Текст книги "Прощай, мафия!"

Автор книги: Марина Рощина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

– Мне конкретно повезло, что я нарвался на тебя возле кладбища, – сказал Родичкин. – Кстати, ты чего там делал?

– Ходил на панихиду. Умерла одна молодая женщина. Я, правда, не слишком близко ее знал, но все же посчитал нужным прийти.

– Инга Скворцова? – мрачно спросил Родичкин.

– Да. А ты что, знал ее?

– Вот теперь я вспомнил, где тебя видел, – сказал Родичкин, и взгляд его снова стал колючим и настороженным. – С тем парнем, фотографом из агентства, где работала Инга.

– С Романом Калугиным?

– Точно. Он что, твой друг? – враждебно спросил Родичкин.

– Да что-то вроде того, – невесело усмехнулся Ветров. Его отношение к Калугину в последнее время сильно изменилось, но не мог же он вот так с ходу отказаться от многолетнего товарищества!

– Сволочь. Ненавижу! – выругался Родичкин. – Его полюбила такая девушка, а он к ней, как к ничтожеству какому-то… Унижал, издевался над ней.

– Я не очень хорошо знал Ингу, – сказал Ветров. – И о мертвых плохо не говорят. Но мне казалось, если она что-то и любила, так только деньги.

– Ну да, а твой дружок Калугин – настоящий ангел, – ехидно заметил Родичкин. – Кроме того, что он вор и маньяк.

– Вор и маньяк? – нахмурился Ветров. – Что ты хочешь этим сказать?

– Помнишь, в газетах писали о похищении Ольги Плотниковой?

– Это та наркоманка в коме, которую умыкнули из клиники?

– Она самая.

– Ну и при чем тут Калугин?

– А при том, что это он ее похитил. Я их вез, когда он эту девицу украл.

– Калугин похитил Плотникову? – недоверчиво повторил Андрей. – Что за бред? Зачем ему это понадобилось?

– Зачем?! А чтобы выкуп получить, – пояснил Родичкин. – Это же безошибочный вариант. Девица ничем не отличается от розы на клумбе: такая же красивая и такая же безмолвная. И значит, никогда не сможет опознать похитителя. Парень дьявольски расчетлив, – уважительно покачал головой Родичкин. – Прямо-таки ноу-хау в области киднепинга.

Андрей не верил своим ушам. Что за ерунда? Зачем Калугину понадобилась Ольга Плотникова? Что бы ни говорил этот странный тип с пистолетом, он ни за что не поверит, будто Роман профессиональный похититель. Он на такое не способен.

И тут же гадкая мыслишка непрошеной гостьей заползла к нему в голову. Разве он уже один раз не ошибся, автоматически вычеркнув Калугина из списка подозреваемых в «Натали»? Может, он просто не хочет признать очевидное?

Андрей напряженно молчал. Впрочем, сейчас его мысли гораздо больше занимал не криминальный талант Калугина, а ненависть Родичкина к Роману и его пистолет. Тревожный холодок заполз к нему в душу: часом, не о его смерти ему в ближайшее время предстоит прочитать в газетах?

Андрей задумался и даже не заметил, как они приехали в Бутово. Родичкин усердно крутил рулем, пока они не остановились на стоянке перед длинным восемнадцатиэтажным зданием.

– Ну все, кажись, приехали. – И Родичкин заглушил мотор.

Ветров же не мог оторвать взгляда от здания, возле которого они остановились. Не может быть! Тут жила Старцева…

Родичкин тем временем деловито отстегивал ремень безопасности.

– Постой, – остановил его Андрей. – Ты что, идешь в этот дом?

– Ага.

– Здесь живет одна моя знакомая. Анна Старцева. Ты, часом, не ее собираешься навестить?

– Возможно, – загадочно ответил Родичкин, нетерпеливо дергая ручку двери.

– Еще один вопрос. Ты что-то говорил про громкое убийство, о котором напишут в газетах, – издалека начал Ветров. – Старцева будет иметь к этому отношение?

– Старцева? – переспросил Родичкин. – Да, надеюсь.

Ветрова моментально бросило в жар. И что вы прикажете теперь ему делать с этим ненормальным, который не только планирует убийство его лучшей подруги, но даже и не пытается это скрывать?!

