Текст книги "Преданная. Невеста (СИ)"

Автор книги: Мария Акулова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

Глава 4

Глава 4

Юля

– Юлия. Моя помощница. Степень доверия – как себе.

Слава представляет меня предельно серьезно, а я не успеваю справиться со сменяющими друг друга сильными эмоциями.

Ловлю его взгляд. Он транслирует уверенность, я украдкой улыбаюсь, давая понять, что беру немного себе.

Снова обвожу взглядом присутствующих. Каждый смотрит на меня внимательно. И у каждого за внимательностью есть что-то еще.

Сложнее всего мне пересекаться взглядами с неизвестной Кристиной. Слишком одновременно важно и страшно узнать, что же у нее в голове.

Слава представляет мне присутствующих людей, но я не уверена, что правильно запомнила все имена. Да и разве я обязана? Не понимаю…

– Здесь мы встречаемся нечасто, когда нужно скоординировать действия, обсудить дальнейшие планы или построить линию защиты.

Слушаю Славу и сердце удар за ударом разгоняется. Я почему-то сразу думаю: а до того, как стало понятно, что я его не предаю – они уже встречались? Они все думают, что я…

Ох…

В щеки бьет жар. Я снова ловлю на себе теперь уже мужской взгляд. Это смотрит тот самый Айдар, которого я запомнила. Он производит на меня давящее впечатление. Почему-то кажется, что я ему не нравлюсь. Хотя… Что за "почему-то"? Если он считает меня предательницей, то как еще ко мне относиться?

Смотрю на него из-под полуопущенных ресниц. Он свой взгляд не отводит. Залезть в эту голову я бы, пожалуй, в жизни не хотела бы.

– Переговорная оборудована специально для таких встреч.

Силой отдираю себя и возвращаю обратно к Славе. Смотрю на него. Слушаю его. Я бы и за руку ухватилась, но это было бы слишком тупо.

Тарнавский указывает мне на окна, я присматриваюсь и киваю.

В жизни не подумала бы, что стану ориентироваться в вопросах обеспечения конфиденциальности так рано и так хорошо.

– На окнах заглушки. В тумбе еще одна. Раз в неделю комната проверяется. Здесь говорить можно все. И честно.

Киваю, оставляя при себе: а друг в друге вы уверены?

Наверное, да.

Среди присутствующих: два партнера этой юрфирмы. Женщина – куратор уголовной практики и мужчина – практики защиты бизнеса. Мой судья. Айдар Салманов – бывший прокурор, а теперь представитель влиятельных сфер. Мужчина постарше, которого зовут Эдуард, если я правильно понимаю, он занимает какую-то высокую должность в правоохранительной системе, и… Кристина.

– Дело Смолина, Юля, это верхушка нашего айсберга. Он принадлежит к одной из групп влияния, которые решили прижать другую. К этой другой принадлежим мы.

Я киваю и сглатываю. Вопрос: "а что стало камнем преткновения?" публично не задам. Может быть Славе. Потом.

– Чтобы не облажаться, мы координируем действия. Раскручивать всех начнут после моего слива. Мы делаем так, чтобы слив не удался. А вот с их стороны…

– Я поняла.

– Умница.

Смущаюсь и улыбаюсь.

Кожей чувствую новый взгляд Кристины. Она какая-то странная. Фыркает. Когда смотрю на нее – она уже скривившись и в сторону.

Впечатление о ней постепенно меняется. Разве уверенная в своих силах женщина будет так явно выражать слабость?

Не думаю.

– Нам сервера вернули, кстати, Слав…

Из размышлений выталкивает обращение к Тарнавскому от одного из мужчин.

Мой судья кивает.

– Супер. Бесятся, наверное. Отцу тоже сняли аресты. Но как перед ними играть дальше я еще не решил. Можно для виду быкануть. Типа натиск ослаб – я снова веду себя, как охуевший. Переговорный процесс прекращаю. Так они должны будут искать более сильные рычаги. Палиться сильнее. Мы больше компромата наберем. Только…

Он медлит. Я, замерев, смотрю на его профиль, и изучаю в новом свете.

