Текст книги "Прощай, мафия!"

Автор книги: Марина Рощина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Глава 16
Старцева против мафии

Выходной день не предвещал Андрею Ветрову ничего неожиданного. С утра он собирался немного поработать, потом съездить размяться в спортивный клуб, а вечером отправиться в кино или послушать где-нибудь джаз. Один. Потому что Наташа упорно с ним не разговаривала.

Начало неожиданностям положил телефонный звонок. За исключением Старцевой, Андрей не водил знакомств с сомнительными личностями, способными позвонить в восемь утра в воскресенье. Но во-первых, они были в ссоре, а во-вторых, с тех пор как Наташа вернулась в Москву, Старцева вообще старалась не звонить Андрею домой.

Ветров к телефону не порулил, и ответить на звонок пришлось Наташе.

Потом Андрей возненавидел свою лень, потому что, положив трубку, Наташа моментально преобразилась. Она начала лихорадочно собирать вещи, разбросанные по квартире, – их жилище идеальным порядком не отличалось – и поспешно распихивать их по шкафам. Затем побежала на кухню и устроила Ветрову настоящую истерику из-за того, что вчера вечером он выхлебал весь кофе и сожрал все печенье.

– Ну и сожрал. Подумаешь, преступление, – недоумевал Андрей. – Один раз можно вместо кофе чай выпить!

– Можно выпить и чай, – согласилась Наташа. – Но в приличном доме должно быть и то и другое. Что о нас люди подумают?

– Если нормальные люди – ничего не подумают. А если придурки на понтах – не все ли равно, что они подумают? – пожал плечами Ветров. Он и правда так думал.

Наташа округлила глаза и начала натягивать одежду. Должно быть, важный гость намечается, подумал Ветров. Наталья была не охотница ходить в магазин на своих двоих.

– Если будешь курить – выходи на балкон. И оденься. Что за идиотская манера разгуливать по дому в трусах! – И Наташа яростно хлопнула дверью.

Хорошенькое дело! Уже и в трусах по собственной квартире нельзя ходить. Но Ветров все же натянул джинсы и футболку, причем специально выбрал самую застиранную. И все же… кого принесет нелегкая? Андрей перебрал в голове всех Наташиных знакомых, ради которых она стала бы так суетиться, и не вспомнил ни одного. Остается одно – маменька на метле прилетит.

Будущая теща Андрея была женщиной серьезной и решительной. К тому же редкая язва и любительница давать советы. Одним словом, классическая теща, из анекдотов. В глубине души Ветров ее немного побаивался и молил бога, чтобы Наташа поскорее вернулась из магазина – ему совсем не улыбалось остаться с грозной почти родственницей наедине.

Звонок. Не с нашим счастьем, подумал Андрей. Затушил сигарету и поплелся открывать дверь. И хорошо, что держался за дверной косяк, иначе точно бы упал. На пороге стояла Старцева собственной персоной.

Извиняться пришла! Обратно проситься, мысленно потирал ручки Ветров. Вот только припозднилась немного, красавица. Ситуация в агентстве ясна как белый день. Хотя, конечно, он не откажет себе в удовольствии послушать, как Анька будет упрашивать снова взять ее в игру. Только не вовремя она явилась. С Натальей он как-нибудь объяснится, а вот теща вряд ли поймет его сложные производственные отношения. Но не держать же из-за этого Старцеву на лестнице.

– Проходи, – пригласил он гостью в дом.

Ветров помог ей раздеться, повесил на вешалку куртку и рюкзак. Старцева, нимало не смущаясь, вошла в комнату, села в его любимое кресло и вопросительно уставилась на Ветрова.

– Ну? – подбодрил ее Андрей.

– Что «ну»?

– Ну, говори. Зачем пришла?

– Вообще-то я не к тебе пришла, – заявила Старцева.

– А к кому же? – опешил Ветров. – Я здесь, кажется, один живу.

– Я к Наташе, – с вызовом ответила Анна. – Она дома?

