Текст книги "Зеркала (СИ)"

Автор книги: Мария Ермакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

В пути Инвари не раз задумывался о том, что может случиться, когда они доберутся до лагеря Гэри. За судьбу Шторма он не беспокоился – его собратья, такие же авантюристы, как и он, не станут подозревать того в измене. Художник был ценным свидетелем преступлений Адаманта и мог дать незаменимые сведения об исчезнувшем принце, а, следовательно, был необходим, и его жизни так же ничего не угрожало. Но вот простил ли атаман самого Инвари? Вернулся ли Шери, рассказал ли ему об истинной подоплеке событий, вызвавших эпидемию? И поверил ли Гэри ему? Инвари затруднялся ответить. Характер у Атамана был крутой, а явная ненависть Грозы только усугубляла положение. Пока же, ведя Ворона в поводу – лес становился непроезжим – он пытался представить их встречу.

На пятый день пути Инвари понял, что они заблудились. Не действовали в Чаще ни интуиция подмастерья, ни навык ориентирования! И – что самое плохое – сбились в сторону Сердца, уйдя из Приграничья. Здесь сильнее сгущался воздух осознанием неведомой опасности. И не в оборотнях было дело – их следы совсем перестали попадаться на пути. В Сердце гнет тысячелетий, прожитых Чащей, ее эманация и сила были так очевидны и чувственны, что каждый глоток подкронного воздуха давался с трудом, и казалось, лес недружелюбно следит за тем, как пьется этот глоток, подсчитывает убыток и замышляет что-то.

Под тяжелый полог самой сокровенной части леса они вступили ровно в полдень. И хотя там, наверху, тучи разомкнулись, здесь было сыро и сумрачно, воздух казался спертым, несмотря на обилие охов, чьи янтарные стволы, казалось, источают мягкое сияние. Здесь царили звери. Белки спускались с веток прямо на плечи путникам, еноты и лисы то и дело пересекали дорогу, ничуть не боясь незнакомцев. Слышался хруст ветвей под тяжелыми шагами сохатых. Им встретилась даже медведица – грузная, брюхатая, она косолапила мимо, не обращая на чужаков ни малейшего внимания, настолько была озабочена поисками берлоги. Ведь, несмотря на рано выпавший снег, было еще только начало осени.

Они тихо вели лошадей, затаивая дыхание, стараясь не говорить без крайней необходимости, чтобы не распугать живность. Шторм с любопытством вертел головой, рассматривая место, о котором слышал столько легенд, Витольд, позабыв обо всем, любовался осенними красками и редкими солнечными пятнами на покрытой хвойным ковром земле, а Инвари, настороженно следил за тенями, не внушавшими доверия, и ждал неприятностей.

И он их дождался.

Внезапно и быстро воздух загустел вокруг них, птицы смолкли, любопытные белки ускакали на верхушки деревьев, сердито стрекоча оттуда. Инвари поднял руку, приказывая остановиться, и, повинуясь инстинкту, выхватил шпагу. Почти в ту же секунду Шторм отцепил от седла свою дубину и демонстративно закинул ее на плечо, а художник достал из складок балахона широкий охотничий нож с потертой от долгого употребления рукоятью. С трудом удерживая нервно зафыркавших лошадей, прикрывая спины друг друга, они застыли на крошечной полянке, затравленно оглядываясь. Чаща смотрела им в спину, всаживала взгляды тысяч невидимых глаз острыми стрелами, косилась из-под полуприкрытых век тлеющими огнями опасности. Ощущение было настолько неприятным, что Шторм, желая подбодрить себя и своих спутников, завертел дубиной над головой, со свистом рассекая воздух, как вдруг неведомая сила вырвала ее из его рук, отшвырнув в сторону. В тот же миг вырвался и вонзился в землю далеко от хозяина нож художника и невесть откуда появившийся сливочный туман кольцом отделил их от Инвари. Сгустившийся воздух обрел неясные очертания, холодом залило поляну.

