Текст книги "Преданная. Невеста (СИ)"
Автор книги: Мария Акулова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)
Глава 20
Глава 20
Юля
По официальной версии Влад уехал сегодня вечером. И этим же вечером на пороге моей съемной квартиры появляется Слава Тарнавский.
Хорошо это или плохо? Радоваться или нет? Я не знаю.
Впрочем, как не знаю и открывать ли.
Ангел с демоном, рассевшись на моих плечах, устроили настоящий балаган.
Судья жмет на звонок, вряд ли зная, что я стою посреди коридора, растирая те самые плечи и мучаясь сомнениями.
Мне страшно увидеть его впервые. Выдать себя или дать слабину.
Я много думала о словах Майи. Мне кажется, они могут как ладно лечь в сложившуюся уже картину, так и разрушить ее к чертям. Непубличность наших отношений может быть свидетельством их важности и защиты?
Вздыхаю. Пока не передумала – подхожу к двери. Ангел ликует. Демон… Он нас предупредил.
Мы с судьей не пересекались взглядами пять бесконечных дней. И первая же моя эмоция – слишком яркая. Кажется, что непобедимая. Я его люблю.
Черт. Я так его люблю!
Дыхание учащается. Смотрю в лицо и не могу оторваться.
Он выглядит заебанным и чуточку злым. Смотрит без слов. Улыбается коротким рывком губ вверх.
– Привет.
Здоровается скупо. А я и так не могу.
Горло не пускает слова.
Киваю, отступая, веду по воздуху рукой. Это значит: проходи.
Он ступает начищенными ботинками на мой, слегка пошарпанный временем, пол. Я проезжаюсь по силуэту.
Одет, как всегда, с иголочки. Пахнет так, что крышу сносит. Кожа зудит. Во рту собирается слюна.
Поворачивает голову и смотрит на меня. Давлюсь воздухом.
Кашляю и пячусь.
Ты злиться должна, Юль. Злиться. Помнишь?
– Ты голодный?
Покачивает рукой на уровне груди. Типа «ну так». А у меня, как назло, особо и нет ничего.
– Брата проводила?
Я отвечаю так же неопределенно. Жестами.
– Всё благополучно?
– Да, всё хорошо.
Сейчас у меня совершенно нет настроения углубляться в несуществующие детали. Резковато развернувшись, первой захожу в гостиную. Через нее – к кухне.
Не оглядываюсь, взмахиваю рукой в направлении дивана.
– Присаживайся, я…
Все же смотрю украдкой от двери.
Слава в это время – на мой диван.
С настойчивостью параноика ищу в нем намек на неискренность. Брезгливость. Покажи мне свое раздражение. Покажи…
Но он не так прост. Поднимает глаза. Снова устало улыбается. Слишком нежно.
Делает плохо.
Не могу с ним бороться. Сбегаю на кухню.
Сооружаю на скорую руку закусочную тарелку. Раскладываю нарезанные фрукты и ягоды. Сыр. Вяленное мясо. Открываю оливки и крекеры. Зачем-то хочу доказать ему, что и хозяйка я тоже неплохая.
Суп из топора не сварю, но и постыдными студенческими бутерами потчевать больше не стану.
Боюсь, что он зайдет следом, поэтому то и дело оглядываюсь. Но он то ли сам не торопится, то ли мои флюиды ловит.
Послушно ждет в гостиной.
Вернувшись с широкой тарелкой в руках, ставлю перед ним. Волнуюсь, как школьница.
Вдвоем отвлекаемся на хруст картонного пакета. Вдвоем стреляем взглядом Славе под руку.
Я мысленно чертыхаюсь, он тянется без спросу.
Щеки вспыхивают, когда судья достает за ниточку изящные стринги с биркой.
Я приехала с шоппинга и бросила абсолютно не нужные мне бельевые излишества на диван. Все эти дни ни разу не подошла. Не примерила. Не рассматривала.
А теперь Слава тянет выше. Проезжается по кружеву длинными пальцами, достает следующий развратный аксессуар.
Меня накрывает волной непрошенного возбуждения. Я скучаю по нему. Я хочу забыть, что мною пользуются.
Потянувшись через стол, выдергиваю трусики, хватаю пакет и заталкиваю их назад.
– Эй… – На его не слишком бурное возмущение ляпаю:
– Это не тебе.
Хочу унести в спальню, но только разворачиваюсь – чувствую сначала порыв ветерка, а потом как на кисти смыкаются пальцы.
