Текст книги "Противостояние (СИ)"

Автор книги: Marina Saltwater

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

========== Глава 1. Игра по новым правилам ==========

1567 год.

Топкапы. Покои Валиде Султан.

Хюррем Султан, бледная и немощная, превозмогая боль, разрастающуюся по телу, крепко сжимала руку дочери в своих ладонях, пока та, роняя слёзы, в беспомощности сидела рядом с ней на ложе.

Михримах Султан не могла сдержаться от рыданий, наблюдая, как её собственная мать умирает у неё на руках. Позади, прикрыв рот ладонью, чтобы не расплакаться, стояла Хюмашах Султан.

Сюмбюль-ага и Фахрие-калфа, мрачные, молча стояли в стороне.

– Михримах… – раздался хриплый и едва слышный голос Валиде Султан. – Аллах вот-вот заберёт мою душу…

От этих слов Михримах Султан лишь сильнее расплакалась, ничего не видя за пеленой слез.

– В этом… мире я доверяю… только тебе, – шептала султанша, медленно теряя жизнь в острой боли в груди, где сердце словно разрывалось на куски. – Пусть гаремом и Топ Капы… ты правишь. Оберегай… Мехмета и не позволяй… рабыням возвыситься. Нурбахар и Сейхан…

На последних словах её голос вовсе стих, а затем раздался последний судорожный вздох великой Султанши, перевернувшей весь мир своей судьбой.

1568 год.

Топкапы. Покои Валиде Султан.

Вздрогнув от тяжёлых мрачных воспоминаний, Михримах Султан глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Стоя на террасе покойной матери, она не могла спастись от разрывающих душу воспоминаний.

Когда-то красивое лицо султанши испещрили морщины, а в серых глазах даже прежнего холодного безразличия не было. Лишь тоскливая мудрость и скорбь по ушедшим в иной мир любимым людям.

Михримах Султан обернулась на приближающиеся шаги и увидела Фахрие-калфу, несшую в руках кипу документов.

– Султанша, – поклонилась она. – Вам нужно подписать некоторые бумаги по делам гарема и фонда Хюррем Султан.

Молча кивнув, Михримах Султан опустилась на тахту, и её русые волосы блеснули в свете летнего горячего солнца. Машинально оставив подписи на документах, она передала их обратно калфе и, мимолётно взглянув на неё, спросила:

– Как обстоят дела в гареме?

– Гарем спокоен, – заверила её Фахрие-калфа. – Наложницы рады вашему руководству и благодарят вас за щедрость.

– А Сейхан?

– Сейхан Султан притихла. Из покоев не выходит. Точнее, выходит, но только к нашему повелителю.

– Как часто? – недовольно спросила Михримах Султан, и в её серых глазах зародилось какое-то мрачное чувство.

– Примерно четыре ночи в неделю.

Султанша недовольно поджала губы, и Фахрие-калфа, зная, что означает этот жест, поспешила заговорить:

– Покойная Валиде Султан завещала вам, чтобы вы помешали возвышению рабынь, а именно Сейхан Султан. Быть может, отправить на хальвет Нурбахар Султан? Или наложницу из гарема.

– Ты права, – согласно кивнула Михримах Султан, задумчиво взглянув на своё рубиновое кольцо на левой руке. – Нужно вытеснить Сейхан из султанских покоев. Она быстро заняла место покойной Нурбану. Теперь брат, излечившись в её притворной любви, доверяет ей. Но я уверена, что он её не любит. Так что… Нурбахар он примет. А наложницу из гарема я более выбирать не стану. Дважды совершила эту ошибку и теперь расплачиваюсь за неё, борясь то с Нурбахар, то с Сейхан.

– В таком случае, госпожа, я велю Нурбахар Султан готовиться к сегодняшней ночи.

– Ступай.

Топкапы. Султанские покои.

Черноволосый султан Мехмет меланхолично листал книгу в кожаном переплёте, восседая на небольшом диване, стоящем на террасе. У мраморных перил, облокотившись о них, стояла темноволосая Сейхан Султан. Её зелёные глаза задумчиво созерцали дворцовый сад и Стамбул.

– Как хорош Стамбул в летнее время года, не правда ли, повелитель? – вздохнула она, с тёплой улыбкой обернувшись на того.

Султан Мехмет, не отрываясь от чтения книги, коротко кивнул:

– Верно.

