Текст книги "Аксель. Новая жизнь (СИ)"

Автор книги: Марина Зимняя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

10

– Уля! Ты уже проснулась – спрашивает Костя без приветствия.

– Конечно! Девятый час! Что-то случилось, Кость?

– Ты сегодня с двенадцати?

– Да! Мне нужно бабушку в больнице навестить.

Бабулю выписали несколько дней назад. Прописали обезболивающие и отправили домой. Вот только вчера ей стало настолько плохо, что пришлось вызвать скорую. Она потеряла сознание, и я никак не могла привести ее в чувства. Папы дома не было. Я очень испугалась. В больнице ей поставили капельницу и сказали, что подобные приступы теперь будут постоянно. Врачи не могут ничем помочь. Нам остается только сделать все возможное, чтобы ее последние дни были максимально безболезненными. Пока ее оставили в стационаре.

Дома я сама колю ей назначенные уколы. А она терпеливо все переносит. Совсем не жалуется, пытается подбадривать нас. Насколько она все-таки сильная. Ни смотря ни на что, она сохранила ясность рассудка и храбро принимает свою участь. А я всякий раз собираюсь с силами, что бы просто посмотреть ей в глаза без слез.

– Ульян! Я с плохой новостью! Мне кажется, ты должна знать…

– Кость! Не пугай меня! Говори скорее, что случилось!

– Только что мне дали список лошадей, которых я должен подготовить к продаже. Уль! Здесь Аксель…

– К какой продаже!? Что ты такое говоришь?

– Ну, ты же в курсе, что у нас теперь новый хозяин. Он привез своих жеребцов и требует освободить для них место. Он собирается продать шесть лошадей. Всех тех, кто старше семнадцати лет... Уль! Ты меня слышишь?

– Слышу... Спасибо, Кость! Я приеду, как только смогу, – говорю осипшим голосом. Ком в горле не позволяет ответить четко. Голоса просто нет.

Говорят же, что беда не приходит одна… За что на наши головы столько бед разом? У папы, после случившегося, дела идут неважно. Родственники парня намерены судиться и требуют большую компенсацию. Немалую сумму им выплатит фирма. На фабрике выявилось очень много проблем, связанных с техникой безопасности. Папино начальство не хочет поднимать большую шумиху, поэтому почти сразу предложило пострадавшему приличную сумму. Но мать парня требует, чтобы и папа понес материальную ответственность. Сумму, которую она запросила от нас, страшно произносить в слух. Даже если папа продаст машину, чем он сейчас и занимается, там наберется едва ли половина. Наш юрист утверждает, что суд не удовлетворит величину требуемой выплаты. Но нам нужно быть готовыми ко всему. Адвокат намерен примерить стороны в суде, поскольку всплыло много нюансов относительно некомпетентности работника, предоставленного папе. Вся эта ситуация в той или иной степени затронула еще несколько сотрудников: мастеров, начальника участка, инженера по технике безопасности, но папа все равно остается главным обвиняемым. В любом случае отца ждет большой штраф и, скорее всего, условный срок. Я не знаю, как мы будем выходить из этой ситуации…

Собираюсь вызвать такси, но почти сразу выхожу из приложения. Теперь я не могу себе этого позволить. В основном я езжу на общественном транспорте. Только проблема в том, что больница находится на одном конце города, а комплекс – на противоположном. Сколько времени займут мои передвижения – неизвестно. Выбегаю на лестничную площадку. Стучу в соседскую дверь. Ой, да ладно! Они никогда не запираются, если дома. Тяну дверь за ручку. Открыто...

– Макар! – заглядываю в кухню. Машка, скорее всего на работе. А у Макара ненормированный рабочий день. Он работает, когда есть работа. Иногда даже ночует в сервисе, когда ее много. Это большая удача, что он сейчас дома. – Макар! – распахиваю дверь спальни. И моментально отворачиваюсь. – Ой! Простите! – вырывается у меня. За доли секунды я вылетаю из их квартиры. Хватаюсь за ручку своей двери. Захлопнулась! Машинально пытаюсь нащупать ключи в заднем кармане джинсов. Да что б тебя! Со всей силы бью ладонью, по холодному металлу. Упираюсь лбом в затворенную дверь…

– Уль! Что случилась – слышу за спиной. – С бабушкой что-то? Маша сказала, вчера у вас была скорая…

Медленно разворачиваюсь. Макар стоит передо мной в одних спортивных штанах.