– Карго! – тихо и не очень уверенно выругался Шторм.

Инвари продолжал сжимать эфес шпаги внезапно вспотевшей ладонью.

Тени заклубились с неясной угрозой и одна, приобретая почти человеческие формы, выскользнула вперед, вытягивая перед собой туманный отросток, из которого медленно формировалась рука. Ее указующий перст гневно ткнул в юношу.

– Они – чужие, но ты – враг! – зашелестело вокруг, словно пронесся невидимый ветер.

Туман вокруг Шторма и художника сгустился, закрывая Инвари от них.

– Это Хранители, пес их возьми! – закричал гигант, борясь с охватившим его оцепенением. – Пропустите нас, мы должны попасть к Гэри, это важно!

– Ты – враг! – повторила тень, не опуская руки, и смертельная сила стекла с кончика ее пальца, чтобы ударить в Инвари.

Он растерянно оглянулся – судьба спутников заботила его больше, чем своя собственная. Но, поняв, что разглядеть их ему не удастся, он крепче перехватил шпагу, которую почему-то не выбило из его рук, и приготовился драться, если получится. Ледяной луч протянулся к нему и… отскочил от Грешника, как мяч от стены. Призрак печально висел в воздухе, держа полупрозрачный меч перед собой.

– Отстань от него, – предложил он злобствующей тени, но та только покачала подобием головы.

– Будет поединок, – грустно констатировал призрак.

– Грешник! – обрадовался Инвари, оглядываясь теперь уже, чтобы убедиться, что друзья не видят его, радующегося привидению. – Откуда ты взялся?

– Вернись на свой путь! – высокопарно провозгласила тень, обращаясь к привидению. – Войди в круг, исполни свершенное. Что тебе в смертном? Он должен умереть, мы просто исполняем свою часть договора. Не мешай нам!

Грешник покачал головой.

– Не могу. Я выполняю свои обязательства.

– И выполняешь честно, – перебила тень. – Но это – плохой человек, он должен умереть, ибо…

– Не вещай! – прервал Грешник. – Я уже слышал. Ничем не могу помочь. Я должен помешать тебе совершить решенное. И я сделаю это. Ты сомневаешься?

Туман вокруг возбужденно шевельнулся.

– Даже после смерти твой род назойливее мухи! – взвыла тень, испуская холодное сияние, вновь направленное на Инвари.

Грешник равнодушно отбил его.

– Кодекс чести, – спокойно заметил он, когда другие тени, возмущенные вмешательством, зашевелились вокруг.

Инвари, чувствовавший, что они тоже пытаются убить его, облегченно вздохнул, видя, что слова призрака утихомирили их. В бессильной ярости они клубились совсем близко, но реальную опасность он ощущал только от первой, которая полоснула воздух широкой дугой пламени. «Долго так продолжаться не может! – лихорадочно думал он. – Потусторонние забияки могут драться вечно, но у меня нет такого времени. Что же делать?»

– Я в чем-то виноват? – невинно вопросил он. – Может, мы договоримся?

– Мы охраняем лес, – охотно прошелестел голос другой тени из-за его спины, – Женщина-сила приказала не пускать тебя, молодой странник, а если ты попытаешься прорваться – убить. Ты опасен для подписавшего договор собственной кровью, значит ты – враг, врага надо уничтожить!

Все это время Грешник четко и без особого удовольствия отбивал атаки воинствующей тени.

– Можно поподробнее? – поинтересовался Инвари, внимательно следя за поединком. – Кто такая эта ваша кровожадная женщина-сила, почему я кому-то опасен и кто этот кто-то? Да, еще… Меня обязательно убивать?

– Обязательно! – взвыла первая тень, нападая теперь сзади. Но Грешник материализовался из воздуха прямо перед ней.

– Откуда подобная кровожадность у вас? – негромко удивился он.

– Сила договора, – неясно пояснила тень, скрестив огненный луч с призрачным мечом привидения.

Посыпались искры на ковер из хвои, зашипели, готовясь вспыхнуть.

