усталость не только потупила страх, ещё и работу мозга остановила

– Какой? – Осторожно спрашиваю

– Психиатрической больницы, – опять смеётся, – ну точно говорящая фамилия! Живешь где?

– Солнечная 10

Он что, решил подвезти меня до дома? Стоп, а я только что назвала свой правильный адрес? Вот идиотка, точно страх потеряла, будто в такси села, честное слово. Что он задумал?

– Вообще-то я и сама могу дойти

– Нет уж, лучше сам тебя отвезу, – делает паузу и добавляет, – Не могу допустить, чтобы кто-то ещё в этом городе пострадал от твоей тяжёлой сумки. Кстати, зачем ты с собой в университет носишь кирпичи?

– Не кирпичи, а учебники

Отворачиваюсь к окну, чтобы больше не видеть этой довольней физиономии. Не понимаю, что такого смешного и почему он все время тянет свою ехидную улыбку. Кажется, что он просто развлекается, играет, как с забавной зверушкой. Повезло тебе, Рафальский, что сегодня у меня был сложный день, но если не отстанешь, придётся показать, какие у этого зверька острые зубки.

Рафальский и правда подвез меня к дому, но злиться на него, я от этого меньше не стала. После тех слов, когда он предложил меня купить, почувствовала, как меня бросило в пучину ярости, ощущение, будто внутри вспыхнул факел ненависть к черноглазому.

Я искренне не понимаю, что в нем такого находят преобладающее большинство студенток нашего ВУЗА. Неужели никто не замечает эту горькую начинку, пропитанную хамским поведением и высокомерием? Этот черноглазый привык получать своё, и все должно быть так, как он захочет, вот даже в случае со мной. Захотел, чтобы я не работала в клубе – получил, захотел, чтобы поехала с ним – получил и плевать каким способом, главное, он этого добился. Вот дёрнул же черт связаться. Хотя, немногих интересует начинка, когда обертка явно притягивает, а попробовать конфетку на вкус удаётся не всем.

Мой взгляд падает на смуглые кисти рук, что уверенно сжимают оплётку руля, дорогие часы на мужском запястье, поднимаю глаза выше, отмечаю сильные руки, жилистую шею, оплетённую нитями вен, чётко очерченный подбородок, угловатые скулы, с едва уловимой щетинной, гордый нос и невыносимо-чёрные глаза, в точном контуре длинных ресниц, которые сейчас смотрят на меня.

Что? Я что сейчас разглядывала Рафальского? Мало того, что я на него уставилась, еще и он это заметил.

Я тут же резко отвернула голову, нервно заерзала на сиденье, бросила взгляд в окно и уперлась в подъездную дверь собственного дома.

– Лопушок, чего ждём? Целоваться не будем, сразу говорю, – издевательски улыбается и, шутя, грозит пальцем.

– Да больно надо, – язвительно бормочу и дергаю ручку, чтобы выбраться

– Что, даже спасибо не скажешь? – наигранно удивляется, когда я уже намереваюсь хлопнуть дверью иномарки

– Облезешь, – закрываю и, не оглядываясь, ныряю в подъезд

Глава 5

Рафальский.

Что она забыла в этом долбанном клубе в субботу, а главное, какого хрена меня это вообще задевает? Я с ней, практически, не знаком, но узнал сразу, как только она показалась в Вип-зоне, с подносом в руках и подошла к первому столику. Там сидел Архип, мой бывший друг, а теперь просто знакомый, даже недруг. Мы перестали общаться в прошлом году, но его клуб единственное приличное заведение в этом городе, поэтому я там иногда зависаю.

Эта смелая девчонка, скорее всего, работала первый день, судя по тому, что она не знакома с хозяином. Когда Архип схватил ее тонкое запястье своей жадной лапой, во мне что-то надорвалось и с силой ударило по нервам.

