Текст книги "Противостояние (СИ)"

Автор книги: Marina Saltwater

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

– Будь уверен, мы сможем отыскать Сейхан, и она вернется, возродив тебя из этой печали, – не размыкая объятий, прошептала Михримах Султан, поглаживая брата по спине.

– Я не верю, что она причастна ко всему тому, о чем Шах написала в своем письме, – признался султан Мехмет, отстранившись от сестры. – Но печать, оставленная на том письме, говорит об обратном.

– Рано или поздно правда явит себя. Нам остается быть терпеливыми.

Помолчав, повелитель взглянул на улыбающуюся ему султаншу, а после решился спросить.

– Тебе известно о том, что я лишил Сейхан должности управляющей, не так ли? Хюма Шах я назначить на освободившуюся должность не желаю. Она вот-вот родит, и ей будет не до гарема с ее семью детьми. К тому же, отношения между нами оставляют желать лучшего. Поэтому обращаюсь к тебе, сестра, так как больше мне доверять некому. Возглавишь ли ты гарем?

Скрыв самодовольство, султанша мягко улыбнулась.

– Я тебя в трудный момент не оставлю, брат, и приму бразды правления гаремом. Главное, не терзай себя. Махмуд и Мурад, как и Селим с Севен, будут под моим присмотром. Я велю переселить их в покои Валиде Султан, в которые, с твоего позволения, перееду, и возьму служанок для их воспитания.

– Пусть будет так, – кивнул султан, проведя ладонью по ее щеке. – Я благодарен тебе, Михримах, за то, что ты рядом. Я часто вижу в тебе нашу покойную валиде. Ты так на нее похожа.

– Это великая честь для меня – быть ее тенью.

– Ты не тень, Михримах. Ты та султанша, которую ее отбрасывает, широкую и всеобъемлющую.

Искренне улыбнувшись, Михримах Султан вновь обняла брата, и радость от достигнутой цели и тепло от родственной поддержки переплелись в ней.

Разомкнув объятия, Михримах Султан, поклонившись султану, забрала племянников, уведя их за руки в коридор, где ее ожидали взволнованные Сюмбюль-ага и Фахрие-калфа.

– Ну что, госпожа? – спросил Сюмбюль-ага.

– Гарем и дворец вновь в моих руках, – довольно улыбнулась та. – Пусть Махмуда и Мурада отведут в мои покои, а также приведут Селима и Севен. Отныне, в отсутствие их матерей, я займусь их воспитанием. Также пусть как можно скорее привезут мои вещи из того дворца. И, Сюмбюль, отправь во дворец Хюмашах весть о моем возвращении.

– Как прикажете, – поклонилсям евнух.

– Пусть весь гарем узнает о том, что власть снова в моих руках. Фахрие, собери всех в гареме для объявления.

Топкапы. Гарем.

Проходя по гарему с самодовольной улыбкой, Михримах Султан наблюдала за тем, как каждая наложница, калфы и евнухи склонялись перед ней.

Взойдя на балкон вместе с Фахрие-калфой, держащей в руках высокую корону, Михримах Султан улыбнулась стоящему внизу Сюмбюлю-аге, который, встав посреди гарема, воскликнул:

– Указом нашего повелителя Михримах Султан Хазретлери отныне возглавляет наш гарем.

Склонив голову, Михримах Султан позволила Фахрие-калфе возложить на ее голову символ ее власти и, распрямившись, устремила взгляд на склонившийся снизу гарем. Подобно матери, она всегда будет добиваться своего, сколько бы поражений и падений не пережила.

Комментарий к Глава 13. Воцарение достойных

Дополнительные материалы, способные сделать чтение фанфика более интересным, а представление образов и интересных ситуаций более лёгким – https://vk.com/validehurrem

========== Глава 14. Закат Солнца ==========

Утро следующего дня.

Дворец Шах Султан.

Откинувшись на спинку тахты и подложенные под спину, ноющую под тяжестью будущего ребёнка, подушки, Шах Султан бросила негодующий взгляд на невозмутимую Эсмехан Султан, сидящую рядом с ней.

– Молю Аллаха, чтобы поиски Сейхан остались безуспешными. Неужели отец простит её, Эсмехан? Ты же говорила, что у нее не будет шансов на спасение!