– Прости, что помешала, – говорю, направляя взгляд в сторону.

– Да ладно, не бери в голову! У тебя ведь что-то случилось?

Из квартиры выглядывает Маша, обернутая в простыню. – Улька! Что произошло? Ты чего мечешься – спрашивает она.

Да что я за человек! Им и дела нет до того, в каком виде я их застукала, судя по их спокойным лицам. А я не могу собрать мысли в кучу. Вот зачем я к ним вломилась?

– Уля! – смеется Маша. – Отомри, наконец! Не волнуйся, ты застала кульминацию. Мы оба успели...

– Маша, – одергивает ее Макар.

– Ну а что она стоит тут в полуобморочном состоянии?

– Ребят! У меня дверь захлопнулась! Дайте запасные ключи.

– Сейчас вынесу, – говорит Маша и пропадает за дверью.

– Уль! Ты же не из-за ключей заходила?

– Ты не мог бы свозить меня в больницу к бабушке. У меня очень мало времени. Мне как можно быстрее нужно попасть в комплекс.

Показывается Маша протягивает мне ключ.

– Я переоденусь и буду ждать тебя в машине.

– Спасибо.

Макар не отвечает на немой вопрос Маши, просто заталкивает ее в квартиру и закрывает дверь. А я бегу собирать бабушкины вещи.

***

– Останови мне на следующей остановке.

– Зачем? Я отвезу тебя.

– Не надо. Ты и так уже столько времени потерял. Спасибо, что свозил в больницу. Дальше я уже сама.

– Ульян! Да успокойся ты! Мне не сложно. Сегодня я до обеда свободен. Лучше расскажи, как там у вас дела. С Машкой же не поговоришь нормально…

– Давай, я не буду тебя грузить?

Макар отвлекается от дороги, поворачивается ко мне, улыбается.

– Улик! Ну а кого ты еще будешь грузить, если не меня?

Улыбка сама растягивает мои губы. Он вспомнил прозвище, которое дал мне в те времена, когда бабушка Рая приказала ему взять надо мной шефство. Макар старше меня на два года. Без него мне было бы очень тяжело. Скольких моих обидчиков он отмутузил в свое время. Он никогда не относился ко мне как остальные. По началу ему не очень то нравилось провожать меня в школу. Ему приходилось делать приличный крюк, чтобы зайти за мной. Однако бабушка Рая могла быть очень убедительна. Не удивлюсь, что обещала ему что-нибудь за это. Со временем мы сдружились, и он стал относиться ко мне как к младшей сестренке. Говорил, что всегда хотел брата или сестру. Но он так и остался единственным ребенком в семье, впрочем, как и я. Папа ведь так и не устроил свою личную жизнь после смерти мамы.

Защищал он меня лет до двенадцати. Потом спорт, который существенно изменил мою фигуру, сделал свое дело, и от меня потихоньку начали отставать. Находились девочки, издеваться над которыми было веселей. В конце концов я перестала быть объектом для насмешек. Одноклассники игнорировали меня, а я игнорировала их. У меня появилось увлечение, и все мое внимание сосредоточилась на вольтижировке. Школа стала лишь малым эпизодом в моей жизни.

Был период, когда мне казалось, что я влюблена в Макара. Я во всю фантазировала, как сложится наша с ним взрослая жизнь. Мысленно поженила нас после университета, родила ему двоих детей и отвела этих самых детей в "Орион". Мне на тот момент было лет пятнадцать. Мои сверстники во всю гуляли и встречались друг с другом. Кто недельку, кто месяц, кто держался подольше. Я же считала все это глупостями. У меня был Аксель и наши совместные выступления, которые приносили кубки и медали. Как раз тогда Макар начал встречаться с Машей. Вот тут я и почувствовала угрозу и поняла, что скоро его потеряю. Другие его подружки совершенно не беспокоили меня. А вот Маша оказалась той еще штучкой. Он всеми силами пытался нас подружить, но она, вероятно, разглядела во мне конкурентку и не хотела мириться с таким "другом" своего парня. Чего между нами только не было. Я думала, в один момент он просто пошлет нас обеих. Очень переживала из-за этого. Но он оказался очень терпеливым...