Она почувствовала мой прожигающий взгляд и повернулась, сквозь полумрак клубного освещения, я заметил, как в ее глазах блеснул страх, скрытый, спрятанный, но он был. Точно так же она смотрела на меня, когда я первый раз увидел ее.

Архипов не сдавался и продолжал настигать девчонку, несмотря на ее отказы, а я больше не мог на это спокойно смотреть, ощущая ее беспомощность в данной ситуации.

Этот мутный тип всегда знает, чего хочет и привык идти по головам, даже если это против чьей-то воли. Мы с ним в этом похожи, но я никогда не выхожу за рамки дозволенного и закона, а самое главное, никогда не опущусь до наркоты.

Давно я с ним не пересекался, да и в клубе не хотел стычки, но что-то заставило меня подняться, подойти к парню и положить свою руку на мужское плечо, чтобы развернуть его к себе. Предъявить что-то за девушку я не мог, потому что не имею на неё прав, да и если бы я это сделал, он тогда точно от неё никогда не отвязался.

Его всегда привлекало все, что есть у меня, он привык забирать у меня то, что для меня важно, после того, когда его выгнали за наркотики из нашей хоккейной команды и капитаном вместо Архипова поставили меня. Впрочем, в какой-то степени, именно это послужило почвой нашего с ним конфликта.

– Раф, чего тебе? Не видишь, я сейчас занят, – завопил, когда увидел мое лицо

– Подождут твои девочки, – спокойно отрезал, продолжая удерживать парня за плечо, – я хочу тебя предупредить, чтобы ты завязывал со своим дерьмом, а то мало ли что. Говорят, недавно у нас в городе нарик скончался от передоза, – сказал, что первое пришло в голову, чтобы только отвлечь его от этой глупой, храброй девчонки и дать ей время, чтобы скрыться.

– Ты мне сейчас угрожаешь? – огрызается и делает шаг ко мне на встречу, но тут же под моим взглядом перестаёт рыпаться, понимая, что силы между нами не равны, однажды, мы это уже выяснили.

Я лишь лениво посмеялся и хлопнул его по плечу:

– Совет тебе даю, по старой дружбе.

Дело сделано, он на ближайшие пятнадцать минут забудет про эту официантку и будет перерабатывать мою информацию, пытаясь найти в этом подвох. Я быстро, на ходу, попрощался с друзьями, с которыми пришёл, взял с дивана свою чёрную толстовку и пошел в кабинет к управляющему.

Алик – нормальный парень, давно его знаю, но он почему-то боится меня, как огня, но сейчас мне это только на руку. Заствить его уволить девчонку, не составило большого труда, она в этом клубе работать не будет, потому что я так хочу, потому что не могу оставить Лопушок там, на растерзание Архипову.

– Рафальский, – звучит свисток и строгий голос тренера, – я не понял, ты чего ослеп? Шайба у тебя под носом, а ты клюшкой воздух сотрясаешь

– Извините, Александр Михайлович, задумался

– Максим, через неделю у нас первая игра в региональной лиге, соберись, иначе мне придётся сменить капитана

– Понял, больше не повторится

– Надеюсь, – звучит ещё один свисток, уже для всех, и по льду разносится мощный бас Михайловича, – тренировка окончена, завтра объявлю первые пятерки на игру со Сталью

Выхожу со льда, иду в раздевалку и чертыхаюсь в душе, злясь на себя и на эту маленькую девчонку, которая посмела проникнуть в мою голову и поглотить мои мысли. Именно она стала причиной, по которой я сейчас облажался на льду.

Странно, но мне хочется узнать ее поближе, может потому что я привык не искать лёгких путей? Она точно из тех, к кому так просто не подобраться. Вот только один вопрос: «Мне это зачем надо, она совсем не мой типаж?». Может мне просто как спортсмену, хочется добиться цели и заставить ее посмотреть на меня так, как смотрят другие. С желанием, с интересом, со страстью. Ведь именно эти голубые глаза смотрят непривычно, с презрением и ненавистью.

