Текст книги "Стану смелой для тебя (СИ)"

Автор книги: Мария Акулова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

Потом же снова сел ровно, нахмурился, будто возвращаясь к теме, с которой съехали…

Санте стало немного легче из-за этого, и немного грустно одновременно.

– Но если говорить начистоту, Санта, я, как настоящий херовый врач, уже могу поставить тебе диагноз по фотографии… Хочешь услышать?

Чернов задал вопрос, после чего замолк, действительно ожидая. Мотни она головой – не продолжил бы. Но Санта кивнула. Пока не знала, что он скажет, но знала, что запомнит слова на всю жизнь.

Снова смотрела на губы, с которых срывалось:

– Мне кажется, в тебе недостает профессиональной наглости. Ты явно скромный человек. Отчасти твоя застенчивость обусловлена тем, что эта встреча, возможно, долгожданная и ты правда очень хочешь попасть в Веритас. Было бы странно, начни ты открывать двери с ноги именно с моего кабинета, но ты могла вести себя куда уверенней с учетом того, что я-то твой должник…

– Мне не пять лет, Данила Андреевич, я прекрасно понимаю, что никто никому ничего не должен…

Санта отвечала, зная, что слова расходятся с чувствами. Потому что на душе снова слегка всколыхнулось. Она конечно же не считала его ни своим должником, ни чем-то обязанным. Но вспомнилась обида, которая преследовала в те сложные времена, когда он их с мамой тоже не поддержал.

– Просто Данила. И я, как уже сказал, свой долг ощущаю. А ты…

Чернов сделал паузу, Санта снова подняла взгляд. Девичьи темные зеленые встретились с мужскими – светлыми карими. Они совсем чуть-чуть молчали. Данила взвешивал. Санта, наверное, тоже…

– Чтобы стать хорошим юристом – недостаточно быть просто умницей, Санта.

– А чтобы ты меня полюбил?

Глава 5

Глава 5

Чтобы спросить у мужчины, в которого с детства безнадежно влюблена, что требуется, чтобы он тебя полюбил – нужно быть очень смелой. Или очень глупой. Или одновременно смелой и глупой в равной степени.

Санта не была смелой. А ещё хотела верить, что была не очень глупой.

Поэтому, конечно же, спросила у себя в голове. Воздух же разрезала нейтральным:

«Спасибо, Данила. Я буду стараться…».

Тоже искренним. Но куда менее значимым.

И куда более для равнодушного к ней мужчины допустимым.

Очевидно ведь, что ему и просто Санта Щетинская не больно-то нужна. Её присутствие неподалеку создает неудобства, которые он готов на себя взять. А влюбленная Санта стала бы проблемой, от которой лучше всего побыстрее избавиться.

Допустить это позволить себе девушка не могла. Ведь стажировка у Чернова (ещё и если он сдержит свое слово и будет находить для неё время лично) – слишком большая удача, которую нельзя испортить опрометчивыми поступками.

Поэтому в тот день они договорили о всяческих организационных моментах, после чего Санта была проведена до лифтов, а Данила, не оглядываясь, пошел от рецепции обратно в сторону своего кабинета.

Санта позволила себе взгляд в спину, после чего со вздохом зашла в пустой лифт.

Спускалась вниз, ехала домой, чувствуя на душе непонятное опустошение. Не легкость и не груз. Просто отдала все эмоции разговору, который и со стороны, и Даниле наверняка показался практически безэмоциональным. Людям сложно поверить, что под маской безразличной, холодной девушки может бурлить коктейль из сомнений. А он бурлил.

Той ночью Санта долго не могла уснуть – ворочалась, прокручивала, проигрывала…

Представляла, что он ответил бы, произнеси она свое «а чтобы ты меня полюбил?» вживую…

Играла на своих же нервах, то взлетая под потолок, то пробивая душой пол.

То придумывая, как слышит: «давай попробуем», то пугаясь сухому: «без шансов»…

Прекрасно понимая, что в реальности возможен только второй вариант, но почему-то настойчиво продолжая… Безответно любить.

Они с Черновым договорились, что стажироваться Санта будет на протяжении лета. Обсудили вопрос оплаты и перспектив.