Недовольно нахмурившись из-за его холодности, Сейхан Султан медленно подошла к нему со спины, приобняла за широкие плечи и заглянула в книгу, которую он так увлечённо читал.

– Тогда может выйдем в сад? Прогуляемся.

– Если хочешь, прогуляйся одна, – устало выдохнул султан Мехмет, с шелестом перевернув страницу. – Я желаю остаться во дворце.

Султанша, оставив краткий и лёгкий поцелуй на шее повелителя, который от этого нахмурился, села рядом с ним на диван.

– Что за тоска вами владеет, повелитель? – раздался её вкрадчивый и полный осторожности голос. – Поделитесь ею со мной…

Тёмно-карие глаза султана оторвались от книги, и он замер в задумчивости. В его памяти неожиданно вспыхнуло улыбающееся лицо Нурбану Султан и её смех, но от осознания того, что она мертва, султан Мехмет помрачнел. Тоску в его душе рождала и смерть матери. В то время он был в военном походе и не смог быть рядом с ней, из-за чего переживал до сих пор.

– Возвращайся в свои покои, Сейхан, – вынырнув в реальность, ответил повелитель и вернулся к чтению. – Не оставляй надолго шехзаде.

– Как прикажете.

Сейхан Султан направилась в свои покои. Едва она вошла в них, то наткнулась на свою встревоженную служанку Зейнар-хатун. Бросив мимолётный взгляд на играющих маленьких сыновей-близнецов, которые были под присмотром второй служанки Элие-хатун, Сейхан Султан обратила обеспокоенные зелёные глаза обратно к Зейнар-хатун.

– Что такое?

– Госпожа, я слышала, как Фахрие-калфа дала распоряжение девушкам подготовить хамам для Нурбахар Султан. Кажется, госпожа намеревается этой ночью отправиться на хальвет к повелителю.

– Что ты такое говоришь? – возмутилась та, и её тёмные брови сошлись на переносице.

– Пристало ли хазнедар лично раздавать такие поручения, когда на это есть личные служанки? Видимо, приказ поступил от Михримах Султан.

Задумчиво помолчав, Сейхан Султан взглянула на своё отражение в зеркале, стоящем за спиной Зейнар-хатун. Её зелёные глаза наполнились решимостью и недовольством.

– Мы должны помешать этому.

Топкапы. Покои Нурбахар Султан.

Едва узнав о приказе Михримах Султан, Нурбахар Султан, улыбнувшись своей служанке Ясмин-хатун, что сообщила ей эту новость, расцеловала светловолосых детей шехзаде Селима и Севен Султан, играющих на кровати, а после с довольной улыбкой обернулась обратно к служанке.

– Неси банные принадлежности. Идём в хамам.

Сняв драгоценности, Нурбахар Султан распустила светлые длинные волосы и спешно покинула покои, оставив с детьми свою вторую служанку Арвен-хатун, что когда-то жила с ней в одной комнате фавориток. Взяв её к себе в услужение, Нурбахар Султан потешила своё самолюбие, так как когда-то давно Арвен-хатун насмехалась над её амбициями и мечтами, что стали реальностью.

Топкапы. Хамам.

С довольной улыбкой на устах Нурбахар Султан, расслабленно сидя на деревянной табуретке, в предвкушении ожидала наступления вечера. Ясмин-хатун осторожно омывала свою госпожу, изнемогая от жары и духоты.

Их потревожил скрип открывающихся дверей. Прохладный воздух ворвался в распаренное помещение, и Нурбахар Султан поёжилась от неприятных мурашек, поползших по её телу. В хамам вошла Сейхан Султан, бросив на соперницу за сердце султана тяжёлый взгляд зелёных глаз, и опустилась на табурет, придвинутый для неё Зейнар-хатун.

Ненадолго в хамаме воцарилась тишина, прерываемая лишь плеском воды.

– Напрасно воду льёшь, Сейхан, – не сдержалась от злорадства Нурбахар Султан, ухмыльнувшись той прямо в лицо.

– Наступит ночь, и мы узнаем, кто напрасно лил воду, а кто нет, – невозмутимо ответила девушка.

– Этой ночью я буду с султаном. И ты не сможешь мне помешать.

Благоразумно промолчав, Сейхан Султан отвернулась в сторону, чем ещё больше возмутила соперницу.

Дворец санджак-бея в Трабзоне.

В своём небольшом кабинете, склонившись над письменным столом, Соколлу Мехмед-паша что-то яростно выписывал пером на бумаге. Закончив, он бегло перечитал написанное, и на его лице появилась слегка смущённая сдержанная улыбка.

