Текст книги "Противостояние (СИ)"

Автор книги: Marina Saltwater

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Жестко взглянув на него своими черными глазами, Эсмехан, не опуская головы, поклонилась, но не спешила уходить.

– Знаете, Повелитель, я все эти годы задавалась одним вопросом. Как могла моя покойная Валиде полюбить вас и ради вас предать память моего отца? Пусть, он любил вино и женщин, оттого его считали недостойным трона османов. Но вы в тысячу раз хуже него! Вы готовы убить собственных родных и заставить их мучиться в страданиях, а тех, кто за вашей спиной убивает и рушит все вокруг, боготворите.

Развернувшись, Эсмехан прошествовала к дверям под гневным, даже слегка растерянным взглядом султана и покинула опочивальню.

– Отец… – начал было осторожно Орхан, но был прерван резким жестом отца.

– Оставьте меня одного.

Покорно поклонившись, Шехзаде и Султанша покинули покои в напряжении.

Темноволосая госпожа хотела было направиться в свои покои, но Шехзаде окликнул ее.

– Сейхан Султан.

Вздохнув, та обернулась к нему лицом в ожидании.

– Слушаю, Шехзаде.

– Вы, наверно, так надеялись на сына, – ухмыльнулся Орхан. – Что же, хоть что-то получилось не так, как вы хотели.

– С чего вы взяли? Я очень хотела подарить нашему Повелителю дочь. Двоих Шехзаде мне предостаточно. С ними бы, знаете, справиться.

– Уверен, так оно и есть, – кивнул черноволосый Орхан и, ухмыльнувшись, развернулся и направился в мужское крыло дворца.

Дворец Шах.

Карета со скрипом и грохотом лошадиных копыт остановилась у дверей дворца.

Взволнованная темноволосая Хюма Шах вышла из кареты на руках с маленькой Айше, а Фериде-калфа помогла остальным пятерым детям спуститься на землю.

Заметив стоящего у дверей супруга с улыбкой на лице, Шах трепетно улыбнулась ему в ответ и поспешила сократить расстояние между ними.

– Султанша, – поклонился Мехмед-паша. – Добро пожаловать.

– Мехмед, – прошептала она, обнимая его за шею одной рукой, а второй удерживая Айше. – Наконец, закончился этот поход…

– Это Айше Султан? – мягко спросил Мехмед, взглянув на маленькую девочку в руках жены. – Какая красавица.

Другие дети, до этого толпящиеся за спиной матери, после улыбки Мехмеда-паши, обращенной к ним, несмело приблизились к отцу, от которого уже успели отвыкнуть.

Гази и Муса, старшие дети, уже стеснялись проявлять любовь к родителям, а тем более, к отцу, поэтому лишь поцеловали почтенно его руку.

Мехмет, названный в честь султана, все же обнял отца, как и Гевхерхан с трехгодовалой Хюррем.

Хюма Шах, наблюдая за супругом и детьми, облегченно и счастливо выдохнула, распрощавшись, наконец, с одиночеством и тоской.

Дворец Хюмашах.

Волнительно входя в главный холл дворца, русоволосая Хюмашах огляделась в поисках мужа.

Встретившая ее Хадижа-калфа поклонилась с улыбкой на лице.

– Султанша. Ахмед-паша в ваших покоях.

Улыбнувшись, госпожа подхватила подол сливочно-бежевого платья и спешно направилась в сторону супружеской опочивальни.

Сглотнув перед тем, как постучать в двери, Хюмашах вошла внутрь.

Темноволосый Ахмед старательно изучал какой-то документ, нахмурившись, но, увидев вошедшую Хюмашах, он улыбнулся и отложил его в сторону.

– Ахмед, – прошептала Султанша, подходя к вставшему из-за письменного стола супругу и бросаясь к нему в объятия. – Слава Аллаху, вернулся.

– Куда же я денусь, госпожа? – усмехнулся мужчина, чуть отстраняясь. – Как ты, Хюмашах? После всего того, что произошло в мое отсутствие…

– Не будем сейчас об этом говорить, – раздраженно покачала головой Хюмашах, целуя супруга. – Я очень скучала по тебе.

Ухмыльнувшись, Хюмашах страстно поцеловала мужа и легко подтолкнула супруга в сторону ложа, которое давно пустовало без него.

Дворец Эсмехан.