Санта сказала честно: она хочет поступить на очную магистратуру и попытаться совмещать с работой.

Чернов честно же ответил: в Веритасе это возможно, но будет сложно. Они делают скидку для студентов. Они берут старшекурсников на работу. Но если эти старшекурсники не справляются – с ними прощаются.

Тем не менее, всё не безнадежно. Время Санта выбрала хорошее. Трёх месяцев будет более чем достаточно для того, чтобы немного разобраться и принять для себя решение: стоит ли оно того.

На том и разошлись.

* * *

Первая неделя стажировки пронеслась практически незаметно. Точнее заметного в ней было очень много, но время бежало быстрее обычного.

Финальная подготовка диплома перед подачей. Знакомства с новыми людьми на новом месте. Первые вводные задачи. Первые совместные походы с коллегами на кофе… И практически полное отсутствие самого Чернова.

Пусть он сказал, что будет стараться уделять Санте время, на протяжении первой пятидневки этим-то не баловал.

Сама Санта действительно не пыталась искать в подобном проявление личного отношения к ней, но потихоньку осознавала: скорее всего, так будет постоянно. Вокруг неё есть люди, кроме Чернова, которые находят задания, смотрят результат, дают фидбек. Но он… Слишком занят.

Почти не бывает в офисе. Если заезжает – то участвует в каких-то встречах с клиентами, принимает несколько звонков в своем кабинете, разговаривает с кем-то очевидно более значимым и едет дальше. Кивает в ответ на обращенные к нему: «добрый день», строча что-то на своем телефоне. Даже взгляд не поднимает особо. Не фиксирует, чье это пожелание.

В принципе, даже с учетом отсутствия личного внимания того самого Чернова, обделенной считать себя Санте не позволила бы совесть. Ей было, к кому подойти, с кем посоветоваться, у кого поучиться.

Коллектив Веритаса (во всяком случае, спорщики), на первый взгляд не отличался ни склонностью к нездоровой конкуренции, ни излишним лицемерным дружелюбием. Людям тупо некогда тратить себя на пустое. Они работают. И делить им тоже, кажется, нечего. Зато есть, куда стремиться.

Санта не знала, это умение Чернова видеть человеческую суть, или просто везение, но у неё сложилось четкое впечатление, что Даниле удалось невозможное: создать коллектив со здоровой атмосферой. И пусть капитана часто нет на носу корабля, он не идет на дно.

Особый склад характера и повышенная осторожность не позволили Санте обзавестись за эту неделю отношениями, которые можно было бы назвать дружескими, но со многими она раззнакомилась. Конечно же, здоровалась, немного рассказывала о себе, если спрашивали, улыбалась, подтверждая, что действительно родственница того Щетинского, по чьему учебнику почти всё когда-то учили гражданку… Без стеснения уточняя: дочь…

Любила видеть в такие моменты во взглядах легкое восхищение, пусть и понимала: оно адресовано Петру. Но готова была впитывать, убеждая себя, что через неё это всё доходит до папы.

Верит ли в какую-то жизнь после смерти, Санта толком не знала. Вряд ли в отвечающие канонам представления о рае и аде, но хотела ощущать, что где-то отец есть. Что он всегда будет её поддержкой. Иногда казалось, что даже чувствует его незримое присутствие. В самые сложные и самые радостные моменты. Например, когда пришла в кабинет Чернова.

Лена звонила дочери каждый вечер. Спрашивала, как успехи и дела. Санта отвечала честно, но без подробностей. На вопросы о том, как ей работа с Данилой – обтекаемо. Не хотелось выглядеть в своих же глазах жалобщицей, которой обещано было внимание, но что-то не срослось. Тем более не хотелось, чтобы мама пыталась выйти на Данилу ещё раз. Это было бы уже откровенно неправильно.

Санта пыталась взять максимум из доступного. Ей казалось, что получалось вполне неплохо.

Думая об этом, в первую послерабочую пятницу она стояла у лифтов, один из которых должен был спустить её на первый. За поворотом её ждал припаркованный купер. Она предвкушала, как сядет в машину, включит музыку, поедет неспешно домой.

