Текст книги "Ты не в моем вкусе (СИ)"

Автор книги: Мария Бокарева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Глава 24

После того, как Лина поведала мне чужие секреты, наш разговор как-то сник. Я чувствовала как она молча укоряла себя в том, что сболтнула лишнего, но виду не подала. Конечно, ничего страшного не произошло, но молчание затянулось. Мне хотелось как-то сгладить неловкость момента, но пока я перебирала в голове темы для разговора, Лину отозвала одна из гостей.

Большой стол, красивый зал, фоновая музыка, люди в праздничных нарядах, мне было любопытно наблюдать за торжественной обстановкой, хоть и чувствовала себя не в своей тарелке. От части Юля была права, дорогое платье и макияж изменили только мою оболочку, а внутри все осталось прежним.

Много ли ты раз, Валя, была на таких мероприятиях?

Да ни разу! Для меня праздник – это торт, свечи и бабушкины голубцы, кстати, очень вкусные голубцы. Раньше, когда Папа ещё был жив, то на столе стояла ещё ваза с моими любимыми пионами, а теперь папы нет, и цветы дарить больше некому.

Я незаметно позабылась, погрузившись в воспоминания своего прошлого, ровное, спокойное, где вставали дорогие сердцу лица и события. Мне почему-то вдруг вспомнился смех мамы, в детстве, когда она увидела меня с обсыпанным мукой лицом. Тогда я первый раз вызвалась помочь бабушке с пирогами. Мама редко была со мной искренней, живой и настоящей, но иногда такое случалось и эти моменты, как черви после дождя, выползали на поверхность моей памяти в моменты грусти.

Я продолжаю слышать этот смех в своей голове, но сейчас он кажется гораздо живым и очень натуральным, будто она здесь, рядом.

Стоп! Что?

Это не воспоминания и не тоска, это реальность. Она здесь, в этом зале. Женщина с родной кровью, которая отдалилась от меня, которая превратилась в чужую и которую я не видела три года. Как всегда стройна, ухожена и безупречна – мой недостижимый идеал внешности. Никогда не понимала, почему мы такие разные, ведь что-то должна я унаследовать от этой красивой женщины, которая является моей матерью. Может поэтому она и не тянется ко мне, потому что не признала гадкого утёнка, который вылупился из ее яйца.

Меня будто парализовало на какое– то время, застыла столбом и не моргала, только какая-то мышца подрагивала под левым глазом. Кажется смех растаял в пустоте, я просто не слышу его, не слышу ничего, кроме собственного сердца, которое отчаянно стучит, сжимается и плачет. Чувствую как разливается по телу щемящая колкая тоска и как грудь распирает мучительная тяжесть, там сейчас все мои силы удерживают целый водопад непролитых слез.

Она недавно появилась в зале, стоит возле входа и мило беседует с кем-то из гостей. На ней длинное алое платье и как всегда узкие лодочки на высоком каблуке. Густые чёрные волосы мягкой волной лежат на спине и касаются поясницы, точёная фигура, легкие движения рук, уверенный взгляд, я успеваю заметить все, но только когда наши взгляды пересекаются, я опечалено опускаю ресницы.

Не узнала!

Решаюсь ещё раз посмотреть, чтобы убедиться, и яркая женщина вновь бросает на меня взгляд, будто не успела уловить что-то важное. На этот раз смотрит долгом, изучающе и я не спешу отвести глаза.

Узнала!

Я заметила это, когда она поперхнулась шампанским и изумленно распахнула глаза, а потом огляделась и быстро заспешила ко мне.

– Валя? – уточнила, будто сомневается. – Ты что здесь делаешь?

Разве «это» должна спрашивать мать первым делом у своего ребёнка, которого не видела три года, а может и немного больше.

А на что ты рассчитывала, Лопушок? Неужели думала, что внезапно проснутся материнские чувства?

Хм, Смешно, поэтому и улыбаюсь. Горько, с тоской, улыбаюсь и молчу, не спешу отвечать на ее вопрос, хотя и взгляд ее поторапливает.