Андрей почувствовал себя полным идиотом. Так вот какую важную гостью ждала Наталья! Значит, у него дома намечается что-то вроде девичника. И он при таком раскладе, естественно, окажется третьим лишним.

– Наташа скоро придет. А ты пока располагайся. Кофе будешь? – гостеприимно предложил Ветров.

– С удовольствием.

– К сожалению, закончился. Могу предложить чай. Устроит?

– Вполне.

Старцева разговаривала с ним как с мужем своей подруги – подчеркнуто вежливо и безразлично. Ветров не остался в долгу – скоро явился из кухни с подносом, сервированным настоящим китайским фарфором и крахмальными салфетками.

– Тебе покрепче или послабее? Сахар положить? – хлопотал он вокруг нее с видом заправского официанта.

– Спасибо, все хорошо, – в том же духе отвечала она. – У тебя прекрасная квартира.

– О, спасибо! – воскликнул Андрей таким радостным тоном, будто наконец-то избавился от многолетних сомнений. А про себя подумал, что неплохо бы поговорить еще о погоде, и тогда ощущение, что они видят друг друга впервые, будет полным.

Спасла их от неминуемой светской беседы вернувшаяся из магазина Наташа.

– Здравствуй, Аня! Извини, что заставила тебя ждать. Надеюсь, Андрей хорошо тебя развлекал? Да, кстати, котенок, – обратилась она к Ветрову. – Ты не мог бы посидеть на кухне? Нам с Анной нужной побеседовать наедине.

Начинается, недовольно подумал котенок, но все же поплелся на кухню. Соблазн подслушать был слишком велик, и, чтобы не искушать себя, Ветров плотно закрыл дверь, забился в самый дальний угол кухни и закурил. И в тот же миг его осенила отличная идея. Он вернулся в гостиную.

– Я заберу ноутбук, – объяснил он. – Не хочу терять время попусту.

Через несколько минут он явился снова – за телефоном. Потом – за принтером. Еще раз – за бумагой. Когда он заглянул снова – на этот раз за ножницами, Наташа выразительно посмотрела на него и прямым текстом попросила оставить их в покое.

Разговор между тем шел и о нем тоже.

Старцева далеко не была уверена в успехе, когда решила позвонить Наташе Белостоцкой и поговорить о злополучной статье. К ее удивлению, Наташа не только не возмутилась, а, напротив, обрадовалась и предложила встретиться немедленно.

Наташа рассказала всю правду без утайки: об итальянце, о сделке с ним и о причине, которая побудила ее пойти на эту сделку.

– Так он иностранец? – разочарованно спросила Аня.

– Итальянец.

Проклятье! Враги Андреади размножаются в геометрической прогрессии. Сначала Мика, которую Старцева первой записала в преступники, потом Павел Петрович Лучков, а теперь еще и итальянец.

– Я думала, он просто хочет публично унизить Андреади, – рассказывала Наташа. – И никак не предполагала такого конца. Это такой ужас – быть замешанной в дело о самоубийстве. Ведь меня вызывал следователь. Допрашивал, как настоящую преступницу. Хотя я ни в чем не виновата. Я написала правду, и только правду. Коллекция действительно ужасна.

– А что следователь говорил о прощальных письмах Андреади? Они подлинные?

– Да, сомнений нет. Их действительно написал Андреади.

Старцеву эта новость совсем не обрадовала. Версия о причастности Мики к убийству или самоубийству Андреади рассыпалась в прах.

– А может, он не итальянец? – с надеждой спросила Старцева. – Может, он просто притворялся итальянцем, а на самом деле русский?

– Нет, не думаю, – покачала головой Наташа. – Он говорил по-итальянски, приглашал к себе в Италию, а зовут его Пауло Лучано. Нет, он итальянец, – решительно сказала Белостоцкая.

– Пауло Лучано? – не поверила своим ушам Старцева. – Ты не ошиблась?

Ситуация запуталась вконец. София тоже упоминала это имя, так зовут человека, который вот-вот вложит капиталец в бизнес Андреади. Что же это получается? С одной стороны, он печется об успехе коллекции, а с другой – нанимает журналистку, которая должна разгромить ее в пух и прах. Но и это еще не все.

