Текст книги "The Мечты. Соль Мёньер (СИ)"

Автор книги: Марина Светлая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

Судьба трудилась, не покладая рук

А вот судьбе было совсем не до смеха. Судьба трудилась, не покладая рук, чтобы приблизить наших героев друг к другу, все сужая и сужая пространство вокруг них. Подчиняя этому все: и круг знакомых, и ареал обитания, и даже интересы.

В Солнечногорск Татьяна Романовна Моджеевская прибыла несколькими часами ранее, однако направилась на совсем другой конец города, чем вышеупомянутый Реджеп Четинкая. А именно к родительнице. Нине Петровне, владелице популярного отечественного бренда одежды и сети магазинов и мастерских, продающих и изготавливающих оную.

Все дело в том, что Таня жила с матерью с тех самых пор, как та разошлась с отцом. И вполне логично, что из Штатов Моджеевская-не-самая-младшая возвращалась именно к ней, в навороченную просторную квартиру, пусть и в далеко не новом доме, плюсы которого определял тот факт, что в нем, в этом доме, с незапамятных времен обитали начальники фабрик, директоры заводов, порта и рынка, и партийные деятели – словом, элита провинциального приморского городка. И пусть элиты на общегосударственном уровне с тех пор сменились не один раз, на уровне локальном, этого конкретного дома, произошел ровно тот же процесс. И проживание в нем такой фигуры, как Нина Петровна, лишь добавляло ему лоска.

Короче говоря, именно туда Татьяна и отправилась в знаменательный день, когда судьба своим указующим перстом указала ей на Реджепа Четинкаю. Вот такая вредина! И что в данном случае оставалось делать судьбе? Правильно. Идти от обратного. В смысле активировать в Татьяне Романовне чувство противоречия. Да еще и на полную мощность.

А кто в столь юной особе, наделенной недюжинным характером и упрямством, может вызвать это самое чувство противоречия? Тоже правильно. Родная мать с ее установками, как нашей девочке жить. Особенно после того, как уже наделала ошибок в воспитании и понапринимала волевых, но не самых удачных решений в ее судьбе (разумеется, с точки зрения девочки).

Однако, руководствуясь правом высказывать свое авторитетное и первостепенное мнение, Нина Петровна и сунулась к Тане за ужином в один из вечеров спустя недолгое время по приезду.

Вилочка для рыбы, удерживаемая в холеных пальчиках со свежим маникюром, скользнула между губ Нины Петровны, отправляя в рот кусочек форели. А она сама, немного пожевав, проговорила, глядя на свою дочь, сидевшую напротив:

– Все же хорошо, что ты там не осталась. Я так скучала, ты себе не представляешь!

– Мы общались с тобой по три раз в день, – легко пожала плечами Таня.

– Какие еще три раза? Где это ты видела три раза? Два с половиной в лучшем случае, – рассмеялась Нина и наставительно заявила: – Для матери этого недостаточно. Богдан вообще носа не кажет, а ты мне про три раза. Вкусно?

– Нормально, – Таня подняла голову и с улыбкой взглянула на мать. – Где заказывала? У отца?

Нина Петровна, кажется, даже подавилась – то ли от того, что форель не туда пошла, то ли от самой мысли, что она может что-то заказывать у бывшего. Четыре года назад она даже фамилию вернула девичью, что уж говорить о доставке еды?

– А... Александра приготовила, – севшим голосом просипела Нина Петровна. – А от твоего отца у меня несварение.

– Он меня в гости зовет, кстати, – выдала Таня.

– Имеет право, – тут же «переобулась» Нина. – Эта его тоже будет? Они все еще вместе?

– Наверное… – дочь задумчиво почесала лоб и, уткнувшись в пиликнувший телефон, пробубнила: – Мы о ней не разговариваем.

– Ну вот сходишь в гости и узнаешь, – постановила мать, но удержать в себе недовольство все-таки не сумела. Пыхнула себе под нос и заявила: – Главное она уже сделала, ребенка ему родила, без куска хлеба не останется при любом раскладе.

– Нам какая разница…

– Такая, что это и твое с Богданом наследство.

– Богдану, походу, не больно и надо. А мне хватит, – Таня развела руками, дескать, «не знать» и снова уткнулась в телефон, теперь запорхав пальцами по буквам – набирала сообщение.

