Текст книги "Бегущая во сне (СИ)"
Автор книги: Марина Орехова
Соавторы: Мария Орехова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)
– Да уж… Видела я его важные дела. Мне посчастливилось побывать у него… в кабинете.
– О? Вам очень повезло… За вас, наверное, попросили…
– Да. Его винодел. Который меня не дождался…
– Ну вот… А у меня нет знакомого личного винодела мастера или знакомой служанки мастера… Земли у меня нет, своего дела тоже, производить мне нечего и не из чего… Я зарабатываю извозом. Этим и кормлю семью. А мне бы золотишка сундук на безбедную жизнь! И здоровое красивое тело, чтоб не хворать и жена чтоб любила! Жене бы тоже не помешало, но она осталась с детьми… С малышней не выберешься на праздник… В этом году только на меня надежда на приеме у Яры. А ты чего хочешь от нее, если не денег и красоты?
– Наверное, совета. Хочу понять, куда мне двигаться дальше.
Таша задумалась. Слик тоже думал о своем. Оставшуюся часть пути они ехали молча.
Таша умудрилась даже задремать. А когда очнулась, вдалеке уже виднелись крыши столичных домов и было уже темно. Слик, заметив, что его попутчица уже не спит, обрадованно заговорил.
– Вот мы и приехали. Вас тут высадить?
Таша удивленно осмотрелась. До города еще было далеко, но по обочине дороги то там, то тут стояли машины. Лес поредел, но еще продолжался.
– Так мы же еще не въехали в город даже!
– Вы же к Яре? Так вон конец очереди к ней, – сказал Слик, махнув головой в другую сторону. – Я останусь здесь.
Таша посмотрела вперед и увидела между деревьев в метрах ста от машины небольшую вереницу людей в свете костров и фонарей.
Они подъехали ближе, и девушка поняла, что это действительно очередь! Очередь из людей, желавших попасть к Яре в праздник Летнего солнцестояния. Кто-то слонялся на месте, кто-то сидел на ковриках или подстилках, дети бегали и играли друг с другом, взрослые болтали о чем-то, смеялись и поздравляли друг друга с праздником.
– Вот это да… А как долго продлится праздник?
– Ровно один день до захода солнца! Самый длинный день в году! Но праздник начнется только завтра! Нам повезло занять очередь заранее! Может и успеем!
– Чудесно, – буркнула Таша и вышла из машины.
– Так вам очередь занимать?
– Да, пожалуй... Я пойду прогуляюсь пока… – ответила Таша, осматривая бесконечную цепочку из людей, ведущую сквозь лес вдаль к городу. Девушка решила пройтись вперед. Вокруг все галдели, то и дело слышался чей-то смех и даже пение, где-то вразнобой играла музыка. Пахло дымком от костров и жареным мясом.
– Прям народные гуляния какие-то… – бормотала Таша, пробираясь сквозь толпу праздно слоняющихся феерийцев в сторону города. Чем ближе она подходила, тем больше было народу.
Когда она вышла на городскую площадь, уже совсем стемнело. Праздник набирал обороты, все готовились к завтрашнему важному дню. Музыка орала со всех сторон, горели фонарики и гирлянды. Шумные компании располагались прямо на площади, на тротуарах и газонах, скрашивая ожидание вином и едой.
Таша доела вторую половинку плода, продолжая идти по городу вдоль очереди веселящихся людей, пока не уперлась в изгородь, украшенную цветами и огнями. Здесь очередь заканчивалась, а точнее начиналась. Люди здесь вели себя тише, говорили шепотом и приносили к забору букеты из разнотравья, сладости и разные подарки. Это был дом провидицы Яры. Он отличался от других феерийских домов и напоминал обычный двухэтажный особняк. Никаких круглых крыш-куполов, кричащих цветов, причудливых окошек и стен без углов. Таша не ожидала увидеть такое «обычное» строение, уже привыкнув к аляповатой архитектуре Феерии.
В здании на втором этаже горел свет в окнах, плотно закрытых шторками. Хозяйка была дома и, видимо, готовилась к трудному дню…
«Интересно взглянуть на эту Яру… Какая она? Хоть бы она смогла мне помочь… Я должна вернуться домой. Любой ценой! Как же я хочу в свое тело… Пусть и наполовину парализованное… Но мое», – думала Таша с грустью.