Сделал выпад и поймал. Как всегда. Ему меня поймать легко.
Оглядываюсь.
Брови, изогнутые красивой птичкой, приподнимаются вверх.
Жаром в лицо бьет вполне закономерное:
– А кому, Юль?
Чувствую, будто стою на развилке. Продолжить играть? Взмахнуть ресницами, включить дуру? Посмеяться? Отмахнуться? Уже посеять зерно сомнения?
Можно же. Можно.
И я вроде бы так к этому готовилась, но вижу его на своем диване. Вижу усталость. Вижу требовательность в глазах. Кажется, что вижу вспышку тревоги.
Смаргиваю.
Улыбаюсь и мотаю головой.
– Я не то имела в виду. Просто неловко…
– Я видел тебя в белье. И без тоже. Мне нравится.
Кровь греется в жилах. Моя слабенькая бронь не спасает от миллиона выпущенных стрел. Они колют кожу и проникают под. Доставляют не боль, а удовольствие.
Я начинаю понимать женщин, которые закрывают глаза на очевидные измены. Это такой сладкий путь…
Так страшно начать говорить…
Не знаю, улавливает ли Слава мои колебания, но его пальцы перемещаются. Гладят тонкую кожу запястья. От места ласки вверх ползет жар.
– Померяешь что-то? Для меня…
Просьба разбивает мне сердце. Разбивает мои планы и рушит стены.
Я открываю глаза, опускаю их и киваю.
Да.
Я ничтожная дура, но я хочу попробовать еще раз тебе поверить.
Ухожу в спальню. Выбираю изумрудное кружево. То самое, которое по версии консультанта должно идти мне больше всего.
Слышу шорохи в гостиной, но волнуюсь не из-за них, а потому что хочу выйти и увидеть в его глазах желание, похоть, страсть.
Я скучала по нему. По нежности и грубости. По непредсказуемости и желанности любого предложенного виража.
Дыхание рвется. Сердце вылетает, когда я на цыпочках выхожу из спальни, выровняв пояс с подвязками.
Тарнавский запрокидывает голову и тут же ловит в сети тактильно ощутимого взгляда. Меня флешбеком бросает в другую квартиру. Я брезгливо сбрасываю с себя другой взгляд. А этот… Впитываю.
Он без спешки оглаживает мое полуголое тело. Протягивает руку. Я берусь.
Тянет на себя, опускаюсь на его бедра. Слежу, как пальцы проезжаются по моим. Взгляд мужчины становится неприкрыто жадным. Изучает и метит. Печет лобок. Живот. Грудь.
Выжигает губы.
Слава тянется к ним, я сдаюсь.
Мы сразу сплетаемся языками. Я ерзаю, двигаюсь ближе. Через кружево и плотную ткань брюк чувствую жар и твердость.
Он целует меня агрессивно. Я цепляюсь в мужскую шею. Слава сдвигает ткань трусиков тут же. Проезжается по половым губам. Собирает влагу, обводит вход.
С ума схожу.
Насаживаюсь.
Упираюсь лбом в лоб. Дышу приоткрытыми губами в его рот. Приподнимаюсь и опускаюсь на ладонь.
В меня входят два пальца.
Руки сьезжают на твердые плечи. Сжимаю их. Царапаю.
– Хуево без тебя, Юль, – жмурюсь и киваю.
– Мне тоже. Хуево. Без тебя.
Все это время даже не подозревала, как сильно его хотела. А сейчас сгораю искристым бенгальским огнем. Целые столпы шипящих звездочек из глаз и по телу. Бедра нетерпеливо двигаются даже не на члене.
Он достает из меня пальцы. Спускает с моих плеч бретели. Сжимает грудь и припадает губами к соску. Я стону и прогибаюсь. Продолжаю по инерции двигаться, пытаюсь расстегнуть молнию и ширинку на его брюках. Оттягиваю резинку боксеров. Веду по освободившемуся члену.
Мне сразу становится мало. Сжимаю сильнее, раскрываю головку.
Оттолкнувшись, опускаюсь на пол и обхватываю ее губами.
Мой первый минет, как и первый секс, случился с ним. Я помню, как было страшно и неловко до. Казалось, своими отсутствующими умениями я могу только оттолкнуть.
А после – дикая гордость. Потому что я таких искр в его глазах раньше не видела.