– Раф, с тобой все в порядке? Ты сегодня потерянный какой-то, – голос друга и товарища по команде выдергивает меня из себя и возвращает в раздевалку, где стоит плотный запах пота мужских тел.

– Все нормально, Дрон, просто не выспался

– Я так и не понял, ты чего в субботу из Бродвея сорвался, случилось чего? И нахрена к Архипу подходил?

– Ничего не случилось, Андрюх, просто настроения не было, а на счёт Архипа на бери в голову

– Макс, чую, что ты чего-то не договариваешь – В голосе друга поселилось подозрение, но я проигнорировал вопрос.

Снял коньки, на автомате убрал в сумку форму, под пристальным взглядом Андрюхи Горохова. Он молча наблюдал за моими действиями и надеялся, что я ещё что-то добавлю, но мне ничего больше не хочется рассказывать. Признаться другу в том, что мои мысли заняты какой-то странной девчонкой, точно не входит в мои планы, потому что мне и самому это сложно признать.

Я перекинул через плечо полотенце и направился в душ, постарался добавить как можно больше позитива в голос, что бы съехать с темы:

– Дрон, я не понял, ты в коньках домой поедешь?

Андрюха сдался, устало выдохнул и принялся расшнуровывать коньки.

У меня сумасшедший ритм жизни, будний день всегда забит под завязку, настолько, что уже потихоньку начинает сносить крышу. Учеба, тренировка, работа, я уже увяз в этой повседневной рутине, выжат до последней капли, сегодня настал тот день, когда я все-таки решился взять небольшую паузу. Позвонил отцу и предупредил, что всвязи с предстоящим турниром, я беру свой законный отпуск.

Аналитиков у него и без меня хватает, а основные прогнозы я уже сделал. Торговать акциями на бирже, я могу с телефона в любой точке мира, главное, чтобы был интернет, да и там я давно уже не трейдер[1]1
  Трейдер – это участник биржевой торговли. В узком смысле это именно спекулянт, который постоянно следит за ситуацией на рынке и часто совершает сделки.


[Закрыть], а инвестор. С долгосрочных инвестиций деньги прилипают серьезные, а самое главное, что экономится очень важный ресурс – мое время.

Сейчас мне определенно есть чем заняться и займусь я этим прямо сейчас.

Все, что я знаю о смелой девчонке, это только то, что ей необходимы деньги. На что они ей нужны – не знаю, но почему-то уверен, что что-то важное, не похоже, что она спускает их на разные тряпки и безделушки. Пока она не вляпалась в очередную историю, придётся освободить для неё место, однозначно такое, чтобы в нем был и мой интерес.

Я сижу в машину, улыбаюсь собственной мысли и довольный своей идеей, набираю номер моей домработницы:

– Ирина Ивановна, добрый день! Слышал у вас сын из армии на днях возвращается?

– Да, Максим Викторович

– Вы, кажется, просили неделю отпуска?

– Да, если можно

– Конечно можно, Ирина Ивановна, да чего там неделя, можете смело отдыхать месяц.

– Ну как же, Максим Викторович, мне нужны деньги, я не могу позволить себе отдыхать целый месяц

– Не переживайте, я оплачу вам отпуск в полном объеме

– Да как же так-то, Максим Викторович, спасибо вам большое, вы… вы… вы – чудо.

– Пустое, Ирина Ивановна, можете уже завтра не выходить на работу.

– А как же ковры, мне их нужно в среду забрать из химчистки

– С коврами я сам разберусь, собирайтесь и поезжайте домой встречать сына.

Ну вот и все.

– Говоришь, что я тебе не нравлюсь? Ну ничего – понравлюсь, Лопушок, совершенно точно – понравлюсь, – с хитрой улыбкой говорю сам себе и уверено давлю на педаль газа, покидая парковку ледового дворца хоккейного клуба «Ледяные львы».