– Надо учитывать, что Смолин будет давить на Юля.

Кристина снова кривится. Начинает раздражать. Остальные остаются вроде как по-спокойному безразличными. Сидящий напротив Славы Айдар перестает постукивать флешкой по столу и бросает взгляд на меня.

Я в ответ – в открытую.

– Я готова потерпеть, – произношу твердо. Как самой кажется, не храбрюсь и не переоцениваю свои силы. Это Слава опекает больше, чем стоило бы. А мне, после стресса, который я переживала, когда над шеей дамокловым мечом висела необходимость его предать, уже почти ничего не страшно.

– Звучит довольно смело, – комментарий темноволосого мужчины с пронзительными зелеными глазами вряд ли стоит воспринимать, как комплимент. Я не улыбаюсь, не благодарю, не киваю даже.

Где-то там – сбоку, со вздохом меняет позу молчаливая Кристина. Я чувствую щекой взгляд Славы.

– Я вас помню, – но не поворачиваю голову, а продолжаю смотреть на Салманова. Мне кажется, он мне до конца не верит. И так же кажется, что убедить его важно.

Своим утверждением не удивляю.

– И я вас помню, Юля.

– Это, наверное, скорее плохо, чем хорошо… – Вот теперь-то он уже усмехается. А я этому вроде как беспричинно радуюсь.

Взгляд мужчины становится не таким монолитным. Он вздыхает и смотрит на Славу:

– Вот таких, Слав, и вербуют. Смотришь и в жизни не поверишь… – Потом взгляд возвращается ко мне. – На самом деле, это очень хорошо, Юля. Вы на нас всех произвели очень сильной впечатление.

Это... Похвала? Прикусываю уголки приподнявшихся губ и киваю.

На самом деле, я не вижу особого подвига в собственных действиях, но отмахиваться не стану.

Сбоку снова фыркают. Я уже даже не сомневаюсь, кто это делает.

– Айдар, говори за себя, хорошо? – Кристина тянется за бутылкой с газированной водой. Открывает и наливает в стакан. Обводит взглядом присутствующих и с явной претензией спрашивает: – Мы сегодня будем что-то важное обсуждать или только хвалить Юлию? Извините, но у меня много дел, я ценю свое время…

– Напомни, пожалуйста, а кто тебя здесь держит? – Вопрос задает Слава. Они снова пересекаются взглядами. До меня доходит и поднимает волоски на руках волна мужского раздражения.

Я смотрю на своего судью по-новому. Ревную все так же, а может быть даже сильнее. Кто она? И почему так сильно его задевает.

Правда и он ее тоже сильно – девушка сжимает губы и долго смотрит в глаза.

– Мне не сложно ничего тебе напомнить, Слав. Обращайся. У моего отца много дел. Он не может гонять к тебе каждый раз, когда присралось поболтать.

Я уверена, что это явная манипуляция. Слава реагирует на нее снисходительной усмешкой.

Мой взгляд спускается вниз. Я вижу, как с нажимом водит большим пальцем по подушечкам остальных. Бесится. Бесится и держится. Почему?

– Он мог бы поручить это своему заму. С ним твой отец знаком даже больше, чем с тобой. И вздохов было бы меньше. А дела…

– Ты хочешь, чтобы я ушла?

В комнате становится тихо. Мне – до жуткого неловко.

Я хочу, чтобы ты ушла, кем бы ни была.

Продолжаю смотреть, как Тарнавский концентрирует свои эмоции на действиях руки. Сжимает сильно в кулак. Разжимает.

– Нет. Я хочу, чтобы ты помогала в процессе, а не усложняла его своим характером. Отец не просто так попросил тебя присутствовать, Кристина. Правда же? Это нужно всем. И вашей семье чуть ли не в первую очередь.

Его спокойная речь действует намного лучше, чем истеричные вбросы Кристины. Это понимают все. Она тоже.

Смотрит на моего судьи, выжигая мою грудную клетку ревностью, но с места не двигается.

Маленькая стычка заканчивается закономерно: она со вздохом тянется за своей водой и жадно пьет.

Тарнавский сглатывает.