Расслабляю язык и горло. Скольжу по длине. Ласкаю кончиком выпуклые венки. Задерживаюсь на собственном пределе и вибрирую, когда на затылок ложится рука и давит еще чуть-чуть.
Поднимаюсь по длине выше. Выстреливаю взглядом в глаза.
Темные и глубокие.
Ты не можешь быть настолько ужасным. Правда же? Правда?
Не знаю, что в моих глазах читает Слава, но коротко кивает. Дает добро? Хорошо.
Я тоже даю.
Делаю минет с мыслью, что он должен стать лучшим в его жизни. Возможно, не самым глубоким, но самым искренним.
Подстраиваюсь под задаваемый ненавязчивыми подсказками руки темп. Сжимаю кольцом из пальцев основание члена.
В глаза больше не смотрю, но чувствую его взгляд постоянно.
Облизываю головку, возвращаюсь к ритмичным погружениям. Упираюсь в мужские бедра, чувствую, как рука съезжает по затылку вниз на мою шею. Улавливаю «просьбу», изящно прогибаюсь.
Между моих ног настоящий пульсирующий пожар. Рваными движениями скатываю выше его рубашку, прижимаюсь к плоскому животу и веду по нему ногтями, лаская языком член.
С ума схожу от желания. Не боюсь показаться ни неуместной, ни слишком развратной. Готовлюсь встретить выплески горлом, когда член становится еще толще. Я чувствую языком пульсации. Что будет после триумфа – лучше не думать. Скорее всего улечу в обрыв, но пока я упрямо взбираюсь.
Только Слава закончить всё равно не дает.
– Стоп, Юль. Хватит.
Вздергивает меня. Ставит коленями на диван. Я почти падаю животом на спинку, но он страхует, перехватив под грудью.
Цепляюсь за обивку. Дышу как марафонец. Стираю слюну с подбородка.
Оглядываюсь, он расстегивает рубашку и вжимается своим телом в мое.
Между половых губ скользит обильно смоченный моей слюной член.
Ловлю его взгляд и стону, почувствовав резкое проникновение.
Он не дает мне заново привыкнуть. Стиснув зубы, трахает сзади. Шире раздвигает мои ноги, вжимается лицом в волосы и лишает любых шансов не кончить – растягивая набухшим членом и стимулируя разом все чувствительные точки.
Он должен первый. Это логично. Я так старалась… Но игра его. Правила его. Все так, как нужно ему.
Тянет бедра назад. Я прогибаюсь сильнее и держусь за спинку самостоятельно.
Не оглядываюсь, но и так знаю, что он смотрит, как член входит в меня. Как смазка покрывает блеском бедра.
Даю ему все. Себя. Возможность самоутверждаться. Бразды правления. Свое сердце. Всё даю.
Мне так хорошо, что сводит все мышцы. Мну обивку. Хнычу. Жмурюсь. Падаю на локти. Потом снова поднимаюсь и пошло прогибаюсь.
Пружина сжата слишком сильно. Боюсь, выстрелит так, что вынесет окна. И расслабить не получается. С каждым толчком она сжимается все сильнее.
Не знаю, чувствует это Слава или нет, но я снова ощущаю спиной его слегка влажный торс. Ладонь ложится на мой живот. Он давит, я чувствую толчки еще ярче. Он тоже их чувствует. Толкается глубже. Глубже некуда, но я даю.
Взрываюсь с бурным стоном. Руки тут же лишаются силы. Едут по спинке. Теряю равновесие, он удерживает.
Окидывает на свою грудь и плечо. Продолжает толкаться, прижавшись губами к виску.
Я хочу сказать, что люблю его. Он знает, но я хочу сказать.
Это важно. Я же правда люблю. Меня нельзя предавать.
От переизбытка чувств в уголках глаз собираются слезы.
Грудную клетку начинает печь. Я с силой сжимаю руку, которая все так же держит меня за живот.
Давай вместе, Слав. Давай по жизни. Даже если ты заинтересован во мне больше, как в инструменте. А вдруг ты сможешь его полюбить?
Его темп ускоряется. Дыхание становится сиплым. Желание – животным. Он выпускает зубы. Царапает меня.
Прогибает так, как нужно ему. Я абсолютно не против. Влагалище продолжает сокращаться. Я пытаюсь обрести силы, упираюсь руками и концентрируюсь на распирающей изнутри толщине.
Он выходит из меня в последний момент. Сперма пачкает ягодицы и половые губы.