– Эй! Эй! Посмотрите, что вы делаете? – попытался Инвари их образумить. – Хвоя сухая, вспыхнет как лучина. Тоже мне – Хранители!

Не обращая больше внимания на дерущихся, он принялся затаптывать тлеющие искры.

– Он прав! – взволнованно зашелестели тени. – Остановитесь!

Дерущиеся разошлись.

– Мы должны убить молодого, – все же заупрямилась первая тень. – Он может причинить вред подписавшему договор!

– Если ты продолжишь в этом духе, предмета договора не станет гораздо раньше! – съязвила словоохотливая тень.

– Дай мне убить его, и разойдемся с миром. Если хочешь, он даже не почувствует боли! – не унималась тень-убийца.

– Вот, спасибо! – возмутился Инвари.

– Не могу. Даже если бы и хотел, не смог! – грустно сказал Грешник. – У меня обязательства…

– И тебе спасибо! – пробормотал Инвари.

Послышался странный звук, от которого у него заныли кости. Он почему-то представил зубастую улыбку смерти и оглянулся, в изумлении. Его догадка оказалась верна – так ужасно смеялась словоохотливая тень, содрогая пласты тумана, в которых скрывалась.

– Вот так дилемма! – слышался сквозь смех ее шепот.

Инвари заткнул уши, пытаясь избавиться от отвратительного звука, и вдруг заметил, что Грешник исчез. Он растерянно огляделся, вмиг позабыв о хохоте, и в очередной раз приготовился умереть, сражаясь.

– Готов? – лаконично поинтересовалась тень-убийца. – Все вы обманщики! Даже после смерти.

Она протянула к Инвари наливающуюся силой длань.

– С моими спутниками все будет в порядке? – торопливо поинтересовался тот.

– Обещаем, – ответили из-за спины. – Мы просто выдворим их с охраняемой территории.

И в этот миг сильные руки разорвали снаружи туманный круг. На победно гарцующей кобылке внутрь ворвался высокий темный всадник, похожий на лесное божество. Он ловко спрыгнул со спины лошади и, бросившись к Инвари, закрыл его своим телом. Тот не поверил глазам своим. Пришедший, не обращая внимания на угрожающе сияющую «руку» тени, обратился к ней почтительно, хотя и бесстрашно. Инвари не понял ни слова. И немудрено, ибо прибывший говорил на певучем языке сотайров. По мере их разговора сила, наполняющая тень постепенно угасала, пока не потухла совсем. Тень подплыла совсем близко к Инвари, словно заглядывая ему в лицо, остальные тоже придвинулись ближе. Юношу зазнобило, но он не опустил головы, глядя в самый центр пульсирующего облака. Ему показалось, он увидел…

– Аф поручился за тебя и твоих спутников честью своего рода, – зашелестела тень, – и если ты подведешь его, он убьет тебя, чтобы смыть позор кровью. Ты понимаешь?

Инвари перевел изумленный взгляд на флавина.

– Убью, – спокойно подтвердил тот, глядя ему прямо в глаза и не замечая в них ни тревоги, ни испуга, только искреннюю радость от своего возвращения.

– Я все понимаю, – облегченно вздохнул Инвари.

Ради Афа он был готов на что угодно.

Прошелестел ветер. Туман рассеялся. Вернулась легкость, звуки, краски. Хранители отпустили их. Исчезли.

Инвари благодарно улыбался флавину, не в силах произнести ни слова от переполнявших его чувств.

– Закуси тобою мышь! – позабыв об осторожной тишине леса, заорал Шторм. – Чудесное спасение монаха! Возвращение Афа! Как добры Боги! Наверное, у них сегодня вечеринка.

Он подошел, стряхивая с себя последние остатки наваждения.

– Вы больше не сердитесь на нас? – в густом голосе гиганта виноватые нотки звучали забавно, но искренне.

Флавин загадочно улыбнулся.

Старик, приволакивая ногу, с которой еще ни спало оцепенение, поспешил к ним.