Вид Яриного особняка напомнил ей их семейный загородный дом, в котором они все вместе проводили лето и встречали Новый год, когда родители еще были женаты. Она вспомнила, как они с Евой ходили купаться на пруд, а зимой лепили снеговиков. В сердце защемило от тоски по родным людям. Ей хотелось немедленно перелезть эту изгородь и колотить в дверь Яры – своей последней надежды на спасение, – чтобы та поскорее пустила ее и помогла… Помогла проснуться в своем теле. Таша не хотела даже на секунду задумываться о том, что она могла умереть в своей реальности, что с ее телом могло случиться что-то страшное, что она застряла в Феерии навсегда. Она гнала дурные мысли и уперто заставляла себя верить в счастливый исход.
***
Девушка прохаживалась вдоль заборчика, заглядывая во двор. Но за высокой изгородью было видно только верхний этаж и крышу дома. Она пошла вдоль забора, желая обойти его по периметру. С другой стороны здания было темно. Здесь был тупик, поэтому тут никто не ходил. За домом провидицы начиналась набережная, выходившая прямо на берег реки. Таша попыталась запрыгнуть повыше и перелезть через забор, но даже с ее длинными ногами и отличной физической формой это было крайне сложно.
«Вот бы подсадил кто…».
Пройдя еще немного дальше в поисках пенька или чего-то, что могло бы послужить подставкой, девушка заметила чью-то темную фигуру, стоящую вплотную к забору. Худощавый низкорослый человек, по внешнему виду парень, прильнул лицом к доскам и всматривался в крошечную щель между ними. Таше показался знакомым его профиль и смешной ярко-рыжий комбинезон, как у Незнайки, который был хорошо заметен даже в полумраке.
Таша стала вспоминать, где бы она могла видеть этого паренька… И вспомнила!
– Пио?? – выкрикнула Таша. – Это ты, дружок?!
Паренек испуганно дернулся, услышав чей-то голос, и отпрянул от забора, нервно оглядываясь по сторонам.
– Тише! Ты что! Нельзя кричать под домом провидицы! – суетливо зашипел он, отбежав от забора. Он всматривался в лицо улыбающейся Таши, радовавшейся встрече хоть с кем-то знакомым в этих краях, и пытался понять, кто же его окликнул. Через миг на его лице вспыхнуло озарение, глаза засветились и расширились. Он засуетился, стал оглядываться по сторонам и уже приготовился кого-то звать, но Таша схватила его за руку и поспешила успокоить подростка.
– Постой! Не зови никого! Я уже не мастер, я такая же, как и ты! Смотри! – полушепотом затараторила Таша, тыкая ему в лицо светящийся на запястье браслет.
Пио еще с минуту стоял молча, переваривая информацию, и рассматривал браслет, светящийся на руке у девушки.
– Так ты уже не мастер?
– К сожалению, нет… Прости, что сбежала в тот раз… Но ты вел себя нагловато. А мне нужно было спешить.
– Твое золото оказалось ненастоящим! – обиженно сморщил он брови.
– Послушай, Пио! Если бы я знала, как вам здесь живется, я бы никогда не стала так делать… Я просто развлекалась. Прости, пожалуйста, дружок! Если я избавлюсь от этого браслета, я обещаю, что достану для тебя настоящее золото! Слышишь!?
Паренек недоверчиво закивал.
– Помоги мне перелезть через забор, Пио! Подсади, а!
– Ты что! Так нельзя!
– Яра должна меня принять! Я чувствую, что она может мне помочь, но у меня мало времени… Я и так потратила несколько дней впустую… Пойми, Пио, мне нужно попасть домой. Я понятия не имею, что там со мной происходит, но если я застряну здесь надолго, может случиться необратимая беда! Умоляю тебя, помоги! На этот раз я в долгу не останусь!
Пио внимательно слушал Ташу, всматриваясь в ее зеленые глаза, спрятав руки в карманы широких брюк.
– Ладно, стой тут! Я сейчас…
– Ты куда? – шепотом окликнула его Таша, но Пио скрылся куда-то за деревьями.
«Вот шкет непонятливый! Неужели так трудно подсадить девушку! Я бы, так и быть, позволила даже потрогать мои шикарные ноги… Уже ради этого должен был согласиться» – размышляла Таша, прохаживаясь вдоль забора.