– Мне не было известно о такой глубокой привязанности повелителя к ней, султанша, – пожала плечами та. – Очевидно, он желает её отыскать не для того, чтобы предать смерти. Повелитель отчаянно жаждет оправдать Сейхан.

– Это не удастся, так как на том письме стоит её печать, – упрямо воскликнула Шах Султан.

– Нам на руку и то, что она сбежала.

Их разговор прервал приход Фериде-калфы, чем-то омраченной.

– Султанши, – почтенно поклонилась она, склонив голову. – У меня для вас новости из гарема от нашего источника.

Госпожи, насторожившись, переглянулись.

– Что случилось? – заинтересованно спросила Шах Султан, хмурясь от боли в спине.

– Михримах Султан была назначена управляющей гарема. Она переезжает в Топкапы, в покои Валиде Султан.

Яростный возглас Шах Султан огласил покои, от которого Эсмехан Султан и калфа испуганно вздрогнули. В импульсивном порыве Хюма Шах хотела было резко подняться с тахты на ноги, но, снова вскрикнув, только уже от боли, пронзившей живот, упала обратно на подушки.

– Госпожа, что с вами? – испуганно воскликнула Фериде-калфа, подбежав к султанше. – Вам нельзя так волноваться!

Эсмехан Султан, взглянув на тахту, мгновенно побледнела и вскочила на ноги.

– У Султанши воды отошли. Скорее за лекаршей, калфа!

Топкапы. Покои Валиде Султан.

Войдя в покои с мягкой улыбкой на устах, Хюмашах Султан, облаченная в тёмно-синее платье, беспокойно нахмурилась, застав мать лежащей в постели. У тахты, рядом со столиком, накрытым нетронутым завтраком, играли все трое маленьких шехзаде и Севен Султан. Мрачнея с каждым шагом к ложу, Хюмашах Султан опустилась на его край и вгляделась в бледное лицо матери. Фахрие-калфа отступила в сторону, беспокойно смерив султанш взглядом.

– Валиде, что с вами?

– Нездоровится после долгого пути из Манисы, – вяло отозвалась Михримах Султан, улыбнувшись дочери через силу. – Немного отдохну и встану на ноги.

– Я так ждала вашего возвращения, мама, – призналась Хюмашах Султан, взяв ту за руку. – Простите за те слова, что я вам наговорила. Я сожалею обо всем.

– Всё в порядке.

Хюмашах Султан почтенно поцеловала материнскую руку в то время, как в покои вошла лекарша с сундучком в сопровождении Сюмбюля-аги.

– Неужели всё так серьёзно, валиде? – взволновалась Хюмашах Султан, но ответа не получила.

Уступив место лекарше, Хюмашах Султан поднялась с ложа, а после, по просьбе целительницы, приказала служанкам увести детей в детскую, а сама вместе с Фахрие и Сюмбюлем покинула покои, оставшись стоять в коридоре у дверей в беспокойном ожидании.

Генуя. Город Портовенере. Замок Дориа.

Богатая позолоченная карета, наконец, остановилась, и из неё вышла грациозная Рейна Дориа, светящаяся довольной улыбкой, и хмурая Сейхан Султан, держась бледной рукой за выросший живот. Деметрий, спешившись с коня, поспешно обогнал женщин и открыл перед ними витиеватые ворота в замок.

Сейхан Султан задумчиво огляделась, лицезрея блестящее в лучах полуденного солнца лазурное море, раскинувшуюся вдалеке величественную Геную, корабли, снующие в широком порту, и летающих в чистом небе чаек.

После взор её зелёных глаз упал на замок, в котором она провела своё несчастное детство. Из серого камня, широкий и величественный, с высокими башнями и с развивающемся гербом семьи Дориа – чёрным орлом с красными короной над головой, острым клювом и лапами, размещенном на бело-жёлтом фоне.

– Ну вот мы и дома… – устало выдохнула Рейна, обняв сестру за плечи одной рукой. – Здесь по-прежнему красиво, не так ли? Конечно, отец больше любил Княжескую виллу, но и этот старый замок неплох, не так ли?

Сейхан Султан с сестрой медленно прошествовали по дорожке к крыльцу замка, около которого, как всегда, встречая хозяйку, выстроилась вся многочисленная прислуга.

– Пусть всем будет известно, что это – моя младшая сестра, Ингрид, ради которой я и отлучалась, – громогласно объявила Рейна, когда они подошли к крыльцу, и прислуга почтенно им поклонилась. – Младшая сеньора Дориа имеет те же права хозяйки в замке, что и я. Будь учтивы.