– Послушай, Юрий, – задушевным тоном начал Ветров. – Я тоже знаком со Старцевой. И я согласен с тобой: иногда ее хочется убить, более того, иногда она этого заслуживает. Но все же мне кажется, что торопиться не стоит. Может, сначала попробуешь с ней поговорить?

– Да не собираюсь я убивать твою Старцеву! – возмутился Родичкин. – С чего ты взял?

– Не собираешься? – переспросил Андрей. – Тогда зачем ты идешь к ней с пистолетом?

– Хорошо, что напомнил, – обрадовался Родичкин. – Пушку-то мне верни. Ладно, я пошел. Спасибо, что подвез.

Родичкин вышел из машины и медленно побрел к подъезду, где жила Анна. Заходить внутрь он не стал, просто сел на скамейку и задрал голову, выискивая взглядом ее окна. Что за чертовщина? Он что, назначил Аньку заместительницей Инги Скворцовой? М-да, вот так номер! Анне, конечно, не позавидуешь, но хоть опасаться за ее жизнь нет причин.

Андрей развернулся и поехал в Москву. Больше всего ему сейчас хотелось остановиться в каком-нибудь баре и хлопнуть пятьдесят граммов коньяку. Ветер не был кабинетным репортером, обожал бурную, полную приключений и неожиданностей журналистскую жизнь и из-за этого не раз влипал в серьезные переделки, но до сегодняшнего дня ему никто и никогда не приставлял к голове пистолет. Ощущение не из приятных, что и говорить. Конечно, он старался делать вид, что все в порядке и ничего из ряда вон выходящего не происходит: стыдно было вилять и трусить. Но сейчас, когда все закончилось, он понял, что на самом деле испугался до смерти. Однако расслабиться ему было не суждено.

Проезжая очередной пост ГИБДД, он услышал отчаянный вой милицейской сирены. Не помня за собой никаких преступлений, он спокойно прижался к обочине. Андрей не знал, что комплекс оперативных мероприятий дал результаты, и наконец удалось выяснить: автомобиль «пежо» серебристо-кофейного цвета больше не принадлежит Юрию Родичкину, а с кладбища преступнику удалось удрать на джипе репортера Андрея Ветрова.

Андрей и глазом не успел моргнуть, как его машину окружила группа людей в камуфляже. А дальше все завертелось, как в плохом боевике. Его вышвырнули из машины и уложили лицом в мокрую траву. На запястьях звонко щелкнули наручники. И он снова ощутил холодную сталь на своем затылке.

«Везет же мне, – думал он, вдыхая запах пожухлой осенней травы. – Хотя второй раз – фигня. Совсем не страшно. А в третий вообще, наверное, понравится».

Глава 19
Журналистка меняет профессию

Очередная пятничная планерка в «Репортере» бури не предвещала. Дела газеты шли отлично. Тираж уже долгое время был стабильно высок, рекламные площади распродавались на ура, гонорары медленно, но уверенно шли в гору. А выпады конкурирующей газеты «Очевидец», что, дескать, все эти факторы – первые признаки надвигающейся стагнации, воспринимались именно как выпады конкурентов.

Не разделял радужного умонастроения коллектива только главный редактор газеты Игорь Борисович Гудковский. На фоне всеобщей эйфории, обуявшей редакцию, он единственный склонялся к точке зрения конкурентов. Он видел «Репортер» своеобразным возмутителем спокойствия, газетой, балансирующей на грани таблоида и новостийного издания и обязанной регулярно оглушать и поражать своего читателя сенсационными материалами и захватывающими расследованиями. Тихое спокойное существование – без взлетов и падений, без сенсаций и опровержений – не могло не тревожить Гудковского, поскольку противоречило концепции «Репортера» и таило в себе скрытую угрозу будущему газеты.

Сложившуюся ситуацию Игорь Борисович и собирался обсудить на сегодняшней планерке. Увы, творческие планы его коллектива не давали повода для оптимизма. У всех все было о'кей! Журналисты «Репортера» комфортно катились по наезженной колее, не испытывая ни малейшего желания опробовать новые рельсы. И даже неугомонная Дарья Поклепова, знаменитая охотница за черепами знаменитостей и любительница чужого грязного белья, огорченно разводила руками и демонстрировала пустые карманы: новые звезды упорно не желали зажигаться, а старые совсем зажрались, ну никакого повода для скандала не дают!