Пио все не было. Таша уже думала вернуться за город и найти Слика, чтобы занять свое место в очереди и попытаться попасть на прием к Яре дозволенным способом, но она не успела сделать и шага в сторону от дома провидицы.
Ее остановил резкий толчок в спину. Потом чья-то ладонь больно зажала рот. Мужская рука грубо схватила сзади за шею и волосы. Таша пыталась сопротивляться, но ей надели на голову мешок, кто-то второй схватил ее за ноги, оторвав их от земли, и ее куда-то поволокли. Испуганная до ужаса девушка, не понимая, что происходит, отчаянно извивалась и вырывалась, пыталась кричать, но плотно зажатый рот не мог издать и писка. Ее затащили куда-то, похоже в машину, крепко связали руки и ноги.
– Отпустите меня! Вы что творите! А-а-а! Помогите! – кричала Таша, пытаясь сбросить с головы мешок.
Еще один отчаянный рывок, и ей удалось задеть обидчика ногами, отчего тот ойкнул. Голос был мужским. Послышалась ругань других мужских голосов, а затем от резкого удара по голове девушка провалилась в темноту…
34. Тюрьма
Таша очнулась в темной камере… Знакомое место… Темные плесневелые стены, местами покрытые мхом, запах сырости, подвальный холод и решетки, тот самый фонарь, разрезающий ярким лучом пространство пополам… Она без сомнений оказалась в тюрьме. В той самой, где уже ей довелось побывать по воле Инессы. Воспоминания нахлынули волной, отчего стало неприятно и страшно.
Таша приподнялась с пола, почувствовав дикую боль в голове. На руках и ногах были жуткие синяки. Все тело ныло, словно ее мутузили ногами всю ночь. Дурацкое платье Беллы, изрядно перепачкалось, а подол немного порвался. Ноги были босые. Осмотревшись немного и встряхнувшись, девушка заметила свои туфли, брошенные в углу камеры. Босиком было совершенно не комфортно. Пол был холодным и покрыт какой-то неприятной слизью. Таша с трудом встала за туфлями, как вдруг из темноты послышался голос.
– Эй! Ты очнулась?
Таша вздрогнула и стала вглядываться в темноту. Блики от слепящего фонаря, светившего узким лучом в коридор, мешали разглядеть камеру напротив. Глаза уже немного привыкли к полумраку, и девушка рассмотрела фигуру мужчины, вышедшего из тени.
– Лео?
– Да. Теперь-то ты точно нас не спасешь…
– Да уж… – девушка покосилась на ненавистный блокиратор намерения, который по-прежнему красовался на запястье.
– Как тебя зовут?
– Таша. Откуда ты знаешь Инессу?
– Вижу, она и тебя обвела вокруг пальца…
– Что ты имеешь в виду?
Таша обула туфли и подошла ближе к решетке. Лео присел на какой-то ящик, перевернутый верх дном, и задумчиво сложил руки на груди.
– Она и меня обманула, гадина… Теперь гнию здесь… А ведь был приближенным самого Алиса!
– Что она сделала?
– Нэсс подставила меня. Подговорила поднять бунт против Алиса, сместить его… А в итоге меня схватили и бросили сюда. А эта зараза сбежала.
– Расскажи по порядку. Как вы познакомились? И что случилось?
– Инесса была путешественницей, как и я. Но я уже обжился в Феерии на тот момент. А она появлялась здесь время от времени и исчезала. Ее засекли не в первый ее визит в Феерию. Но когда привели во дворец, она мне сразу понравилась. Дерзкая такая, боевая, красивая…
Леонард на минуту замолчал, словно погрузился в горькие воспоминания. Таша не торопила его, переминаясь с ноги на ногу, чтобы хоть немного согреться в зябкой камере.
– …Алистер рассказал ей о наших законах и ознакомил с местными устоями, – продолжил рассказ Лео. – Она стала появляться во дворце все чаще. Я был рад каждой нашей встрече, ждал ее появления с нетерпением. Было в ней что-то особенное… Но я ей не запал в душу. Со мной она была всегда приветлива, флиртовала, но дальше флирта дело не шло. Она много времени проводила с Алистером. Однажды я застал их прямо в торжественном зале. Ее голое тело обвивало его, и мне стало противно. Я ушел и старался избегать ее с тех пор, пока однажды она не подошла ко мне… Она стала говорить, что Алис подлец, что он не достоин Феерии. Я слушал ее с ужасом, ведь она говорила такие крамольные вещи! Про самого Создателя! Я просил ее замолчать… А она стала обнимать меня, гладить, ласкать, целовать… Все было, как во сне. Инесса и я. Я готов был на все ради нее.