Войдя в двери, Сейхан Султан волнительно задрожала, осматриваясь в знакомой обстановке. Всё в замке было точно также, как и в те времена, когда она покинула обитель рода Дориа.

– Деметрий, – с улыбкой наблюдая за реакцией сестры, проговорила Рейна, обернувшись через плечо к воину. – Отправь весть сеньорам Гримальди и Спинола о моём возвращении в Геную и о том, что я приглашаю их с семьями на званый ужин в честь моей найденной сестры. После ужина мы также сможем обсудить политические дела.

– Не стоит устраивать никакого ужина, – спешно воскликнула Сейхан Султан и наткнулась на тяжёлый взгляд сестры.

Вдруг с лестницы, ведущей на верхние этажи, послышались тяжёлые шаги, и вскоре настороженным глазам Сейхан Султан предстал высокий мужчина в дорогих одеждах с мехом с темно-русыми волосами, тёмные глаза которого горели уверенностью и искрой дерзости.

Увидев его, Рейна нахмурилась, одарив мужчину горячим, недовольным взглядом зелёных глаз.

– Джанандреа? Я думала, ты…

Джанандреа, бросив изумлённой жене ленивую усмешку, вальяжно подошел к нахмуренной Сейхан Султан и, почтенно кивнув головой, поцеловал её бледную руку. Мягко выдернув её из его рук, Сейхан Султан обернулась в непонимании к сестре, горевшей недовольством.

– Сеньора Ингрид, – произнес Джанандреа, бросив долгий изучающий взгляд не девушку. – Рад, наконец, увидеть вас. Не могу описать радости, овладевшей мной в тот момент, когда я узнал о том, что моей супруге всё-таки удалось отыскать вас.

– Вы очень любезны, – отозвалась Сейхан Султан, настороженная и слегка смущенная. – Спасибо.

– Деметрий, проводи сеньору в левое крыло, в третью гостевую спальню, – хмурясь, приказала Рейна.

– Госпожа, пройдемте за мной, – вежливо воскликнул тот, жестом приглашая султаншу взойти по лестнице наверх.

Улыбнувшись старшей сестре, Сейхан Султан последовала за Деметрием, на середине лестницы обернувшись через плечо. Джанандреа заинтересованно смотрел ей вслед и, заметив это, Рейна вспыхнула недовольством.

– Даже не думай, – грозно прошептала она, горя от зарождающегося гнева. – К Ингрид и подходить не смей, ты понял?

– Как оказалось, твоя младшая сестрица даже красивее тебя, не так ли? – издеваясь, ехидно заметил мужчина. – Сколько ей? Семнадцать?

Рейна в приступе злости резво схватила супруга за его меховой воротник, не обратив внимания на снующую вокруг прислугу и его издевательский смех.

– Не смей распускать свои руки! Увижу тебя рядом с ней и, клянусь, ты пожалеешь. Ингрид, к твоему сведению, ожидает ребёнка. Так что о своих грязных желаниях позабудь. Со служанками, да с кем хочешь развлекайся – мне всё равно. Мою сестру же не тронь!

Отпихнув супруга в сторону, сеньора покинула холл, а тот лишь ухмыльнулся ей в след, проведя ладонью по порванному воротнику.

Топкапы. Покои Валиде Султан.

Вяло поднявшись с постели, Михримах Султан надела поверх нижнего платья из серого атласа кафтан, расшитый серебряной нитью, и, застёгивая пуговицы, ожидала, пока лекарша соберёт свои вещи в сундучок.

– Ну, что скажешь, хатун? – устало проведя ладонью по ноющей от боли ключице, спросила султанша, перед зеркалом воздевая на голову серебряную корону с бриллиантами.

– Это заболевание на ранних стадиях практически не даёт о себе знать, султанша, – хмуро ответила лекарша, подойдя к госпоже со спины, которая обернулась к ней с обеспокоенным лицом. – Поэтому вы не чувствовали никакого недомогания. Теперь же, когда болезнь разгорелась в полную силу, то появились симптомы.

– Насколько эта болезнь серьезна? – помрачнела султанша.