Вздыхаю. Сейчас мне почему-то кажется, что если о проблеме не говорить, она рассосется сама собой. Даже мыслей не хочу допускать, что скоро Акселя не будет рядом со мной. Как ни странно, но с тем, что скоро уйдет бабушка, я уже смирилась. Или мне кажется, что смирилась… Просто я понимаю, что это неизбежно. Вижу, как она страдает, и осознаю, что ее может не стать в любой момент. Известие о том, что из моей жизни скоро может исчезнуть Аксель, окатило меня словно ледяной водой. Я не могу этого допустить… Как я буду жить без него?

– В клубе начальство меняется… Акселя хотят продать, – наконец решаюсь поделиться и этой новостью.

– Разве он не личный конь твоего тренера? Она же его очень любит.

– Личный… Но, насколько я поняла, она продала комплекс полностью. Костя сказал, что Светлана Олеговна и дальше будет директором, несмотря на смену хозяина. Но, скорее всего, что-то пошло не по плану.

– Не накручивай себя раньше времени. Может, Костя что-то перепутал – снова поворачивается он ко мне. – Уль! Ты постарайся принимать все, что происходит, спокойнее. Я понимаю, что у дяди Сережи проблемы, бабушка совсем плохая... Но ты же натянута, как струна в последнее время. Так нельзя! Все разрешится! Не доводи себя до нервного срыва, – Макар делает паузу, – и есть начинай уже нормально! Одни глаза остались...

– Не преувеличивай! Мне еще худеть и худеть. Уж это точно мне не помешает.

– Зачем? Вот сколько ты весишь?

– В идеале я должна весить до пятидесяти.

– А весишь?

– Пятьдесят семь, – говорю, запрокинув голову. Смотрю в потолок, подсовываю ладони себе под бедра. Делаю так, потому что не знаю, куда деть руки. Зачем он завел эту тему? Мой вес – это величина постоянная. И настоящая проблема, по крайней мере, для меня. Я пытаюсь сбросить хотя бы килограмм пять, но тщетно. Пятьдесят семь… Плюс-минус триста грамм. И так последние четыре года.

– И что это много, по-твоему?

– Для индивидуальных выступлений нет. Но я же в составе группы сейчас. Вот представь, что бедному Смирному приходится переживать. Он же одновременно троих на себе несет.

– Пусть твои партнеры худеют! А ты фигуру портить прекращай! – подмигивает и щипает меня за щеку.

– Ай! – улыбаюсь и шлепаю его по руке. Ему все-таки удалось немного поднять мне настроение.

– Извини! Не удержался! Улик! Неужели не нашелся еще человек, который бы по уши влюбился в эти ямочки?

– Какие ямочки? – прикрываю щеки ладонями, не переставая улыбаться.

– Сама знаешь какие! Улька! Ты слишком серьезная... Улыбайся чаще! Я уверен, что по тебе тут вздыхает половина вашего спортивного сообщества. Просто никто из них не знает, на каком коне к тебе подъехать, – смеется Макар.

– Ты же знаешь, что отношения мне не нужны. Спорт всегда для меня будет на первом месте.

– А почему не совмещать – удивленно спрашивает он. – Ты долго собираешься в старых девах ходить?

– Макар! – толкаю его в плечо. – О чем ты говоришь? Будто бы ты не знаешь, сколько мне лет. У меня еще все впереди, – отворачиваюсь, смотрю в окно. Вдалеке показывается высокий забор комплекса.

– Вот именно потому, что я знаю, сколько тебе лет, – закатывает он глаза, – я и говорю сейчас с тобой на эту тему... Раз больше некому! – качает головой.

– Нашел время!

– Зато ты хоть немного отвлеклась… Ведь отвлеклась? – поворачивается и смотрит мне в глаза.

– Чуть-чуть, – бормочу себе под нос.

Он паркуется около ворот.

– Тебя ждать?