Лео тяжело вздохнул и погрузил длинные пальцы в спутанные кудрявые волосы.
– И что она попросила сделать?
– Убить Алистера и занять его место правителя. Вместе с ней.
– И ты решился на это?? Разве его можно убить?
– Конечно, можно. Мастера в Феерии живут долгие века, но мы все равно стареем, хоть эти процессы и можно замедлять с помощью магии. Мы также уязвимы к оружию, как и все. Но я отказался. Она разозлилась, кричала, и я не выдержал… Предложил ей схватить Алистера, закрыть его в тюрьме, как предателя и тирана Феерии, но не убивать.
– Зачем ей понадобилось убивать Алистера?
– Я уже сам не знаю, где была правда, а где ложь… Она говорила, что он принуждал ее к близости с ним, а я, дурак, верил… Хотя сам же видел их тогда, и она не была похожа на женщину, которую принуждают… Эх… Думаю, она просто хотела власти. А он не жаждал ею делиться.
Лео тяжело вздохнул и закрыл лицо руками.
– Дурак я… Дурак…
– Ну… И как ты сюда попал? Что было с Инессой? – нетерпеливо спросила Таша, от любопытства забыв даже о холоде.
– Я ночью прокрался к нему в спальню. Нэсс открыла мне дверь и впустила. Я уже собирался поднести к его рту и носу усыпляющую жидкость, но он резко открыл глаза и схватил мою руку. Мы дрались с ним… Инесса, увидев, что я проигрываю, стала помогать ему, называть меня предателем, а потом я ничего не помню... Алис меня вырубил. Очнулся я уже в тюрьме. Алис допрашивал меня, но я ничего не сказал про Нэсс, не выдал ее. Все равно любил ведь… Но, видимо, Алис сам догадался и выгнал ее прочь из Феерии. Она здесь персона нон грата.
– Может, она действительно хотела тебя вызволить? И не врала мне?
– Тогда почему бросила тебя? Башня и не начинала рушиться… Значит, она не собиралась этого делать.
– Я не знаю… Может, что-то пошло не так. И вестей от нее так и не было… Алис тоже не знает, где она. А я застряла здесь, и понятия не имею, что стало с моим телом. Почему я не просыпаюсь?
– Говорят, тела просто исчезают из мира и перемещаются в другой, если попасть в реализованный вариант реальности.
– Но Феерия ведь не обычная реальность, не такая жесткая, как другие. Здесь можно реализоваться только желая того! Специально! Я ведь не могла реализоваться здесь без собственного ведома? Надо ведь захотеть?
– Я – да. Я захотел… Сорок лет назад. И вот я здесь… Лучше бы жил сейчас своей прежней жизнью… Мне было бы шестьдесят. Может, был бы женат, дети были бы, внуки…
– Почему ты ушел сюда?
– Я не мог реализоваться так, как хотелось. Были 80-е. Я работал на машиностроительном заводе в Берлине. Занимался исследованиями. Осознанные сны стали моим хобби. Начитался околонаучных и мистических книг, в том числе и Роули, захотел попробовать и получилось. Я искал вечный двигатель, и в одном из осознанных снов нашел способ создать его. Я понял, как действовать, но в реальности на исследования нужны деньги. Не достаточно одной силы мысли. Ничего не получалось. Мою идею хоронили инвесторы, спонсоры отказывались вкладываться в мою задумку. Вечный двигатель не выгоден в мире, где нефть и ресурсы создают капиталы для очень важных людей. В итоге я отчаялся. В Феерии у меня все было по-другому. Алистер ценил мои знания. Я привнес в этот мир много нового. Создавал машины для феерийцев. Алису нравились мои разработки в системе охраны. Эти браслеты тоже мое творение…
– Алис почему сам не мог создавать такие вещи? Просто силой мысли?
– Нельзя создать сложную вещь из ничего, не представляя хотя бы примерно, как она должна быть устроена, понимаешь? Он ведь родом из 19 века, когда о таких штуках могли только фантазировать…
– Вот, почему здесь ретро-машины… Они такие, какими ты их запомнил, – улыбнулась Таша, вспоминая симпатичные маленькие автомобили феерийцев. – Если бы мне нужно было куда-то ехать, я, пожалуй, сотворила бы себе какую-то штуковину на колесиках типа скейтборда, чтоб он меня вез...