Наверное, для кого-то план казался скучным. Но Санта немножечко устала, ей хотелось просто отдохнуть. Поэтому не юлила, отказываясь от предложения нескольких человек из судебщиков, бухгалтерии и земельного сходить в бар неподалеку.

Скорее всего, это помогло бы ей влиться в коллектив быстрее и глубже, узнать что-то интересное, просто расслабиться, но не было желания.

Слушая одним ухом разговоры вокруг, Санта, как завороженная, смотрела на горящую кнопку вызова лифта, в сто миллионный раз вспоминая это его сказанное невзначай «чтобы стать хорошим юристом, Санта…».

Когда трель оповестила о том, что лифт на месте, сделала шаг в сторону.

Створки начали разъезжаться. Сначала Санта увидела мужские туфли, наглаженные стрелки брюк, кожаный портфель в руках, те самые руки. Знакомые.

Сглотнула непроизвольно, ощущая, что сердце забилось быстрей, реагируя раньше мозга. Почувствовала себя немного героиней фильма, потому что окружающие звуки приглушились, а внимание сконцентрировалось.

Чернов смотрел перед собой, спокойно ожидая, пока лифт раскроется окончательно. Выглядел так, будто думает о чём-то важном. Строит позицию. Планирует…

Санте захотелось влезть к нему в голову, но тут же стало страшно. Потому что она ведь не сдержалась бы – непременно попыталась добраться до полочки с надписью «Санта»… А там пусто. И это больно.

Чернов чуть повернул голову, говоря что-то с улыбкой ещё одному из партнеров, ехавшему вместе с ним. Тот хмыкнул, кивнул.

Улыбка ему шла. Наверное, всем идет. Но ему будто особенно.

Мужчины вышли из кабины, кивая в ответ на приветствия и прощания, лифт начал наполняться.

И пусть медлить не было никакого смысла, но Санта делала именно это.

Пропускала других людей, отступая чуть в сторону, краем глаза наблюдая…

Данила остановился чуть в стороне, у рецепции, продолжая говорить.

Чернов – лицом к лифтам. Его собеседник – к ним спиной. Слушал, кивал, сначала чуть улыбался, потом перестал. Смотрел будто сквозь. На массу. До определенного момента.

Санта его уловила. И снова первым – сердце. Ум потом.

Данила выцепил взглядом её. Задержался. Сощурился.

Это заставило девушку оцепенеть. А потом вздрогнуть, услышав оклик из лифта.

– Санта, заходишь?

К ней обратилась Марина – одна из младших юристов-земельщиков. Посмотрела вопросительно, вжимая пальцем кнопку удержания дверей.

И не задай та самая Марина вопрос, Санта поступила бы глупо. Осталась на этаже, сделав вид, что не влезла в переполненный лифт. Просто чтобы… Чуть дольше понаблюдать за Черновым. А теперь…

– Да, задумалась…

Чувствуя откровенную досаду, а ещё осознавая, что Чернов всё так же смотрит, Санта опустила голову, делая шаг в сторону кабинки, народ в которой щедро раздвигается по стенкам, чтобы она поместилась.

Непонятно откуда взялось желание ругать себя, на чём свет стоит, а ещё новое – приехав домой достать бутылку вина и выпить парочку бокалов, чтобы хотя бы немного расслабиться и выбросить лишнее из головы.

Уже войдя в кабину, Санта ощутила, как по спине прокатывается теплая волна, потому что в ту самую спину врезалось мягкое, но далеко не тихое обращение знакомого мужского голоса:

– Санта…

Взгляд Щетинской поднялся, она встретилась с продолжавшей зажимать кнопку Мариной.

Девушка в лифте посмотрела будто с жалостью… И будто извинительно… Очевидно думая, что бедняге не повезло. Быть задержанной партнером вечером в пятницу в офисе – не лучшее, что может случиться, Санта же улыбнулась в ответ, вроде как понимая всё это… А дурное сердце всё равно вскачь. И разочарования в нём – ноль.

– Езжайте…

Девушка сказала, шагая назад.

Обернулась, зная, что створки съезжаются за спиной. Посмотрела на Чернова, ничего не сказала, но по тому, что он смотрит на неё, поняла – не ослышалась. Адресно. Задумчиво.