Оставив письмо без подписи, мужчина свернул его и перевязал шнурком. В этот момент двери распахнулись, и в кабинет вошла рыжеволосая Эсмехан Султан, которая, увидев, как муж спешно спрятал письмо, нахмурилась.

– Паша, – кивнула она. – Что за письмо, позвольте узнать?

– Государственные дела, султанша, – поднявшись из-за стола, улыбнулся жене Мехмед-паша. – Мне необходимо отправить его в Стамбул. Кстати, наш повелитель вызвал меня в столицу. После неудачного военного похода он намеревается отправиться в новый и завершить задуманное на Чёрном море. Ему необходима моя помощь. Так что на днях я отправляюсь в Стамбул.

Он было спешно направился к дверям, но Эсмехан Султан задержала его лёгким прикосновением руки к плечу.

– Вы намерены снова оставить меня?

– Я не могу идти против приказов повелителя, госпожа, – обернувшись, возразил Мехмед-паша.

– О том и не прошу, – покачала рыжеволосой головой султанша. – Я и наш сын Ибрагим поедем с вами.

– Не думаю, что это хорошая мысль, – мягко, но решительно ответил мужчина. – Султанзаде Ибрагим ещё слишком мал, чтобы переносить столь длительные поездки.

– Что-то подсказывает мне, паша, что вы попросту не желаете нашего сопровождения. И не по причине длительности пути.

Мехмед-паша устало выдохнул, с толикой раздражения взглянув на жену.

– Вы ошибаетесь, султанша. Если вам угодно, то можете сопровождать меня.

Выйдя из кабинета, мужчина выдохнул, а после бросил напряжённый взгляд на письмо.

Дворец Хюмашах Султан.

Русоволосая женщина восседала в деревянной беседке в саду, с улыбкой обнимая долгожданную дочь, сидевшую у неё на коленях. Тёплый летний ветер овевал их, донося аромат какого-то цветущего растения.

Подняв серые глаза на звук приближающихся шагов, Хюмашах Султан улыбнулась, просияв от созерцания возвращающегося с государственной службы Ахмеда-паши, который также зажёгся улыбкой, заметив жену и дочь.

Подойдя к ним, он кратко поцеловал первую в щёку, а после прикоснулся губами ко лбу дочери.

– Наконец-то, – молвила Хюмашах Султан, одарив мужа любовным взглядом. – Ты сегодня задержался.

– Наш повелитель задержал меня после заседания совета. Он намерен снова отправиться в военный поход.

Хюмашах Султан нахмурилась от сразившего её непонимания и беспокойства. Она не желала расставаться с любимым мужем.

– Но вы ведь только вернулись! И трёх месяцев не прошло с вашего возвращения.

– Воля султана – закон, – сухо возразил Ахмед-паша. – Если он пожелает отправиться в поход на следующий день после возращения из прошлого похода, то так тому и быть.

На лице султанши не осталось и следа былой улыбки. Передав дочь служанке, она поднялась на ноги и, обойдя мужа, спешно покинула беседку и направилась во дворец. Вздохнув, Ахмед-паша последовал за ней.

Оказавшись в главном холле, Хюмашах Султан подошла к окну и сложила руки на груди. Ухмыльнувшись, Ахмед-паша, проводив взглядом служанку, уносящую их дочь Салиху Султан, медленно подошёл к жене со спины. Его рука нежно коснулась её плеча.

– Не расстраивайся напрасно.

– Напрасно? – возмутилась русоволосая султанша. – Я не видела тебя около года из-за похода. И вот ты едва вернулся, как снова покидаешь меня. Снова эта разлука длиною в несколько лет. В твоё отсутствие я не могу избавиться от навязчивой от мысли, что с тобой что-то случится!

С грустью улыбнувшись, Ахмед-паша, желая успокоить жену, поцеловал её в шею.

Вечер.

Топкапы. Гарем.

Михримах Султан, сияя в роскошном красном платье и в рубиновой диадеме, степенно шествовала по одному из коридоров дворца, а рядом с ней шла её верная помощница Фахрие-калфа.

– Сейхан, я уверена, намерена помешать хальвету Нурбахар, – произнесла султанша, взглянув недовольно на хазнедар.

– Разумеется, это так, госпожа. Вы намерены задержать её в покоях?