– Именно! Создать машину не так-то просто. Мозгу свойственно упрощать все и искать наиболее экономичный путь. А как ты познакомилась с Нэсс?
– Она сама нашла меня…
– Значит, она так и не нашла свой мир… Скиталась по вариантам все это время… – с тоской в голосе размышлял Леонард, теребя свою взъерошенную бороду.
– Подожди… что значит, скиталась по вариантам? А обычная жизнь в настоящем теле?
– У нее нет обычной жизни. Ты разве не знала?
– Что… Что ты имеешь в виду?
Таша схватилась за решетки, вплотную подойдя к стальным прутам. Нежная кожа коснулась холодной стали.
– Она была в коме. Много лет. Но ей удалось переместиться в осознанный сон перед смертью, и вот она скитается по пространству вариантов в поисках лучшего мира.
– Она все мне наврала… История ее брата в коме – это ее история… Но зачем было обманывать? Я не понимаю…
– Я не знаю. Знаю лишь, что Инесса была одержима идеей найти себе идеальный дом, идеальный мир, где можно было бы остаться. Феерия ей не нравилась, а вернуться в свое тело она не могла. Ей хотелось здесь многое поменять, но Алис создавал этот мир для себя и не хотел кроить свое детище под желания очередного путешественника. Она пыталась убрать его с моей помощью, но не получилось. Вот она и продолжила искать подходящий мир.
– Ох… Что же тогда с моим телом произошло..? Вдруг я тоже впала в кому…
– Или… Да, это много объясняет… Вполне… – закивал Леонард и встал с ящика, заходив кругами по камере.
– О чем ты?
– Инесса вполне могла занять твое тело, – словно соглашаясь с самим собой, кивая, подытожил Леонард.
– Что? Нет, этого не может быть. Как же это? Она не могла! Или могла?
– Теоретически могла. Это объясняет, почему она хотела, чтобы ты оказалась в тюрьме. Здесь действует моя система блокировки истинного сознания. Проще говоря, сбежать из тюрьмы, просто проснувшись, довольно сложно. Мы придумали с Алисом такую систему, чтобы защитить страну от случайных путешественников с недобрыми намерениями, чтобы воздействовать на них усмиряюще… Понимаешь?
– Это что же получается?? Она украла мое тело? Живет вместо меня? Но как? Как она вселилась в него?
– Силой намерения. Теоретически она могла узнать тебя ближе, представить твой образ и воспользоваться отсутствием твоего сознания, пока ты в тюрьме. По сути она проснулась в твоем теле вместо тебя.
– Вот зараза!! Гадина проклятая!!! Что же мне делать, Лео? Как же я теперь… выберусь отсюда?
– Мне жаль, крошка… Теперь будем вдвоем тут… Скрашивать друг другу одиночество… Не плачь, может, Алис простит нас и выпустит отсюда через пару… сотен лет…
Таша не слушала жалкие утешения мужчины и просто металась по камере, не находя себе места. Ее панику на грани истерики прервал шум и послышавшиеся в конце коридора шаги. Таша замерла на месте и стала вглядываться в темноту. Лео тоже насторожился. Послышались голоса и топот отряда охраны…
35. Тюрьма на воле
Инесса открыла глаза, пробудившись ото сна, и первое, что она почувствовала – была не радость, а чувство безысходности, смешанное с гневом и обидой на целый мир. Впервые она не радовалась своему пробуждению в новом теле. А что радоваться? Все пошло не так, как она хотела.
Сбежать с кучей денег не получилось. Даже план «Б» – просто сбежать и самостоятельно зарабатывать себе на новую красивую жизнь – провалился. Инвалидное кресло стало для нее заменителем браслета повиновения.
Глаза сами по себе закрылись. Вставать не было смысла. Сознание погрузилось в сон. Обычный сон. Они так давно ей не снились, ведь в Феерии когда спишь, то не видишь сны. А теперь они вернулись к ней. Снилась просто какая-то белиберда, осколки прожитого дня, крутящиеся колеса коляски на фоне серого асфальта, светлые и немного наивные глаза Евсея, а еще розы, быстро увядающие от запаха хлора на холодном кафеле…
– Таша, просыпайся! Уже полдень!