– Старый друг! – только и сказал он, крепко пожимая протянутую руку.

Инвари с удивлением оглядывался – было совсем темно. И если наверху еще царили сумерки, то здесь, под кронами охов уже наступила ночь. Хотя, как ему казалось, с момента встречи с Хранителями прошло не больше часа.

– Уйдем отсюда, – вскакивая в седло, сказал Аф. – Здесь, неподалеку есть хорошее место для ночлега. Завтра мы покинем Сердце и проследуем мимо оставленного лагеря. Заедем, проверим его. После чего отправимся в новый лагерь Гэри.

Он говорил обычным тоном, словно ничего и не случилось, и по всему было видно, что давать какие бы то ни было объяснения он не намерен. Но, пожалуй, сейчас они никого и не интересовали. Аф вернулся. И это было самое главное.

* * *

Опустевший лагерь был взят в кольцо тишины. Многочисленные ямы со следами огня, заваленные известняковыми валунами, землей и уже припорошенные снегом, стали могилами для погибших от чумы. Вокруг них не были высажены погребальные рощи, и это указывало на то, что хоронившие торопились завершить свою печальную работу, чтобы убраться подальше от этого гнилого теперь места.

– Хорошо, что эпицентр болезни так глубоко в Чаще, недалеко от Сердца, – заметил Аф, оглядывая могильники. – Животные не являются переносчиками, болезнь присуща только людям, следовательно, вряд ли кто-то разнесет ее нечаянно. А для людей Гэри, единственных, кому известно и доступно это место, оно стало запретным.

– А как же те, что ушли отсюда в разгар болезни? – спросил Шторм.

– Большинство заболевает только в первые три дня.

Флавин оглянулся на дэльфа. Тот стоял у одной из могил, и лицо его было перекошено гримасой страдания. Почувствовав взгляд Афа, он оглянулся.

– Вы смотрите на меня, как на убийцу, не так ли? – горько улыбнулся он. – Что ж, вы правы.

– Нет, юноша, – качнул головой Аф. – Я ни в чем вас не обвиняю. Существует другой – тот, кто выдумал и претворил в жизнь свой ужасный план, воспользовавшись вами.

– Попробуйте объяснить это родным и близким погибших или тем, кому еще предстоит умереть в муках.

– Они не поймут, вы правы, Один. Но в наших силах предотвратить дальнейшие поступки этого безумца.

– Поэтому ты вернулся? – тихо сказал Витольд.

Флавин кивнул.

– И поэтому тоже, старый друг. Но есть и еще одна причина…

– Какая же? – живо среагировал Шторм.

Аф улыбнулся его непосредственности.

– Идите сюда, Один! – позвал он. – Я объясняю лишь единожды.

Он замолчал, ожидая дэльфа. Тот подходил, едва передвигая ноги под тяжестью чужой вины.

– Мое решение покинуть вас было окончательным, – медленно произнес Аф. – До тех пор, пока мне не встретился некто, объяснивший простую истину, которая как-то раньше не приходила мне в голову. Видите ли, история моего народа насчитывает несколько сотен тысяч лет, в то время как вашего – всего несколько тысяч. Вывод из этого настолько очевиден, что я удивляюсь, отчего большинству он неизвестен!

– И какой же это вывод? – снова встрял Шторм.

Он мучительно соображал, пытаясь найти ответ первым.

– Все предельно просто! – улыбнулся флавин. – Посмотри, сказал мне некто, посмотри на их поступки: они благородны и жестоки одновременно, они непосредственны и сложны, они необразованны и гениальны, они не всегда логичны и не всегда последовательны! И они с завидным упорством строят свои замки и играют в свои войны, так кого же они напоминают?

Инвари широко раскрыв глаза смотрел на Афа. Он уже слышал эти слова.

– А и верно! – вскричал старик. – Это слишком просто, чтобы быть замеченным!

Шторм, хмурясь, глядел на него. Он никак не мог понять, о чем идет речь.