Я неплохой спортсмен и если имею спортивный интерес, то готов грызть землю зубами, но получать своё. Возможно, я чудовище, не считаюсь с чужим мнением, но именно это качество воспитывает во мне стремление и дух лидера.

Однажды, меня предали, разорвали сердце на маленькие кусочки и с тех самых пор, я не способен чувствовать любовь и сожаление. С другими все получается быстро и интерес теряется сразу, как только я покидаю их тело.

Эта гордая, простая девчонка другая, я чувствую, что Лопушок – крепкий орешек, среди привычной доступной шелухи, но тем и интересней будет игра. Хоть она и совсем не то, что я привык видеть рядом с собой, но однозначно, с ее несгибаемым характером не сравниться не одна кукла.

Я не преследую цель затащить эту девчонку в постель, я просто хочу однажды посмотреть в эти голубые раскосые глаза и увидеть в них страсть. Страсть ко мне и желание мной завладеть, это то, что я вижу в любых других, но не в ней. Я почти ничего о ней не знаю, но одно знаю точно, ее не возьмешь своим обаянием и финансовым положением, ей неважен мой статус, на какой машине я езжу и ещё кучу всего, на что обычно обращают внимание другие.

Готовься, Лопушок, пришло время познакомиться поближе.

Глава 6

Валя. Прошло уже пол недели с того дня, когда я упустила возможность устроиться на работу в Бродвей. Это был мой единственный шанс. Сколько бы я не штудировала газеты и разные сайты, никто не имел охоту связываться со студенткой.

Сегодня последней парой была философия, я записывала за лектором каждое слово, но не вникала в их суть, потому что голова продолжала интенсивно мыслить в другом направлении. Мне кажется, что я даже пребывала в отдельном коконе, обособленна от всех в этой аудитории, но ровно до тех пор, пока в монотонный голос преподавателя не врезался громкий звук, доносящейся из моего рюкзака.

Преподаватель, строгого вида мужчина, замолчал. Метнул на меня укоризненный взгляд, заставляя замереть и извиниться.

Лекция продолжилась, а я торопливо достала из рюкзака телефон, в надежде, что смс пришла от одного из работодателей, кому я отправляла на днях свою анкету.

Смс, правда, пришла от незнакомого номера, я даже успела обрадоваться, но тут же недовольно выдохнула, когда прочитала содержимое:

«Привет, смелая девчонка»

Всего три слова, но мне достаточно, чтобы узнать отправителя. Планка настроения опустилась ещё ниже, до уровня плинтуса. От одной фамилии, вспыхнувшей в моей голове, было ощущение, что сейчас из ушей повалит дым.

Машка сидела рядом и заметила мое настроение. Она уже давно научилась считывать эмоции на моем лице и сейчас ей это с лёгкостью удалось:

– Валь, что-то случилось? Что-то с бабушкой?

– Нет, Маш, все в порядке

В сумке раздался повторный звук, оповещающий о новом сообщении. Я опять забыла выключить звук и, предвещая негодование преподавателя. крепко зажмурила глаз, с силой закусила губы и выругалась про себя, вспоминая Рафальского неприличными словами.

– Валентина, я должен вам напоминать, что звук нужно выключать, перед тем, как вы заходите в аудиторию? Или вы специально решили сорвать лекцию? – Мужской голом звучит с особой строгостью, а проницательный взгляд заставляет меня вжать голову в плечи

– Извините, Борис Иванович, больше такого не повторится

На меня переключает внимание вся аудитория, под их взглядами руки трясутся от неловкости, когда я пытаюсь выудить из недр рюкзака телефон, чтобы выключить, наконец, этот громкий аппарат.

После учебы мы вместе с Машей и Генкой вышли из учебного корпуса. Про телефон я забыла, поэтому второе сообщение так и осталось непрочитанным, о чем я вскоре пожалела.