– Да. Пока Нурбахар пройдет по золотому пути, я побуду в покоях Сейхан и не позволю ей что-либо предпринять.

Покои Нурбахар Султан.

Улыбаясь своему отражению в зеркале, Нурбахар Султан нанесла на шею пахучее жасминовое масло. Её светлые волосы заплетены в витиеватую изящную причёску, и в них сияет жемчужная диадема. Голубое платье, в которое она облачена, сверкает белым жемчугом и узором из золотой нити.

– Как я выгляжу, Ясмин?

– Вы сияете, словно ночная звезда, госпожа, – улыбнулась та, стоя позади своей госпожи.

Нурбахар Султан довольно ухмыльнулась и, кивнув служанке, вышла из покоев. У дверей её уже поджидал беспокойный Сюмбюль-ага и две служанки, обязанные сопровождать госпожу.

– Госпожа, – поклонился Сюмбюль-ага, мельком взглянув на султаншу.

Шествуя по золотому пути и улыбаясь в счастливом предвкушении встречи с повелителем, Нурбахар Султан, пройдя последний поворот, напряглась, увидев у дверей султанской опочивальни Зейнар-хатун, служанку Сейхан Султан.

Сюмбюль-ага, остановив помрачневшую Нурбахар Султан, подошёл к Локману-аге, который встретил их, заслышав шаги.

– Что такое, Локман-ага? Нурбахар Султан явилась на хальвет к повелителю. Он не один в такое позднее время?

– В его покоях Сейхан Султан.

– Не может быть… – протянул Сюмбюль-ага, приложив руку к подбородку. – Как долго?

– Уже второй час, ага.

Топкапы. Покои Сейхан Султан.

С надменной улыбкой на лице Михримах Султан вошла в покои, но, оглядевшись, поняла, что они пусты, не считая служанки, которая возилась с Махмудом и Мурадом. Изменившись в лице, султанша, подхватив подол платья, спешно вышла из покоев и встретилась в коридоре с недоуменным взглядом Фахрие-хатун.

– Что такое?

– Её нет в покоях.

Тут они обернулись на приближавшихся к ним Сюмбюля-агу и явно расстроенную Нурбахар Султан, которая, увидев Михримах Султан, побледнела.

– Сюмбюль-ага. Неужели Сейхан всё-таки удалось нам помешать?

– Да, Султанша. Она пришла раньше.

Михримах Султан, вспыхнув от гнева, на мгновение зажмурилась, а после взглянула пылающими недовольством серыми глазами на светловолосую девушку.

– Нурбахар, неужели ты кому-то проговорилась?!

– Я не думала, что это стоит скрывать, – пролепетала та в ответ, опустив голубые глаза в пол.

– Ты вообще когда-нибудь думала?! – горячилась Михримах Султан, и Сюмбюль-ага с Фахрие-хатун напряжённо переглянулись.

Нурбахар Султан обиженно поникла и нахмурилась, опустив светловолосую голову.

Топкапы. Султанские покои.

Восседая на тахте, султан Мехмет листал ту же самую книгу, теперь даже не вчитываясь в написанное на её страницах. Рядом с ним молча сидела Сейхан Султан, полная напряжения из-за холодности повелителя к ней и его мрачной задумчивости.

– Повелитель, – хотела было она прервать затянувшееся молчание, но тот отложил книгу и обратил тёмно-карие глаза к девушке, отчего она умолкла.

– Мы достаточно долго разговаривали, Сейхан. Уже поздно. Возвращайся в свои покои.

Скрывая расстройство, девушка не сдвинулась с места, а медленно протянула руку и прикоснулась пальцами к колену султана, скрытому за полами кафтана, отчего султан Мехмет вздохнул.

– Позвольте мне остаться, повелитель, – раздался в покоях её вкрадчивый мягкий голос. – Я помогу вам забыться от тоски.

– Я хочу побыть один, – отрезал султан Мехмет, мягко убрав её руку со своего колена.

Но Сейхан Султан, не желая уступать и сдаваться, вернула её на прежнее место и медленно повела вверх по ноге мужчины. Молча она придвинулась ближе к замершему султану и, смотря ему прямо ему в глаза, поцеловала.

Султан Мехмет устало поддался на её натиск и одной рукой обнял султаншу за плечи, принимая её жаркие требовательные поцелуи.

Дворец санджак-бея в Манисе.