– Нет! Я уже до вечера... Спасибо большое! – чмокаю Макара в щеку.

– Не вешай нос Улик! Все наладится, – поддевает он кончик моего носа.

Я покидаю салон машины. И на мои плечи снова опускается груз. Сразу бегу к Акселю. Он стоит на своем месте. Захожу в стойло и обнимаю его могучую шею. Ощущаю, тепло его тела, слушаю размеренное дыхание. Яремная вена пульсирует под моей ладонью, а мое сердце бьется в такт его сердцу.

– Я тебя никому не отдам, – прижимаюсь к нему сильнее.

– Ты уже здесь – окликает меня Костя. – Ты бы сходила сейчас до Светланы Олеговны. Там этот приехал…

– Кто?

– Хозяин новый. Я его пару минут назад видел. Он заходил в административное крыло.

– Кость! А Лаванду тоже продают?

– Да! Она самая старшая. Ей же двадцать три уже.

– Ну, она ведь Дианина.

– Уль! Насколько я понял, ни Светлане Олеговне, ни тем более Диане здесь больше ничего не принадлежит...

Целую Акселя в морду. И выбегаю из денника.

***

Врываясь в кабинет к Светлане Олеговне, я думала лишь об одном. Это какая-то ошибка. Она не позволит случиться подобному... Но, увидев ее потухшие глаза, поняла, что она бессильна. В ее кабинете сидел какой-то самодовольный козел. Сразу стало понятно, что смотрит он на нее свысока и ни за что не пойдет на компромисс. Об этом она мне и сообщила, когда вышла в коридор. Аксель больше не принадлежал Светлане Олеговне. Больше здесь ей не принадлежало ничего. Теперь она просто наемный работник. И повлиять на ситуацию не в силах. Уверена, что это действительно так. Я знаю эту женщину десять лет. Раньше для нее никогда не существовало безвыходных ситуаций. Но не сейчас… С пустым взглядом она вновь покинула кабинет, молча обняла меня и быстро зашагала по коридору.

Не раздумывая ни секунды, я снова распахнула дверь кабинета. Первое впечатление оказалось не обманчивым. Новый хозяин сидел, развалившись в директорском кресле, надменно сканируя меня взглядом с ног до головы.

В голове пусто. Смотрю на него и не могу сформулировать ни единой фразы. Единственное, что мне хочется сделать, это придушить этого козла и закопать его где-нибудь в лесополосе.

– Вы хотите застрелить меня взглядом – наконец подает голос он.

– Не продавайте Акселя! – хочется добавить "пожалуйста", но в горле стоит ком, и я боюсь разрыдаться. А этого мне бы очень не хотелось. Светлана Олеговна всегда учила меня держать лицо. Даже если упала и мне невероятно больно. Никто не должен этого видеть.

– Я так понимаю, Аксель – это один из коней, которых скоро не купят даже на колбасу?

Я его просто убью... Что он говорит? Он собирается продать его на бойню? Да я придушу его собственными руками… О чем я думаю!? Сколько Аксель может стоить? Сто пятьдесят-двести? Я откажусь от чемпионата и выкуплю его…

– Сколько вы хотите за него?

Он продолжает рассматривать меня, как зверушку в зоопарке.

– А сколько ты готова за него дать?

Как мне назвать сумму? Да он поднимет меня на смех… Уверена, он просто издевается надо мной. Пусть сам скажет!

– Так сколько? Во сколько ты его оцениваешь?

– Он бесценный, – отвечаю, уставившись ему прямо в глаза. – Не продавайте его, – мой голос срывается. Говорю почти шепотом: – Пожалуйста…

– Бесценный Аксель! Да! Пожалуй, такого продавать не стоит. Я подумаю над этим.

По глазам вижу, что издевается. Но вдруг нет. Губы сами произносят:

– Спасибо.

– Не спеши меня благодарить! Думаю, тебе все же придется за него расплатиться.

Судя по тому, как он на меня пялится, я прекрасно понимаю, что он имеет в виду. Стою, словно голая. Я никогда не чувствовала себя настолько уязвимой.

– На что вы намекаете?

Он откидывается на спинку кресла и, слегка склонив голову на бок, произносит:

– Подумай...