Вернувшись из Топ Капы, рыжеволосая Эсмехан, осознавая, что Мехмед-паша уже во дворце, вздохнула и направилась мимо супружеских покоев в сторону детской.

Войдя, она нахмурилась, увидев здесь мужа, обнимающего подросшего сына Ибрагима.

Обернувшись на вошедшую Султаншу, Мехмед поцеловал сына и передал его в руки сиделки, а после медленно подошел к ней и поклонился.

– Эсмехан Султан.

– Добро пожаловать, паша, – улыбнулась та слегка тускло.

Между ними воцарилось неловкое молчание и, взглянув на супругу, Соколлу поклонился и вышел из детской.

Эсмехан, недовольно поджав губы, последовала за ним и окликнула уходящего по коридору пашу.

– Мехмед-паша.

Мужчина обернулся и с непроницаемым выражением лица поднял темные глаза к девушке, которая медленно подошла к нему ближе.

– Что же вы после двух лет отсутствия в военном походе даже поговорить со мной не желаете?

– Прошу прощения, Султанша, но мне нужно в Топ Капы по государственным делам.

– Я понимаю, – ехидно отозвалась Эсмехан, скрывая обиду. – Конечно, вам со мной разговаривать и не о чем. Все ваши мысли заняты Хюмашах Султан.

Мехмед-паша насупился от ее слов и, молча поклонившись, размашистыми шагами двинулся по коридору прочь от уязвленной его равнодушием супруги.

Вечер.

Султанские покои.

С улыбкой наблюдая за темноволосой дочерью, сидящей на коленях султана, расположившегося на атласной подушке у накрытого яствами низкого столика, Сейхан, сидящая рядом на другой, наконец, за долгие месяцы чувствовала себя счастливой.

Ее счастью лишь мешала одержимая мысль, которая не давала ей покоя. Она должна была воплотить задуманное. Рискнуть, а после победить или проиграть. Крупный куш порой требует и огромного риска.

– Очень похожа на тебя, – улыбаясь, заметил Мехмет, глядя на Эдже. – Надеюсь, характером пойдет в меня.

Сейхан понимающе рассмеялась, зная, что ее характер далеко не пример для подражания.

– Ну, какие новости? – выдохнул Мехмет, пересадив дочь с колен на подушку рядом с собой и отпив из стакана шербета. – В своих письмах ты мне ни о чем и не рассказывала.

Темноволосая госпожа пожала плечами, показывая, что рассказывать-то особо нечего.

– Без вас жизнь в Топ Капы и вовсе остановилась, Повелитель.

– Когда мы одни, то можешь звать меня по имени.

Скрыв изумление, Сейхан согласно кивнула.

– Нурбахар, помнится, очень переживала из-за того, что Севен Султан так быстро забрали из Старого дворца по твоему приказу.

Черноволосый султан задумчиво нахмурился.

– Как думаешь, не слишком ли я строго с ней обошелся?

Сейхан мгновенно насторожилась его настроению и пожалела о том, что сказала.

– Вспомни, Мехмет, что она совершила. Подставила Михримах Султан, да и меня отравила. И ради этого людей жизни лишила, словно это ничего не значит.

– Нурбахар в ссылке уже почти два года, – нерешительно отозвался Мехмет и девушка раздражилась от сочувствия в его голосе. – Это довольно соизмеримое наказание, если учесть, что она разлучена с детьми, которых видела пару раз за этот срок.

– Соизмеримое наказание за ее грехи – казнь! – горячо воскликнула Сейхан и осеклась, взглянув на испугавшуюся дочь. – Прошу прощения. Просто… не могу забыть, что она отравила меня.

Покачав головой, Мехмет опустил взгляд к столу, не желая лицезреть гнев в глазах Султанши.

– Рано или поздно я позволю ей вернуться, Сейхан. Эта ссылка не может длиться вечность. И тебе придется с этим смириться.

Поджав губы, дабы не сказать более ничего дерзкого и горячного, Сейхан смолчала усилием воли.

Некоторое время спустя…

Фахрие-калфа хмуро шествовала по темному коридору, освещаемому лишь горящими факелами, к дверям покоев султана.

Охранники при ее приближении по привычке подобрались и расправили плечи, до этого едва не засыпающие на своем посту.

– Сейхан Султан до сих пор в покоях?

– Да, Фахрие-калфа, – отозвался один из охранников. – Султанша не выходила.