Светловолосая Дэфне-хатун медленно проходила по готовящемуся ко сну гарему, разговаривая со своей служанкой Миршэ-хаун, с которой они за последнее время сильно сдружились, несмотря на различное положение обеих. Они возвращались из хамама, который посетили перед сном.

Гюльхан Султан, сияя в красивом чёрном платье с золотой вышивкой с довольной улыбкой на лице, вышла им навстречу, явно направляясь в хамам, так как на ней отсутствовали драгоценности, её длинные рыжие волосы были распущены, а позади госпожи шла её служанка с банными принадлежностями в руках.

Встретившись взглядами, обе женщины помрачнели и замедлили шаг. Гюльхан Султан недовольно взглянула на большой живот Дэфне-хатун, в котором росла угроза её сыну шехзаде Сулейману.

– Гюльхан Султан, – вынужденно поклонилась Дэфне-хатун, будучи пока ещё ниже неё по статусу.

– Дэфне-хатун, – ухмыльнулась та. – Направляетесь в свои покои?

– Верно. Время позднее.

– Вы правы. Мне стоит поторопиться, дабы успеть к ночи в покои шехзаде. Он ожидает меня.

Триумфально улыбнувшись, Гюльхан Султан обошла соперницу, и последнюю овеяло удушающим жасминовым ароматом, исходившим от неё.

– Не расстраивайтесь из-за неё, – прошептала Миршэ-хатун, сочувственно взглянув на госпожу.

Вздохнув, Дэфне-хатун, приложив руку к своему большому животу, возобновила шаг.

– Не она меня расстраивает, а шехзаде, что принимает у себя других женщин.

– Госпожа, он бы и не вспомнил о них, не ожидай вы ребёнка. Вот увидите, когда подарите ему сына, он снова примет вас в свои покои и, как и ранее, забудет о своём гареме.

Дэфне-хатун грустно улыбнулась, искренне надеясь на это.

Дворец Шах Султан.

Поздним вечером переодеваясь в своих покоях ко сну, Шах Султан застёгивала маленькие пуговицы на ночном платье из тёмно-синего шёлка. Взглянув через зеркало на отражающегося в нём мужа, уже лежащего в постели и устало проваливающегося в сон, султанша медленно проговорила, разбудив его:

– Хорошо, что тебе удалось уговорить повелителя вызвать из Трабзона Соколлу Мехмеда-пашу. Он явится в столицу вместе с Эсмехан Султан.

– Чего ты желаешь от Эсмехан Султан? – сонно осведомился мужчина.

– Она написала мне письмо, в котором высказала своё предположение о том, что её мать Нурбану Султан убили никто иной, как Михримах Султан и покойная Валиде Хюррем Султан, – ухмыльнувшись, Шах обернулась лицом к мужу и медленно направилась к ложу. – И я знаю то, что именно они виновны в казни моей матери. Эта змея Михримах Султан убила наших матерей в борьбе за власть. Теперь мы убьём её.

Вздрогнув от наполненных ненавистью слов жены, Мехмед-паша приподнялся в ложе на локте и, нахмурившись, взглянул на неё, ложащуюся рядом.

– Не стоит говорить так, Шах. Ты же забыла о своей ненависти к султанше. Нельзя возрождать её в себе.

– Подозрения Эсмехан Султан ещё больше уверили меня в виновности Михримах Султан, – горячо воскликнула та. – Я отомщу за мать. И тебе стоит выбрать, на чьей ты стороне. На стороне жены и матери твоих детей или же Михримах Султан, что грезит вытеснить тебя из Совета Дивана и лишить всех благ и чинов.

Мехмед-паша устало выдохнул, опускаясь обратно на подушки. Шах Султан, довольно улыбнувшись, наклонилась к мужу и приобняла его одной рукой.

– Разве я могу против тебя пойти? – тихо проговорил Мехмед-паша, улыбнувшись жене.

– Правильный выбор, – игриво ухмыльнулась Шах Султан. – Не можешь. А знаешь почему?

– Почему же?

– Ты слишком сильно меня любишь, – заявила она, целуя его в шею.

– Это меня и погубит.

========== Глава 2. Сила и слабость ==========

Михримах Султан, облачённая в одеяние из чёрного бархата, набросив на голову серый платок, мрачно наблюдала за тем, как Сюмбюль-ага вошёл в её покои и поклонился ей.

Этим утром султанша чувствовала себя опустошённой, а тоска овладела её душой. Ощущение траура, нескончаемого и тяжёлого, давило на неё. Она жаждала отправиться на могилу мужа, где могла высказать всё, что мучило её. Лишь тогда она могла снять маску и быть собой. Сломленной, скорбящей и уставшей от борьбы и власти.