– Павел по-итальянски будет Пауло? – спросила Старцева Наташу.

– Да.

– А фамилия Лучков в Италии могла бы звучать как Лучано?

– Пожалуй.

Вот так номер. Ко всему прочему, он еще и национальность меняет, как галстуки к костюму. Пожалуй, Зотов был прав, напрасно она тратит время на поиски Мики. Гораздо интереснее сейчас познакомиться с этим «руссо итальяно».

– Я вряд ли смогу тебе помочь, – растерянно развела руками Наташа. – Лучано не оставил ни визитки, ни номера телефона. Он сам звонит мне. Последний раз это было сразу после того, как в газетах сообщили о смерти Андреади. Итальянец поблагодарил меня за отличную работу. Сказал, что даже не рассчитывал на такой результат. И еще добавил, что место редактора уже у меня в кармане. Как будто после всего, что случилось, я могу принять от него хоть какое-то предложение!

– А где вы встречались?

– В кафе «Парадиз». На площади рядом с Рижским вокзалом.

– Почему именно там?

– Он сам предложил, – ответила Наташа.

– А ты, случайно, не заметила, какая у него машина? И в какую сторону он поехал после того, как вы расстались? – Старцева была бы рада любой информации об этом человеке.

– Машина? – задумалась Наташа. – Какая же у него была машина? Постой! Но у него не было машины. Он пошел пешком. Ну да! Я села в такси и, уезжая, заметила, как он пересекал площадь. А парковка была прямо рядом с кафе.

– Великолепно! – обрадовалась Старцева. – Значит, можно предположить, что возле Рижского вокзала есть место, где живет или, по крайней мере, бывает этот синьор Лучано. Может, там мне удастся хоть что-то о нем узнать? Спасибо, Наташа, ты мне очень помогла, – искренне поблагодарила она Белостоцкую.

– И тебе спасибо. Я так рада, что поговорила с тобой. Мне стало гораздо легче. Знаешь, я здесь ужасно одинока. И Андрею я тоже ничего не могла сказать. Он убил бы меня за эту сделку.

Старцева с вежливой улыбкой выслушивала ее признания, а сама мысленно была уже на площади. «Вот интересно, – вдруг подумала Аня. – В каком кошмарном сне этой рафинированной девице могло присниться, что она исповедуется перед какой-то Старцевой? Впрочем, не такая уж она и мымра, какой кажется с первого взгляда».

Аня уже собиралась уходить, как вдруг Белостоцкая зачем-то взяла ее за руку.

– У тебя прелестный маникюр, – похвалила она. – И очень модный цвет.

– Спасибо, – удивленно ответила Аня. Маникюр и правда был неплох – сладкие остатки ее недолгой модельной жизни. Но к чему это странное замечание?

– А ты никогда не пользуешься розовым лаком? – вдруг спросила Наташа.

«Ах вот оно что!» – быстро сообразила Старцева. Она вспомнила душераздирающую историю о найденном в машине Ветрова флакончике лака.

– Садись, – решительно сказала она.

Пятнадцать минут спустя запертый на кухне Ветров вздрогнул от громового раската хохота. Решив, что с него хватит, он вернулся в комнату.

– Аня мне все рассказала, – с улыбкой сказала Наташа. – Я не понимаю, зачем нужно было делать из этого такую тайну?

– У тебя слишком много знакомств в модельном бизнесе. Ты могла случайно проболтаться, и операция бы провалилась, – ответил Андрей. – Впрочем, она и так провалилась, но это уже мои проблемы, – добавил он с нажимом и обратился к Старцевой: – Ты уже уходишь?

– Да, пора. Много дел.

– Какая жалость! – притворно загрустил Ветров. – Но ты заходи к нам еще. Заходи непременно. Наливочки выпьем, в «шестьдесят шесть» поиграем…

Старцева злобно зыркнула в его сторону, но промолчала. Наконец, дверь за ней закрылась.