Оглядываюсь и смотрю, как он стряхивает с головки последнюю каплю. Поднимает глаза. Я улыбаюсь. Он в ответ.
Пока не накрыло откатом, дергаюсь в сторону, чтобы сбежать, но Слава перехватывает и прижимает к своему телу.
Мелкие поцелуи покрывают плечо. Шею. Щеку. Я смеюсь, доверчиво откинувшись на широкую грудь.
Внутри меня – легкость и счастье. Смотрю в потолок и чувствую, как в грудной клетке пузыриками лопается лучшее в мире шампанское.
Я хочу с тобой всю жизнь, Слав.
Он замирает, уткнувшись носом в волосы за ухом. Я, набравшись смелости, потихоньку глажу его руку. Подбираю слова, чтобы начать. На искреннем. О важном.
Я расскажу ему, что меня гложет. Что я услышала. Что люди говорят о нас. Он меня успокоит – я поверю. И я не стану одной из обманутых жен. Нет. У нас все иначе. Я правда что-то недопоняла.
Слава оживает. Бодает губами мой подбородок. Целует в шею. Ключицу. Поворачивает голову. Смотрит мне в глаза.
По телу вслед за неописуемой легкостью и кайфом проходит тревога. Горло спазмируется. Я снова хочу дернуться, но не успеваю.
Мои фантазии о лучшем рушит жестокое в своей легкости:
– Юль, сделаешь мне одолжение?
Я смыкаю веки.
Теперь понятно, почему ты приехал.
Конечно, я все сделаю. Ты же так постарался.
Глава 21
Глав 21
Юля
– Нужно будет поднять практику ВС, Юль. Посмотри, что там по действительности решений собрания участников ООО в случае нарушения процедуры уведомления о дате и места собрания. Если был перенос в пределах того же дня в другое место. Присутствующих уведомили, не пришедших – нет.
– Ага, – поддакиваю иногда впопад, а иногда совсем нет, при этом пялясь в экран своего мобильного. Пальцы бегают по экрану. Я строчу бессмысленные сообщения несуществующему в реальном мире пользователю.
Такая себе переписка с собой же. Себя я назвала Артем.
Яркое доказательство моего отчаянья.
– Если сама не справишься – сходи к помощнице Заревича. У него умненькая девочка. Опыт большой. Она тебе поможет. Вы знакомы?
Вскипаю внутри, стучу по экрану еще активней. Улыбаюсь как будто своей переписке. А стоящему посреди моей приемной Тарнавскому достается незаинтересованное:
– Угу…
В кабинете повисает тишина. Ее разбавляет стук моих укрепленных гель-лаком ногтей.
Сердце при этом стучит еще быстрее. В горле. Изнутри разрывает обида, отчаянье.
Я ночами лью горькие слезы. А днями… Вот это.
Хихикаю, отправляя себе же очередную абракадарбу.
Слышу вопросительно-удивленное:
– Юль, это что?
Это оно, ваша честь. Это оно.
Поднимаю глаза.
Тарнавский смотрит на меня, хорошо скрывая раздражение. Его руки уперты в бока. Брови сведены. Я получаю свою маленькую сатисфакцию.
Неприятно чувствовать себя второстепенным барахлом, правда же?
Мне в жизни не было так плохо, как после его приезда и нашего спонтанного секса.
Я онемела от тупой боли. Я выслушала «просьбу» и покорно согласилась ее исполнить. Я даже уже ее исполнила. Там было не сложно. Передать кое-что Смолину.
Можно было попросить и сразу после минета. Я бы сделала и без оргазма. Но… Мой новый хозяин всячески показывает, что он более щедрый. Не только бабками. Весь отдается.
Пока ненависть и отвращение не начали сочиться из глаз, сбиваю их, моргая.
Со вздохом откладываю мобильный и встаю с рабочего места.
Я хочу довести до бешенства его, а не себя. Я правда хочу сделать ему еще хуже.
А пока подхожу, игриво оглядываюсь на дверь, потом – смотрю снизу-вверх в его глаза. Включаю куклу. Выключаю себя.
– Ты что-то говорил? Прости. Я отвлеклась.
Приподнимаюсь на носочки и целую в плотно сжатые губы.
Ты злишься? Как жаль…
Глажу его плечи. Оторвавшись, снова смотрю в карие глаза. Свои силой мысли делаю прозрачными. Виноватыми. Вздыхаю и тянусь еще раз к губам.