– У тебя вечер занят?

Данила спросил, Санта сильнее вжала в бедро сумку, безнадежно надеясь, что это немного отвлечет и не позволит прилюдно покраснеть.

Перевела взгляд на продолжавшего стоять рядом с Данилой мужчину, услышав произнесенное с усмешкой:

– У нормальных людей вечер пятницы всегда занят, Дань…

По-глупому захотела поспорить, но, конечно же, сдержалась. Чернов тоже проигнорировал, хмыкнул только, продолжая смотреть на неё, явно ожидая…

– Нет. Не занят.

Санта ответила, чувствуя удары сердца в районе гланд.

– Сегодня нужно подать ходатайство по важному делу. Содержательно всё есть. Осталось оформить, собрать пакет. Если хочешь – вместе сделаем. Я подстрахую. Справишься?

Чернов спросил, вздергивая бровь, Санта замерла, сомневаясь. Потому что в теории – да. А на практике…

Сомнений в ней привычно было очень много, а в голове снова: «недостаточно быть просто умницей»…

И это же, кажется, говорит взгляд Данилы. Струсь она – не осудит, просто окажется прав, но если нет…

– Я хочу попробовать.

Санта сказала на выдохе, чувствуя, будто шагает в пропасть. Ответить «да» было бы слишком самонадеянно. Она не знала, справится ли. Но очень надеялась, что Чернов действительно подстрахует.

– Отлично. Идем. Покажу всё…

Мужчина выставил чуть вперед правую руку, как бы указывая в сторону своего кабинета. Второй партнер снова хмыкнул, ретируясь, Санта же сглотнула, решительно ступая.

* * *

Данила забыл о существовании Санты через пятнадцать минут после того, как она вышла из его кабинета после встречи.

Те самые пятнадцать же потратил, чтобы скинуть ей исполненное задание с собственными пометками, дать несколько указаний Тамаре и одному из старших юристов, на которого полагался в курировании девушки куда больше, чем на себя. Не потому, что не считает нужным водить хороводы вокруг навязанной малолетки. Просто… Он правда сейчас очень занят.

На протяжении этой недели почти не был в офисе, вспоминал о Щетинской, только улавливая её краем глаза. Но вечно куда-то спешил. Опаздывал. Откладывал.

Чувствовал легкую вину и раздражение не себя же – обещал же, но договаривался с совестью, откладывая.

И сегодня, выходя из лифтов, тоже должен был договориться. Отложить. Потому что Егор – друг-партнер из земельщиков, абсолютно прав: у нормальных людей вечер пятницы всегда занят, но Данила понимал: этот вечер, в отличие от «нормальных», свободен у него. И он готов посвятить его девочке.

Конечно же, никакой острой необходимости в этом нет. Сроки подачи ходатайства на следующей неделе и есть человек, ответственный за то, чтобы не всё было сделано правильно. Но ей действительно нужно учиться. В частности, проникаться адреналинным состоянием, когда дедлайн на носу и задница пригорает. В процессе хочется материться, по результату – бахнуть. Но в целом это кайф…

Поэтому Данила поймал птичку на взлете, предложил…

Следил с интересом за тем, как она сомневается… Мысленно делал ставки, что ответит…

И почувствовал неожиданное удовлетворение, когда вскинула взгляд и сказала именно: «хочу попробовать».

Не самоуверенное «да». И не упадническое: «не смогу».

Её «хочу попробовать» – близко к идеальности. Говорит о том, что авантюризм в ней есть. Но и по части веры в себя девчонка не перегибает.

Идя по коридору в сторону своего кабинета, слыша аккуратные шаги чуть сзади (Санта отстала), Данила открыл один из верхних диалогов в Мессенджере, напечатал:

«Прости, сегодня не смогу. Планы меняются».

Отправил, заблокировал.

Уже ладонью почувствовал, что телефон прожужжал, но снова открывать переписку не стал. Понятно, что там какой-то разочарованный стикер. Насколько он искренний – Данила не взялся бы оценивать. Потому что сам особого разочарования не чувствовал. Он ведь действительно женат на работе. И всегда, наверное, предпочтет работу любой альтернативе.