– Мы на протяжении тысячелетий являемся зрелой цивилизацией, – словно захваченный объяснением продолжал флавин, – вы по сравнению с нами – дети и… это ответ на все вопросы! – он сдержанно улыбнулся. – Детей, сказал мне некто, надо воспитывать, а не бросать на произвол судьбы.

– Кто он, скажи? – допытывался Витольд. – Он – гениальный человек, если своим умом дошел до этого! Я бы хотел увидеть его.

– Я не могу сказать тебе, я дал слово. Но я надеюсь еще встретиться с ним. Когда-нибудь.

– Жаль! – видно было, что художник искренне расстроился. – Мне бы так хотелось посмотреть на его лицо, в нем должно быть что-то такое… – он неопределенно покрутил рукой в воздухе. – … От вечности.

Флавин с любопытством глянул на него.

– Ты почти угадал, мой друг, – заметил он, но старик его уже не слушал.

– Я нарисую его, – бормотал он, направляясь к лошади Шторма, к седлу которой был приторочен его мешок с рисовальными принадлежностями, – я попробую нарисовать его, основываясь только на простоте и величии сказанного…

Шторм растерянно проводил его взглядом.

– Что же это вы хотите сказать, Аф? – недоуменно прогудел он. – Я – ребенок? И монах тоже? И даже этот седой безумец?

– Я скажу иначе, – спокойно отвечал флавин. – Ваш человеческий род слишком молод и поэтому вы делаете много глупостей. Так понятно?

Шторм кивнул, но не спешил соглашаться.

– Насчет остальных согласен, – заявил он, – но назовите хоть одну глупость, совершенную мной?

От самонадеянности его заявления улыбнулся даже Инвари.

– Хорошо, – кивнул Аф. – Вспомните вашу ссору у костра. Вы готовы были убить друг друга из-за простого слова. Вы, Шторм, молоды и горячи, у вас ярко выражен бойцовский темперамент, но Витольд – немолодой человек, умудренный годами, поддался на эмоциональную провокацию так же, как и вы. Если бы я или, например, Один, не вмешались бы, драки было бы не избежать. Но представьте себе, что в разгар выяснения отношений, оборотни вышли из леса и набросились на одного из вас. Ваши действия?

Шторм посмотрел в сторону художника, усевшегося в снег рядом с лошадьми и разложившего вокруг свои принадлежности. Окружение могил ничуть того не смущало.

– Вы хотите сказать… – наконец, пробормотал он.

– Вот именно! – перебил Аф. – Вы сами не соображаете, что творите, не думаете о последствиях. Вы, не задумываясь, убили бы его, если бы у вас появилось преимущество в драке! И, так же, не задумываясь, оказались бы с ним спина к спине против оборотней на той же поляне, где только что пытались убить друг друга! Или защищали бы тело Витольда, убитого вами, от них, на том только основании, что он человек, как и вы.

– Они пытались бы убить нас на той же поляне, где мы только что пытались бы убить себя, и я защищал бы его, если бы не убил, как и он меня, даже убитого… Карго! – Шторм помотал головой. – Я должен обдумать то, что вы сказали!

Он сел прямо на землю и, действительно, глубоко задумался.

– Надо будет вернуться сюда весной, чтобы посадить деревья. Лучше всего здесь приживутся хвойные, да и воздух вокруг них обладает обеззараживающими свойствами – как раз то, что нужно для могильника, – проговорил Аф, оглядывая безрадостную картину.

– Вы сказали – некто, – волнуясь, произнес Инвари. – О ком?

Флавин повернулся и посмотрел ему прямо в глаза.

– Вы знаете, – тихо ответил он. – Вы прекрасно его знаете.

И направился к художнику, чтобы уговорить его двигаться дальше. Задача была не из легких – на листе желтоватой бумаги уже просматривались контуры лица, в котором сквозила вечность.

* * *

Вскоре после того, как они покинули заброшенный лагерь и снова вернулись в Приграничье, Шторм оставил их и отправился в город.