Мужские уже мягче.
Ну и правильно. Тебе тоже особо нельзя на меня злиться, зай. Помни об этом.
– Повтори, пожалуйста, – корчу из себя покорную. Мне как бы не сложно признать свою глупость. Вину. Перепросить. Перепослушать.
Хотя я прекрасно все услышала с первого раза. Свою официальную работу я тоже должна исполнять.
– Я сказал, что мне нужно изучить практику ВС по недействительности решений собрания учасников ООО. Перенос. Нарушение процедуры уведомления. Последствия. Если нужна будет помощь – сходи к Заревичу. У него помощница толковая. Она…
Игриво дую губы и хмурю брови:
– А у тебя, что ли, помощница не толковая? – пытаюсь пробить дыру в наверняка дорогущем судейском пиджаке, елозя по нему указательным пальцем. Хотя на самом деле, уже не нуждаюсь в его похвале. И не потому, что самооценка взлетела до небес. Наоборот. Лежит разбитая вдребезги где-то под диваном. Я сгребла туда осколки. Он даже не заметил.
А сейчас тянется к моему лицу и нежно гладит щеку. Я убеждаю себя, что ничего не чувствую.
Искренняя Юля истекает внутри кровью. Мне ее очень жаль, но демон нас правда предупреждал.
– У меня лучшая. Но ей тоже может быть нужна помощь.
Тарнавский улыбается привычно тепло. Я совсем ему не верю.
Тянется к моему лицу губами. Подставляю щеку. Прикрываю свое нежелание принимать его поцелуи трезвомыслящим:
– Зайдут сейчас, Слав…
Бью по плечу и отхожу.
Мои пальцем делают: «но-но» в воздухе, он ловит меня за выставленную вперед руку, впечатывает в себя и все же целует.
Я считаю.
Счет помогает.
Веду по губам ладонью. Он смеется.
Ну смейся. Смейся, Слав. Пока смейся.
Возвращаюсь к своему столу, поворачиваюсь к нему спиной и начинаю перекладывать документы. Жду, что он вернется к себе, но он стоит. А меня изнутри разрывает вселенская обида.
Я знаю, что раскручивать нужно медленно. Он тоже действовал постепенно. Довел мое доверие к себе до сотки. Теперь уже я учусь у лучших, но иногда сбоит.
Из-за переизбытка злости, которая начала клокотать, снова тянусь за телефоном. Открываю тот же диалог с собой. Улыбаюсь отсутствующим входящим. Откуда им взяться?
Тишину кабинета опять заполняет стук ногтей по экрану.
Блокирую со щелчком. Оглядываюсь.
– Слав…
– М? – Он спрашивает тут же. Смотрит в глаза. Я надеюсь, в моих читается что-то нетипичное. Я репетировала перед зеркалом, как должен выглядеть человек, пытающийся скрыть эмоции. Делаю вид, что еле борюсь с улыбкой. Губы дергаются. Я их осаждаю.
Мужской взгляд становится на несколько тонов темнее. А еще внимательней.
Пока этого достаточно. Супер.
– Пообещай, что злиться не будешь…
Удивление Славы я улавливаю в воздухе. Просто потому, что до сих пор обманываю себя, что отлично его знаю. Визуально он не меняется.
Смотрит и ждет.
Я откладываю мобильный, разворачиваюсь и прокашливаюсь.
– Мы с Лизой помирились, – вру. Мы со Смолиной как не общались, так и не общаемся. Только теперь она даже донимать меня перестала. То ли отчаялась. То ли обиделась окончательно.
По-ху-ю.
– Ты рада?
Улыбаюсь и быстро-быстро киваю. Выставлять тебя на посмешище – очень рада. Хотя и тут вру. Мне плохо и я хочу сделать тебе еще хуже.
– Мы договаривались сегодня вечером, что я к тебе. Но…
Слава уже хмурится. К моему горлу подкатывает тошнота.
Что, снова нужно мотивировать меня перед очередным заданием? Не парься. Я и так исполню…
– Я к Лизе хочу поехать. С ночевкой.
Меня туда никто не звал. А даже если бы да – я в жизни не согласилась бы. Но Славе вру.
Он сжимает губы. Не нравится? Да почему?
– Смолин в городе?
От вопроса отмахиваюсь, как от надоевшей мухи.
– Да Лиза говорила, у него там любовница какая-то. Он дома не ночует.