– Узнал что-нибудь? – осведомилась она.

– Узнал, госпожа, – утвердительно кивнул Сюмбюль-ага. – Сейхан Султан в гареме многие недолюбливают. До сих пор считают рабыней и наложницей, несмотря на рождение у неё сыновей. Среди ярых её ненавистниц Церера-хатун и Мирингея-хатун, её землячки, что прибыли в гарем вместе с ней из Генуи. Видимо, когда-то они были подругами, но когда вы выбрали Сейхан Султан для повелителя, то дружбе их пришёл конец из-за зависти.

Султанша ухмыльнулась, покачав головой.

– Сейхан наивно полагает, что способна противостоять мне. Она забыла, кто управляет гаремом и дворцом, кто властен над Советом Дивана, а значит, и над всем государством. Я ей любезно об этом напомню. Весь гарем против неё поставлю.

– Что вы намерены делать, госпожа? – насторожился Сюмбюль-ага. – Не пугайте меня.

– Тебе бояться нечего, Сюмбюль, пока ты мне верен. Позови-ка этих девушек, что ты назвал.

Тем временем Сейхан Султан, самодовольно улыбаясь, возвращалась из султанской опочивальни в свои покои. Проходя мимо гарема, она заглянула в него и ухмыльнулась наложницам, смотрящим на неё с интересом и завистью.

Едва она повернула темноволосую голову, то увидела идущую ей навстречу Нурбахар Султан, держащую на руках сына шехзаде Селима. Взглянув на довольную Сейхан Султан, она помрачнела.

– Нурбахар, – слащаво проговорила последняя. – Доброго тебе утра.

Та, промолчав, надменно прошла мимо, направляясь в покои Михримах Султан. Ухмыльнувшись ей в след, Сейхан Султан хотела было идти дальше, но заметила, как Сюмбюль-ага куда-то повёл Цереру-хатун и Мирингею-хатун, её подруг, ставших ненавистницами.

Топкапы. Покои управляющей.

Едва войдя в покои, светловолосая Нурбахар Султан наткнулась на холодную вежливость султанши, ставшую уже даже привычной. Расцеловав в обе щёки племянника, Михримах Султан приказала служанке забрать его и отнести обратно в покои, а после обернулась к оставшейся стоять на месте Нурбахар Султан и непонимающе нахмурилась от выражения обиды, застывшем на её лице.

– Почему вы так относитесь ко мне, госпожа? – воскликнула Нурбахар Султан, наконец, не выдержав. – В чём моя вина? Что я не столь алчна и честолюбива, дабы бороться за власть и сердце нашего повелителя, как Сейхан? Да, госпожа. Я не способна плести интриги. Из-за этого вы отказались от меня?

– Нурбахар, поговорим позже, – устало выдохнула Михримах Султан, взглянув на вошедших Сюмбюля-агу и девушек, которых он привёл по её приказу.

Увидев Нурбахар Султан, Сюмбюль-ага нахмурился, переглянувшись с со своей госпожой. Поняв всё это будто Михримах Султан выбирала для повелителя новых наложниц, Нурбахар Султан разочарованно покачала светловолосой головой, а в её голубых глазах стали скапливаться слезы, готовые вот-вот излиться по лицу.

– Никто вы этом дворце меня не замечает. Словно я не подарила династии шехзаде и султаншу. Словно я не госпожа.

Михримах Султан, помрачнев, нахмурилась.

– Довольно. Возвращайся в свои покои. Поговорим, когда успокоишься и придешь в себя.

Церера-хатун и Мирингея-хатун, ставшие свидетелями небольшой ссоры султанш, переглянулись.

– Я в себе, госпожа! – горячо продолжала плачущая Нурбахар Султан. – Мне даже нельзя высказать то, что я чувствую?

– Если не замолчишь, я велю забрать у тебя детей и отдать их кормилицам и сиделкам, а саму отправлю в Старый дворец! – вспыхнула от гнева и негодования Михримах Султан. – Не вынуждай меня, Нурбахар.

– Все эти годы я доверяла вам, – подхватив подол в руки и горячо взглянув на неё, процедила та. – Ждала вашего внимания. Но вы, видимо, не можете смириться с тем, что кто-то кроме вас имеет власть в этом дворце, поэтому едва кто-то её получает, начинаете борьбу с этим человеком. Будь то я, Сейхан или Эсмахан Султан. Больше я ничего не жду от вас, госпожа!