– Очень серьёзна, госпожа. Переживания, волнения и напряжение провоцируют её, и возникают опухоли, сопровождающиеся болью, недомоганием. Вы жаловались на боль в области ключицы. Как видно, опухоль образуется в вашем организме именно там.

Михримах Султан испуганно посмотрела на лекаршу, а после задумчиво провела рукой по красным пятнам, что проявились на её груди.

– Ты сможешь излечить меня?

– Нет спасения от этой болезни, госпожа, – виновато покачала головой лекарша. – Дай Аллах вам терпения. Не желаю вас пугать, но, насколько мне известно, эта болезнь будет съедать вас изнутри, а опухоль расти и вызывать жгучую, непереносимую боль. Как только болезнь достигает своего пика, что у вас и произошло, смертельный исход наступает в течение года. Это максимальный срок.

Султанша, побледнев ещё больше от ужаса, подошла ближе к женщине и пристально посмотрела ей в глаза.

– Я… умру в течение года?

– Я бы желала чем-то помочь вам, госпожа, но не в силах. Никто не в силах.

Михримах Султан на мгновение затряслась от страха, целиком охватившего её, но и здесь её ледяная выдержка дала о себе знать. Сглотнув, султанша возобладала над собой.

– Об этом никто не должен знать. Слышишь? Никто!

– Как вам будет угодно. Я буду следить за вашим состоянием, если пожелаете. Периодически осматривать. Быть может, болезнь отступит, если вы исключите волнения и тревоги, но, как видно, в вашем положении и с вашей должностью это невозможно.

– Можешь идти.

– С вашего позволения.

Смотря, как лекарша кланяется ей и уходит, Михримах Султан увидела, как ее дочь Хюмашах спешно вошла в покои и внимательно поглядела на неё.

– Ну что, валиде?

– Всё в порядке, – ответила Михримах Султан, тепло взглянув на дочь. – Как я и говорила, это сказалась усталость после долгого пути.

– Слава Всевышнему, – облегчённо выдохнула Хюмашах Султан, обняв мать. – Я не переживу, если с вами что-то случится.

Обнимая её в ответ, султанша помрачнела пуще прежнего, зажмурившись от страха и тревоги.

Топкапы. Султанские покои.

Стоя на террасе позади оперевшегося ладонями о перила повелителя, Ферхат-паша настороженно смотрел на него.

– Пусть Ахмед-паша и Соколлу остаются в военном лагере и немедленно приступают к военным действиям без меня.

– Но, повелитель… – вяло попытался возразить паша, но осекся.

– Это не обсуждается! Я не покину столицу, пока не найду Сейхан Султан. Кстати, как обстоят дела с поисками?

– Корабли, которые были перехвачены, ничем не помогли. Мы пытались отследить путь, по которому плыл корабль сеньоры Дориа, но, видимо, что-то упустили.

– Уже поздно искать их в море, – произнес султан Мехмет, взглянув на синие воды Босфора. – Если они отправились в Геную, а это вероятнее всего, нужно искать их там. И думаю, проблем не возникнет, так как известно, где проживает одно из великих семейств Дориа.

– Жду вашего приказа, повелитель, – с готовностью отозвался Ферхат-паша.

– Подготовь около тридцати янычар, Ферхат, – решительно воскликнул султан Мехмет, повернувшись к паше лицом. – Я отправлюсь в Геную скрыто, так как султана империи в Геную, что так люто нас ненавидит, не пустят без сражения. Ты останешься охранять престол и мою семью. И никому ни слова, ясно? Иначе головы лишишься, как и вся твоя семья.

Паша неистово помрачнел, но противиться побоялся.

– Как прикажете, господин.

Их прервал вошедший на террасу Локман-ага, беспокойно взглянувший на султана.

– Что такое, Локман?

– Повелитель, пришла весть из дворца Хюма Шах Султан. Сообщается, что султанша пережила роды.

– Ещё слишком рано… – нахмурился непонимающе султан. – Моя дочь в порядке? Кто родился?

– Султанша из-за преждевременных родов, как сообщается, в тяжёлом состоянии. Родились две девочки.

– Близнецы на таком раннем сроке? Аллах, сохрани…

Беспокойный султан Мехмет немедленно покинул террасу, не обращая внимания на поклоны мужчин, проводивших его взглядами.

Топкапы. Дворцовый сад.