– Я лучше куплю его за деньги! – фраза сама вырывается из моих уст.

– Полмиллиона.

– Что? Вам никто не даст за него столько! – поверить не могу! Да он сошел с ума. Полмиллиона – это стоимость молодого, породистого жеребца. Никто не купит Акселя за такие деньги.

– Всего пятьсот тысяч. Цена твоего бесценного друга. И подумай между делом, когда будешь собирать эти деньги, куда ты его заберешь. Поставишь на балконе у себя в квартире... Или ты живешь в частном доме? Ну, тогда, я думаю, проблем быть не должно. Построишь ему денник на оставшиеся деньги. Ведь ты же не собираешься отдать за него все свои сбережения?

Действительно издевается... Да на что я надеялась? В моей голове уже созрел небольшой план, когда мы заговорили о цене. Я не думала, что он запросит такую сумму. Я готова была отказаться от чемпионата. Купить Акселя и отвезти его в станицу. Я не знаю, что бы я делала дальше. Возможно, пристроила бы его к кому-нибудь из казаков. Да, он был бы далеко от меня, но он продолжал бы жить.

– Я найду деньги. Не продавайте его хотя бы неделю, – говорю, а сама не верю в это. Где я возьму такую сумму?

– Ну, неделю, пожалуй, подождать я могу. Но только одну неделю, – произносит эта сволочь и растягивает губы в широкой улыбке.

11

Сталкиваюсь с Костей на выходе из здания.

– Уль! Ну что там! Выяснила что-нибудь?

– Пообещал не продавать его неделю… Я постараюсь найти деньги.

– Сколько он хочет?

– Пятьсот.

– Он в своем уме? Никто за него столько не даст! – возмущается парень.

– Я знаю, Кость! А он может продать лошадей на бойню?

– Да нет... Ты что? Скорее всего, их заберут любители в домашнюю конюшню. Для души или для проката, но далеко не за такие деньги. Думаю, эту цену он назвал спонтанно. Не стоит он столько…

– Тогда я не понимаю, к чему этот переполох – негодую я. – Для человека, владеющего таким огромным комплексом. Деньги, полученные за продажу нескольких лошадей – это ведь сущие копейки!

– Ты права! Задорого... Он их не продаст! – парень отрицательно качает головой. – Но он ведь считает наперед... Их содержание и лечение в итоге выходит в круглую сумму, – вздыхает Костя. – Ладно. Ульян! Не раскисай, что-нибудь придумаем, – говорит парень и направляется к двери в корпус.

– А ты куда?

– Вызвал, – взглядом указывает на окна директорского кабинета. – И ветврача тоже. Только Серега отлучился на часок. Пойду прикрывать...

Спускаюсь по ступенькам и направляюсь к леваде. Костя вывел часть лошадей. Вижу своего серого красавца вдалеке, на пастбище. Аксель сдал за последний год. В его окрасе все больше седины, грива так и вовсе полностью седая. Так случилось, что в прошлом году мы оба долго болели. Я лежала в инфекционной больнице с пневмонией. А моего верного друга чуть было не свалила эмфизема. После случившегося Светлана Олеговна уволила ветврача. На смену ему пришел молодой Айболит, который оказался гораздо внимательнее предыдущего. Он тщательнее следит за здоровьем лошадей, и Акселя вытащил именно он. О том, что он болеет, мне сказали только после выписки. Светлана Олеговна запретила сообщать мне, пока я сама достаточно не поправилась. Но все то время я чувствовала, что с ним происходит что-то нехорошее. Почему не почувствовала приближение опасности сейчас? Не знаю...

– Ульяна! Подожди! – окликает меня Максим. – Слышал, у нас тут реформы?

– Есть такое дело, – отвечаю парню, шагающему рядом со мной.

– Дианку не видела?

– Макс! Ты же знаешь, что я за ней не слежу.

– Ты давно здесь?

– С полчаса.

– А, ну тогда ты не в курсе. Она утром такую истерику закатила. Бедная Светлана Олеговна. Как она вообще с ней справляется. Диана же неадекватная. Кричала, что лучше застрелит Лаванду, чем позволит ее кому-нибудь продать.