Блеснув голубыми глазами, Нурбахар Султан спешно покинула покои, задев плечом Цереру-хатун, которая пошатнулась из-за этого.

– Что-то Нурбахар Султан разбушевалась, госпожа, – беспокойно воскликнул Сюмбюль-ага. – Не стоит ли беспокоиться по этому поводу?

– Нурбахар кроме как лить слёзы более ничего не может, – спокойно ответила та, взглянув с любопытством на приведённых наложниц.

Церера-хатун была высокой и черноволосой красавицей, а Мирингея-хатун, наоборот, светловолосая, невзрачная и, кажется, более кроткая.

– Вы здесь, предо мной, потому что ненавидите Сейхан Султан. Насколько мне известно, в прошлом вы дружили?

– Да, госпожа, – ответила Церера, осмелев. – Но после того, как Сейхан побывала в покоях повелителя, то зазналась. Мы это… не одобрили.

Ухмыльнувшись над словами о неодобрении, Михримах Султан подошла к ним ближе.

– У меня есть к вам одно поручение. Справитесь – одарю золотом и, быть может, отправлю одну из вас к брату.

Наложницы в предвкушении переглянулись.

Дорога из Трабзона в Стамбул.

Соколлу Мехмед-паша, сотрясаясь на кочках в карете, мирно посапывал, уснув. Напротив него сидела Эсмехан Султан, обнимая уснувшего у неё на коленях сына султанзаде Ибрагима.

Разглядывая спящего мужа, султанша случайно остановила взгляд на письме, выглядывающем из-за ворота его кафтана. Вспомнив о том письме, которое муж спрятал от неё, едва она зашла в его кабинет накануне поездки, Эсмехан Султан, возгоревшись любопытством и ревностью, осторожно протянула руку и медленно вытащила письмо из-за ворота кафтана.

Оно было перевязано шнурком и, быстро расправившись с ним, султанша, стараясь не создавать шума, прочитала содержимое.

“Хюмашах Султан,

пишу это письмо, разрываясь на от мук любви, овладевшей мною, едва я впервые вас увидел.

Вы принадлежите другому мужчине, что душит вас в брачных оковах ревности и власти.

От осознания этого я переполняюсь гневом.

Простите раба своего за такую дерзость.

Сжальтесь над своим ничтожным рабом и ответьте на моё отчаянное взывание к вам».

Ошеломлённо взглянув на спящего мужа, Эсмехан Султан, проглотив слёзы, свернула письмо и, перевязав его, вернула на место.

Топкапы. Мечеть Рустема-паши.

Русоволосая женщина в чёрном одеянии, которое дополняла лишь корона с тёмно-фиолетовыми драгоценными камнями, спустилась из кареты на землю.

Фахрие-хатун, поддержав её за руку, обернулась к мечети, к которой они подъехали, и осмотрелась.

Михримах Султан, печально вздохнув, с трепетным чувством в серых потухших глазах взглянула на сооружение, сверкающее в летнем солнце.

– Неправда ли, красиво?

– Да, госпожа, – кивнула Фахрие-хатун, сочувственно взглянув на госпожу. – Мечеть Рустема-паши, наконец, достроена и скромно красива.

Улыбнувшись уголками губ, Михримах Султан, бросив прощальный взгляд на мечеть, повернулась обратно к карете, и хазнедар бросила на неё непонимающий взгляд.

– Госпожа, вы разве не желаете увидеть мечеть изнутри?

– После взгляну, – обернулась через плечо та, возвращаясь обратно в карету. – Сейчас поедем к Шехзадебаши. Там могила моего мужа…

Топкапы. Покои Сейхан Султан.

Темноволосая султанша беспокойно металась в своих покоях под напряжённым взглядом Зейнар-хатун.

– Госпожа, вы уверены, что этих девушек отобрали для повелителя? – спросила та. – Вряд ли Михримах Султан выберет столь высокомерных и не желающих подчиняться наложниц, как Церера и Мирингея. Она слишком дорожит своей властью и боится её потерять. Ей не зачем рисковать и создавать себе ещё одну соперницу.

– Нет, не уверена. Если не для повелителя их отобрали, тогда для чего? Быть может, султанша хочет разузнать у них обо мне и найти моё слабое место?