Женщина ухмыльнулась и, кивнув, направилась обратно в гарем.

В опочивальне же, сидя на небольшом диване на прохладной террасе, Мехмет вальяжно отбросил одну руку на его спинку, а второй приобнял Сейхан, задумчиво рассматривающую ночное небо, усеянное мерцающими звездами во главе с растущим полумесяцем.

Она выглядела спокойной и уравновешенной, но внутри нее шла ожесточенная борьба между любовью к султану и жаждой власти, желанию остаться в гареме, ведь свободной женщине нельзя пребывать в нем на правах наложницы.

– Уже поздно, – выдохнула темноволосая девушка, мягко отстраняясь. – Мне пора возвращаться в свои покои, да и детей оставлять надолго не стоит. Они ко мне привыкли.

Мехмет непонимающе нахмурился и сел прямо, поймав за запястье правой руки поднявшуюся с дивана Сейхан.

– Останься… Я ждал нашей встречи едва не два года. Неужели ты совсем по мне не скучала?

– Нельзя, Повелитель, – пытаясь скрыть волнение в голосе, хрипло отозвалась она. – Я отныне не наложница и не рабыня, а свободная женщина. Мне грех и в самом гареме жить, не то что без законных оснований ложе с вами делить.

Черноволосый султан почувствовал себя так, словно ему дали пощечину. Женщина впервые посмела отвергнуть его, султана Османской империи и властелина всего мира.

Растерявшись, Мехмет отрешенно смотрел на кланяющуюся ему Сейхан и, опомнившись, он резким движением встал на ноги, смерив долгим взглядом женщину, а после понимающе усмехнувшись.

– Вижу, ты неустанно идёшь по пути моей Валиде, не так ли? Сначала свобода, а после требование заключения никяха.

– Что вы, Повелитель? Хюррем Султан свободу у покойного султана Сулеймана просила, вы же сами даровали мне её. Управление гаремом Хюррем Султан своими силами вырвала из рук Махидевран Султан, меня же вы сами назначили на эту должность и я ни одного действия ради получения этой власти не совершила. Всё, что есть у меня – даровали вы, Повелитель, по своему желанию. Теперь снова пришло время решать вам, чего вы желаете. Отправить меня из гарема, так как свободным женщинам нельзя пребывать в нём и навсегда потерять меня или же заключить никях. Решайте.

Поклонившись, едва скрывая дрожь от страха, Сейхан спешно покинула террасу под возмущенным, растерянным взглядом Мехмета.

Выйдя из опочивальни в коридор, Сейхан, наконец, облегченно выдохнула и чуть прислонилась плечом к стене, переводя дух.

Отныне ее судьба зависит от силы привязанности и любви к ней Мехмета.

Взяв себя в руки, Сейхан, взволнованно обернувшись на запертые двери покоев султана, спешно зашагала по ночному коридору в сторону своих покоев.

Утро.

Покои управительницы.

Поднявшаяся рано утром Сейхан, которая ночью от волнения так и не смогла сомкнуть глаз, тщательно нарядившись, восседала на тахте, в переживаниях заламывая руки.

Фахрие-калфа, заметившая очевидное беспокойство госпожи, нахмурилась.

– Что-то случилось, Султанша?

– Да, – выдохнула Сейхан, переведя на нее одержимый взгляд зеленых глаз. – Моя судьба решается, Фахрие. Я либо возвышусь до небывалых высот, либо упаду на самое дно.

– О чем вы? – напряглась черноволосая калфа, но не получила ответа, так как Зейнар-калфа вошла в опочивальню и почтенно поклонилась.

– Султанша. Повелитель требует вас.

Вздрогнув, Сейхан почувствовала, как затрепыхалось сердце в ее груди и, сглотнув, она поднялась с тахты под непонимающими взглядами слуг.

– Ждите меня здесь.

Шествуя по золотому пути в покои Мехмета, Сейхан пыталась совладать с мрачными мыслями и, остановившись перед дверьми, она глубоко вдохнула, успокаиваясь.

– Оповестите султана о том, что я пришла.

Вскоре Локман-ага пригласил темноволосую Султаншу войти в покои и она, сглотнув, вошла внутрь.

Черноволосый Мехмет задумчиво стоял у камина спиной к дверям.

– Повелитель, – поклонилась Сейхан, прожигая взглядом его широкую спину. – Вы желали меня видеть?