Хмурая, с тоскливым взглядом серых потухших глаз, что ещё больше усугублялось ее серым одеянием и сединой в волосах, Михримах Султан неспешно направлялась к ожидающей её у ворот карете, около которой стоял Сюмбюль-ага, опираясь на трость.

– Султанша, – расплылся он в улыбке, едва госпожа настигла его в сопровождении Гюльбахар-калфы. – Аллах, куда вы же собрались?

От его слов вздрогнув, Михримах Султан вымученно улыбнулась.

– Хочу увидеть свой дворец. Немного побуду там, а к вечеру вернусь.

– Как пожелаете. Будем ждать вашего возвращения, – поклонился Сюмбюль-ага, отступая в сторону.

Дворец Михримах Султан.

Проходя по до боли знакомому коридору, Михримах Султан слышала лишь шелест подола своего платья, что волочился за ней. В волнении замерев, она взглянула на запертые двери кабинета Рустема-паша, которые показались пред ней впереди.

Поджав затрясшиеся от слёз губы, султанша вошла в кабинет и, добравшись до тахты, вяло опустилась на неё, меланхолично осмотревшись, и слёзы заструились по её лицу. Опустив глаза к рубиновому кольцу, сверкающему на её левой руке, Михримах Султан ласково погладила его.

– Вот и мой час настал, Рустем… Аллах мне свидетель, что не смерти я страшусь, а тех мучений, обещанных лекаршей, потому как лишь после смерти я встречусь с вами. Быть может, болезнь эта мне в наказание за грехи? И тебя, и нашего Османа болезни унесли. Аллах наказал нас…

Не выдержав тревоги, страхов и переживаний, Михримах Султан расплакалась, прикрыв рот ладонью, дабы никто не стал свидетелем её слабости. К закату клонилась яркая жизнь могущественной султанши, Солнца и Луны Османской империи, грозясь вот-вот погаснуть.

========== Глава 15. Обострение ==========

Дворец Шах Султан.

Стоя у ложа, на котором неподвижно лежала бледная Шах Султан, будучи без сознания, тёмные волосы которой раскинулись по подушкам, султан Мехмет беспокойно посмотрел на лекаршу.

– Неужели всё так серьёзно?

– Господин, роды очень ранние, – покачала та головой, бросив сочувственный взгляд на неподвижную госпожу. – К тому же султанша, как оказалось, вынашивала близнецов, что также сказалось на её здоровье. Ко всему прочему, это уже шестые ее роды. Султанша потеряла много сил, поэтому длительное время будет восстанавливаться. Дай Аллах, в течение нескольких дней она придет в себя. Но одно могу сказать точно, господин. Хюма Шах Султан детей долгое время иметь не сможет.

Султан Мехмет мягко поглядел на дочь, и от её вида и слов лекарши что-то неприятно колыхнулось в его груди.

– Думаю, она и так довольна тем, что стала матерью семерых детей. Оставайся в этом дворце, следи за госпожой и новорождёнными неусыпно.

– Как прикажете, – почтенно склонила та голову.

Жестом подозвав Фериде-калфу, султан понизилголос, чуть склонившись к ней.

– Мне нужно возвращаться в военный лагерь. Мехмед-паша прибыть не сможет. Заботу о султанше вверяю тебе. Будь внимательна к моей дочери и, в первую очередь, следи за моими внуками.

– Как вам будет угодно, господин.

– Где новорожденные султанши?

– В дворцовом лазарете, господин, – ответила Фериде-калфа, не смея поднять глаз. – Они ещё очень слабы. Дай Аллах, выживут, ведь недоношенные.

Насупившись, султан Мехмет, заложив за спину руки, спешно покидает покои дочери и, обернувшись в дверях через плечо, позвал за собой калфу.

Пройдя по коридорам дворца, они оказались в лазарете, где около двух колыбелей, из которых доносилось слабое хныканье новорожденных девочек, подставив под подбородок руку, устало сидела помощница лекарши. Увидев вошедшего султана, она испуганно вскочила с места и, склонив голову, отошла в сторону.

Поджав губы, султан Мехмет медленно подошел к колыбелям и опустился перед ними на корточки. Два крошечных младенца, вялых и с красной кожей, боролись за жизнь, кряхтя и хныча.

– Пусть смилуется Всевышний над вами.

– Аминь, – прошептала позади него Фериде-калфа.

– Пусть будет Айше Султан, – указав на правую колыбель, проговорил султан. – А её сестре дарую имя Назлыхан Султан.