По зашедшей следом за ним Санте было видно, что она взволнована, но пытается держать переживания в себе. Это, кажется, её стиль. Внутри, вероятно, бурлит, а снаружи как бы гладь…

Сам Чернов прошел к небольшому дивану, сначала опустил на него портфель, потом оглянулся…

– Почему застыла?

Спросил, скользя взглядом по девушке. Понимал, что нельзя это делать, потому что Санта совершенно права – в этом живет неуместный сексизм и подтекст. Но глаза опережали разум. Скользили.

По молодой и красивой. А в голове мысли, что когда-то давно, в прошлой жизни, не замечал. Хотя она ведь не столько изменилась, сколько подросла. Суть та же.

Но и слава богу, потому что попытайся он проявить внимание к дочери начальника – остался бы без головы, яиц и перспектив. Пока был жив Пётр, он ограждал свою принцессу от всех бед, вьюг, ненастий. Одна из которых: ненадежные ухажеры. Записал на неё часть имущества, чем, на самом деле, подстраховал куда больше, чем сам же рассчитывал. Мечтал для неё о большой любви и огромном счастье. Как у них с Еленой. Только чтобы дольше… Правда сам же об этой оговорке не знал.

– Я могу поработать в опенспейсе у нас. Вы мне доступ только дайте к документам…

Санта вернула Данилу из размышлений, он снова скользнул – на сей раз вверх до лица. Остановился на глазах под веером ресниц. Манящая, зараза...

У них в офисе толпа молодых и красивых. В принципе, в его жизни их толпа. А он видит эту… И нравится. Не видит – тут же забывает.

Что не так-то?

– Садись за стол. Я открою доступ.

Оторвавшись, Данила опустился на диван, поставил ноутбук на столик перед собой, открывая. Смотрел на загоревшийся экран, вводил пароль, заходил в браузер, а краем глаза следил за неуверенными, слегка дерганными движениями «смелой» умницы, как он успел прозвать девушку в голове.

Может и хотела бы, но не настояла на своем. Села за партнерский стол, достала свой ноутбук, тоже включила…

– Ссылку лови.

Данила произнес, Санта кивнула, глядя сначала на загоревшийся экран телефона, потом проходясь пальцами по тачпаду ноутбука. В то время, как он – снова на неё.

– Что мне нужно будет сделать, уточните, пожалуйста? Я никогда раньше…

Явно собравшись с силами, Санта призналась, отвечая на взгляд своим – ещё спокойным, но уже немного в панике. Которую можно как усилить, так и потушить.

И Данила пока не знает, чего хочет.

Потому что есть методика обучения, которую по отношению к нему иногда применял её отец: бросаешь в воду и следишь, как выплывает. А потом вытаскиваешь за шкирку и чпокаешь, потому что выплыть сходу априори невозможно. У неё есть плюсы, но куча минусов. И с девочками всё обычно заканчивается слезами в туалете, собранными вещами и решением не иметь ничего общего с этим местом, а может и с этой профессией.

А есть условно говоря «мягкое» менторство. Когда, как в школе с первоклашкой, садишься рядом и шаг за шагом… Но и это плохо. Возможно, даже хуже. Человек не чувствует ответственности. Человек не мотивирован стараться, но ловит звезду, чувствуя себя сходу умненьким.

Поэтому в ход должно идти что-то третье.

Во всяком случае, с Сантой.

Во всяком случае, Даниле так казалось.

– Для начала прочти само ходатайство, иск тоже, возражение. Глянь сопроводительные. Потом проверь по тексту и ХПК, что надо, что уже есть, чего не хватает. Как будешь готова – обсудим.

Чернов произнес, откуда-то точно зная, что пусть Санта просто смотрит, но мысленно кивает, ставя зарубки на каждом из заданий.

– Это займет у меня время…

Девушка сказала неопределенно, Данила улыбнулся. Потому что… Спасибо за очевидность, умница… Моментально слегка покрасневшая.

– Вся ночь впереди, Санта.

И чуть сильнее. Опустившая взгляд, успевшая даже открыть что-то у себя на ноутбуке, застывшая, снова посмотревшая поверх экрана на мужчину с легким прищуром.