Последней надеждой Игоря Борисовича была парочка его лучших репортеров, Анна Старцева и Андрей Ветров. Но и тут, похоже, ему не на что раскатывать губы. С месяц назад Ветров туманно рассказывал ему о расследовании в некоем модельном агентстве, в котором участвуют они со Старцевой и которое обещает перерасти в интереснейший материал. Но во-первых, пока вместо материала он получил шиш с маслом. А во-вторых, по неизвестной причине Старцева и Ветров, которые на всех планерках сидели рядом и вели себя в точности как двоечники на последней парте, в последнее время демонстративно избегали друг друга. В конце концов, это их личное дело, но такая ситуация не давала Гудковскому никаких надежд на то, что его шиш с маслом перерастет в нечто более осязаемое.

Процитировав Костика из «Покровских ворот», мол, всем им необходим творческий непокой, и прочитав маленькую медицинскую лекцию о том, что головокружение от успехов гораздо полезнее, чем тошнота от скуки, Игорь Борисович закончил планерку.

– А вас, Старцева и Ветров, я попрошу остаться, – сказал он.

Анна и Андрей переглянулись и послушно сели обратно за стол.

– Ну-с, как обстоят дела с вашим расследованием? – спросил Гудковский. – Когда будет готов новый материал?

Враждебная тишина была ему ответом. Ветров сосредоточенно массировал запястья, а Старцева что-то уж чересчур сильно углубилась в исследование своего маникюра.

– Э-э, видите ли, Игорь Борисович, – наконец начала Старцева, – проблема состоит в том, что задуманное нами расследование несколько маловато для двух журналистов. Мы с Андреем долго думали на эту тему и решили, что нам стоит разделиться. Андрей будет продолжать расследование в модельном агентстве, а я занялась делом Александра Андреади. Это очень интересная тема, мне кажется.

– Жирно больно, – вставил Ветров.

– И потом, – не обращая внимания на выпад, продолжила Старцева, – это гораздо лучше для газеты. Вместо одного громкого материала вы получите два.

– Любопытно, – задумчиво сказал Гудковский. – И кому же из вас пришла в голову эта блестящая мысль?

– Мне, – скромно ответила Старцева.

– Тебе, Андрей, эта идея тоже кажется удачной? – обратился главный редактор к Ветрову.

– The best, – отозвался тот и показал большой палец.

– Ну и каковы ваши успехи? – спросил Гудковский. – Андрей?

– Мое расследование еще не окончено, – заявил Ветров. – Хотя кое-что выяснить уже удалось. Думаю, через недельку-другую смогу показать вам черновой вариант статьи.

– Обычно ты работаешь куда быстрее, – заметил Гудковский. – Надеюсь, твоя медлительность будет с лихвой оправдана результатом.

Андрей безбожно врал. Точнее, не говорил всей правды. На самом деле его расследование было закончено. Он бы и статью написал за пару дней, если бы не одно маленькое обстоятельство: он понятия не имел, что делать в ситуации, когда главный герой твоего криминального расследования и твой старинный университетский товарищ – один и тот же человек.

– Ну а ты чем похвалишься, Анна? – спросил Игорь Борисович.

– О, мои дела не так блестящи, как у Андрея, – откликнулась Старцева. – Но кое-какие успехи тоже имеются. Например, я отыскала коллекцию Андреади, – сообщила она таким тоном, будто нашла на дороге пятачок.

– И где же она была? – пренебрежительно спросил Ветров. – В магазине секонд-хенд?

– Почти угадал. Помнишь рассказ Честертона «Сломанная шпага»? «Где умный человек прячет камешек? На морском берегу. А где умный человек прячет лист? В лесу», – процитировала она. – Коллекция была спрятана в обыкновенном ателье. Кто-то выкупил его, вместе с оборудованием, запасами тканей и фурнитуры, а от любопытных глаз защитился, повесив табличку «Ремонт». И там, среди вещей, от которых отказались клиенты, висели платья Андреади. Очевидно, вор счел такой способ хранения коллекции самым надежным и безопасным.