– Слава богу, убралась, – пробормотал Ветров. – Видеть ее не могу!

– Зачем ты так? Славная девочка, – благосклонно ответила Наташа. – Хотя и помешана на своей работе. Такие женщины рискуют до конца жизни остаться в одиночестве. Пример тому – Натали. Кстати, как она?

– Ты о Крушинской? Вы что, с ней знакомы? – удивленно спросил Андрей.

– И очень неплохо. Когда я еще работала в России, она считалась одним из лучших фотохудожников моды. Потрясающие фотосессии делала. Твой Калугин – ноль по сравнению с ней.

– Что ж тогда бросила? – засомневался Андрей. – Надоело? Или забыла, как фотографировать? Я, например, не бросил бы газету, даже если бы в одно прекрасное утро обнаружил, что разучился читать и писать.

– Сама удивляюсь, – сказала Наташа. – Но то, что она не разучилась фотографировать, – факт. Я видела ее последнюю фотосессию для рекламы духов. Она великолепна. Если хочешь, я найду ее в своем архиве. Сам убедишься, Натали очень талантливый фотограф.

Андрей Ветров стал классным журналистом еще и потому, что никогда не упускал возможность узнать что-то новое, даже если эта информация на первый взгляд была совершенно бесполезна. Наташа включила компьютер, зашла в свою директорию и вывела на монитор последнюю фотоссесию Крушинской.

Андрею пришлось прикусить язык. Фотографии и вправду были потрясающими, несмотря на свою скромность, почти аскетизм. Черно-белые… Юная модель в изысканном черном корсете и чулках, с великолепным гибким телом и обжигающим взглядом, чувственным и холодным одновременно. Магия модели и талант фотографа создали настоящее чудо: от этих фотографий невозможно было отвести глаз, на них хотелось смотреть снова и снова.

– Я права? – победным тоном спросила Наташа.

– Да, – ответил Ветров, который не имел привычки оспаривать очевидное. – И Натали хороша, и модель хороша, и вообще… когда я вижу такую красоту, мне хочется плакать. Не понимаю, как Крушинская могла променять такой дар на грязное ремесло, которым занимается теперь. А что эта девочка? – показал Андрей на фотографию. – Стала звездой подиума и журнальных обложек?

– Понятия не имею. Я вообще ее не знаю. Она попала на эту сессию только потому, что отказалась сниматься Алина Лукьянова.

– Алина Лукьянова? А кто это?

– Ты хочешь сказать, что не помнишь, кто такая Алина Лукьянова? – нахмурившись, спросила Наташа, и в голосе ее появились угрожающие нотки.

– Нет, не помню, – чистосердечно признался Андрей, мысленно перебрав в голове всех своих прошлых подружек.

– У тебя нет ни стыда, ни совести, Ветров! – воскликнула Наташа. – Мог бы хотя бы сделать вид, что помнишь. Мы же познакомились на вечеринке у Алины. Она тогда встречалась с твоим дружком Стасом Князевым. Потом он бросил Алину, разбил ей сердце, баран бесчувственный. И ты не лучше, – подвела итог Наташа и, хлопнув дверью, ушла в другую комнату.

Надо было и правда соврать, что он помнит Алину Лукьянову, с утра до ночи вспоминает ту ее вечеринку. От него бы не убыло, а Наташке приятно. Они только-только помирились, и вот новая ссора. Неприятно. А еще более неприятно, что теперь он вряд ли узнает, почему Алина Лукьянова отказалась сниматься в последней сессии Натали Крушинской.

Анна Старцева стояла в центре площади и медленно обводила взглядом прилегающие здания. Работка, судя по всему, предстояла каторжная. Попробуй угадай, в какой из этих домов мог зайти итальянец Пауло Лучано, он же Павел Петрович Лучков! А если он живет здесь – ей что, стучать в каждую квартиру, заглядывать в каждое окно? А может, он вообще тогда решил прогуляться и взял такси в паре кварталов от площади? Об этом Анна старалась не думать вообще.