Нехотя ворочаясь в постели, девушка зарылась в покрывало, спрятав глаза от ярко бьющего света. Вера раскрыла шторы и принялась делать влажную уборку.
– Милая, что с тобой? Я уже привыкла, что ты встаешь пораньше…
– Мам, отстань, а? Не хочу вставать!
Вера сморщила лоб и замерла с тряпкой в руках. Чувство дежавю накатило вспышкой дурных воспоминаний.
«Неужели она откатывается назад? Снова депрессия? Все ведь начало налаживаться… Не понимаю», – подумала женщина, покачав головой.
– Задерни шторы, черт возьми! Я сегодня никуда не иду!
– То есть как это? У тебя массаж на два. И к психотерапевту сегодня запись… Ты должна!
– Ничего я никому не должна! – глухо пробурчала раздраженная Инесса, уткнувшись лицом в подушку.
Вера присела на краешек кровати и погладила дочь по спине.
– Таша, мне показалось, что тебе лучше… Что у тебя случилось? Умоляю, скажи мне! Все дело в молодом человеке, о котором ты мне не хочешь говорить?
Инесса раздраженно отдернула покрывало и злобно посмотрела на Веру.
«Она же не отстанет!»
– Да! Все дело в парне! Он оказался уродом. Бла-бла-бла… Ты была права! Довольна? – выпалила Инесса в надежде, что Вера даст ей возможность побыть наедине со своим «разбитым сердцем».
– Я же ничего такого не говорила! Ну почему ты опять заводишься? Я просто хочу помочь…
– Помочь мне прожить мою жизнь за меня? Я не против! Но только местами не поменяешься.
– Ты винишь меня в чем-то? Я не виновата, что ты не ходишь! Я же все делаю, чтобы ты поправилась! Но вот именно! Я не могу все делать за тебя!
– О боже… Ты не дашь мне поспать, да?? – перешла на крик разгневанная Инесса. Ей хотелось пнуть Веру, но ноги не подчинялись ей. Ей хотелось сбежать из дома, но она не могла и этого.
– Так, все. Хватит! Быстро оторвала свою задницу от кровати! Мы едем к Синичкиной! Прямо сейчас! – Вера с остервенением вырвала покрывало из рук удивленной дочери, не ожидавшей такого напора. Покрывало комком полетело на пол. Женщина, как безумная, стала стаскивать дочь за ноги с кровати и кричать на всю квартиру в приступе ярости. – Я устала искать к тебе подход. Меня достало твое нытье и апатия! Я тоже хочу, чтобы ты стала самостоятельной и наконец-то повзрослела! Можешь меня ненавидеть, можешь меня не навещать, не звонить! Но умоляю! Начни ходить…
Инесса пыталась уцепиться за простыню, но не справилась с напором взбешенной матери и съехала на пол, больно ударившись бедром. Вера, добившись своего, устало уселась рядом. Она посмотрела на дочь, лежащую на полу с недоумением в глазах и потирающую бедро, закрыла лицо руками и начала всхлипывать. Инесса кое-как поднялась, извиваясь, как гусеница, оперлась о кровать спиной и поправила на себе перекрутившуюся пижаму.
«Ну и ну… Довела Ташка мать. Уж кому-кому, а бедняжке точно нужен психотерапевт…»
– Мам… – осторожно обратилась она к Вере, рыдающей на полу. – Мам, послушай… Во сколько там запись к психотерапевту?
Вера оторвала ладони от лица и прекратила всхлипывать. В ее глазах загорелась надежда. Виноватый тон дочери заставил ее успокоиться и вытереть слезы.
– Знаешь, я позвоню ей прямо сейчас. Может, она сможет принять тебя пораньше?
– Только не меня, а нас, – строго поправила ее Инесса. – Я хочу, чтобы ты тоже пошла.
Вера даже рот открыла от такого предложения. Но не посмела отказываться. Она была согласна на все, лишь бы дочери стало лучше. Лишь бы Таша делала хоть что-то!
Она утвердительно кивнула, быстро взяла себя в руки, вытерла потеки туши на щеках и встала. Затем помогла дочери сесть на компьютерный стул и побежала звонить Синичкиной.