– Желал, – отозвался Мехмет, оборачиваясь, наконец, к ней лицом. – Ты, помнится, просила вчера решить твою судьбу. Я вынес решение и готов тебе его объявить.

– Я слушаю, – отозвалась Сейхан с готовностью принять свою судьбу.

– Локман-ага, – громогласно проговорил Мехмет и Сейхан в страхе содрогнулась.

Неужели отказался от нее?!

Всепоглощающий ужас сковал темноволосую госпожу, но он отступил перед растерянностью, когда в опочивальню вошел Локман и трое неизвестных ей мужчин со смешными тюрбанами на голове.

Изумленно взглянув на Мехмета, Сейхан поймала его довольную улыбку.

Огромная волна облегчения и цунами ликования обрушились на нее шквалом эмоционального взрыва.

– Иди сюда, – проговорил черноволосый султан, протягивая к счастливо улыбающейся девушке руку.

Схватившись за нее, словно за спасательный круг, Сейхан подошла к нему и нетерпеливо взглянула на усаживающихся за столик мужчин.

Наблюдая за совершающимся обрядом, Сейхан дрожала от сотрясающих ее эмоций и то и дело неверяще поглядывала в сторону сдержанно улыбающегося Мехмета.

Слова, произносимые мужчинами, отзывались в нем давно забытыми воспоминаниями.

Они звучали долгие года назад, когда он совершал запретный брак с Эсмахан. Тогда его радость была омрачена страхом перед гневом отца и матери, но сейчас он был повелителем мира и лишь наслаждался действом.

Думал ли он о последствиях своего решения? Нет. Он просто делал то, что чувствовал. Он сам даровал свободу Сейхан и тем самым поставил себя перед выбором: сделать ее своей законной женой и оставить рядом с собой или же навсегда отказаться от нее.

Комментарий к Глава 19. Риск

Дополнительные материалы, способные сделать чтение фанфика более интересным, а представление образов и интересных ситуаций более лёгким – https://vk.com/protivostoyanieandvalidehurrem

========== Глава 20. Окончание ==========

Вечер.

Покои управительницы.

Безгранично счастливо улыбаясь, Сейхан терпеливо ждала, когда Элие застегнет пуговицы на ее роскошном платье из золотой парчи.

В день ее триумфа она должна выглядеть лучше, чем когда-либо, поэтому темноволосая госпожа выбрала для ужина в честь их с Повелителем никяха высокую золотую корону с оранжевыми топазами и тяжелое ожерелье.

– До сих пор не могу поверить, Султанша, – стоя в стороне и наблюдая за работой служанок, задумчиво проговорила Фахрие. – Никях…

Сейхан довольно рассмеялась, взглянув на нее через плечо светящимися от счастья зелеными глазами.

– Отныне я – законная жена нашего Повелителя.

Фахрие-калфа поджала губы, непроизвольно сравнивая Сейхан Султан с Хюррем Султан, все же отдавая безграничное предпочтение последней.

– Предвкушаю лица Шах Султан и Эсмехан Султан, когда им об этом станет известно, – ухмыльнулась Сейхан, рассматривая себя в зеркале. – Идем, Фахрие. Повелитель уже ждет меня. Вскоре прибудут гости.

Поклонившись, черноволосая калфа последовала за своей госпожой прочь из покоев.

Спустя некоторое время…

Султанские покои.

Черноволосый Мехмет, восседая на троне, взглянул на стоящую рядом с ним царственную и счастливую Сейхан, отчего мягко улыбнулся.

В опочивальне стоял большой стол, уставленный множеством блюд с праздничными яствами и кувшины с шербетом.

Вошедший со стуком в покои Локман-ага оповестил о явившихся первыми Хюмашах Султан и Ахмеде-паше, которые, как и все члены семьи династии, находящиеся в столице, получили приглашение на ужин, не знающие причины его проведения.

Вошедшие супруги почтенно поклонились султану и русоволосая Хюмашах, облаченная в алое атласное платье, подозрительно покосилась в сторону широко улыбающейся Сейхан, сверкающей в роскоши золота и дорогой парчи.

– Повелитель, – проговорила Султанша, распрямляясь из поклона. – Благодарим вас с Ахмедом-пашой за приглашение на ужин.

– Вас, наверно, интересует причина его проведения, не так ли? – улыбнулся Мехмет. – Сегодня я заключил никях с Сейхан Султан.