Я слышу тихое:

– Вот и отлично.

А дальше они возвращаются к обсуждению своего дальнейшего плана. Или, кажется, уже нашего.

***

Встреча затягивается на несколько часов. Она, наверное, получилась продуктивной, но в полной мере оценить этого я не могу. Половины не поняла. Почти ничего не запомнила. Расслабилась, если честно.

Раньше думать приходилось самой, теперь я полагаюсь на Славу.

Но из-за переизбытка чувств и информации голова все равно разболелась.

Я все это время просидела. Из телодвижений – только за водой тянулась. А вот остальные участники и общались активно, и передвигались.

Кристина, к сожалению, отключила свою токсичность ненадолго, но и предложение на выход ей никто не повторял.

А я смогла обрисовать для себя пусть очень условную, но схему, кто здесь кто.

Кто-то креативит идеи вплоть до безумных. Кто-то сбивает любую излишней осторожностью. К чему-то в обсуждении возвращаются. К чему-то нет.

Я не встревала, чтобы не позориться. Мне и простого пристутствия, кажется, уже многовато.

Из переговорной, а потом и из Бизнес-центра, люди расходились по одному. Мы со Славой – третьими.

Оказавшись в его машине, я осознала, что дико устала.

Пристегнулась, съехала по сиденью ниже и ненадолго закрыла глаза.

Столько всего нужно было бы спросить… И так страшно узнать что-то, что ранит…

– Кто такая «Айка» и что за «девочки»? – задаю вопрос, когда мы уже минут пять как едем.

Тарнавский сначала улыбается, потом коротко смотрит.

Прощаясь, Салманов сказал, что «Айка с девочками» ждут моего судью на янтыки. Я, конечно же, запомнила.

– Тебе никогда не предлагали шпионить за судьей и сливать информацию его конкурентам, Юль? Мне кажется, у тебя получилось бы. Такая внимательная…

Он ждет бурной реакции, поддевая. А мне даже руку поднять лень, чтобы в шутку ударить его в плечо. Я просто вяло улыбаюсь.

Слава не обижается. Сжимает мою кисть и тянет к губам. Поцеловав, не отпускает. Гладит большим пальцем ладошку, держа между нашими сиденьями.

– Айка – это жена Айдара. Вообще ее зовут Айлин. Девочки – его дочки. Сафие и Айсель.

– Такие имена красивые…

– Люди тоже.

– Вы дружите?

Слава кивает.

Мы переглядываемся и улыбаемся друг другу. А мы – красивые люди? А дети у нас какие будут? Девочки? Мальчики?

За полсекунды ныряю в запретные-запретные и сладкие мечты.

Это глупо, но если бы Слава предложил мне выйти за него замуж – я уже согласилась бы. Умом понимаю, что пока это невозможно. Перед нами стоит задача – победить врагов. Но потом… А что, если он увлечется кем-то другим? А что, если с этой Кристиной…

Не хочу думать. Даже мысли о том, чтобы узнать, кто она, стараюсь отбрасывать. Слишком волнуют.

– Устала? – мою молчаливость и задумчивость Слава расценивает по-своему.

На самом деле, да. Я всю ночь толком не спала из-за ожидания встречи с ним. Потом взрыв эмоций, когда увидела. Дальше – переговорка эта…

Но говорить об этом не хочу. Сажусь ровнее, расправляю плечи и мотаю головой.

– Нет.

На повороте, ведущем в суд, мы проносимся прямо.

Я смотрю на Славу и наслаждаюсь мучительным кульбитом в животе. Как Гуглкарты перестраиваю маршрут. И новый ведет не на работу, а к нему домой.

– Слав… – Зову его. Он кивает. Мол, слушаю. – Работы много. Мне надо.

Никак не реагирует. Внимательно следит за дорогой.

Давит газ сильнее. Возможно, даже разрешенную в городе скорость превышает, но… С его номерами не тормозят.

Мы въезжаем на подземный паркинг. Я со вздохом выхожу из автомобиля. Иду немного впереди. Первой нажимаю кнопку вызова лифта.