– Ладно, потом поговорим, – произносит почти шепотом и натягивает на румяное лицо улыбку, когда в пяти метрах от нас вырастают две мужские фигуры, одна из которых сегодня принадлежит мне.

Не знаю почему, но рядом с Рафальским я чувствую себя увереннее, боль тут же утихает, а когда он заключает меня в свои объятия, тело расслабляется, даже сейчас, под обалдевшим взглядом матери.

***

Рафальский .

Когда спешу в зал к Дюймовочке, в холле встречаю крестного. Он один, без Елены, и я тут же в душе чертыхаюсь на себя за то, что оставил Лопушок одну.

Долбанный кретин!

Ведь я обещал, что буду рядом, что не оставлю ее одну, потому что чувствую как она переживает. Я знаю, что все это время ее трясло не от холода, а от ожидания встречи и я виноват в том, что она сейчас стоит одна, в этот важный для неё момент.

Захожу в зал и не слышу, что мне говорит крестный, тут же нахожу взглядом растерянную Лопушок вместе с обеспокоенной матерью и понимаю, что та нервничает не меньше.

Прежде чем обнять Дюймовочку, кидаю острый, предупреждающий взгляд на жену своего дяди и нахожу в ее лице изумление. Хочу прижать девчонку как можно крепче, чтобы забрать ее волнение себе, уберечь от боли и спрятать от косых взглядов, но боюсь ее спугнуть своим напором, поэтому лишь легко обнимаю. Я чувствую как под моими руками она сначала вздрагивает, а потом медленно опускает плечи, тело расслабляется и дыхание с каждым новым вздохом становится свободней.

Черт возьми, мне нравится быть убежищем для этой маленькой, хрупкой девчонки!

– Познакомьтесь, это моя Валя, – произношу сразу, как заключаю девушку в объятия и делаю вид, что не в курсе их родственных связей, – Валя, а это мой крестный – Дмитрий Владимирович, со своей супругой Еленой Львовной.

На последней я задерживаю своё внимание, изучаю эмоции, чтобы оценить смятение в лице.

Не призналась, только натянуто улыбнулась, а Лопушок снова напряглась, когда крестный, ответив взаимностью, взял поцеловать ее руку.

– Приятно познакомиться, очаровательная леди, – широко улыбается крестный, – давайте пройдём к столу, а то нас уже заждались. Если вы не против, мы сядем с вами рядом, а то я ужасно соскучился по этому чертенку, – имеет ввиду меня

– Конечно не против, – вежливо улыбается Лопушок

Мы проходим к столу, я выдвигаю для Дюймовочки стул и сам сажусь рядом. Крестный с Еленой садятся напротив, она напряжена и таранит Валю озадаченным взглядом и меня это раздражает. Никто не посмеет портить этой девчонке настроение, никто, даже ее родная мать.

Нахожу под столом ее руки, сжатые на коленках в маленькие кулачки, и крепко сжимаю. Валя отрывает свой сникший взгляд от матери и поднимает глаза на меня. Смотрит с нежностью, с благодарностью и легко улыбается, в то время, как на нежных скулах играет лёгкий румянец смущения, а в голубых глазах плещется волнение.

Смотрю в них и медленно схожу с ума.

Красивая, ужасно красивая, как бы я не пытался себя обмануть, она меня победила.

Дюймовочка, Лопушок, смелая девчонка, которая боится грозы.

Пока не знаю как я это сделаю, но больше не отпущу. Никуда! Моя!

– Все хорошо? – тихо спрашиваю, наклонившись к уху, и незаметно вдыхаю запах ее волос.

Твою мать, как же я хочу зарыться в них руками и ещё раз попробовать вкус ее губ, но если это произойдёт, я не смогу остановиться, как бы она не сопротивлялась.

– Все хорошо, Максим, – пытается убедить, но я чувствую ее беспокойство

– Прости, что меня не было рядом

Она ничего не отвечает, только смущенно закусывает губы и легко улыбается.

– Валя, а вы любите хоккей? – внезапно интересуется крестный, после того, как звучит очередной тост и все гости отвлекаются за разговорами.