Мы стояли на крыльце и долго разговаривали о всякой ерунде. Генка рассказывал о том, что сейчас начался сезон клещей и вчера, он весь вечер возил свою собаку по ветеринарным клиникам, чтобы из нее достали насекомое и сделали все необходимые анализы.

Я не сразу заметила чёрную иномарку, неподалёку от нас, но когда из неё вышел водитель и окрикнул меня, то от голоса по телу шибко пополз холод, разгоняя по коже мурашки раздражения. Захотелось провалиться под землю, исчезнуть, раствориться, только бы не видеть его.

«Что ему опять от меня нужно?» – Подумала про себя, но вслух тихонько и со злостью произнесла:

– Кажется, ко мне тоже присосался клещ, здоровый такой и ядовитый

Две пары глаз, смотрели на меня ошарашено и не понимали, что происходит, только Генка все-таки спросил:

– Валь, у тебя проблемы из-за меня, да?

Я не успела ответить, как меня за локоть схватили сильные пальцы и медленно развернули. На смуглом лице Рафальского опять гуляла улыбка – хитрая, лукавая.

– Лопушок, я долго буду тебя ждать?

Я молча таращу глаза и не понимаю, с какой стати он вообще меня ждёт, но он тут же обьясняет:

– Ты прочитала мою смс?

Я, суетясь, достаю из сумки телефон, включаю, пока все трое стоят и следят за моими действиями.

«Лопушок, после пары жду тебя возле твоего корпуса, нужно поговорить!» – Такой текст содержала последняя СМС, которую я не удосужилась прочитать, перед тем как выйти, а если бы прочитала, то точно, что-нибудь придумала, чтобы избежать эту встречу.

Я прочитала, недовольно хмыкнула, подняла взгляд, чтобы вновь встретился с острыми черными глазами и равнодушно произнесла:

– Нам не о чем с тобой разговаривать!

Зря я думала, что моего мнения будет достаточно. Кажется, Рафальского оно воообще на волновало. Он наклоняется ко мне ближе и шепчет, чтобы слышно было только мне, обжигая дыханием висок:

– Ты же знаешь, что посадить тебя в машину мне не составит большого труда, только прошу заметить, свидетелей здесь гораздо больше, чем у клуба, – он делает паузу, подмигивает мне и добавляет, – завтра мы будем в университете темой для обсуждения – номер один, если ты этого хочешь, пожалуйста.

Он решительно шагает, прижимаясь ко мне вплотную и я тут же выставляю перед собой ладони:

– Хорошо

Краем глаза вижу, что Генка порывается что-то сказать Рафальскому в мою защиту, но тут же замолкает, когда хищные глаза устремляются на него:

– Зайцев, как у вас дела с Линой? Кстати, сестра случайно проговорилась мне, что вы сегодня в кино идёте, не опоздаешь?

Наглый, самоуверенный парень, снова переключает внимание на меня и, улыбаясь, чего-то ждет, а я несмело оглядываюсь и понимаю, что сейчас на нас смотрят слишком много студентов, чтобы что-то выяснять с Рафальским. Он один из самых популярных парней в университете и мне бы не хотелось, чтобы завтра меня приписали к числу тех, кто уже успел попасть в его длинный списк использованных и брошенных.

– Через пять минут за углом у продуктового, пойдёт? – тараторю на выдохе, чтобы он поскорее ушел, пока чья-то бурная фантазия, узрев нас рядом, не вообразила себе лишнего. А таких любопытных взглядов возле крыльца – более, чем достаточно.

– Идёт, – пятится назад и показывает мне свою пятерню, – пять, Лопушок, не больше

Я недовольно закатываю глаза и киваю, отворачиваюсь и тут же встречаюсь взглядом с Машкой:

– Может объяснишь, что сейчас такое было? – поднимает брови и упирает кулаки в боки

– Маш, потом, ладно, мне пора, – отмахиваюсь и спешу покинуть крыльцо, виновато оборачиваюсь и понимаю, что подруга обиделась

– Прости, это не то, о чем ты подумала, – добавляю и уже быстро, без оглядки спускаюсь по ступенькам.