Сама перед собой корчу расстроенную невозможностью вернуться в суд прилежную помощницу. А на самом-то деле… Трепещу. Предвкушаю. Обожаю его.

Захожу вглубь лифта. Упираюсь руками в заднее перилло и прогибаюсь в пояснице. Через зеркало слежу, как Слава заходит следом. Остановившись на расстоянии, проезжается взглядом по телу, фокусируется на глазах в отражении и держит зрительный контакт, пока створчи съезжаются.

Лифт пищит и трогается – делает шаг на меня.

Я разворачиваюсь. Оплетаю его шею, чувствую вжатым в пах животом возбуждение. В лифте стоит камера, но мы все равно целуемся.

Слава отворачивает меня и как бы прячет за собой в углу, а сам сжимает мои ягодицы через одежду. Я тихонько стону.

Отрывается и смотрит в лицо такими горящими глазами, о которых Кристина может только мечтать. Во всяком случае, я решаю думать так.

– Судья-гондон дает тебе выходной, Юль. Можешь его отблагодарить, – я улыбаюсь и снова тянусь к губам.

Обязательно отблагодарю, ваша честь. С большим удовольствием.

Глава 5

Глава 5

Юля

Телефон Славы разрывается, не прекращая. Замолкает на пару секунд и снова начинает вибрировать.

А сам Тарнавский в это время смотрит мне в глаза и совершает один за другим глубокие толчки.

Между нам влажно, чувственно и горячо.

Мы держимся друг за друга отчаянно и сильно-сильно. Шлем нахуй весь окружающий мир и посвящаем все чувства и мысли друг другу.

Мое дыхание сбивается. Я отрываю затылок от подушки и тянусь к лицу Славы за поцелуем.

Липну своей влажной кожей к его – горячей и покрытой мелкими-мелкими капельками. Трусь раздразненными сосками о твердую грудь.

Тихонько стону на выдохе, я потом вибрирую не хуже телефона, впуская в свой рот его язык.

Сильно-сильно сжимаю его бедра и чувствую, что проникновения ускоряются.

Телефон на секунду замолкает и снова.

Тарнавский отрывается и выдыхает в мои губы:

– Я его сейчас разъебу, – я уверена в том, что угроза вполне реально, но не хочу, чтобы отвлекался. Трогаю кончиками пальцев его напряженные предплечья, обвожу полусогнутые локти, оглаживаю рельефные бицепсы, следом – впиваюсь в плечи.

Прогнувшись, откидываюсь обратно на подушку и расслабляюсь окончательно. Член замирает глубоко во мне. Зубы царапают кожу на скуле. Мне кажется, я чувствую выплески спермы даже через латекс. И тело тут же отзывается собственным оргазмом.

Сладким. Долгим. Не таким бурным, как на рабочем столе в суде, но я даже сказать не могу, люблю ли больше наши марафоны или эстафеты.

Я просто люблю его.

Славе продолжают настойчиво написывать, названивать, а мы продолжаем игнорировать телефон на тумбочке.

Всему миру уже известно, что Вячеслав Тарнавский вернулся. Миллион и одно дело снова стали неотложными. Это для других. А для нас…

Зайдя в квартиру, мы даже сыграли в приличных. Заказали ужин. Сходили по очереди в душ. Поели. Поговорили обо всем и ни о чем. А уже потом…

– Надо было выключить, – я чувствую опустошение, когда из меня выходит член. Презерватив летит на пол, Слава не встает, а опускается обратно, придавливая к кровати все таким же каменным, но уже полурасслабленным телом.

Я обнимаю его торс ногами. Не жалуюсь ни на тяжесть, ни на жару. Две недели без него были слишком морально сложными, если честно.

Я очень-очень-очень скучала. Хочу наверстать.

На мои слова Слава реагирует не сразу.

Я сверху смотрю, как закрывает глаза, устроившись щекой у меня под грудью. Не могу сдержаться – тянусь к затылку и глажу по волосам. Его ресницы дрожат.

Телефонные вибрации уже не кажутся такими режущими, бесячими, назойливыми.

– Ты права, – получаю запоздалый ответ и улыбаюсь.

– Устал?