– Когда Аф ушел, я решил проводить тебя в новый лагерь и проследить, чтобы ненароком не повесили, – пояснил он Инвари перед уходом, – но Аф справится с этим лучше. Мне надо возвращаться, тени выпустят меня, хотя мне не очень-то хочется их снова видеть.

Он вскочил в седло и послал коня рысью.

– До встречи! – донеслось до остающихся.

Витольд рассеянно привешивал свой мешок на луку седла Ворона. Конь недовольно перебирал копытами – он не любил, когда до него дотрагивались чужие. Инвари, провожая Шторма взглядом, не забывал поглядывать на вороного, ожидая какой-нибудь пакости.

– Садись на Чайни, – заметив колебания дэльфа, предложил Аф художнику.

Тот молча повиновался. Он пребывал в глубокой задумчивости с тех пор, как начал рисовать таинственного незнакомца.

– Вечером сделаем последний привал, – сообщил флавин Инвари. – Лагерь должен быть недалеко, в глубине Сердца.

– В Сердце? – удивился Инвари. – Но как?

– Это – единственное место Чащи, в которое оборотням нет доступа. Когда мы вернемся, нужно будет убедить Гэри отослать отсюда женщин, детей и стариков. Сердце не прокормит всех. Хотя Хранители здесь наиболее сильны и опасность людям не угрожает. Тронемся в путь?

Инвари кивнул.

Они ехали до наступления темноты. На тонком слое снега пестрели разнообразнейшие следы. Развлекаясь их разгадыванием, Инвари никак не мог отделаться от ощущения, что за ними следят. Он поглядывал на флавина, доверяя его фантастическому чутью, но тот ехал спокойно, время от времени принюхиваясь, поводя чуткими ушами, и, видимо, не чувствуя никакой опасности.

Когда разбили привал, неприятное ощущение только усилилось. Витольд, едва ноги его коснулись земли, схватил свой мешок и уселся близь костра – подправлять эскиз будущей картины.

– Могу я воспользоваться вашим луком? – спросил Инвари, указав на легкий лук, притороченный к седлу Чайни.

– Хотите поохотиться? Берите, – кивнул Аф. – Только будьте осторожны, я видел заломы на ветвях, здесь неподалеку могут быть сторожевые посты. Не стоит вам встречаться с ними в одиночку!

Инвари молча кивнул и исчез в темноте.

Он довольно долго крался по лесу, поддавшись интуиции и обострившимся ощущениям. Темнота не была для него преградой. На краю зрения то и дело прошмыгивали ночные звери. Отойдя уже довольно далеко от лагеря, он увидел на снегу необычные следы. Их было несколько, расходящихся в разные стороны. Инвари присел на корточки, разглядывая их. Теперь ему стало ясно, почему Аф не реагировал на явную опасность. Но зачем? Зачем…

Хрустнула ветка. Слишком близко – а он отвлекся, заинтересовавшись следами! Он вскочил, нащупывая эфес, и в ту же секунду заросли кустарника ожили. Темные фигуры выбросили на него рыбацкую сеть и набросились следом. Инвари упал, запутавшись. Пятеро, из которых только один был одет как следопыт – в короткой куртке и высоких сапогах, а остальные выглядели обыкновенными бродягами, скрутили его, отбросив шпагу и лук далеко в сторону.

Щелкнуло огниво, запылал факел, принесенный незнакомцами с собой.

– Эй! Да это же монах, которого разыскивает Гэри! – вскричал один из них.

– Знал атаман, где засаду ставить!

– Он один? Странно…

– Чего тут странного, под покровом темноты пробирался в лагерь, чтобы еще как-нибудь навредить, колдун проклятый!

– Налегке шел.

– Дык, ему ничего не нужно, он уже крови человеческой напился, а понадобится – наколдует.

– Отведем к атаману. Сгорит на этот раз наверняка!

– Ишь, глазами так и зыркает!

– Давайте в лагерь оттащим…

– Стойте! – прозвучал голос следопыта.