– То есть срок подачи – не сегодня?

И задавшая правильный вопрос. Хотя по изначальной задумке легкую хитрость она должна была осознать чуть позже. Позже же расслабиться.

Но пока – рано. Ведь по плану Данилы они выйдут из кабинета только, когда он будет доволен. Поэтому…

– Я – твой срок, Санта. Начинай.

Глава 6

Глава 6

Поначалу сосредоточиться хоть на чём-то кроме того факта, что на расстоянии нескольких метров сидит Чернов, смотрит в экран своего ноутбука, очевидно совершенно не смущаясь из-за её присутствия рядом, для Санты было практически невыполнимой задачей.

Дурное сердце выскакивало, ноздри щекотало смешение местных запахов, которые с момента первой встречи плотно засели в девичьей памяти под знаком «Данила», пальцы слушались плохо…

Исполнять задание из-за этого было сложно. Санта скользила взглядом по строкам и съезжала… Снова возвращалась… И съезжала…

С Данилой они почти не говорили. Он был занят своим, она вроде как своим. Обратись к нему – ответил бы, но сам до поры до времени не лез.

Несколько раз выходил из своего же кабинета, чтобы поговорить по телефону.

И если впервые Санта испытала легкую обиду – так ведь ведут себя люди, не доверяя… То потом поняла: Чернов поступает так по другой причине. Он позволяет ей работать, не отвлекаясь.

Это… По-джентельменски. Наверное.

Сейчас его в кабинете тоже не было.

На часах – почти десять.

Они провели вместе больше двух часов. Но беда в том, что привыкание к его присутствию рядом не наступило.

Его нет… И Санте проще. Он вернется – снова быстрее забьется сердце и вспотеют ладони.

Без особой на то причины. Просто по глупости.

Ведь бросивший такое претензионное «я – твой срок» Чернов на самом деле не собирался ни пугать, ни щемить, ни загонять в лишний стресс.

Работать под его началом оказалось не настолько уж страшным опытом.

Когда у Санты возникали вопросы – он отвечал без издевки. Когда слушал, что говорит она, преимущественно кивал. По ходу дела чему-то учил, вызывая непреодолимое желание впитать без остатка. Санте казалось, что первым опытом взаимодействия Чернов остался доволен.

Она же…

Всё было сложно.

И взаимодействовать, и вот сейчас переварить, пережить, проанализировать…

Санта продолжала сидеть в партнерском кресле, глядя на фотографию отца и его лучшего ученика.

Ждала, пока тот самый «ученик» вернется.

Пусть рвалась она, но к принтерам за распечатанными документами Чернов пошел сам. Наверное, зацепился с кем-то таким же поздно сидевшим языками. А может ему в очередной раз позвонили.

Санта не знала.

Но знала, что устала. И что хочет побыстрее попасть домой.

Раздумывала над тем, чтобы заказать такси, потому что за руль не тянуло… И над тем, что дома всё же обязательно откроет вино…

Будет прокручивать в голове те немногочисленные мини-диалоги, которые у них произошли, оживлять в памяти его вид, сладковатый запах туалетной воды, витающий по кабинету, тишину и стук мужских пальцев по клавишам…

Довольствоваться ничтожно малым, никак не определясь окончательно: ей хочется большего или просто страдать...

– Прости.

Санта вздрогнула, садясь в кресле ровно после того, как успела чуть расслабиться и даже подсползти.

Повернула голову, смотрела, как Чернов подходит к столу, кладет на его угол документы…

– За что?

Как мужские пальцы соскальзывают с листов, прячутся в кармане брюк. Сглотнула, силой заставляя себя отвлечься… Да хотя бы на фотографию.

Теперь уже краем глаза отмечая, что Данила возвращается к столику, захлопывает крышку, отправляет ноутбук в портфель.

Отвечает, только когда она поворачивает голову и чуть приподнимает подбородок.

– Уже поздно. Ты устала. Это видно. С учетом того, что за стажировку тебе платят чисто символически, а сегодня действительно вечер пятницы – гуманным было хотя бы не задерживать…

– Я не против.