Обалдевший Ветров машинально кивнул. Он был поражен не столько проницательностью Старцевой, сколько тем, что она читает Честертона.

– Но зачем ее украли? – спросил Ветров.

– Точно не знаю. Но ясно одно: один человек, русский итальянец, имеет зуб на Андреади. Хотя я никак не возьму в толк: чего он добивается? С одной стороны, он ненавидит Андреади лютой ненавистью: заказывает разгромную статью, крадет его коллекцию, поджигает его Дом моды, в общем, доводит несчастного модельера до самоубийства. А с другой стороны, он зачем-то хочет вложить деньги в раскрутку его бизнеса. Непонятно. Но вы не волнуйтесь, Игорь Борисович, – успокоила она редактора. – Я обязательно докопаюсь до сути. Материальчик будет – супер!

– Рад слышать, – усмехнулся Гудковский и в очередной раз подумал, что не ошибся с бойкой студенткой: профессиональная успокоенность – последнее, что угрожает ей в этой жизни. – Желаю успехов! И жду ваших статей.

Журналисты ушли. В кабинете Гудковского им пришлось разговаривать друг с другом, и они почти позабыли о своей ссоре, но, вернувшись к себе в репортерскую, снова оказались во власти принципиальничанья: разбежались по углам и уткнулись в мониторы.

Нельзя сказать, что в течение дня они совсем не общались. Время от времени, на радость всей редакции «Репортера», с азартом следившей за развитием ссоры, они вступали в продуктивный диалог.

– Где мои скрепки? – начинал Ветров. – Ну да, у Старцевой, конечно. Старцева, скажи мне, пожалуйста, почему мои скрепки лежат у тебя в столе?

– А почему мой кофе лежит у тебя в чашке? И мой сахар, между прочим, тоже!

– Между прочим, сахар не твой. И между прочим, забери с моего стола свой уродливый кактус. Он мне свет загораживает.

– А почему твой мобильный заряжается от моей розетки? Между прочим, он мигает.

Андрей взял трубку. Звонила Крушинская.

– Але, Фил?

– Он самый.

– Как поживаешь? Еще не жалеешь, что ушел из нашего агентства?

– Уже жалею, – галантно ответил Ветров. – Но пока не так сильно, чтобы захотеть вернуться.

– А чем собираешься заниматься?

– Да вот, думаю двинуть в журналистику, – поделился Андрей. – Не знаю, получится ли.

– Обязательно получится. Я вот зачем звоню, Фил. Калугин мне сказал, что ты держишь связь с Венерой Зориной. Девчонка как-то неожиданно исчезла и не оставила координат. А мне она очень нужна.

– А зачем? – осторожно спросил Андрей.

– Хочу предложить ей работу.

– Работу? – удивленно переспросил Ветров. Затем прикрыл рукой трубку и сказал: – Старцева, у тебя уже уши величиной с тарелку. Кончай подслушивать. Не знаю, согласится ли она, – снова вернулся он к разговору с Крушинской. – Насколько я понял, она решила совсем завязать с модельным бизнесом.

– Я сделаю ей предложение, от которого она не сможет отказаться, – засмеялась Крушинская.

– О'кей! – согласился Андрей, вышел в коридор и продиктовал номер мобильного Старцевой.

Крушинская со звонком не задержалась. Андрей только-только зажег сигарету, как за дверью послышалась мелодия из кинофильма «Крестный отец» – в последнее время Старцева прямо-таки помешалась на мафиозной тематике. Андрей выбросил недокуренную сигарету и поспешил в репортерскую. Подслушивать в общем-то было нечего: Старцева почти слово в слово повторила фразу Ветрова о том, что она решила уйти из модельного бизнеса, но Натали была настойчива и в конце концов Анна пообещала зайти в агентство. Закончив разговор, она достала из ящика стола маленькое зеркальце и долго-долго разглядывала свое лицо.

– Ну? – не выдержал Ветров.

– Натали Крушинская предложила мне работу, – машинально ответила Старцева, позабыв, что они не разговаривают.

Это Ветров знал и без нее. Какую работу?

– Она сказала, что один клиент увидел меня на сайте агентства. И предлагает огромные деньги, если я снимусь в его рекламе. Знаешь, я никогда не считала внешность своей сильной стороной… может, ошибалась? Ветров, а вдруг я красавица?