Выдаю еще одну свою заготовку. Запоздало думаю: а вдруг он наоборот был бы не против, чтобы мы с его врагом пересеклись?
Не подумала ты, Юлька. Надо думать лучше!
Прячу эмоции глубоко-глубоко. Смотрю в глаза мужчины, делая вид, что меня не тошнит от необходимости у него отпрашиваться.
– Пожалуйста, Слав…
Он закрывает глаза. Вздыхает и трет лоб.
Открыв их, смотрит серьезно:
– Писать мне. Окей?
Улыбаюсь во все тридцать два и хлопаю в ладоши. Имитирую счастье, как могу.
– Я очень рада, что мы с Лизой…
– Я тоже. Рад. Если тебе так лучше. Только осторожной будь.
Послушно киваю. Хватаю телефон и строчу.
Судья наконец-то сдвигается с места в сторону своего кабинета.
Берется за ручку. Я вдогонку бросаю:
– Слав, а еще…
Оглядывается.
– Денежку… Дашь мне? Чуть-чуть, – складываю пальцами в воздухе махонькую стопочку. Розовею для виду.
На самом деле, с его деньгами мне хочется сделать одно: сжечь на одном костре с моими чувствами. Но для моей игры это важно.
– Сколько, Юль?
Вздыхаю и увожу взгляд в сторону.
– Я хочу Лизе подарок купить. Не знаю, сколько…
Так и стою – потупив глаза, – пока судья отсчитывает.
Сам подходит, сам протягивает. Мы снова сжимаем стопку с двух сторон. Я вынужденно поднимаю взгляд. Держу оборону.
– Спасибо, – благодарю сипло. Голос первым начинает слабеть.
Деньги мне даются под условие:
– Только без глупостей, Юль. Хорошо? Волноваться я не хочу.
Киваю и кладу их под телефон. Подыгрывая мне, он вспыхивает и вибрирует. Я не знаю, кто это, но Тарнавский смотрит вниз. Я тоже.
Видно только, что это уведомление из инстаграма. Хорошо.
Судейский взгляд возвращается к моему лицу. Я улыбаюсь.
– Я тебе доверяю, Юль. Договорились?
Он не ждет от меня ответа. Разворачивается и уходит.
Я тоже разворачиваюсь. Лицо кривит. Бывшая улыбка становится гримасой. Меня корежит.
Поздно давить на меня своим доверием, Слав. Оно больше ни копейки не стоит.
Глава 22
Глава 22
Юля
Когда-то я люто кринжевала из-за дурацкого видео-пранка, в котором девушка включает звук входящих сообщений, пялится в телефон и улыбается, выводя на реакцию парня. Там всё закончилось хорошо. Из побочек – только слегка потрепанные нервы молодого человека и зрительское (читай: мое) бессмысленное возмущение.
А еще запоздалое осознание: «лайфхаком» можно пользоваться не только, чтобы снять риллс и набрать просмотры. В жизни тоже пригождается.
Я сижу на пассажирском сиденье судейской Ауди. Телефон жужжит и жужжит. Пиликает. Мы с несуществующим Артемом ведем несуществующий диалог. Я то и дело улыбаюсь.
Воздух вокруг позванивает. Судья нервничает.
Машина тоже.
Рычит мотором. Меня вжимает в спинку, Тарнавский гонит по набережной, сливая фонарный свет в одну сплошную желтую полосу.
Я кладу мобильный на колени, закусываю губы и смотрю в лобовое. Блеск глаз совершенно не соответствует пустоте внутри.
«Удивляюсь» новому сигналу о входящем сообщении. Тут же поднимаю и читаю. Улыбаюсь шире. Как будто сдержаться не могу.
По салону проходит искра. Сказать бы, что радуюсь, но...
– Ты можешь отложить телефон хотя бы на минуту? – Тарнавский продолжает скрывать раздражение в голосе. Я продолжаю зачем-то стремиться довести его до белого каления.
«Опомнившись», смотрю обижено. Дую губы и свожу брови.
– Это Лиза, Слав…
Виски судьи пульсируют. Челюсти движутся. Матом хочется? Пожестче со мной? Так зачем сдерживаешься?
– Ты едешь к ней с очередной ночевкой, Юль. Думаешь, вы там не наговоритесь? – Голос Славы при этом звучит более чем спокойно. А я, может, и хотела бы услышать в нем истеричность. Но… Рано.
Судья задает вопрос, смотря мне в глаза. Поебать на дорогу. Правильно. Может разобьемся и все закончится.