– Султанше, как только она очнется, я сообщу о том, что вы даровали девочкам эти имена, – улыбнувшись, кивнула калфа.

Вздохнув, султан Мехмет поднялся с корточек и, расправив полы тёмно-серого кафтана, покинул дворец, вверяя дочь и новорождённых внучек в руки Всевышнего.

Топкапы. Покои Валиде Султан.

Восседая на тахте, Михримах Султан, будучи в мрачном чёрном одеянии и скромной короне, сосредоточенно читала документы, а после ставила на них размашистые подписи и оставляла печать управляющей гарема.

– Сколько же документов накопилось… – покачав головой, выдохнула султанша, когда Фахрие-калфа вручила ей новую стопку бумаг. – Неужели Сейхан совсем гаремом на занималась?

– Сейхан Султан ответственно относилась к делам гарема, но после её побега, когда Шах Султан без всякого разрешения решила, что гарем под её ответственностью, всё было запущено. Шах Султан гаремом вовсе не занималась, лишь праздно проводила время и перед наложницами красовалась в дорогих нарядах и коронах.

Ухмыльнувшись, Михримах Султан оставила очередную подпись на документе, как вдруг из детской комнаты раздался плач.

– Посмотри, Гюльбахар, что там случилось, – хмурясь, проговорила Михримах Султан и отложила перо в чернильницу.

Вздохнув, она приложила ладонь к ключице, налитой болью и тяжестью, но, заметив взгляд Фахрие-калфы, отдёрнула руку. Из детской в сопровождении Гюльбахар-калфы в главную комнату вышла Измир-хатун, личная служанка госпожи, держа на руках плачущего шехзаде Мурада.

– Что с шехзаде? – беспокойно спросила Михримах Султан, оглядев мальчика.

Следом за служанкой из детской выбежал нахмуренный шехзаде Селим.

– Султанша, шехзаде Селим ударил шехзаде Мурада, – проговорила Измир-хатун, пытаясь успокоить мальчика на руках.

– Ударил? – возмутилась Михримах Султан, грозно взглянув на светловолосого племянника. – Селим! Подойди ко мне.

Мальчик, сведя брови на переносице, упрямо взглянул на неё, оставшись стоять на месте.

– Селим, не упрямься! – всколыхнувшись от негодования, проговорила Михримах Султан и, чувствуя, как от волнения ключицу распирает от колющей боли, преодолела желание схватиться за неё. – Сейчас же подойди ко мне.

Шехзаде Селим нехотя подошёл к султанше, опустив голову.

– Не смей бить младшего брата, ты понял? Он же такой маленький.

– Он мне не брат! – горячо возразил мальчик в ответ, наградив изумившуюся тётушку упрямым взглядом голубых глаз.

– Что ты такое говоришь? Мурад и Махмуд твои братья.

– Где моя мама?

– Твоя мама далеко, – осторожно ответила Михримах Султан, переглянувшись с Фахрие-калфой. – Теперь ты должен меня слушаться.

– Нет, – буркнул мальчик и, развернувшись, выбежал из покоев.

– Гюльбахар, приведи его обратно! – беспокойно воскликнула султанша, а после перевела сочувственный взгляд к до сих пор плачущему шехзаде Мураду.

Не в силах более сдерживаться от боли, Михримах Султан с тяжёлым вздохом схватилась за ключицу, пошатнувшись на тахте.

– Султанша, что с вами? – беспокойно подалась к ней Фахрие-калфа, поддержав её ладонью за плечо.

– Все… хорошо, – с усилием преодолев боль, напряжённо отозвалась та. – Измир, отведи детей в детскую и следи за ними усердней.

Служанка, поклонившись, покинула комнату, а следом за ней в распахнувшиеся двери вошёл Сюмбюль-ага с тростью в руках.

– Султанша, – поклонился он с трудом. – Я из гарема. Девушки недовольны.

– Чем? – хмуро поглядела на него госпожа.

– Выплату жалованья им задержали на целый месяц. Сейхан Султан как уехала, так никто этим больше не занимался… Аллах упаси нас от бунта!

– Казна пуста, ведь военный поход опустошил её, – напряжённо проговорила султанша. – Необходимую сумму возьми из моих личных сбережений, Сюмбюль.