Но Нина Петровна не сдавалась. Пару минут поковырялась в своей тарелке, но не найдя в ней ничего интересно, отбросила в сторону вилку и вздохнула:

– А между прочим, Бодя мог бы и пораскинуть мозгами. Был бы ближе к отцу, набрался бы опыта… и влияния. А там глядишь и… – замолчала. Снова вздохнула. Опустила глаза и так и выпалила: – глядишь, папа и подвинулся бы. Ушел бы на покой.

– А ты подвинешься?

– А я никогда не скрывала, что «Найс Дресс» ждет того часа, когда я смогу передать управление тебе, – с чувством нескрываемой гордости за свое детище заявила мать и торжественно приступила к выполнению главной цели затеянной беседы – удержать любимую дочь в Солнечногорске и не дать ей снова упорхнуть заграницу или даже в соседнее село: – Кстати, имею предложение и, думаю, тебе оно понравится. У меня в маркетинговом отделе освободилась вакансия начальника. Было бы очень здорово, если бы ты попробовала себя в этой должности.

Позволим себе небольшую ремарку. Должность не освободилась. Должность заблаговременно освободила Нина Петровна лично, выжив годами работавшего на благо «Найс Дресс» сотрудника. Но Тане это было знать не положено. Тане положено было радостно хлопнуть в ладоши и немедленно согласиться.

Но вопреки ее вполне оправданным ожиданиям, Таня лениво подперла рукой голову и спросила:

– А сама чем заниматься станешь? Арсен твой на пенсию точно не уйдет.

– Хочу переключиться на творческий процесс, – вдохновенно соврала мать. – И потому мне просто необходима твоя помощь!

– Вообще-то я думала о другом, – прилетело ей в ответ чистосердечно.

– Тань!

– А?

– Ну о чем тут думать, а? Удобно же! Я тут, ты тут. Всегда помогу, подстрахую. Или ты уже что-то конкретное себе присмотрела?

– Да, – кивнула дочь. – Хочу к отцу в его ресторан.

– Как к отцу в его ресторан?

– Как-то так. И не начинай меня переубеждать, ладно?

– Разумеется, я буду тебя переубеждать! Когда я говорю о том, что Богдану стоило бы пересмотреть отношение к семейному бизнесу, я не имею в виду ресторан! Это... совсем не серьезно в масштабах «MODELIT»! И потом, что тебе там делать? Поварятами командовать? Чтоб не пересаливали суп и мелко нареза́ли овощи?

– Это будет весело, – хмыкнула Таня.

В доме матери Таня заскучала на третий день, но только потому, что первые два, как и положено добропорядочной мажорке, она провела в шумных компаниях. Правда матери об этом знать было вовсе не обязательно.

– В «Найс Дресс» будет веселее! Там ты сможешь воплощать любые свои идеи. Мир моды настолько переменчив, что проявлять креативность приходится постоянно. А что можно накреативить с... с ухой? Или что там готовят...

– А ты была когда-нибудь на рыбалке? – невпопад спросила дочь.

– Что? – удивилась Нина Петровна. – Нет, конечно. Это мужская забава. Они там пьют и валяют дурака.

Таня помолчала некоторое время, а потом выдала:

– В общем, я уже решила.

– А если твой отец не согласится?

– С чего это вдруг?

Нина Петровна вспыхнула и схватила со стола салфетку, нервно теребя ее в руках. А когда заговорила, голос ее зазвучал какими-то металлически дребезжащими нотками.

– Да мало ли, какие у него причины! – хмыкнула она. – Когда ты бросила университет и удрала в Штаты поступать, он тебя поддержал исключительно мне назло. Но это вовсе не значит, что на любую твою блажь он станет отвечать согласием! И не забывай, что там еще и... мачеха имеется. Как она его науськает, так и будет. Потому вряд ли ты можешь так уж сильно полагаться на его поддержку. Моджеевский – это всего лишь лотерея. А я – твой фундамент, Таня!

– Ты прекрасно знаешь, почему я бросила университет и почему сбежала в Штаты, – сердито возразила Таня. – И если хорошенько подумаешь, то поймешь, почему меня поддержал отец.

– А он всегда тебя поддерживает в том, против чего выступаю я, – обиженно отрезала Нина Петровна. – И теперь он хороший, а я плохая. У меня ресторана нет – и я плохая!

– Ты не плохая, – вздохнула дочка, понимая, что разговор сворачивает на вечную тему, набившую оскомину всем, кроме, кажется, Нины Петровны. – Просто ты хочешь, чтобы все делали то, что хочешь ты. И вовсе не думаешь, что у людей могут быть свои собственные желания и мечты. Не такие, как у тебя.