Налившись довольством и гордостью, Сейхан перевела взор зеленых глаз к растерявшейся Хюмашах и напрягшемуся Ахмеду-паше, который опомнился первым.

– Поздравляю вас, Повелитель, и Султаншу.

– Поздравляю, – хрипло выдохнула Хюмашах, неверяще взглянув на темноволосую девушку.

– Садитесь за стол, – проговорил Мехмет, внутренне по-доброму наслаждаясь их изумленными лицами.

Вскоре прибыли надменная Шах Султан в черно-фиолетовом одеянии с супругом Мехмедом-пашой.

Войдя в покои, Шах уловила бледность и растерянность Хюмашах, но не предала этому особого значения.

Поклонившись вместе с мужем сидящему на троне султану, Шах, взглянув на его лицо, подарила отцу улыбку.

– Повелитель.

– Добро пожаловать, Шах. Как ты?

– Все хорошо, Повелитель. Позволите ли узнать причину празднества? В гареме, как я слышала, золото и сладости раздают.

– Между мной и Сейхан Султан был заключен никях. Празднество устроено в честь этого события.

– Что? – пораженно выдохнула темноволосая Султанша и в опочивальне воцарилось напряженное молчание.

Улыбка Сейхан погасла, преобразовавшись в злорадную усмешку.

Мехмед-паша беспокойно обернулся к супруге и попытался успокоить ее, но было уже поздно.

– Никях?! – раздался в покоях громогласный возглас Шах и ее разгневанный взгляд прожигал отца. – Отец, вы рассудка лишились?! Как же сильно эта змея отравила вас своим ядом!

Напрягшись, Мехмет с ожесточившимся лицом резко поднялся с трона и Хюмашах с Ахмедом-пашой, поднявшиеся из-за стола вслед за ним, настороженно переглянулись.

– Следи за своими словами, Хюма Шах. Перед тобой не только твой отец, но и падишах всего мира.

– Мне это известно, – твердо процедила Шах, горя в негодовании и гневе. – Я своего отца давно потеряла. Передо мной безумный падишах всего мира, который способен убить любящею его законную жену и мать своих детей, а после оскорбить ее и ее память тем, что возьмет в жены грязную рабыню, которая видит в нем лишь средство для достижения власти!

– Хюма Шах, – испуганно прошептал Мехмед-паша, сжав руку супруги, но та ее вырвала.

Сейхан содрогнулась от слов Султанши, почувствовав волну возмущения и обиды, но она сдержалась и перевела осторожный взгляд к Мехмету, которого она таким прежде никогда не видела – разгневанным до сквозящей во взгляде жестокости.

– Еще одно слово обо мне или о Сейхан…

– И что вы сделаете?! Казните меня, как мою Валиде?

Вздрогнув, Мехмет потерял остатки рассудительности и благоразумия, отчего его ладонь взлетела в воздухе и ударила дочь, которая от неожиданной пощечины едва устояла на ногах.

Казалось, в этот момент весь мир застыл в потрясении.

Сейхан сдержанно злорадствовала, а Хюмашах, вскрикнув от страха, прикрыла рот ладонью.

Мехмед-паша поджал губы, сдерживаясь от желания встать на защиту супруги, но он понимал, что права на это не имеет и тяжело молчал, опустив голову, как и Ахмед-паша.

Потрясенно обхватив рукой ударенную сторону лица, Хюма Шах медленно распрямилась и непонимающе взглянула на отца, который не спускал с нее пугающего грозного взгляда.

– Отныне видеть тебя не желаю, – жестко процедил он. – Немедленно покинь этот дворец и не смей сюда заявляться.

– Я никогда вам этого не прощу, – сдерживаясь от слез, прошептала темноволосая Султанша и, схватив в руки подол своего темного платья, спешно покинула покои, а следом за ней, поклонившись султану, удалился и Мехмед-паша.

Тишина воцарилась в покоях и, разрушив ее, Мехмет позволил Хюмашах и Ахмеду-паше опуститься обратно за стол.

Сейхан, сглотнув, из-под ресниц наблюдала за Мехметом, чуть испугавшись его поведения.

Спустя некоторое время напряжение испарилось из опочивальни, но каждый до сих пор помнил унизительную пощечину для Шах Султан.