– Больная… – все, что могу ответить я.

– Лаванду Дианке отец подарил. Она вроде как считала ее своей собственностью, – говорит Максим. – Кричала, что это память о нем, что не позволит отдать ее кому-нибудь.

– И что в итоге? – замечаю Лаванду, которая пасется неподалеку от Акселя.

– Не знаю, Светлана Олеговна утащила ее в кабинет. А через некоторое время она вылетела из него пулей, никто не знает где она… Так неслась! Ни за что не подумаешь, что у нее колено травмировано.

– Да, уехала, скорее всего...

– Скорей всего, – подтверждает парень. – Она же и машину водит примерно так же, как и ведет себя. Не случилось бы с ней чего-нибудь!

– Переживаешь?

Парень пожимает плечами.

Все знают, что он влюблен в Диану. Ни для кого это не новость. Хоть и понять это довольно сложно. Взбалмошная, нервная, избалованная Диана и спокойный, серьезный Максим – не слишком гармонична пара. К тому же ему только восемнадцать, а ей двадцать один. Как бы он не старался это скрыть, его постоянное беспокойство о ней выдает его с потрохами. Не получается у Максима скрывать свои чувства. Вот только Дианка в упор его не видит.

– Не переживай, Макс! Все с ней будет нормально, – слегка треплю за плечо Максима и перескакиваю через ограждение.

Парень посмеивается. – Ну да, ворота и калитки для простых смертных… Вольтижера видно издалека!

– Привычка, – развожу руками я. И направляюсь к Акселю. Конь видит меня и выдвигается ко мне навстречу. – Макс! Открой ворота, пожалуйста! – кричу парню, стоящему у ограждения, и запрыгиваю на Акселя.

– А ты давай на нем! – кричит он и жестом изображает прыжок.

– Ты в своем уме! Будто бы не знаешь, что он не возьмет такую высоту! – говорю возмущенно.

Макс распахивает ворота.

– Ну ты же не пробовала, – улыбается он.

– Ему это не нужно, – наглаживаю гриву коня. Он выходит за ворота.

– Уль, неужели тебе никогда не хотелось перемахнуть через препятствие. Мне кажется, у тебя бы получилось.

– Не на Акселе и не с моим весом!

– Вот ты дурочка! Какой у тебя там вес – усмехается он.

За территорией комплекса есть лес, а за лесом – озеро. Летом вода хорошо прогревается, и я часто купаю Акселя в нем. Время близится к одиннадцати, до тренировки еще час. Мне хочется побаловать Акселя. Он просто обожает купаться и отлично плавает. Кстати, именно он и научил меня плавать. Я ведь совершенно ничего не умела, когда пришла сюда…

***

Девять лет назад

– Да не бойся ты! Глупенькая, – говорит Светлана Олеговна, подталкивая меня к воде. – Улечка! Он опытный пловец. Тебе только нужно вытянуться вдоль его спины и держаться за гриву. Он сам будет плыть, а ты будешь над ним, – говорит она. А я все равно боюсь сдвинуться с места.

Ребята из комплекса уже во всю плещутся в воде. Кто-то чистит лошадей почти на берегу. Некоторые плавают сами по себе, некоторые плавают вместе со своими подопечными. А я не могу решиться. Аксель просится в воду. Заметно, что ему хочется скорее окунуться, но он послушно ждет, пока я созрею.

– А можно я не буду раздеваться – озираясь по сторонам, спрашиваю я.

– Если у тебя есть сменная одежда, можно, конечно, – отвечает мне тренер, снимая седло с коня. – Я буду рядом, не бойся, – говорит Светлана Олеговна, подсаживая меня на Акселя. Зажмуриваюсь, как обычно. Конь начинает ступать по илистому берегу. Вода становится мутной. Светлана Олеговна придерживает его за уздечку, ступая в воду вместе с ним. Мы погружаемся глубже. Вот вода уже касается моих ступней, слегка холодит ноги.

– Давайте не будем, – вскрикиваю, прежде чем оказываюсь в воде по пояс. Но Аксель уже плывет. Светлана Олеговна плывет рядом с нами.