– А что плохого в том, чтобы мы с тобой вместе работали, Танюш?

– Ничего. Но, во-первых, мне интереснее ресторан. Я почти два года строчу про рестораны. Теперь у меня есть возможность посмотреть на это изнутри. А во-вторых… во-вторых, я не хочу «вместе». Хочу сама.

Некоторое время мать очень внимательно смотрела на дочь, переваривая сказанное, и по лицу ее совсем нельзя было понять, что же там творится в ее голове. Однако Таня слишком хорошо знала свою родительницу, чтобы отдавать себе отчет – не отмахалась. Пока еще не отмахалась.

Нина Петровна потянулась к кофейнику, оставленному здесь же заботливой Александрой Юрьевной. И сказала:

– Ну давай я поговорю с Томочкой Павловской. Помнишь кафе-гриль на набережной. Отличное же место! А Томе толковый управляющий пригодится. Мне бы не хотелось, чтобы мы о чем-то сейчас просили Романа. Наверняка до этой его... дойдет. У него ж язык как помело.

Танька сделала красноречивый фейспалм и выдала:

– А ты сама-то в ее кафе когда последний раз была?

– Не помню. Но мне там раньше очень нравилось. И они демократичнее и приятнее, чем пафосная забегаловка по-солнечногорски у твоего отца.

– В жизни не поверю, что ты ела ее шашлык. А все остальное там в принципе есть было нельзя даже в лучшие времена.

– А ты прямо гурман, можно подумать! Или раскрутила блог – можешь нос задирать?

– Может, и не гурман, – пожала плечами в ответ дочь и легко рассмеялась. – Но мне есть к чему стремиться.

– Танюша! – обиделась мать и отвернулась к окну. По подоконнику, гуля, бродил жирный откормленный голубь. Он рассердил ее еще сильнее, и она мрачно спросила: – Ладно, когда у вас там этот ваш семейный ужин?

– Завтра.

– И звезда его будет?

– Я тебе потом расскажу.

– Сейчас она и тебя приворожит! Богдану и слова уже про это семейство сказать нельзя.

– Ну так найди другую тему для разговоров с Богданом.

– И с тобой?

– Мам, а ты сама не задолбалась? – устало спросила Таня.

– Я, по крайней мере, была его законной женой! А на этой он даже не женится, хотя ребенка нажил. Хочешь с ними общаться – пожалуйста. Но не забывай, кто над тобой ночей не спал.

– И что я по этому поводу должна сделать? – хмыкнула дочь.

– Проникнуться благодарностью и подумать про магазин, – зажмурилась Нина с улыбкой, но было видно, что уже почти что сдалась.

– Угу, – кивнула Таня. – Только я в ресторан.

– Упрямая ты в отца!

– Уверена?

– Абсолютно, – поддела ее Нина и вернулась к кофе.

Но как бы она ни поддевала Таню, перманентно и непоколебимо уверенная в своей правоте, отвлечь дочь от намерения начать карьеру в ресторанном бизнесе ей едва ли могло удаться. И на то были свои причины.

Самая главная заключалась в том, что Татьяна Романовна Моджеевская вот уже около двух лет вела очень успешный блог, посвященный ресторанам и, разумеется, еде. Сама Таня готовила более чем посредственно, но вот поесть любила. Благо, организм позволял, и заботиться о фигуре не приходилось. Законы биологии, физики и прочих наук работали безупречно.

Начиналось все довольно невинно. Однажды, еще в первый семестр обучения в HBS, она получила задание. Создать блог, раскрутить оный, набрать определенное заданием количество подписчиков и получить доход от рекламы. Жребий судьбы тогда пал на еду. Таня выполнила задание на «отлично». А к моменту презентации проекта и его результатов, блог не только пользовался успехом, но и самой Тане понравилось с ним возиться. Девочка-мажорка, которая может позволить себе зайти в любой ресторан в любой точке земного шарика. И написать все, что душа пожелает.

Поэтому теперь количество ее подписчиков со дня на день должно было перевалить за очередную сотню тысяч, а сама она задумала новый проект под рабочим названием «Клуб любителей…». Таня представляла себе концепцию и пути воплощения, но никак не могла определиться с предметом. Что же должны любить будущие члены ее виртуального, но элитного клуба?