Юлия Сергеевна, конечно же, не смогла отказать Вере Малининой и перекроила собственное расписание, перенеся пару клиентов на другое время. Все-таки двойной тариф за оказываемые услуги творит чудеса…
Через час наспех одетая в какое-то платье и не накрашенная Таша (точнее, Инесса, которой уже было все равно, как выглядит ее тело) и Вера, как обычно – при полном параде в стильном брючном костюме и в полном «боевым раскрасе», – сидели перед госпожой Синичкиной. Инесса поспешила усесться в большое кожаное кресло напротив стола психотерапевта. А Вера сиротливо сидела на краю кушетки.
– Можете прилечь, – холодным стальным голосом предложила Юлия Сергеевна Вере. Но та отказалась.
«Хм… ага, щас прям! Прилечь! И помять свой дорогущий брендовый костюм? Ну вы, мадам психотерапевт, даете!» – подумала про себя Инесса, предположив, что двигало претенциозной Верой, и еле сдержала смешок.
– Таша, почему вы настояли, чтобы мать присутствовала на сеансе?
Доктор поправила очки и приготовилась делать записи в свой кожаный блокнот.
– Разве это не очевидно? Она в депрессии и нуждается в психологической помощи, – снисходительно ответила Инесса, слегка втянув щеки. Вера округлила глаза от удивления и смотрела поочередно то на дочь, то на Синичкину, которая тоже озадачено приподняла бровь.
– Вы ощущаете чувство эмпатии к матери. Это говорит о близости между вами. Считаете, что у Веры схожие проблемы, как и у вас?
– Дело не в близости между нами. Мы не очень близки, если честно. Я думаю, что Вера винит себя за произошедшее с дочерью.
Синичкина кивнула и что-то быстро черкнула в блокнот, не отрывая взгляда от Таши. Вера так и сидела с открытым ртом, боясь вставить реплику, словно говорили не о ней вовсе, а о какой-то другой Вере.
– Вера, что вы думаете об этом?
– Кх-кхм… Я… – растерянно начала женщина, прокашлявшись. – Я хочу, чтобы моя дочь была счастлива…
– А если она несчастна, в этом виноваты вы? – уточнила Синичкина.
– Нет. Ну отчасти, да… Наверное… Каждая мать хочет дать лучшее своему ребенку.
– А что если лучшее по твоему мнению не подходит дочери? Как ты можешь знать, что лучше для другого человека? – вклинилась в разговор Инесса.
– Разве лучшая школа, лучшие преподаватели, лучший университет – это плохо? Лучшие игрушки, одежда, отдых, досуг… Разве хоть кто-то назовет это чем-то плохим? – более уверенно продолжила Вера.
– А взамен дочь тоже должна быть лучшей, да? Лучшим ребенком, ученицей, студенткой, дочерью, да? – продолжила гнуть свою линию Инесса с легкой ухмылкой на лице.
– Знаешь, Таша, нет! Просто хотелось бы хоть изредка услышать «спасибо»! Просто «спасибо, мама!», «Я люблю тебя, мама!» Все! Но это же слишком много, да?
– Ты просто хочешь доказать себе, что ты лучшая мать! Доказать за счет своего ребенка! Так за что говорить спасибо? За твое самоутверждение или за то, что ты навязываешь то, что хочешь получить сама?
– Да как ты смеешь! Может, мне нужно было вообще не заниматься твоим воспитанием, не обеспечивать тебя? Пустить все на самотек?
Вера вскочила с кушетки, угрожающе махнув рукой. Алый румянец залил ее лицо, а на лбу появилась испарина.
– Может! И твоя дочь выросла бы самостоятельной и умеющей о себе позаботиться! А не инфантильной дурочкой, которая доверяет первому встречному и ждет, что кто-то – кто угодно – решит ее проблемы!
– Нет… я не могу это слушать… Простите… – вымолвила Вера, душа в себе позывы к рыданиям, и торопливо выбежала из кабинета.
Юлия Сергеевна молча наблюдала за происходящим, периодически что-то записывая. Когда Вера вышла, она закончила записывать и молча уставилась на Ташу.
– Похоже, до нее дошло. Пусть порыдает. Ей станет легче, – подытожила Инесса и с превосходством посмотрела на хваленого психотерапевта, еле сдерживая довольную улыбку.
«За что ей вообще платят? За стенографирование? То же мне, специалист…»
– Что вы сейчас чувствуете, Таша? – серьезно обратилась к ней психотерапевт, словно не замечала самодовольства и презрения в глазах клиентки.