У самого лица Инвари остановились коричневые кожаные сапоги.

– У меня есть предложение. По золотому каждому, если повесим его прямо здесь.

– Да у тебя таких денег отродясь не бывало! – засмеялись в ответ. – Шутник!

– Деньги не мои! – парировал говоривший, тяжело звякнув кошельком. – Да и не шучу я. Здесь повесим, закопаем, а атаману скажем: сопротивлялся столь отчаянно, что, мол, живым не дался. В качестве доказательства шпагу предъявим и всем сестрам по серьгам: вам – деньги, Гэри – мертвого колдуна.

– А тебе какая выгода?

– По золотому каждому! – упрямо повторил следопыт.

Разбойники задумались.

– Хорошие деньги! – вздохнул один из них. – Только ведь колдунов сжигать полагается.

– Он прав, слышь? А костер такой и в лагере будет виден. Тебе ж это ни к чему?

Следопыт мгновение подумал.

– Оховый кол подойдет, – решил, наконец, он. – Вобьем мертвецу в спину, не поднимется! Согласны?

Те все еще сомневались.

– Гэри ясно приказал – живьем брать. Узнает что – взлютует!

– Не узнает! С глаз долой – из сердца вон. У него своих забот достаточно, чтобы еще о каком-то монахе вспоминать. А тот, чей приказ выполняю, не забудет вашу сговорчивость.

– Ладно, – решился один. – Скажешь, кто хозяин, сучонка собственными руками вздерну.

Остальные тоже согласились.

Инвари затаил дыхание.

– Почему нет? – пробормотал следопыт. – Это подруга Гэри.

– Гроза?! Вот, бой-баба!

– Ну, раз так…

– А ведь она, и правда, невзлюбила парня, едва увидела…

– И правильно сделала. Вот оно – ведьмино чутье!

– Веревка есть?

– У меня.

– Вон сук подходящий, перекинь-ка.

Двое распутали Инвари и подвели к дереву, заломив руки за спину. Тот молча повиновался. Пользоваться Силой или Искусством было еще рано.

Третий накинул петлю ему на шею.

– Вы, двое, – распоряжался следопыт, – беритесь за веревку. А вы приподнимите его. Когда скажу – отпустите.

– Чай, сами знаем, как вешают-то! – проворчал тот, что затягивал петлю и заглянул в лицо Инвари.

При колеблющемся свете факела оно выглядело совсем юным.

– Мальчишка! – буркнул он. – Наворочал делов-то! Даже Грозе дорожку перебежал, а зря. Женщина – сила!

Инвари непроизвольно дернулся. «Женщина – сила»! Вот оно! Но за что?

Лесные тени вдруг шевельнулись, зеленые фосфоресцирующие глаза глянули сквозь них, и поляна вмиг заполнилась грациозными существами. Люди, кроме Инвари, застыли, ощущая у горла неприятный холод. Факел упал на землю и был тут же забит копытами.

Они вышли настолько бесшумно и стремительно, что никто не успел ничего понять. Один из них – мощный, косматый, подойдя к Инвари, снял петлю с его шеи. Инвари во все глаза разглядывал его. Флавина густо покрывала собственная шерсть, тяжелая кожаная перевязь скрывала чресла. Волосы черной вьющейся волной спадали на плечи. Рожки были заострены и укреплены стальными насадками, отчего казалось, что у него из головы торчат ножи. Он не был высоким и худощавым, как Аф, он казался коренастым и крепким, как и остальные, пришедшие с ним, и все равно был выше Инвари почти на две головы. Его тяжелые круглые копыта, полускрытые свисающей шерстью, уверенно попирали землю; рука лежала на здоровенном, отчего-то темном боевом топоре, засунутом за перевязь, а узкие горящие глаза насмешливо разглядывали Инвари.

– Вас предупреждали не отходить далеко? – констатировал флавин густым низким голосом. – И кто вас кусает?

– Меня? – изумился Инвари. – Никто.

– Это такое выражение, Один, – послышался усталый голос Афа, и он сам вышел на поляну.