Данила говорил вещи, на которые многие кивали бы, абсолютно разделяя и себя же жалея, но Санта понимала: работает всё не так.

– Я хочу учиться у вас. Если для этого нужно будет задерживаться – оно того стоит.

Уже озвучив и увидев в уголках мужских губ ироничную усмешку, Санта поняла: наверное, походило на подхалимаж. Но сама говорила искренне. Оправдываться не бросилась.

Да и Данила не ждал.

Кивнул, беря в руки портфель.

– Очень надеюсь…

Сказал немного обтекаемо, повернулся к Санте всем телом, посмотрел чуть пристальней…

– Утром в понедельник оформишь и подаем. Если меня не будет – к Саше. В первой половине дня сможешь?

Данила кивнул на стопку, Санта замешкалась на секунду, прокручивая в голове последовательность действий, и только потом ответила тем же.

– Умница.

Чернов заключил, очевидно не подразумевая ничего личного или значимого, Санта непроизвольно зарделась, не любя себя за вот такие реакции на пустые слова.

Для него каждая умница. А кто не умница – тот молодец. А ты тут расплываешься…

Чтобы алые щеки не бросились в глаза, Санта тоже встала, отвернулась, собирая свои вещи.

Чувствовала, что мужчина следит за её действиями. Снова нервничала. Успокаивала себя же, что ещё немного – и они разойдутся. Она вздохнет свободно…

Осознавала противоречивость собственных эмоций, но сделать с ними ничего не могла.

Так бывает. В голове и душе случается диссонанс. К огромному сожалению, подчас непобедимый.

Так же молча, как раньше к кабинету, они шли в сторону лифтов. Но на сей раз Санта уже немного впереди, то ли придумывая, то ли действительно ощущая короткие взгляды лопатками.

Пытаясь распрямить и без того ровную спину, сделать шаг изящней…

Мечтая о том, как они распрощаются на первом…

На кнопку вызова нажал Чернов, Санта сделала небольшой шаг в сторону…

– Если уходишь с работы после десяти – бери такси. Фирма компенсирует стоимость. Подаешь отчет – получаешь в конце месяца. Хорошо?

Чернов спросил, Санта кивнула, силой заставляя себя отлипнуть от него взглядом. Вздрогнула, услышав, что лифт на месте.

Зашла первой. Остановилась чуть сзади. Смотрела перед собой и немного на мужское плечо.

Хотела что-то сказать, но больше – молчать. И чтобы действительно поскорее оказаться подальше от него. Не потому, что плохой. А потому, что плохо.

Рядом с ним тревожно. Безнадежно. Грустно как-то…

Санта прислушивалась к тихому гудению лифта, со скоростью достаточной, чтобы заложило уши, несшему их вниз.

Следила, как на табло этажи сменяют один другой…

Считала их и удары сердца.

Сердце билось быстрее.

Делала последние вдохи с ароматом той самой туалетной воды.

Думала о том, что с этим надо прекращать.

Найти себе наконец-то кого-то досягаемого. Влюбиться там. По-человечески.

От этих мыслей отвлекло движение.

Чернов заблокировал телефон, спрятал в карман, запрокинул голову, чтобы размять шею…

Расслабленный такой. Абсолютно ни о чём подобном явно не заботящийся.

Санте даже завидно стало. И чуточку зло.

Она смотрела, как мужчина крутит, как проводит пальцами по бровям, вздыхает…

Поворачивает голову…

– Ты такси заказать не успела?

И спрашивает, заставляя Санту затаить дыхание.

Потому что, конечно же, нет.

– Не успела…

Прекрасно понимая, к чему вопрос, и что лучше бы сейчас соврать, Санта сказала негромкую полуправду. Данила кивнул.

Его взгляд ненадолго опустился в пол, потом снова на неё.

– Я подвезу. Так будет быстрее.

Мужчина предложил, но как-то без вопроса. Санта замешкала…

Умом понимала: нужно просто сказать, что её купер запаркован в двух кварталах. Что подвозить её не надо. Нужно просто вспомнить вот это всё о её мечтах побыстрее оказаться подальше. Побыстрее в кого-то нормального влюбиться. Но как-то…

– Наверное, вы правы. Спасибо…

Не хватает смелости.