– Мммм… Что же я чувствую?... Я чувствую, что просто трачу время, сидя тут. Но с другой стороны, у меня куча времени! Почему бы и нет… Может, хоть ей станет легче, – честно ответила Инесса, махнув головой в сторону двери, куда сбежала рыдающая Вера.
– Вы ищете мести и возмездия?
– И кому же мне мстить? – хмыкнула Инесса.
– Да хотя бы Таше. Да, Таше! – осенило женщину и она продолжила развивать свою мысль. – Вы мстите самой себе. Той Таше, которая не смогла реализовать собственные желания, которая оказалась скована инвалидным креслом.
Инесса сморщилась. Ей на мгновение показалось, что Синичкина сквозь ее очки видит всю правду, видит ее насквозь. Что она видит перед собой не Ташу, а Инессу… Она сглотнула и ощутила, как по спине пробежали мурашки.
– С чего вы это взяли?..
– Вы говорите о себе в третьем лице при матери. Пытаетесь отстраниться.
«Еще бы! Куда уж больше отстраняться от Ташкиного сознания!» – подумала Инесса, а вслух ответила, подавив ироничный смешок:
– Я пытаюсь абстрагироваться от того, что не могу ходить, но как-то не получается.
– Мы столько времени потратили, но вы так и не уяснили главное: вы бежите от себя, пытаетесь отстраниться, а надо принять себя такой, какая вы есть. Со всеми недостатками и достоинствами. Только тогда вы сможете трезво оценивать действительность. Пока вы в оппозиции к миру, он будет отвечать вам враждебностью. Примите свое тело, и оно отблагодарит вас.
– Не могу я принять мое тело. Оно не должно было быть таким, – отчаявшись, начала бормотать Инесса.
– Вам кажется, что жизнь к вам несправедлива, но на самом деле мир такой, каким вы ожидаете его увидеть. Вы формируете окружающую действительность своими мыслями и намерениями. Мы ведь обсуждали это в прошлый раз. Страх идти в будущее отразился на возможности ходить. Сейчас я вижу в вас страх неизвестности и безысходности… Раньше этого не было… Что изменилось?
– Я пыталась сбежать из одной тюрьмы, но в итоге попала в другую.
– Я с трудом понимаю вашу метафору. Но если ситуация повторяется, то нужно менять свое отношение к ней.
– Наверное, вы правы.
«Нужно было менять себя, а не мир. Я сменила мир, а внутри все та же пустота…», – с горечью осознала Инесса.
– Пожалуй, окончим терапию на сегодня. Но если вы не возражаете, Таша, я побеседую немного с вашей матерью. Наедине. Вы можете подождать в приемной.
Инесса не стала возражать. Ей и самой не хотелось больше разговаривать. Она поняла, что, пытаясь сбежать от своих проблем и решить их в новом мире, наткнулась на те же грабли, только что еще хуже – оказалась пленницей еще и своего тела.
«Как же я ошиблась… С этим чертовым телом. Оно никогда не станет моим. Я не хочу его,» – девушка посмотрела на свои ноги. По коже пробежали мурашки, но она их не чувствовала. Такое странное ощущение инородности…
В приемной сидела Вера. Опухшие от слез красные глаза она замаскировала тональным кремом из косметички, но потухший взгляд ничем не скроешь. Она листала журнал. Когда вышла Таша, она даже не оторвалась от него.
– Мам? Доктор просила тебя зайти.
Вера, как робот, встала с кресла, поправила безупречно сидящие брюки, и прошла в кабинет, даже не глянув на дочь.
«Нужно было с ней полегче… Зато не будет меня доставать. Пусть лучше злится, чем опекает и жалеет меня», – подумала Инесса и подъехала ближе к огромному аквариуму. Ее взгляд привлек дом, выполненный в форме раковины, обросшей кораллами. Из маленьких отверстий в форме окошек и дверей вальяжно выплывали стайки мелких разноцветных рыбешек. Их заботы сводились к нулю: корм исправно подсыпали, воду обогащали кислородом, огромный стеклянный аквариум до блеска чистили… не нужно было думать ни о чем. Эти рыбешки и мечтать не могли об океане. Все они родились в своем крохотном мирке и счастливо жили в нем. Но показать бы любой из них, что есть бескрайние просторы водной глади и что выбрала бы каждая? Ограниченный стеклом комфортный мирок или опасную свободу?