– Да успокойся ты. Никакая ты не красавица. Может, у этого клиента просто извращенный вкус. – Ветров не мог удержаться от соблазна подколоть ее.

Старцева была так ошеломлена предложением Натали, что даже забыла обидеться. Она молча собрала сумку и двинула к выходу.

– Эй, Старцева, – услышала она за спиной голос Ветрова.

– Ну, что тебе?

– Обещай мне хорошо подумать, прежде чем соглашаться. В ее агентстве не слишком хорошо пахнет. Красавица ты или нет, но лично мне тебя будет очень не хватать.

Когда Старцева вошла в кабинет Крушинской, та на хорошем английском разговаривала по телефону с очередным клиентом. Анна села в предложенное кресло и взяла для виду журнальчик, а сама исподтишка разглядывала Натали. Неожиданно Анна подумала: а какой бы она хотела быть в ее возрасте? Быть деловой, самодостаточной, иметь собственное дело, машину престижной марки, шикарную квартиру в центре Москвы и семью, состоящую из двух собак и кошки, как у Натали? Или стать обыкновенной сорокапятилетней женщиной, иметь такого же обыкновенного мужа, парочку славных ребятишек, рабочий день с девяти до пяти и сериал по вечерам, квартиру в Южном Бутове, дачку под Москвой и летний отпуск в Сочи?

«Непростой выбор, – совершенно серьезно подумала Старцева. – И то и другое одинаково заманчиво. Думаю, еще пара-тройка лет, чтобы определиться, у меня есть».

Наконец, разговор Натали был окончен.

– Рада тебя видеть, Венера, – поприветствовала ее Натали. – Прекрасно выглядишь.

– Спасибо, – сдержанно ответила Анна. Дружелюбие Крушинской показалось ей подозрительным: раньше она почти не замечала ее и едва-едва здоровалась.

– Ты что-то говорила о том, что хочешь закончить карьеру модели? – спросила ее Натали. – Надеюсь, это шутка?

– Нет, не шутка.

– И чем же ты собираешься заниматься?

– Да вот, думаю попробовать себя в журналистике, – ответила Анна.

– И ты тоже? – удивилась Натали. – Жаль. У тебя прекрасные данные. Рост, правда, маловат. Но мир моды становится все демократичнее: первоклассные модели неидеальных пропорций уже не редкость.

– Возможно, я еще и передумаю, – вежливо улыбнулась Старцева. Отчего-то ей было упорно не по себе: беседа протекала на редкость приятно, но почему-то она все время вспоминала напутствие Ветрова, что в «Натали» плохо пахнет.

– Надеюсь, что передумаешь, – продолжала источать шоколад Натали. – И потом, не забывай, что модельный бизнес – это верный кусок хлеба. Если повезет – даже с маслом. Если я не ошибаюсь, ты еще учишься?

– Да, в университете.

– Вот видишь? Разве плохо иметь постоянный приработок к стипендии? И потом, модельный бизнес – это еще и широчайший круг общения. Ты можешь завести полезные знакомства, связи, которые очень тебе пригодятся после окончания учебы. Да и о личной жизни забывать не стоит. Будучи моделью, ты получишь доступ в такие сферы, о которых другие девушки могут только мечтать. Бизнесмены, политики, артисты, спортсмены. Суперженихи! Такой базе данных позавидует любое брачное агентство.

«Какая трогательная забота о моем будущем, – думала Старцева. – Надо бы ей сказать, что у меня есть мама. А то создается впечатление, будто она собирается меня удочерить».

– Вы говорили, что у вас есть для меня работа, – напомнила Анна.

– Да-да, к этому я и веду. Это очень хорошая работа. Миллионы девушек хотели бы получить такую работу за такую плату, но достается она только моделям. Моделям без комплексов.

– Без комплексов? – переспросила Старцева. – Я что, должна сняться обнаженной?

– Сняться? В каком смысле?

– Если я правильно поняла, какой-то клиент хочет именно меня?

– Ну да. Но хочет не как модель.

– А как кого? – снова не поняла Старцева.

– Как женщину. Он хочет провести с тобой ночь. И платит за это очень большие деньги.