На меня накатывает. Волной накрывает и не дает вдохнуть. Я прокашливаюсь.
Вздыхаю и картинно откладываю телефон на консоль между нами. Экраном вниз, естественно.
Телефон снова жужжит, я отключаю звук.
Тарнавский смотрит на него. Я – на мужской профиль.
Что сделаешь?
Насколько ты мне еще доверяешь?
Поднимает взгляд на меня. Я ловлю глазами благородное:
– Спасибо.
Дальше – его внимание снова отдано дороге.
Я сползаю по сиденью ниже и складываю руки на груди.
Сегодня я опять обломала судейские планы. Вместо ночи у него, поездка «к Лизе». И если поначалу Слава еще делал вид, что с понимаем относится к моему желанию уделить время подруге, то в последние дни – совсем нет.
Чем-то даже напоминает маму, которая ненавидела мои ночевки у одноклассниц. Только Тарнавский не спрашивает: у тебя что, своего дома нет?
А у меня его правда нет. Чувствую себя неприкаянной душой. Томлюсь. Слоняюсь. Не могу найти точку опоры. Не могу обрести покой.
– Точно не передумаешь? – На примирительный вопрос отвечаю решительным переводом головы из стороны в сторону.
Я успешно избегаю попадания к нему в квартиру уже две недели. Только не знаю – он уже пробил, где я ночую.
Вероятно, нет. Потому что вопросов не было. А я, конечно, ночую не у Лизы.
– Что там брат? – инициатива в наших разговорах тоже преимущественно исходит от него.
Я хмурюсь и смотрю вопросительно.
– А что брат?
– Деньги помогли?
– Какие деньги? – Хмурюсь сильнее. Запоздало вспоминаю, что взяла у Тарнавского уже три «платежа». И это только на брата.
Теперь я действительно дорого ему обхожусь.
«Опомнившись», сажусь ровнее на сиденье. Приглаживаю складки на короткой юбке. Ерзаю и натягиваю на губы улыбку.
– А, спасибо за деньги. Все хорошо у брата.
Улыбка и энтузиазм липнут к лицу как будто я посадила их на супер-клей. Выдерживаю долгий взгляд, не дав дрогнуть ни единой мышце.
Теперь прокашливается уже Слава, отводит глаза к дороге.
Телефон снова жужжит. Взгляд мужчины дергается на него. Я вижу, как Слава сжимает руль и проезжается по коже напряженными пальцами.
Твое доверие ко мне рушится? Как жаль.
Возможно, ты не дорабатываешь? Не настолько уж твоя ебля чудодейственна?
Яд сочится из сердца и выделяется сквозь поры. Сжирает кислород. Дышать становится тяжелее.
– Когда свадьба-то? – А Слава, тем временем, даже пошутить пытается.
Я же знаю – я тебя уже бешу. Зачем же ты мне прощаешь?
Хотя я помню, да. Тебе важно хранить контроль.
Еле сдерживаю рвущееся наружу слишком острое: а наша?
Но так выводить его нельзя. Боюсь, первой маска слетит с меня.
Поэтому играю.
Смеюсь и отмахиваюсь.
– Боже, да зачем эта свадьба нужна вообще? Сейчас уже никто не женится. Не те времена, ваша честь, – несу абсолютную чушь, в которую и сама-то не верю, потому что хочу семью. Хочу союз. Хочу искренности. Больно, что с ним хотеть бессмысленно. – Тем более, откуда взяться уверенности? Сегодня кажется, что любишь раз и на всю жизнь, а завтра…
Щелкаю пальцами в воздухе. Ловлю на них судейский взгляд. Губы сохнут. Облизываю.
– А что завтра?
– Встречаешь другого человека. Первую школьную любовь. Коллегу. Просто на улице кого-то. И что? Разводиться? Зачем?
Вопросы повисают в воздухе. С опозданием слышу тихое:
– Действительно.
Ауди снова рычит. Телефон начинает действовать своими вибрациями на нервы даже мне. Хватаю его, смахиваю шторку и включаю авиарежим.
Все это – под наблюдение Тарнавского. Оставляю на коленях. Тём, пока достаточно.
Поднимаю глаза на всё еще своего мужчину. Сердце взводится. Я знаю, что делаю. И знаю, что у меня получается. Но это не значит, что мне не страшно.
– У нее парня нет? – Слава спрашивает, я перевожу голову из стороны в сторону. – Жалко.