– Девушек нужно успокоить, госпожа, – встряв в разговор, настойчиво посоветовала Фахрие-калфа. – Упаси Аллах, они бунт устроят. Я ведь говорила вам, что волнения в гареме нарастают.

Михримах Султан, поджав бледные губы, тяжело поднялась с тахты с помощью подоспевшей Фахрие-калфы, подавшей её руку, с которой Сюмбюль-ага после настороженно переглянулся.

Топкапы. Гарем.

Степенно войдя в гарем, Михримах Султан раздражённо нахмурилась от громкого возгласа Сюмбюля-ага, огласившего её приход. Наложницы, поскакивав со своих мест, выстроились перед госпожой в ряд, но несколько девушек, продолжая разговаривать, остались сидеть в стороне.

Переведя на них взгляд серых глаз, Михримах Султан обернулась на Фахрие-калфу, которая, перехватив её взгляд, решительно направилась в сторону наложниц.

– Границ не ведаете?! – грозно вскрикнула она, отчего наложницы испуганно обернулись на калфу и вскочили на ноги. – Перед вами Михримах Султан Хазретлери! Или вас научить уважению к госпоже?

Переглянувшись между собой, наложницы встали в ряд. Одарив обитательниц гарема тяжёлым взором, Михримах Султан сложила руки перед собой в аристократическом жесте.

– Мне стало известно о том, что в гареме недовольство царит по поводу задержки выплаты жалованья.

– Сколько можно ждать, султанша? – раздался голос одной из наложниц.

Сюмбюль-ага и Фахрие-калфа настороженно переглянулись за спиной вспыхнувшей недовольством Михримах Султан, которая медленно двинулась по гарему.

– Нам не платят уже две недели!

– Сколько это будет продолжаться?

– Довольно! – гневно вскрикнула Михримах Султан, и на мгновение зажмурилась от боли в ключице, но, сдержавшись, вновь распрямила плечи. – Жалованье будет выплачено тогда, когда появится возможность! Я из личных средств жертвую вам золото. А если кого-то из вас не устраивает жизнь в гареме, то я с радостью дарую каждой путь в воды Босфора.

– Нет, госпожа, – заносчиво проговорила наложница, выйдя немного вперёд и смело взглянув на возмутившуюся султаншу. – Довольно угроз! Мы хотим получить причитающееся нам жалованье немедленно.

– Она права, – закивала головой вторая девушка, выйдя из общего ряда.

Серые глаза Михримах Султан потемнели от гнева и налились металлом. Гордо вскинув подбородок, она ухмыльнулась в лица бунтарок.

– Сюмбюль-ага. Приказываю запереть на два дня в темницах всех тех, кто посмел хоть слово произнести! Никакой еды им не давать, лишь воду.

Наложницы, вздрогнув, испуганно переглянулись. Сюмбюль-ага почтенно поклонился госпоже, а после строго взглянул на испуганных девушек.

– Охрана! Увести этих наложниц, – вскрикнул он, взмахнув рукой. – И тех двух. Запереть в темницах. Еды не давать.

– Нет, ага! – вскрикнула одна из схваченных охраной бунтарок. – Простите. Клянусь, я буду молчать!

– Раньше надо было думать, – ухмыльнулась Фахрие-калфа, покачав головой. – Пусть остальным это станет уроком. Михримах Султан неуважение не прощает.

Ухмылка Михримах Султан стала таять на ее лице, когда она ахнула от настигшей её боли в ключице, рожденной сильным волнением и возмущением. Воздуха в её лёгких вдруг стало настолько мало, что ей казалось, будто кто-то затянул на её шее верёвку и душил её. Задыхаясь, султанша судорожно сжала рукой горло, пока испуганная Фахрие-калфа поддерживала госпожу за руку, дабы та не упала на пол.

Наложницы в страхе и непонимании стали перешептываться и переглядываться. Сюмбюль-ага, побледнев, наблюдал, как подоспевшая взволнованная Гюльбахар-калфа и Фахрие-калфа уводят задыхающуюся султаншу из гарема.

– Век султанши подходит к концу… – тихо проговорил кто-то из наложниц. – Грядут перемены, девушки.

Сюмбюль-ага, возмущённо смерив их взглядом, насупился.

– Молчать! Возвращайтесь к своим делам, неблагодарные.

Топкапы. Султанские покои.