– Я чувствовал, что за нами следят! – набросился на него юноша. – Почему вы не сказали мне, что это ваши сородичи?

Флавин с любопытством взглянул на него.

– Я не знал, что ваша интуиция настолько сильна, Один! Они были далеко от нас. Я так же не ожидал, что они будут здесь первыми.

Аф улыбнулся уголками губ и перешел на родной язык, обращаясь к флавину, стоявшему рядом с Инвари. Тот отвечал насмешливо.

– Эй, парень, – позвал разбойник, пожалевший Инвари. – Ты где?

Погасший факел лишил людей возможности что-либо разглядеть. Они могли видеть только тени, да жуткий блеск нескольких пар глаз.

– Здесь, – ответил Инвари, подходя.

– Они убьют нас?

Инвари пожал плечами.

– Оховый кол мешает мне говорить, – сердито буркнул он и перешел к следопыту.

– Почему? – только и спросил он.

– Не знаю, – искренне ответил тот. – Она скрытная. К тому же она не отменила главного приказа, а только изменила его. Чуть-чуть.

– О да! – согласился Инвари. – Совсем чуть-чуть.

– Один…

– Да.

– Что вы думаете делать с людьми?

– Отпустить их. Пусть сообщат в лагере, что мы скоро будем. Своим ходом и без эскорта.

– Пожалуй, – Аф кивнул и заговорил со следопытом, которого, похоже, хорошо знал. Узнав флавина, разбойники окончательно стушевались.

Инвари испытывал смешанные чувства. Он поглядывал на спасших его существ и хотел подойти и поблагодарить за спасение, но внезапно им овладело смущение – они согнали людей в кучу и застыли вокруг, молча, недвижимо. От них веяло древней силой, природной мощью, увидеть одного флавина считалось у людей редкостью, а он насчитал семерых и растерялся, впервые почувствовав себя ничтожеством после посвящения, которым так гордился. Но все же он подошел к ним. Под мерцающим взглядом семи пар глаз ему стало еще более неуютно.

– Я ваш должник! – сказал он. – Вы спасли мне жизнь.

Зеленые огни насмешливо полыхнули. Тяжелая рука опустилась ему на плечо, узкие глаза первого флавина заглянули прямо в сознание.

– Какой же долг ты сможешь нам отдать? – услышал Инвари чей-то голос. – Возвращайся в свой лагерь, детеныш.

Его слегка подтолкнули, и он послушно пошел обратно, забыв об оставленной Стали, ошеломленный и растерянный властью, которая заставила его – избранного среди избранных – повиноваться безмолвно.

У самой стоянки его догнал ничуть не запыхавшийся Аф, молча отдал шпагу.

– Люди ушли, – ответил он на немой вопрос Инвари.

Тот остановился, тяжело дыша.

– Аф, кто они? Кто они такие?

Флавин косо глянул на него.

– Я понимаю ваше смятение… – начал он, но юноша резко оборвал его.

– Ничего вы не понимаете! Я считал, что все флавины чем-то похожи на вас, а вы, хоть и не человек, но близки и понятны. Я считал, что знаю о вашем народе больше, нежели любой другой, но вот увидел их и растерялся! Они совсем иные, чем вы или я, они словно существа с другой планеты и, мне стыдно признаться, но я скажу вам – я уже забыл, что такое страх, а вот они до смерти меня напугали!

Аф с любопытством разглядывал его взволнованное лицо.

– Разве вас не учили, что самонадеянность – дурное качество? – заметил он, когда Инвари выговорился. – Рано или поздно жизнь учит нас, и наши чувства при этом никого не волнуют.

– Аф! – с мукой в голосе произнес Инвари. – Кто они?

– Представители боевого клана Лиори, юноша. Я решил, что семерых будет достаточно.

– Для чего?

– Как для чего? – Аф улыбнулся уголками губ. – Чтобы помочь вам справиться с Адамантом. Вы еще не чувствуете? Война началась!

КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