Ответ пришел практически сам собой. Или же был подсунут все той же затейницей Судьбой под самый Танин нос. Заметим, не самой изящной формы, но довольно милый, любопытный и всегда задранный кверху. У нее фуд-блог. У папы ресторан. Проще пареной репы. Надо всего лишь напроситься на работу в папин ресторан. Папа не откажет, а его Женька в такое не вмешивается.

– В отличие от некоторых, – буркнула Таня своему отражению в зеркале.

Впрочем, это совсем не меняло того факта, что отношения с мачехой у нее не особенно складывались. А отец давно оставил любые попытки как-либо это изменить, балансируя на грани сохранения хороших отношений с дочерью и мира в новой семье.

И теперь Татьяна свет-Романовна стояла на пороге нового дома новой семьи папы в брендовой одежде из трендовых материалов: экокожи, экомеха и наверняка еще какого-то эко. В одной руке у нее наблюдалась набитая привезенными из-за океана подарками для Лизки сумка-шопер – обычная авоська, конечно, но зато из самого Милана и по фантастической цене, а другой она уверенно вжимала кнопку звонка.

Во двор поместья ее впустил Вадик, папин шофер с незапамятных времен. А уже на крыльце особняка – незабвенная и незыблемая Лена Михална, по-прежнему цветущая и пахнущая, как майская роза, несмотря на декабрьскую слякоть.

– Танюшка! – по-свойски обрадовалась она, первой из всей «семьи» завидев ее. – Как вытянулась! Как похудела! Ты вообще ела в своей Америке?

– Ела, конечно же, – удивленно вскинула брови Таня. – Я же не робот без еды жить.

– Ладно, ладно, Татьяна Романовна! Не сердитесь, – улыбнулась домоправительница, давая дорогу хозяйской дочке и заодно беря в узду эмоции. – Между прочим, сегодня на ужин ваши любимые рыбные пироги будут. А на десерт Роман Романович заказал целый торт. Который на ваше совершеннолетие делали. Готовился.

Таня кивнула и уверенным шагом двинулась вглубь дома.

Навстречу ей сперва выкатился слегка посеребрившийся мастиф, все с той же мнимой флегматичностью на когда-то персиковой морде, что и несколько лет назад, что совсем не вязалось с его поведением, когда он встал на задние лапы и уперся передними Тане в живот. А следом за ним выскочил и счастливый папа Моджеевский в кремовом свитере крупной вязки и в простых джинсах. И все бы ничего, если бы не сидящая у него на шее девчушка. Девчушку характеризовали две вещи. Ярко-голубой бант, съехавший с затылка на середину косы, и чулочки с кружевом в тон банту. Девочку, как должен был догадаться наш читатель, звали Лиза. И она была истинной дочерью своих родителей. Во всяком случае ее вопль: «Ур-р-ра!» – перекричать было сложно. Но Роман Романович гаркнул сначала: «Цыц!» – а потом добавил, обращаясь уже к старшей:

– Ну наконец-то! Долго добиралась?

– Ну такое, – небрежно пожала плечами старшая дочь, распахивая свою авоську. – Дольше ждала такси. Совсем эти таксисты офонарели. Полчаса машину искали!

О солнечногорской службе такси можно было слагать легенды. Но Роман Моджеевский считал, что крепко стоит на ногах, потому даже легендарные проблемы решал самым радикальным, но вполне действенным методом в силу собственной платежеспособности.

– Ну вот и хорошо, что сразу ко мне приехала, – кивнул он дочери. – Как раз сходим в гараж, выберешь себе машинку.

– А мне? – деловито поинтересовалась Елизавета Романовна.

– А ты сперва с папкиной шеи слезь – и будет тебе машинка.

– Будет тебе, Лизон, пораньше машинка, – заговорщически проговорила Таня и выудила из недр шопера мягкую игрушку в виде автомобиля.

Лиза взвизгнула, потянулась за подарком и едва не слетела с шеи отца – тот успел вовремя поймать.

– Тань, на резкие движения ее не провоцируй, стар я такую тушку ловить! – с усмешкой и не без гордости попросил Роман Романович.

– Раньше надо было думать, – хмыкнула Таня, но вышло беззлобно. Да и вообще на все, что связано с Лизой, совершенно невозможно было злиться. Даже в том случае, если это касалось Евгении Андреевны. В конце концов, у Лизы по мере взросления оформилась именно ее улыбка.