Прибыли рыжеволосая Эсмехан Султан и Соколлу Мехмед-паша, который, войдя в опочивальню следом за молодой женой, непроизвольно взглянул на волнующую сердце статную Хюмашах Султан и встретил тяжелый взор Ахмеда-паши, из-за которого отвернулся в сторону.

– Повелитель, – мягко прошелестела Эсмехан, кланяясь и замечая затаенную злобу на дне темно-карих глаз султана и думая, что она направлена на нее из-за вчерашнего инцидента между ними. – Благодарим с Мехмедом-пашой за приглашение. Нам известно о вашем никяхе с Сейхан Султан. Мы встретились по пути с Шах Султан.

– Добро пожаловать, – сухо выдохнул Мехмет, все еще пребывая под впечатлением от слов дочери и помня выходку Эсмехан. – Садитесь за стол.

– Примите наши поздравления, – размеренно проговорил Соколлу, после садясь рядом с Эсмехан и Ахмедом-пашой.

Сейхан, стоящая рядом с троном, поймала жесткий взор черных глаз Эсмехан и ответила ей надменной улыбкой.

– Должна прибыть и Нурбахар Султан, но дожидаться ее не будем, – проговорил Мехмет, поднимаясь с трона и направляясь к столу. – Приступим к ужину с позволения Аллаха.

Старый дворец.

Вновь окунувшись в тоску, Нурбахар потеряла счет одиноким, пустым дням, проводимым в этом захолустном дворце, где томились никому не нужные наложницы, отосланные из гарема Топ Капы и престарелые калфы.

Восемь месяцев тянулись для нее словно долгие восемь лет в разлуке с детьми и когда-то светлая, жизнерадостная Султанша незаметно для самой себя угасла. Потускнели когда-то золотисто-светлые волосы, лицо приобрело бледный, серый оттенок болезненности, а под глазами, так часто заливающимися слезами, пролегли тени поверх сеточек страдальческих морщинок.

Облаченная в пустое, скучное платье серого цвета, Нурбахар вяло восседала на тахте, меланхолично разглядывая незаконченную вышивку, над которой она работала, кажется, все время своего пребывания здесь, в Старом дворце.

Арвен-хатун, прозябающая здесь вместе со своей госпожой, старалась не унывать и постоянно занимать себя чем-то. То вышивает, то читает, то шьет для своей госпожи прекрасные платья из остатков ткани во дворце, то заставляет Нурбахар выйти пройтись в завядший и запущенный сад. И, наверно, лишь благодаря ей Султанша не лишилась рассудка от тоски и скуки.

Посмотрев на свою госпожу, Арвен-хатун вздохнула и, отложив очередную книгу в сторону, подсела к ней поближе.

– Ну что ты, Нурбахар? Хочешь, выйдем в сад?

Отрицательно покачав растрепанной головой, та отвернулась.

Им помешала вошедшая со стуком в покои престарелая калфа, которая, поклонившись, передала госпоже послание, пришедшее с гонцом из Топ Капы.

Оживившись, Нурбахар в надежде переглянулась со встревоженной Арвен-хатун, которая подбодрила ее улыбкой.

Разворачивая небольшой свиток, Нурбахар волнительно сглотнула и принялась читать содержимое.

«От имени Повелителя Нурбахар Султан, находящаяся в ссылке в Старом дворце, вызывается в Топ Капы на празднество и ужин в покоях султана по поводу никяха самого Повелителя и Сейхан Султан».

Не поверив написанному, Нурбахар с десяток раз перечитывала содержимое послания, с каждым разом все больше сотрясаясь в рыданиях.

– Аллах милостивый! – испугалась Арвен, подбирая скомканное и брошенное госпожой на пол послание. – Что там написано, Нурбахар?!

Быстро прочитав, Арвен прикрыла рот ладонью, а после обратила сочувственный взгляд к плачущей Султанше и, сев рядом с ней, в успокаивающем жесте положила ладонь на плечо.

Но, сдернув ее руку, Нурбахар, вдруг перестав плакать, резко поднялась с тахты и Арвен испугалась возможных последствий безумства в ее глазах, которое она наблюдала в госпоже уже довольно долгое время.

– Пусть эта Сейхан делает, что хочет! – обманчиво равнодушно выдохнула светловолосая госпожа, утерев слезы. – Я еду в Топ Капы немедленно. Это же… Вдруг мне позволят остаться с моими детьми? Если нет, то я их хотя бы смогу увидеть… Арвен, собираемся!