Старцева с ужасом чувствовала, как предательская краснота заливает ее лицо. Да, правду говорят люди: все бывает в первый раз. До сегодняшнего дня ей никто и никогда не предлагал за это деньги. Ее подруга Ирка Калинкина пару раз спала с кем-то не ради красивых глаз и даже гордилась этим. А что чувствует она, Аня? Ей лестно? Или противно? Нет, скорее лестно. Но и противно тоже, особенно когда представишь весь процесс в подробностях. Впрочем, какая разница? Она и не подумает соглашаться.

– Извините, Наталья Юрьевна… но я не могу взяться за эту работу.

– Ты что, девственница?

– Упаси бог. Нет, конечно.

– Так в чем же дело?

– Не знаю. В воспитании, наверное. Я не могу переспать с человеком, которого не знаю и к которому ничего не чувствую. Не то чтобы я должна быть влюблена, но хоть какая-то симпатия должна же быть.

– Все это курам на смех. Тебе что, четырнадцать лет? Воспринимай это как работу. Работу, за которую платят достойные деньги.

– Я не могу воспринимать это как работу. И не хочу. Секс для меня удовольствие. И я хочу, чтобы так было всегда. А после того, как я пересплю с каким-то мерзким уродливым мужиком, пусть даже и за большие деньги, боюсь, я больше ничего и никого в жизни не захочу.

– Значит, ты отказываешься?

– Отказываюсь. Извините, что лишила вас комиссионных.

– Дело не в комиссионных. А в том, что ты просто дура.

– Наверное.

– Не наверное, а точно. Отказаться от такой возможности! Это все равно что не поднять деньги, которые валяются под ногами. Тем более, что клиент, который захотел с тобой переспать, вовсе не мерзкий и не уродливый. Он, конечно, не малолетний балбес в спущенных джинсах и мятой футболке, с которым ты бы переспала из симпатии, но все еще очень привлекательный и импозантный мужчина. И потом, он очень богат и влиятелен. Насколько я знаю, имеет огромные связи в мире моды. Он поможет тебе стать топмоделью.

Карьеру модели Старцева, ясное дело, видала в гробу. Вот если бы он помог ей стать репортером номер один, она бы еще подумала. Но, увы, в той профессии, которую она для себя избрала, протекция мало что решает. Ты можешь получить работу в самом престижном издании и все равно быть пустым местом. А можешь трудиться в зачуханной газетенке, сделать классный репортаж и сразу прославиться на весь свет.

Позвольте, вдруг опомнилась Старцева, а разве не за этим она явилась в «Натали» полтора месяца тому назад? Вместе с Ветровым они собирались написать статью о проституции и шантаже, которые процветают в агентстве. А что, если предложение Натали – уникальный шанс распутать до конца эту историю и назвать имена тех, кто не гнушается заниматься грязным ремеслом? Имя сводницы она уже знает. Ее же она прочила и в шантажисты, хотя Ветров уверял, что нужны доказательства, а не голословные обвинения типа: «А кто ж еще?» Может, сейчас у нее появился шанс превратить свое «А кто ж еще?» в нечто более весомое? И вот тогда у нее будет достойный повод продолжить разговор с Ветровым о том, кто из них профессионал, а кто нет.

Конечно, это расследование Ветрова, заговорила совесть в душе у Анны. Но в конце концов, патент он не покупал. И кто, как не Ветер, ее учил, что журналистика – это по большому счету бой без правил? И потом, сам виноват, нечего было зарываться и обзывать ее дилетанткой.

– Знаете, я передумала, – сказала Старцева. – С моей стороны было бы непростительной ошибкой упустить такой шанс.

– Я рада, что ты все-таки это поняла, – сказала Натали. Резкая перемена настроения Зориной ее несколько удивила, но не все ли равно, раз за эту встречу она, Натали, получит рекордные комиссионные? – Завтра в восемь часов вечера. Гостиница «Микеланджело», номер 48. Это частный закрытый отель для VIP-персон. И не опаздывай, такие люди не любят и не умеют ждать.

Как только Старцева вышла из кабинета Натали, ее снова начали мучить угрызения совести. Но теперь к ним прибавился еще и банальный страх.