– Ну, если честно, до знакомства с Максимом, я не увлекалась этим видом спорта

– А теперь? – продолжает расспрос дядя, а мне уже и самому любопытно услышать ее ответ.

– Признаться, скорость впечатляет, и если Максиму это нравится, значит и мне тоже, но только как зрителю. А вообще, я люблю более спокойные увлечения

– Вот как! – выгибает чёрную бровь крестный, – например?

– Например, изучать языки, а ещё, мне очень нравится стоять на берегу реки с удочкой.

– Простите, что? Вам нравится рыбалка? – крестный кажется не верит своим ушам и чуть не давится куском мяса от удивления.

Да, сказать, я и сам ошарашен не меньше, даже поперхнулся и с немым вопрсом уставился на девчонку, которая уже чувствует себя намного комфортней и спокойно ведёт диалог.

Даа, моя Дюймовочка полна сюрпризов.

– Очень! Это так успокаивает. Чувство трепетного ожидания не сравнимо ни с чем, а уж если рыба попалась на крючок, то забываешь обо всем, все твои проблемы прикидают границы сознания. Теперь твои мысли заняты только одним, как бы ее вытащить.

В нашей части стола нависает тишина, а потом мой дядя прочищает горло, откашлявшись в кулак, и обращается ко мне, пораженный таким увлечением девушки:

– Макс, где ты такую нашёл?

А у меня тоже дар речи пропал, поэтому я только пожал плечами и с гордостью притянул своего Лопушка ближе.

– Знаете, Валя, для меня Максим как сын, и я очень рад, что ему досталась именно такая девушка как вы, потому что сам очень люблю рыбалку, – смеётся и обращается уже ко мне, – а ты, племянник, держи такое сокровище крепче и никому не отдавай.

– Не отдам, дядь Дим, – говорю честно и замечаю смущений девчонки, а потом, глядя в ее голубые глаза, добавляю, – никому!

– Вижу, на этот раз все серьезно? – поддаётся вперёд крестный и обращается ко мне тихо, пока Дюймовочка ковыряет вилкой в тарелке

– Более чем, – уверенно отвечаю, – не поверишь, будто по голове чем-то тяжелым ударили. Бац, и все, пропал

Он откидывается обратно на стул, смотрит на меня с широкой одобрительной улыбкой и уже обычным тоном, доступным для всех, произносит:

– Это был подзатыльник совести

– Нет, – ухмыляюсь, вспоминая нашу встречу, – это был рюкзак с учебниками.

Глава 25

Звон бокалов, разговоры гостей, негромкая музыка, звуки слились в один, весь этот шум праздника для меня всего лишь фон. В моем эпицентре внимания – нежный профиль Дюймовочки. Мне нравится ее лёгкий румянец стеснения, нравится то, как она аккуратно, будто чего-то боясь, отправляет в рот кусочки салата, я смотрю на это с умилением и не могу отвести глаз, потому что ужасно соскучился за эти три дня.

Мне страшно представить, что будет, если завтра Лопушок исчезнет. Она так стремительно ворвалась в мою жизнь, в мои сны и в мою душу, что я не сразу понял отчего так заходится сердце, а теперь, я не готов отказаться от этих ощущений, мне хочется закрыть все двери на засов, чтобы никогда ее оттуда не выпускать.

Она совсем не похожа на других и я не знаю как себя вести рядом с ней, чтобы не допустить ошибку. Как научиться держать дистанцию, когда тебя выворачивает даже от прикосновений и тело требует большего, значительно большего, но разум останавливает и говорит мне, что нужно потерпеть, нельзя ее спугнуть, иначе она закроется навсегда.

Я правда серьезно увлекся, мне впервые приходится находиться рядом с желанной девушкой и не иметь возможности даже поцеловать.

Что же ты делаешь со мной, смелая девчонка?

Я ничего не могу с собой поделать, и рука сама тянется к острой коленке. Осторожно касаюсь горячей кожи и увереннее скольжу ладонью вверх по нежному женскому бедру, останавливаясь у края подола. Первый раз в жизни я боюсь своих действий, страшусь, что Лопушок не простит мне такую смелую выходку.