И все же Ветров прав – вечно она проделывает кучу ненужной работы просто потому, что не хочет шевелить мозгами. Ладно, попробуем рассуждать логически.

Итак, прямо перед ней пятиэтажка. На первом этаже – почта. Вполне возможно, что Лучков шел именно туда, например, чтобы поздравить старого друга с днем рождения или годовщиной свадьбы. Тогда искать его на этой площади абсолютно бесполезно, вряд ли он нежно привязан именно к этой почте и приезжает сюда из любой точки Москвы.

Чуть левее – еще одна пятиэтажка. На первом этаже расположены парикмахерская, зал игровых автоматов и ателье. Эти три заведения можно смело вычеркивать. Такой важный дядя вряд ли увлекается состязаниями с однорукими бандитами, наверняка имеет личного парикмахера и не отдаст свою голову на растерзание первому встречному. То же касается и ателье, тем более что на его двери висит табличка «Ремонт».

Следующее здание – магазин детской книги. Дальше – то самое кафе, где встречались Лучков и Белостоцкая.

И вдруг Старцева увидала то самое место, куда мог спешить Лучков. «Вот что значит логическое мышление!» – похвалила она себя. И правда, куда еще мог топать итальянец, пусть и прикидывающийся русским, как не в пиццерию?

Шикарная пиццерия, выкрашенная в национальные цвета Италии и с вывеской на итальянском, располагалась прямо напротив кафе. Для того чтобы попасть туда, необходимо было пересечь площадь, что вполне соответствовало рассказу Наташи. Недолго думая, Аня устремилась в ресторан и с разбегу попала в настоящий кусочек Италии.

«Теперь понятно, почему он сюда так рвался, – думала Аня. – Ностальгия замучила». В ресторане все-все было итальянским: и меню, и музыка в динамиках, и богатейший выбор пиццы, и даже официанты – с виду типичные горячие римские парни. Как только Старцева села за столик, перед ней вырос один из этих красавцев.

– Добрый день! Какую пиццу желаете?

– Спасибо, я не ем пиццу.

– Тогда, может быть, пасту? Я могу порекомендовать…

– Спасибо, я не ем пасту.

– Но, может быть, десерт?

– Нет, спасибо. Я не люблю итальянскую кухню. Она слишком калорийна.

Официант откровенно выпучил глаза. На лице его ясно читался вопрос – за каким чертом ты в таком случае явилась в итальянский ресторан?

– Я журналистка, – объяснила Старцева и показала редакционную корочку. – И я бы хотела побеседовать с кем-нибудь, кто работал здесь в прошлый четверг.

– Я работал в прошлый четверг, – сказал парень.

– Правда? – обрадовалась Старцева. – Значит, мне повезло. Я ищу одного человека. Он итальянец и часто ходит в ваш ресторан. Его зовут Пауло Лучано. Высокий, стройный, седовласый.

Слушая ее, официант почему-то беспрестанно: усмехался.

– Вы уверены, что этот человек итальянец?

– Да, – с достоинством ответила Старцева. Ее гипотеза, что господина Лучкова, или Лучано, нужно искать именно тут, основывалась только на его итальянском происхождении.

– В таком случае я даю вам стопроцентную гарантию, что он никогда не придет в наш ресторан. Разве что случайно, и максимум на минуту.

– Почему?

– Ни один итальянец не станет есть замороженную пиццу, разогретую в микроволновке. Или пасту, не важно. Скажу вам по секрету, наша еда не имеет ничего общего с итальянской кухней. Кроме названий.

– Спасибо за честность, – усмехнулась Аня.

Официант слегка поклонился и собрался уходить.

– Постойте, куда же вы? Пожалуйста, принесите мне большую куриную пиццу, две овощные пасты и… что вы там предлагали еще?

– Миндальные бискотти.

– Вот именно. Две порции. С собой.

Нагруженная пакетами с псевдоитальянской едой, Старцева бесславно покидала площадь. По дороге к метро она миновала здание, куда в прошлый четверг заходил Павел Петрович Лучков. И даже не посмотрела в эту сторону.