Опускаю взгляд на пространство между нами.
И мне жалко, что скатываюсь до такого.
Меня продолжает качать. Я могу только корчить из себя циничную суку, подобную Кристине. А в реальности такой не стану. Мне кажется ужасным то, что я делаю с нами. Но я настолько в нас не верю, что не торможу.
По договоренности, Слава подвозит меня к заезду в Лизин ЖК. Это вроде как наш с ним компромисс. Хотя бы немного времени вместе провести, раз уж я так занята.
И чем ближе мы к точке высадки, тем медленнее едет Ауди. И тем тише в салоне. Разговор не клеится. И дело уже даже не в непрекращающемся жужжании моего телефона.
Слава замедляется до полного стопа. В машине гаснет свет. Я смотрю на свои колени и жду щелчка. Дальше – расстегнуть ремень, быстрый поцелуй в его щеку, дернуть ручку и свалить.
В двух кварталах находится гостиница, в которой я уже не впервые снимаю номер. Только никакой Артем туда не приезжает. Нет в природе Артема. Реально изменить я не смогла бы. Я вообще не знаю, когда не больно будет смотреть на мужчин.
Чтобы сбежать, мне нужно услышать звук разблокировки дверей, но заветного щелчка нет и нет.
Нервы калятся. На душе – разрастается шторм.
Меня иногда все еще накрывает желание не мстить, а выплакать. Может ему больно будет из-за того, как больно мне? Он же человек. Он же хороший человек…
Ноздри щиплет. Не знаю, слышит ли он это. Чувствует ли.
Жмет на замок моего ремня. Он со свистом скатывается. Я зачем-то глубоко вдыхаю.
Дальше – освобождается от своего. Его сиденье отъезжает. Руки тянутся ко мне.
Протест смешивается с непреодолимым желанием льнуть. Это ужасно, но я до сих пор помешана на нашей близости.
Пересаживаюсь на мужские колени. Чувствую, как крепко руки обнимают и вжимают в горячее тело.
Оно в моменте кажется моим-моим. И губы моими. Мы ими сталкиваемся. Мы целуемся.
Как подростки. В машине. Я раз за разом напоминаю себе, зачем это ему и почему не нужно мне. Но напоминалка сломалась. Я дрожу. Позволяю себя целовать.
Горячие ладони ложатся на мои разведенные колени. Едут по капрону черных колготок, скатывая юбку. Сжимают ягодицы и давят промежностью в пах.
Слава отрывается и вжимается затылком в подголовник:
– Юль, поехали домой, – его просьба звучит до боли искренне. Взгляд перескакивает с одного зрачка на другой. Я знаю, что будет, если соглашусь. Снова слабость. Потом – адская боль. Новое одолжение. Задание. Просьба.
Проси так. Я так всё сделаю.
Сжимаю дрожащие губы и мотаю головой.
– Не могу. Я Лизе пообещала.
Слава злится. Выдыхает шумно и длинно.
Взгляд опускается на мою шею. Пальцы делают больно, стискивая сильнее. Он несколько раз бьется затылком о спинку своего кресла. Потом снова смотрит в глаза:
– Я скучаю, Юль. Ты рядом, а я блять скучаю.
Мне плохо из-за того, как сильно я хочу верить. И как ужасно осознавать, что он врет.
Нос щиплет сильнее. Влага наполняет глаза. Нельзя позволять.
Улыбаюсь. Включаю актерство.
Тянусь к лицу и целую его быстро-быстро. Дробно-дробно.
– Завтра, Слав. Я не могу подругу бросить. Мы только помирились. Понимаешь? Тем более, мы с тобой на работе постоянно. И вот сейчас…
– Юль…
– Завтра. Обещаю. Завтра.
Давлю на плечи. Кое-как перебираюсь обратно на «свое» сиденье. В молчании поправляю одежду.
Когда оглядываюсь – аж дурно становится. Он так и смотрит в лобовое. Ноль эмоций. Пустота во взгляде.
– Я побежала.
Тянусь к нему. Целую в щеку. Он никак не реагирует.
Выскакиваю из машины, хлопнув дверью громче, чем обычно. Это потому, что руки не слушаются. Да и все тело.
Перебегаю дорогу и прячусь в тени. Не хочу, чтобы взглядом провожал.
И уединения с ним я, кажется, не выдержу. Завтра, по моему плану, у меня раньше времени начнутся месячные.