Но она молчит, только вздрагивает и на мгновение замирает, чуть приоткрыв губы.

Позже я обязательно их поцелую, но не здесь, не сейчас!

Я боюсь ее напугать своим напором, я не знаю насколько близко она готова меня подпустить, но сдаюсь внутренней воле и наклоняюсь к ней ближе. Делаю глубокий вдох, вбирая в себя запах шоколадных волос, а потом бережно откидываю их с плеч, чтобы позволить себе прикоснуться губами к нежным скулам.

Какого черта тут так много лишних глаз?

Щеки у Дюймовочки заливаются краской и она с легким укором бросает на меня вопросительный взгляд.

А что ответить, для всех присутствующих здесь, мы пара, а поцелуи и прикосновения для двух влюблённых – обычное дело.

На немой вопрос я отвечаю улыбкой и невозмутимо поднимаю бровь:

– Что-то случилось?

– Нет, ничего, – спокойно отвечает, глядя на меня из-под длинных ресниц, а следом, опускает глаза.

Я вижу как ей неловко, поэтому отступаю, хотя сам на грани. Так и хочется сграбастать в охапку, спрятать от всех и переступить границы дозволенности.

Против воли отвожу от Дюймовочки взгляд и пытаюсь сфокусировать внимание на празднике. Скольжу глазами по залу, большинство гостей уже встали из-за стола, чтобы после ужина и употреблённого спиртного, немного размять конечности и подвигаться, отдавшись танцу. Новожилова, видимо, дорвалась до шампанского и слегка перебрала, потому что сейчас блондинка отрывалась на полную, даже туфли скинула.

Нелепо выгибается и отскакивает не в такт музыке, трясет сивыми волосами, ласкает пальцами свою талию и бёдра, гипнотизируя меня взглядом.

Я даже поморщился от такого зрелища и поспешно отвернулся, чтобы зацепиться взглядом ещё за одну женскую фигуру. Она меня интересует куда больше Юлькиных кривляний.

– Лопушок, я на минуту, – тихо сообщаю Вале и выхожу из-за стола.

Елена Львовна выходит на улицу, подходит к беседке и деловито закуривает длинную сигарету. Я следую за ней, молча встаю рядом и упираюсь руками в деревянные перила, внимательно поглядывая на женщину.

– Угостить сигареткой? – обращается ко мне и вопросительно вздёргивает тонкую бровь

– Нет, с недавних пор не курю, – сухо отвечаю

– Похвально, – отводит взгляд, – хочешь о чем-то поговорит?

– Хочу, – подтверждаю ее догадки, – только не «о чем», а «о ком».

– Полагаю, ты в курсе? – заинтересованно смотрит и я отвечаю скупым кивком

– Слушаю

– Елена Львовна, у вас замечательная дочь, скажу больше, она мне очень нравится

– Максим…. – пытается перебить

Не хочу задерживаться здесь дольше, чем планировал, я обещал Вале быть рядом, поэтому взглядом заставляю женщину дослушать.

– Я не договорил, – холодно замечаю и убедившись, что меня слушают, продолжаю, – не нужно скрывать Валю от Дмитрия. Неважно какая это будет для него новость, это гораздо лучше, чем быть обманутым. Мой дядя должен вас понять и, наверное, был бы только рад, если бы вы признались ему сразу.

Она молчит, нервно затягивается новой порцией дыма и смотрит прямо перед собой. Я не жду ее ответ, мне он не нужен, поэтому ухожу, бросив через плечо:

– Не отказывайтесь от дочери, она любит вас, хоть вы этого не заслуживаете

Оставляю женщину одну переваривать информацию и тороплюсь в дом. Войдя в зал, вижу, как к МОЕЙ девушке приближается какой-то хмырь.

Кто-то из родственников моей мачехи.

Раздражение накатывает и бьет через край, когда я замечаю с каким интересом он смотрит на неё.

Что ему нужно?