А вот своей увлеченностью всем на свете она точно пошла в старшую сестру. Прямо сейчас, заполучив вожделенную игрушку, она, как обезьянка, сползла по отцу на пол и бросилась тягать ее туда и обратно по полу. А потом с умным видом спросила:

– И сколько в ней лошадиных сил?

– Много, – отрезал Моджеевский и улыбнулся: – Ужинать или машины смотреть? Или еще есть идеи? Что мы все на пороге торчим?

– Давай ужинать, – предложила Таня. – А то вдруг ты с утра не ел. Готовился.

– Не дерзи отцу. Даже если бы я и попытался, Женя бы не позволила.

– Ну да. Я помню, что твоя Женя – внеземной идеал.

– Эй! Не сердись. Я не сравниваю ее с твоей мамой. Но мне нравится с ней жить и когда я с ней – я самому себе нравлюсь. Потому давай ты улыбнешься и пошли есть.

– Ну-ну, – глубокомысленно протянула Таня. – Ладно, обещаю сегодня не закатывать скандал.

– А он планировался? – приподнял бровь отец.

– Не то, чтобы…

– Лиса.

Это прозвучало всего лишь констатацией факта. Не больше. И на такое обижаться Татьяне не полагалось. Тем более, сейчас, когда основной целью ее визита представлялась дальнейшая карьера в папином ресторане. Словом, она всучила шопер толкавшейся поблизости Лене Михалне, и та благополучно его унесла. А куда унесло ураган Елизавета – то пока было неведомо, но, очевидно, младшая дочь ее престарелого отца еще обязательно явит себя за ужином, когда наиграется с новой игрушкой.

Между тем, Моджеевские прошли в столовую, уютно оформленную в деревенском стиле, если не считать огромного окна во всю стену, выходившего на хвойную рощу. Собственно, дом Романа Романовича располагался в удачном месте. Из спален на втором этаже открывался вид на море. А нижний этаж с гостиной, столовой и кухней – делал акцент на лес. Таки недаром папа был архитектором по образованию и по призванию.

Здесь же имелся камин, в котором весьма атмосферно сейчас потрескивали поленья. А у стола уже хлопотала Женя, расставляя приборы, пока Лена Михална продолжала носиться электровеником, таская из кухни всевозможные яства. При виде дражайшей половины Роман расплылся в улыбке и спросил:

– Помогать чего?

– Уже ничего, – улыбнулась Женя, – готово все. Здравствуй, Таня. Давайте к столу.

Та в ответ кинула быстрое «здрасьте» и устроилась на стуле рядом с отцом. На первый раз папа ей спустил. «Здрасьте» – лучше, чем ничего.

– Дорогу перенесла хорошо? – заботливо поинтересовался он, придвигая к любимому чаду тарелки, и выглядел почти наседкой во главе своего семейства. Надо сказать, детей он воспитывал исключительно. Старший, на которого делал ставку, болтался где-то в Европе и домой носа не казал, чем вызывал огорчение Романа Романовича, надеявшегося передать ему значительную часть своих обязанностей. Младшая пока в числе личных достижений имела роль Снегурочки на утреннике в детском саду и старательно репетировала все вечера напролет. Шутка ли – по утверждению Лизки у нее было больше всего слов. Правда вся ее серьезность абсолютно нивелировалась тем, что на прошлой неделе Лизавета распотрошила с собственным четырехлетним дядькой Сашей Маличем семитомник Стефана Цвейга, разрисовав все страницы зеленым карандашом и часть из них вырвав с мясом.

А вот средняя, о которой он всерьез думал, что ее предназначение – украшать собой мир, и дай бог ей сделать просто хорошую партию – неожиданно окончила престижный колледж в Штатах, по большей части сама себя содержала, не считая некоторых экосувениров, и – о чудо! – со своим образованием приехала домой якобы насовсем. В чем-то Роман Моджеевский определенно просчитался. Но к дочери реально приглядывался последние пару лет и даже почитывал ее блог на досуге – Женя научила.

– Трансатлантические перелеты – удовольствие то еще, – добавил он.

– Не бухти, – улыбнулась Женя, – мы же не летаем. А Тане, может быть, нравится.

– Нравится, – нехотя кивнула Таня.

Делать недовольный вид и обижаться за маму было не столько по убеждению, сколько по привычке. Но сегодня у нее было важное дело, и она лишь поджидала удобный момент для внесения в семейную идиллию деловой нотки.