И сама знаю, что чертовски. Вроде бы устал, а с другой стороны пытается за день нагнать все то, что пропустил. Знает, что это невозможно, но успокоиться ему еще сложнее.

– Джетлаг.

Киваю. Кое-как извернувшись, тянусь к его макушке и быстро целую.

В качестве благодарности получаю легкую улыбку. Снова откидываюсь на подушку и смотрю на мигающий экраном телефон.

Взяв его, смахиваю шторку и включаю авиарежим. Отменно. Надо было сделать так сразу. Отбрасываю на постель. Тоже закрываю глаза, хотя мне-то спать не хочется.

Несколько минут мы удовлетворенно молчим. Все так же липнем друг к другу кожей и вдох за вдохом все ровнее дышим.

– Как пары, Юль? – Я думала, Слава вот-вот заснет, но он спрашивает, а я распахиваю глаза и смотрю в потолок.

Я уже месяц совмещаю работу помощницы судьи и учебу на шестом – выпускном – курсе. Сложно ли это? Пока нет.

Дальше будет явно сложнее, а пока мои проблемы связаны не с новыми предметами, незнакомыми преподавателями и недостатком времени.

– Все хорошо. Нагрузка в этом году будет детской. Думаю, справлюсь.

– Вы диплом должны писать, – Тарнавский включает препода. Я борюсь с желанием закатить глаза. Опускаю их вниз и улыбаюсь.

В моей зачетке стоит сотка с его размашистой подписью за предмет «Судейская этика». Если вдуматься, это, конечно, тот еще сюр. Как и вся наша жизнь.

– Мне один судья обещал сделать доступ к библиотеке Верховного суда. Вот жду…

Подкалываю, хотя в реальности ни капли не сомневаюсь, что Тарнавский свое слово сдержит. Просто мне пока не горит, а у него не было времени. До защиты диплома два с половиной триместра.

Слава снова улыбается. Ну и снова же даже глаз не открывает.

– Все будет, Березина. Не суетись.

Теперь улыбаюсь уже я.

Раскрытые бедра затекли. Знаю, что пора расплетаться. Славе – лечь нормально. Мне – сбегать в душ. Но оттолкнуть его не могу.

– А Смолина твоя как?

На этом вопросе вся сжимаюсь. Не хочу так реагировать, но… Черт. Сердце взводится. В груди ворочается.

Но упрямо играю в безразличную. Пожимаю плечами и равнодушно кривлю губы:

– Нос воротит.

На самом деле, наша с Лизой Смолиной ситуация делает мне очень-очень-очень больно, но что будет правильно – я не понимаю.

Я скучаю без подруги. Я понимаю, что теряю ее. Но можем ли и дальше дружить – не знаю.

Слава считает, что да. А я не могу одновременно желать ей добра и ненавидеть ее отца, даже если моя ненависть – справедлива.

Развивать не хочу.

Возможно, Тарнавский это чувствует. Когда я опускаю глаза, вижу, что он свои открыл. Смотрит в сторону задумчиво. Потом смаргивает.

Поднимается на локтях, фокусирует взгляд на моем животе. Тянется к нему губами и целует.

Тут же вышибает из грудной клетки любую грусть. Я улыбаюсь.

Он дует на пирсинг – смеюсь. Щекотно.

Тянусь к подвеске-подарку и играю с ним пальцами. Слежу, как поцелуи то и дело припечатываются к выбранному по непонятным критериям участку кожи.

Слава с нажимом ведет по животу носом. Упирается в ребра лбом.

Мне кажется, колеблется, может ли предложить мне вот сейчас еще раз заняться сексом. Но даже если он может – я уже нет.

Сжимаю его бока ногами и прошу снова опуститься. Слушается.

Пользуется мной, как подушкой.

– Как тебе сегодняшняя встреча? – этот вопрос он мог задать еще когда мы ужинали, но дал немного времени. Наверное, правильно. Сейчас мысли хотя бы немного из стихийной кучи стали похожими на какую-то систему.

– Странно. Мне кажется, я там не нужна была.

– Поверь, нужна.

Хочется спорить, но я привычно сдерживаюсь. Стараюсь верить.