– Вытянись! Просто приляг на него… Держись за гриву, он тебя так покатает, – говорит женщина. А мое сердце выпрыгивает из груди от восторга. Я и подумать не могла, что плавать так здорово. А плавать с Акселем – это настоящий аттракцион.

– Нравится – спрашивает Светлана Олеговна.

– Да! Очень! – не скрывая восхищения вскрикиваю я.

– Ну вот! Я боялась, что ты и сегодня не решишься.

***

Наши дни

За час мы, конечно, не успели. Опаздываю на тренировку почти на двадцать минут. Вероника будет бурчать. Но на меня свои недовольства она изливает нечасто. Я редко опаздываю. К тому же я уже как следует разогрелась и растянулась. Во время езды на лошади у всадника задействованы почти все мышцы, даже те, которые в обычной жизни при простых физических упражнениях не так то просто разогреть.

В раздевалке, разумеется, пусто. Быстро переодеваюсь и несусь в зал, на ходу заплетая влажные волосы в косу. Я рощу волосы с того самого дня, как попала сюда. Отчасти, не стригу их ради бабушки. Она так радовалась, когда я начала отпускать косы. Говорила, что я вылитая мама. Просила не стричься. И я не стриглась.

Не слишком послушные, но довольно густые волосы доросли до поясницы, и с тех пор я подстригаю только кончики. Я уже и забыла времена, когда ходила со стрижкой под мальчишку. А какое я получала удовольствие, когда Светлана Олеговна плела мне колоски на выступления. Словами описать невозможно. Точно так же расчесывала и заплетала меня мама, когда была жива. Каждый раз я словно проваливалась в детство. В те времена, когда мама будила меня пораньше перед садиком, чтобы заплести косички, я вредничала и капризничала, умоляла дать мне поспать еще хотя бы минуточку. Но мама была неумолима. В сад я всегда ходила с двумя тугими колосками. Могла ли я тогда подумать, что мое самое нелюбимое занятие в раннем детстве станет самым желанным в старшем возрасте. И пусть мои волосы расчесывали не мамины руки, я всякий раз закрывала глаза и представляла именно ее.

На входе в спортзал врезаюсь в нового хозяина. В тот момент, когда я собиралась войти, он надумал выходить. Вот бы мне научиться смотреть перед собой, когда я несусь куда-нибудь сломя голову, а не вертеть головой по сторонам. Врезалась в него на полной скорости и снова язык проглотила...

– Простите, – говорю после секундного замешательства. Он зачем-то держит меня за плечи. Смотрит сверху вниз, улыбается своей наглой улыбочкой.

– Я тебя искал, – говорит, продолжая придерживать меня. Дергаю плечами в попытке скинуть его лапы. Он сам отнимает руки и делает шаг назад.

– Зачем? Вы по поводу Акселя!? Вы передумали!? Я найду деньги! Подождите, пожалуйста, – умоляю я.

– Найдешь, найдешь, – отвечает он, продолжая рассматривать меня. – Мы же договорились, что у тебя есть неделя. Я по другому вопросу. Ты же у нас инструктор, правильно я понял?

– Я вольтижер. Инструктажем занимаюсь лишь два-три часа в день.

– Ну вот и замечательно! Мне как раз нужен инструктор.

– Я занимаюсь с детьми.

– Еще лучше! Егор, тридцать два годика, – протягивает мне руку и сам пожимает мою кисть. – Ни разу не сидел на коне, но очень хочу попробовать, – с улыбкой говорит он.

– Вам нужен кто-нибудь другой. Я не подойду...

– Почему?

Не знаю, что ответить на этот вопрос. Мешкаю… Нужно сказать что-нибудь, что будет звучать максимально правдоподобно.

– Я не достаточно опытный инструктор, для вас.

– Давно ты работаешь?

– Вторую неделю.

– А сидишь в седле?

– С десяти лет.

– Ты мне подходишь! Зайдешь ко мне, когда наскачешься вдоволь на этом чудовище, – говорит он, указывая на наш деревянный тренажер в виде коня, на котором мы отрабатываем элементы.

– Хорошо, – обхожу его и направляюсь к группе, которая ждет меня на отработку поддержек. Извиняюсь и включаюсь в тренировку.