– Нурбахар, ведь это приглашение лишь на ужин в честь никяха Сейхан и нашего Повелителя. Она уничтожила тебя.

Безумство в голубых глазах вспыхнуло с большей силой, как будто какая-то одержимая идея или мысль захватила ее целиком.

– Теперь и я уничтожу её! Терять мне нечего, Арвен. Пусть весь мир перевернётся! С меня довольно страха и молчания, кротости и мягкости. За долгие годы ссылки, свои страдания и горести я отомщу!

Спустя некоторое время…

Топ Капы. Гарем.

Облаченная в сшитое Арвен-хатун лиловое платье с отделкой из белой нити, Нурбахар без тени улыбки на лице вступила в гарем и мрачно взглянула на его обитательниц, с любопытством ее оглядывающих и перешептывающихся.

Холод металла на левом бедре заставлял Нурбахар содрогаться от силы ненависти в своих намерениях.

Зейнар-калфа, вышедшая из гарема, подойдя к госпоже, поклонилась.

– Добро пожаловать, Султанша. Повелитель и члены династии ожидают вас в султанской опочивальне.

– Почему меня встречаешь ты? – хрипло отозвалась Нурбахар. – Где Фахрие-калфа?

– Отныне хазнедар гарема – я, госпожа, а Фахрие-калфа служит Сейхан Султан.

Покачав светловолосой головой, Султанша горько усмехнулась.

– Значит, Сейхан свои порядки во дворце навела.

Схватив подол лилового платья в руки, Нурбахар обошла Зейнар-калфу, а за ней последовала Арвен-хатун, опустив глаза в пол.

– Куда вы, Султанша? – спохватилась Зейнар, засеменив за Нурбахар, поднимающейся на второй этаж и движущейся в направлении покоев управительницы.

Промолчав, госпожа распахнула с шумом двери и вошла в покои с волнительно затрепыхавшимся сердцем.

– Селим! Севен!

Из внутренней комнаты покоев выглянула Элие-хатун на руках с маленькой годовалой девочкой.

– Султанша..? – изумилась служанка, заметив Нурбахар Султан, которую видела последний раз едва не полтора года назад. – Сейхан Султан нет в покоях.

– Мне не нужна эта змея, – процедила та, ожесточившись. – Где мои дети?

Смутившись, Элие заколебалась с ответом.

– Мне не было велено…

– Мне все равно, хатун. Приведи их! Немедленно. Иначе, клянусь, убью тебя прямо здесь.

Испугавшись, Элие скрылась в детской комнате и вскоре вышла оттуда без ребенка на руках, ведя под руки светловолосых Селима и Севен Султан, которых, подросших, Нурбахар с содроганием узнала не сразу, почувствовав трепет в груди.

Селим, посмотрев на мать, вроде бы увидел знакомое лицо, но никак не мог вспомнить, кому оно принадлежит. За долгое время присмотра Сейхан он проникся к ней привязанностью и позабыл о матери, которую не видел, в отличие от сестры, едва не два года.

Севен Султан же и вовсе считала матерью Сейхан, так как образ Нурбахар начисто стерся из ее детского разума двухгодовалой девочки.

– Родные мои… – прошептала Нурбахар, подбегая к ним и обнимая. – Как же я скучала по вам!

Слегка отстранившись, Нурбахар вгляделась в изменившиеся лица детей и с содроганием увидела в них непонимание и отчуждение.

– Ты кто? – раздался голос светловолосого Селима, который будто разрезал сердце матери острым кинжалом на части.

– Что..? – потрясенно прошептала Султанша, поцеловав мальчика в лоб. – Я ваша мама, родной.

– Нет, – хмуро ответила Севен, отойдя от Нурбахар в сторону, будто боясь ее. – Наша мама другая.

Прикрыв рот ладонью в немых рыданиях, Нурбахар неверяще качала головой.

Арвен, испуганно вздрогнув от слов детей, подбежала к своей госпоже и попыталась поднять ее с корточек, на которые она присела, дабы обнять сына и дочь.

Нурбахар, плача, поддалась и, содрогаясь в рыданиях, позволила себя увести из опочивальни.

– Они не помнят… – словно безумная, шептала она. – Не помнят, Арвен!