Домой Старцева подоспела как раз к обеду.

– Что-то ты рано сегодня! – заметила Ирина Калинкина, соседка Анны по съемной квартире. – Сейчас поставлю воду, закину пельмешки.

– Я принесла кое-что получше, – ответила Аня, выгружая на стол пакеты.

– Пицца! Какая прелесть! – завопила Ирка, которая обожала итальянские кушанья и могла обжираться ими без малейшего ущерба для фигуры.

Прежде чем внедриться в «Натали» под видом модели, Старцевой пришлось сесть на жесточайшую диету, в результате которой она похудела на пять килограммов. Впервые в жизни Аня была на сто процентов довольна своей фигурой и не собиралась возвращаться к прежним габаритам. Она давилась обезжиренным кефиром, с двойственным чувством наблюдая, как млеет от удовольствия Ирка, уничтожая поджаристую, с хрустящей корочкой пиццу.

Уговорив половину пиццы величиной с небольшое колесо, довольная Ирка откинулась на спинку стула. И вдруг подскочила как ужаленная.

– Черт, совсем вылетело из головы! Тебе письмо.

– Мне? Письмо? От кого? – удивленно спросила Аня. Неужели в век Интернета и мобильной связи можно писать какие-то письма?

Она напрочь забыла о постоянном корреспонденте – «Профсоюзе «Папарацци». Но вот в Иркиных руках появился знакомый желтоватый конверт из плотной бумаги, без адреса получателя и почтовых штемпелей. У Старцевой мгновенно стало холодно и неуютно на душе. Как всегда, когда она слышала об этой могущественной организации. Хотя лично ей жаловаться не приходится. Эти ребята относились к ней на редкость дружелюбно и не раз подбрасывали ценную информацию.

Неужели и сейчас у них есть кое-что для нее? Но откуда, черт возьми, они пронюхали о расследовании? Об этом не знала ни единая душа, даже Ирка! Поистине, возможности «Профсоюза» безграничны.

Не без внутреннего трепета Аня взяла в руки конверт и осторожно вскрыла его. Из конверта выпала записка. Она развернула ее и прочитала вслух.

«Уважаемая Анна Старцева! «Профсоюз «Папарацци» имеет честь сообщить, что по итогам сезона Вы включены в номинацию «Прорыв года» в ежегодном международном конкурсе «Золотой папарацци». Место и время проведения мероприятия будут сообщены дополнительно.

С уважением,

«Профсоюз «Папарацци».

– Какая наглость! – возмутилась Старцева. – Они пишут так, будто я уже член их мерзкого профсоюза.

– А по-моему, здорово, – не согласилась Ирина. – Тебе только двадцать два, а ты уже лауреат премии. Может, тебе зарплату увеличат?

– Ноги моей не будет на этом мероприятии, – грозно пообещала Аня, хотя было видно, что она польщена. – Постой, здесь какая-то приписка.

«P.S.К письму прилагается информация, которая может быть небесполезна на данном этапе Вашего расследования. Убедительная просьба – вскрывать конверт в абсолютной темноте. Несоблюдение этой меры безопасности может привести к непредсказуемым последствиям».

– Тут и правда вложен еще один конверт, – сообщила Аня. – Что будем делать?

– Она еще спрашивает! – возмутилась Ирка. – Немедленно вызываем милицию. И подождем ее приезда на улице. Да и жильцов дома предупредить не мешает. Вдруг это взрывчатка?

– Даже если и взрывчатка, она не взорвется просто так, – попыталась успокоить ее Анна. – И потом, зачем «Профсоюзу» присылать мне взрывчатку? И одновременно приглашать на церемонию «Золотой папарацци»? Нет, здесь что-то другое.

– И все равно не смей открывать этот конверт.

– Еще как посмею, – заверила ее Старцева. – И в темноте, как тут написано. Только где среди бела дня найти темноту? Может, запереться в ванной?

– Нет, только не в ванной, – захныкала Ирка. – Я только что ее отдраила.

– Ладно, я закроюсь в туалете.