– Кто знает, что на уме у Михримах Султан? Нам остается только догадываться.

– Нет! – горячо возразила Сейхан Султан, сверкнув зелёными глазами. – Нам остается помешать ей, Зейнар. Что бы она не задумала, ей это не удастся.

– Что вы намерены предпринять?

– Пока не знаю… – выдохнула Сейхан Султан.

Топкапы. Гарем.

Церера-хатун, переглянувшись с Мирингеей-хатун, стоящей в отдалении от неё, опустилась на тахту и взглянула на наложниц, переставших говорить с её приходом.

– Церера, где ты пропадала? – спросила одна из них.

Та с видом сплетницы наклонилась к ней и, понизив голос, прошептала:

– Меня вызывала к себе Сейхан-хатун. Представляете? Хотела, чтобы я стала служить ей по старой дружбе.

– Правда? И что ты ответила?

– Да кто она такая? – возмутилась Церера. – Ещё вчера была такой же наложницей, как мы. Возомнила из себя госпожу. Ходит, нос задрав.

– Ты права, – согласилась другая наложница. – Вчера она, увидев, что я не поклонилась, подошла ко мне и стала грозиться, что если не буду уважать её, выгонит из гарема.

– Стоит поставить её на место, верно? – заговорщически ухмыльнулась Церера ей в ответ.

Наложницы согласно закивали головами, смотря друг на друга.

– И я знаю, как, – продолжала шептать девушка. – Она думает, что властна над нами и может раздавать приказы. Если против неё восстанет кто-то один, то ему несдобровать. А если мы будем вместе, то она не сможет нам помешать!

– Но как же Михримах Султан? – запереживала одна из девушек. – Она не позволит учинить в гареме бунт.

– Что ты такое говоришь? – насмешливо хмыкнула Церера. – Михримах Султан также не любит Сейхан-хатун. Султанша защитит нас в случе чего. Бояться нечего!

Мечеть Шехзадебаши.

Михримах Султан, помрачнев, медленно подошла к могиле Рустема-паши, находящейся во внутреннем дворе мечети Шехзадебаши, и взглянула на надгробный камень, на котором были высечены его имя и годы жизни.

Фахрие-хатун проводила её печальным взглядом, а после опустила голову.

Скорбящая султанша медленно стёрла слёзы с щёк. В её груди болезненно защемило, когда она перевела взгляд серых глаз к небольшой могиле, находящейся совсем рядом от захоронения Рустема-паши.

На надгробном камне было высечено имя “Султанзаде Осман, сын Михримах Султан и Рустема-паши”, а также годы его недолгой жизни.

Подойдя, Михримах Султан возродила в себе далёкие счастливые воспоминания, когда она держала новорождённого сына в своих руках и счастливо улыбалась, смотря как муж целует его в лоб. Оборвав себя, султанша медленно распрямилась,и, бросив прощальный взгляд на две могилы, развернулась и подошла к Фахрие-хатун.

– Возвращаемся во дворец. Скоро начнётся то, что мы задумали.

Топкапы. Гарем.

Сейхан Султан шла из своих покоев в гарем вместе с Зейнар-хатун, дабы проверить, там ли Церера и Мирингея или одну из них уже отправили готовиться к хальвету. Если это так, то она обязана вмешаться.

Едва завидев её, проходящую мимо гарема, подговорённые Церерой наложницы выбежали ей навстречу. Церера и Мирингея, оставшиеся в гареме, напряжённо переглянулись.

– Сейхан-хатун! – воскликнула одна из наложниц, Анна-хатун.

Злобно сверкнув зелёными глазами, Сейхан Султан нахмурилась.

– Ты, видимо, забылась. Из нас двоих хатун ты, а я – султанша.

Ухмыляющаяся Анна-хатун переглянулась со стоящими рядом с ней девушками, будто бы набираясь смелости от них.

– Ты не султанша, Сейхан-хатун. В гареме есть лишь одна настоящая султанша.

– Это Михримах Султан! – закончила другая наложница.

Сейхан Султан вспыхнула от гнева и негодования, но Зейнар-хатун вышла вперёд, прикрыв собой госпожу.

– Довольно! Как ты смеешь с госпожой так разговаривать?

– Ты вообще молчи! – воскликнула Анна-хатун.

– Прикрой свой рот, Анна! – процедила сквозь зубы Сейхан Султан, и её зелёные глаза наполнились яростью. – Иначе я прикажу вырезать тебе язык за подобные слова.