Снова глажу от затылка вниз.

– Что они знают о нас?

Эти мысли мучают весь день. Если всё… Я почувствую себя беззащитной.

Слава поднимает голову. Смотрит на меня, немного хмурясь.

Меняет позу (ложится рядом, забрасывает руку за голову), я тут же устраиваюсь уже на его груди.

– Только то, что нужно знать для дела. Что ты отымела Смолина.

Улыбаюсь и жмусь носом в пряную солоноватую кожу.

– Я никого не отымела… – Как считает Слава: скромничаю. Как считаю я: объективно смотрю на вещи.

– Ты всех отымела, Юль.

Он прижимается к моему затылку губами, я молчу. Качает на волнах сомнений, но я решаюсь все же спросить:

– Я приблизительно поняла, кто все эти люди. Кроме Кристины. Кто она?

Хотела бы получить незамедлительный ответ, но Слава тормозит. Взгляд не вскидываю, перед глазами снова мелькает их бессловестный диалог. Или такого не было и я придумываю?

– Кристина – дочь моего покровителя, если можно так сказать. Это он помог мне получить должность в хозяйственном суде. Раньше подкидывал клиентов. Мы с ним хорошо и плотно общаемся. Многие его интересы завязаны на мне. Поэтому он заинтересован в том, чтобы я продолжал сидеть там, где сижу. А Кристина… Она специфичная, но не плохая.

Я заставляю себя проглотить желчное: «что-то сомневаюсь».

Взвесив, позволяю себе честное:

– Из всех она понравилась мне меньше всех.

Слава хмыкает. Я снова не смотрю. Его пальцы неспешно прокатываются по моему позвоночнику. Я одновременно получаю удовольствие от близости и чувствую дискомфорт из-за темы разговора.

После паузы слышу:

– Детей крестить с ней тебе скорее всего не придется, Юль. Но поработать – возможно. – Он замолкает, давая мне возможность возразить. Но нечего. Дальше тон становится серьезнее. Настроение тоже. Пальцы все так же гладят кожу, но я все равно напрягаюсь: – Мне важно, чтобы вы друг друга знали. Чтобы они к тебе привыкли. Чтобы в случае чего ты знала, к кому обратиться.

– В случае чего?

Молчит. Я запрокидываю голову. Натыкаюсь на сосредоточенный на противоположной стене взгляд.

Я некоторое время жду серьезного ответа, но когда он смотрит на меня и широко улыбается, осознаю: не будет.

Включает харизму, настраивается путать.

– Ну а вдруг ты захочешь доступ к Генпрокурорской библиотеке? Правда в душе не ебу, есть ли такая, но позвонишь Салманову и спросишь.

– Да уж… – Качаю головой, следя, как отшутившись, Слава тянется за мобильным. Что будет дальше – очевидно. Куча-куча-куча звонков и сообщений. А лучше спал бы.

Со вздохом отталкиваюсь от его груди и встаю с кровати, стараясь задушить проснувшуюся тревогу.

В случае чего, Слав? В каком, к черту, случае?! Ты мне пообещал, что мы всех сделаем.

Потягиваюсь, оглядываюсь.

Ловлю взгляд на своем теле. Он изучает изгибы, которые знает уже досконально. Я наслаждаюсь мучительным внутренним трепетом, который давно должен был пройти.

– Я в душ.

– Иди.

Закрывшись в его ванной, никуда не спешу. Рассматриваю себя, долго стою под струями. Думаю о всяком. Стараюсь рационализировать и обесценить каждый из поводов для волнения.

Когда выхожу обратно в спальню – Слава спит. Лежит на животе, спрятав кисти под подушкой, а рядом с ним снова разрывается телефон.

Я беру его в руки и вижу на экране имя контакта «Кристина Власова».

Отлично, Кристина. Теперь я знаю еще и твою фамилию.

Смотрю на Славу и с наслаждением сбиваю входящий.

Сегодня ты до него не дозвонишься, прости.

Прим. автора:

Джетлаг – рассогласование циркадного ритма человека с природным суточным ритмом, вызванное быстрой сменой часовых поясов при авиаперелёте.