Зейнар-калфа, ставшая свидетельницей произошедшего, сочувственно взглянула в след светловолосой Султанше, а после повернулась к Элие-хатун.

– Отведи детей в детскую комнату, хатун. И пристально следи за ними. Если Нурбахар Султан снова явится и потребует увидеть детей, то смело отказывай. Ты служишь не ей, а нашей Султанше, если не забыла.

Султанские покои.

Нурбахар, мрачная и заплаканная, вошла в затемненные мраком вечера покои султана, освещаемые сотнями свечей, расставленными повсюду.

За длинным столом восседали черноволосый Мехмет во главе, рядом с ним счастливая Сейхан в роскошном золотом одеянии и высокой драгоценной короне, после Хюмашах с Ахмедом-пашой и Эсмехан с Соколлу Мехмедом-пашой.

Все взгляды обратились к светловолосой госпоже, которая, поклонившись, не поднимая глаз проговорила «Поздравляю».

– Добро пожаловать, Нурбахар, – проговорил черноволосый султан, внутренне, как и все, подивившись чахлому виду девушки. – Проходи, садись за стол.

Прошествовав к столу, Нурбахар опустилась на пустую подушку рядом с рыжеволосой Эсмехан и, вяло улыбнувшись смотрящему на нее султану, приступила к трапезе, как и все остальные.

За столом воцарилось напряженное молчание и Нурбахар не знала, было ли оно еще до ее появления и случилось после него. В любом случае, для нее это было неважно.

Она то и дело смотрела на самодовольную Сейхан, счастливо улыбающуюся Мехмету, который держал ее за руку, показывая свое расположение и Нурбахар горела в предвкушении своего безумства, чувствуя холод металла.

Маниса.

Вернувшийся во дворец Орхан, уставший после долгого пути, миновал церемонию встречи с семьей, отправившись сначала в хамам, а после созвав заседание совета дивана по решению насущных проблем провинции, в которой он долгое время отсутствовал.

Подобное решение привело Дэфне Султан, самозабвенно ожидающую его возвращения, в замешательство. Она чувствовала и понимала, что та любовь, которая была между ними всего несколько лет назад, угасает. Возможно, раньше ее пламя поддерживала запретность их отношений?

Гюльхан Султан не мучилась вопросами о любви, а тайно мечтала о том дне, когда она станет первой женой султана, а после, если повезет, и Валиде Султан. Поэтому холодность Орхана к ней и ее сыну ей показалась угрожающей ее будущей власти, оттого она волнительно расхаживала по покоям.

Селин Султан же не мучилась ни первым вопросом, ни вторым. Жизнь в гареме без сына стала казаться ей сущим адом. Что ей драгоценности и какой-то султанат? Она чувствовала себя никому не нужной и брошенной, а потому скатилась в пучину депрессии, питаемой трауром по сыну. Но перед отъездом Орхан обещал, что подарит ей еще детей. Селин в это беззаветно верила и даже мечтала об этом, поэтому волнительно ожидала наступления ночи.

Три Султанши этим вечером, каждая ожидавшая Орхана этой ночью у себя по собственным причинам, направились в хамам, где растерянно встретились.

Светловолосая Дэфне, мягко поджав губы, сидела в стороне, позволяя Миршэ-хатун омывать ее.

Гюльхан недовольно сверкала в стороны соперниц синими глазами из-под влажных рыжих волос, видя в них очередную угрозу своей власти и жизни ее сына.

Темноволосая Селин же начала сомневаться в своей уверенности в том, что Орхан выберет ее этой ночью.

Когда вечер, наполненный волнительными подготовками Султанш к ожидаемому хальвету, плавно перетек в ночь, Шехзаде Орхан, восседающий на тахте в своих покоях и устало выслушивающий Лалу Мустафу, докладывающего о делах в гареме и провинции, которых не коснулось заседание совета, вальяжно взмахнул рукой.

– Довольно, Лала. Время позднее. Поговорим завтра.

– Как скажете, Шехзаде, – поджав губы, поклонился тот и, перед тем, как уходить, украдкой взглянул на мужчину. – Желаете, чтобы я отдал приказ готовиться одной из Султанш или наложниц?

Подумав, Орхан отрицательно качнул головой и, вздохнув, поднялся на ноги, расправляя полы темного кафтана.

– Не нужно. Уверен, Султанши уже ожидают меня. Осталось только выбрать покои.