Когда-то давно, во времена ее детства, во многих советских газетах существовала рубрика «Журналист меняет профессию». Маленькая Аня Старцева очень любила эти репортажи и сызмала мечтала стать журналисткой. Ей казалась очень заманчивой перспектива иметь работу, которая давала бы возможность хотя бы временно менять профессию и превращаться в совершенно другого человека.

Детские мечты стали реальностью. Хотя и были слегка откорректированы рукой небесного сценариста. Потому что, корча перед зеркалом неустрашимую журналистку, она никогда не вела репортажи из борделя и не примеряла на себя профессию проститутки.

Проще всего, конечно, было вернуться в кабинет Натали и сказать, что она передумала. Можно не сомневаться, что Натали сочтет ее законченной идиоткой, у которой не семь, а тридцать семь пятниц на неделе, но этот диагноз она уж как-нибудь переживет.

Другое дело, что совсем не в ее правилах разбрасываться шансами получить хоть какую-нибудь информацию. Но и ложиться ради этого в постель с каким-то толстомордым уродом, пусть и не лишенным импозантности, ей тоже не хотелось. Чем в таком случае она лучше малолетних звездулек, которые славы ради спят с продюсерами и над которыми так любит издеваться в своих статьях Дашка Поклепова?

Решено, она пойдет. Чего бояться: аванс она не брала, так что в случае чего всегда можно смыться. Что-что, а крутить динамо умеет каждая девчонка, даже если никогда в жизни этого не делала. И все же неплохо было бы подстраховаться, как говорится, на всякий пожарный. Проще всего обратиться за помощью к Ветрову. Но во-первых, еще неизвестно, как он отнесется к ее идее, а во-вторых, высоконравственный Ветер ни за что не пустит ее на эту встречу. А в-третьих, ей не хотелось дать понять Андрею, что она на это способна.

И вдруг страховка сама свалилась ей на голову. Точнее, налетела в коридоре.

Роман Калугин был, как всегда, немного навеселе, но в то же время не настолько, чтобы не понять, что от него требуется. Он единственный, кроме Ветрова, знал об их расследовании, к тому же в старину и сам был журналистом, значит, точно не откажет. Анна в двух словах изложила свой план.

Если бы Калугин назвал затею бессмысленной авантюрой, она тотчас бы от нее отказалась, тем более что в глубине души именно такой ее и считала. Но неожиданно Калугин горячо ее поддержал.

– Великолепный план! – не стал скупиться он на комплименты. – Я думаю, у тебя все получится. Тем более, что Ветров пока ничего не нарыл. А теперь подробнее – что от меня требуется?

– Встреча состоится завтра в восемь часов вечера в отеле «Микеланджело». Мне нужно, чтобы ты был где-то рядом. Вдруг придется сматываться в экстренном порядке? Сможешь организовать? Но учти, это закрытая гостиница, проникнуть туда будет непросто.

– Без проблем, – уверил ее Калугин. – Попробую договориться с горничной или с администратором. В общем, придумаю что-нибудь. А ты молодчина, – похвалил он Старцеву. – Думаю, из тебя получится классный журналист.

В другое время Анна, возможно, и растаяла бы от этих слов, но сейчас она была слишком сосредоточена на предстоящей работе, и к тому же гадкое ощущение, что она делает великую глупость, не покидало ее ни на минуту.

Когда Старцева добралась до дому, Ирина уже давно спала сном праведницы. Жаль будить подругу, но без ее помощи завтра не обойтись… Ирка работала в модном бутике в Охотном Ряду и выручала Старцеву одеждой, когда той нужно было выглядеть как-то особенно.

– Ира, проснись, – тормошила она ее.

– Ну, чего тебе? – недовольно откликнулась Ирка, не открывая глаз.

– Завтра вечером я должна стать профессиональной путаной. Поможешь?

– А какая у тебя цена? – спросила Ирка, ничуть не удивившись странной просьбе подруги.

– В каком смысле? – не поняла Аня.

– Ну, сколько берешь за ночь? Сто долларов, двести, пятьсот, тысячу? От этого будет зависеть твой имидж.

Аня решила не мелочиться:

– Давай на тысячу!

– Ладно. Подберем что-нибудь. А теперь отстань от меня. – И Калинкина перевернулась на другой бок.