Разглядывая себя, переодетого в простую одежду преимущественно из кожи, скрывающую его истинную сущность, султан Мехмет хмуро обернулся к стоящему позади него Ферхату-паше.

– Ферхат-паша, я отбываю в Геную. Будь предельно осторожен и внимателен. Следи за ситуацией в Топкапы. Моя сестра Михримах Султан компетентна во многих вопросах, так что можешь смело обращаться к ней за помощью.

– Как прикажете, господин.

– О том, что я отправился в Геную на поиски Сейхан Султан никому ни слова! Пусть все думают, что я возвращаюсь в военный лагерь. Хотя бы кому-то расскажешь и попрощаешься со своей жизнью, понял?

– Я понял, повелитель, – сухо заверил его Ферхат-паша, поклонившись. – Да пребудет с вами удача.

Кратко кивнув, султан Мехмет размашистыми шагами покинул опочивальню.

Старый дворец. Покои Нурбахар Султан.

Восседая на тахте с местами порвавшейся обивкой, Нурбахар Султан, поджав под себя ноги, тоскливо глядела в раскрытую книгу, лежащую у неё на коленях. Рядом с ней сидела ее служанка Арвен-хатун, молча вышивающая на белом платке цветочный узор. Вздохнув, светловолосая султанша отложила книгу в сторону.

– Если наскучило чтение, Нурбахар, возьмись за вышивку, – тихо воскликнула Арвен, взглянув на девушку. – Это отвлекает от посторонних мыслей.

– Мысли о собственных детях – не посторонние, – мрачно ответила та, опустив голубые глаза к своим рукам. – Я уже потеряла счет дням… Сколько длится моя ссылка?

– Около двух месяцев прошло.

– Когда же кончится всё это? – отчаянно выдохнула Нурбахар Султан, покачав светловолосой головой.

Арвен-хатун, поджав губы, сочувственно взглянула на госпожу, а после молча вернулась к вышивке.

Вечер.

Генуя. Замок Дориа.

Расхаживая по огромному залу приемов, где уже накрытый стол ломился от множества блюд и кувшинов с вином, Рейна заламывала руки, сверкая в дрожащем свете горящих свеч в золотисто-коричневом дорогом одеянии. Во главе стола, на одном из двух высоких деревянных стульев вальяжно расположился ее супруг Джанандреа, то и дело выпивая кубок за кубком вина от скуки.

– Почему так долго? – раздражённо воскликнула Рейна, взглянув на супруга, а после вспыхнула от возмущения. – Сколько вина ты уже выпил? Хватит!

Вырвав из рук засмеявшегося мужа полный кубок и разлив по столу вино, выплеснувшееся из него, женщина устало покачала головой, вытерев руку о салфетку.

Двери приемного зала распахнулись, и в него вошёл сдержанный Деметрий, который, поклонившись сеньоре, чуть улыбнулся.

– Сеньора, прибыли сеньор Спинола с супругой и детьми, а также сеньора Гримальди.

– Сеньора Гримальди? – непонимающе нахмурилась Рейна. – А её супруг, консул и мой верный соратник?

– Насколько мне известно, сеньор Гримальди во время вашего пребывания в Османской империи был отравлен.

– Что?! – судорожно выдохнула женщина, обернувшись на ухмыляющегося мужа, тянущегося к отобранному кубку. – Отравлен? Господи…

– Могу рассказать больше, – лениво протянул Джанандреа, делая большой глоток вина из кубка. – Бриенна Гримальди сама же своего мужа и отравила.

– Что ты такое говоришь?!

– Подумай сама. Неожиданно, месяцем ранее, сеньор Гримальди решил переписать свое завещание, в котором всё своё имущество, замок, а также право представлять род Гримальди в управляющем совете Генуи он завещает своему племяннику. Бриенна, его жена, разумеется, с этим согласиться не смогла, так как женщина она, как ты знаешь, жадная до власти и золота. Спустя несколько дней сеньор Гримальди был отравлен и умер ночью в страшных мучениях, а на утро Бриенна Гримальди предоставила семье его новое завещание, которое якобы её муж снова переписал на смертном одре. В нём он вновь завещал всё своей жене и передал титул консула ей. Как тебе, Рейна?

Покачав головой, Рейна обменялась напряжённым взглядом с Деметрием.

– Действительно, всё это странно, – заметила она. – Но об этом после. Нужно встретить гостей. Деметрий, идём.