– Подожди, я с тобой. Только напишу прощальную записку маме.

– Не сходи с ума, – посоветовала ей Старцева. – Я уверена, что ничего не случится.

Они укрылись в туалете. Дверь неплотно прилегала к полу, и сквозь узкую щель пробивалась полоска дневного света. В целях безопасности Ирка закрыла ее своим старым пальто.

– Ну, с богом, – выдохнула Старцева.

– Может, остановишься? Пока не поздно, – Жалобно захныкала Ирка.

– Уже поздно. Я открыла конверт. И как видишь, ничего не произошло.

– И что там внутри?

– Какие-то бумажки.

– Деньги?!

– Да нет, просто бумажки. И что нам делать дальше? Как пользоваться этой информацией?

– Не знаю. Может, съесть?

– Съесть? Что это еще за партизанщина? И не подумаю я их есть.

– О господи, Аня, придумай что-нибудь! Я сейчас с ума сойду от страха.

– Я не могу думать в туалете, да еще и в кромешной тьме, да еще вместе с тобой! Мне нужно выйти отсюда.

– Я не останусь здесь с этим конвертом! Ни за что!

– Дура, не собираюсь я оставлять тебя с конвертом. Я выйду вместе с ним и при свете посмотрю, что там такое. Возможно, я старомодна, но я не знаю, как по-другому ознакомиться с полученной информацией.

– А может, лучше спустим ее в унитаз? – продолжала упорствовать Ирина.

– В записке сказано, что конверт нужно открывать в темноте, – заметила Аня. – Но ни слова о том, что в таком положении нужно оставаться до конца жизни. Я выхожу.

– Я с тобой, – уцепилась за нее Ирка.

Гуськом они вышли из туалета. Ирина продолжала опасливо посматривать на посылку, в любую минуту ожидая от нее крутой подлянки.

Старцева смело засунула руку в конверт и вытащила на свет… несколько снимков. Она аккуратно разложила их на кухонном столе.

– Bay! – радостно воскликнула Ирка. Она никак не могла поверить, что все еще жива. – Кажется, я знаю кое-кого из этих ребят. Вот это, – ткнула она пальцем в фотографию белобрысого парня в спортивном комбинезоне, – Мика Хаккинен, чемпион мира в «Формуле-1». А это Микеле Плачидо, помнишь комиссара Катани из «Спрута»? А это кто? – показала она на портрет какого-то бородатого мужика в костюме.

– Знаменитый русский путешественник Миклухо-Маклай. Я писала о нем реферат в шестом классе, – мрачно сообщила Старцева. Кажется, она начала догадываться, что означает эта посылка.

– Ой, смотри, Микки-Маус! – восторженно завопила Ирка. – У меня в детстве была майка с такой же картинкой. А это что за хрюшка?

– Не узнала? Это же хрюшка из рекламного плаката продукции Микояновского мясокомбината.

– Постой, мы еще не угадали этого. – Ирка не на шутку увлеклась игрой. – Это кто?

Последней из конверта выпала страничка из учебника истории за шестой класс. Иллюстрация к разделу «Мифы Древней Греции». Называлась она: «Древнегреческий бог Аполлон в сопровождении муз».

– И что это значит? – недоуменно спросила Ирка.

– Не знаю и знать не хочу. И вообще, дай мне эти картинки, я их спущу в унитаз.

– Постой! Зачем «Профсоюз «Папарацци» прислал тебе эти фотографии?

– «Профсоюз «Папарацци»?! Господи, ну при чем тут «Профсоюз «Папарацци»! – истерическим голосом завопила Старцева. – Ты что, не поняла? Всю эту макулатуру прислал Ветров!

– Ветров?! Но зачем? – не понимала Ирка.

– Чтобы посмеяться надо мной, конечно. И отомстить за то, что я ушла из агентства. Я сдуру рассказала ему, что ищу Мику, наследницу Андреади. Представляю, как он ржал, воображая сегодняшнюю сцену в туалете. Спору нет – шутка удалась, – мрачно заключила Старцева и удалилась прочь.