– Я хочу пригласить вас на танец, – слышу, как обращается к Дюймовочке, с дебильной улыбкой, – если вы конечно не против

– Против! – резко вклиниваюсь в разговор, опередив с ответом девушку, и предупредительно бросаю на парня взгляд, – эта девушка уже занята, иди поищи себе другую

Валя только на мгновение открывает рот, а потом закусываете губу, виновато смотрит на него и пожимает плечами.

– Потанцуешь со мной, Дюймовочка? – спрашиваю, протянув девушке руку и она соглашается.

Я беру девушку за талию, прижимаю к себе и мы растворяемся в музыке. Голубые глаза, которые так приятно топят, искрятся нежностью, более того – в них таится интерес.

Неужели?

Лопушок будто чувствует, что я хочу ее разгадать и мне становится сложнее удержать ее взгляд. Она опускает ресницы и прижимается щекой к моей груди, заставляя сердце биться чаще.

Ее тепло на груди и непосредственная близость пронзают тело жгучим желанием и я теснее прижимаю девчонку к себе, скольжу рукой по спине, отсчитывая большим пальцем хрустальные позвонки, и гибкое тело отзывается на мои прикосновения, прогибаясь в пояснице.

Я так хочу ее познать, изучить, утопить в ласках каждый сантиметр молочной кожи.

Хочу! До ломоты косточек. Но должен сохранять эту чёртову дистанцию, поэтому заставляю себя довольствоваться малым, ощущая лишь тепло ее кожи.

Твою мать, я сошёл с ума!

***

Валя.

Сегодняшний вечер окончательно вскружил мне голову. Пока мы медленно кружились в танце, я осмелилась обвить руками шею Рафальского и уткнуться носом в крепкую грудь, наслаждаясь ароматом его парфюма.

– Дюймовочка, ты такая хрупкая, – произносит Макс с легкой хрипотцой и его голос пробирает тело сладостным током, – боюсь прижимать тебя крепче, чтобы не раздавить

– А ты не прижимай, – произношу с трудом

А про себя молю, чтобы сделал иначе.

– Не получается

– Максим, музыка кажется закончилась, отпусти

– Нет!

– На нас все смотрят, – смущаюсь, замечая косые взгляды

– Плевать! Я не хочу тебя отпускать

Кажется, что черноглазый не шутит и сердце от этих слов бешено затрепыхалось. Я силюсь вздохнуть, от необъяснимых ощущений, перехвативших горло, и произношу почти шепотом, едва решившись заговорить:

– Пора уже понять, что не всегда можно получить все, что хочешь,

И поколебавшись Максим меня отпускает, расслабляет руки и возвращает меня за стол. Садится рядом, поворачивает к себе лицом и серьезно спрашивает:

– А что бы сейчас хотелось тебе больше всего?

– Мне? – недоумевающе таращусь на Рафальского

– Кому же ещё, глупый Лопушок? – пускает мягкий смешок, – представь, что я волшебник и скажи мне, чего тебе сейчас хочется больше всего?

Чего же мне хочется? Я на короткий миг задумываюсь и вспоминаю детство, беззаботное дни, где ярче светит солнце, где веселее каждый миг, где слаще конфеты и нет никаких проблем.

– Хочу вернуться в детство, – не позволяю себе усомниться в ответе, – хочу снова почувствовать себя ребёнком.

Рафальский ненадолго задумался, прищурив глаза. Растянул твёрдые губы в тёплой улыбке и решительно произнес:

– Легко, пошли, – схватил меня за запястье и потащил за собой

– Куда? А как же….

– Поверь мне, никто даже не заметит, что нас нет

«Ага, как же! Юльчик первая забьет тревогу» – подумала про себя, а сама послушно поплелась за парнем, от руки которого сейчас так осязаемо полыхает моя кожа.

Мы поднимаемся на второй этаж, идём по коридору и Максим открывает дверь в комнату.

Просторная, с темно-синими обоями, большой кроватью и плазмой. Именно ее первым делом включает Рафальский, пока я топчусь на месте и не совсем понимаю, что он собирается делать. Достаёт из нижнего ящика коробку и протягивает мне.