Черный, блестящий автомобиль уже стоит у магазина, когда я сворачиваю за угол. Рафальский сидит за рулем, кивает на пассажирское сидение и жестом показывает, чтобы я села. Мне и самой не хочется, чтобы кто-то видел нас вдвоем на улице, поэтому я оглядываюсь и, убедившись, что никто не видит, сажусь в машину.

– Послушай, что мне сделать, чтобы ты от меня отвязался? – говорю серьезно, но, вдруг, наигранно удивляюсь, будто в голову пришла интересная мысль, – или ты решил за мной приударить?

Он нагло смеется, открыто скользит по мне изучающим и оценивающим взглядом, говорит без раздражения, с легкой иронией в голосе:

– Лопушок, у тебя, кажется, проблемы с памятью, – отводит глаза в сторону и добавляет, уставившись в стену, сквозь лобовое стекло, – ты не в моем вкусе.

– А у тебя проблемы с головой, Рафальский, – язвительно парирую и тут же замечаю, как злость на него усиливается, после сказанных им слов.

Нет, я не надеюсь ему понравится и знаю, что далека от таких, как он, но слышать эту фразу повторно, почему-то уже обидно. Будто мне указали сейчас на мое место, будто со своей внешностью не могу расчитывать на такого «красавчика». Хотя, сама я не считаю себя некрасивой, просто я редко пользуюсь косметикой, слишком скучно одеваюсь и не хожу по салонам красоты.

Парень игнорирует мое высказывание, лишь весело хмыкает и мотает головой, а потом улыбка на лице растворяется и голос его звучит ровно, наверное, впервые я вижу его таким серьёзным:

– Я знаю, зачем тебе нужны деньги и готов помочь

Я подозреваю, что его помощь может мне дорогого стоить и даже дороже тех денег, которые мне нужны, поэтому я снова имитирую восторг:

– Да неужели, правда что ли?

– Лопушок, прекрати выделываться, я серьезно, – говорит уверенно и в этот раз я почему-то верю в его искренность

– Ладно, извини, – смягчаюсь и пытаюсь поговорить с ним нормально, может он все-таки не такой, каким кажется на первый взгляд, – что ты хочешь предложить?

– Я могу уже завтра оплатить твоей бабушке операцию в лучшей клинике области, ей предоставят отдельную палату и особое наблюдение, – он молчит, смотрит на меня проницательными взглядом, а я уже боюсь услышать, что потребуется от меня взамен.

– Звучит заманчиво и что я должна сделать?

– Сущий пустяк, – загадочно улыбается, – я хочу предложить тебе работу. У меня уволилась домработница, это всего лишь на один месяц, пока я ищу ей замену.

В целом, все не так страшно, как я думала и даже, кажется, что слишком легко, только вот подозреваю, что в этом есть какой-то подвох и я не ошибаюсь.

– Только есть ещё одно маленькое условие, – добавляет Рафальский, показывая большим и указательным пальцами размер этого нюанса, – ты этот месяц будешь жить у меня.

– А называть мне тебя нужно будет – Мой повелитель? – снова вспыхиваю ненавистью, – спасибо, до свидания, а лучше – прощай! – Дергаю дверную ручку, чтобы вырваться наружу, но мое запястье ловят сильные пальцы, отчего я сразу вздрагиваю.

Смотрю на его руку и не понимаю, почему от этого прикосновения так горит кожа. Чувствую, как тело обдаёт мелкой дрожью, я поднимаю глаза и вижу чёрный, выжидающий взгляд.

– Лопушок, всего месяц, – уголок его губ дёргается и он отпускает мою руку, – можешь подумать до вечера, я напишу. И да, комната у тебя будет своя, а ещё – сможешь даже ходить в университет, я не против, если будешь успевать делать дела.