На второй раз Роман Романович тоже проглотил. Все же даже односложный ответ – не игнор. А может быть, Моджеевский просто привык, что его дочь от первого брака Женю так и не приняла. А Женя всегда умела держать лицо. Даже тогда, когда от нее этого не требовалось и могла бы чуточку больше покапризничать. Но тогда это была бы не Женя.

– Планы у тебя какие? – перешел он от лирики к физике. – На вечер, на Новый год, на жизнь?

– Планы? – напустила на себя задумчивости Таня. – Ну-у-у… Я тут подумала… Я хотела бы заняться твоим рестораном.

Роман Романович на мгновение завис. Зачем-то взглянул на Женю. А когда где-то в проходе промелькнул голубой бант Лизы, пронесшийся метеором мимо столовой вместе с игрушечной машиной, вернулся взглядом к Тане. «Бабское царство!» – мысленно констатировал Роман и улыбнулся:

– Вообще я, конечно, рассчитывал, что ты ответишь по порядку. Что переночуешь у нас, а на Новый год тоже приедешь, будет семейный праздник. Но раз такое дело, то… ты сейчас про «Соль Мёньер»?

Таня скривила губы и бросила быстрый взгляд на мачеху. Та невозмутимо жевала пирог.

– А ты еще какой-то ресторан открыл? – спросила дочь, пропустив мимо ушей все прочие отцовские предложения. Только вот ночевки ей в этом доме и не хватало! Мать ей мозг съест без соуса после такого.

– Нет. Но мы выкупили еще несколько заведений по Солнечногорскому району под общую марку…. У нас сетка, а «Соль Мёньер» – флагман. Но я тебя… кх-м… понял. И в качестве кого… в качестве кого ты себя видишь?

– Директором хочу быть, – заявила Таня и снова посмотрела на Женю, которая по-прежнему хранила молчание, но теперь внимательно наблюдала за разворачивающимся действом. С неменьшим любопытством на дочь смотрел и Моджеевский. Потом усмехнулся и, взяв в руки блюдо с салатом из осьминогов, спросил:

– Тебе положить?

– Положить, – кивнула она. – И не смейся. Вот у тебя ресторан называется «Соль Мёньер». А в меню этого блюда в помине нет!

– И ты решила стать директором, чтобы исправить это упущение? – выдал Роман, орудуя ложкой и отправляя в Танину тарелку осьминожков. Потом повернулся к Жене: – Будешь?

– Решила! Смысл в названии, если оно не соответствует? – наконец-то Тане удалось проигнорировать мачеху под видом ответа отцу. – Это все равно что прийти в ресторан… не знаю «Токио», а там готовят вареники! Ты разве не понимаешь?

– Понимаю, – уверенно кивнул Моджеевский, но третьего раза не стерпел: – Жень?

– М?

– Женечка, тебе из этих монстров каких подсунуть?

– Каких еще монстров?

– Головоногих, ракообразных или двустворчатых?

– Рома! – рассмеялась Женя. – Я не хочу монстров. Лучше скажи мне, что такое соль мёньер.

– Да рыба жареная и все!

– Да? – поперхнулась возмущением Таня. – Просто жареная рыба? Просто? Жареная? Что же ты тогда ресторан так не назвал? – Таня провела рукой по воображаемой вывеске и звонко проговорила: – «Просто жареная рыба». Красиво и аппетитно! Ага.

А Женька в ответ на эту пылкость уткнулась в тарелку, пряча смех.

– Тань! Ну название-то не я придумывал, ну! Там целая креативная группа была, – звучало, конечно как оправдания, но даже Лиза выглянула на шум и, вроде бы как, с осуждением взглянула на отца.

– Вот и я хочу покреативить, – продолжила увещевания Таня. – Или тебе жалко?

– Да не жалко мне! Хочешь рестораном заниматься – занимайся. Только куда мы Валерия Анатольевича денем, а?

– А какие варианты?

– Ну увольнять его я точно не собираюсь даже ради тебя. Он отлично разбирается в ресторанном бизнесе, мы с ним с самого начала работали и сеть – его заслуга, в общем-то. Помощницей к нему пойдешь? Не знаю… управляющей… с широкими полномочиями?

– Насколько широкими?

– Очень широкими! – торжественно пообещал отец.

– Когда? – радостно прихлопнула в ладоши Таня.

– Да хоть завтра!