А может хочется наконец-то её проявить.

* * *

Машина медленно ехала по дорогам ночного города, Данила был увлечен ими, а Санта делала вид, что очень занята иногда своим телефоном, иногда видом за окном. Хотя на самом деле безуспешно пыталась придумать тему для разговора, которая скрасила бы их неловкое (скорее всего только для неё) молчание.

К сожалению, Данила этим не заморачивался. И своим отстраненным поведением давал более чем ясно понять: его предложение подвезти домой – исключительно вежливость. Новое проявление уважения к памяти умершего отца.

Данила притормозил машину на подъезде к очередному светофору, Санта не сдержалась – подняла взгляд от телефона и скосила его. Сначала на мужские пальцы, вальяжно лежавшие на селекторе режимов, потом от манжеты рубашки по пиджаку вверх до плеча, по шее, на профиль…

Первым делом просто отметила: губы шевелятся, потом только поняла – это слова. Салон обволакивает рядом с запахом кожи, смешением его туалетной и её парфюмированной воды, еще и звуками низкого мужского голоса.

– Я везу тебя за город, правильно?

Данила спросил, поворачивая голову, Санта непроизвольно скривилась, чувствуя вину за свой косяк. Потому что они едут уже пять минут. Она просто пассажир, который даже за дорогой не следит, но адрес назвать и не подумала.

– Нет, я там давно не живу.

И вроде бы чертовски приятно, что Чернов до сих пор помнит дорогу в сторону дома, в который когда-то периодически попадал… А с другой снова горько, потому что за те четыре года, что его не было на пороге дома Щетинских, в том самом доме поменялось всё.

Санта сказала честно, зная, что звучит слегка укоризненно. Следила за реакцией пристально. Получила…

Ухмылку.

– Взрослая…

А потом взгляд. Чуть более внимательный. Проходящийся по лицу, спускающийся на шею, возвращающийся к глазам.

Отзывающийся, хотя это неправильно…

– Новый адрес скажешь?

Данила спросил, Санта, конечно же, продиктовала. Получила подтверждающий кивок, дальше – снова молчание. Только на сей раз уже недолгое. И на сей раз нарушает его снова Данила.

– Давно съехала?

Задает абсолютно неформальный вопрос, скашивает на секунду будто бы искренне заинтересованный взгляд…

А в Санте зачем-то просыпается та самая легкая обидная злость. И пусть ему всё равно, пусть вот сейчас он ей помогает, хочется уколоть.

– Давно. Чуть больше года. Может съехала бы и раньше, но маме было сложно самой. Очередь, чтобы поддержать, не строилась…

«В частности и ты в ней не стоял».

Это промелькнуло в мыслях. Это подразумевалось. Это было понятно. Потому что Данила хмыкнул, снова скашивая, смотря будто бы озорно, но это – напускное. Просто оценил колкость.

– У каждого человека своя жизнь, Санта. Прости, я сейчас скажу ужасную вещь, но глупо было ожидать, что кто-то будет откладывать свою, чтобы помочь постороннему человеку…

– Как делал мой отец, да?

Данила действительно говорил неприятную, но правду. И в душе Санта сама это прекрасно понимала, но обида – она ведь не рациональна. Она просто есть. Просто мучает тебя. Просто требует выхода. И иногда вот так выходит.

– Именно. Как делал твой отец. Только он так делал, потому что хотел. Не ради благодарностей. Взрослый, Сант. Всё понимал.

Данила ответил спокойно, Санта не сдержалась – фыркнула, за что тут же получила новый взгляд. Чуть дольше. Слегка задумчивый.

– На маму похожа…

Будто объясняя его, Чернов произнес, Санта снова пожала плечами.

– На папу больше.

И сказала то, в чём сомневалась, но к чему стремилась.

– Спорно…

Чернов улыбнулся, Санта не нашлась с ответом. Снова почувствовала возмущение… На сей раз попыталась потушить. Глупо было бы спорить с человеком, доказывая, что ты – копия отца. Глупо и бессмысленно. Лучше молчать. Снова следить за дорогой. Абстрагироваться…