– Надеюсь, ты не собираешься реветь? – крикнула ей вслед Ирка. – И все-таки при чем тут бог Аполлон и его музы? Может, одну из его муз тоже звали Микой?.. И почему на уроках МХК я вечно играла в «морской бой» вместо того, чтобы слушать учителя!

Минут через пять Старцева вернулась.

– А может, он не хотел надо мной смеяться? – спросила она Ирину.

– Кто?

– Да, Ветров, кто ж еще. Может, он решил сделать первый шаг к примирению? Как думаешь?

В запутанных отношениях Ветрова и Старцевой Ирина не понимала решительно ничего: по отдельности – взрослые серьезные люди, а вместе ведут себя точь-в-точь как выпускники детского сада. И еще она знала, что Анна ужасно переживает из-за ссоры с Андреем, хотя и делает вид, что ей наплевать.

– Думаю, ты права, – поддержала подругу Ирина.

– По правде говоря, мне сейчас очень нужно с ним поговорить. В голове полная каша, – пожаловалась она. – Я много чего узнала за последнее время. И при этом ни одной идеи, куда двигаться дальше. Как тот строитель, у которого есть кирпичи, есть раствор, нет только чертежей будущего дома.

– Вот и позвони ему, – предложила Ирка то, что Старцева и надеялась услышать. – Вместе покумекаете.

– Позвонить? Ветрову? Первой? После «Золотого папарацци»? – взвилась Старцева. – Да ни за что!

Что и требовалось доказать: эти двое никогда не договорятся между собой. Ирка вздохнула.

– Ладно, выкладывай, – сказала она. – Конечно, я не Ветров и даже не архитектор с чертежами, но на отсутствие здравого смысла никогда не жаловалась. Может, пригожусь чем-нибудь.

В памяти Анны еще было свежо воспоминание о том, как именно Ирка помогла им распутать историю с убийствами на популярной радиостанции. Поэтому от помощи подруги Старцева не отказалась. Она подробно изложила все, что узнала за последние несколько дней.

– Я теряюсь, – честно призналась она. – Кто убил Андреади? И кто убил Ингу Скворцову? И есть ли Связь между этими убийствами? И при чем тут Пауло Лучано, который зачем-то прикидывается Павлом Петровичем Лучковым? И вообще – как один и тот же человек может быть и русским, и итальянцем одновременно? Зачем ему вкладывать деньги в раскрутку Андреади, если он делает все возможное, чтобы уничтожить модельера? И где спрятана коллекция Андреади? И куда, черт возьми, исчез его труп? Или его правда поглотила морская пучина?

– Совсем не обязательно, – ответила Ирка, наливая себе и Анне чаю. – Например, итальянская мафия очень надежно прячет трупы. Помнится, я смотрела фильм про «Коза Ностру». Так вот, эти ребята широко практиковали двухэтажный гроб. На верхнем этаже лежал легальный покойник, а под ним тот, от которого нужно избавиться. Неугодный мафии человек исчезал бесследно. Покойника лучше всего прятать на кладбище. Никому и в голову не приходило искать его там.

Ирка вряд ли всерьез рассматривала возможность того, что бравые ребятушки из «Коза Ностры» похоронили модельера Андреади в двухэтажном гробу. Другое дело Старцева – для нее бредовые идеи как заварные пирожные для сладкоежки. Ирка и глазом моргнуть не успела, как Анна уже натягивала джинсы.

– Надеюсь, ты не собираешься прочесывать городские кладбища в поисках свежих могил? – подозрительно спросила Калинкина.

– Пока нет, – ответила та, нажимая на слово «пока». – Просто я, кажется, поняла, куда мог заходить итальянец. Если не ошибаюсь, именно там спрятана последняя коллекция Андреади.

– И где же она? – поинтересовалась Ирка.

– Там, где никому и в голову не придет ее искать, – пожала плечами Анна. И добавила скромно: – Кроме меня, – мол, итальянской мафии нечего стыдиться, что ее планы расстроены.