– На, выбери пока с чего начнём

В коробке куча дисков и я осторожно сую свой нос, чтобы прочитать, что там написано.

Это что, диски с играми?

И в подтверждение моих мыслей на экране плазмы загорается название консоли «PS5».

– Мы что будем играть в Плейстейшн?

– Что тебя смущает, Дюймовочка?

– Ну там же праздник, твой отец, это как-то неправильно

– Брось, Лопушок! Отец меня поймёт, а остальные мне побоку, тем более, мы же недолго, – вскидывает брови и улыбается, как всегда одним уголком губ

А почему бы нет?

Макс взял в руки джойстики, забрался на кровать, скрестив по-турецки ноги, и хлопнул ладонью рядом по темно-синему пледу.

– Смелее, Валь

Я села, сначала робко на кончик кровати, а потом, когда меня захватил азарт игры, забралась с ногами, загнув их под себя.

Сколько мы уже играем, не знаю, я потеряла счёт времени ещё тогда, когда взяла в руки джойстик и нажала кнопку “Play”.

Если бы мне сказали раньше, что я вот так буду веселиться и хохотать как идиотка у Рафальского на кровати – покрутила бы пальцем у виска, но сейчас я полностью отдана азарту и желанию победить.

С силой жму на джойстик, помогая корпусом вписываться в повороты, чтобы обогнать спорткар Рафальского на вираже и опять ухожу в занос.

– Остановись, Максим, дай я тебя обгоню

– Дюймовочка, это не по-спортивному, – смеётся и специально врезается в ограждение, чтобы дать мне фору

– Юхуу, – обгоняю и опять оказываюсь на обочине

Да что же такое.

– Рафальский, так не честно, дай мне хоть раз тебя победить

– Ты меня уже победила, Лопушок

Его фраза не сразу проникает в мое сознание с тем смыслом, который был в неё вложен и, увлечённая игрой, я не замечаю, как он откладывает свой рулевой пульт. Добравшись до финиша первой, я резко выскакиваю и громко вскрикиваю:

– Ура, я выиграла, – и тут же зажимаю губы пальцами, вспомнив где мы находимся и, что в доме полно гостей.

Оборачиваюсь и замираю под прицелом чёрных глаз. Рафальский внимательно оглаживает меня взглядом, поднимается с кровати и подходит ближе. Замечаю как дергается кадык и сейчас в самый раз повторить себе три заученных слова.

Но разве это поможет?

– Хам! Бабник! Опасно! – последнее слово произношу вслух, в надежде достучаться до собственного сознания, но все тщетно, в голове уже сплошная жижа и губы сами тянутся к нему навстречу.

– Очень, – шепчет и накрывает мой рот губами

Вовсе не твёрдые, мягкие и ласковые. Сама не замечаю, как отвечаю ему.

Этот поцелуй совсем не похож на тот, что был в раздевалке. Сейчас он целует меня так нежно и осторожно, что внутри все сотрясается, будоражит и пробуждает желание.

Вдоль позвоночника вместе с разрядами бегут мурашки. Коленки трясутся и небывалая усталость подбирается к ногам. Ещё никогда голова не кружилась так, что колени подгибались и если бы не крепкие мужски руки, которые с силой прижимают меня к спортивному телу, то я точно бы упала.

Всего один его поцелуй смог убедить меня в том, что интимная близость с парнем может приносить удовольствие, а не только неприятные ощущения, как мне думалось ранее.

Я хочу узнать это ощущение, хочу так, что сводит низ живота, только не сейчас, не здесь.

Он зарывается руками в моих волосах, прерывает поцелуй, шумно дышит и скользит губами по щеке.

Касается ими виска, шеи, крепче сжимая меня в сильных руках.

– Останови меня, умоляю, – произносит надтреснутым голосом, обрывая дыхание на вдохе, – рядом с тобой, я теряю над собой контроль. Одно твоё слово и мы уедем отсюда вместе, прямо сейчас.